Круг 2

или Немного обычного абсурда

Да полнится чаша сия, о какой чаше речь, терпения, конечно.
…
Если сказать, не говорю написать, только сказать, неоконченное пианино, какой будет реакция.
Вполне определенная, каждый может определиться сам. Понятно, что можно услышать по адресу такого абсурда. По адресу того, кто изрекает, или извлекает?.. подобное словосочетание.
Сказано в тесной кампании?
Как говорил классик, неловкое молчание.
Наступило, длится, я о молчании. Надо? Положить что-то на другую чашу весов, хотя бы уравновесить, как говорили во времена классика, приоритетом является? Верно, все то же самое — Чаша. Что-то пытались противопоставить Чаше, не без этого. Далее, как всегда парадоксы. Чем чаще мелькала Чаша, тем чаще слышалось, позволю себе небольшую вольность, нам по пути. Этот путь? Изрекать абсурд, скажите, ударение на первом слоге, задавать парадоксы.
…
Вернусь к классику, его знаменитая драма.
На то и драма. Чтобы задать ситуацию, в которой возможны слова, задающие абсурд. Или что-то близкое к нему. На этот раз. Ситуация, знакомая каждому. Известный персонаж сетует, станция есть, но до нее далеко, о чем думали, когда строили. Пытается размышлять. Говорит: странно, кавычки опущу. А если сделать так, чтоб было не просто странно, а более чем странно? Следует столь же известный, сколь и странный пассаж.
Суть высказывания, если кратко, далеко — близко.
Что здесь? Общая картинка. Один персонаж говорит, странно. Потому как далеко, как добираться, как неудобно. Говоривший о странностях жизни, слышит в ответ, в качестве дружеского комментария, нечто еще более странное. Тот странный пассаж, коротко: если был бы близко, не был бы далеко, а если так далеко, то, значит, не близко, кавычки опущу. Иначе. Чтобы ни сказал говорящий. Он видит ситуацию со своей стороны. А, значит, односторонне. Потому всегда можно глянуть на эту ситуацию с другой стороны. Как в данном случае. Станция далеко, не хорошо. Но всегда найдется тот, кто скажет, станция близко, очень хорошо.
По сути. Второй персонаж говорит о начале. Начало? В приведенном выше примере, начало описывается двумя словами, далекое — близкое. Тут я позволю себе оторваться от контекста, в начале может быть многое и многое, и даже так, в начале можно поместить, что угодно, потому как в нем, я о начале, есть все.
Далекое, близкое.
Высокое, низкое.
Теплое, холодное.
Нравится — не нравится. Можем выбрать. Выбираем. Понятно, что мы выбираем. Но то, что нравится, говорит современный философ, легко приводит к тому, что не нравится. Желающий может продолжить. Я же постараюсь приблизиться к другому контексту. Погружаемся в глубину, попросту ныряем. Понятно, чем глубже. Тем уже круг. Если воспользоваться древней лексикой, погружаясь в глубину, выходим, выйдем на прямое противопоставление. Возникает деление на две части. Две части. Как-то преодолеть. Если нырнуть очень глубоко, так глубоко, что на той достигнутой глубине будет не просто возможным, но станет реальным одно начало, одно-единственное. Как говорилось. Перво-причина. Или, как говорил основатель логики. Перво-двигатель.
…
Важное — Не важное.
Помнящее — Не помнящее.
Решающее — Не решающее.
Дополняемое — Не дополняемое.
Познаваемое — Не познаваемое.
Достижимое — Не достижимое.
Таким образом. Приближаемся к тому, что можно называть последним началом, некое абсолютное начало, выступающее в роли перво-причины. Чем интересно? Начало, которое не выбирают. Принимают. Пытаются познать. Где оно, в глубине. До той глубины нырять еще и нырять, о подобном нырянии говорил учитель основателя логики. Кто сможет так нырнуть, достичь нужной глубины, ныряйте. А здесь, на страницах классики, в большой зале, около больших окон, среди давних и не-давних знакомых, начало волей классика показывается на уровне обыденной жизни, далеко — близко. Почему вообще поминают о какой-то станции. Для персонажа, говорившего о странностях, станция далеко. И это странно, не-хорошо. Говоривший не поминает того другого, который может сказать обратное, станция близко, потому ничего странного, это хорошо, еще бы предмет интереса рядом. Классик продолжает. Потому. Сразу же. В разговор вступает, конечно, по своей воле, другой персонаж. На примере станции он говорит о начале, в данном случае, о вполне конкретном начале, как это и бывает в вяло текущей обыденной жизни. Мы выбрали далеко. Коль так. Где-то бродит тот, кто выбрал близко. Понятно, выслушав другого, можем поменять свой выбор, от далеко перейти к близко. Но это обычная жизнь, с ее текущими проблемами. А когда речь заходит о началах, скрытых в глубине. Расставаться с таким началом часто не под силу, все равно, что потерять самого себя. Там, в глубине, наше глубинное начало, кто-то скажет, наше истинное начало. Возможно, будет прав. Не здесь ли наше начало, всегда быть правым. На мой взгляд, звучит чуть иначе, всегда быть первым.
…
Жизнь течет. Жизнь много-образна. Как будто сложена из самых разных начал.
Возможно. Потому она бывает так неожиданна. Просто потому. Что мы, оказавшись в некотором начале, выбираем разные векторы движения, исходя из самой обычной практики, мы же хотим быть практичными, а значит, и достигающими некоторых значимых результатов. Как только значимость результатов возрастает? Естественно. Обычные начала с их хорошо видимыми сторонами уже не удовлетворяют. Ныряем. Стараемся поглубже. Где же оно, заветное начало, в данном случае таким началом выступает сама жизнь. Наша жизнь. Далее опять наша жизнь, но уже видимая как наша историческая жизнь. Есть чем гордиться. Далее. Жизнь вообще. Мы — живые существа, порождения жизни. И потому. Жизнь — наше общее начало. Каждый из нас, однажды покинет этот мир. Но Жизнь будет продолжать свое шествие, будет порождать все новых и новых ее носителей. Ее? Своих. Была. Будет началом. Потому. Живите, пока еще жуется. И потому еще живется.

Необязательное
Прием, мной проделанный, отрыв от контекста. Оторвался. Вернулся. И здесь начало?
…
Хорошими людьми не рождаются? Неужели ими становятся, в ходе становления, увлекся, спекся. И вот нехороший человек. Уйди, избавь нас от всего нехорошего. Не странно ли. Нехороший человек может быть таковым во всем. Как назвать начало, где одинаково возможно как хорошее, так и нехорошее, я о ценностях.
Быть хорошим человеком трудно. Быть большим человеком еще труднее.
Перво-начало — самое большое начало.
…
Каждое живое, отдельно взятое существо, естественно, ограничено в пространстве, но главное, оно ограничено во времени. Как говорят в таких случаях, его время прошло, то есть время любого из нас, как бы долго оно ни длилось, ограничено.
Не ограничена только Жизнь. Говоря иначе. Бессмертна только Жизнь.
В этом ее сила. Предельная сущность Жизни. Потому она и порождает великое множество отдельных живых существ. Живых, но всегда конечных существ.
…
Предельное, достаточно глянуть, упереться взглядом в Небо, что и делали предки. Нам же бывает достаточно быть первым. Стать первым. Обрести свою предельность. Далее проявлять ее. Где-то ведь надо прочим останавливаться.