11. Судьба такая...

11. Пожар

Кручёная старалась не отпускать далеко от себя Трофима.  Она продолжала укреплять установившуюся между ними связь, используя спиртное и настойчивые намёки на имевший место в прошлом разврат его жены. Варвара была счастлива доставшейся ей мимолётной мужской лаской, которая была сродни яркой, но короткой осенней поре – бабьему лету.

- Сынок-то… весь в Архипову породу. Хоть с этой стороны взгляни, хоть с другой.
- И когда она только успела? – задумчиво пробурчал Трофим, клюнувший на уловку вдовы.
- А пока ты гулял да пьянствовал, они и миловались вместе, - поддела довольная Варвара.

От её речей, доброжелательно звучавших, но наполненных ядом, Трофим всё более накалялся.
- Родить тебе родного сына не желает, а свору родственников в дом приволокла, - продолжала сеять сомнения и раздор Варвара, бросая зёрна в подготовленную почву…

Разогретый спиртным и речами любовницы Трофим с грохотом, ударив ногой дверь, ввалился в дом.
- Накрывайте на стол да рюмку не забудьте налить, - зло бросил он, присаживаясь на стул.
- Евдокия ещё на работе, скоро придёт, - поспешила сообщить Анна.
- А вы что… безрукие? Инвалиды? – Опохмелкин для острастки ударил кулаком по столешнице. С неё со звоном посыпались на пол алюминиевые миски и ложки.

Наталья вздрогнула от испуга и стала натягивать поверх головы одеяло, чтобы укрыться под ним от ворвавшейся в помещение грозы.

- Трофимушка, пил бы ты меньше, - просительно, даже слезливо протянула Анна, - всё было бы лучше.
- Кому лучше? Вам, оккупировавшим мой дом? – злая судорога пробежала по его искажённому лицу.
- Тебе будет лучше, здоровье сбережёшь, - втолковывала по-доброму тёща. – От чрезмерного употребления этой отравы и ушли преждевременно от нас Кирилл и мой Сергей. А могли бы ещё жить и жить…
- Вы мне не указ, я здесь хозяин! – волны бешенства накатывали на зятя. – Сейчас поджарю, как куропаток, чтобы не болтали языками в моём доме.

Видимо, эта свежая мысль - по-настоящему напугать условных родственников, зацепила его, и Трофим, неуверенно держась на ногах, зигзагами направился в коридор. Загремело упавшее там ведро, а затем жалобно замяукала кошка, попавшая под ноги хозяина.

Качаясь из стороны в сторону и держась за стенки, Трофим вернулся обратно с паяльной лампой в руке. Поставив её на пол и грозно посматривая на жертв, он начал накачивать ручным насосом воздух в лампу. Работа шла медленно, руки срывались с насоса, лампа норовила вырваться из объятий хозяина. Запах бензина распространился по помещению.

- Зятёк, дорогой, что надумал? – Анна не понимала смысла происходящего, но страх за дочь и внука охватил её.
- Ага, уже дорогой… вспомнили! Держитесь, буду воспитывать, как надо зятя любить и уважать.

Дрожащими руками Трофим начал чиркать спички о коробок. Они ломались и гасли одна за другой. Анна, вздрагивая в испуге, как онемела. Очередная спичка ярко вспыхнула, а за ней загорелась и тонкая струя бензина, вытекающая из форсунки горелки. Обрадованный Трофим, смеясь, как неразумное дитя, крутанул регулировочный винт лампы, и факел пламени ударил из неё. Нетвёрдо держась на ногах, он двинулся к кровати, где лежала Наташа, а рядом с ней сидела тёща. Извергая струю пламени, лампа грозно гудела, описывая страшные огненные зигзаги, а на пол и кровать падали с неё горящие капли бензина. Эта картина вывала животный страх у обеих.

- Спаси-и-те!!! Гори-и-м! - надрывая голос, что было мочи, взывала Анна к помощи.

Ослабленная после смерти мужа, растерявшись, она не понимала, кого спасать первым: Наташу или Николая, спавшего во второй комнате.

- Раньше надо было в ноги падать… - нечленораздельно бормотал обезумевший Трофим.

Вначале вспыхнула занавеска, отделявшая кровать от  остальной части помещения. Затем языки пламени, закрученные шлейфами дыма, быстро перескочили на покрывало и настенный коврик. Смрадно затрещало от огня шерстяное одеяло. Наташа от страха завыла, как зверь, пытаясь с помощью рук выбраться из кровати, подальше от огня.

Под ногами Трофима, как в беспамятстве пляшущего по комнате с паяльной лампой, горел пролитый бензин.

- Бабушка, бежим во двор! - умолял плачущий внук, проснувшийся от криков.

В комнату стремительно влетела Евдокия, вернувшаяся с работы. Ещё на подходе к дому она услышала крики и увидела клубы дыма, вздрогнув от недоброго предчувствия, рванулась спасать родных людей. Оттолкнув поджигателя от кровати, Евдокия резко выхватила у него паяльную лампу и швырнула её в окно.

Огонь, как живое опасное существо, быстро распространялся по помещению. Едкий дым, уплотняясь, перехватывал дыхание, резал глаза.

Наташа, упавшая с кровати, пыталась ползти на выход. Анна старалась ей помочь, но у неё ничего не получалось, не было сил. 

- Сынок, бегом на улицу! Спасайся! - приказала Евдокия, бросившись на помощь матери и сестре.

- Давай помогу, - Сергей Комлёв, появившийся первым,  подхватил худенькую Анну на руки и понёс из дома.

За ним прибежали и другие жители деревни, они стали помогать погорельцам.

Грузную Наташу с трудом вытащили волоком из огня, ухватив её за руки. Общими усилиями удалось сорвать и выбросить на улицу горевшие шторы, занавески, постельные принадлежности, а локальные очаги огня залить водой.

Через час появился участковый милиционер старший лейтенант Петров, начав первичное расследование. На месте бывшего пожара от запаха гари першило в горле. Закопчённое и местами обугленное помещение, с остатками сгоревшей ткани, имело нежилой вид.

- Будем составлять акт, - сделал вывод участковый. - Факт поджога и угроза жизни людям налицо.
- Правильно! - согласился Комлёв. - Живьём чуть не сжёг домочадцев.
- Пить надо меньше, тогда и пожаров не будет,  - поддержала мужа Марина Комлёва.

- Поджигателя забираю в КПЗ, - защёлкивая наручники на безвольно стоящем, покачиваясь, Трофиме, проинформировал участковый.
- Камера предварительного заключения, - пояснил всем бригадир Иван Приходько. - Дело серьёзное!

- Что же ему теперь будет? - осторожно поинтересовалась Варвара у всезнающей Комлёвой.
- Суд решит, - пояснил старший лейтенант, имевший острый слух. - Завтра зайду за заявлением по факту поджога, - обратился он уже к Евдокии, прежде чем увести её мужа.

- Поостерегись, как бы и тебя не забрали, - уже шёпотом, склонившись к уху Кручёной, советовала Марина. - Пил, ведь, до пожара в твоём доме.
Варвара зябко передёрнула плечами и мгновенно незаметно исчезла.

- Я же хотел только пошутить, - нерешительно промямлил Трофим, обращаясь к милиционеру.
- Шутка получилась! Только пожар вышел настоящий. Хорошо, что люди не сгорели.
- Что, немного очухался, когда тюремная камера на горизонте замаячила? – обращаясь к Опохмелкину, назидательно заметил Сергей Комлёв.
- Посадят! За такие дела тюрьма по нему давно плачет, - убеждённо резюмировал бригадир.

Разместив родных в отцовском доме, Евдокия задумалась: "Как же быть дальше? Ведь, посадят мужа в тюрьму".

Раньше ей казалось, что в данной ситуации, оказавшись свободной, она была бы счастлива. Сейчас же Евдокия не испытывала таких чувств, появилась даже непонятная жалость к мужу.  Через свою боль, пронесённую по жизни,  к ней пришло новое понимание: "Тоже несчастный.  Всё потерял: семью, родителей, да и сын не его".

"Чтобы посадили, - вспомнила она, - необходимо заявление и, как сказал участковый, факты".
Теперь ей стало понятно, что необходимо делать...

- Евдокия Сергеевна, пойдёмте в ваш дом, - предложил появившийся на следующий день спозаранку участковый.
- Зачем?
- Сфотографировать нужно, чтобы документировать причинённый ущерб, а затем заявление напишете, чтобы к делу приобщить.
- Пойдёмте, - согласилась Евдокия.

Открыв дверь помещения, где бушевал пожар, поражённый Петров замер.
- А где же улики?

Комната была вымыта и вычищена, пол даже покрашен. На окнах висели чистые занавески, постель была заменена. Только запах гари, перебиваемый более резким запахом краски, напоминал, что здесь действительно что-то горело.

- Кто это сделал, - явное возмущение было в голосе участкового, - и зачем?
- Жить-то нам надо, вот и навели порядок.
- Пишите заявление, а улики подтвердят свидетели. Их было много на месте пожара, - принял решение старший лейтенант.
- Не буду писать, - твёрдо, как давно решённое, высказала свою позицию хозяйка.

- А как же мы дело будем открывать и вести его без заявления?
- А нет никакого дела, - прозвучало это неожиданно и спокойно.

Удивлённый ещё больше Петров недоумённо помотал головой, а затем его лицо вдруг прояснилось:
- Так нам ещё и лучше - не нужно будет заниматься и служебное время терять.

Уходя, он вдруг остановился и задумчиво произнёс: "Вас баб не поймёшь... И бьют мужья и поджаривают уже, как поросят, а вы их всё жалеете".

Через 10 дней Трофим вышел из камеры. Он уже больше не буянил и не пьянствовал, ходил тихий и задумчивый. Оставшись один, он ни с кем не общался, да и к нему никто не заходил. Даже Варвара сторонилась бывшего любовника, побаиваясь.

- Потерянный стал, если не найдёт себя, то не выживет, - сделала вывод Комлёва.
- Поделом ему. Сколько можно всю деревню баламутить? - сухо, как отрезал, бригадир.

Мнением о произошедшем событии делились и другие жители деревни:
- Куда и удаль пропала? Сморщенный стал, как осенний лист в позднюю пору.
- Евдокия пожалела. Добрая душа! Сидеть бы ему до конца жизни.
- А сколько этой жизни? - извечный вопрос прозвучал задумчиво и философски.

Евдокия с сыном жили у матери. Ухаживая за сестрой, она всё чаще задумывалась о своей судьбе и близких ей людей.
- Доченька, правильно сделала, - поддержала её Анна. - Не нам вершить судьбы других. Каждый получит по заслугам.

От пережитого на пожаре испуга Наташе становилось всё хуже, ничего не помогало. Её организм, ослабленный длительным заболеванием, не смог перебороть очередной сильный стресс...

После смерти Наташи в деревне больше никто не видел Трофима. Поговаривали, что он совсем пропал. Однако, в результате организованных старшим лейтенантом Петровым поисков, обнаружили его мёртвым, лежащим  на полу своего дома. Такой уход из жизни – в одиночестве, без поддержки и сочувствия заставил многих жителей задуматься.


- Совесть замучила его, вот и забрал Всевышний раньше времени, - с мнением умудрённой 95-летней бабки  Сидорихи многие согласились, обсуждая случившееся:
- Чувствовал, значит, свою вину в смерти Наташеньки.
- Врачи говорят, что сердечный приступ с ним случился.
- Просто так ничего не происходит…