Любовники туманного города

 

         
Не стойте на пути человека с мечтой.
Его мечта может оказаться гораздо сильнее своего хозяина.

***

   Три золотых слова — Любовники туманного города —  выведенные виньеткой курсива медленно проявляются на чёрном полотне экрана и так же плавно растворяются в прохладной темноте кинотеатра. Ещё мгновение и темнота, меняя цвет, отступает. Экран становится светлее. На тёмно-лиловом небе высвечиваются рваные облака. Они хаотично клубятся и уверенно ползут навстречу пурпурному горизонту. Изображение становится отчётливей и контрастней. Над угловатыми очертаниями мокрого мегаполиса, словно вата, висит оцепеневшая туманная пелена. Проявляются силуэты небоскрёбов, огни светящихся витрин, линии размеченных шоссе.
 
  В пустынном городе туманная ночь. Мелкий едва заметный дождь моросит по зеркальным лужам. Клочья бумажного мусора бесцельно перекатываются по асфальту. Тротуары почти безлюдны. И лишь иногда какая-то одинокая фигура неожиданно появляется и так же внезапно исчезает. Город, словно замер, в предчувствии чего-то неожиданного и неизбежного.
 
  Издалека, эхом доносятся звуки приближающихся шагов. Вслед за ними из  тумана переулка выходит высокий, немного сутулый мужчина в чёрном промокшем плаще. Он идёт неуверенной походкой, слегка прихрамывая на одну ногу, прямо по лужам, словно тащит своё тело из последних сил.
  У жёлтого фонарного столба он останавливается, тяжело дышит и хрипло кашляет. По его лицу в глубоких морщинах стекает вода. На щеках блестит клочковатая рыжая щетина с проседью. Глаза широко открыты и полны тревоги. Он озирается по сторонам, смотрит вниз, на свои мокрые ботинки и, словно помешанный, что-то тихо и невнятно бормочет.
 Вдруг, в стройную графику очертаний города врывается луч света и где-то поблизости шелестят автомобильные покрышки. Старик с опаской осматривается по сторонам и прячется за ближайшее дерево. Полицейская машина неторопливо с ползущим шелестом проплывает мимо него и исчезает в ближайшем переулке. Он провожает её взглядом и облегчённо вздыхает. На тротуар снова опускается тишина. Только капли воды мерцают в плоских лужах, и доносится его мерное сиплое дыхание.
  Отдышавшись, старик снова выходит на дорогу. Пройдя перекрёсток, он выходит к стоящему впереди мосту. Мокрым рукавом плаща утирает лицо. Картинка становится отчётливей и контрастней. Освещённый со всех сторон прожекторами, мост выглядит исполином и божеством туманного города. Старик, словно заворожённый смотрит на него и протирает от влаги глаза.

  Как радужные стеклянные осколки в детском калейдоскопе, перед его глазами искрятся разноцветные габаритные фонари. Они крутятся, мерцают, вспыхивают и гаснут. Будто ребёнок в парке аттракционов, он замирает, пристально смотрит на цветные всполохи и улыбается.
   Старик делает ещё несколько осторожных шагов в сторону моста, до которого остаётся всего несколько сотен метров. Слева от него — огороженное железной сеткой одноэтажное из красного кирпича здание с ярко светящимися окнами. Он входит во двор, где мокнет полицейская машина, осторожно подбирается к окну и украдкой заглядывает внутрь.
   В комнате несколько столов. Вдоль стены мониторы, на которых с разных ракурсов виден освещённый мост. За одним столом - тучный седой мужчина с добродушным круглым лицом в темной форме полицейского. Стол перед ним завален бумагами и остатками фастфуда. Над столом висят часы с неоновыми цифрами.
   В центре комнаты стоит молодой коротко стриженый брюнет с орлиным профилем, и смущённо переминается с ноги на ногу. Седой мужчина вытирает руки салфеткой и разваливается в кресле. На его веснушчатом лице снисходительная улыбка.
 — Значит, у тебя сегодня первое дежурство, да? –  низким  голосом спрашивает седой и вытирает губы салфеткой.
 — Так точно. Стажировка, —  карикатурно выкрикивает брюнет и гордо вытягивается.

  Седой неторопливо встаёт из-за стола, выходит на центр комнаты и ходит кругами вокруг новичка. Стажёр неловко вертит головой, но остаётся стоять на месте, как манекен.
 —  Это хорошо. Ну, что ж, стажер! Правила нашей работы  простые. Первое — до конца смены я — твой горячо любимый босс, правда?
  — Так точно, босс! — иронизирует стажер.
  — Вот. Молодец. Это первое правило. Будем считать, что ты его усвоил. Второе правило - без моего разрешения никакой самодеятельности. Правильно?
 — Так точно, босс! — почти выкрикивает Брюнет.

  Седой складывает руки на груди и театрально задумывается.
— Уж и не помню, когда это началось, но я с детства не люблю художественную самодеятельность. Переигрываешь. А какое правило третье? Знаешь? – лукаво спрашивает седой и заглядывает в глаза юноши.
 —  Думаю, я узнаю это в процессе нашей совместной и успешной оперативной практики! – чеканит  юноша.
  — Эх, неправильно. Не угадал. Если ты проигнорируешь первые два — третьего правила может уже и не быть никогда. И я бы на твоём месте засунул свой сарказм куда-нибудь подальше. Итак, можешь звать меня просто босс или как меня зовут на посту - Седой. Понятно?
  — Понятно, Седой. —  кивает брюнет.
  — И зафиксируй это навсегда! Ну, а теперь, у тебя есть какие-нибудь пожелания, просьбы?
  —  Есть. Можно я тоже возьму себе позывной?
  —  Позывной? Это уже любопытно. Какой?—  интересуется Седой.
  —  Ну, например, Стервятник.
  Седой, удивлённо таращит глаза на новичка, старательно скребёт широкий затылок и смеётся. Через несколько секунд смеха его одолевает кашель и на глазах появляются слезы. Он берет со стола  салфетку и громко сморкается.
 — Как ты говоришь? Стервятник? Ну что ж… красиво и страшно. У тебя даже профиль, как у мачо с глянцевого журнала... А ты случайно моделью не работал?
— Пока только думаю. Но не знаю с чего начать.
— Ну, если не знаешь, то и не начинай. А не получится, что ты при первой же опасности из стервятника превратишься в напуганного воробушка?

  Брюнет смущённо опускает голову. Затем, улыбаясь, словно,  наконец-то нашёл правильный ответ, выпаливает.   
 —  Впрочем, можно немного попроще. Например, Брюнет. А?
 —  Вот. Думаю, так лучше,— улыбается Седой и похлопывает Брюнета по плечу.
 — Слушай. Завтра я ухожу в отпуск и хочу, чтобы сегодня все прошло тихо и без экстрима. Никаких ограблений, драк, наркоманов, извращенцев. А уж потом ты сам себе будешь Босс. Если доживёшь, конечно.
  Он, кряхтя, вытаскивает из шкафа деревянную коробку с шашками, вываливает шашки на стол и расставляет их на доску.
—  Смена только началась. Так что мы с тобой ещё успеем промокнуть. А теперь давай-ка сыграем в шашечки. Для интеллектуальной гимнастики. Полезно.
На мгновение он замирает, прислушивается и смотрит в окно, словно чувствует, что за ним кто-то наблюдает.
  Старик, который наблюдал эту сцену с улицы, тут же пригибается и, стараясь избегать освещённых мест, выбирается за территорию полицейского участка. Седой посмотрев в окно, садится за стол и жестом приглашает Брюнета к игре.
Седой и Брюнет расставляют шашки  и начинают. Седой делает первый ход. Брюнет тут же отвечает. Седой двигает шашки плавно, вкрадчиво и уверенно. Брюнет  легкомысленно и торопливо. Через несколько ходов Седой задумывается. Брюнет шутливо подмигивает.
 — Ну, что, Босс, задумался? Плохо твоё дело, да? Это тебе не преступников ловить. Здесь думать надо. Надо было на кофе играть.
 
  Седой аккуратно двигает шашку. Брюнет, не раздумывая, двигает свою.
 — Думать тебя учили в академии. А здесь придётся работать, —  бормочет он и срубает шашку Брюнета.
Брюнет в ответ тут же берёт шашку Седого.
 — Вот для этого меня и прислали. Ты будешь учить меня оперативной работе, а я тебя буду учить думать. Договорились? – оптимистично декламирует Брюнет и тихо посмеивается, радуясь своей шутке.
    Седой срубает сразу три шашки и проходит в дамки.
 — Нет.  Мы договоримся, только если я буду думать, а работать будешь ты. Согласен?
  Брюнет глупо смотрит на доску, скребёт ногтем торчащее ухо и разводит руки.
— Согласен. Других вариантов, кажется, уже нет.
В это время на одном из мониторов появляется привлекательная девушка.  Брюнет берет пульт и прибавляет громкость. Перед картой стоит привлекательная  брюнетка в элегантном брючном костюме.
— Смотри. Сегодня новенькая. Меняются чаще, чем погода. Посмотрим?
 

  С чувством достоинства и неуверенно жестикулируя, девушка читает сводку погоды.
 — На сегодняшний день можно с уверенностью сказать, что туман, который стоит над городом вот уже несколько месяцев в ближайшие дни начнёт рассеиваться. Такой оптимистичный прогноз дают наши эксперты. В связи с этим сразу после нашего выпуска новостей в эфир выйдет программа «Прогнозы». Мы с интересом ждём в нашей студии ведущих синоптиков города. Оставайтесь с нами и после рекламы вы узнаете, что ждёт нас ближайшее время. Нас ждут хорошие новости.
Седой поднимается со стула и выключает телевизор. 
 
— Они уже полгода говорят одно и то же. Как попугаи. Туман скоро рассеется. Выпадение тумана прекратится. Только подождите. У людей уже нервы не выдерживают. Люди пьют, травятся наркотиками, сходят с ума, кончают самоубийством. А они там как-то легкомысленно относятся к погоде.
Брюнет хмурится и смотрит на другой монитор. По мосту движется фигура человека.
 — Смотри! Смотри! Кажется, там кто-то идёт! – выкрикивает он.
Седой вскакивает и тут же склоняется к экрану. Нажимает несколько кнопок, увеличивает изображение и на экране появляется лицо старика крупным планом.
Старик, торопливо и целенаправленно идёт к центру моста. На середине он останавливается, оглядывается по сторонам, цепляется руками за железную ферму и забирается наверх.
 — Ну, поздравляю тебя. Кажется, это твой первый кузнечик. Сразу видно, что на джусе. И похоже, что затеял он что-то недоброе.
Брюнет растерянно смотрит на Седого.
 —  И что теперь делать-то?
 —  Как что? Спасать человека. Тебя этому не учили?  Доставай карабины и бегом в машину.
 
   Седой хватает со стола ремень с кобурой и выбегает из комнаты. Брюнет  бежит за ним, на ходу застёгивая ремень. Оба выбегают из участка и садятся в машину. Под звуки сирены, машина выезжает из участка. Брюнет ловко выруливает на дорогу, ведущую к мосту. Седой смотрит на часы.
 — Хорошенькое дело!  В самом начале смены! — кряхтит Седой.
 — Да уж! Я тоже считаю, что так несправедливо. 
 — Вот тебе прекрасная возможность в первое же дежурство спасти драгоценную жизнь человека. Если успеешь, конечно. Вот три дня назад одного спасти не успели. Разбился в лепёшку прямо на глазах. 
  Седой нервно потирает руки. Брюнет резко тормозит на середине моста. Вдоль набережной мелькают огни высоток. По реке ползёт и приветственно сигналит баржа. Проезжающие машины снижают скорость и осторожно  объезжают полицейскую машину. Полицейские выходят из машины и смотрят вверх, пытаясь осветить осеннюю туманную изморось. В это время старик поднимается на нескольких метров. Его грязные крючковатые руки, словно когти хищника, цепляются за ржавую ферму моста и поднимают его всё выше и выше. Брюнет и Седой смотрят верх, оценивая ситуацию.
 — Может, вызовем помощь? Как мы его снимать - то будем? –  растерянно предлагает Брюнет.
 — Наше дело - остановить его. А снимать, возможно, будут другие. Полезай за ним и попытайся как-нибудь заинтриговать его, что ли,— приказывает Седой. — Это единственное, что мы можем сейчас сделать. Потом пристегни его. А снимать его будут другие.
 — Я? Как я? Я ж высотой - то не очень дружу. – выпаливает Брюнет, не отрывая глаз от старика.
 — И что? Будешь смотреть как пожилой и уважаемый человек, как я, полезет на такую высоту. Я же могу упасть.
  Реплика производит впечатление. Брюнет суетливо застёгивает широкий пояс с нанизанными на него карабинами. 
 — Шеф, это же опасно!
 — Давай - давай. Не стесняйся. Это твоё первое испытание. Просто поговори с этим мерзавцем. Ты же такой умный. Это возможно единственное, что мы можем для него пока сделать. А ему, наверное, очень бы хотелось с кем–то поболтать перед смертью, — бухтит Седой и тычет пальцем в грудь Брюнета. 

  Старик иступлено поднимается все выше и выше. Порывистый ветер развевает его волосы и плащ.
 
  Брюнет ловко поднимается за ним следом. Когда между ними остаётся всего несколько метров, старик замечает Брюнета. Это придаёт ему ещё больше силы и целеустремлённости. Он явно не собирается останавливаться и пытается забраться как можно выше.
Брюнет поднимается за ним и догоняет старика, только тогда, когда тот оказывается уже почти на самом верху фермы. Брюнет приближается к нему настолько близко, что они уже могут слышать друг друга.
 — Эй, приятель! Я хочу с тобой поговорить. У меня есть отличная новость. Слышишь, очень хорошая новость. — кричит Брюнет.
Старик выпрямляется в полный рост, шатается и истерично хохочет.
— Только что по телеку сказали, что завтра будет солнечная погода, —  продолжает Брюнет, — Так что начинается новая жизнь.
 
  Но в это время старик отталкивается от фермы и прыгает вниз. Его тело исчезает и через мгновение под мостом раздаётся глухой всплеск воды, и старик исчезает в тёмной воде.
  Седой склоняется через чугунный парапет, включает фонарь и освещает место падения. В это время под мостом доносится низкий басовитый гудок баржи. Она урчит и медленно, словно чудовище выползает из-под моста.
  Луч фонаря мечется по пустой палубе и теряется в свинцовой колышущейся воде. Седой деловито и не торопясь подходит к машине и включает рацию.
  — Первый! Я четвёртый пост. На мосту кузнечик. Мужчина. На вид пятьдесят или шестьдесят лет. Высокий. Седые волосы. Видимо, понадобятся водолазы и врачи.  Конец связи. Жду.

  Он выключает рацию и раздражённо сплёвывает. Несколько любопытных шоферов - зевак притормаживают возле места происшествия и снимают полицейских на камеры смартфонов. Седой размахивает рацией, как жезлом, давая понять водителям, чтобы они проезжали мимо, как можно быстрее и не скапливались на мосту.
В это время Брюнет спускается и спрыгивает с фермы на дорогу.
 — Босс, я не мог быстрее, — оправдывается он, вытирая грязные руки об штаны, —  Он хоть и старый, но шустрый, как мартышка.
 —  Не переживай. Я все видел. Ты не виноват. Это его выбор.
Брюнет вытирает руки и лицо. Он явно разочарован.
— Не по себе как-то! — неуклюже топчась на месте, бормочет Брюнет.
Седой кладёт руку на плечо Брюнета.
— Поздравляю! Теперь ты звезда интернета. Смотри сколько у тебя корреспондентов.

  Седой и Брюнет подходят к парапету и внимательно смотрят вниз, освещая тёмную гладь воды. Баржа медленно удаляется.
 — Как думаешь, он выйдет или нет? – спрашивает Брюнет и вглядывается в глаза Седого.
 — Боюсь что, он уже в подводном царстве, — отрезает Седой, —  От туда уже не возвращаются.
— Слушай Седой, а если он останется жив, то выплывет метров через сто пятьдесят. Где-то там. Что скажешь?— спрашивает Брюнет.

   На мост въезжает машина скорой помощи. Резко тормозит и выключает сирену. Выходят несколько человек в синих комбинезонах. 
—   Было бы хорошо, если б вышел. Но если  не выйдет, то придётся тебе лезть в воду и вытаскивать его. Не боишься глубины? Плавать умеешь?
— А почему опять я? Может, он жив.
— Это было бы здорово. Чудо, можно сказать. Поехали, поищем, — бурчит Седой и постукивает Брюнета по плечу,— вдруг найдём наше чудо.


***

Чтобы выйти за пределы, нужно до предела ещё дойти.

***
   
  Из воды показывается голова старика. Он жадно глотает воздух и, пытаясь удержаться на поверхности, суетливо размахивает руками, и в темноте движется к  берегу. Перед ним, в нескольких метрах -  бетонная площадка, от которой поднимаются две каменные лестницы, ведущие на набережную. Он выбирается из воды, садится на гранит и тяжело дышит. Как только его дыхание немного выравнивается, он  оглядывается и смотрит в сторону моста. Мост уже достаточно далеко, чтобы что-то отчётливо разглядеть. Оттуда доносятся лишь звуки сирен и вспышки полицейских фонарей. 
Старик улыбается, пытается отдышаться и стянуть с себя плащ, но силы к нему ещё не вернулись и он безвольно опускает руки.
 
— Эй, ты кто?—  вдруг раздаётся из-за спины детский голос.
 Старик испуганно озирается по сторонам.
На лестнице, поджав колени, сидит девочка. На вид ей лет семь. На ней ветровка  с капюшоном, широкие джинсы, кроссовки на толстой подошве и кепка с иероглифом в виде эмблемы. Из–под козырька кепки торчат пряди русых волос. Она подходит ближе и удивлённо разглядывает его с головы до ног.
  Старик отворачивается и пытается стянуть с себя плащ. Наконец, ему это удаётся.
  Девочка поправляет кепку, и спускается немного ближе к старику.
 —  Эй, ты кто? Ты меня, чего, не слышишь?
Старик кивает в ответ, поднимает и выжимает плащ.  На ногах только один ботинок. Он снимает его, выливает воду и пытается натянуть обратно. Затем замечает, что второго ботинка на ноге нет. Усмехается и отбрасывает ботинок в сторону.
 — Что ты молчишь? Ты кто? — снова спрашивает девочка. 
 — А что не видно?—  бурчит старик и с улыбкой смотрит на девочку. — Утопленник.

  Девочка осторожно смеётся.
 — Надо же!  Как настоящий? —  переспрашивает она.
 — Самый… что ни на есть…
 — Что-то не похоже? – косится на него  девочка. —  Покойники не разговаривают.
 — А на что же это тогда похоже?
 — Похоже, что тебя с моста сбросили.

  Старик усмехается и садится на ступеньку ближе к ней.
 — Нет. Я сам прыгнул. Жалко ботинок потерял. 
Девочка осторожно, но с любопытством разглядывает незнакомца. 
 — Ну и как? Интересно?
 — Интересно что?
 — Ну, прыгать с моста — интересно? Я вот бы ни за что не решилась.
 — А! Я бы так не сказал. Но мне понравилось.
— Странно, что в этом может быть хорошего?
— Ну, это примерно, как телепорт. Пролетел всю жизнь, и оказался в другой  в одно мгновение.
— Глупости ты какие-то говоришь. Я не понимаю.
 Он озирается по сторонам. В его глазах все ещё видна тревога. Они сидят рядом, и постепенно настороженность в глазах девочки сменяет любопытство.
 — А зачем ты прыгал? Ты что, кого-то убил или ограбил?
Старик укоризненно смотрит в глаза девочки и кашляет в кулак.
 — Опять не угадала. 
Она улыбается, осторожно прикасается к плечу старика и резко отдёргивает руку.
 — Хотел утопиться что ли? – не унимается она. 
 — Что ты привязалась? Не до тебя. Иди домой, девочка.

  Девочка склоняет голову набок и хитро щурится.
 — А где твои ботинки, а?
Старик осматривает свои ноги.
—  Потерял где-то. Хорошие были ботинки. С характером. Будем считать, что я потерял их на вечерней прогулке.
Девочка снова прикасается к руке старика, словно проверяет,  живой он или мёртвый.
— Потерять ботинки на прогулке невозможно. Это какая-то глупость.
—  Как видишь, ситуации бывают разные, – иронично бросает он в ответ.
— А ты почему трясёшься? На улице вроде не холодно. Может ты наркоман?
— Нет. Немного трясёт почему-то. Но это не от холода.
— Что-то болит? Может ногу сломал? — спрашивает она.
— Нет. Это не больно. Скорей даже приятно. Маленькая приятная судорога какая-то. Сейчас пройдёт.

  Старик поднимает голову вверх, глубоко вдыхает и облегчённо выдыхает.
На мосту видна прежняя суета —  машины, фонари и сирены. Он поднимается, смотрит на свои босые ноги, переминается и поднимается по ступеням.
 — Ты куда? Тебе же нужно спрятаться? Если хочешь, я тебе помогу.
Старик поворачивается.
 —  А, что, ты можешь? 
 —  Я знаю одно тайное место. Там тебя никто и никогда не найдёт. По крайне мере, там тепло и сухо. Согреешься и обсохнешь.
 — И что ж это за волшебное местечко такое? Где никто и никогда. Где тепло и сухо.
— А тебе какая разница? Ты же хочешь спрятаться – пошли. Не хочешь – оставайся здесь и жди, пока тебя не заметут эти... фараоны.
 
  Она показывает  указательным пальцем  в сторону моста. 
 — Смотри. Уже едут. Видишь, машина едет к нам.
Свет автомобильных фар с мигающей сиреной медленно  движется в их сторону по набережной.
 — Да. Да, кажется, такое волшебное местечко —  это то, что сейчас нужно.
Девочка машет старику.
— Тогда пошли за мной.
Они поднимаются по лестнице, выходят на набережную, переходят дорогу и  скрываются во дворе.


***

Шанс не бывает единственным в жизни.
Единственной бывает только жизнь.

***

   Патрульная машина тормозит возле гранитного спуска к воде. Седой и Брюнет выходят из машины и внимательно осматривают площадку. Перед ними –  только один мокрый ботинок. Седой аккуратно поднимает его двумя пальцами и пристально разглядывает со всех сторон. Брюнет тут же достаёт прозрачный пакет и протягивает напарнику. Седой кладёт ботинок в пакет и возвращает его обратно.
 — Ну, поздравляю! Кажется, твой кузнечик вышел. Даже подарок тебе оставил. Держи. Будем считать, что это твой приз в Лиге Чемпионов.   
  Брюнет радостно рассматривает ботинок, снимает с пояса рацию и нажимает кнопку.
 — Первый! Это четвёртый. Как слышишь?
 — Слышу вас четвёртый, — доносится из рации.
  — Кузнечик вышел. Отбой. — гордо отрезает он и отключает рацию.      

  Они поднимаются по лестнице и выходят на дорогу. Седой направляется к машине. Брюнет семенит за ним.
 — Думаю, наш старичок далеко уйти не мог. Наверняка где-то здесь поблизости прячется. Пойдём, поищем бродягу, — угрюмо бурчит Седой.
 — Зачем, босс? Жив, и слава Богу. Пусть гуляет на здоровье. Может ночная прохлада остудит его воспалённую голову, и мозги на место встанут.
Седой резко оборачивается к Брюнету и тычет указательным пальцем ему в грудь.
 — Послушай. Этот мужик -  самоубийца. А эти люди, как правило, не в своём уме. Он может оказаться дегенератом, убийцей, извращенцем. Кем угодно. И он может быть опасен для нормальных людей. Это понятно?
 — Понятно, Босс. Социально опасен. Что ж тут непонятного?
 — И ты должен его обязательно найти. Понятно?
 —  Найдём. Думаю, не многие гуляют босиком по городским лужам.
 — Правильно. А вот это важная деталь для поиска. И зафиксируй это, как молитву.
 
  Брюнет смотрит на ботинок в пакете, словно речь идёт о ботинке и виновато опускает голову.
— Хорошая кожа. Не бедный видно старичок.
  Они садятся в машину. Брюнет поворачивает ключ зажигания. Машина не заводится. Он снова пытается её завести.
 —  Этого ещё не хватало! Все это дерьмо из-за влаги. Полгода всё в тумане. И самоубийцы эти, как кузнечики прыгают. То с крыши, кто с моста. И аварии на дорогах. Я вот каждый день смотрю новости и складывается такое ощущение, что мы все потихоньку сходим с ума. –  тараторит Брюнет.
 — Не волнуйся, если ты сойдёшь с ума - ты об этом никогда не узнаешь. Нервы, — вот причина всех проблем, —  философски замечает Седой. —  Нужно держать себя в руках. В такое время, нервы — это самое важное.
— Так точно, очень точно, шеф. — радостно декламирует молодой.
  Седой, хитро улыбаясь, заглядывает в глаза молодого. Брюнет мгновенно перестаёт улыбаться и пытается изобразить серьёзное выражение лица. Брюнет нажимает на педаль, машина  разворачивается и плавно исчезает в тёмном провале переулка.   
 


***

Когда сбывается мечта - приключения только начинаются.

***

  Старик и девочка бредут по изогнутой улице. Она на два шага впереди. Он — плетётся сзади. У неё лёгкая, немного пружинистая походка. Она постоянно вертит головой по сторонам, контролируя всё, что происходит вокруг. Он же ступает с осторожностью, уставясь в тротуар,  боясь наступить босыми ногами на что-то острое. Они проходят мимо пустых столиков летней террасы под обмокшими тентами. Возле бара они сталкиваются с кучкой дымящих и гогочущих подростков. Осторожно обходят их, стараясь не столкнуться и не привлекать внимания. Свет и музыка из окон  бара падает на мокрый асфальт тротуара, разливаясь по разноцветным лужам.
 
 — Куда ты меня ведёшь? – смахивая морось с лица, ворчит старик.
 — Потерпи. Осталось немного, – не терпящим возражений голосом добавляет она, —  Что ты такой нетерпеливый?!
—  А чей это дом? – недоверчиво спрашивает Старик. Может ты объяснишь всё-таки.
Девочка оборачивается, смотрит на старика и тихо смеётся.
 — Это не дом. Это обычный подвал. Пошли, не бойся. Я тебя не съем.
 — Ну, я так, чисто из любопытства. А что в этом подвале, делаешь ты?
 — Я? — смеётся она. Я там живу.
 — А там есть кто-то ещё? –  пристаёт к ней старик с расспросами.
 — Нет. Это место знаю только я. Я его случайно обнаружила. Проследила за одним рабочим этого дома. Но сейчас сюда уже никто не приходит.

  Старик берет девочку за руку, останавливается и опускается на корточки.
 — У тебя нет дома? Что случилось?  Может, расскажешь? Тебя же, наверное, ищут по всему городу. Может, пойдём в полицию?
Девочка снова смеётся.
 — Раз я живу там, значит, другого дома у меня нет. Мог бы и догадаться.
— Ну, это я понял, то есть не совсем. И давно ты там живёшь?
— Что же ты такой любопытный. Пошли. Это не интересная история.
Мужчина встаёт и следует за девочкой. 
— А родители  у тебя есть? — осторожно пытается начать разговор старик.
Девочка резко вырывает руку и с раздражением выпаливает.
 — Ты что, тупой что ли? Если я живу в подвале, значит, у меня нет дома. Если нет дома, значит, и родителей у меня тоже нет. Ты, что совсем, что ли?
Говоря это, она крутит пальцем у виска, пинает бумажную коробку и отворачивается.
 — Ну, прости. Я не хотел тебя обидеть.
Девочка оборачивается.
 — Я сбежала из приюта.
 — Зачем? Там же наверняка было лучше, чем на улице?  Ничего не понимаю – недоумевает старик.
 — Вот привязался. Не нравится - найди что-нибудь получше.
 — Прости.  – виновато оправдывается  он. Просто мы немного поговорили, и кое-что узнали друг о друге. Познакомилось, что - ли. Ну и многое стало ясно.
Она останавливается и, глядя в его глаза, резко бросает.
 — Подозрительный ты какой-то. А я и не обижаюсь. А если ты попробуешь меня обидеть –  у меня есть нож. Понял?
Старик чешет щетину и изумлённо смотрит на девочку и, поднимая руки вверх, словно сдаётся в плен, замирает.
 — Понял. Больше вопросов задавать не буду.
Вдруг  прямо передними вспыхивают фары автомобиля с синей мигалкой. Старик испуганно смотрит по сторонам.
 — Патруль! Что будем делать? — медленно по слогам чеканит Старик.
 —  Спокойно. Возьми меня на руки. Быстрее. И спрячь свои ноги за эту коробку. А то они мигом тебя раскусят. Нормальные люди босиком по ночам не ходят.

  Девочка протягивает к нему руки. Старик бережно берет её на руки и скрывает ноги за коробкой. Она крепко обнимает его за шею одной рукой и плавно жестикулирует другой, словно находится в радостном беспечном расположении духа.
Машина притормаживает и медленно проезжает мимо них. За стеклом серьёзное и угрюмое лицо Брюнета. Он опускает глаза и оглядывает парочку с головы до ног. Девочка беспечно размахивает рукой, изображая актрису на сцене. Он качает девочку на руках, слегка приседая и пританцовывая. Перед ногами Старика стоит картонная коробка, которая скрывает его голые ноги.
  Брюнет нажимает газ, и машина теряется на светофоре. Старик переводит дух и опускает девочку на асфальт.
— Да. Это было круто. Я даже сама напугалась. – звонко смеётся она и её смех эхом разносится двору.
 —  Вообще-то ты молодец, —  облегчённо скрипит Старик и протягивает ей свою ладонь. Ты сообразительная. Я бы не смог так быстро придумать такой спектакль.
Девочка, словно в знак примирения хлопает по его грязной руке своей маленькой ладошкой три раза.
 —   Жизнь заставит. А как тебя зовут - то? — спрашивает она.
 —  Александр.
  —  А я буду Вероника.
Старик протягивает ей грязную руку. Вероника протягивает свою. Они хлопают по ладошкам.
 — Пошли скорее. Осталось совсем чуточку.
Две фигуры, взявшись за руки, двигаются дальше.
 — А у тебя есть дом? – спрашивает  Вероника после недолгого молчания.
 — Теперь уже, кажется, нет, —  отвечает он. Я не знаю.
 — Ну, ты даёшь, старик. А где же ты жил- то все это время?
Старик смотрит на неё с улыбкой и усмехается.
 —  В богадельне.
 Вероника прислушивается, будто впервые слышит это слово.
 — Где? А что это такое?
 — Ну, в общем, — подбирает  он слова, — это тоже самое, что и твой приют. Только для стариков, вроде меня.
 — А что у старичков тоже бывают приюты! Я не знала. Там, наверняка, тоже противно.
 — Бывает.
— А пряники по вечерам дают?
— Да нет. Я не люблю пряники.

  Они подходят к высокому зданию, закрытому строительными лесами. Девочка пригибается и исчезает под плёнкой накрывающей строительные леса. Мужчина ныряет за ней. Они проходят вдоль дома. Девочка открывает дверь, и они оказываются в полутемном коридоре. Вероника подходит к железной двери, пред которой навалены строительные отходы, роется в кирпичах и вытаскивает оттуда отвёртку. Вставляет её в щель и через секунду дверь со скрипом открывается.
 — Заходи.
  Старик несколько секунд раздумывает и делает шаг в  темноту. Они спускаются на один лестничный пролёт и входят в подвал. Вероника осторожно поворачивает лампочку.
Вспыхивает свет. Старик щурится и закрывает лицо рукой. Пространство подвала  разрезают серые бетонные блоки и крашеные трубы. На земляном полу беспорядочно валяется обломки старой мебели, пустые банки из под пива, бутылки, рваная обувь, виниловые пластинки и глянцевые журналы. На стенах висят обрывки постеров.   
 — Ну, что? Нравится мой подвал? Добро пожаловать. – спрашивает Вероника.
 — Здесь, кажется, живёт кто-то ещё?– спрашивает Александр  и с любопытством осматривается.
 — Сейчас никто. Но раньше здесь разные люди жили. Толи строители, толи бомжи. Но ты не волнуйся, здесь тебя никто не найдёт.
 — Ты думаешь?
 — Точно. Я уже долго живу здесь одна. Давно никто не приходил.
   Александр поднимает с земли и разглядывает рваную книгу. 
— Ну, тогда это то, что мне нужно.
Он устало выдыхает, вешает плащ на трубу и осторожно садится на деревянный стул. 
 — А, может быть, ты все забыл? Я слышала, бывают такие случаи, когда старики все забывают и пропадают? Ну, у них болезнь такая — всё забывать.
 — Нет. Я просто спрыгнул в воду и не хочу ничего вспоминать. Да и нечего.
 — С такой высоты – я бы не решилась. А почему ты сбежал из этого своей как её, ну приюта?
 — Хорошие девочки не должны быть  такими любопытными.
 — А я плохая. Хорошие люди в подвалах не живут. А теперь приступим к делу.
Вероника ходит по подвалу с серьёзным задумчивым видом. Снимает куртку и вешает её на гвоздь.
 — Для начала тебе нужно  изменить внешность. Подстричь свои лохмотья и отмыться.
Александр вопросительно смотрит на  Веронику.      
    – Здесь, что и вода есть? Да это лучшие апартаменты в моей жизни.
Вероника утвердительно кивает, берет его за руку и ведёт вглубь подвала. Они подходят к ржавой вертикальной трубе, к которой приварены два вентиля. Вероника указывает на них пальцем и откручивает каждый поочерёдно.
 —  Вот холодная. А вот тёплая. А вот кусочек мыла и бритва. Прошу.
 — Это же чужие вещи!? Я не могу.
  В ответ на это Вероника презрительно фыркает.
 — Если хочешь, ходи, как бомж. Я не возражаю. Только учти, если ты выйдешь в таком виде, тебя тут же сцапают. Камеры наблюдения висят на каждом доме. Тебя уже давно сфотографировали.
Александр  вытирает лицо рукой и смотрит на свои грязные руки.
 — Пожалуй ты права. Хорошо, я согласен. Нужно привести себя в порядок.
  Вероника удаляется в освещённое место и пока Александр бреется, она обыскивает все карманы плаща Александра. В карманах она ничего не находит и вешает плащ на прежнее место. Достаёт маленькое зеркало и расчёску и укладывает волосы. Удовлетворённая результатом, Вероника что-то напевает. В это время появляется Александр

  Александр и Вероника смотрят друг другу в глаза. Она повзрослела и  изменилась. Теперь она выглядит уже не пятилетней бродяжкой, а худенькой девочкой десяти лет в широких джинсах с узкими хитрыми глазами. Мокрые от дождя волосы аккуратно уложены. На левой щеке видна родинка.
Александр тоже изменился. В его лице уже нет прежнего сумасшествия и слабости. В глазах появилось сосредоточенность. Это уже не сутулый старик, а в пожилой, но ещё крепкий мужчина лет пятидесяти.
Вероника достаёт ножницы, расчёску и ставит под лампочкой  деревянный ящик.
  —  Садись,  — приказывает она.
Он нехотя повинуется, поглядывая на инструменты в её руках.
  — Страшно? – смеётся она и лязгает ножницами.
  — Режь. Мне уже ничего не страшно. Я уже давно хотел над стилем поработать.
Вероника расчёсывает его волосы  и с любопытством разглядывает его лицо.  Двумя пальцами она поднимает его подбородок, поворачивает его голову в разные стороны. Затем берет большой клок волос и резко отрезает его ножницами.
 —  Не бойся. Я сделаю тебя настоящим красавчиком, как на том плакате. Прядь за прядью Вероника отстригает его волосы и бросает на пол.
 — Скажи, а зачем ты с моста - то нырнул?
 — Это не очень интересная история.
 — А мне же любопытно.
  Александр откашливается в кулак.
— Ничего интересного. С детства хотел прыгнуть с этого моста. Да все как-то не получалось. Так и жизнь прошла. А потом я подумал, что будет как-то нехорошо умереть и не сделать то, что всегда хотел сделать. Как-то глупо, что ли. Вот и прыгнул. Глупо, да?   —  И правильно сделал. Я вот всегда делаю, что хочу.
 —  Я это уже понял.
Вероника обходит Александра со всех сторон, осматривает причёску и, судя по её взгляду, остаётся вполне довольна своей работой.
  —  Ну, вот и все. Вставай. Сейчас примешь душ и поспишь. А завтра мы с тобой начнём весёлую жизнь.
 


***

Не ищи того, что потерял. Не теряй того, что ищешь.

***

  Патрульная машина плавно шелестит по мокрому асфальту. Седой, через открытое окно равнодушно разглядывает редких и унылых прохожих. На его хмуром лице  — явное недовольство и озабоченность.   
 — Послушай, а ведь тот старик с девчонкой чем—то напоминал нашего кузнечика? Ты не находишь?
  — Не знаю. Там на мосту было темно. Хоть глаз выколи. Да и дождь хлестал  по глазам. Я не мог разглядеть отчётливо
 —  И ещё ты забыл добавить, что сильно наложил в штаны, чтобы разглядеть хоть что-нибудь необходимое, — перебивает его напарник.
  — Послушай. Темно. Дождь. Как там разглядишь детали. К тому же, там наверху на ферме, я никакой девчонки не заметил, а этот бродяга  был с девчонкой. Так что тут никак не связать. И её, я, кажется, где—то видел.
Седой оживляется и поворачивается к Брюнету.
 – Кого?
 — Ну, эту девчонку, которая шла с этим стариком. Я ещё подумал, что это они так веселятся.


  Седой злобно выключает приёмник.
 — Эй, мы ищем старика, который пару часов назад пытался покончить жизнь самоубийством. А если тебе мерещатся какие-то девчонки, то тебе нужно идти стриптиз, а не в полицию. 
 — Точно, босс, я вспомнил – вскрикивает Брюнет. Её фото, кажется, висит над твоим столом. Помнишь? Она же в розыске.  Поехали в участок?
— Странный у нас разговор получается. Я тебе про старика, ты мне про девчонку.

  Машина проезжает мимо трёх вульгарно разукрашенных девушек с мужскими лицами в коротких юбках, которые, взявшись под руки, с серьёзными лицами целеустремлённо идут по тротуару. 
 — Нет. Мы никуда не поедем.
 — Почему? Ты посмотри вокруг – кого здесь ловить - то?
 — Ловить здесь может и некого, но мы не можем оставить район наблюдения.
 — Да здесь одни наркоманы и извращенцы.— уговаривает Брюнет Седого.
 — Мы будем просто патрулировать. А если обнаружим что-нибудь противозаконное – восстановим порядок. Я внятно излагаю свои принципы?
 — Вполне, Седой! – недовольно ворчит  Брюнет.
 — Меня  лично интересует не девчонка, а этот Старик. И твоя задача найти этого мужика. Завтра я уйду в отпуск и хочу сделать это со спокойной совестью. А дальше ты делай всё, что хочешь. Короче, не хотел бы я, чтобы этот старик и твоя бродяжка случайно встретились в тёмном переулке. Улавливаешь ход моих мыслей?
 —  Ничего. Людям свойственно ошибаться. Так что рано или поздно все попадаются.
 
  Седой нажимает кнопку рации.
 — Первый, посмотри сводки. Есть ли у нас какие-нибудь новости о пропавших? Не убегал ли там кто из психушки, из дома престарелых, и так далее? Возраст примерно шестьдесят. Если, что найдёшь – сразу мне. Как понял?
 — Понял вас, четвёртый. Как там твой новенький стажер, справляется? – спрашивает голос на другом конце разговора.
 — Могу сказать твердо, мне попался настоящий стервятник. Не пропускает ни одной девушки. Конец связи, – шутливо отвечает Седой и выключает рацию.

  Седой поворачивается к Брюнету и хитро смеётся.
 — А фотография над столом – это моя дочь, придурок.
 Брюнет сконфуженно открывает рот и замирает. Седой толкает его локтем в бок.
 — Закрой рот и поехали. 
  Брюнет фыркает, недовольно качает головой и обиженно косится на Седого. Машина  трогается с места. Седой снова включает приёмник. Звучит лёгкий, ритмичный фанк, уносящий в беспечное путешествие по солнечным островам, где поют и танцуют радостные люди. И музыка эта словно манит и зовёт, но сама все дальше и дальше уплывает, словно не нашла себе приюта в мрачном туманном и унылом городе. Седой вздыхает и  выключает приёмник.
 
 
***

Блуждая по чужим снам, никогда не знаешь, где проснёшься.

***

  Александр лежит на деревянном паллете, укрытом картоном и смотрит в потолок. Его глаза безвольно закрываются. Вероника сидит рядом.
 — Расскажи мне какую-нибудь страшную сказку, – просит  она, пытаясь завязать диалог.
  Его веки слегка поднимаются и тут же снова  закрываются. Видно, что он уже не в силах справиться со сном.
 —  Да я уже забыл все сказки, —  бурчит он.
 — Тогда придумай какую-нибудь историю сам. Можно про себя. Можно из книжки. Ты же наверняка много книжек прочёл. Только с приключениями и желательно очень страшную.
 — Моя жизнь, Вероника, не самая интересная история.
 — Ну, тогда, например, как ты прыгнул. Ну, придумай что-нибудь. Тебе же было страшно?
 — Да нет. Просто вышел на улицу и решил немного прогуляться.  Иногда мне нравится гулять по ночному городу. И, вдруг, я услышал женский голос. Осмотрелся по сторонам. Вокруг никого. Ну, думаю, показалось. Пошёл дальше. Затем ещё раз услышал тот же самый голос. Опять осмотрелся. Опять никого. 
 —  А куда ты шёл - то?
 — Не важно. И, вдруг, в небе я заметил большое серое облако. Как северное сияние. Оно медленно крутилось, вертелось, меняло очертания и превратилось в женское лицо. Ну, я и пошёл в ее сторону и вышел к мосту.  А потом я вспомнил, что в детстве хотел прыгнуть с этого моста в воду. Я поднялся на мост. Залез на самый верх. И когда она исчезла, я прыгнул. Вот и все. Остальное ты знаешь. Страшно получилось?

  Вероника оживляется и садится чуть ближе.
 —  Ужас какой! А какая была она? Ну, эта женщина? Симпатичная хоть?
— Не знаю. Это же было облако. Как там разглядишь какая? Образ.
  Вероника заинтересованно придвигается ближе к Александру.
 — Какие у неё были глаза? Помнишь?
Александр открывает глаза и смотрит в глаза Вероники
  — Как у тебя.
  — А волосы, какого цвета?
  — Вероника, это же было облако, — еле ворочает губами он.
  — А причёска?  Ну, вспомни, —  толкает она  его в плечо.

  Александр лежит неподвижно, словно силы покинули его окончательно, и из последних сил ворочает губами. 
— Кажется, пучок на затылке.
— Она красивая? Не то, что я? – осторожно спрашивает она и смотрит на его застывшие губы.
  Александр не отвечает. Вероника слышит только его равномерное сонное дыхание. Она с досадой вздыхает, поднимается и выворачивает лампочку. Свет  гаснет. И только тени, проникающие в подвал через небольшое окно, плывут абстрактными пятнами по стенам.
               

***

Если вас обманывают, а вы не верите, значит, вас развлекают.

***

  Город. Улица. Ночь. Один за другим в окнах гаснут огни, и только одинокая патрульная машина  неторопливо плывёт  по мокрым улицам. Брюнет энергично двигает плечами в такт джазовым ритмам. Седой откровенно зевает.
 — Да выключи эту дрянь. Думать мешает,— ворчит  он.
Брюнет  выключает  приёмник и с укором смотрит на Седого.
 — Итак, что мы имеем? – продолжает Седой, —  старого кузнечика,  малолетнюю девчонку и пустой мокрый  ботинок. Что-то тут не вяжется?
 — Да. Не густо. Знаешь, у меня какое-то странное предчувствие. Оно меня никогда не подводило. Вот вроде делаю всё правильно. А предчувствие говорит, что неправильно.
— Так и у меня такое же ощущение. Только наоборот. Вроде делаю всё не так. Но чую, что мы идём туда, куда нужно.
 — Тогда думай. Может ли этот, выживший из ума, дряхлый старик в одном ботинке, прыгнуть с моста, освежиться в вонючей воде, выбраться на берег, снять на берегу юную куколку с пухлыми губками и отправиться с ней в бар пропустить по рюмочке?

  Брюнет  улыбается и косится на напарника.
 —  Думаю, нет. Это слишком дерзко. Хотя он был такой шустрый, что я бы не стал отбрасывать это предположение и оставил его в качестве дополнительной версии.
 Теперь уже Седой смотрит на Брюнета и усмехается.
 — Какой ты умный! А я думаю так. Раз у тебя сегодня первое дежурство, вот ты и решай. А я буду мудро направлять твои действия в правильное русло.
 — Ты это серьёзно?
 — А почему бы и нет? Сегодня твой первый день. И потом тебе самому нужно учиться думать, а не выполнять чужие поручения. Договорились? Короче, ты работаешь — я отдыхаю.
  Брюнет присвистывает от радости.
 — Вот это по-нашему. Так точно, Босс. Ты прирождённый мотиватор.
 — Но помни. Все должно быть под моим контролем. И ещё, ровно к двенадцати часам, то есть к концу смены, ты должен его найти, — грозит  Седой указательным пальцем.
 — Согласен, Босс. Итак. Я начинаю? Круто!
 —  Начинай. А я пока подумаю.

  Брюнет радостно взвизгивает и размахивает кулаками. Седой откидывается, устраивается в кресле и прикрывает глаза.
 — Вот что я думаю по этому поводу. Скоро он проголодается, и у него останутся только два варианта. Либо вернуться домой, либо что-нибудь украсть в магазине. Вот тогда, надеюсь, он и наследит. Камеры его тут же зафиксируют. Правильно? Что скажешь?
 — Правильно, —  добродушно  ворчит Седой. —  А пока и мы тоже что-нибудь перекусим. Поехали к Кларе. У неё всегда есть что-нибудь вкусненькое. В нашей работе главное —  уметь ждать. Поехали.
 Брюнет резко разворачивает машину и прибавляет газу. Седой включает приёмник. Из динамиков звучит всё та же импровизация.
— Вот это нормальная музыка.
  Машина виляет хвостом и исчезает за поворотом в поисках происшествий.



***

За каждой неожиданной потерей
идёт давно назначенная встреча.

***

  С каждым часом ночь всё ниже и ниже спускается на город, разгоняя редких  неуместных пешеходов по домам. А тех, кто уже спрятался в своих квартирах, вынуждая прятаться под одеяла и блаженно закрывать глаза в надежде на доброе ясное утро.
  Вероника идёт по тротуару, надвинув козырёк, и воровато озирается по сторонам.  Цепкий взгляд, словно сканер, просматривает все, что может принести хоть малейшую случайную неприятность. Возле освещённых парковок она надвигает козырёк на лоб пониже, скрываясь от камер видео наблюдения.  На ней та же куртка и широкие джинсы. Но это уже не беспечная походка ребёнка, а ритмичная походка подростка. Глаза подведены карандашом, а губы вульгарно накрашены. Иногда она замедляет шаг возле стеклянных витрин и разглядывает своё отражение.
  Поравнявшись с ночным магазином, Вероника останавливается, оглядывается по сторонам и решительно входит внутрь. Раздаётся звон колокольчика. В магазине нет ни одного покупателя. За прилавком у кассового аппарата  стоит прыщавый  увалень с пластиковым козырьком на голове и сонно моргает ресницами.

  Увалень в знак приветствия кивает ей головой и пытается изобразить улыбку. Но у него почему-то выходит кривой зевок. Вероника  кокетливо улыбается в ответ и проходит вдоль стоек с упакованными продуктами. Юноша с любопытством разглядывает Веронику, вытянув свою толстую шею.
 Осмотрев  магазин, Вероника подходит к прилавку с пустыми руками. Перед ней лежат несколько бумажных пакетов, слегка пропитанных маслом. Юноша  смотрит ей в глаза и застенчиво отводит взгляд в сторону. Вероника  указывает пальцем на стойку за  его спиной.

 — Сколько стоят вон те чипсы? – указывает она на витрину за спиной юноши.
Юноша  суетливо поворачивается к витрине и разглядывает продукты. Отыскав глазами шелестящий пакет чипсов, он неловко вытаскивает его с полки. Несколько пакетов падают на пол, и юноша тут же склоняется поднять их. Пытается положить их на место, но они всё падают и падают.
 
  В этот момент Вероника быстрым и плавным движением снимает с прилавка  бумажный пакет и быстро прячет его под куртку. Когда  юноша, наконец, снова поворачивается к ней и выкладывает чипсы прямо перед ней на стойку Вероника, хмуря брови, качает головой.    — Извините. Спасибо. Я передумала,— отшучивается  она и торопливо выходит из магазина.
  Увалень пожимает плечами и со злобой убирает. Когда он оборачивается Вероники в магазине уже нет.
  Вероника сворачивает за угол, ускоряет шаг и быстро скрывается во дворах. Через несколько метров, убедившись, что за ней нет погони она останавливается, заглядывает внутрь пакета, радостно присвистывает и уже совершенно спокойно шагает дальше.
  Когда она проходит мимо стенда со свежими газетами и афишами, она останавливается. На одном из них висят фотографии людей, разыскиваемых полицией. Она  внимательно разглядывает их черно-белые лица и находит свою фотографию. Она срывает снимок, прячет его в карман и быстро удаляется.
Проходя мимо вспыхивающей витрины магазина свадебного платья, он смотрит на своё отражение и делает реверанс.
— Я звезда! — восклицает она.
 
  Через двести метров она замечает в нескольких метрах перед собой припаркованную патрульную машину. Замирает, как кошка, оглядывается и ныряет в ближайший бар.
  Войдя внутрь, Вероника осматривает столики. Посетителей почти нет. В дальнем углу бара в обнимку сидит влюблённая и выпившая парочка. За другим столом одиноко сидит Брюнет и торопливо вытирает рот салфеткой. Он бросает на неё беглый взгляд и отворачивается. Перед ним бутылка лимонада и уже пустая тарелка.
  Вероника направляется к стойке и становится к нему спиной, словно смотрит на экран телевизора. За стойкой никого нет. Она  нервно постукивает пальцами по стойке и косится на Брюнета, словно пытается предугадать его действия.
Брюнет бросает салфетку на стол, поднимается и направляется к туалету.
Вероника провожает его взглядом и, как только дверь с кашлем закрывается, проплывая мимо его столика широким жестом, снимает бутылку со стола. Через мгновение она исчезает.

Брюнет выходит из туалета, подходит к столу и растерянно смотрит то на свой стол, то на стойку бара. Оглядывает соседние столики, стойку бара, заглядывает под стол. Встаёт на колени, пытаясь обнаружить бутылку. Затем резко встаёт, словно подскакивает. Бросает мелочь в блюдце и торопливо выходит из бара. Вокруг никого нет.  На его лице сосредоточенное недоумение. Он разводит руками, хмурит брови и  неуклюжей подпрыгивающей походкой направляется к машине.


***

Когда люди боятся потерять сильнее,
чем хотят найти - начинается великая повседневность.

***

  Полумрак подвала. Александр лежит на деревянном настиле. Его глаза закрыты. Он тихо что-то бормочет и улыбается во сне. На нем куртка униформа и рваные кроссовки.
  Вероника разглядывает его лицо, осторожно протягивает руку и слегка прикасается пальцами к его руке. Он тут же открывает глаза и испуганно озирается.
 — Ты кто? – оглядывается он по сторонам.
 — Я —  Вероника.
 — А, — протягивает он басовито.
 — А что я здесь делаю?
— То же что и я. Ты здесь живёшь. Вот бери и ешь.
  Вероника подсаживается к нему ближе.
 — Ты что опять ничего не помнишь?
Александр  сосредоточенно смотрит  в её вульгарно накрашенные  глаза и на и губы.
 — Помню, но честно говоря, без подробностей.
  Вероника ставит перед ним пакет с гамбургером и бутылку с  лимонадом и садится рядом.
 — Ты забрался на мост. Помнишь?

  Александр жадно жуёт гамбургер и кивает головой.
 — И прыгнул в воду. За тобой погнались патрульные, но мы убежали. Я спрятала тебя здесь. Ты помылся, побрился, переоделся и уснул.
 —   Это я помню. Только без этого макияжа — ты выглядела значительно лучше.
  Вероника  обиженно стирает краску с губ.
 —  Подумаешь! Я, между прочим, ходила искать тебе еду.
 — Ты будешь есть? — прожёвывает он слова с мясом вперемешку.
 — Я уже поела немного. Как ты себя чувствуешь?
 — Можно сказать прекрасно, — ворчит Александр, озираясь по сторонам, и продолжает,  — Знаешь, Вероника, я думаю, что мне пора идти.
 — Как уже? Куда?
 — А что ты предлагаешь, мне остаться и закончить свою жизнь в подвале?
  Вероника напряжённо думает. 
 — Хочешь позвонить, и тебя отвезут в эту как ее... богадельню, кажется.
 — Э, нет! – перебивает её Александр. — Я больше не хочу, чтобы кто-то меня куда-то возил. Тем более в богадельню. А ты, почему не хочешь вернуться в свой приют?
 — Зачем. Мне и здесь хорошо, — обиженно бубнит Вероника.
 — Но ты же не должна жить в подвале.
 — Я знаю. Я тоже давно хотела отсюда смотаться. Но пока некуда. Думала, мы уйдём куда-нибудь вместе.
  Вероника глубоко вздыхает, замирает в нелепой позе и тревожно смотрит в его глаза. Он виновато отводит их в сторону.
 — Вместе? Куда? Как я могу взять тебя с собой, если сам не знаю куда идти.
Вероника хмурит брови, между которыми появляется маленькая морщинка.
 — Почему? Начнём новую жизнь.
 — Потому что я ещё не знаю, куда пойду.
 — Мне всё равно. Да и куда ты сейчас без меня. У тебя нет ни телефона, ни денег. Без меня ты пропадёшь. На улицах столько сумасшедших. Я пойду с тобой, — решительно заявляет  она. 
 —  Уже обыскала?
— Сейчас нельзя доверять никому.
—  Спасибо тебе за всё. Не хватало, чтобы нас ещё здесь нашли. Меня же сочтут маньяком и упрячут за решётку.
 — Если бы я хотела тебя сдать полиции, я бы уже сто раз это могла сделать.
— Это верно.
 — Да вдвоём нам будет легче, – настаивает  она с мольбой во взгляде.

  Вероника пытается заглянуть в его лицо. На её глазах наворачиваются слезы. Она старается стереть их незаметно, но краска предательски выдаёт её намерения, оставляя следы чёрной краски от тонких пальцев.
Она вытаскивает из кармана рваные лоскутки бумаги со снимком и бросает перед ним. Александр разглядывает фотографию.
— Это же ты.
— Да я. Как видишь я — звезда. Меня ищет все вокруг. Да и тебя тоже, кстати.
Он комкает листок и поднимает глаза на Веронику. Они, не отрываясь, смотрят друг другу в глаза. Он обнимает её узкие плечи и  тяжело вздыхает.
— А давай я к тебе завтра приду.
— Нет. Меня уже здесь не будет,— решительно заявляет Вероника.
— А где же ты будешь?
— Не знаю.
  Какое-то время они сидят молча, и разглядывают подвал и мусор валяющийся на земле. Спустя несколько мгновений Александр радостно восклицает
 — Знаешь, что? Давай во что-нибудь поиграем? – предлагает Александр весело и треплет её волосы.
 — Я не умею играть в игры, я уже взрослая, — капризничает Вероника.
 — А давай сыграем в прятки? Это же крутая игра.
  На этих словах в глазах  Вероники сверкает огонёк и на губах появляется робкая тень улыбки.   
 — В прятки? А на что мы будем играть?
 — Как на что?  Да на что угодно.
  Александр оглядывает себя, словно пытается отыскать хоть одну вещь и постукивает по пустым карманам.
—  Годится. Когда-нибудь обязательно будет. Тогда и отдашь,  — отмахивается она.
  Александр добродушно усмехается. Вероника утирает чёрные от краски глаза и робко улыбается.
 — Хорошо. Тогда давай на исполнение желания. Если я тебя найду, ты будешь должен исполнить любое моё желание.
 —  А если  я выиграю?
 — Тогда я сделаю все, что захочешь ты. Договор? – бурчит она и открывает перед ним свою ладошку.
 — Ну пусть будет так, — соглашается он и протягивает ей ладонь.
Они хлопают в ладоши три раза и Александр поднимается.
 — Я прячусь первый. Ты закрываешь глаза и считаешь до ста. После этого ты начинаешь меня искать.
 — Я до ста не хочу. Это долго, —  перебивает его Вероника.
 — Это не важно, — успокаивает он её. —  Считай, сколько хочешь. А я, тем временем где-нибудь спрячусь. Понятно? А потом ты меня ищи.
Александр стирает остатки туши с её лица. Вероника закрывает глаза ладонями.
—  Иди. Прячься.

  Александр, сутулясь, пробирается по тёмному проходу. Вероника, шевеля губами, вслух считает до десяти и начинает считать сначала.  Когда он подходит к двери подвала, то уже не слышит её голоса. Открывает дверь и выбирается наружу. Натягивает плащ и осматривается.
Вероника открывает глаза и осматривает подвал. Картинки, словно фотографии, щёлкают перед глазами. Трубы, бетонные  столбы, фотографии на стенах. Пустые бутылки.

 Вероника выбегает на улицу и ищет глазами Александра. Дома, машины, деревья, рекламные щиты — все крутится и вертится у неё перед глазами.
 Вероника останавливается, чтобы перевести дух и вдруг, круговорот картинок перед её глазами останавливается, она замечает его фигуру противоположной стороне улицы.
Вероника переходит на его сторону улицы и крадучись идёт следом в пятидесяти шагах. Когда он оборачивается, она прячется, чтобы не попасться ему на глаза.
 


***


Чем выше твоя мечта, тем глубже твоя тайна.


***


 Седой входит в лавку, где до этого побывала Вероника и проходит к стойке, за которой, опёршись на локоть, стоит пышногрудая блондинка лет сорока пяти. Она замечает Седого, жеманно улыбается и разводит руками. В зале угрюмый увалень, у которого несколько минут назад Вероника украла курицу, раскладывает продукты на стойке.
 Седой подходит к блондинке, облокачивается на прилавок и пристально смотрит в её усталые, слегка припухшие карие глаза.
 — Ну, здравствуй, Клара. Тебе, я вижу, не спится по ночам? Завидую твоему энтузиазму.
 Блондинка склоняется к Седому так, чтобы его взгляд  невольно  падал на ее смуглый и убедительный бюст.
 — Так же как и тебе, мой сладкий охранник. А что ж тебя носит по ночам?
Седой переводит взгляд на её грудь.
 — Бьюсь об заклад, ты видишь в этом неслучайное совпадение?
Блондинка  поправляет  причёску  и деловито протирает руки салфеткой. 
 — Говорят, ты завтра уходишь в отпуск?,— игриво замечает Клара.
 — Да. Давно мечтаю порыбачить на озере.
— С твоим постоянством трудно поспорить. Может быть начнёшь ходить на охоту?
Седой постукивает по прилавку пальцами и осматривает магазин.
  Блондинка берет его за пуговицу и склоняется к его уху.
 — Как ни странно я тоже ухожу в отпуск. Вот такое у нас вышло совпадение.
— А ты все так же отказываешься разделить со мной радость ритуала.
Седой  шутливо грозит ей пальцем. Через секунду его взгляд снова становится серьёзным.
 —  Как обстановка?
  Блондинка хмурит брови, словно старается что-то вспомнить.
 — Всё как нельзя плачевно.  – кокетливо мурлычет она.
  Он смотрит на её грудь и с сочувствием качает головой, как китайский болванчик. Блондинка ставит бокал на стойку и кивает на юношу.
 — Посмотри на этого переростка. Говорит, что зашла какая-то малолетка, и украла с прилавка пакет, который я приготовила для тебя. Свежие горячие бутерброды с солёным огурчиком и куриной грудкой. Всё, как ты любишь.
 — Понятно. Значит я сегодня без сюрпризов?
 — Извини.
  Седой смотрит на продавца. Тот виновато насупившись, отворачивается.
 —  Но ты уж не увольняй его, а то, я значительно прибавлю в весе. Что поделаешь
 — в его годы я тоже смотрел только на девчонок, а не на бутерброды.
  Седой манит Увальня пальцем. Тот виновато подходит к Седому.
 — Скажи, а ты не запомнил чего-нибудь интересного в этой девчонке.  В одежде, на лице, в походке. Может татухи какие были?
Юноша стыдливо качает головой.
 — Кажется, ничего. У неё были губы ярко накрашены и глаза.
 
  Седой впивается в него пристальным взглядом.  Юноша виновато отводит глаза.
 — Фигура? Одежда? Голос?
  Юноша снова отрицательно качает головой.
 — Она была симпатичная? – не отстаёт  он от юноши.
На слове симпатичная продавец тут же утвердительно кивает головой. 
 — Родинка. У неё на щеке была родинка. Маленькая. Вот здесь.
  Тут увалень показывает на своей щеке место родинки и тут же стыдливо краснеет.
 Седой хлопает его по плечу и поворачивается к блондинке.
 — Вот. Ему нужно работать в полиции, а не в твоём магазине. Покажите мне видеозаписи с камеры.
 — Так в том-то и дело, что на камерах никакой девчонки не было и в помине, укоризненно ворчит блондинка.
— Была, оправдывается Увалень. Я что, её сам придумал?
  Седой похлопывает Увальня по плечу.
— В молодости так иногда бывает. То, что настоящее только кажется настоящим. А может ты сам все съел?

Седой тычет пальцем увальня в живот, словно приставляет пистолет.
— Да что вы на меня набросились. Подумаешь какие-то бутерброды! Я их не брал.
— Ну, в общем, здесь всё понятно. Мне пора. Клара, если будет хорошая погода, обязательно возьму тебя с собой на рыбалку. Поедешь?
 — Нет. Я не верю в золотую рыбку.
— А зря. Вдруг она исполнит твоё желание.
— Я уже не верю в сказки, Седой.

  Седой прикладывает ладонь к виску. В это время в лавку входит Брюнет и пытается что-то сказать шепнуть Седому. Блондина кокетливо рассматривает его с головы до ног и кричит вслед.
 —  Седой! Возьми своего напарника. Вдвоём-то вам будет сподручнее, с ехидцей заявляет она, и протягивает ему бумажный пакет. Седой оборачивается, забирает пакет и с улыбкой грозит ей пальцем.
 —  Клара, это не вежливо. Но спасибо за совет.
 Седой и Брюнет выходят на улицу.
 — Босс, я, кажется, напал на  след, — тараторит Брюнет. — Тут вышла такая история.
 — Давай по делу, — раздражённо перебивает его Седой.
  Седой открывает дверь машины, разваливается в кресле и прикрывает глаза. Брюнет продолжает тараторить.
  —  Вот так. Как только мы поели, и ты вышел, я остался один, так? Потом я  пошёл в сортир. И пока я был там, кто-то украл у меня бутылку лимонада.
  — И все? Красивая история. Поучительная. Как обокрали полицейского. Попробуй-ка вспомнить точно, как это произошло. Шаг за шагом. Только медленно. Давай сначала.

  Седой устраивается подобней и достаёт бутерброд из пакета.
 — Ну, я бросил мелочь на блюдце и пошёл в уборную, — продолжает Брюнет.
 — Молодец. Дальше.
Брюнет пытается подобрать слова и только жестикулирует. 
 —  Ну… это…
 —  Это можешь пропустить.
 —  Ну, вышел,— продолжает  Брюнет, —  Подошёл к столу. А бутылки лимонада - то нет. Потом я вспомнил, что за минуту до этого  в бар зашла одна девчонка.  Лет десяти — двенадцати, примерно. В чёрной кепке. Размалёванная такая. Вот и все.
 — Ну что ж. Могу тебя обрадовать. В лавку Клары тоже заходила  девочка. В такой же кепке. И тоже украла пакет с моими бутербродами.
 — Вот видишь, — стучит по коленке Брюнет, —  Я уверен, что это она. Чую след. Чую. Ведь вполне может быть, что это одна и та же девчонка. Там в переулке со стариком. В магазине и в кафе. Они явно проголодались. Как же я сразу не сообразил?
  Брюнет энергично сжимает кулаки и постукивает по рулю.
 — Расслабься. Это всего лишь отсутствие опыта. С годами все приходит.  Эта девчонка уже давно поела и твоим лимонадом запила. Поехали отсюда, сыщик. Сегодня мы оба пострадали. Видимо, эта девчонка поимела нас обоих. Поехали.
— Ну, ничего. От меня не спрячутся. Я чую след.
Машина медленно трогается с места и сворачивает за угол.



***


 Это не важно, сколько ты прошёл. Важнее то, куда ты вышел.


***

  Александр идёт вдоль железнодорожных путей сортировочной станции. Десятки параллельных путей плотно забиты выгонами и контейнерами, которые ждут сортировки и отправки. Из громкоговорителей по округе разносятся командные голоса диспетчеров. Лязгают стрелки. Громыхают вагоны.
Александр находит щель в ограждениях и пробирается на территорию станции. Осторожно, крадучись движется между составами, разглядывает вагоны, стоящие на платформах.
   От сумасшедшего старика не осталось и следа. Он выглядит, как пятидесятилетий, высокий, худой, но ещё достаточно крепкий мужчина. У него уверенная походка. Точные жесты и внятный взгляд. Красивое, но немного измученное небритое лицо.
Александр  озирается по сторонам, садится на корточки, заглядывает под вагон, и перебирается на другую сторону состава. Вероника не выпускает его из вида и неотступно следует за ним на расстоянии пятидесяти шагов. Он проходит ещё несколько метров и снова перебирается под составом. Вероника держится поодаль, но не отстаёт от него.   
  Вагоны тихо вздрагивают, и массивные колеса, продавливая рельсы, еле уловимо начинают крутиться.

  Вероника смотрит под вагон. Проплывает первая пара колес. Через несколько секунд -  последняя. Состав медленно набирает ход. Через несколько мгновений скорость состава увеличивается настолько, что  уже исчезнет из вида.
Вероника  нервно сжимает кулаки,  и ждёт несколько секунд. Едва первая пара колес следующего вагона  проплывает мимо неё, она, как ныряльщик набирает в лёгкие воздух и прыгает под состав. Ловко перекатившись по шпалам, она вываливается на щебёнку полотна с другой стороны. Перед её глазами медленно проплывают массивные жернова колес. Вероника облегчённо выдыхает.
Она ищет глазами Александра, и видит, как он цепляется за поручни последнего вагона и поднимается на площадку.

  Состав неторопливо набирает скорость и удаляется. Вероника стоит и  беспомощно, смотрит в хвост уходящего состава и бросается вдогонку. Размахивая руками, она бежит все быстрей и быстрей. Слева и справа мелькают вагоны. Под ногами шуршит щебёнка.  Её лицо напряжённо и сосредоточенно. Шаг за шагом расстояние между ней и вагоном сокращается. Ещё несколько секунд и она почти догоняет вагон и в это время её замечает Александр. Вероника протягивает ему руку. Держась за поручень, он встаёт на ступеньку - приступок, цепляет её за руку и поднимает её на площадку вагона.

  Старый деревянный вагон, который выглядит, как антиквариат набирает скорость. Несколько секунд они сидят молча, и смотрят по разным сторонам.
Вдруг Вероника набрасывается на него с кулаками и отчаянно колотит его кулаками в грудь. Александр пытается удержать её руки, но она вырывается и снова размахивает кулаками. Наконец, ему  всё-таки удаётся схватить её и прижать к груди. Вероника поднимает голову. По лицу текут слезы. Она прерывисто дышит и тихо плачет. Её  худые плечи вздрагивают. Наконец она успокаивается, смотрит в глаза Александра и с прерывистым дыханием шепчет.
 — Я тебя ненавижу! –  истерично кричит  она.
Александр, замирает, словно выбирает подходящее выражение лица. И сразу, изображая радость, смеётся и бережно поглаживает её по спине. Вероника убирает его руки и выбирается из его объятий. Немного успокоившись, она поднимает лицо и тихо всхлипывает.
  — Зачем ты меня обманул. Ты предатель.
 — Ну, какой я предатель. Если бы я им был, я бы позвонил в полицию,— пытается  он оправдаться.
 —  Я тебе не верю. Ты врёшь.
 — Ну, это была честная игра. Я прячусь - ты ищешь. Ты меня нашла, значит победила.
 — А ты подумал, что будет со мной? Где я теперь буду жить?
 — Послушай,  я уже не молодой человек и моя жизнь подходит к концу.  Не хочу, чтобы она закончилась в богадельне. Рано или поздно нас бы все равно нашли. Нельзя же без конца скитаться по подвалам.
 — А моя, между прочим, только начинается, — кричит в слезах  Вероника, —  И я тоже не хочу начинать её с какого-то паршивого приюта.
 — Ну, знаешь! Начало и конец —  это большая разница.
 — А я не вижу никакой разницы! – категорично заявляет она.
  На  последнем слове ее голос срывается. Она обнимает Александра за шею  и, уткнувшись носом в его шею, тихо всхлипывает. Он обнимает её и бережно прижимает к груди.
 — Ну, ладно. Прости меня. И перестань плакать. Давай мириться. Я же не стал звонить в полицию – значит я хороший.
Вероника смотрит в его глаза и тычет в него указательным пальцем.
 —  Ты проиграл мне желание. Помнишь?

  Александр показывает жестом, что согласен на все, что она захочет. Вероника улыбается и смотрит по сторонам. Поезд выезжает из города и уверенно покидает городские застройки. Дома встречаются все реже, и становятся все меньше. Появляются просторные поля и перелески. 
 — Потом. Когда куда-нибудь приедем, ты сделаешь все, что я захочу. Гадёныш!
Александр  протягивает ей ладонь, в знак примирения, и они хлопают по ладошкам три раза.
 — Только давай договоримся сразу, если ты едешь со мной, то должна меня слушаться. Я же взрослый. Договорились?   
Вероника снова поворачивается к нему лицом.
 — А куда мы едем?
 — Для начала нужно выбраться из города. А там будет видно.
 — Договор.
 И в это время состав  въезжает в тоннель. Наступает полная темнота. Вероника восторженно улюлюкает, и её звонкий раскатистый смех звонким эхом растворяется во мраке тоннеля. А вслед за ним летят басовитые восторженные возгласы Александра.




***

Обаяние успеха – это умение нравиться даже тем,
кому ты совершенно не нужен.

***

  На голубых мониторах пустынный мост. Тишину, в кабинете Седого наполняет шорох бумаг и голоса полицейских диспетчеров по рации. Из огромной кружки струйкой поднимается дымок горячего кофе.  На другом конце комнаты, за столом сидит Брюнет, ковбойски положив ноги на стол, и мечтательно смотрит в потолок.
— Эх, сейчас бы оказаться на каком-нибудь экзотическом острове. Развалиться в бинбэге в пляжном баре и смотреть на закат. На девушек, выходящих из пены и потягивать через трубочку кокосовую воду. 
 —  Брюнет, сколько тебе уже лет?
 —  Двадцать пять. А что?
 —  Может тебе пора жениться.
  Седой делает ещё один глоток и ставит кружку на стол. Брюнет поднимается с места и выходит на середину комнаты, как на сцену.
  — Эх, босс, те девчонки, которые мне нравятся, совсем не хотят замуж, — оправдывается Брюнет. — Ты навсегда отстал от жизни.
  Седой вскидывает брови и искоса подглядывает за напарником. Затем откидывается в кресле и кладёт ноги на стол, предвкушая стендап Брюнета.
 — Это они тебе говорили или ты так считаешь? – как бы невзначай замечает он.
 — Они  постоянно говорят мне об этом, —  кичится Брюнет.
 — Понятно. Кто ж захочет замуж за такого, как ты?

  Седой улыбается и потирает руки, радуясь собственной шутке.      
 — Им всем нужна выдумка. Поэтому я вру всем напропалую.
 —  Ну, с фантазиями у тебя всё хорошо. Может, тогда тебе было бы лучше выступать на сцене,  – иронично замечает Седой.
 — Если бы можно было применить моё воображение на работе, я бы сделал стремительную карьеру. А здесь что? Правила, устав, закон, процедура. С женщинами все просто. С ними возможен бесконечный полет фантазии в любом жанре. И что самое главное — невозможно заблудиться.
 —  О! Видно, что у тебя недюжинный опыт. И как же ты до всей премудрости дошёл, расскажи. Может, я ещё небезнадёжен?
 — А дело было так. Была у меня тёмная полоса в жизни. Когда я встречался с девушками, то всегда старался быть честным. Ну, мне казалось, что девушки ценят откровенность. Но они почему-то меня всегда бросали. И вот тогда я решил сменить тактику. Если, думал я, они меня бросают потому, что я честный, то будет любопытно, что будет, если я буду врать напропалую. Ну, или выдумывать. И представляешь, все сработало. И тут меня понесло. Я умудрялся такого придумывать, что сам себе не верил. А они верили. В общем, теперь у меня есть волшебный ключик от всех женских душ.
 — Ну, скорей всего это от того, что когда ты откровенный — ты скучный и унылый.
Брюнет на мгновение останавливается, задумывается.
 — Седой, ты говоришь обидные вещи.
 — Ну, прости. Я не хотел тебя обидеть. Это была фигура речи. 
 
  Раздаётся звонок телефона. Седой снимает трубку. Из трубки доносится женский голос.
 — Четвёртый, есть новости. Он включает громкую связь.
 — Вчера вечером из дома престарелых сбежал один старичок. Когда-то был книжным издателем. Может это твой кузнечик, а?
Седой  склоняется к микрофону.
 —  Вполне может быть. Вполне может быть. Сбрось мне всю информацию. Я посмотрю.
 — Пока это все. Конец связи и спасибо за вами.
 — Спасибо.
 — Хорошо, Седой. Отбой.
 
  Седой выключает громкую связь и кладёт трубку.
 — Вот видишь, оказывается, с мостов прыгают не только наркоманы, но и представители культуры. Книжные издатели, например.
Брюнет задумчиво чешет затылок.
 — Ну вот. Ситуация проясняется. Уверен, что это наш кузнечик, — потирая руки, оживляется Брюнет.
 — Ну, если так уверен – действуй.
Брюнет направляется к двери и, остановившись, оборачивается к Седому.
 —  Не понимаю. Почему ты так хочешь найти этого старика?   
Седой смотрит на него исподлобья.
— Потому, что я тоже почти старик. И может быть, когда-нибудь мне тоже понадобится помощь.
 — Извини,— смеётся  Брюнет,— ты не производишь подобного впечатления
И выходит из двери. Дверь с грохотом закрывается. Седой смотрит на мониторы, зевает и закрывает глаза.               



***


Некоторые идут туда, где их ждут,
а некоторые туда, куда хотят.

***


  Железнодорожный состав выныривает из тоннеля в рассвет. Вдоль одинокого полотна дороги тянутся желтеющие поля. За ними шумят заросли деревьев. На горизонте плывут редкие румяные облака. А дальше - властное утреннее солнце. В один миг все меняется до неузнаваемости. От сумрачного тумана не остаётся и тени. Александр и Вероника щурятся, заворожено смотрят по сторонам и смеются, как дети.
 — Смотри чистое небо. Мы выбрались! — выкрикивает Александр в небо и трясёт Веронику за плечи.
 — Да здравствует солнце! – кричит в ответ Вероника и прыгает ему на шею.
  Они топают ногами, размахивают руками, кричат во все горло. Они стоят на площадке последнего вагона, который  постепенно снижает скорость и скрывается за поворотом.

  Александр смотрит в лицо Вероники и вытирает следы от слез на её щеках.
 — А ты, куда бы хотела поехать?
  Вероника  убирает прядь волос за ухо и задумывается.
 — Вообще-то нет никакой разницы.  Но если уж все так сбывается, то надо подумать.
 -Думай быстрее, а то вдруг всё опять поменяется.
 — А давай в город, который я видела по видео.
 —  А что это за город?
 — Не знаю, — пожимает она плечами. —  Но я помню, что ночью там было так же светло, как и днём. Там жгли факелы, взрывали хлопушки. А в небе так красиво вспыхивали фейерверки. Я так люблю фейерверки.
 —  Ну, так по праздникам бывает в любом городе.

  Вероника щурится и нервно щёлкает пальцами.
 — Нет. Там было много витрин с классными шмотками. Вот.
  Александр заботливо стирает в её лба остатки дорожной сажи.
 — Это тоже есть, где угодно. Вспоминай дальше.
 —  Вспомнила ещё,  — кричит она. —  Красивые женщины и мужчины. Они танцуют. Играют на трубах и барабанах. Так красиво.
  Александр теребит мочку уха.
  —  Уже что-то проясняется. А почему ты запомнила именно это?
  Вероника весело смеётся и слегка румянится.
  —  Потому, что я вообще не умею танцевать. Но мне очень хочется. И вообще мне кажется, что у меня такое большое будущее, что я не могу его себе даже представить.

  Александр весело усмехается и треплет её волосы. 
— Ну тогда мы найдём этот город, и я тебя научу? Обязательно научу. Ты только не сомневайся, а то мы так никуда не приедем.
 — А как же мы его найдём? – испуганно шепчет Вероника, – если мы не знаем, как он называется.
 — Пока не знаем, но, если ты вспомнишь что-нибудь ещё, то уверен, найдём. Я знаю много городов. Обязательно найдём.
Вероника глубоко вздыхает и рассматривает свои ногти.
 — Честно говоря, я об этом никогда не мечтала так смело. А тебе- то это зачем?
Александр хлопает в ладоши и потирает руки.
 — Нужно же куда-то ехать, то почему бы и не туда.
Колеса поезда стучат все реже и реже, и через несколько секунд, поезд останавливается.
 — Ну вот и всё. Кажется, мы уже приехали, — смеётся Вероника и прыгает с приступка на землю. Александр спускается следом.               
Вероника - обаятельная девушка пятнадцати лет. Он - мужчина лет сорока пяти.

 Перед ними большая, заросшая густым клевером поляна. Вероника беспечно прыгает по траве. Александр потягивается, оглядывается вокруг. и следит за Вероникой. Она чувствует, какое впечатление  производит и кокетливо щурит глазки, строит  гримасы и кривляется, как это делают те девушки, которые совершенно не переживают, что их привлекательность ничто не может испортить. Вдруг  раздаётся её радостный крик.
 — Смотри, ящерка!

  Вероника двумя пальцами поднимает из травы за хвост ящерицу и с любопытством её разглядывает.
– Ух ты, какая ты страшная! – заливается она смехом.
Ящерица вертится в её пальцах, тщетно пытаясь вырваться, и кусает её за палец.
 — Ой! Она укусила меня за палец! Я ей, кажется, не нравлюсь,— кричит она. Ну, беги, моя хорошая.
  Вероника отпускает её в траву, и ящерица мгновенно исчезает. Александр  наблюдает, как Вероника двигается, как поправляет волосы. Собрав маленький букет, она бросает букет Александру.
 — Лови. Это тебе от меня.   
  Александр ловит букет, нюхает и недовольно шевелит носом. 
 — Пошли дальше вон туда. Смотри, там лес есть. Может, там и ягоды с грибами найдём. Есть то, что-то нужно.
Вероника бежит к берёзам. Александр озираясь на поезд, идёт следом.
  — Нам нужно следить за поездом.
  — Смотри, — кричит Вероника, — вон там  озеро. Какая прелесть. Давай искупаемся. У тебя всё лицо в саже.
Александр поднимается и смотрит вдаль и поворачивается в сторону поезда.
 — А если  поезд уйдёт?
 — Да не бойся ты! Никуда он от нас не денется. Мы успеем.
Вероника вприпрыжку бежит к озеру. Александр идёт за ней вслед. За берёзами в низине раскинулось тихое растянутое озеро с низкими зарослями камыша.
 — Ну что, ты пойдёшь купаться?
 — Нет, я буду следить за поездом, а ты пока искупайся.
 — Только ты не подглядывай. Ладно?
 — Я буду следить за поездом.
 
  В  нескольких метрах от берега плавает несколько уток. Вероника спускается по крутому берегу к воде и скрывается в камышах. Александр остаётся на берегу, ложится на траву, жуёт соломинку  и смотрит на небо.
  Она раздевается и осторожно входит в воду, ёжась от прохладной воды. Вода скрывает её щиколотки, поднимается до колен и поднимается по бёдрам. И чем выше поднимается вода по ее ногам, тем выше она поднимает руки.  Её узкая фигура извивается и медленно, то погружается в воду, то поднимается из воды.
  Вероника все дальше и дальше отходит от берега. Вдруг она тихо вскрикивает и резко погружается под воду с головой. Через мгновение на поверхности появляется её голова и руки. Она жадно хватает воздух и отчаянно машет руками, пытаясь удержаться на плаву, и кричит. Через несколько мгновений на поверхности остаются только кисти её рук.
 Александр поднимается и ищет глазами Веронику. Он пытается расстегнуть рубашку и брюки, но его пальцы судорожно путаются. Он бросается к воде и ныряет с головой  в озеро. Через несколько секунд  он поднимает Веронику на руки. Вероника испуганно таращит на него глаза и жадно хватает воздух. Александр выносит её на берег и натужно, сдавленно улыбается.
 — Не бойся, я с тобой, – громко произносит он.
  Вероника выплёвывает струю воды в сторону, смотрит на его улыбку и тоже начинает улыбаться. Александр выносит её на берег, ставит на ноги и бросает ей футболку. Она стыдливо прикрывается и они отворачиваются друг от друга. Он  садится  на траву и протягивает ей остальную одежду. Вероника берет джинсы и замечает, как дрожит его рука.
  —Я не виновата. Земля под ногами провалилась. Сначала была твёрдая, а потом раз и исчезла из - под ног. А я не умею плавать.
 — Там илистое дно.
 — Я же не знала, что оно там такое, – пытается она оправдаться.
  Александр раздражённо стучит себя по коленкам.
 — Мы же договорились, что ты будешь слушаться? – с упрёком бурчит он.
  Вероника растерянно таращит на него глаза, обиженно надувает щеки и  торопливо  одевается.
 — Я уже не маленькая!
  Они смотрят друг другу в глаза, словно два хищника. Александр раздевается и с криком бросается в воду.
 



***

Каждая рыбка, глядя на червяка, думает – вот он, мой последний шанс.

***

  Седой сидит в кресле перед монитором и сонно смотрит на пустынный мост. Его глаза прикрыты, а руки мирно сложены на животе. Дверь кабинета резко открывается и вваливается Брюнет с  папкой в руках. Седой  недовольно открывает  один глаз и тут же его закрывает. Брюнет бросает папку на стол и садится перед ним. Седой нехотя убирает со стола ноги.    
 — Что это?
  Брюнет энергично ходит по комнате, искоса поглядывая на напарника.
  — Это документы на нашего кузнечика.
  — Любопытно?
  — Да нет. Ничего интересного. В общем, наш клиент обычный издатель. Издавал детские книжки. Несколько лет назад, а точнее восемь, его дочь продала дом. Устроила его в дом престарелых, а сама уехала с каким-то китайцем. Оплату произвела на несколько лет. Полгода назад деньги на содержание закончились и из комфортного дома перевели в обычный, на который хватало пенсии. С ней пытались связаться. Но все попытки оказались тщетными. Опасности для общества не представляет. Поэтому имел свободный выход. Часто гулял по городу. Иногда пропадал на несколько дней, но всегда возвращался. Так что тут и зацепиться - то не за что.
 — Сказочник, значит. Любопытно, что же должно было случиться, чтобы имея овсяную кашу, тёплые тапочки и надзор взять и прыгнуть с моста?
 — Слушай, а может он побродит по городу, подышит воздухом, а там и мозги на место встанут. Проголодается и вернётся к своей каше.
 — Может просто временное помешательство. А может и нет.

  Седой откидывается в кресле и задумчиво смотрит на фотографию издателя. Брюнет поворачивается к напарнику.
 — Так что наш клиент вполне доброжелательный парень.
Седой смотрит на фотографию.
— Правильные черты лица, высокий лоб, нос прямой. Взгляд открытый и  спокойный. Интеллигент. И вроде не псих. Что-то  в этой истории меня смущает.
— Что именно?
— Он уже несколько часов болтается по городу и ни разу не засветился на камерах. Почему?
  Брюнет разводит руками, как жонглёр в цирке.
 — Да, может устал и валяется где-нибудь за мусорным баком. Что нам теперь все помойки обыскивать.
 
 Седой достаёт фотографию Вероники. Разглядывает её и передаёт Брюнету.
 — Я понял, что меня смущает в этой истории. Что её, равно как и его не зафиксировали камеры. Её разыскивают уже несколько месяцев и она не попалась. И он тоже получается какой-то неуязвимый. В то время абсолютно всех, ну или почти всех, кроме мёртвых находят в первые же два - три часа.
 — Я считаю, что мы притягиваем события за уши. Я человек рациональный и к гипотезам подобного рода отношусь крайне скептически.
 — Как бы ты к ним не относился, но похоже придётся иметь ввиду и эту девчонку. Конечно ниточка так себе, но тебе понравится.
 — А причём здесь она. Она же пропала ещё несколько месяцев назад?
Седой поднимается из-за стола, аккуратно убирает фотографии.
 — Но ведь ты же её видел. Или ты уже отказываешься от своих показаний?
 — Нет, не отказываюсь.
 — И старика с девочкой мы видели вместе. И камеры в магазине у Клары работают исправно. Вот тебе и новая версии.

  Брюнет замирает на мгновение. Затем его лицо расплывается в идиоткой улыбке. Он щёлкает пальцами.   
 —  Я понял к чему ты клонишь. Мистика. Мне нравится эта версия.
 — Поехали ко мне домой. Мне нужно забрать удочки.
 — А зачем тебе удочки ночью.
 — А ты догадайся? — зевает Седой.
 — Ну, наверное, чтобы карасей ловить.
 — Правильно. Думаю, завтра после смены сразу на рыбалку. Меня это вдохновляет.
  Брюнет на мгновение задумывается и чешет затылок.
 — А как же ты в таком тумане увидишь поплавок? — иронизирует Брюнет.
 — А он у меня с маленьким фонариком, болван.
  Они выходят из здания поста, садятся в машину и отъезжают.
 — А я вот в своей жизни  поймал только одну рыбу. И без всякой удочки.
 
 Седой поворачивается к Брюнету и хитро щурится. Тот смотрит на него и утвердительно кивает.
 — Опять врёшь.
 — Да нет. Это было в прошлом году. Я катался на лодке со своей девушкой. Всё было тихо и романтично. И вот. Я резко стукнул вёслами по воде, и к нам в лодку залетела вот такая огромная рыба. Килограмма на два. Она как закричит.
 — Кто? Рыба?
 —  Девушка. Рыба так сильно билась об борт, что даже я испугался. Очень большая рыбина. Не помню какой масти.
 — И что ты с ней сделал?— с иронией замечает Седой
 — Как что? Вечером пожарил и съел.
 — А с девушкой?
 — А с девушкой мы через неделю расстались.
 — Эх, ты. Нужно было сразу её отпустить.
 — Кого девушку?
  Седой громко смеётся и толкает брюнета в плечо.
 — Рыбу. Может она бы твоё желание. И девушка бы осталась.
 Брюнет хмурится и замолкает.
— Я больше ничего рассказывать не буду.— обижено фыркает Брюнет.
— Ну не обижайся. Я шучу. А мне вот совсем неважно, поймаю ли я рыбу или нет. Мне главное, чтоб было тихо и спокойно. А перед тобой озеро. Чистое и зеркальное. И в нем, как на небе, плывут облака.
— Да ты философ.
— Я философов не читаю. Некогда.


***

Если ты опоздал на поезд - пожелай ему счастливого пути.

***


  Пока Александр купается в озере, потирая плечи и с наслаждением фыркая, Вороника бродит по полю и присев на корточки собирает землянику. Иногда она поднимается и кладя ягоды в рот, бросает беглые взгляды, то на Александра, то на стоящий состав. Состав тихо вздрагивает и плавно набирает скорость. Вероника замечает, что поезд медленно уползает, только, когда состав уже медленно набирает ход. Несколько мгновений она задумчиво смотрит, как он движется и вскрикивает.
 — Стой! Стой! – кричит Вероника, размахивает руками  бежит за поездом.
  До Александра доносится её крик. Он выбегает из воды. Чертыхаясь, хватает одежду и, одеваясь на бегу, бежит к насыпи. Перед ним удаляющийся вагон и за ним бегущая Вероника. Александр бежит за Вероникой, сбивая шаг, делая то короткие, то длинные шаги, словно пытается подстроиться по размер бетонных шпал. Поезд движется все быстрее и с каждой секундой удаляется от них на очевидно безнадёжное для преследования расстояние.
  Через минуту они останавливаются и, тяжело дыша, провожают последний вагон, удаляющийся с букетом клевера на ступеньке.
 
— Ну,  куда ты смотрела?
Вероника бесцеремонно разглядывает его обнаженный торс и её губы земляничного цвета расплываются в улыбке.
 — Я смотрела, как ты купался.
  Александр натягивает рубашку и с раздражением бросает ей в лицо.
 — Нужно было смотреть не на меня, а на поезд.
Вероника склоняет голову набок, как делают щенки, когда прислушиваются, смотрит на Александра и грозит указательным пальцем.
 — Ты тоже на меня смотрел, когда я раздевалась.
Он застёгивает пуговицы и сплёвывает в сторону. 
 — Если бы я на тебя не смотрел, тебя бы сейчас уже в живых не было.

  Александр садится на рельс, и с негодованием пинает гравий на полотне. Вероника садится на другой рельс, с досадой выдёргивает стебель подорожника и нервно теребит его пальцами. Они сидят спиной друг к другу и смотрят по сторонам. Она смотрит на поле и лес на горизонте. Александр видит камни и щебень под ногами. Проходит минута. Вероника поднимается, садится рядом и толкает его локтем в бок.
  — Есть хочется. Что будем делать? – спрашивает она осторожно.
  — Не знаю. Что придётся. Можно, например, глотать собственную слюну, — ворчит он.
  — А где спать будем?

  Александр смотрит на Веронику и показывает рукой на густой лес.
 — Вариантов много. Можно на берегу озера. Можно в этом лесу под деревом. 
 — А деньги! А паспорт? Ведь у нас ничего нет? – разводит она руками.
Александр встаёт и осматривается по сторонам.
 — Интересно, зачем тебе паспорт и деньги. Вокруг нас на сто километров нет ни одного магазина и банка, как я вижу, тоже не наблюдается.
 Вероника тоже поднимается и смотрит по сторонам.
 — Думаю надо идти за поездом. Он же куда-то ехал.
  Александр отчаянно машет рукой и направляется по шпалам за поездом. Вероника проворно семенит за ним следом.
 — Между прочим, я видела, как ты на меня пялился, когда я купалась. 
 — Во-первых, что я мог увидеть с откоса? Во-вторых, я следил, чтобы ты не утонула, а мне сейчас не до похорон. И, в третьих, что такого интересного я мог там разглядеть, чего не видел до этого.
Какое-то время они идут молча, пока Вероника не решается снова начать разговор. 
 — А тебе ведь нравилось на меня смотреть?!— утвердительно заявляет она. –  И не отпирайся.
Александр, делая вид, что его совершенно не интересует то, что она говорит,  и молча перепрыгивает шпалы.
 — Скажи, как ты думаешь, я красивая?
  Он снова спотыкается, но продолжает шагать, делая вид, что не обращает на неё никакого внимания.
 — Я об этом, вообще, не думаю, —  ворчит он.
  Вероник пытается поспеть за ним и поравняться, но для этого ей приходится бежать чуть ли не вприпрыжку. 
 — Вообще-то я притворялась, что не умею плавать. Я хотела, чтобы  ты меня спас.
Александр останавливается и с негодованием смотрит в её улыбающиеся глаза.
— Дура. Следующий раз спасать не буду. Я не твой спаситель. Найди кого-нибудь помоложе.
  Вероника хмурит брови и надувает щеки. В её взгляде сожаление, что она так глупо и неосторожно раскрыла все свои чувства. Она кусает губы и украдкой подглядывает за ним со смущением и детским упрямством.
—  А что тебе нравится во мне больше всего, а? – не унимается  она.
— Полное отсутствие хоть какой-нибудь мысли. Как у самой тупой школьницы.
 
  Вероника кривляется и крутится вокруг Александра.
 — А вот так?
 — Идиотка.
  Вероника высовывает кончик языка и плотоядно облизывает свои розовые губы. Он задумывается, подыскивая нужное слово.
 — Ты ведёшь себя, как придорожная шлюха.
 
  Вероника вздрагивает и замирает от неожиданности. Александр продолжает шагать, не замечая, что её уже нет рядом.
Когда он оборачивается, она по-прежнему стоит на месте с надутыми щеками и обидой в глазах. Он нехотя, возвращается и вопросительно смотрит на неё.
 — Что ты  стоишь? Это не автобусная остановка. Пошли.
 — Ты не забыл, что проиграл мне желание? – ультимативно заявляет она.
 — Ну, и что ты теперь прикажешь мне сделать в этом лесу? Разрезать тебя на кусочки и закопать под деревом.
 — Э, нет, — крутит она пальцем у его носа. Я хочу, чтобы ты прямо сейчас меня поцеловал. Ты обещал, что сделаешь всё, что я пожелаю.
Александр поднимает её подбородок и целует её в лоб. Вероника снова крутит пальцем, —  Э, нет, не так!
    Тогда Александр целует её в щеку.
 —  Опять не так, — топает она ногой, подставляя губы. — Целуй прямо в губы.

  Александр озирается по сторонам и тянется к  ее губам. Когда до  поцелуя, остаётся всего один вдох, Вероника размахивается и отвешивает ему звучную оплеуху. Раздаётся хлёсткий шлепок и с ближайшего дерева тут же слетает напуганная ворона.
  — Это  тебе за придорожную шлюху. И учти -  желание, которое ты проиграл,  остаётся за мной.
Вероника гордо направляется вперёд. Александр трёт ладонью щеку и идёт следом. Ворона ещё несколько секунд кружит над их головами и садится на ветку.


***
 
Страх одиночества виден в глазах каждого человека.


***


  Ночь медленно отступает от спящего города. И хотя утро ещё никак себя отчётливо не проявило, туман становится блёклым и дымчатым. Свет фонарей и  светофоров постепенно разгоняет его по городским улицам.  Облака поспешно покидают картину городского пейзажа, оставляя жидкие перистые следы. 
За столом перед расставленными на доске шашками угрюмо склонился Брюнет. Он то и дело двигает шашки в разные стороны, переворачивает доску, играя с самим собой. Но в какой-то момент ему это надоедает и он с раздражением сгребает оставшиеся шашки в сторону. В этот момент дверь в отделение открывается и в проёме появляется Седой с удочками и рюкзаком наперевес.
Седой ставит удочки в угол и показывает на рюкзак.
 — Смотри, что я принёс. Это настоящий кофе. Не жижа из машинки, а напиток с божественным вкусом. Ну как тут дела? Надеюсь, моё отсутствие было не замечено хулиганами и дегенератами?
  Брюнет с оживлением трёт ладошками
 — Хороший кофе, —  это, пожалуй, то, что сейчас нужно моему уставшему воображению. Проиграл в шашки самому себе. Уж и не знаю, радоваться или нет?
 
Седой достаёт из рюкзака термос и разливает кофе в бумажные стаканы.
  — А может ты выиграл у самого себя. Это ведь как посмотреть. Выкладывай новости.
Оба усаживаются в кресла со стаканчиками кофе в руках.
 — Я  навёл справки про эту девчонку. Получается интересная история.
 — Интересная история. Продолжай.
 —  Вероника. Когда ей было шесть лет, родители погибли в автокатастрофе. Была устроена в детский дом. Затем её взяла на воспитание молодая семья. Фамилии и адрес там указаны. Прожила с ними около года. Не прижилась и сбежала. Её нашли и снова вернули в приют. На удивление умная. Быстро научилась читать. И вообще по всем предметам была чуть ли не вундеркиндом. Обладает навыками и способностями распознавать эмоции. Способна управлять как своими эмоциями, так и эмоциями других детей. Для решения своих собственных задач. Пропала без следа. Найти её не могут.

 Седой глотает кофе и подходит к окну.
 —  Самое неблагодарное занятие – ловить бродяг. Это дело социальных департаментов, а не полиции. А почему ты говоришь, что была? Дети с такими гибкими навыками обычно в переделки не попадают.
 — Но иногда ведь может произойти несчастный случай.
 — А по мне так лучше пусть все бродяги гуляют по свету. От них нет никакого вреда.
 — Постой несколько часов назад ты говорил совершенно обратное.
 — Я говорил о психах. А это совсем другое дело.

  Брюнет укоризненно смотрит на Седого. Седой разводит руками.
 —  Такова жизнь. Ну и что же  интересного ты нашёл в этой истории?
 — Жалко её. Она  же  ещё совсем маленькая и не знает,  в какое дерьмо может вляпаться.
 — Да что ты так привязался к этой бродяжке? Мы не армия спасения. Мы полицейские. Ты что хочешь взять её на воспитание? Если не найдёшь мне старика к концу смены, заставлю спрыгнуть с моста .
Воцаряется тишина.
 — Босс! – бросает Брюнет. —  Я тебя никак не пойму. То ты подгоняешь меня, то не даёшь работать. В жизни же все взаимосвязано. Вот у меня в детстве была одна смешная история.
  Седой устраивается в кресле подобней и закрывает глаза.
  — Давай свою историю.
  — Однажды в детстве я потерялся в огромном детском магазине. Увидел огромное чудовище, которое стояла на высокой витрине и издавало какие-то утробные звуки, как вампиры из мультфильмов. Да так и за стыл на месте, как вкопанный.А родители пошли дальше и меня потеряли. И тут началось. Они искали меня повсюду. Объявляли по громкой связи. Вообще переполошили весь торговый центр. А нашли, знаешь где? 
 — Конечно, знаю, — открывает глаза Седой.
 — И где же?
 — Да на том же самом месте, где ты остановился. Возле витрины.
 — Точно. А как ты догадался?
  Брюнет с удивлением переходящим в восхищение смотрит на Седого и качает головой
 — Так ты же сам об этом и сказал.
  Брюнет смотрит на себя в зеркале хлопает по щекам ладошками.
 — Круто. Сразу видно, ты неплохой сыщик. А ведь я, между прочим, тоже в двенадцать лет попал в приют и прожил там полгода, пока меня не забрала тётка. 
 — Ну, тогда это многое объясняет. В общем, делай что хочешь.
 — Всех найдём, Босс. Не волнуйся.
 — Это тебе нужно волноваться, — ворчит Седой и садится к мониторам.



***

Чем больше радуешься, тем больше находишь.


***

  Александр и Вероника сиротливо сидят на холме, сутулятся от прохлады и пристально вглядываются на стоящий в низине коттеджный посёлок. Перед ними, похожие, как близнецы кирпичные домики с разноцветными крышами. Почти во всех окнах горит свет и только в одном доме на окраине посёлка, почти у самого леса темно и тихо.
 
 На бледно-лиловом небе догорает закат. Ветки деревьев то замирают, то сонно шелестят от редких порывов прохладного ветра. Безропотно молчат птицы. Абсолютная прозрачная  тишина.
 
  Вероника показывает пальцем.
 — Смотри. В этом доме точно никого нет. В остальных во всех горело.
Вероника и Александр, не отрывая глаз от тёмных окон, потирают замёрзшие плечи.
Вероника толкает локтем Александра и не отрываясь смотрит на изредка гаснущие огни. В коттеджах, словно как по команде одним за одним гаснут окна.
 — Смотри, там уже почти все спят. Может уже пора?
 — Вижу. Но лучше подстраховаться. Давай ещё подождём немного.
 — Там наверняка, есть тёплый душ, —  печально вздыхает Вероника.
 — Конечно, — ворчит Александр, —  и холодильник набит до отказа.
 —  Мы уже весь вечер сидим. Хозяева, наверняка, уже не придут. Поздно уже. Пойдём.


  Александр, воровато озираясь по сторонам, поднимается.
 —   Ну, кажется, пора. Пошли.
Он протягивает ей руку. Они осторожно спускаются  с холма и подходят к крайнему от леса дому, окружённому невысоким забором. Делая вид, что они прогуливаются перед сном, обходят его со всех сторон и тщательно осматривают.
На лице Вероники появляется азарт и сосредоточенность. 
 —  Давай я схожу на разведку? Я видела, где можно перелезть через забор. Нужно только меня подсадить немного.
 Александр внимательно осматривается по сторонам и прислушивается.
 — Давай проверим.
  Он поднимает с земли маленький камешек и тихо бросает его в окно дома. Камень звякает о стекло. Они замирают и всматриваются в окна, не загорятся ли окна. В доме стоит тишина и не видно никакого движения.
  — Точно никого. Смотри.  Вон там есть форточка. Она не закрыта до конца, —  шепчет Вероника и указывает пальцем.
  —  Как ты себе это представляешь. Я же туда не пролезу, – отвечает Александр.
  — Сделаем так, —  шепчет Вероника. Я переберусь через забор. Залезу в окно и постараюсь открыть дверь с обратной стороны.  Ну, решай, — толкает она его плечом.

  Александр несколько секунд напряжённо раздумывает и недоверчиво смотрит на неё.
 — А  у тебя получится?
Вероника, не отрывая взгляда от форточки, радостно потирает руки и щёлкает пальцами.
 — У меня все получится. Да и другого выхода нас нет.
 — Ты так говоришь, будто всю жизнь промышляла кражами.
  Вероника делает кроткое, невинное лицо и хитро улыбается.
 — Ничего я не промышляла. Это в первый раз.

  Он сосредоточенно думает, глядя то на неё, то на окно. Александр импульсивно жуёт губы и потирает ладони. Вероника снова толкает его в бок.
 — Да не волнуйся. Я своё дело знаю.
 — Это я уже понял. Ещё там в подвале. Но только если что—то пойдёт не так – беги изо всех сил к тому холму, на котором мы сидели. Поняла? Та и встретимся.
 —  Договор.
  Вероника подходит к забору и ловко перебирается на другую сторону. Перебежками подбирается через ровно подстриженный газон к окну и оглядывается.
 —  Ну не замерзать же на улице, — шепчет себе под нос Александр и в знак одобрения показывает ей большой палец.

  Вероника забирается на подоконник и толкает форточку. Форточка утопает внутри комнаты. Вероника подтягивается и, как змея, заползает внутрь. Сначала исчезает её голова, затем плечи, потом гибкое тело и, наконец исчезают кроссовки. Какое-то время на окне колышется занавеска.
  Александр напряжённо смотрит то на окна, то на входную дверь. Проходит ещё какое-то время. Раздаётся глухой щелчок замка, и дверь дома  приоткрывается.
Александр  переползает  через забор и прыгает на землю. Озираясь по сторонам, пригнувшись, он подбегает к двери, входит в дом и закрывает за собой дверь.
 — Добро пожаловать! – радостно мурлычет Вероника.
 Он подходит к окну осматривает улицу, плотно задёргивает толстые  шторы и включает светильник. Вероника торжественно объявляет.
 — Ну, вот мы и дома.
 — Не кричи.
 — Почему это? Это мой дом. Я пригласила тебя. Давай я проведу тебе экскурсию.
Она берет его за руку и тащит внутрь полумрак пустого дома.
 —Здесь точно уже давно никого не было. Видишь, как прохладно. Значит отопление отключено.
 — Похоже, что так.


  Интерьер дома выглядит внушительно. Длинные книжные полки, массивные деревянные шкафы, раздутые диваны и тумбочки кирпичного цвета. Все производит внушительное впечатление в темноте. Но если присмотреться, то можно предположить, что все предметы попали сюда из прошлого столетия и из одного магазина, где продаются уже давно никому ненужные вещи.
Вероника гостеприимным жестом приглашает Александра
 — Это у меня гостиная. Здесь ты можешь поваляться на диване, полистать журнальчик или посмотреть телевизор.
 — Не плохо. Мне нравится. Только похоже, этот телевизор сломался ещё до моего рождения.
  Вероника берет его под руку и ведёт  дальше. Они входят в маленький кабинет.
 — Здесь я устроила для тебя кабинет. Здесь ты будешь работать над мемуарами. В них ты наврёшь что-нибудь такое, от чего весь мир вздрогнет от зависти, а тебе дадут огромную премию денежек, и мы пойдём с тобой по красной дорожке навстречу вспышкам репортёров.
 Александр внимательно осматривает все, что находится в доме.
  —  Интересно, что же там будешь делать ты?
  Вероника растерянно смотрит по сторонам. Словно думает, что нужный ей ответ лежит не в её голове, а в углу напротив.
 — А я буду…  могу быть твоим эскортом.
  Александр обнимает её за плечи. Вероника ведёт его по коридору, будто это и есть ковровая дорожка. Они входят в спальную комнату. Перед ними широкая застеленная покрывалом кровать с тяжёлыми поцарапанными деревянными спинками,  которые венчает голова какого-то идола.
 — А здесь мы будем с тобой спать, и ты будешь читать мне на ночь свои дурацкие сказки.
 — Я не хочу спать в чужом доме.
 — А вот здесь, — говорит Вероника, — для тебя, милый, я  приготовила  меленький сюрприз. Смотри.
  Вероника открывает дверь и перед ними открывается узкая ванная комната. В правом углу - ванна.  На стене - картина, на которой изображено бушующее штормовое море, в котором дрейфуют обломки разбитого парусника и измождённые стихией моряки.
 — Здесь мы, наконец-то, приведём себя в порядок, и будем выглядеть как самая красивая пара в мире. Как тебе такой план, а?
 —  Уж и не знаю, справлюсь ли я с таким счастьем? Давай сделаем своё дело и свалим отсюда.
    Александр ходит по дому, открывает и осматривает все шкафы. На его лице оживление. Он, словно, захвачен азартом клептомана домушника. Вероника прыгает на кровати и заливается истеричным смехом. Вдруг она вскакивает во весь рост на кровати и декламирует.
 — Рай!
 — Не кричи, – шепчет Александр и прикладывает палец к губам. 
  Вероника, прикрыв рот рукой, послушно замолкает.
 —  Нам нужны документы, деньги и еда, — обрывает её Александр.

  Вероника открывает одёжный шкаф и выкладывает на кресло одежду и прикидывает, подойдёт ли ей этот размер.
— Пожалуйста, выбирайте.


  Александр открывает ящики и быстро просматривает В одном  из ящиков Александр находит  небольшую картонную коробку, вытряхивает её содержимое на стол и тихо присвистывает. Первое, что привлекает его внимание – золотые карманные часы. Он крутит их в руках, нажимает на кнопку и крышка открывается. Закрывает, кладёт в карман и продолжает просматривать  бумаги. 
Вероника в это время  вытаскивает узорчатую деревянную шкатулку с украшениями. Серёжки, бусы, и золотой кулон в виде флорентийской лилии на цепочке производят на неё такое сильное впечатление, что она прижимает их к груди, закатывает глаза и замирает в карикатурной блаженной мечтательности.
 Александр открывает кожаную папку и тихонько присвистывает. Вероника приходит в себя и тоже заглядывает в папку.
  —  Паспорта. 
  Александр бегло листает паспорта и передаёт один Веронике. 
— Это то, что нам нужно. Это женский. Держи. Посмотри на фото.
  Вероника разглядывает и листает свой паспорт.
 — Я здесь совсем не похожа на себя. Тут какая-то уродина!?
  Александр смотрит на  фотографию.
 — Определённо, это твоя лучшая фотография.
 — Дурак.

  Александр разглядывает свой паспорт и удовлетворенно улыбается. Вероника заглядывает на фото в его паспорте.
 — По-моему ты выглядишь здесь значительно моложе. Но очень похоже. Красавчик.
  Александр  закрывает паспорт и прячет его в карман.
  — Я же тебе говорил, что строить рожи не красиво. Теперь  придётся всегда кривляться, когда будешь предъявляешь  документы.
 — Какой ужас! А если я и правда такой и останусь?
  Александр возбужденно хлопает в ладоши и потирает руки.
 — Иди на кухню и посмотри, нет ли там чего-нибудь крепкого? А то я проголодался. А я пока быстро приму душ.

  Вероника бежит на кухню и открывает холодильник. На полках абсолютно пусто, если не считать нескольких консервных банок и бутылки виски. Она откручивает пробку, нюхает содержимое бутылки и морщится.
Раздаётся звук льющейся воды. Вероника хитро улыбается и на цыпочках подходит к ванной. Осторожно приоткрывает дверь и заглядывает в узкий проем.
Александр стоит в душе под струёй воды и пара. Вероника рассматривает его с ног до головы. Он блаженно фыркает и смывает с головы пену. Когда он  поворачивается к ней лицом, Вероника резко отшатывается от двери и, выпучив глаза бежит на кухню. Достаёт бутылку и делает несколько глотков. На её лице лёгкое недоумение, а в глазах первобытный ужас.
 
  Александр выходит из душа, надевает брюки, рубашку, пиджак и смотрит на себя в зеркало. Перед ним на полу стоят чёрные ботинки с массивным круглым носком. Он рассматривает их со всех сторон, протирает рукавом пиджака пыль, надевает и прогуливается по комнате перед зеркалом, словно позирует перед фотовспышками. Всё сидит на нем идеально.
 — Когда сбывается мечта - приключения только начинаются! – декламирует он и целится пальцем в своё отражение.
  Он чисто выбрит, причесан. Высокий, крепкий и элегантный мужчина сорока лет с темно русыми волосами высоким лбом и массивным подбородком, как из комикса о супермене.
  В это время из ванной комнаты появляется Вероника  и  тихо что-то напевает. В новой одежде она производит на него очень сильное впечатление. На ней длинная лёгкая юбка, рубашка кремового цвета с длинным рукавом и шоколадного цвета туфли на низком каблуке. Светло русые волосы, зелёные глаза с поволокой слегка подкрашены. На загорелом лице светится уверенная  улыбка, как у влюблённой двадцатилетней девушки, уверенной, что она любима.       
  Она включает старый приёмник, и берет его за руки и неуверенно прижимается к нему. Они стоят посреди комнаты, не зная, что делать дальше до тех пор пока из динамика не доносится что-то совершенно неподходящее для танца и героическое, совершенно не подходящее для криминальной ситуации.
 — По-моему, мы прекрасная пара. Ты не находишь? Только вот я совсем не умею танцевать.
 — Ну что ты! Ты прекрасно танцуешь, —  успокаивает ее Александр и смотрит на её родинку на щеке.
 — Правда?
 — Это без комментариев. — отрезает он.
 — А ты тоже ничего.  Все женщины, когда тебя увидят, точно сойдут от тебя с ума. И будут мне завидовать.
  Вероника кладёт руку ему на плечо, а его руку перекладывает на свою талию.
   — Угадай, о чем я сейчас подумала?
  Александр изображает сосредоточенность, но сам явно не может сосредоточиться.
 — Ты подумала о том, что хочешь быть со мной рядом до последнего вдоха,— иронизирует он, стараясь скрыть своё волнение.
  Вероника тихо смеётся.
 — Не угадал. А хочешь, я угадаю, что подумал ты?
 — Валяй, —  с наигранной развязностью соглашается он и его щеки краснеют от волнения.
  Вероника поднимает вверх указательный палец
 — Наверное, ты подумал, что скоро я встречу и полюблю какого-нибудь молодого глупого парня, нарожаю ему кучу детишек и устроюсь петь в оперетту. А ты к тому времени будешь уже старой мочалкой. И тебя будут интересовать только тёплые тапочки и овсяная каша. Так?
 — Нет, не угадала.
Вероника гладит Александра по щеке и подбородку.
— Ты такой гладкий.
  Он снимает руку Вероники со своей щеки и трясёт головой, словно хочет стряхнуть наваждение.
  Музыка заканчивается и начинается реклама.
 — Нам пора сматываться. Танцы придётся отложить до лучших времён.
  Вероника ещё крепче прижимается к нему.
 — Хозяин не придёт, — крепче прижимаясь к его груди, умоляет она.
 — С чего ты так решила? — бухтит он  баритоном.
 — Если люди отключают холодильник, значит, они сюда долго не вернутся. Давай пока останемся здесь. Здесь же так классно.
 —  Нет, —  резко обрывает он. — Как-нибудь в другой раз.
Вероника напряжённо смотрит на его губы.
 — Но ведь, может быть, другого раза не будет. Никогда.
 — Если уйдём сейчас - будет. А если останемся, то уж точно -  никогда.
  Слова и обрывки фраз теряются. Он опускает руку ей на лопатки  и скользит по изгибу талии. Вероника гладит лацкан пиджака. Её глаза начинают блестеть. Она набирает воздуха полную грудь и выдыхая шепчет.
 — Я тебе нравлюсь?
 — Я от тебя в восторге. Мы, как Бонни и Клайд.
  Он придаёт своей фразе немного иронии, чтобы избавиться от волнения Вероника тоже пытается отшутиться.
 — Ты же хотел сказать, что любишь меня? А говоришь какую-то глупость.
 — Есть вещи, которые доверять словам неразумно. Да и место, честно говоря неподходящее.
 — А может, ты хотел сказать, что хочешь меня, а?
  Александр смотрит на её губы. Вероника тянется к нему. Он тянется к ее губам и вдруг морщится.
 — Ты что выпила?
 — Я выпила только два глотка потому, что была в раздражённом состоянии. Когда увидела тебя голым.

  Александр резко освобождается от её объятий, и начинает укладывать какие-то вещи в дорожную сумку.
 — Ты хотела сказать в возбуждённом состоянии.  Пора уходить. Сиди здесь. Я сейчас вернусь. Он открывает заднюю дверь и исчезает.
Вероника остаётся одна и ходит кругами по комнате. Неожиданно её взгляд останавливается на книжной полке.
   Она внимательно осматривает корешки книг. Среди пыльных книг выделяется одна, стоящая криво и на которой меньше всего пыли. Она вытаскивает её за корешок и встряхивает.  На пол вываливаются деньги. Вероника падает на колени и собирает деньги в охапку. Тем временем Александр выходит во двор и подходит к гаражу.
  Около минуты он подбирает ключ и открывает дверь. Перед ним стоит стального цвета кабриолет.      
Он торопливо его осматривает и  присвистывает. Садится за руль, осматривает панель, крутит руль и нажимает на педали. Затем снимает под рулём кожух, соединяет проводки и машина заводится. Александр, потирая руки, выходит из гаража и перебежками перебирается в дом.
 —  Там в гараже есть для тебя подарок. Дорогая, загадай - ка желание.
 — Я хочу кабриолет.
—  У моей подружки ещё нет водительского удостоверения. А это противозаконно.
Вероника протягивает ему смятую пачку денег.
 —  Ерунда. Я всё могу купить.
 Александр берет деньги и радостно распихивает их по карманам.
  — Я готов быть твоим инструктором. Иди в гараж. Я открою ворота.
  В это время в доме раздаётся какой-то не ясный шорох. Александр прислушивается.
 — Тихо!  – шепчет он и показывает жестами, что пора забирать вещи и  быстро уходить.
 — Думаешь, это хозяева? – шепчет Вероника. —  Может,  послышалось?
 — Сматываемся.

  Александр открывает окно в кабинете и выглядывает. Вокруг тихо. Вероника  швыряет документы, деньги, одежду в дорожную сумку и они быстро пробираются в гараж. Александр  пытается подобрать ключ к замку на воротах. Его руки дрожат, но, наконец-то, он находит нужный ключ и двери открываются. В это время из гаража резко выезжает кабриолет.  Вероника с дикими от восторга и испуга глазами крепко держится за руль. Он на ходу прыгает в машину. Вероника нажимает педаль, и машина вылетает со двора.


 ***


Пока ты не сдался – ты не проиграл.


***
 

  Полицейская машина скользит по утреннему городу. По радиоприемнику передают прогноз погоды из которого становится ясно,  что ветер в течении дня и может кардинально изменить погодные условия в городе в лучшую сторону, но жёлтый уровень опасности по прежнему остаётся. Возможны осадки, грозы и серьёзные возрастания порывов ветра. Седой что-то ворчит и ёрзает в кресле и поправляет надвинутую на лоб кепку.
В это время раздаётся сигнал рации. Седой нажимает кнопку и нехотя отвечает.

  — Четвёртый. На связи.
 — Седой, на юге в четырнадцатом квартале совершенна квартирная кража.
 — А причём здесь мы. Это же не наш район? – спрашивает Седой.
 — Да дело в том, что соседи — пенсионеры,  заявляют, что видели, как из дома выезжала их машина. Кабриолет. А в ней молодая пара. Мужчина и женщина.
— Это не наш район. Пусть разбираются местные ребята.
— Ты же просил сообщать обо всех происшествиях.
 — Спасибо, первый. Отбой.

Брюнет оживляется и потирает руки.
 — А вдруг это как-то связано?
Седой отмахивается и снова укладывается в кресло.
 — Ну, ты же слышал, что это молодая пара. Мужчина и женщина. А мы ищем старика и девчонку.
Брюнет умоляющими глазами смотрит на Седого.
— Но проверить будет не лишним. Давай сгоняем? Интуиция мне  что-то подсказывает.
Седой равнодушно машет рукой.
 — Это уже не наша территория. Успокой свою интуицию. А то, того и глади и воображение разыграется.

  Седой достаёт из бардачка пакет с чипсами, зевает и кладёт картошку в рот .
 — Седой, — обращается к напарнику Брюнет, —  а это правда, что ты лучший сыщик в отделе?
 — Доля правды в этом несомненно есть. А что?
 — А учеников у тебя много? Поделись опытом. Покажи мне свою экспертность.
 — Не надейся.
 — Почему?
 — Потому, что я плохой учитель, сынок.
 —  Я ведь я тоже кое-что умею. Давай устроим обмен опытом. Я знаю этот район с детства. Каждую лазейку. Хочешь, прогуляемся по притонам?  Не соскучишься. Заодно и проветримся.
 — Я? По притонам? Ты в своём уме, парень?
 — Ну не хочешь, как хочешь. Тогда расскажи мне, что ты считаешь самым важным в оперативной работе.
— Да все предельно просто, Брюнет. Рано или поздно преступник сам ошибётся. Вот тогда и попадётся.
 — И всё? И часто тебе попадались?
 — Рано или поздно, но обязательно. Человек, существо не всегда разумное. И кем бы он ни был, он всегда спотыкается, ошибается и попадается. Не важно, кто он — политик, наркоман, карманник или император. И причина всему одно — жадность. Жадность, друг мой, это хуже любого тумана.
 — И как с ней бороться? Есть волшебная таблетка?
 —  Мера — вот волшебная таблетка от всех болезней.
 — А ведь и правда. Ну, ты прям оракул.

 Седой молчит и смотрит на дорогу. Брюнет снова переспрашивает, — у тебя кто-нибудь есть? Ну, близкий человек.
 — Нет. Была жена. Была собака. Была кошка. Сначала умерла жена. Затем исчезла кошка. Потом убежала собака. Вот и всё. Скоро умру и я.
— Видно и тебя захватило это уныние.
— Нет. Рано ещё сдаваться этой хандре. Мы ещё посмотрим, кто кого одолеет.
— Не отвлекайся. Скоро конец смены. а у тебя ещё даже ни одной внятной версии нет. Думай, а я подремлю.
 

***


Помимо вечных ценностей,
хотелось бы иметь и случайные радости.

***

 
 Вероника ведёт машину, среди пустынных полей, испуганно глядя на дорогу и крича что-то невразумительное. Машина виляет из стороны в сторону, и чуть было не слетает с дороги на обочину. В её, широко раскрытых глазах дикая радость и оторопь, но она все равно не сбавляет скорости.
Александр со спокойствием стоика смотрит то на её возбуждённое лицо, то на дорогу, то на её обнажённые загорелые колени.
  Вероника включает приёмник на полную громкость. Александр  его выключает. Вероника истерично смеётся и снова включает приёмник. Александр снова его выключает. 
 — Стой! Стой! – кричит он ей в ухо.
Вероника настолько возбуждена, что не сразу может сообразить, как остановить машину.
 — Я не могу! Я не знаю, как это сделать!.

  Александр поворачивает ключ зажигания. Мотор глохнет. Машина постепенно теряет скорость и шурша щебёнкой останавливается у обочины.
 — Вот это было круто, — говорит Вероника, вцепившись трясущимися руками за руль.
 Александр спокойно разжимает её кулаки, снимает с руля и ровным, спокойным голосом повторяет.
 — Всё хорошо. Всё хорошо. Ты справилась.
 — Вероника удивлённо смотрит на него и тараторит.
 — Правда? Правда? Ты не врёшь?
 — Честно, — чеканит Александр. Можно сказать, что экзамен по вождению ты сдала на удовлетворительно.
 — Фу, — выдыхает Вероника. Это действительно было круто. Но я немного испугалась, конечно.
 — Выходи из машины и садись на моё место. Дальше поведу я. Я же тоже хочу попробовать.
 
  Они выходит из машины и переходит на другую сторону. Перед капотом они  сталкиваются и встречаются глазами. Александр берет Веронику за плечи и, глядя в глаза, слегка встряхивает.
 — Послушай, если тебя разыскивает богадельня – это ещё ерунда. Прыгнул с моста
 — всего лишь мелкое хулиганство. Кража со взломом – это уже ограбление. Ограбление и совращение малолетки – это уже перебор. Я не хочу носить полосатую рубашку до конца своих дней. А, что ты думаешь по этому поводу?
 
  Вероника смотрит на его руки, он отпускает ее и разглаживает  рубашку. В ответ  она  бережно берет его за  лацкан пиджака и насмешливо смотрит ему в глаза.
 — Я, между прочим, тоже убежала из приюта. И меня тоже разыскивают. Я тоже забиралась в чужую квартиру и тоже угоняла машину.
  Вероника разжимает пальцы и отступает на шаг.
  — Кстати, а кого ты здесь  называешь малолетней, а? – указывает она на пустынное поле, раскинувшееся вдоль трассы. — Уж не меня ли?
Глядя ему в глаза, она медленно расстёгивает пуговицы рубашки. Он берет её за руку и с его губ слетают какие-то невнятные междометия. Вероника поправляет его пиджак и нежно гладит по щеке.
 — Ну, и  как тебе твоя малолетняя спутница?
Александр освобождаясь от ее рук, садится за руль и резко хлопает дверью.
 —Ну, это было образное выражение. Так сказать, фигура речи. Но я расцениваю это, как  попытку давления на педагога.
 Вероника садится  в машину, застёгивает пуговицы, и печально вздыхает.
 — Это ещё нужно посмотреть, кто и кому тут даёт уроки. А так хорошо все начиналось и вот тебе, пожалуйста. Ты опять всё испортил. Поехали.
 — Куда? Нас на первом же посту остановят.

  Александр обнимает её за плечи.
 — Ну, а урок ты мне преподнесла хороший. Мне понравилось.
 — Правда? — улыбается Вероника и целует его в щёку
  Александр  обнимает ее и прижимает к себе. Несколько мгновений они сидят в обнимку и романтично смотрят на дорогу.
 — Слушай, а что мы так беспокоимся. У нас же есть паспорта. У нас есть машина. У нас есть деньги. Что ещё нужно, чтобы вырваться  и улететь куда-нибудь ко всем чертям. А?
  Вероника поднимает голову с его плеча и вопросительно смотрит на него. 
  — Но ведь нам не дадут выбраться? Вокруг камеры.
Александр  потирает кончик носа.
 — Нам не дадут, а вот хозяев этой машины искать не будут.
 —  Что ты хочешь этим  сказать?
 — Я хочу сказать, что если ты сомневаешься, то лучше остановиться прямо сейчас и вернуться.
 Вероника задумывается и смотрит на лес, стоящий вдоль дороги.
 —  Как вернуться? Нет. Я больше не хочу жить в подвале. В прошлую жизнь я больше не вернусь.
Вдруг в её глазах вспыхивает хитрый огонёк, и она толкает его в плечо. 
 — Я придумала. Мы должны избавиться от машины. И пойдём пешком, – предлагает Вероника.
 — Пешком? Нет. Я пешком больше ходить не хочу. Я привык к хорошей жизни.
 
  Александр тянется к бардачку, откидывает крышку бардачка и роется внутри. Достаёт дорожную карту, долго водит по ней пальцем и внимательно изучает маршрут.
 — Мы находимся примерно здесь. Здесь мы поворачиваем. Это ремонтная мастерская. Вот. Нам нужно туда. Думаю, нам туда.
 — Зачем? – интересуется Вероника.
 — Потом узнаешь.
Александр складывает карту, передаёт её Веронике и выруливает на дорогу.
 — Что ты задумал? – не отстаёт она от него.— Расскажи.
 — А что? Смотаемся куда-нибудь? На медовый месяц? А?
  Александр наигранно смеётся. Вероника подозрительно смотрит на него, пытаясь понять, что он задумал.
  — Это была не очень удачная шутка.
  —  А я всегда был неудачником. И меня это устраивает.
  Вероника снова  подозрительно косится на Александра.
 — Ты точно псих!
 — Я знаю.
  Александр включает музыку и машина, как ракета, срывается с места.


***

Если у тебя есть выбор, значит, ты неправ.

***


  Через час машина въезжает на территорию ремонтных мастерских. Александр выходит и стучит в железную дверь. Появляется  лысый молодой человек похожий на тюленя с маленькой головой и в больших ботинках. На нем грязный комбинезон, а в руках сальная тряпка.
 
 Он смотрит на Александра, вытирая руки, и тут же переводит взгляд на машину за его спиной. В его глазах появляется сильная заинтересованность, и брови  слегка подпрыгивают.
 — Чего надо?
 — Ничего серьёзного.
 — Тогда, какого чёрта вы меня беспокоите по мелочам. Что с машиной?
 — Машина в полном порядке. Нравится? – интересуется Александр и отходит в сторону, чтобы тот лучше разглядел автомобиль.
  Мастер смотрит на машину, замечает в ней Веронику и похотливо скалится.
 — Кто? Машина или девчонка?
 — Машина. Девочка не продаётся.
 — А что, проблемы?
 
  Мастер осматривает машину со стороны и весело машет рукой Веронике.
 — Думаю от неё избавиться. Что думаешь по этому поводу?
Мастер стучит носком ботинка по колесу и заглядывает под капот. 
 — Машинка хороша. Чудесная. А чудеса всем нравятся, гнусавит он.
Александр потирает руки.
 — Дружище, я могу тебе её подарить. Это относится к чудесам?
 — Я плохо понимаю шутки. Но если подаришь – это будет  первая шутка, которую я понял. Сколько?
Александр серьёзно смотрит ему прямо в глаза.
 — Тогда договоримся.
 Мастер оглядывает Александра с ног до головы.  Элегантный костюм производит на него впечатление.
— Ну, ты и шутник!
Александр  равнодушно пожимает плечами.
 — Выступаю на сцене. Но иногда бывает не до шуток, приятель.
 — Понимаю, —  кивает головой мастер, не отрывая восторженных глаз от машины.
   
  Александр  крутит ключи на пальце. Мастер снимает ключи и прыгает за руль.
Вероника выходит из машины и прижимается к Александру.
На лице мастера азарт. Машина заводится. Он делает один круг по двору своего сервиса, выходит и, плотоядно глядя на стройные ноги Вероники, кивает Александру на дверь. Они  исчезают за дверями. Вероника ходит кругами по пустынному двору и пинает камешки. 

 Через несколько минут дверь открывается. Александр и мастер выходят во двор. Мастер поворачивается к Александру и кивает на Веронику.
 — Надеюсь, ваши проблемы с законом не слишком серьёзны? — бормочет  он.
 — Да нет.  Проблемы, как в детском саду.
 — Подбросишь до аэропорта?
Мастер подходит к грязному джипу.
 — Это будет от меня бонус.  Поехали.
 Все садятся в джип и выезжают со двора. Мастер весело насвистывает и непринуждённо ведёт машину одной рукой. Некоторое время все едут молча. Мастер иногда смотрит в зеркало заднего вида на Веронику и подмигивает ей в зеркало. Вероника демонстративно толкает локтем Александра и шепчет ему на ухо.
 — Не позволяй ему так на меня смотреть. Он мне не нравится.
Александр  обнимает её и бережно прижимает к себе.
  — А мне можно?
 
  Угрюмое лицо Вероники тут же озаряет улыбка. Она закрывает глаза и как ребёнок прижимается к его плечу.
 — Пока не знаю. Но я подумаю об этом.

 Впереди  показывается пост полиции, а следом за ним виден огромный самолёт, поднимающийся в небо. Постовой поднимает жезл и указывает на место остановки. Мастер останавливается. Постовой  подходит к машине и заглядывает внутрь. Вероника незаметно подтягивает юбку значительно выше колен. Александр тут же кладёт свою руку на её ногу.   

 Постовой смотрит в лицо Вероники и переводит взгляд на её обнажённые колени. Она мирно спит на плече невозмутимого Александра.
  Постовой отворачивается и листает документы мастера. Возвращает ему документы, прикладывает ладонь к фуражке. Мастер плавно отъезжает от поста.

 Вероника улыбается и, не открывая глаз, мурлычет.
 —И что это было?

  Александр  аккуратно поправляет ей юбку.
 — Обычная проверка.
  В аэропорту машина останавливается у центрального входа. Все трое выходят из машины. Александр жмёт мастеру руку, Вероника машет ему рукой, и они направляются к стеклянным дверям.
 Мастер закрывает заднюю дверь и видит на заднем сидении кепку Вероники. Он берет кепку и размахивает ей, глядя им вслед. В это время Вероника оборачивается и показывает ему язык. Мастер улыбается и натягивает кепку на свою голову и показывает ей большой палец.



***

Если ты пойдёшь за радостью - смысл пойдёт за тобой.
Если пойдёшь за смыслом - радость пойдёт в другую сторону.

***


   В вестибюле аэропорта многолюдно. Вокруг снуют сосредоточенные люди с чемоданами на колёсах и билетами в руках. Множество мониторов щёлкают по разным углам. Мелькают буквы и цифры. Звучат голоса из динамиков. 
 — Вот это да! – удивляется Вероника. Я такое видела только в шпионских кино. Фантастика!   
  Она игриво берет Александра под руку и взвизгивает от восторга. Александр грозит ей пальцем.
 — Пожалуйста, не привлекай к себе внимания.
   Они останавливаются у стеклянной стены и осматривают  проплывающих пассажиров. Вдруг Вероника замечает в толпе ребёнка с маской  какого-то чудовища. Она тихо толкает Александра локтем.
 — Кажется, я вспомнила, что ещё было в том городе.
Она кивает головой на мальчишку.
 — Маска. Я вспомнила. Там было много масок.
 —  Маска? Это почти как точный адрес. Давай-ка сюда наши паспорта.
 Вероника торопливо роется на дне сумки и вытаскивает документы. Он просматривает страницы с фотографиями и сравнивает лицо Вероники с фото в ее паспорте.
 — Как я выгляжу? Только коротко,  – спрашивает он.   
 
  Вероника смотрит на него влюблёнными.
 — Хищник.
 — Стой здесь и никуда не уходи. Поняла?
Она послушно кивает головой.
 —  А что ты задумал? – трясёт она его за рукав.
 — Потом узнаешь. И не забудь изобразить гримасу, как в паспорте.
  Он поправляет волосы и растворяется толпе пассажиров. Вероника стоит у стены с гримасой на лице и переминается с ноги на ногу. В это время мимо проходит невысокий, кудрявый толстяк. На нем яркая рубашка с тропическими цветами, светлые брюки и лакированные остроносые башмаки.
 
  Он идёт навстречу, поигрывая чётками, и беспардонно разглядывает  её с головы до ног. Она тут же равнодушно отворачивается к окну.
 — У вас какие-то проблемы? Может, нужна моя помощь? –  нервно тряся подбородком, спрашивает он.
 —  Пока нет. А вы с какой целью интересуетесь?
 —  Ух, какая дерзкая! Мне нравятся такие куколки. И куда же летит такая красота?

  Несколько секунд уходит у Вероники на то, чтобы вспомнить, куда же она летит.  Ответа она не знает, поэтому выходит из положения обычным бессмысленным ответом.
 —  Красота ещё не решила.
 — Ха! Тогда летим со мной. Куда-нибудь на тёплое побережье. А?
Вероника искренне теряется, но продолжает строить гримасу.
 — Побережье? У меня нет купального костюма.
 — О! Это  пустяки. Можно полететь туда, где прохладно. Я могу устроить все, что захочешь.
  Вероника отвешивает благодарный поклон головой.
 — Тёплой одежды у меня тоже нет.
Колокольчик её голоса звенит в ушах Толстяка, как погребальный колокол по его похоти, но он его ещё не слышит.
  — Мы сыграем в рулетку и выиграем все, что захочешь, —  напускает он туману респектабельности.
 — Спасибо. То, что вы можете много – видно сразу, но беда том, что я хочу очень мало. И потом я не играю с незнакомцами в азартные игры.
 — А во что же ты играешь?
 — Только в прятки. Это когда один прячется, а другой не ищет.
Её добродушная улыбка сбивает толстяка с толку. Он никак не может понять издеваются над ним или заигрывают.
 — Зато я — сам азарт, — выставляя свой арбузный живот, шепчет он и подмигивает.
 — Странное у вас имя. 
 — Ха—ха. Решайся, мой хороший, — ставит он вопрос ребром.
  Мимо проходит два полицейских. 
 — А куда мы можем поехать ещё? — спрашивает Вероника и уклоняется от их беглых взглядов. Вероника задаёт вопрос намеренно и наблюдает через плечо толстяка за Александром.

  Александр подходит к билетной кассе и заглядывает в окно. За компьютером  сидит стриженная под мальчика брюнетка с притворной улыбкой на тонких губах. Она украдкой смотрит в зеркальце и подкрашивает губы.
 Александр наблюдает за ней несколько мгновений и кашляет. Женщина поднимает глаза и на её лице вспыхивает улыбка участия. Он в ответ широко открывает глаза, словно никогда в жизни не видел ничего подобного.
Женщина вопросительно смотрит на него, хлопает ресницами и нервно шевелит  губами. Несколько секунд тянется пауза, которую никто не прерывает и женщина понимает, что его молчание говорит ей о чем-то большем.
 — Слушаю вас, — улыбается она.
 — Мадам! Кажется, я попал в серьёзную переделку. Мне нужна помощь. Я прошу, я умоляю вас. Мне нужна ваша помощь.

  После этих слов на его лице вспыхивает уверенная, плотоядная и вульгарная  улыбка. 
 — Что-то не похоже, чтобы таким как ты была нужна помощь?
 —  Ну что вы. Я всего лишь мелкий воришка, за мной гоняются по всей необъятной родине стране и хотят упечь за решётку.
 — Скромность не украшает мужчину, — подбадривает его женщина.
  Александр кашляет в кулак и идёт в наступление.
  — Давай откровенно. Где бы ты хотела видеть такого парня, как я —  за решёткой или в своих объятиях?
  Теперь уже девушка начинает нервно кашлять.
 — Вот это уже серьёзный разговор.  Думаю, за моей решёткой тебе будет намного уютней. Этот вариант можно обсудить поподробнее в свободное от работы время.
Александр для  загадочности озирается по сторонам.
 — Через несколько дней я вернусь, и хотел бы увидеть тебя снова на этом же месте. А имя с вашей прекрасной груди я буду носить в своём сердце. Он протягивает ей паспорта. Девушка протягивает руку, берет документы и пристально изучает каждую страницу.
 — А куда же ты хочешь попасть?
 — В укромное местечко. А за то, что ты закроешь глаза на мелкие недостатки моего лица. То вдвойне. Вдвойне.
  Девушка нетерпеливо постукивает пальцами по стойке.
 — Куда?
 — Думаю, будет надёжней всего там, где люди носят на лице всякие маски.
 Кассирша листает паспорта. Александр в это время нервно поглядывает на Веронику, которая беседует с толстяком и изображает радость.
 — Понятно. Проблемы с лицом действительно есть. Только не у тебя, а у твоей спутницы.
 
  Александр снова оборачивается к  окну.
 — А!  С таким, как я у неё вечные проблемы. Летим на лечение. У неё сильный тик от переутомления. Психоз, знаешь ли. Но это для прикрытия, — подмигивает он.
 — Это заметно, — фыркает она и добавляет, — Венеция?
Александр нервно щёлкает пальцами.
 —  Точно!
  Девушка нажимает кнопки компьютера, и автомат выдавливает билеты. Она кладёт билеты на стойку.
 — Счастливого пути, красавчик.
 Он осторожно забирает бумаги со стойки и смотрит на неё, словно видит в первый и последний раз.
 — Вот так бы стоял и смотрел на тебя всю жизнь.
 — Поторопись. У тебя мало времени. Скоро посадка.
 — Можно я не буду оборачиваться? Говорят, плохая примета.
  Александр оборачивается и указывает пальцем на бейджик на её груди и спешит к Веронике. Женщина протирает рукавом и незаметно убирает деньги. Вероника видит, что к ней приближается Александр и  заканчивает разговор с толстяком.
 — Вы хам.
 — Это можно поправить, — не сдаётся тот.
 — Это не лечится. Идёт мой любовник. И он уголовник.
  Толстяк  злобно сверкает глазами, прячет чётки в карман, и высоко подняв голову, гордо уходит в свою прежнюю жизнь.
 — Так бы сразу и сказала. Время деньги.
Александр берет Веронику за рукав и отводит в сторону.
 — Я же просил не привлекать к себе внимания?
 — Я специально отвлекала внимание. Да и ты ведь тоже время даром не терял? Я все видела. У неё стеклянные глаза, как у ёлочной игрушки. У тебя видно вообще нет вкуса.
 
  Александр  вертит билетами перед носом Вероники.
 — Зато у меня есть билеты.
На лице Вероники тут же вспыхивает улыбка. Она пытается вырвать их у него, но он прячет их за спину.
 — И куда мы летим?— напевает Вероника
 — Скоро узнаешь.
 
  Она бросается на шею Александру. Несколько человек невольно поворачиваются в их сторону. Александр обнимает её и гладит по спине.
 — Тише. Тише.  Нам нужно пройти паспортный контроль. Если у нас ничего не получится, то не получится уже ни у кого и никогда. И не забывай про гримасу. Сейчас главное — гримаса.
  Мимо них проходят два полицейских. Они разглядывают Александра и Веронику, но когда он обнимает её, они невозмутимо отворачиваются.
 — Я без ума от тебя! – шепчет она, — Ты самый бесстрашный  человек в моей жизни.
 — Но сегодня я боюсь пограничников.
 — Мы купим мороженого, много мороженого. Вероника любит  ванильное мороженное и бусы.      
  Пассажиры выходят из автобуса и направляются к трапу. Вероника неожиданно останавливается. Она берёт Александра за рукав и умоляюще  смотрит ему в глаза
  — А говорят, самолёты падают? – дрожащим голосом спрашивает она.
Александр поправляет её причёску и воротничок рубашки.
 — Этот ни за что не упадёт.
 — Точно? Учти, я ведь ещё никогда не летела. Мне немного страшно.
 —  Не волнуйся. Все хорошее когда-то случается. На машине ты тоже никогда не ездила.

  Вероника делает ещё один робкий шаг вперёд и снова останавливается.
—  Я не полечу. Мне страшно. Я боюсь высоты.
Александр  крепко берет её за плечи и слегка встряхивает.
 — Послушай. Мы с тобой, ты и я, прошли почти половину пути. Нам осталось только взлететь, и через несколько часов мы будем у цели. Мы должны сделать это. Иначе вся наша паршивая жизнь не будет иметь никакого смысла. Если мы сейчас не улетим – то уже не улетим уже никогда.
 — Хорошо. Но учти, если что случится, то я хочу разбиться вместе с тобой. Слышишь?

  Александр облегчённо выдыхает и, положив руку на  её талию, тихонько подталкивает к трапу.
 —  И  не забывай, ты обещала слушаться.
 — Как я смогу тебя слушаться, если через несколько минут могу разбиться.

  Они входят в салон самолёта и садятся на свои кресла. Вероника усаживается у иллюминатора и увлечено разглядывает лётное поле, где вдоль полос, как игрушки расставлены разукрашенные самолёты.   
В проходе самолёта появляется  стюардесса блондинка в голубой рубашке с оранжевым шарфиком на шее и словно приговор читает инструкцию.
 — На борту нашего самолёта имеется необходимое кислородное оборудование. Ваша кислородная маска находится в панели под вашим креслом. В случае разгерметизации кабины панель откроется автоматически, —  говорит она,  сопровождая свои слова  плавными движениями, словно диктор погоды и продолжает, —  Потяните маску на себя. Плотно прижмите маску к носу и рту. Закрепите, как мы вам демонстрируем. Дышите нормально.
 — Вероника отрывается от окна и с неподдельным интересом слушает её декламацию.
 — А зачем она предупреждает нас?
 — Ей за это платят деньги.

  Щёлкают ремни безопасности. Вероника тревожно крутит головой и смотрит на сосредоточенные лица пассажиров. Гудят двигатели. Самолёт медленно выруливает на взлётную полосу, и голос стюардессы снова разносится по салону.
 — Дамы и господа мы готовы к взлёту. Просьба убедиться, что ремни безопасности застёгнуты. Благодарю за внимание.
Вероника оглядывается по сторонам и замечает женщину сидящую слева. Женщина, склонив голову, и скрестив пальцы, что-то тихо шепчет.
Вероника толкает локтем Александра и указывает на женщину.
 —  Ей плохо?
Александр кладёт руку на её ладонь и крепко сжимает.
 —  Нет ей просто страшно. Она молится.
 — Какой кошмар. Почему они все меня пугают?
 
   Самолёт плавно набирает скорость. Постепенно скорость увеличивается. Картинки в иллюминаторе мелькают все быстрей и быстрей. Через несколько секунд лайнер уже стремительно несётся по полосе и начинает лихорадочно вздрагивать.
 — Я хочу выйти, – поворачивается она к Александру. Мы сейчас взорвёмся? Скажи им, чтобы остановились.
  Вероника, зажмурившись, крепко хватает руку Александра. Пальцы ее рук напрягаются, плечи поднимаются. Несколько секунд проходит в полной тишине. Но, вдруг, гул самолёта резко стихает, и самолёт взлетает. В салоне становится тихо. Вероника осторожно открывает глаза и виновато разжимает пальцы. Александр смотрит на её длинные пальцы и заботливо сжимает её ладонь.
 — Мы что разбились?
 — Мы взлетели, Вероника.
 — Да? Так быстро? — тараторит она, крутя головой то к иллюминатору, то к Александру
 
  Александр глубоко и философски вздыхает.
 —  Быстро? Мне так не показалось. Я, может, ждал этого момента всю свою  жизнь.
 — Да ладно тебе! Если дождался - значит, так тому и быть. Нужно было раньше с моста прыгнуть. Давно бы уже улетел. А в общем-то это было совсем не страшно.
Вероника затихает и кладёт голову на его плечо.  Какое-то время они летят молча.
Александр показывает Веронике на иллюминатор. Самолёт летит над облаками, ровной линией уходящих к горизонту. Вероника заворожено смотрит в вдаль и на её глазах набухают слезы. Они смотрят друг на друга и тихо смеются.   
 — Ну, вот и сбылась моя мечта, — вздыхает Александр.
 — Да? А мне казалась, это была моя мечта.
Александр целует её в щеку и убирает чёлку со лба.
 — Твоя? Ну, хорошо. Пусть будет твоя. Вот и сбылась твоя мечта.
Вероника смотрит на него восторженными мокрыми от слез глазами.
  — Ты очень странный мужчина. И я хочу, чтобы ты это знал.
  — Зачем?
  — А с настоящим мужчиной судьба всегда согласна. Я так считаю.
Вероника, словно хочет привести его в чувство, теребит его за подбородок.
  — Что-то не слышу в ответ ничего про настоящих женщин? – скользит она взглядом по его губам.
Александр  целует её в губы.
 —А настоящая женщина – это и есть судьба.
 
  Вероника выдохнув, откидывается в кресло и хитро потирает руки. В это время к ним подходит стюардесса. Вероника  с любопытством разглядывает стюардессу и её тележку.
 — Представляете, у нас сегодня сбылась мечта. Мне и моему любовнику только, что удалось избежать тюрьмы. И теперь мы свободны. Мы бы хотели это отметить?
Стюардесса  растерянно смотрит то на неё, то на Александра и выдавливает далёкое подобие улыбки.
 — Поздравляю. Что будете пить?
 — Это она так шутит, — оправдывается Александр. Первый раз в воздухе. Волнуется.
Стюардесса с интересом смотрит на Александра.
 — Шампанское? Коньяк? Сок? Минеральная водичка?
 — Один коньяк и один сок.

  Вероника надувает щеки и протестует.
 — Два бокала, —  с вызовом  бросает она и показывает два пальца. – Два коньяку.
  Стюардесса наливает два стаканчика и передаёт их Александру и катится дальше. Александр берет свой бокал и стучит  пальцами по колену Вероники.
 — С чего это ты решила, что я — твой любовник?
  Вероника ёрзает по креслу и тоже пытается погладить колено Александра, но он снимает её руку с колена. Вероника хмурится и стучит по колену кулаком.
 — Муж —  в моих документах уже есть. Но он не оказывает мне должного внимания. А мне так не хватает теплоты и ласки, — мурлычет она.
 —  А где же моё место в этой истории?
 — Ну, если не хочешь быть любовником, можешь быть мужем, а?  Кстати, в твоём паспорте так и написано.
 — А мне не нравится, что написано в моем паспорте.
 
  Вероника снова не унимается.
 — Хорошо. Значит, роль любовника тебя тоже не устраивает?
 — Нет.
 — Мужем ты тоже быть не хочешь?
 — Нет.
 — Тогда мы можем стать просто случайными знакомыми, а? 

  Александр и Вероника поднимают бокалы. Александр нюхает коньяк и залпом выпивает.
 —  Согласен. За случайных знакомых.
   Александр, откидывается в кресле и закрывает глаза. Вероника кладёт голову ему на грудь и осторожно спрашивает.
 —  Скажи, а ты помнишь что-нибудь из своей прошлой жизни?
 — Конечно, помню.
 — А почему тогда ничего не рассказываешь?
 — Потому, что я не хочу ничего вспоминать.
 — Я почему-то тоже.

Через минуту они мирно засыпают и просыпаются только, когда самолёт садится, и пассажиры начинают хлопать в ладоши.


***

Для корабля на горизонте не существует твоего одиночества.
Но для твоего одиночества всегда существует корабль.

***


  Белый остроносый катер с открытым верхом на всех порах несётся по серой воде от аэропорта Марко Поло к центру Венеции. У руля стоит остроносый  мужчина в соломенной шляпе со шнурком на шее со впалыми щеками и равнодушно смотрит на фарватер. В хвосте катера, держась за полированный поручень, стоят Александр и Вероника и заворожено всматриваются в очертания на приближающийся город. Издалека с разных сторон на них наплывают купола величавых соборов и остроконечные шпили колоколен.

  Вдоль берегов тянутся плотные  ряды игрушечных  домиков  — в два и три этажа, с узкими арочными оконцами. Почти  к каждому дому пристроен небольшой деревянный причал для гондол, а над ним висит крохотный балкончик с цветами.
Сильный встречный ветер треплет волосы Вероники, а мелкие брызги ложатся на щеки. От изумления она даже не дышит, и только ресницы беспокойно вздрагивают, когда водяная пыль падает на них.

  Навстречу им ползёт маленькая коренастая  баржа, таща за собой на тросе огромный корабль.
 — Как может быть, чтобы такой маленький, тащил такого большого? – заливается она звонким смехом.
 
  Их лодка проносится  мимо,  и через несколько мгновений баржа с кораблём остаются далеко  позади. Она поворачивается к нему и  пытается что-то сказать, но сквозь шум мотора до него доносятся только обрывки ее фраз.
 — Да, да, да. Именно этот город… я видела… по видео. Ух! Голова…голова закружилась, — кричит она.
Он понимающе кивает ей в ответ и поднимает вверх большой палец.
 
  Вдруг, Вероника, как ребёнок, стремительно бросается ему на шею,  крепко прижимается и замирает. В этот миг угрюмый лодочник оборачивается назад, и тут же с виноватой улыбкой  отворачивается. Вероника поднимает голову и пристально заглядывает в его глаза.
— Я даже поверить не могла, в то о чем так сильно мечтала. Это все ты виноват. Ты хоть понимаешь, что я сейчас чувствую?
  Александр жестами показывает ей, что от гулкого шума вокруг,  ничего не   слышит.  Вероника  теребит  волосы Александра и, вдруг, порывисто целует  его в щеки, в губы, в глаза.
 — Я люблю тебя! Я люблю тебя! Слышишь? Я люблю тебя!  – шепчет она.
 
  На последних словах мотор неожиданно глохнет и становится тихо. От страха, что Александр услышал признание, Вероника смущённо опускает глаза. Но он делает вид, что ничего не расслышал и вообще ничего не понял.
Катер бесшумно причаливает к набережной Гранд—канала. Александр протягивает купюру. Лодочник выходит на берег и подаёт руку Веронике.
 
  По набережной прогуливаются толпы людей, говорящих что-то на непонятных языках. Мелькают лица, шумит вода, летают фразы, дует ветер.
Держась за руки, они пробираются сквозь толпу, пытаясь выбраться в более тихое место. В нескольких метрах Вероника замечает уличное кафе с натянутым тентом и указывает на него пальцем.
 — Хочу туда! –  с улыбкой приказывает Вероника и топает ногой. Вероника хочет мороженое. Много мороженого!
— Ну я же обещал. Значит, будет тебе мороженное.
— И бусики, смеётся она, изображая каприз, и берет его под руку.
  Александр берет её за руку и они пробираются через толпу туристов и входят в кафе.

Уютно устроившись за маленький столик с синей скатертью Александр поднимает руку. Через несколько минут, официант ставит перед ними вазочку с крупными цветными шариками, и почтительно склонив голову, удаляется.
— Как вы угадали? — удивляется Вероника.
Официант с орлиным носом и узко посаженными глазами улыбается и что-то говорит на итальянском языке. Кивает головой в знак поклона и удаляется.
— Что он сказал?
— Он сказал, что это сюрприз от заведения.
— А! Ну я так и поняла.
   Вероника набрасывается на мороженное. Александр смотрит, как она с жадностью, смакуя каждую, ложечку с порывистым любопытством и интересом оглядывает всё, что видит вокруг. И в этом желании ухватить всё, есть что-то от древней врождённой страсти, которая наконец-то дождалась своего часа и вырвалась наружу. И всё, что будет попадаться на её пути, всё будет охвачено и пронизано её утончённым обаянием. Перед ним - красивая женщина двадцати пяти лет. А перед ней -  молодой мужчина тридцати с небольшим.
 
  Попробовав каждый шарик, она кормит из ложечки Александра. По его губам стекают капли мороженого. Она наигранно ворчит и тут же игриво и заботливо вытирает капли мороженного с его губ салфеткой. Вдруг Александр замирает, и широко открыв глаза, смотрит в сторону канала.
 — Смотри! Тебе это должно понравиться.
 
 Она тут же теряет интерес к игре и резко поворачивается к каналу.
По каналу еле уловимо движется гигантский белоснежный корабль. Его размеры настолько велики, что даже туристы с круглыми глазами останавливаются и тычут в него пальцами, как невиданное чудище. Он похож на огромный небоскрёб с несколькими палубами расположенными одна над другой. На каждой палубе стоят толпы людей, которые из кафе выглядят, как спичечные головки, а то и меньше.         
 
  Это шоу ввергает Веронику в чувство, схожее с космическим ужасом. Она долго, открыв рот, смотрит на корабль, будто все, что она видела когда-то в своей жизни и увидит впредь - уже никогда не будет таким огромным.  Она всматривается в это  громоздкое чудовище и пальцем считает количество палуб. Затем отмахивается от него, встаёт с плетёного стула и тянет Александра за руку.
  — Пойдём отсюда скорее. А то я с ума сойду.
Александр,  уловив ужас в её глазах, со смехом безропотно подчиняется, и они выходят из кафе, оставив купюру на блюдце. Пройдя несколько узеньких улочек шириной в три метра, они оказываются на просторной площади святого Марка, мощённой каменными плитами. Вокруг тихо и торжественно. Вероника тут же успокаивается.

  Вся  огромная площадь  по периметру окружена  длинной трёхэтажной постройкой из серого камня в виде галереи с бесконечным количеством вытянутых аркообразных окон.

  А  в конце площади стоит величественный серебристый собор, усеянный  скульптурами и фресками над входом. Справа от него - высокая колокольня кирпичного цвета с ангелом на зелёном шпиле. Рядом с башней на флагштоке развевается красное полотнище с золочёным изображением крылатого  льва.
 — Как ты думаешь, мы найдём  твою женщину? – спрашивает Вероника и  хитро косится  Александра.
 — Какую ещё женщину? – непонимающе смотрит он на неё.   
 — Ну,  ту, которую ты видел на мосту.
Вероника прищуривается и грозит пальцем.
 — Да её же не существует.
  Но Вероника не унимается и трясёт его за руку.
 — Как не бывает? Ты же её видел!
 Он обнимает её за плечи и прижимает к себе.
—  Глупая. Это же была галлюцинация, ну сказка, которую я сочинил тебе на ночь. Обычная сказка и все.
  Вероника капризно выворачивается из его объятий и  дёргает она его за рукав.
 —  А я думаю так – если ты её видел, значит, она где-то есть. Неужели  ли ты не хочешь её найти?

  Александр отмахивается и снова смотрит по сторонам.
 — Я уже нашёл всё, что хотел найти.
Под натянутым тентом играет уличный оркестр. Кто-то кормит из рук голубей. Кто-то слушает оркестр. Кто-то просто, глубоко вздыхая, глазеет по сторонам.
Вероника подходит к торговцу зерном и протягивает ему монету. Он в ответ протягивает ей серый бумажный пакетик. Она высыпает зерна на ладонь и вытягивает руку перед собой.
 
  Два голубя тут же садятся ей на запястье. Вслед за ними со всех сторон слетаются и другие. Они садятся к ней на ладони, на плечи, на голову, суетливо хлопая крыльями, жадно набрасываются на корм. Пять, десять, пятнадцать, бесконечное множество. Вероника растерянно замирает от неожиданности и звонко смеётся.
  Проходящие мимо туристы, невольно задерживаются, чтобы взглянуть на беспечно смеющуюся женщину и облепивших её с ног до головы голубей. Когда зерно заканчивается, голуби успокаиваются и разлетаются по сторонам. Вероника с сожалением смотрит на Александра.
  — Я сейчас вернусь. Жди меня здесь, — бросает она ему и торопливо удаляется через площадь в сторону собора.
 
  Александр разводит руками, делает несколько шагов в ее сторону, но останавливается и с досадой машет рукой. Она исчезает. Александр направляется к уличному оркестру, садится  на пластмассовый стульчик рядом с другими туристами и расслабленно вытягивает ноги.
Вероника  входит в сумрачный собор, освещённый  мерцающими огоньками свечей, осторожно подходит к иконе Богородицы с младенцем на руках и складывает руки, как это делала, молящаяся женщина в самолёте. Опустив голову,  она торопливо что-то шепчет.

  Откинувшись на спинку стула, Александр  равнодушно разглядывает музыкантов. Звучит незамысловатая мелодия аккордеона. Время от времени он оглядывается по сторонам в ожидании возвращения Вероники.
 
  Через некоторое время Вероника выходит из собора. Озираясь по сторонам, она уходит  в сторону от собора и сворачивает на узкую улочку. А ещё через мгновение она  уже исчезает в толпе прохожих. С каждым шагом она все дальше и дальше уходит от площади глубину каменного лабиринта. В её торопливой походке есть что-то целеустремлённое. Она смотрит по сторонам, явно что-то разыскивая. Все путается перед  глазами, и только отдельные кадры, словно вспышки фотоаппарата, ведут её по средневековым венецианским ущельям.
  Дорога, мощёная булыжником. Обшарпанные стены домов с потрескавшейся штукатуркой. Каменные мостики через каналы с сизой водой. Плавающие отражения домов. Плывущие лакированные гондолы с загнутыми к верху носами. Ставни на окнах. Белье на верёвках. Стеклянные двери. Старинные фонарики. Витрины магазинчиков. Лица прохожих. Куклы, украшения, вывески, балкончики с цветами, сувениры, маски. Осколки неба. Снимок за снимком. Все отбрасывается в сторону.
Постепенно торопливый шаг замедляется, и Вероника устало  прислоняется к мостику и безвольно с жестом отчаяния опускает руки. Она понимает, что заблудилась.
  И только последний кадр оказывается нужным спасением. Взгляд падает на витрину магазина одежды на противоположной стороне улицы. Вероника переходит дорогу и подходит к витрине.
  В правом углу, за стеклом стоит кукла манекен женщины в полный рост. На ней серебристое, словно покрытое инеем платье с глубоким вырезом и белый напудренный парик. На лице чёрная полумаска с перламутровыми вкраплениями и тонкими нитями из жемчужных горошин, свисающими от одной мочки уха до другой.  У неё чувственные подкрашенные губы и  светло-зелёные фатально задумчивые глаза, какие бывают только у живых и обворожительных женщин. Кажется, что эта обольстительная красавица навсегда застыла в своей бескрайней провинциальной печали.
  Вероника долго смотрит на неё, щёлкает пальцами и входит в магазин. Дверь открывается. Звенит колокольчик. Перед витриной стоит невысокий старичок в белой рубашке, синих форменных брюках и стоптанных ботинках. Он слегка кланяется, говорит что-то на итальянском и галантным жестом приглашает её в магазин.
 
  Вероника  торопливо проходит вдоль стоек с развешенной на них одеждой, бегло просматривает и вытаскивает то, что ей понравилось.  Собрав в охапку все, что ей понравилось она вываливает все, что собрала на стол и подходит к зеркалу.
  Старичок деликатно стоит в стороне и наблюдает, как она прикладывает вещи и разглядывает их в зеркале. Если вещь ей не нравится, она косится на старичка, и он тоже неодобрительно качает головой. Когда очередь доходит до пёстрой цыганской юбки и алой блузы с длинными широкими рукавами – её глаза вспыхивают, но она снова с сомнением  косится на старика. 
Он ходит кругами вокруг неё, оценивающе разглядывает с ног до головы и восторженно что-то бормочет. Глаза и жесты старичка говорят о том, что он доволен.
  Вероника идёт в примерочную кабину и переодевается. Когда она выходит, старичок щёлкает языком, покачивает головой от удивления и согласия и что-то быстро тараторит без остановки. Вероника достаёт деньги из кармана и протягивает их старичку. Он складывает несколько купюр и столько же возвращает. Затем берет ножницы и отрезает картонные  ярлыки.
  Вероника  вертится перед зеркалом несколько минут и направляется к выходу. Голос старичка заставляет её остановиться. Она оборачивается.
— Граци, синьора.
Старичок протягивает ей чёрную полумаску и надевает ей на шею золотистое монисто. Вероника протягивает ему деньги, но он, недовольно отказывается.
 — Граци, синьора, граци.
Вероника надевает маску, целует старичка в щеку и быстро выходит. Старичок смотрит ей вслед и грустно вздыхает.
 
  Она словно преобразилась и, как магнит притягивает взгляды окружающих, благодарно улыбается им в ответ. Некоторые даже оборачиваются и провожают её взглядом. Навстречу ей надвигается говорливая стайка цыган. Когда несколько смуглых женщин в разноцветных платках проходят мимо, Веронику замечает маленький цыганёнок, дёргает за юбку и протягивает руку. Вероника растерянно разводит руками. Цыганёнок  что-то выкрикивает и танцует пред ней, забавно поднимая коленки. Вероника смеётся, протягивает ему монету, которая мгновенно исчезает в  руках цыганки.   

  И снова щёлкают кадры. Дорога. Обшарпанные стены. Каменные мостики. Качающиеся отражения. Фрагменты неба. Снимок за снимком. Она останавливается, оглядывается, досадно разводит руками и понимает, что не знает обратной дороги.
Какое-то время Вероника плутает по улочками, но так и не может найти дороги обратно. Тогда она подходит к гондольеру и жестами объясняет ему, что ей необходимо. Гондольер с татуировками на руках подаёт ей руку, и она садится в лодку. Гондола неторопливо плывёт по каналу. В зеркальной воде качаются кривые отражения зданий, а на стенах домов мерцают отражённые от воды солнечные блики. Все вокруг охвачено и пронизано прозрачным влажным воздухом и светом. Вероника, обняв колени, безучастно смотрит по сторонам.  Волосы  собраны в пучок на затылке. На лице маска. С тротуаров щёлкают вспышки фотоаппаратов.



***


В том, что ты заблудился - дорога не виновата.


***


  Смеркается. Александр уныло бредёт по улице и безучастно рассматривает  великую повседневность. Все, что может сверкать, блестеть и привлекать внимание - выложено на продажу.
 
  Мимо проплывают разноязыкие туристы с масками на лицах. Маски везде -  в витринах, на улицах. И даже обычные человеческие лица выглядят, как маски. Маски с перьями. Маски с рогами. Маски с колокольчиками.  Маски собак, рыб и верблюдов. Белые, красные, золотые. Маски с камнями. Маски из хлеба. Но он остаётся абсолютно равнодушным к этой мерцающей ветоши. Он все дальше и дальше удаляется в тихие дебри. Звуки стихают. Прохожих становится меньше.
 
  Перед ним неожиданно появляется обычный венецианский старичок. Он стоит на узенькой, в три шага улочке перед  квадратным окном первого этажа. На нем рубашка в красную клетку, синие брюки. Окно обнесено железной решёткой, за которой стоит плазменный экран, повёрнутый на улицу. Диктор за решёткой читает новости на итальянском языке. Старичок внимательно смотрит на экран, переминаясь с ноги на ногу. 

  Александр останавливается и смотрит, то на его морщины и вздёрнутый нос, то на монитор телевизора. Старичок чувствует чужой взгляд и оборачивается. Отходит полшага в сторону, и жестом приглашает Александра присоединиться к просмотру. Александр отказывается. Старичок пожимает плечами, провожает его взглядом и снова поворачивается к экрану.
Александр заходит в бар и садится у стойки. Заказывает двойной виски. Бармен с бриолином на чёрных волосах ставит перед ним стакан с выпивкой. Александр делает несколько жадных глотков.
 
 — У вас все в порядке? –  заглядывая в глаза, спрашивает  бармен.
Услышав родную речь, Александр удивлённо смотрит на бармена и с приветственным жестом улыбкой поднимает глаза на бармена.
 — Пока не знаю. Но, кажется, я сегодня потерял свою подружку.
Бармен легковесно отмахивается от этой проблемы рукой и подмигивает Александру.
 — Если потерял, значит, найдёшь. Здесь всегда так бывает. Здесь на карнавале всё наоборот происходит.
 Александр с надеждой приглядывается к бармену, и делает ещё один глоток. 
 —  Я в этом не уверен. Она такая, что уж если решила -  уже не вернётся. А если заблудилась, то и найти меня не сможет. Мы не договорились, где встретимся, если потеряемся. Нелепость какая-то. Бред.
Бармен автоматически трёт стойку салфеткой и приветствует входящих посетителей.
 — А что значит наоборот, по-вашему?
 — Ну, например. Если я тебе скажу, пошёл вон, это будет означать —  добро пожаловать. Если пожелаю смерти - значит, будь здоров. И так во всем. В это время  ты можешь даже любимую девушку —  дурой называть. И это будет комплимент. Так что - если ушла, значит, найдётся другая.   

  Александр сдержанно улыбается, допивает виски и ставит пустой стакан на стойку.
 — Проблема  в том, что я не знаю, где ее искать. А она не знает где искать меня.
  Бармен с искренним сожалением разглядывает Александра и  по-дружески наклоняется к нему.
—  Мне кажется, от таких, как ты - не сбегают. Скорее прячутся. Так что не теряй надежды. Никогда не теряй надежды. А встречаться нужно там, где расстались.
 
  При этом он поднимает указательный палец  вверх. Александр радостно благодарит.
— Спасибо, друг!

 Бармен потирает пальцы, и склоняется к Александру
 — В каком отеле вы остановились?
 Александр вытаскивает из кармана брюк толстую пачку денег и подаёт купюру бармену.
 — Об этом мы заранее не подумали. Придётся что-то искать или ночевать на улице.
 — Да, ситуация сложная. 
 
 Александр поднимается со стула. Бармен подзывает его пальцем.
 — Да все наоборот. Я же могу тебе помочь.

  Он вытаскивает из-за уха карандаш, что-то пишет на клочке бумаги и передаёт его Александру.
 — Это неплохое место. Тебе оно по карману.
Александр смотрит на клочок бумаги. На нем крупными буквами нацарапано. OMNIA VINCIT AMOR.
 — А разве сейчас можно найти свободную кровать?
 

 Бармен утвердительно поднимает руку перед собой.
 — Отель Реалто. У моста Реалто. Просто передай это портье. Это мой брат. Ты его узнаешь. Мы близнецы. Не думаю, что это будет лучший номер, но на улице ты не точно не останешься.

 При этом бармен потирает кончики пальцев. Александр понимающе кивает головой и выходит  на улицу. Сунув клочок бумаги в карман брюк, он равнодушно исчезает в сумерках.

  Через полчаса он снова выходит на площадь Святого Марка. Доносятся звуки уличного оркестра. Пьяный гомон туристов, озноб, обрывки мелодий и фраз, сырой ветер и страх одиночества. Он поднимает воротник и бродит кругами по площади, словно пытается найти какое-то решение и выйти из замкнутого круга. В каждом его шаге и движении тупая боль и отчаяние.

  Потолкавшись на площади, он выходит на набережную канала, растерянно  оглядывается вокруг и утирает влажные от ветра и слёз глаза.
И вдруг  он замечает, как из гондолы на причал выходит цыганка  в  ярко-алой блузе, фиолетовой цыганской юбке с крупными цветами. Он всматривается  в её чёрную маску и русый игривый хвост на голове.
 
  Её силуэт кажется ему до боли знакомым. Он смотрит на неё и не может пошевелиться. Глаза застилают слезы, но от этого зрение становится чуть-чуть острее. Он протирает глаза, и образ женщины становится отчётливей.
 
  Она рассчитывается с лодочником, выходит из гондолы, и направляется в сторону площади.
 
  Александр стоит в оцепенении несколько секунд  и торопливо идёт следом. Через несколько метров он её догоняет и, поравнявшись, они молча идут рядом плечом к плечу.

  Цыганка поворачивает голову и на какое-то мгновение, задержав на нем взгляд, равнодушно отворачивается в сторону.
Александр тоже украдкой смотрит в её сторону, но как только она косится  на него, он тут же отворачивается и делает вид, что идёт совершенно один.
Они снова идут рядом, но как будто не знают друг друга.
   
   Когда цыганка останавливается, якобы для того, чтобы осмотреть витрину, Александр наклоняется к ботинку и делает вид, что завязывает шнурок.
Когда цыганка идёт дальше. Александр следует за ней. Создаётся впечатление, что они идут вместе, но не решаются заговорить друг с другом. Через несколько метров она  вновь останавливается, словно возникла необходимость поправить причёску.
Александр тоже опять останавливается и сосредоточенно что-то ищет в кармане.
 
   На губах цыганки появляется сдержанная улыбка.  Она снова идёт вперёд.  Александр опять не отступает от неё ни на шаг.
 Она косится на Александра. Он отворачивается. Он смотрит на неё – отворачивается она.
 
   Она входит в кафе и садится за пустой столик в углу. Александр подсаживается к ней. Какое-то время они смотрят друг другу в глаза, не обращая внимания  на галдящих посетителей. Цыганка ставит локти на стол и подпирает щеки ладонями.
 — Ну, и что тебе от меня нужно, красавчик? – спрашивает цыганка,— ты выбрал молчаливый способ знакомства. Её знакомый низкий и мягкий голос словно возвращает его к жизни. Он нервно откашливается и осматривается по сторонам.
 — Кажется, мы говорим на одном языке.
Она теребит и скручивает в кольцо прядь волос. 
 — А может,  это тебе только, кажется?
 — Ну, если  мы поймём друг друга, —  значит,  не кажется.
  Цыганка, хитро прищурившись, бойко забрасывает ногу на ногу и откидывается на стуле. Александр тоже закидывает ногу на ногу и подсаживается ближе к Веронике.
 —  Скажи, это настоящий цыганский наряд для карнавала? –  спрашивает и прикасается к юбке на ее колене.
 Вероника  убирает его руку со своего колена и кладёт на стол.
 —  Это, смотря, что тебе от меня нужно.
 —  Хочу, чтобы ты мне погадала.
 —  И всё?
 —  Пока всё. А там будет видно.

  Тянется пауза. И тут она  поднимает руку и вульгарно потирает кончики пальцев.
 —  А деньги - то у тебя есть?
    Он достаёт из кармана пачку денег, демонстративно вытягивает одну купюру и аккуратно кладёт перед ней.
 — Этого хватит?

  Она рассматривает купюру, осторожно берет ее двумя пальцами и вкладывает в разрез блузы.
 — И что же ты хочешь узнать?
— Своё прошлое.
— Странно. Почему прошлое? Люди обычно хотят узнать будущее.
 — Ну, если ты ошибёшься с прошлым, то я, вряд ли, захочу платить за будущее. Договорились?

  Цыганка на мгновение задумывается и щёлкает пальцами.
 —  По меньшей мере, это разумно, красавчик.
В это время к столику подходит официант и  услужливо кашляет. Его никто не замечает.  Он разводит руками и удаляется. 
 — Как будешь гадать? По руке, на картах, на кофейной гуще? – спрашивает развязно Александр.
 — По глазам,— кокетливо отвечает Вероника и отсаживается в сторону, —  Все написано в твоих глазах. Думаю, ты хочешь узнать о судьбе своей любимой. Правильно?
 —  Правильно. И что же  с ней случилось?
 
  Цыганка смотрит в его глаза и касается его руки. 
 — Она тебя бросила, красавчик, — резким и холодным голосом бросает она. Впрочем, как и ты её когда-то. Теперь вы квиты.
Александр стучит кулаком по столу и  несколько посетителей тут же оборачиваются к их столику.
 — Чушь! Да мы просто потерялись.
  Цыганка покачивает пальчиком из стороны в сторону.
 — Э, нет. Не обманывай обманщицу. Она тебя бросила и всё. Конец истории. Начинай свою жизнь с начала.


  Последние слова звучат, как приговор, но он усмехается и придвигается ближе к Веронике.
 — И почему же это  она меня бросила?   
  Цыганка приподнимает свой стул и отсаживается чуть дальше.
 — Думаю, она тебя любила, но рядом с тобой была какая-то другая. Так у женщин иногда бывает. Женщины это чувствуют. И ничего с этим не поделать. Не ищи ее больше. Теперь она будет счастлива без тебя. Вот и все. Больше в твоих глазах ничего нет. Только слезы.
  В это время у стола снова появляется официант, но уже с обеспокоенным лицом. Александр поворачивается к нему.
 —Виски, пожалуйста. Два.   
  Официант понимающе кивает и удаляется. Александр снова поворачивается к  цыганке.
 — Скоро начнётся фейерверк. Может, посмотрим его вместе?
Она склоняется к нему ещё ближе и тихо шепчет.
 — А это уже настоящее. И оно тоже кое - чего стоит. Вдруг оно тебе не понравится?
  Александр тут же с готовностью вынимает пачку денег и протягивает ей несколько купюр.
 — Хорошо, я заплачу и за настоящее. Прошлое было правильным.
Цыганка прячет деньги в блузу, и они хлопают ладонями. 
 — Думаю, ты останешься доволен и настоящим. А там глядишь и будущее увидишь.



***

Настоящее удовольствие можно получить не с тем, кто разделяет твои убеждения, а с тем, кто разделяет твои фантазии.


***

  Спустя какое-то время они выходят из ресторана, пьяно и беззаботно обнимая друг к друга.   
 — Девушка, мне кажется у вас какой-то знакомый взгляд. Вы специально тренируете его, чтобы каждый клиент чувствовал, что он-то единственный и лучший.
 — Такая у нас, цыганок, работа. К счастью, взгляд - это все я могу тебе подарить бесплатно.
  На площадь со всех сторон собираются люди. Поодиночке, парами, толпами. Гремят горны, гудят рожки. Свист, гвалт, веселье. Дует прохладный ветер. В небе стоит полная луна. 
 — И куда ты меня ведёшь? — спрашивает цыганка,  останавливаясь.
  Александр  пытается сосредоточиться, поворачивается к ней и поднимает одну бровь.
 — А я думал, это ты меня куда-то ведёшь.
  Они беспечно смеются. Он поднимает указательный палец к небу.
 —  Подожди. Я, кажется, кое-что придумал. Нам нужно к мосту Реалто. Ты знаешь, где это?
  Цыганка озирается по сторонам. Перед ней в нескольких метрах на кирпичной стене написано Realto и краской подрисована кривая стрелка, указывающая куда-то в переулок.
 — Конечно, знаю. Нам туда, — находчиво напевает она.
 — Тогда идём.
 
  В узких переулках они делают ещё пару пьяных поворотов по стрелкам и выходят к небольшому мосту через канал из белого камня. Под мостом на берегу  светится вывеска маленького отеля, перед которым на террасе, потягивают вино туристы.
Александр входит первым.
 — Ты уверен, что это то, что нам нужно?
— На первый взгляд неплохо. Лишь бы была терраса, на которой мы пропустим по стаканчику и встретим фейерверк. Ты любишь фейерверки?
 — Да. Это было бы сейчас кстати. Я ужасно замёрзла и очень люблю фейерверки.
— Это заметно. Ты вся трясёшься.

  За стойкой  орехового цвета стоит молодой галантный портье. Это совершенная копия бармена из бара. Он гостеприимно разводит руками, словно уже давно ждёт их. Александр и цыганка проходят по черно-белым шашечкам через холл отеля к стойке. 
 —  Добрый вечер. Нам нужен маленький, но уютный номер с маленьким балкончиком. Или что-то в этом роде. У нас бронь,— говорит Александр и протягивает бумажку из кармана.
  Девушка кокетливо заглядывает в глаза портье и облокачивается на стойку.
 — И с хорошим видом. Если возможно, конечно.
 — Номеров нет уже две недели. Карнавал, знаете ли. Но для вас что-нибудь найдём.
 — Могу предложить небольшие, но немного своеобразные апартаменты. Уверен, ни хуже, ни лучше вам не найти.
 — Прекрасно. Уверен это то, что нужно,— отвечает Александр и  обнимает цыганку за плечи.

 Портье протягивает маленький ключ с биркой цыганке. Игриво раскачиваясь, они исчезают в розовых коридорах отеля и поднимаются по узкой лестнице устланной ковром с орнаментом. Цыганка тихо толкает Александра локтем в бок. 
 — Почему он так улыбался? Мне показалось, что он подумал о нас плохо.
 — Это значит, что ты ему очень понравилась. На карнавале всё сбывается шиворот-навыворот. Не обращай внимания.
 — Да? И как это?
 — Ну, ровно наоборот. Например, если я говорю, что ты плохая девочка – на карнавале это значит, что ты девочка хорошая. Ты ведь хорошая девочка?
— Ну, в таком случае, я очень плохая девочка и ты мне не нравишься.
 — Сильно?
 — Очень. — кокетничает цыганка
 — В таком случает ты мерзкая, развратная дрянь.
 — Что?— заливается она смехом. Ещё какая!

  Наконец, они добираются до третьего этажа и подходят к двери с номером 314. 
Они пытаются открыть дверь, стоя в обнимку, но долго не могут попасть в замочную скважину. Но вот щёлкает замок. Дверь открывается, и они входят в полутемное  пространство.

 Несколько секунд они стоят в оцепенении. Перед ними маленький домашний театр. Всё в нем выглядит как в настоящем театре, но только в миниатюре. Слева и справа - два ряда театральных кресел, обтянутых багровой тканью. Между рядами —  проход, ведущий к маленькой сцене, укрытой бархатным занавесом. Вдоль стен стоят стеллажи с книгами, видеокассетами, буклетами и пластинками. Между стеллажами -  оперные афиши в пластиковых рамках под стеклом.   

  Цыганка бежит к занавесу и тянет за шнурок. Занавес медленно открывается. На авансцене слева - компьютерный столик с монитором. В центре - большая кровать под красным покрывалом. За ней круглое окно. Справа камин и дверь за кулисы. Цыганка с криками восторга падает на кровать, широко раскинув руки. Александр стоит в проходе и с удивлением разглядывает апартаменты.
 — Я чувствую себя великой актрисой. Я же говорила тебе, что стану актрисой и звездой. Неужели мне это не снится? Слушай, а ты не подсыпал мне чего-нибудь в стакан?   
 Александр поднимается на сцену и, будто изучая, разглядывает каждый предмет, словно реален он или нет. 
 — Если не веришь — взгляни на это.
 
  Александр  подходит к компьютеру.
 —  И что здесь особенного?
Он проводит пальцем по монитору, поднимает палец и показывает цыганке.
  — Видишь? Это пыль. Здесь есть пыль.
Цыганка подходит к Александру.
  — И что?
  — Если есть пыль, значит, тогда всё по-настоящему, и мы не спим.
 
   Она спрыгивает с кровати, театрально прогуливается по сцене, что-то беспечно мурлыча себе под нос, и выходит вперёд на авансцену. Александр пытается ее обнять, но она игриво уклоняется.
 — Может у тебя есть ещё какие-то доказательства?
 
 Он снова приближается к ней. Его руки скользят по ее плечам. Он пытается снять с неё маску, но цыганка  снова уклоняется и грозит ему пальцем. Ее плечи вздрагивают.
 — Если тебе нужно что-то ещё, то я - лучшее доказательство. Тебе этого недостаточно? Можешь прикоснуться ко мне.
  Она поправляет пряди волос.
 —Пока недостаточно. А вдруг ты тоже ненастоящий.
  Он тянется к ее губам - она опять игриво уклоняется от его поцелуя и крепко берет его за руки.
 — Что ты делаешь? Зачем этот спектакль? — ворчит он
 — Я играю роль, за которую ты мне заплатил. Посмотри, мы же в театре. Скажи, а ты вспоминаешь ту девушку? Только честно. 
Он смотрит в ее глаза, тяжело дышит и пытается освободить свои руки.
 — Я только о ней и думаю.
   Цыганка ласково, еле ощутимо гладит его в щеку.
 — Правильно. Но это уже в прошлом, да?

 Александр снова пытается ее обнять. Цыганка упирается одной рукой в его грудь, а другой гладит щетину на подбородке.
 — Прекрасно. А хочешь ту, которая с тобой?

 Александр берет ее за запястье. Она снова одобрительно треплет его волосы и целует его в щеку.
 — У тебя хороший парфюм. Не торопиться не стоит. Это уже настоящее.
 Его руки спускаются к ее бёдрам.
 — К чему этот дурацкий спектакль? У меня даже голова кружится и руки дрожат.
 
 Цыганка смотрит на его пальцы, скользящие по ее телу.
 — Я это чувствую. Итак. Ты хочешь ее найти?

  Она прерывисто дышит. Александр порывисто тянется к ее губам, но она закрывает его рот ладонью и нежно целует его лицо и шепчет ему на ухо.
 —  Я всего лишь отрабатываю деньги. А если тебе понравится настоящее, я тебе и про будущее расскажу.
  Цыганка расстёгивает пуговицу на блузе, достаёт его купюры и швыряет их в пустой зрительный зал. Александр расстёгивает ещё одну пуговицу. 
 — Ну, говори. Говори быстрее. Где она?
  Цыганка шутливо и торжествующе смеётся ему в лицо.
 — Терпение, красавчик.

  Цыганка закрывает глаза от нестерпимого наслаждения и крепко прижимается к нему свои бедра. Он поднимает ее на руки и бросает на кровать.
 — Сними маску. Давай обойдёмся без игрушек.
  Она обвивает его шею.
 — Нет. Для меня это не игрушки. Ты - первый мужчина в моей жизни. Мне немного страшно. Понимаешь?
 — Я тебе не верю. Ты меня разыгрываешь.
 — Да. Именно этим я и планирую заниматься всю свою жизнь.
Он целует её и шепчет. 
 — Как тебя зовут?
   Она смотрит прямо в его глаза и скидывает с лица маску.
 — Зови меня Вероникой.

  Больше они уже не сопротивляются друг другу. Шум с улицы усиливается. Ветер поднимает занавеску на окне. Раздаётся взрыв фейерверка. Первый выстрел, второй, третий.
 — Давай опустим занавес? шепчет Вероника. 
 — Зачем? Там же никого нет, — шепчет он в ответ.
 — А вдруг там сидят какие-нибудь невидимые зрители? Я немного смущаюсь.
 
 Вероника тянется к шнурку и занавес закрывается.
За окном театра цветы и вспышки фейерверка, с треском взлетают в сиреневое небо и, на миг зависнув, беспорядочно с треском рассыпаются по черепичным крышам ликующего ночного города.



***

Стоит ли гоняться за мечтой, если можно подождать ее там, где она сбудется.


***


  Патрульная машина стоит на обочине. Седой выходит из машины, поправляет ремень и смотрит на небо.
 — Смотри, кажется, погода налаживается. Даже рассвет видно.
 — Босс, о чем ты думаешь? Наша смена подходит к концу, а мы так никого и не поймали.
— А кто знает, о чем нужно думать? Может быть, ты?
—  Ну, если без конца смотреть по сторонам, то так мы точно никого и не поймаем.
Седой горделиво упирается руками в бока.
 — Да, а я люблю наблюдать за облаками. Смотри вон там видишь идёт верблюд.
 — Какой ещё верблюд, Седой. Это же просто тучи.
 — Вон там видишь,— тыча пальцем в небо, смеётся Седой, — У него ещё челюсть отвисла, как на карикатуре. А рассвет – это значит, что скоро я сяду на берегу безмолвного озера, закину удочку и, наконец-то, подумаю о чем-нибудь приятном.
  В это время мимо них с рёвом стремительно пролетает машина. Ее скорость настолько велика, что они даже не успевают разглядеть марку этой машины.
 — Это ещё что такое?—  восхищённо кричит Брюнет. – Этот парень явно на тот свет торопится.
 — Суета. Всё суета,— отмахивается Седой
 — Ну, что догоним, Босс.
 — Нет, мы его уже не догоним. Но когда-нибудь он сам догонит нас. Это точно.
 
 Брюнет  с завистью и нетерпением смотрит  на дорогу.
 — Закрой рот и поехали. 
 Раздаётся сигнал рации. Седой нажимает кнопку.
 — Я четвёртый. На связи, – устало ворчит Седой      
 — Четвёртый, есть две новости. Сообщили из четырнадцатого участка. Хозяйка  квартиры нашла среди своих вещей чужую одежду. Принадлежит мужчине и женщине. Рост мужчины выше среднего. Женские вещи принадлежат девушке. Видимо тинейджер.
 — Отличная новость. А вторая?
 — На документы хозяев, которые пропали, были куплены билеты на самолёт до Венеции.
 — Когда? – бормочет Седой, и смотрит на Брюнета.
 — Можешь не беспокоиться,— отвечает скрипучий голос, —  Они уже, наверняка, где-нибудь на карнавале.
 — Это всё?
 — Есть ещё сводки погоды, – насмешливо скрипит голос. Не интересуешься?
 — Почитай их своей собаке, — выплёвывает Седой и выключает рацию.
Они молчаливо садятся в машине. Седой снова смотрит на часы.
 — Я думаю, нужно в аэропорт. Я хочу допросить кассира. Посмотреть камеры,— важно замечает Брюнет.
 — Но это же в обратную сторону? — сопротивляется Седой.
 — Босс, если отвечать мне, может, и решения буду принимать я? Мы успеем.
 Седой смотрит на Брюнета и тяжело вздыхает.
  — Ну что ж! Поехали. Только учти. К концу смены мы должны быть на месте.
  —  Зафиксировал.
Взвизгивают покрышки, машина разворачивается и исчезает на горизонте.

               
***

Если женщина ведёт себя, как ребёнок, значит, она счастлива.


***


  Когда Александр подходит к кровати, на которой лежит Вероника, по комнате плавают отблески света и из окна доносятся разрывы хлопушек. Александр наливает в бокал вина и делает несколько жадных глотков.
— Вероника! Вероника! Просыпайся. Ты проспишь весь карнавал.
Но Вероника совершенно не реагирует. Он осторожно касается ее плеча, но она опять не реагирует. Тогда он склоняется перед ней и целует ее в губы. Но даже после поцелуя Вероника не проявляет никаких признаков жизни.
 — Да что с тобой?— трясёт он ее за плечи, — Спектакль закончился.

  На безмятежном лице Вероники не шевелится ни одна ресница. Александр снова пытается разбудить ее, но все тщетно. И тогда на лице Александра появляется тревожная озабоченность.
 — Перестань меня разыгрывать.

  Он осторожно бьёт ее по щекам, но Вероника по-прежнему лежит неподвижно. Александр  трясёт ее за плечи. Но всё тщетно. Прикладывает ухо к ее груди. Пытается пощупать пульс на руке. Все бесполезно. На его лицо появляется испуг, а затем и ужас. Он начинает метаться по сцене. Набирает в рот вина и прыскает ей в лицо.
 
  На  его лице полное отчаяние. Он бросается к телефону. Пытается набрать номер администратора. Руки дрожат. Из-за волнения у него ничего не выходит. Он нервно швыряет трубку на пол и бежит к выходу. Останавливается у двери. Замечает, что на нем нет рубашки. Опять возвращается к кровати, хватает с пола рубаху и  торопливо натягивает ее. Руки путаются в рукавах и пуговицах.
 — Ты куда? — как ни в чём ни бывало, спрашивает сонным голосом Вероника. Он резко останавливается у двери и выдыхает. Садится на край кровати и крепко ее  обнимает.
 — Что с тобой? Я думал, ты умерла. Тебе плохо?
Вероника подозрительно смотрит на него, и счастливым голосом мурлычет.
 — Нет, мне очень - очень хорошо. Фантастически хорошо. А что, с моим лицом?
 
 Вероника вытирает щеки.
 — Я думал, ты умерла, и пытался тебя разбудить этим вином.
 — В каком-то смысле, я действительно умерла.
  И она тут же снова откидывается на подушку, разбросав руки в стороны. Александр стучит себе по лбу и истерично смеётся. Его смех звучит сдавленно и тихо. Она отстранённо осматривает комнату, словно  и не слышит его слов.
 — Ну, ты лежала неподвижно и даже не дышала.
Александр постепенно успокаивается. 
 —Совсем? 

 Он крепко прижимает ее к себе и с облегчением выдыхает.
 —  Как же я за тебя испугался!
Он заботливо поправляет ее волосы и замечает на ее глазах подступающие слезы.
 — Почему ты плачешь?
  Вероника кладёт голову ему на колени.
 — Какой же ты глупый! Это слёзы восторга. А ты почему смеёшься?
 —  Я? Я от собственной глупости.
 — Знаешь, мне казалось, что я лёгкая, как облако.
 — Кто?
 — Ну, я - такое маленькое разноцветное облако. И я поднимаюсь высоко - высоко.
  А потом вдруг резко падаю вниз. И так бесконечно. Но это было не страшно, если ты понимаешь, о чем я?
 — Я не понимаю. Я люблю тебя, Вероника.
 
 Ночное небо, лимонная луна, остроконечные скаты черепичных крыш, купола и  башни. Гондолы у берега. Блики на воде. Затихающие звуки праздника. Глухие выстрелы.  Яркие  вспышки. Они стоят  в обнимку на террасе. Перед ними картинка нарисованная мрачным мультипликатором. И только вспышки далёких фейерверков сливаются с городской графикой.  Какое-то время они печально  смотрят на шумящий ночной город и пьют вино из бутылки, передавая ее друг другу. Он гладит ее по руке и скребёт указательным пальцем по запястью. Вероника смотрит на руку.
 — Что ты делаешь?
 — Мне показалось, что у тебя почесалась рука.
Она удивлённо смотрит на него и усмехается.
 — Она у меня, действительно, почесалась. И именно в этом месте. Как  ты  это угадал?
Александр пожимает плечами и смотрит по сторонам.
 — Не знаю. Может у меня открылся как-то дар. А может мы превратились в одно существо?
 — Теперь ты будешь моим личным волшебником.
 
  Снизу,  с берега канала доносится топот ног и громкие выкрики. Несколько молодых подростков  с горящим чучелом на шесте проходят мимо отеля. Они весело танцуют вокруг него и  что-то выкрикивают. Вероника смотрит на кортеж и печально спрашивает.
 — Зачем они сжигают его?
 Александр смотрит на процессию.
 — Это чучело любви. А сжигают ее, чтобы она жила вечно. Такой закон карнавала.
Чёрный дым вьётся спиралью и поднимается вверх. Вероника морщит нос и забирает у Александра бутылку.
   — Странный закон. Неужели для того, чтобы любить нужно что-то обязательно сжечь. 

  Вероника смотрит в лицо Александру. Пепел от сгоревшего чучела кружит в воздухе, поднимается вверх и сажа падает на руки Вероники. Парад проходит мимо, и гомон растворяется.
 — Что же нас ждёт, а? – спрашивает Вероника, глядя на горизонт.
 — Ты же у нас цыганка. Вот и скажи, какое у нас будущее.
 — Я уже не цыганка.
 — Я хочу всегда быть с тобой.
Вероника  вздрагивает от неожиданности и тихо смеётся.
 — Ты что пьян?

  Ее звонкий голос тихим эхом разносится в прохладном карнавальном небе.
 —  Интересно, как ты себе представляешь нашу семейную жизнь?
Александр на несколько секунд задумывается.
 — Ну, у нас будет дом, и мы перестанем скитаться.

 Вероника заинтересованно поворачивается к нему. В ее глазах лёгкая ирония и любопытство.
 — Да? С  зелёной пальмой и часами с кукушкой. Только что мы  будем в нем делать?
 — Все, что делают обычные люди.
Вероника печально вздыхает.
 —  Наша беда в том, что мы не обычные. Мы -  бродяги. И этого уже не изменить. Лично я уже все решила. Я уезжаю. Теперь решай ты.
  Она возвращается в комнату, собирает вещи и бросает их в дорожную сумку. Александр в смятении разводит руками.
 — Куда  ты собираешься?
 Она поднимает глаза. Ее лицо полно беспрекословной решительности.
 — Я хочу уехать. Ты поедешь со мной?
 — Ты что сумасшедшая? Куда?
 — Куда глаза глядят. Ты идёшь или остаёшься? Карнавал закончился. Продолжается жизнь. Прощаться не будем.

  Вероника  внимательно смотрит на Александра. Он молчит. Вероника направляется к выходу. Останавливается на пороге. Оглядывается. Александр по-прежнему стоит в нерешительности. Она выходит. Дверь закрывается. Александр резко выходит из оцепенения и бежит за ней. Александр и Вероника выходят из отеля. Портье услужливо придерживает дверь и, улыбаясь, кивает на прощание. Они благодарно кивают ему в ответ.

  Вероника уверенной походкой идёт по улице. Александр торопливо идёт за ней и пытается заглянуть ей в глаза.
  — Я тебя не понимаю. Что случилось?  Может, я сделал что-то  не так? Скажи. Давай подождём с отъездом ещё немного.
  Вероника останавливается.
 — Я не хочу ждать. Я не умею ждать. Я не буду ждать. Понимаешь?
  Город ещё не проснулся или уже уснул. Вокруг разбросаны пластиковые бутылки, маски, мятые цветы.
 — И куда ты хочешь уехать? – спрашивает Александр
 — Куда не важно,—  отрезает она и идёт дальше.
Александр останавливается. Задумывается. Затем снова бросается за ней.
 —  Но у нас ведь даже денег нет. Я отдал за этот спектакль почти все деньги.
 — Ничего. На обратный путь нам хватит. А там что-нибудь придумаем. 


  На причале стоит усатый хозяин катера, с красными глазами и сонно курит. Вероника подходит к катеру. Лодочник протягивает ей руку. Катер качается на воде. Они садятся. Лодочник заводит мотор, и катер набирает скорость.   
 — Тебя там кто-то ждёт? – снова спрашивает Александр и обнимает Веронику.
  Она смотрит  на него печальными  глазами и кладёт голову ему на плечо.
 — Конечно, нет. Но разве это причина. Я, вдруг, подумала о будущем.
  Александр кусает губы и крепко сжимает ее ладонь. Катер медленно движется по центру канала. Город плывёт навстречу.
 — Давай останемся. У нас все получится.
  Вероника нервно щёлкает пальцами и качает головой.
 — Ну да, конечно. Остаться иногда означает остановиться. Забавно?
 — Посмотри вокруг. Пусть у нас всегда будет праздник, – выкрикивает он, пытаясь перекричать гул мотора.
— Мы заберём его с собой,— отрезает Вероника.
 — Бред, галиматья, бессмыслица, — психует  он.
  Александр надеется, что его слова произведут на неё впечатление. Но  его аргументы ее не вдохновляют.
 — Давай помолчим,— шепчет Вероника и целует его в губы.


***

Чтобы призвание превратилось в признание достаточно изменить одну букву.


***

  В центре маленькой комнаты обставленной офисной мебелью на стуле сидит девушка - кассир, которая продавала билеты Александру. На ее лице испуг и агрессивность. Она нервно грызёт ногти и напряжённо крутит глазами из стороны в сторону. Брюнет внимательно смотрит в ее глаза и протягивает ей  полстакана воды. Седой в это время сидит в углу, сложив ногу на ногу, и внимательно наблюдает за происходящим. Рядом с ним сидит мужчина в белом халате.
 —  Вот вода. Выпейте и успокойтесь,— подчёркнуто вежливо говорит Брюнет.
 —  Никакого наказания вам не будет. Только постарайтесь вспомнить, как выглядел тот человек, который купил у вас эти билеты.
Девушка жадно глотает воду и утирает рот рукавом. Она сильно волнуется и тихонько всхлипывает.
 — Он был таким… таким, — пытается она выдавить слезу.
 — Ну, ну…  — подгоняет ее Брюнет.
 — Высоким, —  говорит она.
 — Отлично, это уже кое-что, —  радуется Брюнет.
 — Элегантным.
 — Каким? Элегантным? А поподробнее, если можно.
 — Ну, красивым.
 — Прекрасно, — потирает руку Брюнет. — А возраст? Сколько ему было лет, по-вашему?

  На лице кассира появляется гримаса, и слезы рекой текут из глаз. 
 —  Я не помню, — всхлипывает женщина и закрывает глаза ладонями.
Брюнет кладёт руки ей на плечи и тихонько похлопывает. Женщина продолжает плакать, но постепенно успокаивается.
 — А что вам запомнилось больше всего? Может, он был лысый или кудрявый?
 — Нет, — категорично заявляет она.
 — Хромой? Шрам на лице или на руках?
 — Нет.

   Брюнет с досадой ходит кругами по комнате и смотрит на Седого. Седой одобрительно кивает ему головой.
  — Ну, хорошо, а какое впечатление он произвёл на вас? Почему вы его запомнили?
В этот момент женщина резко поднимает глаза.
 — Я в него влюбилась, — ревет девушка. – Вот какое впечатление.
 — Он был один?
 — Нет. С ним была какая-то шлюха. Ой, простите. Ну, похожая на неё.
 — Припомните, как выглядела она? – не унимается Брюнет.
Гримаса горя тут же исчезает с ее лица, и девушка злобно шипит в лицо Брюнета.
 — Она  выглядела как похотливая, плотоядная сучка. Да. Именно так.
 — А описать ее сможете?
 — А тут и описывать нечего - все сучки выглядят одинаково.
Брюнет делает ещё один круг по комнате и нервно трёт руки.
 — А что он вам обещал?
 — Обещал, что скоро вернётся, и мы поженимся.
 — И вы поверили ему на слово? А почему?
 — Почему? Почему? Потому что он красивый, а у меня никогда в жизни не было красивого мужчины.
 — И всё? Может он чего обещал?
 —  И всё. А мне больше в жизни ничего не нужно. А вы его найдёте?
 — Ну, если вы нам поможете, то обязательно найдём?
 — И посадите в тюрьму?
 — Конечно.

  На этих словах женщина  вскакивает со стула и злобно выкрикивает в лицо Брюнету.
  — А вы его не поймаете никогда. И я вообще ни в чем не виновата. Пусть вон паспортный контроль разбирается.
  Девушка показывает средний палец Брюнету. Затем Седому. Затем доктору.
Седой смотрит на часы и поднимается.
  — Доктор, поставьте ей успокоительный укол, а то она ещё с ума тут сойдёт.
Седой вытаскивает визитку, протягивает доктору и выходит из кабинета. Брюнет, покусывая губу, плетётся за ним.
 Когда Седой и Брюнет выходят из комнаты, женщина поднимается со стула и улыбается доктору.
 — Ну, как? Хорошая я актриса?
  Доктор целует ее в щеку и хлопает по ягодицам.
 — Гениально, моя сладкая булочка. Тебе бы в кино играть.
  Седой и Брюнет идут по коридору аэропорта.
  — Босс, она же уже почти раскололась. Почему мы остановились?
 — Потому, что скоро конец смены.
 — Вот так всегда. Только начинаешь раскручивать дело, тебе тут же по рукам.
Брюнет  и Седой выходит на улицу, и садятся в машину.
— Всё это ерунда. Но вот на что бы я обратил внимание, так это на то, почему их не видят камеры? Вот это действительно загадка. А всё остальное - чепуха.
— А как мы можем обратить внимание на то, чего не видно.
— Это и есть твоя работа.



***

  За каждой неожиданной потерей идёт давно назначенная встреча.

***


  Морской порт со всех сторон окружают скелеты стальных подъёмных кранов и атакуют вёрткие чайки. Вероника, высоко подняв голову,  рассматривает огромный корабль и крепко сжимает руку Александра. 
—  Через две недели мы будем уже далеко. Решайся, пока не поздно,  — заглядывает Вероника в глаза Александра.
  — Нет, я остаюсь. Я решительно, не понимаю, куда мы плывём, и что с нами будет. Нельзя же бесконечно куда-то идти, ехать, лететь. Неужели тебе не хочется, в конце концов, успокоиться. Это же какая-то навязчивая идея.
  Корабль подаёт сигнал. Пассажиры прощаются, и суетятся с багажом.
 — Ну, что ж, давай прощаться.
Она  протягивает ему билет и ее глаза наполняются слезами. Губы начинают дрожать.
 — Это всё? Наша история подошла к концу?
 — Похоже, что так, любимый. Знаешь, это была самая красивая история в моей жизни. Такого больше уже не будет никогда. Если бы я рассказала её сама себе - я бы  не поверила. Люблю тебя. Прощай?


  Александр стоит перед ней и не может даже сосредоточиться и не отвечает. Она вздыхает, поворачивается и медленно удаляется к трапу. Александр провожает ее взглядом, в котором только страх и отчаянье. Он крепко сжимает кулаки. В  руках колышется билет. Он смотрит то на билет, то снова вслед Веронике. Когда она теряется в толпе пассажиров и исчезает из виду, он решительно машет рукой. И этот жест,  может означать только "будь что будет". И вот он уже торопливо идёт вслед за ней, расталкивая чинных путешественников.
 — Вероника! — кричит он.— Подожди! Я с тобой.
 Вероника  останавливается. Резко оборачивается. Он стоит перед ней —  смущённый, растерянный и счастливый.
 — Я подумал, что ты, пожалуй права. Я же тоже бродяга. Как я смогу жить на этом острове, зная, что тебе без меня будет плохо. Я же с ума сойду.
Его плечи вздрагивают, словно от холода. Вероника ерошит его волосы и облегчённо вздыхает и бросается ему в объятья.
 — Я знала, что ты меня не бросишь.
 — А если бы я не понял и остался.
 — Ты не мог забыть того, чему научил меня сам.

  Они вместе — обворожительная женщина тридцати пяти  и обаятельный юноша в обнимку поднимаются на борт корабля и смотрят на город, над которым поднимается солнце. Его лицо наполнено облегчением и романтической мечтательностью, какая бывает у юношей в двадцать пять лет и младше. Раздаётся ещё один сигнал и под музыку духового оркестра город медленно удаляется от корабля. 
 — Кстати, ты не знаешь, как начинается морская болезнь? Я ведь ни разу не плавала на таком корабле,—  спрашивает Вероника.
 —  Тошнит.
 — Ерунда. От путешествий меня ещё никогда не тошнило. Во всяком случае, у нас на целых две недели есть место под солнцем. Мы будем загорать, валяться в шезлонгах и читать глупые книжки. Они смотрят на солнце, и жмурятся от счастья. 


***
 
Тот, кто начинает выяснять отношения – проигрывает заранее и навсегда.


***


  Александр и Вероника неподвижно лежат на палубе в шезлонгах с закрытыми глазами. На палубе просторно и почти безлюдно, если не считать нескольких пенсионеров в соломенных шляпках и изредка проходящих вальяжных официантов.
  Перед ними вплоть да самого горизонта расстилается тихая гладь и, возвращаясь обратно, как будто накрывает их куполом неба. В вышине не видно ни одного заблудившегося облака и только слева и справа, навстречу друг другу под прямым углом упрямо летят два крохотных самолёта.
 Вероника лежит с закрытыми глазами. На ее груди маленький кулон – флорентийская лилия с тремя камнями на плетёной  цепочке и крохотный клочок бумаги на переносице. Александр  внимательно следит, как самолёты приближаются навстречу друг к другу, оставляя за собой тонкий белый шлейф.
 —  Интересно, чтобы было со мной, если бы ты остался, а? — спрашивает она, поправляя бумажку на носу.
 —  То же самое, что и со мной – если  бы ты уехала, – ворчит он, не отрывая глаз от самолётов.
 
  Самолёты все ближе и ближе приближаются друг к другу и кажется готовы уже столкнуться. Проходит ещё несколько мгновений и самолёты встречаются в одной точке. В это Вероника открывает глаза, и бумажка слетает с ее носа. Она поднимается, берет флакон и плавными движениями втирает крем в загорелые колени и бедра.
 Александр смотрит в небо и видит, как самолёты, сойдясь в одной точке на разной высоте, разлетаются в разные стороны все дальше и дальше друг от друга. Теперь следы от их пути рисуют в небе большой белый крест.
  Вдруг перед ними появляется огромная тень. Следом за тенью появляется мужчина невысокого роста в курортной панаме. Это - тот толстяк из аэропорта, который заигрывал с Вероникой.
 — Добрый день, не правда ли? – как можно беспечней бормочет он и приподнимает панаму в знак приветствия.
Вероника с интересом его разглядывает. На нем широкие светлые льняные штаны и волосатые руки с короткими пальцами.   
 — Добрый день! –  отвечает она.
  Толстяк бесстыдно смотрит на загорелое тело Вероники и нервно пританцовывает на месте.
 — Вы меня не помните? Мы познакомились ещё в аэропорту. Неужели не помните? А заметил я вас, ещё в порту. Вы всегда находите самое укромное местечко? А на этом корабле так легко заблудиться. Признаюсь, искал вас.
Александр косится на толстяка.
 — Честно говоря, столько времени прошло. Извините, но нет. Не помню.
 — Ерунда. Меня всегда забывают. Я привык.
 — И чем же мы привлекли ваше  внимание? Вы из полиции?
 — Ну что вы!  Вы выглядите, как абсолютно счастливая пара. А я люблю все красивое и счастливое.

  Александр тревожно и агрессивно разглядывает проходимца с ног до головы.
— Наверное, потому, что некрасив и несчастлив.
Вероника кладёт руку на колено Александра и стучит по ней.
 — Не обращайте внимания. Алекс только изучает язык и часто делает ошибки.
 — Ну, что вы! Я ко всему прочему ещё и необидчив. Привычка знаете.
Вероника теребит  пальцами кулон на своей груди.
 — Да, мы —  абсолютно счастливые пассажиры и прячемся от любопытных глаз. Чтобы никто не сглазил. А что вы хотели?
Взгляд толстяка  падает на ее кулон.
 — Какая  красивая вещица! – цепляется  он за подходящую тему.
 — Спасибо. Это очень старая вещь. Она досталась мне ещё от прабабушки.
 — Я антиквар и сразу способен оценить красивое. У меня есть маленькое предложение. Сегодня вечером приглашаю вас на ужин на троих. Как вы на это посмотрите? Устроим все, что захочется. Для меня невозможного нет. Что скажете?
Вероника растерянно смотрит то на толстяка, то на Александра и тут же находится. 
 — Спасибо за приглашение. Но думаю, мы откажемся.

  Толстяк суетливо смотрит  то на Веронику, то на Александра, желая понять, какое же впечатление он производит.
 — Так как? – назойливо повторяет он.
  Вероника улыбается ему так, словно он именно мужчина, которого она всю жизнь ждала. Видно, что толстяк теряет самообладание.
 — А вдруг нас одолеет морская болезнь, — откровенно  заигрывает  Вероника.
 — Пустяки. Я знаю лучшее средство от этой  болезни. Приходите.
  Тут в разговор снова вмешивается Александр.
 — А действительно, почему бы и нет? Если вы приглашаете, мы обязательно придём. Соглашайся, Вероника.
 — Ну, вот и прекрасно. Жду вас в ресторане на восьмой палубе. Столик там всегда за мной. На всякий счастливый случай, знаете ли. Адью, красавчики. Толстяк гордо кланяется и уходит. Вероника провожает его улыбкой и как только он отворачивается, улыбка тут же слетает с ее губ.   
 — Ты зачем согласился?
 — Этот пошляк положил на тебя глаз, — раздражённо ворчит Александр.
 — Конечно. Я так и поняла. На меня многие обращают внимания. Впрочем, даже из этого идиота можно извлечь пользу. Нам нужны деньги. Я продам ему этот кулон, и на этом ему придётся успокоиться. Я пойду на встречу одна.
 — Ну, знаешь, мне кажется, что это неприлично.
 — Конечно. Но дело того стоит.
Александр  швыряет флакон с кремом за борт и ложится в шезлонг.
 — Ты смотрела на него, как дешёвая шлюха.
 Вероника жёстко смотрит  на  него и качает с досадой  головой.
 — Малыш, запомни на всю свою жизнь – тот, кто начинает выяснять отношения – проигрывает заранее. Подумай об этом.
 — Я постараюсь. Только не нужно называть меня малышом.
 
  Вероника, улыбаясь, щурится на солнце, набрасывает на плечи халат, целует Александра в губы и уходит. Александр оглядывается по сторонам, поднимает руку и подзывает официанта. Через мгновение к нему, переваливаясь с одной ноги на другую, подбегает седой  коренастый старичок.
 — Принесите мне вина, пожалуйста, — заказывает Александр.

  Старичок кивает головой и тут же, как волшебник, исчезает.
Александр откидывается в шезлонге и смотрит на небо. Над ним висят две расползающиеся белые линии, выведенные самолётами.
  Официант тут же возвращается, держа в руках небольшой железный поднос с вином и стаканом. Александр тут же наливает себе полный стакан и залпом выпивает. Достаёт деньги и передаёт их официанту. Старичок благодарно кивает и удаляется. Александр, взяв недопитую бутылку, уходит с палубы.
Дверь каюты медленно открывается и входит Александр с  бутылкой вина в руке. Он осматривает каюту и падает в кресло. В  каюте тишина. Слышен только шум воды из душа.       

   Александр опрокидывает бутылку и делает несколько жадных глотков. Бутылка тут же пустеет. Он заглядывает на дно бутылки пьяными глазами и отшвыривает ее на пол. Поднимается и направляется в ванную комнату раскачивающейся походкой.
В узком проёме двери он видит Веронику, стоящую перед круглым зеркалом с махровым полотенцем в руках. Она разглядывает своё отражение в зеркале.
И вдруг в зеркале рядом появляется пьяное лицо Александра. Вероника вздрагивает  и замирает от неожиданности. Он стоит перед ней с приклеенной  самодовольной улыбкой.
 — Я хочу тебя?— пьяным и требовательным голосом произносит он и резко прижимает ее к себе.
 Вероника отпускает ему звонкую пощёчину и самодовольная улыбка тут же слетает с его лица.         
 — Никогда, никогда больше так не делай,—  гневно кричит она ему в лицо.
  Он злобно трёт щеку ладонью быстро выходит из каюты. Хлопает дверь. Вероника облегчённо вздыхает.
—Я не хочу, чтобы ты шла на это встречу!
—Я тоже.
— Я тебе не верю!
В это время его одолевает приступ тошноты. Он бежит в туалет и склоняется над унитазом. 



***

Отпусти своего зверя, и он приведёт тебя домой.

***


  Вероника идёт вдоль столиков в сопровождении официанта. Мужская половина посетителей тут же перестают жевать. Женская половина  начинает жевать значительно усерднее. Официант указывает на столик в самом дальнем углу под зелёной пальмой. Маленькая настольная лампа с красным абажуром робко освещает столик, за которым сидит толстяк и нервно жуёт зубочистку. Когда он замечает Веронику, он поправляет воротник пиджака и манжеты на рубашке. Встаёт и чинно проходит ей навстречу. Взяв ее под локоть, он уводит ее в свой уголок. Они садятся. Толстяк смотрит на Веронику и потирает руки.   
 — Я уже давно вегетарианец. Но вам советую попробовать здешнего ягнёнка. Здесь его готовят - пальчики оближешь, — рекомендует он.

  Вероника смотрит на него с ироничным любопытством.
 — Облизывать пальчики - неприлично. А уж тем более говорить об этом вслух.
 — Это же, как бы это выразиться, забыл слово —  метафора. Вот.
 Перед столиком, как джин из бутылки появляется официант.
 — Неси всё как договорились. — тараторит он.
 
  Официант кланяется и тут же растворяется.
 — Ни за что бы не подумала, что вы вегетарианец.
Толстяк заливается смехом, напуская на себя беспечности.
—  А что на моем лице написано, что я ем мясо?
 — Ещё как! – шепчет Вероника и слегка склоняется к нему через столик, — Вы настоящий хищник.

  Когда она произносит слово хищник, она показывает ему свои ноготки.
 — Странный у вас юмор! Но мне он нравится. Вы не похожи на старательно причесанных женщин, которые ходят, будто боятся споткнуться. Спасибо за комплимент. Так меня ещё никто не называл. Хищник. Звучит неплохо. Я запишу это в свой блокнотик. Как только меня не обзывали, но такое впервые. Польщен. Буду рад оправдать ваше доверие.
  Вероника сдержанно улыбается в сторону.
 — Куда деваться — у всех людей правильные лица. Но пока говорить о доверии ещё рано.
  Толстяк на мгновение замирает, чтобы придумать ответную фразу, но находится только встречный вопрос.
 — Вы считаете, что природа ошибок не делает? 
Вероника смотрит на его тоненькие усики и узко посаженные глаза и  категорично отрезает. 
 — Природа не ошибается.
  К столику подходит официант с вином разливает вино на пробу. Толстяк показывает ему, чтобы тот не задерживался. Вероника пробует и кивает официанту. Он тут же исчезает той же дорогой. 
 — Это точно, —  продолжая разговор, поднимает бокал Толстяк.  Сразу видно, что вы очень проницательная женщина. Зрите прямо в корень.
Вероника тоже поднимает бокал. Они чокаются и делают по несколько глотков.
 — Судя по всему, вы  большой любитель путешествовать. Давайте сыграем в такую игру. Расскажите мне, где вы были в последний раз, а я угадаю, что вас поразило больше всего.

  Он задумчиво закатывает глаза и загибает пальцы с маникюром. 
— Вот! Остров Бали. Это был мой последний вояж. Мне там очень понравилось что…?
Толстяк склоняется через стол к Веронике. Она злобно сверкает глазами.
  — Смерть?

  Толстяк от удивления тут же откидывается на стуле и разводит руками. 
 — Вероника, вы меня пугаете! Вы, читаете мои мысли прямо до печёнки?
  Вероника делает ещё один глоток и злобно смотрит на него исподлобья. 
 — Я очень скверная девочка и часто говорю то, что вижу. И что же там увидели вы?
 — Какая вы – опасная, однако! —  поднимает бокал толстяк.
  Он смотрит на неё тревожным взглядом.
 —  Меня больше всего поразил похоронный ритуал. Ну, как покойника сжигают, короче. На меня это произвело неизгладимое впечатление.
 — Ужасно любопытно. Расскажите.
  Толстяк снова склоняется к ней через столик и шепчет.
 — Представьте, вдоль дороги к морю движется кортеж с разукрашенным  деревянным быком. В нем находится тело этого ну, покойника. У моря зажигают костёр и поджигают этого бычка. Под действием огня, руки и ноги покойника, которые торчат из быка, начинают дёргаться.
 
 На этих словах рассказа толстяк карикатурно изображает, как дёргались руки того покойника. Вероника громко вскрикивает и тут же наигранно прикладывает к губам ладонь. Все посетители, которые сидят рядом поворачиваются в их сторону.
 Вероника замечает, что ее возглас оказался слишком громким, вдруг начинает тихо смеяться.
 — Какой ужас! Не рассказывайте мне этого! Я боюсь.
Довольный  толстяк продолжает  рассказ.
 —  Они хранят это пепел две недели, а через тринадцать родственники вновь приходят на берег и бросают пепел в воду.
 — Зачем?
 — Чтобы душа, якобы, окончательно покинула деревню.
   
  Вероника хлопает ресницами и восторженно смотрит на толстяка. Он воодушевлённо кладёт свою руку на ее ладонь и смотрит в ее лицо.
 — Ах, какие у вас глаза. Страшной красоты глаза. Вы знаете, Вероника, у меня в жизни не много принципов. Я человек аморальный, но одного правила я придерживаюсь строго. Я никогда не обманываю женщин.
 — Почему? Может это кому-нибудь нравится, —   кокетничает Вероника. 
 — Я так не думаю. Буду с вами честен. Я женат. У меня трое детей.  А кто этот юноша? Это ваш сын?
 — Нет. Это мой любовник.

  Толстяк кашляет и сконфуженно поглаживает свои усики.
 — Но он же нищий. Это видно невооружённым взглядом,— недоумевает  он. 
 — Ну и что! Мне он очень нравится. Он молод и горяч. И давайте обсудим что-нибудь другое, раз уж я пришла.

  Толстяк откровенно смотрит на грудь Вероники  и указывает на неё пальцем. 
 — Роскошная вещь! Бриллианты моя слабость.
 — У вас определённо хороший вкус.
Ее грудь, намеренно вздымается, и она демонстративно печально вздыхает и теребит кулон изящными пальцами.
 — Вы не могли бы пристроить этот кулончик?
 — Кулончик? Я вас понял. У вас есть какие-то проблемы. Это не моё дело, но думаю, что могу вам помочь.
 — Проблемы есть, но они настолько незначительные. Но для такого как вы - это сущий пустяк.
 — Я готов купить его прямо сейчас. Но мне нужно внимательно его осмотреть. Потрогать, так сказать на вкус.
 — Это было бы здорово. Но чтобы договориться о цене, думаю, вам необходимо взглянуть на него поближе. Не могли бы  вы помочь мне расстегнуть замочек.

  Вероника склоняется к нему через столик. Он тут же вскакивает и подходит к Веронике.
— Замочек? Замочек? Конечно, замочек!
  Толстяк снимает кулон, разглядывает его с умным видом и надувает щеки. 
 —  Флорентийская лилия. Какая прелесть! Как давно я искал что-то подобное!  Моя подружка хотела именно такой, но я нигде не мог найти ничего похожего. А где ж вы его взяли, если честно? – с любопытство спрашивает он.
 — Честно? Украла,— спокойно отвечает она.
  От неожиданности толстяк кашляет, словно подавился. Вероника протягивает ему салфетку. Он утирается, встаёт из-за стола и подаёт ей руку.
 — Вы экстремальная женщина. Чтобы обговорить цену, лучше пройти в каюту.   
Вероника выходит из ресторана. За ней семенит толстяк. Они  выходят на палубу, и останавливаются у бортика.
 — Как красиво! – говорит толстяк.
 — Да. Но, думаю, мы здесь не для этого.
 — Когда смотришь на такую красоту, невольно в голове рождаются самые дикие бразильские фантазии.
 — Думаю, это не фантазии, а кое-что другое. Может иллюзии?
 — Да какая разница, если дело касается красоты. Пойдём в каюту.
 — Идём.

  Он берет Веронику под локоть, и они удаляются по палубе. 
 За ними осторожно следит Александр. У него мокрые волосы и злые пьяные глаза.
Толстяк открывает дверь каюты и пропускает вперёд Веронику. Затем входит сам и закрывает дверь на ключ.
  Александр подходит к двери и садится на корточки, схватившись за голову.
 
  Пока толстяк, напевая, роется в холодильнике, Вероника подходит к двери и  поворачивает ключ. В это время толстяк, пританцовывая и держа в руках два бокала с вином, входит в комнату. Вероника берет бокал, и они чокаются.
 — За что будем пить? – торжественно произносит он.
 — Как за что? За удачную сделку.
 — Зачем же торопиться. Всё в наших руках. Мы же одни в этой каюте. И никто ничего не узнает. Все условия контракта останутся в тайне.
 —  Я смущаюсь.
 —  Я тоже. Видите у нас так много общего. Расскажите, какие у вас фантазии?

  Толстяк и кладёт руку на талию Вероники.
  — Да я люблю творчество. Фантазии  — это неимоверно тонкие вещи, но как  порой бывает невыносимо сложно жить, если они в избытке, а жизнь выглядит такой унылой.
 — Какой вы, однако, фантазёр, —  кокетливо отвечает Вероника и убирает его руку. —  Давайте сначала к делу.
Толстяк снимает с шеи кулон и вдыхает воздух.
 — Какой аромат. Головокружение сплошное. Тут он достаёт маленькую лупу и рассматривает камни.
 — Да это именно то, что мне нужно. В цене не обижу. Уж поверьте у меня в этом большой опыт. Наличные?

  Вероника кивает. Он достаёт из кармана пачку денег, берёт половину и протягивает  Веронике. Она кивает головой и прячет их в сумочку.
 — Надеюсь, я вас не обидел?
 — Вы меня только вдохновили.
  Толстяк снова приближается к ней и кладёт руку на ягодицы.
 — Нет - нет. Это вы сегодня моя муза.
Вероника невозмутимо убирает его руку.         
 — А теперь мне нужно идти. Меня ждёт любовник. Он очень ревнивый. Как бы он не наделал глупостей. Молодость, знаете. Она такая непредсказуемая.
 — Как идти? Мы же так не договаривались.
 — Но ведь и по - другому тоже.

  Толстяк учащенно дышит, сопит, хватает Веронику за руки и швыряет, как куклу на кровать. На его лице то злоба, то похоть, то наоборот, то всё вместе.
  Она отчаянно сопротивляется. Он не отступает. Какое-то время они катаются по кровати. Затем падают на пол, и бой продолжается  уже на ковре.
И, вдруг, Вероника замирает и неподвижно смотрит в потолок. Толстяк смотрит в ее глаза,  плотоядно скалится и медленно расстёгивает пуговицы у неё на  блузке и тянет свои губы к ее груди. 
 
  В этот момент Вероника даёт ему звонкую оплеуху. Толстяк вскрикивает и откидывается на спину. Вероника тут же запрыгивает на него и из всех сил молотит его кулаками по лицу. Он пытается укрыться руками.
 — Да, детка. Давай. Ещё немного.

  В это время Александр поднимается и прислушивается. До него доносится  звуки борьбы и звериное рычание Вероники.
 Александр врывается в каюту. В его глазах гнев. Он смотрит по сторонам. Перед глазами все кружится. Дверь номера, ковёр, пустая тележка официанта, красный огнетушитель. Он срывает со стены красный огнетушитель.
  Вероника сидит верхом на толстяке и вдохновенно колотит его руками. Александр, с трудом оттаскивает Веронику от толстяка и поднимает огнетушитель.
 
 Толстяк пытается отползти в сторону. Дикими от страха глазами он смотрит на Александра, который все ближе и ближе приближается к нему.
Александр размахивается и наотмашь бьёт толстяка огнетушителем по голове. Тот закрывает глаза, без каких либо чувств и фантазий и падает. Вероника поднимается и пытается вырвать огнетушитель из рук Александра. Когда ей удаётся сделать это, она пускает струю пены в лицо толстяка.
  Александр и Вероника, молча и тяжело дыша, смотрят друг на друга.
 
 Она отбрасывает огнетушитель на пол и поправляет растрепавшиеся волосы.  Толстяк открывает глаза и оглядывает каюту.  Вероника раскачивает кулон перед его лицом, как маятник, и истерично смеётся.
 — Фантазии это то, что нас вдохновляет. А иллюзии то, что разочаровывает. У, гадёныш! Надеюсь, ты не хочешь сесть в тюрьму за попытку изнасилования? У меня ведь целый ресторан свидетелей.
  Они выходят в коридор и, убедившись, что вокруг никого нет, выдыхают. Когда Вероника входит в свою каюту, Александр лежит на кровати, уткнувшись лицом в полушку.
 — Я хотел убить тебя, – говорит он. — Потом я хотел убить себя. Тоже не смог. Что теперь с нами будет?
Вероника гладит его по голове и по ровному дыханию видно, что он уснул.  Вероника нежно целует его, заботливо укрывает покрывалом и облегчённо  вздыхает, разглядывает кулон в ладони.


***

Получать удовольствие от жизни - это самое великое искусство.

***


  Седой и Брюнет сидят в забегаловке и жуют картошку с соусом. Серой аккуратно опускает длинную полоску картошки в соус и смакуя кладёт в рот, словно это не обычная картошка фри, а петушиные гребешки или другое экзотическое блюдо. Брюнет выглядит уставшим и удручённым.
 — Ты неважно выглядишь,— подтрунивает над Брюнетом Седой.
 —А я вот не могу понять, как ты можешь есть эту гадость, и получать при этом удовольствие?
 — Не знаю. Просто могу. Я об этом не думаю. И тебе не советую.
 — Почему? Потому, что от всего в жизни нужно стараться получать удовольствие. А если не можешь, то, наверное, лучше и не делать.
 — Я думаю, почему у меня ничего не получается? Вроде вот поймаешь какую-то зацепку, так она тут же срывается. Может со мной что-то не так.
 — Да расслабься ты! Когда ты думаешь, ты можешь гораздо больше, чем думаешь. Думай спиной. Пусть вопросы сами на себя отвечают.
 — Да ну тебя! Ты как скажешь, так сразу тяжело становится. Скоро конец смены, а я так никого и не поймал,— отмахивается Брюнет и вытирает губы салфеткой и швыряет её в тарелку.
 — Слушай, расскажи какую-нибудь смешную историю на десерт. У тебя так хорошо получается. Я даже начинаю завидовать твоей будущей жене.
 
  Брюнет улыбается во весь рот.
— Это я люблю. Ну, чтобы такое вспомнить? Вот. У меня, босс, есть один любопытный факт. И я постоянно об этом думаю.
Седой приподнимается на сидении.
 — Так. Уже интересно.
 — Это было давным-давно. Не могу сказать точно, когда и где. Где-то  в Африке. Точнее в одном африканском городке случилась это странная история.
Седой потирает руки и щурится от любопытства.
 — Где?
 — В Африке.
 — Из далека, значит история.
 — Так вот. Представь себе, в один день весь этот город, ни с того ни с сего, заболел какой-то странной болезнью. Какой -  тоже до сих пор никто не знает. Все люди в этом городе начали смеяться.
 — Что?
 — Ну, смеяться.
 — Зачем?
 — Ну, откуда я знаю зачем! – с досадой перебивает его Брюнет. —  Интересно то, что весь город, представляешь одновременно. Смеются, а над чем понять не могут. И остановиться тоже не могут.
 — Накурились что ли?
 — Да откуда я знаю. Хохочут и всё! А над чем и почему никто не поймёт.
 — А я знаю. Наверное, потому, что туда приехал ты.
Брюнет начинает смеяться.
 — Да нет, шеф. Это было сто лет назад. Меня тогда ещё в живых - то не было.
 
  Седой смотрит в окно и печально вздыхает.
 — А говоришь, что  факт. Плохая это история, приятель. Пришел наверное в редакцию жёлтой газетёнки стажёр вроде тебя, а редактор дал задание написать что-нибудь смешное про Африку. Вот он и придумал эту историю. 
 Седой неожиданно становится серьёзным.
 — А как погибли твои родители?
 — Они были в отпуске. В тот год на побережье, где они отдыхали обрушилось наводнение. Много людей погибло в воде. Многие просто пропали без вести. Унесло в море. Водолазы искали людей несколько суток. Моих так и не нашли.
 — Извини. У нас ещё есть время.

 Седой и Брюнет выходят из пустой забегаловке на пустую улицу. Садятся в машину. На горизонте пробивается розовый рассвет.         



***

Очень бы хотелось, чтобы мечта, которая, конечно же, сбудется
 - тебе понравилась.

***


  В тихом глубоко провинциальном городке, на безлюдном утреннем перроне сидит худощавый, немного угловатый, десятилетний Александр. За его спиной  одноэтажный кирпичный вокзал с маленькой круглой башенкой.
Из вокзала, не спеша, выходит Вероника. Ее волосы уже тронуты сединой, а под глазами тонкие лучики морщин. В руках два паспорта и билеты. Она садится рядом ним и смотрит на железнодорожное полотно.
 — Как здесь живут люди? Им, наверное, бывает скучно, — болтая ногами, спрашивает Александр.
 — Они об этом не знают, — отвечает Вероника и с улыбкой смотрит на  паспорта.
  Александр прыгает со скамьи и,  размахивая руками, громко заявляет.
 — Я хочу сделать для них что-нибудь весёлое. Давай я буду писать сказки для детей.
  Вероника смотрит на него с добродушной  улыбкой и теребит руками билеты.
 — Как ты будешь писать? Ты же даже читать не умеешь.
 — Это же очень легко. Я буду учиться одновременно. Ты же мне поможешь?
Вероника берет его за руку и гладит по вихрастой голове.
 — В этом, к сожалению, тебе никто и никогда не поможет. Придётся всё делать самому. И к тому же нужен большой талант.
 — А я все - равно напишу. — топает он ногой.
  Вдали сигналит красный локомотив и приближается к платформе.
Вероника печально смотрит на паспорта, оставляет их на лавке и берет Александра за руку.
 — Пошли. Нам пора.
 
  Поезд останавливается. Дверь вагона открывается. Сонный проводник с флажками протирает поручни и выходит на перрон. Вероника протягивает ему билет, и они поднимаются в вагон.
 — Ух, ты! – удивляется Александр, разглядывая купе.
  Они садятся у окна и облегчённо вдыхают. 
 — Ну, вот и все. Наше путешествие подходит к концу,— тихо произносит Вероника.
 — Ничего! Мы придумаем ещё одно приключение.
Поезд тихо дёргается и медленно набирает ход. Александр, прислонившись к стеклу, разглядывает медленно уплывающее здание вокзала.  За окном -  уборщик в оранжевой униформе подходит к скамейке и поднимает паспорта. Перелистывает страницы и кладёт их в карман. Затем заходит в вокзал и тут же  исчезает из вида вместе с вокзалом. Размеренно стучат колеса. Мелькают придорожные столбы. Непрерывно тянутся электропровода. За окном над проводами, не отставая от поезда, стремительно летит одинокая птица. На  низком небе собираются тяжёлые свинцовые облака.
 — А зачем ты выбросила наши документы? – не отрываясь от  птицы, спрашивает Александр.
  Вероника устало закрывает глаза, и уголки ее губ слегка понимаются. 
 — Они уже старые и больше нам не нужны.
  Поезд набирает скорость и все быстрее стучат колеса. Вероника, закрыв глаза, дремлет.
 
 В купе входит проводник и ставит на столик два стакана густого чая и молча удаляется. Над стаканами извивается струйка аромата. Александр, зажмурив один глаз, рассматривает дымок от горячего чая. За окном на небе появляются все новые и новые фигуры. Его взгляд  останавливается на  большом свинцовом облаке. Оно словно летит за поездом по пустынному небу. Александр разглядывает облако и переводит взгляд на Веронику. 
Поезд дрожит, снижает скорость и через минуту останавливается. Александр  тихо толкает Веронику и показывает ей облако, нависшее над поездом. Вероника смотрит в окно.
 — Смотри - вон то облако. Оно похоже на тебя в точности!
  Вероника смотрит в окно и разглядывает облака. Когда она снова поворачивается к Александру, его в купе уже нет. Александр, путаясь между проходящими по вагону сонными пассажирами, выпрыгивает на перрон и со всех ног бежит в поле.
— Куда! Вернись немедленно, — кричит проводник.

  Но Александр убегает все дальше и дальше от поезда и только его светлая голова иногда показывается из высокой травы. Следом за ним с поезда спускается Вероника и бежит за Александром.
— Вы что с ума посходили. Здесь нет стоянки. Запрещено! — кричит проводница.

  Но ее слова растворяются в душном, словно непроницаемом воздухе.  Александр бежит, размахивая руками, не останавливаясь и не оборачиваясь. Как только он устаёт, он останавливается и садится в траву. К нему подходит  Вероника и с упрёком смотрит в его широко раскрытые удивлённые глаза. Он поднимает к ней глаза и расстроенным голосом оправдывается
 — Там было облако. А в облаке была ты. Ну, прям, как ты, копия. А потом ты вся поменялась и пропала.

  Вероника  садится на траву и устало опускает руки.
 — Ну, и не переживай. Это тебе только показалось. Видишь, я же с тобой. Вдалеке подаёт сигнал и трогается поезд. Они смотрят, как вагоны один за другим исчезает из вида. Вероника устало вздыхает.
 — Ну, вот и все! Теперь придётся идти пешком.
 — Туда. Смотри, видишь наш город.
  Они стоят среди пустынного поля. Далеко-далеко на горизонте виднеются очертания города. Поднимается сильный ветер. Становится темно. Александр крепко прижимается к Веронике.
 — Что ж, придётся идти, — с досадой говорит Вероника.
 — В город? – озираясь по сторонам, спрашивает  он.
 — Ну а куда же ещё.  Видишь, скоро начнётся дождь.
Александр берет ее за руку и тянет в сторону города.
 — Пойдём скорей. А то промокнем.
Они идут по полю, держась за руки.  Две фигуры  — маленький мальчик и пожилая женщина.
 — Ерунда. Он же совсем близко.
 — Это только кажется, что он близко. Но придётся идти очень долго.
Ветер поднимается все сильнее и сильнее. Сверкает голубая молния и тут же по небу рассыпается раскаты грома. Александр жмурится от страха, но с любопытством смотрит на небо.
Вновь сверкает молния. Шумит ветер. И потоки воды обрушиваются на их головы.
 — Ух ты! Можно я побегаю под дождём? – спрашивает Александр.
 —  Ты замёрзнешь.
 — Да нет, он же тёплый.
 
  Начинается  косой ливень. Александр бегает по полю и радостно кричит. Потоки воды  хлещут его по лицу. Он восторженно прыгает и размахивает руками.
Вдруг ветер стихает. Дождь, так же резко, как и начался, прекращается.  Александр бежит к Веронике и бросается ей на шею.
— Это было вот так здорово!
Вероника обнимает Александра, пытаясь его согреть.
 
 

***

Какая улыбка - такая и жизнь.

***

  Утренний город, словно карандашный набросок, сделанный на жёлтом листе бумаги, с каждым мгновением наполняется красками. Высокое небо неудержимо заполняет всё, что может быть видимо. Тёплый неторопливый ветер разносит всё, что отчаялось и не дождалось рассвета.
  На улицы и тротуары со всех скрытых и потаённых бетонных уголков выбираются удивлённые прохожие и щурятся от забытого солнца. Стучат  двери магазинов и баров. Радостно сигналят машины. Повсюду вокруг всё приходит в неторопливое и недоверчивое движение. Даже улыбки на лицах не спешат расправиться в полную силу, боясь, что радость может оказаться не столь долговечной, как ее обещание.
  И даже машина полицейских кажется каким-то совершенно ненужным, бесполезным предметом в то время, когда люди прощаются со своими тревогами и счастливо вдыхают утренний воздух.
 Седой, словно ребёнок, высунув голову из машины, как ребёнок, вертит головой.
 — Все, дружище. Похоже, что наша смена подходит к концу.
 — А я так и не отличился,— расстраивается Брюнет.
 — Это потому, что ты всегда найдёшь повод для уныния. Умение жить, напарник, определяется умением радоваться жизни.
 — Чему уж тут радоваться, если даже твой первый напарник и тот напоминает о неудачах.
 — Это не я. Это наш старичок, которого ты так и не нашёл тебе об этом нашёптывает.
 — Да старичок всех переиграл. Был и сплыл, как - будто и не было.
 — Ну, вот что у меня в голове не укладывается. Почему человек, который хочет покончить с жизнью, прыгает не на асфальт, а в воду. Ну, или под поезд там. Да мало ли вариантов.
 — Может, он решил искупаться. Кто их знает! — хохочет Седой в лицо Брюнету.
 —  А вот это вопрос философский. Тут я тебе не помощник. Достань его из-под воды и спроси, а пока не мешай мне радоваться. От твоих мыслей я начинаю нервничать.
 — Хорошо. Выслушай меня в последний раз.
 — Хорошо. Я пообещаю тебе это завтра, — глядя в лицо Брюнету, чеканит Седой и добавляет, — указывая на него пальцем.
 — Завтра ты будешь уже в отпуске.
 — Именно.

  Машина останавливается у дверей бара.
 — Мне нужно поставить ребятам из отдела выпивку. В честь отпуска. А то обидятся. Я быстро.
Он выходит из машины и исчезает за дверью бара. В это время раздаётся сигнал рации. Брюнет нажимает кнопку.
 — Четвёртый, я первый. Есть свежая информация.
 —  Что там? – ворчит Брюнет.
 — Документы, которые были украдены в четырнадцатом квартале – найдены. Их обнаружили на вокзале в десяти  километрах от города. Больше пока ничего.
 — Спасибо, первый. Передай постам. Пусть пробивают. Особенно у всех стариков и бродяжек, — отвечает Брюнет, подражая Седому.
 — Принято. Спасибо за вами, —  скрипит голос  и тут же исчезает в эфире.
Седой выходит из магазина, держа в руках бумажный пакет на груди, и садится в машину. 
 — Сообщили, что нашли украденные на даче документы.
 — Что, мы опять опоздали?— смеётся Седой.
 — Выходит, что так.
 — Только я никуда и не торопился. Поехали.


***

Книги, как и женщины, не приходят случайно.

***

  Александр и Вероника переходят дорогу, не обращая никакого внимания  ни на светофоры, ни на сигналы машин, ни на окрики водителей и уходят все дальше и дальше в бесконечные лабиринты бетона. Проходя мимо витрины книжного магазина Александр вдруг останавливается  и смотрит на выставленные цветистые обложки книг.  Александр умоляюще смотрит на Веронику и тянет ее за руку в магазин.
— Давай зайдём? Ну, пожалуйста.
 
Вероника склоняется к нему 
 — У нас нет денег. Давай зайдём сюда в другой раз?
 — Ну, пожалуйста, Вероника. Только посмотрим.
Александр  умоляюще смотрит в ее глаза. Они входят в магазин, заставленный стеллажами. Александру ходит по магазину, от удивления открыв рот и прикасаясь к корешкам книг, словно к сокровищнице невиданных тайн.
 — Вот когда научишься читать тогда и купишь себе всё, что захочешь.

  Александр дёргает ее за руку и показывает на прилавок, за которым стоит юная девушка и крутит пластиковый барабан, в котором крутятся маленькие сиреневые билеты.
 — Тогда купи мне лотерейный билет. Это же не дорого. Я всё выиграю.
Вероника облегчённо вздыхает и кладёт перед девушкой монету.
 — Ну, билет, так билет. Была - не была.
Продавщица смотрит в глаза Александру и ставит перед ним пластмассовый барабан.
 — Крути и выигрывай, малыш.

  Он крутит барабан, и бумажные билетики послушно перекатываются. Он резко  останавливает барабан, сдвигает крышку, вытаскивает билет и протягивает Веронике.
 — Нужно  разорвать  по линии,— говорит продавщица и улыбается Александру.
Вероника отрывает кромку билета, разворачивает его и читает.
 — Ещё один билет.
 Она протягивает его продавщице. Та смотрит на него, закрывает крышку и  крутит барабан. На этот раз она сама останавливает барабан и открывает крышку. Александр  вытягивает билет и опять протягивает билет Веронике. Она снова смотрит на билет  и  радостно читает вслух.
 — Выигрыш — десять единиц.
  Александр подпрыгивает от радости.
 — Ещё! – кричит он.
  Вероника протягивает билет продавщице и, гордо произносит.
 — Давайте ещё!   
 
  Продавщица кивает и крутит барабан. Александр снова протягивает руку, вытаскивает билет и хитро смотрит на  Веронику. Она отрывает кромку и, смеясь, читает.
 — Двадцать.

  Вероника, словно оправдываясь, протягивает билет удивлённой девушке. Она  проверяет билет и завистливо качает головой.
 — Точно. Крути сам, —  улыбается она.
Когда Александр вытягивает билет и Вероника произносит «пятьдесят» продавщица недоверчиво смотрит то на Александра, то на Веронику, то на билет.
 — Ты настоящий счастливчик, малыш, — подбадривает его Вероника.
 — Ещё, — кричит Александр, — и снова раскручивает барабан. Барабан останавливается, девушка внимательно следит за рукой Александра. Он достаёт билет и  на этот раз протягивает его продавщице. Она открывает билет и безутешно разводит руками.
 — Сто, — восклицает она и категорично добавляет, —   Все. Больше призов здесь нет. Но по условиям книжной лотереи вы не можете взять деньги. Но вы можете выбрать любые книги  на эту сумму.
 — Ура!— тихо вскрикивает Вероника и тут  же смущённо улыбается.
 — Я сам выберу.
  Александр ходит по магазину и без разбору тычет пальцем в те книги, корешки которых ему понравились больше всего. Вероника следует за ним и снимает их  с полки.
 Продавщица складывает книги в пакет, считает что-то на калькуляторе и подаёт Веронике. Александр берет огромный пакет в охапку и гордо выходит из магазина. Когда дверь за ними закрывается, девушка крутит барабан, останавливает, вынимает билет и читает «БЕЗ ВЫИГРЫША»
 — Вот как я теперь буду продавать  билеты, если там нет ни одного выигрыша.      
 
  Вероника, держа Александра за руку, переходит дорогу. Возле витрины ресторана, с лицом повара на рекламном плакате он останавливается.
 — Вероника, я очень хочу есть. Купи мне что-нибудь вкусное.
Вероника с досадой смотрит на него и горестно разводит руками.
 — У нас совсем нет денег. А в этом ресторане всё очень дорого. Потерпи ещё немного, и я что-нибудь придумаю.
  Александр смотрит в печальные глаза Вероники, роется в карманах и вытаскивает оттуда золотые карманные часы, которые когда-то давно украл из особняка.
 — Ну, тогда давай продадим вот это. Я хотел сохранить их своим деткам, но если у нас  ничего нет, то давай продадим их и купим нам бутерброд.
Вероника берет часы и осматривается по сторонам и садится на скамейке.
 — Как они у тебя оказались. Я думала, что их потеряла. Мы сделаем так. Ты посиди пока здесь, а я сейчас вернусь.
Она осматривается по сторонам и видит на противоположной стороне улицы вывеску "Ломбард".
 — Только никуда без меня не уходи. Понял? Я в ломбард и обратно.
Александр, молча кивает в ответ. Она ставит рядом с ним пакет с книгами и торопливо уходит.


***

Страх одиночества виден в глазах каждого человека.

***

  Оставшись в одиночестве Александр смотрит по сторонам, крепко держа пакет с книгами. Перед ним проплывают незнакомые улыбающиеся лица. Но в улыбках некоторых ему видится злая насмешка. В его глазах появляется тревога. Он встаёт со скамейки и идёт вслед за Вероникой. Смотрит на спины прохожих, заглядывает в их лица, крутит головой по сторонам. Он все дальше уходит по улице. На его глазах наворачиваются слезы. Он останавливается посреди тротуара и тихо плачет.  В это время мимо него проезжает машина полицейских. В открытом окне машины появляется радостное лицо Седого
 — А ну-ка останови, —  приказывает он.
 
   Машина останавливается в метре от Александра. Седой пристально смотрит ему в глаза, не выходя из машины.
 —  Кажется, он потерялся. И мамаши что-то не видно. 
  Седой выходит из машины, садится на корточки перед Александром и добродушно протягивает ему руку. Александр смотрит на него и не понимает, что от него хотят.
 — Эй, малыш.  А где твоя мама?— добродушно спрашивает он.
 — Мама? Не знаю, — пожимает он плечами.
 —  А папа?
 — Не знаю.
 — А где же ты живёшь?

  Александр снова пожимает плечами и смотрит по сторонам.
 —  Ты,  что потерялся?

  Александр кивает головой и утирает слезы.
 — Давай-ка заберём малыша с собой, —  бросает Седой Брюнету.
Брюнет выходит из машины, подхватывает Александра на руки и заносит его в машину. Они отъезжают.
 — Этого нам ещё не хватало. Нужно отвезти его в отдел и пусть там разбираются.
Седой поворачивается к Александру, который мирно сидит на заднем сидении и утирает слезы. 
 — Только ты, малыш, не пугайся. Мы сейчас привезём тебя в участок. С тобой поговорит добрый дядя и позвонит твоей маме. А она приедет и отвезёт тебя домой. Договорились? Останови. Я куплю ему мороженого.
    
  Машина останавливается возле разукрашенного киоска. Седой выходит из машины и вразвалочку направляется к киоску.
   
  Александр смотрит то на него, то на ручку двери, тихо открывает дверь, ныряет в узкую щель и молнией исчезает за углом.
 
   Брюнет смотрит на часы, постукивает по рулю и смотрит в зеркало заднего вида. Замечает, что Александра нет, и выскакивает из машины, суетливо озирается по сторонам. Убедившись, что Александра нет в зоне видимости, он со злостью топает ногой.
 — Вот стервец!

  Перед ним стоит Седой с двумя стаканчиками мороженного.
 — Что? Убежал. Да тебе погонщиком верблюдов работать, а не в полиции. Ты даже ребёнка не можешь покараулить. На ешь. Только не простудись ненароком.
  Седой сует ему в руки оба мороженного и пинает по колесу, стоящего рядом серого кабриолета. Седой на мгновение замирает, пристально смотрит на машину, обходит ее вокруг.
 — А это что ещё за красота такая. Похоже, моя рыбалка откладывается на неопределённое время. Сделаем так. Зайди - ка в этот бар, —  жёстким приказным тоном командует он, — сядь в угол и сиди там тихо. Что-то у меня нехорошее предчувствие.
 — Понял,— чеканит Брюнет.

  Брюнет входит в бар. За стойкой сидит Мастер и тянет коктейль через соломинку. Перед ним на стойке лежит кепка Вероники. Он смотрит на экран беззвучного телевизора и потягивает коктейль.
Взгляд Мастера падает на проходящего Брюнета. Он нервно ёрзает на стуле, медленно натягивает кепку на лоб и роется в карманах. Достаёт деньги, бросает на стойку и направляется к выходу. У выхода он натыкается на Седого.
 — Добрый день! Это ваша машина у входа? – указывает Седой на кабриолет.
  Мастер резко толкает Седого в грудь. Седой падает. Мастер садится за руль, и машина срывается с места. Брюнет выскакивает на улицу и поднимает Седого.
 — Ты в порядке, босс?
 — Я в порядке. Догони его.

  Брюнет прыгает в машину и бросается в погоню. Брюнет ведёт машину с явным восторгом и диким азартом в глазах.  Он кричит. Свистит. Смеётся. Перед ним виляет хвост кабриолета. Он неотступно следует за ним.
Погоня длится недолго. В одном из переулков Брюнет прижимает Мастера к обочине, выбегает и направляет на него пистолет. Мастер поднимает руки вверх и сразу выходит их машины. Брюнет протягивает ему наручники. Мастер тут же протягивает ему руки.
 — Я не хотел сопротивляться, —  верещит Мастер. Вы же видите? Никакого сопротивления.
 Тут же из-за угла выныривает ещё одна полицейская машина с мигалкой. Выходит Седой и ещё два огромных полицейских. Седой прикладывает руку к затылку и идёт навстречу Брюнету.
 — Быстро ты прижал его к стенке. Забирайте его, ребята. Он ваш.
Полицейские  сажают Мастера в свою машину и уезжают.Седой гордо смотрит на Брюнета и трясёт его за плечи, как настоящего героя.
 — Я же говорил тебе, что когда-нибудь все попадаются. А ты мне не верил.    
 — Да, босс. Мы всё - таки его поймали! А ты мне не верил.
 — Не того, кого хотели, но это лучше, чем ничего.— смеётся Седой


***


Счастливый конец всегда существует.
Нужно только вовремя остановиться.

***


  Вероника идёт по городу и, словно сумасшедшая, что - то тихо шепчет. Все кружится перед ее глазами. Очертания домов гнутся и качаются. Лица прохожих расплываются. Её колени подгибаются, и она оседает на тротуар. Перед глазами кружатся какие-то лица. И отчётливо проявляется лицо Брюнета.
Машина полицейских несётся по городу.  На заднем сидении  сидит Вероника.  Ее глаза закрыты. Машина влетает через чугунные ворота на территорию госпиталя и громко сигналит. Из здания выбегают санитары. Веронику осматривают, кладут на носилки и быстро увозят. Брюнет заходит внутрь следом за ними.
Седой стоит, прислонившись к капоту, и чешет ушибленный затылок. Делает круг по лужайке с маленьким фонтаном, из которого невысокой струйкой плещется вода.
 
  Мимо него на территорию госпиталя въезжает ещё одна машина скорой помощи. Из неё выходят врачи с чемоданчиками и тоже вытаскивают носилки. 
  Седой смотрит на стеклянную дверь госпиталя. Проходит ещё несколько минут. Дверь открывается и выходит Брюнет с застывшей на лице гримасой ужаса.
 — Ну, что поехали?— спрашивает Седой.
 — Куда?— с невменяемым выражением лица спрашивает Брюнет
 — Как куда? Домой,— радостно восклицает Седой.
Тут он замечает, что Брюнет находится в непонятном и возбуждённом состоянии
 — Что-то не так? Что умерла твоя старуха?
 — Нет. Представляешь, она, кажется, родила. Представляешь?
 — Кто?
 — Ну, эта женщина, которую мы привезли.
Седой пристально смотрит в глаза Брюнету и постукивает пальцем по лбу. Брюнет пытается что-то сказать, размахивает руками, и, заикаясь, шепчет.
 — Представляешь, она родила....

  Седой  чешет затылок, усмехается, берет его под руку и сажает в машину на своё место.
 — Давай-ка я поведу, напарник. Ты, наверное, опять всё перепутал. Это другая родила, которую привезли позже.
  —  У нас есть сигареты,— просит Брюнет и протягивает трясущиеся руки.
  —  Ты что, я же не курю. Да и ты не начинай.
Седой склоняется к Брюнету и разглядывает его волосы.
  — О! Да  ты, кажется, поседел немного.
  Брюнет смотрит в зеркало заднего вида и переводит взгляд на Седого. Седой дружелюбно хлопает его по плечу.
 —  Но седина тебе даже идёт. Брутально.
 — Да какая теперь разница.
 — Она придаёт тебе мужественности, что ли.
 —  Ну, тогда это неплохо.
 Машина  выезжает из ворот госпиталя.
 — Ты знаешь, мне показалось, что теперь я смогу работать в полиции, а? Как  считаешь? 
 — Думаю, да. Я дам тебе отличную рекомендацию. Ещё несколько уроков и будешь даже лучше, чем я.
 — Спасибо,— бурчит Брюнет.
 — Кстати, так над чем смеялись люди в том городе, про который ты рассказывал? Ну, в Африке?
 — Не знаю. Говорят, это была какая-то инфекция, которая вызывает массовый психоз. Но точно ничего не доказано.
 Седой начинает смеяться. Его лицо становится красным от смеха, а из глаз текут слезы.
 — Что? И целый город просто так смеялся?

  Брюнет косится на Седого, и тоже начинает смеяться. Машина  плавно скользит по дороге.
   На тротуарах стоят прохожие и смотрят на небо. У них радостные и счастливые лица. Седой включает приёмник. Безучастный женский голос заполняет кабину.
 — В ближайшее время в городе будет солнечно. Температура днём плюс 22—25 градусов. Ветер юго-восточный три - пять метров в секунду.
Брюнет протягивает руку и выключает приёмник.
— Знаешь, Седой. Я, наверное, схожу с тобой на рыбалку. Посижу на берегу. Подумаю о жизни. Как считаешь?
 — Да не, Стервятник. Я, пожалуй, на рыбалку не пойду, а загляну к своей Кларе.
 — Хорошая мысль. Ты ей очень нравишься. Я это сразу заметил.
 — Ты думаешь?
 — Абсолютно в этом уверен.
 — А почему тогда она со мной на рыбалку не ходит?
 — Я думаю, она ждёт, когда ты пригласишь её не на рыбалку, а на свидание.
 — Оригинально мыслишь.
  Седой на какое-то время задумывается. Затем в его глазах вспыхивают огоньки озарения.
 — Слушай. А это отличная версия. Да ты настоящий мачо. Похоже, что и мне есть чему у тебя поучиться.
 — Так это же азбука,— отмахивается Брюнет.
По глазам Брюнета видно, что он сосредоточен на чем-то совершенно ином и далёком. 
 — Тогда забирай мои удочки. Дарю.
 — А как же рыбалка, озеро и всё такое?
 — Ерунда. Жизнь всё - равно интересней.

  Машина въезжает на мост и исчезает из вида. Экран медленно гаснет, и из затемнения виньеткой курсива проявляются два золотых слова — конец фильма.