Безумное путешествие с мертвецом или наваждение

— Все говорят, что я безумна. Ибо нет во мне живого рассудка, лишь опутанный сладкой грезой и любовью туман. Разве «Сумасшествие» не является более красивой формой «безумия», оно означает «сошедший с ума, потерявший здравомыслие». Да, пусть будет ваша правда, но тогда в этом мире нас таких много, сумасшедших.
О, как разнообразны формы человеческого безумия, кто-то кричит о своей боли, а кто-то плачет о потерянной любви.
Первые потеряли контроль над эмоциями и не могут сдерживать проявления страха, гнева, злобы или ревности, погружающей в состояние постоянного вожделения. Пусть эти действия бессмысленны или направлены лишь на удовлетворение инстинктов. Пусть внешний мир и внутренний перемешались, чтобы создать свою реальность. Но и в древнегреческой мифологии: Геракл убивал своих детей, Аякс перерезал отару овец Одиссея и налетел на собственный меч, а Медея убила родных сыновей. Вот, что любовь делает с людьми. Тогда вторые, от отчаяния, погружаются в глубокий колодец сердца, где депрессия и меланхолия становятся лучшими друзьями, закрывающими общение с миром живых и приоткрывающими границы иной жизни, особенной и не всем понятной. Так безучастность и отсутствие интереса ко всему внешнему заставили меня сосредоточиться на моей любви к тебе, мой муж.
— Теперь, когда нам никто и ничто не мешает, любовь способна расцвести волшебным цветком в подземном царстве Аида.
Прекрасная Хуана погладила черные смоляные волосы мужа, что нежными волнами спадали на плечи, провела холодной рукой по его красивому литому телу и прижалась в страстном поцелуе. Веки статного мужчины были приоткрыты, а мышцы тугие, как камень. Такие партнеры, попадая на ложе любви, сводили с ума многих женщин, даже королеву Хуану.
— Мы отправимся в невероятное путешествие по нашим землям, где каждая остановка станет романтическим приключением, а новые впечатления — незабываемыми. Только ты, я и наша вечная любовь.
Саркофаг немного качался, поэтому тело мужа вздрагивало и трепетало от каждого прикосновения Хуаны. Ее это не смущало, ведь теперь она больше не ревновала, между супругами не осталось никого, только — бесконечная любовь. Так
искренние чувства королевы постепенно уничтожали ее рассудок полностью.

— Все говорят, что я безумна, мой разум опутан сладкими грезами, любовью и воспоминаниями о тебе. Мой муж получил свое прозвище Филипп Красивый не случайно: он и впрямь крайне хорош собой и отличается удивительной харизмой. Неудивительно, что от женщин у него всегда отбоя не было, но повезло лишь мне, Хуане, — Королева погладила свое мертвое сокровище.
— Это путешествие с севера на юг было довольно длительное, учитывая состояние моего мужа. Пока шла подготовка, тело Филиппа оставалось в монастыре в Бургасе, но постепенно начали распространяться слухи о том, что я каждую ночь прихожу туда к нему, открываю гроб и ласкаю своего возлюбленного, полностью раздавленная чувством обладания.
— Это правда, я действительно не один раз открывала гроб, но лишь убедиться, что любимый рядом. А когда его тело разворачивали, и саван падал к моим ногам, любовь вырывалась наружу, и я покрывала поцелуями ступни, каждый пальчик ноги мужа, пока силы не оставляли нас, ведь под сердцем у меня все еще был его ребенок.
— Как прекрасно было наше путешествие, любимый. Ложе любви, саркофаг, сопровождала вооруженная стража. Ведь нужно было постоянно охранять тебя от завистливых охотниц за нашим счастьем. К тебе я не подпускала ни одну женщину. Даже сейчас чувствую их дыхание за моей спиной, ведь сразу после нашей свадьбы они накинулись на величественное тело мужа. Я все еще боюсь, что донжуанские наклонности твои только возросли после смерти. Но не волнуйся, мы будем путешествовать лишь ночами, и ни один женский монастырь не станет нашим прибежищем; очевидно же, что монашки особенно подвержены мужским чарам прекрасного мертвеца. А когда ты устанешь от дороги, я заставлю музыкантов и композиторов, что на службе у нас, исполнять прекрасный мрачный ритуал. И Ла Рю, что знаменит своими песнями и церковной музыкой (мессами и мотетами), будет создавать для нас прекрасную музыку, перерождая земную любовь в вечную.
И, выполняя мое обещание, каждую ночь церковный хор разрывал смерть реквием для моего вечного мужа.
— Открывая гроб, я наслаждалась твоим телом, желая видеть каждую клеточку разлагающегося трупа, заставляя всех певцов смотреть на это чудесное зрелище, пока они продолжали воспевать вечный покой души Филиппа Прекрасного и моего рассудка.
Как хотелось бы, чтобы наш тур по Испании с песнями над гробом продолжался бесконечно, но ничто не вечно под этой глупой луною. И я это понимаю.

— Все говорят, что я безумна, мой разум спит с тобой, мой милый Филипп. Как жаль, что везение так мимолетно, сейчас и тогда-в нашей прошлой жизни. Помнишь, уже после медового месяца ты, мой муж, начал вовсю крутить романы на стороне. Я терпела все интрижки, возлюбленный, но понемногу начинала терять себя и свой рассудок.
 Так продолжала свой рассказ Хуана, все еще не разрешая забрать тело мужа, постоянно лаская его черные волосы, которые все чаще оставались в ее ладонях.
— Теперь одеваюсь только в черное, под цвет твоих кудрей, а когда-то была совсем другой, такой юной и независимой.
— Я, Хуана, вторая дочь короля Арагонского Фердинанда II и королевы Кастильской Изабеллы I, родилась в 1479 году. Брак моих родителей объединил Испанию, и вместе они окончательно изгнали мавров с юга страны. Кроме того, именно эти монархи дали возможность Колумбу совершить его первое путешествие, а их дочь, Екатерина Арагонская, стала женой одаренного музыканта, короля Англии Генриха VIII. Но я, как говорили все поданные, сама была самой талантливой, играла на клавесине и лютне, а как любила танцевать: мои легкие движения завораживали зрителей.
В шестнадцать лет я уже была помолвлена с Филиппом, сыном германского императора Максимилиана. В 1496 году мы, наконец, познакомились.
— Помнишь, как между нами тут же вспыхнула любовь, а плотское влечение было невозможно унять, а ведь тогда можно было все понять по твоему прозвищу, мой самец.
Хуана слегка толкнула тело мужа.
 — Мы тут же нашли первого попавшегося священника, который обвенчал нас и супружеское ложе, в которое мы погрузились с головой, полностью, без остатка. Ты-то выплыл, а я так и осталась там, на дне.
— «Нормальная» церковная церемония состоялась на следующий день, чтобы все было пристойно и официально.
— О, Филипп, ты совершенно вскружил мне голову, да и я тоже тебе нравилась. Жаль, что это был лишь дополнительный бонус к чертовски неплохой жизни. А для меня — брак по безумной любви. Я знала о твоих интригах на стороне и политических амбициях, поэтому начала страшно ревновать, ведь моя любовь топила меня, полностью разрушая рассудок и здравомыслие. Все раздражало, и, устраивая тебе сцены ревности, помнишь, остригла любовницу, изувечив ей лицо. А ты, Филипп, разве помог мне спастись? Нет, ты прятался от безумной, но чистой любви в вине и женщинах. Однако, я все равно продолжала мечтать, что в конце концов мои искренние чувства превратят тебя в того мужа, которого желала всем сердцем.
— Все говорят, что я безумна, мой разум спит, милый Филипп.
Что подорвало душевное состояние твоей жены? Ты знаешь? А я догадываюсь. Все больше ревность уничтожала меня, не разрешая верить тебе. Потом моя коронация и поездка в Испанию вызвали практически неразрешимые семейные трения. Ты ненавидел аскетичный испанский двор, но любил наслаждения вином и женщинами, поэтому поспешил покинуть меня, заставив, расстаться с тобой- что значило для меня — смерть, полную и бесконечную. Так я умирала и воскресала от вечной безумной любви.

— Все говорят, что безумие поработило мой разум, мой милый Филипп. Тогда в 1504 году я все же вернулась во Фландрию, а у тебя уже была постоянная любовница. Вот, когда последние капли сознания стекали слезами к твоим ногам. Не осталось больше от Королевы Хуаны ничего — лишь мертвое тело без сердца, которое ты вынул из моей груди. Я и бросилась в пучину бесчестия, с помощью своих служанок готовила приворотные зелья и творила заклятия, чтобы ты вернулся, проклиная и любя всем сердцем единственного. А ты решил лишить меня прав на престол, ударив мне в спину вместе с моими врагами. Я не виню тебя, прощая все и вся, да только судьба сама вершит возмездие: я забеременела, а ты, в сентябре, слег в лихорадке и в считанные дни скончался.
— Я безумна, мой разум спит, милый Филипп. Как унять мою боль, чем утешить сердце, как напитать полное бесконечное безумие любви, если тебя больше нет.
Вдруг Хуана одумалась, вздрогнула и и погладила прекрасное тело мертвого мужа.
— Нет, ты со мной навсегда, ведь в двадцать восемь лет только начинается жизнь.
Хуана кричала и была безумна, но темпераментна и страстна, искренне любившая жена и женщина своего мужа, Филиппа Красивого Австрийского (1478–1506)
–Замечательное имя, не правда ли?! Для меня это была любовь на грани одержимости, смерть не сможет уничтожить нас или разлучить никогда.
 Хуана продержала мертвеца в своей комнате 12 месяцев, не позволяя никому к нему прикасаться. Тело покойного начало разлагаться, но и тогда Хуана продолжала вести себя так, словно ее любимый все еще жив. Всякий раз, когда ее спрашивали о теле, она отвечала, что Филипп просто спит и скоро проснется.
Когда признаки разложения стало невозможно игнорировать, Хуана I позволила забальзамировать тело, но сказала, что похоронит его только в фамильной усыпальнице, путь к которой лежал через всю страну. Так началось это путешествие, и закончилось сознание безумной женщины.
Даже роды, заставшие ее в пути, не остановили королеву в ее жутком стремлении. Хуана Безумная лишь сделала паузу на несколько месяцев, но от идеи привезти тело Филиппа Красивого в Гранаду не отказалась. И гроб по-прежнему всегда был при ней.
Только До Гранады она так и не доехала. Фердинанд, получивший власть в связи с очевидной недееспособностью Хуаны, прибыл за дочерью и внучкой. Он заточил Хуану в замке Тордесильяс, где она до конца своих дней оказалась запертой наедине с безумием, в котором Хуана Безумная осталась несчастной и одинокой женщиной.

Впрочем, дочь Хуаны Безумной инфанта Каталина, маленькая Екатерина Австрийская, была оставлена матери. Помутненная рассудком женщина верила, что Каталина — воплощение ее обожаемого Филиппа и он говорит с ней через детский лепет малышки. Отобрать ребенка у Хуаны было совершенно невозможно. При этом она не позволяла никому приближаться к ребенку, но и сама не могла о ней позаботиться. Хуана ела только хлеб и сыр и тем же самым кормила дочь, пренебрегала собственной гигиеной и не заботилась о гигиене ребенка. Единственное, чем могла развлечь себя Каталина, смотреть в окно, что она и делала часами, совершенно не развиваясь.
Тем временем Фердинанд Католик скончался, и на престол взошел старший сын Хуаны Безумной Карл. Вместе с сестрой Элеонорой он приехал навестить мать. Увиденное настолько потрясло молодого короля, что он сказал страже: «Мне кажется, самой нужной и необходимой вещью будет, чтобы никто не мог увидеть Её Величество. Потому что ничего хорошего из этого выйти не может».
Королева Кастилии до самой смерти прожила взаперти и все смотрела куда-то вдаль, ожидая свою любовь и шепча себе под нос:
— Все говорят, что я безумна. Ибо нет во мне живого рассудка, лишь опутанный сладкой ватой туман. Любимый, но что сгубило меня? Почему я не упокоилась с тобой? Кажется, что эта мерзкая женщина — судьба все же разлучила нас. Или ревность растоптала мой рассудок полностью? Это проклятое мучительное сомнение в твоей верности и любви. Но я не вспоминаю о твоих изменах или предательстве, только последние слова любви на ложе смерти все еще звучат в моих ушах:
" Милая моя, любимая Хуана, прости меня за все»

Слезы все катились по щекам к его ногам, навсегда лишая рассудка.