Откуда берутся чиновники и вернутся ли красные

     В России много чиновников. И депутатов.  Явно больше, чем требуется  стране. В Советском Союзе при вдвое большей численности населения их было, по крайней мере, вдвое меньше, чем сейчас. Этим, в частности, объясняют ироническую характеристику нашей страны, как страны «чиновников и депутатов». Стремление подчас совсем еще молодых людей, не имеющих за плечами ни соответствующих знаний, ни опыта, стать большими начальниками, поражает. Основная причина этого стремления состоит в том, что чиновникам в нашей стране платят несоразмерно больше, чем другим категориям граждан.
 
Негативное отношение россиян к чиновникам известно давно. Приведу довольно хлесткое и во многом справедливое высказывание на этот счет Василия Васильевича Григорьева (1816-1881). Он был востоковедом, журналистом, а также чиновником по определению – начальником Главного управления по делам печати российской империи. Так  вот, этот незаурядный человек, хорошо знавший нутро российской чиновнической касты, категорически заявлял: «Для  того, чтобы быть чиновником, надо родиться дураком и прожить жизнь подлецом». Сам Василий Григорьев был  исключением из этого правила, да и любые обобщения здесь явно рискованны, хотя многовековая ненависть в народе к этой касте, талантливо запечатленной в российской и советской литературе, хорошо известна. Впрочем, самим чиновникам эта людская ненависть явно безразлична, и ведут они себя подобно пресловутому коту Ваське, охотно поднимая логику своих рассуждений на дыбы.

Мне недавно довелось наблюдать дискуссию достаточно умных и компетентных людей на тему, которую можно было бы обозначить так: «Вернутся ли в Россию красные?» Речь, конечно же, шла не о тех деградировавших «красных» с партийными билетами членов КПСС, которые привели-таки страну к развалу. Их нет уже физически, хотя их потомки и ставленники пока еще продолжают наслаждаться богатствами страны, переставшей быть социальным государством. Парадокс, однако, в том, что появившиеся из этой среды чиновники и олигархи являются вполне легитимной элитой, как бы поддерживаемой действующим президентом В.В. Путиным. Но поддержка эта явно тает на глазах. Симптоматично, что свое обещание баллотироваться на следующий срок В.В. Путин дал не по просьбе опостылевших народу чиновников, а по просьбе героев России, защищающих сейчас интересы страны в конфликте на Украине. Эти герои, не имеющие подобно деградировавшим чиновникам личных капиталов за рубежом, могут вполне составить подлинную элиту страны совместно с патриотами, которых беспокоит судьба их Родины. Можно не сомневаться в том, что В.В. Путин после его избрания президентом поддержит тех «красных» из этой новой элиты, которым близки некогда беспощадно разрушенные идеалы советских времен. И тогда многострадальная Россия наверняка сможет вновь стать социальным государством. В нем наверняка для президента страны найдутся более важные дела вместо того, чтобы спасать пенсионеров от жадных торгашей, допустивших кратное увеличение цен на куриные яйца. К слову, в конце 1940-ых годов во времена Андрея Жданова элита страны, победившей фашизм в тяжелой Великой Отечественной войне, уже планировала вполне реальные мероприятия, в результате которых к 1980 году станет возможным одну треть потребляемого народного дохода распределять «по потребностям». В результате этого бесплатными могли бы стать хлеб и картофель, а затем и почти все продукты питания. А какими могут быть потребности у нуворишей страны, ставшей в одночасье капиталистической, россияне ощутили на собственной шкуре…

      Вернемся, однако, к проблемам сегодняшнего дня.
В России 8 миллионов работающих пенсионеров. Им, которые работают вполне официально, не таясь от налоговых органов, с 2016 года прекратили индексировать пенсии, несмотря на значительную инфляцию. Восстанавливать эту индексацию чиновники  упорно не желают. И это при том, что было дано соответствующее поручение В.В. Путина правительству и что российские граждане проголосовали за поправки к Конституции РФ, которыми предусматривалась-таки подобная индексация. Примечательно, каким образом чиновники обосновывают свою позицию.

Классическим демагогом в дискуссиях на тему об индексации работающих пенсионеров является министр финансов Антон Силуанов. «Демагог» здесь – не оскорбление, а всего лишь констатация принадлежности его к категории людей, характеризующихся отсутствием нравственного стыда.
 
На счету у министра Силуанова немало действий (или бездействий), спровоцировавших массовое недовольство граждан. К примеру, он был одним из главных сторонников принятия в 2018 году закона о повышении пенсионного возраста в России. Для него тяжелая реакция населения на изменения пенсионной системы выглядела как «неожиданность». В 2019 году Силуанов категорически отказался от предложения главы ВТБ снизить налоги для россиян с низкими доходами, а также для предприятий малого и среднего бизнеса.  И это при том, что совокупная ставка налогов на труд в России является одной из самых высоких в мире, составляя 36.6% от коммерческой прибыли (для сравнения, в Казахстане ставка налогов на труд составляет всего 10,1%,  в США – 9.8%, в Канаде – 12.7%, Германии – 21.5%, Великобритании – 12%).

Любимая тема высказываний Антона Силуанова – оценка разных финансовых и близких к ним вопросов с позиций «справедливости». Такое некогда, например – в советское время, невозможно было бы себе представить. Человек, считающий для себя справедливым получать огромную многомиллионную зарплату, считает справедливым игнорирование индексирования пенсии работающим пенсионерам. Занятно, что свою позицию он объясняет тем, что у работающих пенсионеров в советское время не было не   только индексации, но и вообще пенсии… Выходит так, что можно, забалтывая поручение российского президента об индексации пенсий работающим пенсионерам, грести под себя «справедливо» огромные капиталы. Вот его рассуждение насчет индексации пенсий:
«Наверное, это не совсем справедливо, поскольку после выхода на пенсию человек, который получает сегодня и пенсию, и зарплату,  будет получать повышенную пенсию с учетом тех надбавок, которые были приняты в период его работы».

Уместно спросить Силуанова: а справедливо ли допускать стремительный рост выплат чиновникам за последние годы? Приведенная ниже таблица, составленная по данным Федерального казначейства, убедительно такой рост иллюстрирует:

Год          Тысяча рублей
2006       20.2
2009 42.5
2012 60.1
2014 69.5
2017 95.2
2020 126

Вместе с тем, ведомство Силуанова отказалось вводить лимит зарплат для топ-менеджеров государственных компаний. Этот лимит хотели установить на уровне 30 млн рублей, но такое ограничение Силуанов счел «несправедливым». Богачей, в отличие от пенсионеров, по его мнению, обижать нельзя, так делать явно несправедливо. Если сложилась такая ситуация, в которой можно топ-менеджеру платить более 30 млн, - надо, по его мнению, платить. Вот такой у нас «справедливый» министр финансов. Но при этом все в стране понимают, что именно благодаря подобной диспропорции в окладах в России наблюдается один из самых сильных в мире разрывов между доходами самых  богатых и самых бедных граждан страны. Это по существу вопрос о социальной справедливости, которая затрагивается при этом прямым образом, и на который Силуанову явно наплевать. Почему? А потому что если топ-менеджеры будут еще богаче, то его, Силуанова, миллионы будут на фоне их выглядеть прямо-таки скромненько. Что касается огромного социального расслоения, имеющего место в России, то «борец за справедливость» Силуанов это не вполне понимает. Уместно все же ему напомнить, что в настоящее время справедливость понимается как комплекс усилий, направленных на снижение пропасти между богатыми и бедными.

Свое изложение трактата о чиновниках хочу завершить невыдуманной историей о судьбе молодого человека по имени Митя, которого потянуло в чиновники.

     Митя был сыном одного из моих коллег, работавших в нашем НИИ. Пойдя по стопам отца, Митя появился в нашем институте уже в качестве инженера, молодого специалиста. Когда стали укрупнять разные лаборатории из-за  сокращения штатов, мы с Митей оказались в одной и той же лаборатории. Запас знаний, полученных Митей в вузе, оказался довольно убогим, и приходилось не раз объяснять ему тривиальные вещи. Запомнилась манера слушать новую для него информацию: он стоял, ухмыляясь и скрестив руки на груди, а когда до него доходил смысл услышанного, то снисходительно восклицал: «Логично!».
Когда довольно скромный оклад инженера Митю перестал устраивать, он стал переходить из одной организации в другую и после долгого отсутствия появился в нашем НИИ в качестве гостя, сообщив, что работает в одной из ведущих нефтяных компаний в качестве какого-то начальника. По роду службы ему приходилось на совещаниях в его ведомстве высказываться относительно разных проектов и отчетов по проведенным исследованиям. Ему остро не хватало мнений компетентных специалистов, которые на совещаниях «в верхах» он мог бы выдавать за свои заключения. Мы ему такие мнения выдавали, и Митя уже начал было поручать нам проведение экспертизы разных бумаг, причем даже торопя со сроками получения от нас соответствующих заключений. Всё это делалось на его «личном обаянии» абсолютно без всякой оплаты.   Подобное «сотрудничество» мне стало очень надоедать, и в один из его к нам приходов «в гости» я открыто ему сказал о моем нежелании выполнять его настойчивые просьбы. Митя бурно воспринял мое «неподчинение» и гневно выпалил:
- Не хотите? Тогда можете делать вообще всё, что хотите!
Я его красноречивым жестом осадил и ответил так:
- Митя, ты вообще-то кто такой?! Ты сейчас у нас здесь в гостях или находишься в своем кабинете, где в качестве чиновника привык устраивать разносы своим подчиненным?

     Побагровевший было Митя стал явственно меняться в лице. Успокоившись, он предложил допить бутылку со спиртным, которую принес с собой «для разговора». Я это предложение категорически отверг и попросил его больше никогда ко мне не обращаться. С моим умением говорить «нет» он тогда уже был знаком и просьбу мою выполнил.

     К большим деньгам и хорошей жизни привыкают быстро. Начинающий чиновник Митя вскоре подключился к разным зарубежным работам и жизнью своей сейчас, похоже, доволен.