Марля

У Тины умерла свекровь. Свекровь была простая, но золотая. Помогала Тине и делами, и деньгами. Не считала, не попрекала, была верной и безотказной, тихой голубицей. Ехала к Тине на трёх транспортах с пересадкой в метро, чтобы встретить внучку из школы, покормить обедом, отвезти в музыкалку или к врачу. А в перерывах выгладить бельё, заштопать-пришить, почистить сковородки от жира.
Не то чтобы Тина была белоручка-неумеха, но работала она всю неделю, не хватало времени на быт, да и не хотела себя в нём закапывать. А свекрови нечем было заняться, она бы с ума сошла от безделья, сама говорила. Поэтому Тина не очень-то и ценила помощь свекрови, относилась как к должному, ещё и от замечаний не удерживалась.
Мол, почему вы, Изета Пална, не умеете шить по новым выкройкам из модного журнала, и зачем так долго выжаривать морковь для борща, что он становится жирным. Свекровь не спорила, но продолжала делать по-своему. Вязала носки и варежки  про запас, не вечная же она, умрёт, как они все зимой будут без её тёплых вязаных вещей?
И вот свекровь умерла. Тина с дочкой поехали после сорока дней разбирать вещи в бабушкиной квартире. Много чего выбросили, удивляясь, зачем баба Иза хранила высохшие апельсиновые корки в бумажных пакетах от сахара, или мелкую ветошь и прочий нищий хлам...
Тина добралась до чёрного фанерного сундука, открыла - и чуть не заплакала от обиды. В сундуке, занимая его почти на треть, лежали запечатанные аптечные упаковки марли.
Ну и что?-удивилась дочь.
А то! Что мне так нужна была марля,тебе для подгузников! Её вечно не хватало, мы стирать и сушить не успевали, как на конвейере стояли, стирка-глажка. В аптеке дефицит был марли этой. А у бабушки оказывается полсундука её лежало!
Вон, упаковки-то старые, я вижу, те самые. Берегла зачем-то.
А меня не берегла.