Глава 21. Филиал Твин Пикса

       Мобильный интернет в домике Кадавра, конечно, не ловил.  Привыкший  искать на всё ответы в сети, парень был беспомощен. Страх   перед непонятным явлением, передался и девочке.

       До сих пор  она переживала лишь за свою психику, остальное было просто любопытно. Известно, с ума сходят поодиночке. Но здесь даже не массовая галлюцинация, а документально  зафиксированное аномальное явление. И  сейчас она поняла – происходит нечто, вовсе недоступное для понимания.

       А Вадьку же трясло  второй час.  Сна ни в одном глазу.  Он таращился в мутный прямоугольник не занавешенного окна, натянув  до подбородка тяжёлое ватное одеяло.  Мерз, хотя Кадавр хорошо протопил  специально для него узкую печку в большой комнате.

       В передней   тяжело ворочался на полу Колчак, два раза вставал хлебать воду из миски.  Не привык к жаре.  Хозяин  звучно, со свистом  храпел  на своём  топчане за печкой.  В данный момент это не раздражало, а наоборот, успокаивало.
Вадик пытался анализировать.

       Чему же ты сейчас удивляешься? Когда отец, выдернув прямо с пары, потащил тебя в тайгу к сумасшедшей старухе, почему ты не удивился? Ты тогда  просто разозлился и испугался, что он узнал про аптеку.

       Ты сделал вид, что  не понимаешь, зачем тебя потащили к Шаманке.  Ты, не поднимая глаз на испуганную мать,  нагло жрал её котлеты, и не признался, что у тебя не рак и не рассеянный склероз. А  её любимое  солнышко всего лишь  начинающий наркоман.

       Умом ты, конечно, понимал,  эта шаманка спасла тебя и твоих родных от большой беды. И сделала она это не  банальным образом. А   как  узнала?  Ладно, Ванга, Джуна, Мессинг, про кого там ещё слышал? Кейси, кажется, Нострадамус. Ах, да ну их.   С этим относительно ясно, бывает.
 
       Но это раздвоение девчонки?  К тому же снятое на камеру. Она, похоже, и сама не поняла, что  произошло. Испугалась не меньше.  Так, за вывихивающими мозг  размышлениями он и сам не заметил, как уснул. 

       Проснулся, когда   белое зимнее солнце в расплавленной  серебристой дымке, заглядывало в окно.  От печки  в ногах, приятно тянуло ласковым теплом.

       Он обвёл взглядом комнату.  Ещё одна такая же высокая деревянная, кажется, самодельная кровать, в зеркальном отражении, через печку, которую Кадавр смешно назвал Голландкой.

       Возле двери  широкий полированный шкаф на ножках. Напротив, между двумя окнами  старый диван под не менее старым, облезлым покрывалом. Между окнами, выходящими на дом Таньки, большое, в пол старинное зеркало в тяжёлой, тёмной раме.  Посередине круглый стол  под   белой, вышитой скатертью, с четырьмя стульями. На столе, неудачно косящая под хрустальную, ваза с пушистой еловой веткой.

       Просто, бедновато, но так уютно. Дверь в переднюю прикрыта. За ней  тихо. Парень  сладко, до хруста в позвоночнике потянулся и  поднялся, натягивая штаны.

       Никого. На столе  в тарелке  хлеб, варенье,  мороженые яблоки. На плите чайник.  Вообще-то Кадавр не говорил, что  должен уйти.  Напялив  пуховик  прямо на футболку, Вадик отправился до удобств.  Хозяин   таскал в баню снег. Колчака не было.

     - Привет, Пал Иваныч. Я сейчас помогу.

     - А, проснулся. Ты давай  поешь сначала. В сенях в ведре под крышкой, посмотри что мама  там привезла. Разогрей.   

     - А куда столько снега?

     - В баню. Постирать надо и помыться, много воды нужно.  Снег здесь чистый, не бойся.

     - А водопровода  что ли совсем нет? А летом как?

     - Водопровода, конечно нет.  У соседей скважина.  А здесь колодец есть. Вон там,   но его чистить надо.  Только несколько вёдер  и набираю, потом муть идёт. Весной  вот почищу, сейчас неохота как-то.  А тебе, если не трудно, вот как раз и сходи за водичкой.  Ведра четыре набери домой, потом, через пару часов только можно. Вот те в баню уже  принесёшь.

         Поджаренная на огне еда показалась в сто раз вкуснее. Почувствовав, что сейчас лопнет, Вадик отвалился от стола.  Кадавр усмехнулся. Деревенский воздух  парню явно   на пользу.

         Вместе вышли на улицу. Приближался полдень. Яркий, солнечный. Откуда-то прибежал Колчак, как всегда, окутанный облаком снега. Искрящаяся  взвесь  висела в морозном  воздухе, придавая  спокойному сельскому пейзажу сказочности.

         Подхватив вёдра и всем своим видом излучая готовность к трудовому подвигу, Вадик потопал в дальний угол двора.  Прямо возле  добротного забора из половинок сосновых стволов высился хороший такой сугроб.

         Рядом под решётчатым навесом  с лежащими на нём ветками, стоял  большой стол  с широкой лавкой, и  сугроб поменьше, оказавшийся  сложенной из камней печью. Парень вздохнул – как тут наверно здорово летом! 

         Поставил ведра на лавку и с бодрым криком упал пузом на большой сугроб.  От него отломился пласт слежавшегося снега,  и  прямо под собой Вадик увидел этот кусок,  погружающийся  в синее-синее небо.

         Это не был колодец  как таковой. Скорее родник, с нахлобученным над ним куском скалы и выложенными необработанным  камнем  стенами.  Когда упавшая снежная глыба окончательно растворилась, сквозь толщу немного парящей воды стало видно  бурлящее дно.

         Каждый камешек, каждую, даже  самую мелкую песчинку можно было различить. От переполнения бассейн спасала небольшая  прореха в камнях,  дававшая начало тоненькому, уходящему  под забор ручейку.

         Оторваться от завораживающего   зрелища было необычайно трудно. Поэтому от голоса Кадавра за спиной он вздрогнул.

      -  Любуешься? А знаешь, как тут летом здорово! Сейчас то что, а вот летом это да! Особенно в жару. Тогда смола сосновая  разогревается и такой тут дух стоит!

      - Да, вижу. Ты же разрешишь мне летом приехать?

      - Чего же нет, всегда пожалуйста. Кстати, этим вот ручейком овраг наш начинается. А родник  очень старый,  говорят, больше сотни лет ему.  Из-под обломка скалы бьёт, только песка с собой много тащит. Вода вкусная.  А размороженная особенно.
 
        Так, за хлопотами по хозяйству прошёл день. Вечером Вадьку так и  подмывало  позвать соседку прогуляться, но не решился. Дважды ходил к самой кромке леса с Колчаком, только там связь ловила без перебоев.

        Пообщался с родителями, парой дружков, которые никак не могли понять, почему его понесло в новогодние праздники в такую глушь.  Сам не зная зачем, прошёл до того места, где вчера  находилась странная парочка. Что он хотел найти среди изрытого снега?

        Следы  второй Таньки?  Не было следов. А зайти глубже в лес он даже с Колчаком не рискнул.  Налазившись по глубокому снегу, заявился  домой взмокший и запыхавшийся.

     - Куда тебя носило-то? Там только  чуть дальше Сырцовых  надо было пройти, на горочку, и всё. Оттуда уже хорошо ловит.

     - Да нет, Пал Иваныч,  я посмотреть хотел. Одну штуку проверить. Короче, давай я лучше тебе видюшку покажу…  Вот, как это объяснить?  Их две было, понимаешь, одна рядом, а вторая там у леса. Вот я и хотел следы найти, а там всё собаками истоптано.

     - А сама она что говорит, девочка эта?

     - Да ничего не говорит. Как увидела, испугалась и сразу убежала. А ещё до этого, когда в тот раз приезжал, я за ними ходил, помнишь? Так вот, когда она мне дверь открыла, я чуть не обделался. Вместо неё старуха стояла, представляешь? А потом обратно превратилась.

     - Да ладно.  Разве такое бывает? 

     - Зуб даю!

     - Погоди зубами-то хвалиться. Ты на чём сидел? На аптеке, или уже чего потяжелее пробовал?

     - Да ни на …

     - Ну, это ты предкам своим втирай.  Мне не надо. Я сразу понял в чём дело. Это родители, как правило, до последнего  не замечают. Им легче  в болезнь поверить. Но я-то врачом был, видно, в мозгах и отложилось. Теперь можешь успокоиться – Нянька тебя закодировала.

     - А как она узнала? – Вадик понял, что Кадавр  не так уж прост. – И вообще, кто она такая? Я, например, никогда о ней не слышал.

     - Шаманка, говорят.  В своё время её в лесу одна  сумасшедшая нашла. Потом выяснилось, что она лечить как-то может. Своими методами. Меня  буквально воскресила, выходила. Я у неё полгода почти прожил. А потом холода начались, она меня и отправила сюда. Но с тех пор  я ей помогаю, еду ношу, дрова готовлю. Она ведь остров свой не покидает.

     -  Странно это всё. И я почему-то вообще не могу вспомнить, как она меня лечила.  Даже лица её не помню.

     - Говоришь же, в девочке старуху видел. Потом эта твоя видюшка. Да, есть здесь что-то непонятное. Покажи-ка мне ещё раз.  Стой, а что это? Нет, нет.  Дай-ка я сам. Это что такое? Откуда?

     - Да это же она, Танька. Вчера, на Новогоднем балу я её снимал.

     - А это что такое? – Внезапно побледневший, взбудораженный  Кадавр тыкал пальцем в  большое, с длинными кистями украшение, висевшее на шее девочки.

                11.01.24
  http://proza.ru/2024/01/12/1584