Разговор с заграницей

В конце последней недели я решил навести порядок и разобрать оплаченные семейные счета. Имеется в виду «весёленький» процесс, подобный крушению самолёта, в ходе которого я аккуратно вкладываю в картонный кляссер бежевого цвета те счета, на которых написаны загадочные слова типа: «Кассир перевозок – 86 шекелей». Не имею понятия, кто это кассир или что можно привезти за 86 шекелей, но опыт учит, что если я стану упорствовать в попытке расследования непонятного мне кассира, то буду наказан также налогом на прибавочную стоимость.
После того, как в течение почти часа подшивал до изнеможения платёжки, я вдруг наткнулся на одну бумагу, которая вывела меня всё-таки из «тумана неясности». Это был счёт из телефонной компании «Пелефон» на сумму 172,42 шекелей, посланный на имя Йосефа (Томи) Лапида за пользование сотовым телефоном в ходе сентября 2008 года. Признаться, первым моим инстинктом было подшить и эту бумагу наряду с множеством  других загадочных счетов. Благословенна память на самом деле умершего ещё в июне, но из моего знакомства с ним нельзя исключить вероятность, что он решил поспорить с кем-то и после своей смерти. С другой стороны, Данкнер (Амнон Данкнер известный израильский журналист и писатель) яростно отрицает подобную возможность.
Я решил углубить исследование квитанции. В начале листа было волнующее личное сообщение, полное такта, в котором покойный извещался, что «компания «Пелефон» желает Вам и членам Вашей семьи год оптимизма, любви и успехов». После этого шли подробности счёта, на которых я решил сфокусироваться:
Продолжительность разговоров в минутах: 0.
Время на установку программ: 0.
Плата за 2 месяца: 11.75
Прочее*: 132,87
Полагаю, что вы тоже обратили внимание на звёздочку возле параграфа «прочее». Тогда я посмотрел в конец документа, чтобы выяснить, где она расшифровывается. Там было сказано следующее: «* параграфа «прочее» включает обслуживание звонков с сотового телефона за границей в объёме его использования».
То есть, по утверждению компании «Пелефон», мой отец не только пока жив, он ещё и поехал за границу. Связь с будущим миром, для интересующихся, в районе набора 001. Это будит во мне смутные подозрения, умер ли он действительно или не умер: нет ни малейшего шанса, что он путешествовал по миру, не потратив ни единой монетки на рестораны.
Я позвонил матери и спросил её, слышала ли она что-нибудь. Выяснилось, что она уже получила от компании счёт за октябрь, обнаружился факт, что покойный в последнее время увеличил количество разговоров, и его счёт достиг 228,06 шекелей. И это уже вызывает опасение, что, возможно, рав Овадья был прав с самого первого мгновения.
Я спросил, почему она не сообщила им. Добрая женщина была глубоко обижена. Она человек, аккуратный по своей природе. «Разумеется, сообщила», - сказала она.
Выясняется, что на другой день после окончания шивы (7-дневного траура) она позвонила представителю обслуживания клиентов и попросила отключить телефон. Ей пообещали, что всё будет в порядке. Через месяц, когда пришла следующая платёжка, она снова позвонила. На этот раз её попросили прислать по факсу свидетельство о смерти - установленная процедура, предназначение которой, по-видимому, предотвратить тот факт, что тысячи выдающих себя за других людей утверждают, что они умерли, тогда как они просто не желают разговаривать с кем-то, например, с продюсером Рази Баркая (израильский журналист)). Она выполнила это неприятное задание, однако платёжки продолжали приходить ежемесячно, согласно установленному порядку.
Я предложил ей позвонить снова. Она выполнила этот процесс: ту-ту-ту-полчаса- музыка-раздражение, представитель-обслуживания-клиентов-сейчас-будет с Вами. В конце концов, на линии появился Нив. Моя мама утверждает, что он на удивление приятный молодой человек, но на этой стадии она сказала бы это и о Сталине.
Нив тут же попросил, чтобы она послала свидетельство о смерти. Она ответила, что уже послала, но Нив не увидел этого в компьютере. Они никогда не видят этого в компьютере. По-моему, у них нет компьютера, есть лишь бумажка, на которой крупными буквами написано: «Сожалею, госпожа, этого нет у меня в компьютере». Поскольку никто не предложил вернуть ей уже уплаченные деньги, она спросила, можно ли просто перевести телефон на её имя. Однако Нив объяснил, что для этого она должна лично прийти в центр на улицу Игаль Алон в Тель-Авиве и принести с собой удостоверение личности и, разумеется, (в третий раз) свидетельство о смерти.
Мне пришла в голову идея послать телефон в такси или, в качестве альтернативы, положить его на пол и прыгать на нём, пока он не превратится в полоски спагетти, но мама предпочла оставить его в ящике, где он заперт уже в течение пяти месяцев и ведёт, очевидно, независимую жизнь, насыщенную событиями.
Позвольте мне, окончательно потеряв, наконец,  самообладание, ненадолго перейти к приведению неоспоримых сведений: моей матери 74 года, она позвонила молодому человеку, работающему в оборудованному кондиционером учреждении, и объяснила ему, что она недавно овдовела. В ответ он сказал ей, что она должна выйти из дома в удобное для него время, найти стоянку в районе Тель-Авива, наиболее забитом пробками, часы отстоять в очереди и всё это для того, чтобы перевести на своё имя владение устройством, которое уже и так принадлежит ей. 
Кроме того, если она должна прийти к ним, что означает параграф в платёжной квитанции, в соответствии с которым труп каждый месяц выплачивает сумму в 34,33 шекеля? О каких расходах идёт речь? Ведь платёж за никогда не происходившие разговоры проходит согласно банковскому указанию. Они встают утром, смотрят в компьютер, которого у них нет и оп! Выясняется, что они получили банковский перевод от усопшего, не сделав для этого никакой работы.
Дрожащей от волнения и ещё отчего-то рукой я взял свой телефон и набрал номер, по которому не звонил уже пять месяцев. «Разговор, - произнёс знакомый голос из глубины ящика, - переведён на голосовой автоответчик». У меня была секунда на решение. С одной стороны, я ясно помню, что присутствовал на похоронах. С другой, если такая уважаемая компания, как «Пелефон», решительным образом отказывается узнать о его смерти, кто я такой, чтобы спорить? В конце концов, я оставил сообщение. «Сделай одолжение, - сказал я ему, - я знаю, что это разговор с заграницей, но мама уже совершенно разбита от этого и я тоже. Тебе не составит труда позвонить им и наорать на них, как умеешь только ты?