Период пятый Сельские студенты

Евгений Орлов



Серия: Как всё было, почему так стало и что грядёт
период пятый

Сельские студенты

Часть третья

Прозрение



После посещения Новоусманского района вернулся воодушевлённый. В колхозе заявление пока писать не стал, решил сначала всё же получить одобрение  родителей. В первый же выходной приехал домой с ночёвкой. Разговор дома получился непростой. Рассказал маме и бабушке, что мне предложили работу в районе примыкающему к Воронежу, что это  гарантирует возможность успешной учёбы в институте. И подробно описал, что главным доводом для предоставления мне такой выгодной работы, послужило моё утверждение о том, что моим родителям стало сложно жить отдельно, а  отдельных квартир в нашем районе специалистам среднего звена не предоставляют.
Мама с укором произнесла:
- А зачем же ты такое им заявил? Пока бы поработал один как в «Чапаеве». Потом бы осмотрелся постепенно, какие там условия. И мы бы с мамой может к тому времени и в мыслях и на деле потихонечку приготовились к переезду. А так ты даже в колхоз тот не ездил и нашего согласия не получил, а людям сказал, что переедем.
- Если честно, я даже сам не ожидал, что так обернётся. Главный агроном управления, когда я ему рассказывал, что хочу поближе к Воронежу переехать, чтобы с учёбой наладить, пояснил, что в их районе специалистов за глаза. Потому как все стремятся поближе к городу устроиться. Я ему про вас с бабушкой стал пояснять -  просто как вроде дополнительного аргумента.  Но, совершенно неожиданно даже,  его это так растрогало, что он прям таки загорелся идеей помочь мне с переездом.
- Ты ж сказал, что у них в районе специалистов хватает.
- Наверно и правда хватает. Но его мои слова разжалобили что ли? Показалось, что он после упоминания о вас даже зауважал меня немного. Отправил  искать столовую и обедать, а сам за это время смог подыскать  и должность агрономическую и дом отдельный  под квартиру. Теперь отступать некуда – нужно переезжать.
Бабушка спросила:
- А что у нас? Район теперь большой стал, колхозов вон сколько в районе, и совхоз. Наших сколько в совхоз переехало, за это время и родителей многие позабирали.
Но мама ей пояснила:
- В совхозе наши пока все в бараках живут, да и Женьке с учёбой отсюда  не получается. Только вот ехать с тобою мы совсем не готовы. Как снег на голову такое. В том месяце ещё планировали с весны стройкой заняться. А тут вот те и раз.
Ухватившись за её слова, я из кожи лез, доказывая как сложно будет мне учиться в институте, живя и работая в Кантемировском районе и утверждая, что теперь из-за сложившихся добрых отношений с новоусманским руководством, никак нельзя отставить их переезд к моей новой работе. Обсуждение заняло весь день и с вечера не ложились спать, а судили-рядили как всё лучше устроить. Сидели до полуночи, пока в колхозе не заглушили электростанцию и не выключился свет.
На работу уезжал в понедельник на рассвете, но перед отъездом сумел получить от родителей согласие, на то, чтобы подтвердил новоусманским руководителям своё решение. И заверение мамы, что она за оставшееся время предпримет всё от неё зависящее, чтобы продать брёвна да камни, заготовленные для стройки, и даже объявит людям о продаже нашей хаты.
В Новобелой с утра пошёл на почту, заказал междугородние переговоры и меньше чем через час меня соединили с новоусманским агроотделом  управления. Сообщил Середину, что готов к переезду, и что сегодня же подам заявление на увольнение. В заявлении, как и советовал Кривоклякин, указал, что прошу освободить от должности в связи с переездом моих родителей, нуждающихся в опеке на другое место жительства.
Слюсарев был удивлён моим заявлением до потери речи. Ведь до этого, при наших дружеских с ним отношениях, не было  никаких даже разговоров об уходе из колхоза. Да и вся комсомольская работы им совсем не представлялась в моё отсутствие. Парторг вечером рассказал, что председатель тут же позвонил в управление, с тем, чтобы посоветоваться как правильно отказать мне в такой просьбе, учитывая, что мною не отработан положенный срок, после  обучения. Он тоже удивился, моему решения и пояснил, что если меня не устраивает агрономическая должность, он готов поспособствовать переводу, на другую работу, лишь бы колхоз не лишался комсорга.
В районе видно не поддержали председателя, и он вынужден был подписать мне заявление, но указал на необходимость отработать положенные две недели. Провёл это время в основном прощаясь с друзьями, передавая спортивный инвентарь заведующему клубом и в телефонных переговорах с мамой. Она с колхоза рассчитываться не спешила, но стройматериалы продала сразу же. Из-за них даже поскандалили претенденты, а маме это позволило назначит цену намного выше того, чем она заплатила за лес колхозу. И на хату тоже вроде бы находился покупатель.
14 ноября получил полный расчёт, и заказал опять переговоры с Новой Усманью. Николай Иванович, заявил, что направление в колхоз может хоть сегодня оформить для меня, но для переезда в выделенный мне дом пока не всё готово. В доме только недавно помазали стены и потолки, а помазка пока не высохла. И неизвестно сколько она будет сохнуть, потому, что наступила осень и погода постоянно портится.
Беспокоясь, чтобы не допустить прерывания трудового стажа, что считалось большой проблемой, в конце ноября поехал в Новую Усмань. К моей огромной радости Середин встретил меня как сына родного. Созвонился с колхозом, с тем, чтобы председатель никуда не уезжал, дожидаясь меня. И помог добраться до села, поместив в попутную машину,  которой райкомовские ехали в соседний колхоз.
Село называлось Красный Лог, считалось очень крупным, и поэтому в нём было два колхоза, разделённых речкой Красная.  Колхоз «Золотой колос» располагался на противоположном берегу, от правления того колхоза в который приехали сотрудники райкома. Мне осталось только перейти по мосту речку,  и я оказался рядом с правлением колхоза.
На высоком крылечке конторы курил средних лет мужчина, легко одетый для холодной осенней погоды. Понимая, что это явно работник конторы,  поздоровался и спросил:
- Вы не в «Золотом колосе» работаете?
- В нём миленьком, а тебя что в нашем колхозе интересует?
- Меня направляют к вам на работу. Вот приехал с людьми познакомиться и с председателем встретиться.
- Тогда давай знакомиться со мною с первым. Я Бочаров Иван Митрофанович, счетоводом числюсь в бухгалтерии нашей. Сейчас докурю и провожу тебя к председателю.
Назвав себя, в сопровождении счетовода последовал в контору, попутно получая пояснения, где, что расположено. Контора правления была небольшой всего четыре  кабинета. Из сеней повернув налево можно было попасть в зал заседаний, который сейчас был совершенно пустым. Вправо вёл коротенький коридор, в торце которого была дверь в бухгалтерию, а слева тесный, проходной  кабинет для специалистов колхоза.  В кабинете тоже никого не оказалось. Из него можно было попасть в кабинет председателя. Председатель сидел за большим двух тумбовым столом и читал газету. Седой, не молодой, полноватый, сразу же почему-то, показался очень культурным, интеллигентным и важным. Но в разговоре он не важничал.
Когда я зашёл и представился, он вышел из-за стола и поздоровался со мною за руку и, усмехнувшись, заявил:
- Быстро ты добрался. Не успел твой ходатай со мною переговорить, как и ты на пороге. Что он сам тебя доставил, что ли?
- Нет, конечно, но Николай Иванович, поспособствовал, чтобы райкомовские, которые в село ехали, меня с собою захватили.
- Это конечно хорошо. Но я обрадовать тебя пока не могу. Квартиру  для тебя ему пообещал, а тут непогода зашла. Боюсь до зимы не высохнет.
- Да мне об этом уже сказали. Только я ж уже уволился на прежней работе, и боюсь, что скоро стаж прервётся.
- Ну, это дело поправимое. Можно сейчас заявление принять, и жить у нас есть где временно. Тут недалеко, за ручьём домик Кулагиной Анны Петровны, так она в нём почти совсем не появляется. У неё дочь в селе отдельно живёт. Детей нарожала, а приглядывать за нами некому. Вот она мать и переманила к себе. Уже почитай два года как у дочери обосновалась, а в своём дворе  даже  кур не держит. Чтобы жильё не пустовало, колхозу его сдаёт. Можем поселить тебя к ней. Там две комнаты, домик тёплый. Если понравится, можешь и семью перевозить. Хочешь прямо сейчас пошлю кого из бухгалтерии с тобою  посмотреть? У них и ключи от дома хранятся.
Сопровождать меня к квартире поручили, уже знакомому счетоводу Бочарову.  Домик был не большой, и я высказал мысль, что в нём не поместятся все наши вещи.  Просторные сени. были  загромождены поленницами колотых дров. Из  сеней открывались покрытые паутиной просторы чердака. Показывая на него Бочаров заверил, что там можно временно разместить вдвое больше предметов, чем в самом доме. Домик оказался с низкими потолками и очень маленькими окнами. Но и это счетовод выдал как преимущество, утверждая, что в таком домке топлива для обогрева придётся тратить на много меньше, чем в домах высоких.  Много места занимали плита и русская печь. Вторая комната была немного просторней, но и в ней много места занимали лежанка печи и полати.
Прикинув, понял, что при желании можем вполне разместиться в этом домике. Можно даже использовать кровати хозяйки, постелив на них свои постели. Или разобрать их и вынести в сарай, а установить наши. В большой комнате можно спать всем троим. Там были две кровати и топчан за печкой. Но лучше наверно будет мне спать в первой комнате. Потому, что в ней тоже стояла небольшая солдатская койка, похожая на ту, что была у меня дома. Сараев во дворе было два. В одном раньше видно содержались птица и овцы или козы, а другой был явно хозяйственный. Он был чисто убран. Даже пыли и паутины не было на стенах и на окне.
После продолжительной и подробной экскурсии Иван Митрофанович, передал мне ключи от дома и от сараев и сказал, что пойдёт не в контору, а  домой на обед.   Не уверенный в том, необходимо ли было брать у него эти ключи, в раздумье, направился в сторону правления. Подходя ближе обеспокоился тем, что председательской «Волги» не оказалось в том, месте где она стояла при моём появлении. И оказался прав. Председатель спешил, по каким-то срочным делам и поручил заниматься  дальнейшими моими делами главному агроному.
Он с недовольным видом сидел в кабинете специалистов. Я мимоходом поздоровался с ним и постучал в дверь председательского кабинета. Агроном прервал мои усилия:
- Георгий Яковлевича нет. Он срочно в Воронеж уехал. А ты наверно новый специалист, которого нам район направил?
- Ну да.
- Хорошо. Я буду твоим непосредственным начальником. Работаю главным агрономом. Зовут меня Андреем, фамилия Щербак.
- Я только час как приехал, и председатель послал смотреть под квартиру дом Кулагиной.
- Знаю! Дом нормальный. В нём уже не один из новеньких успели пожить. Если оформишься, будешь жить не далеко от нашей квартиры.
- Председатель сказал, что можно хоть сегодня заявление подавать. Но только я сейчас совсем без вещей.
- Так он меня и заставил ждать тебя, чтобы всё оформить. Только сейчас обед уже. Пойдём ко мне перекусим, а после обеда всё оформим.
- Как-то неожиданно немного. Мне же домой нужно поехать, чтобы взять одежду, и посуду наверно и продуктов. Ехал в район, чтобы узнать как всё, а получилось, что сразу к вам попал.
- Не знаю. Нам давно уже про тебя из управления сообщили.
- Так может мне сначала следует съездить домой за вещами, а потом уже оформляться.
- А не боишься стаж трудовой прервать? Потом ведь не прилепишь недостающие дни. Мой тебе совет оформляйся сегодня, а я как твой руководитель отпущу тебя на недельку вещи подготовить. Адрес свой подробный оставишь. Потом свяжешься по телефону, чтобы машину за тобой прислали и приедешь.
- Если так, то хорошо бы было. Жильё нам подойдёт. На сборы мне и пару дней хватит. И машину пока выделять не нужно. Что мне на первых порах потребуется, привезу в чемодане и рюкзаком. Машину потом попрошу, чтобы маму с бабушкой привезти и имущество, какое успели нажить.
Жена главного агронома представилась Анной Васильевной. Она работала библиотекарем и буквально за несколько минут перед нашим приходом явилась домой. Пока знакомились, мыли руки  и размещались за столом в тесноватой кухне -  еда оказалась разогретой. Потому что печка топилась углём и была разожжена заранее. Можно было подумать, что хозяйка заранее знала о моём приходе. Потому, что супа в кастрюльке у неё оказалось ровно столько, чтобы наполнить три тарелки. Котлет она положила мне и мужу по две, а себе оставила одну.
Кушал я в довольно сильном смущении. Ведь только познакомился с людьми и сразу же оказался у них за столом. Хозяин постарался развеять мои сомнения. Пояснил, что после переезда в колхоз, я волей-неволей вольюсь в их очень дружный коллектив молодых специалистов, в котором они чувствуют себя чуть ли не родственниками. При этом уточнил:
- Команда у нас подобралась приличная, хотя специалистов в колхозе ещё  больше. Но те, которые постарше вроде бы как сами по себе. А мы и отдыхаем вместе и в работе помогаем друг другу. И защищаем один другого, если Ильин наезжает, или парторг придирается.
Жена поддержала его:
- Даже еду мне на всех приходится готовить. С утра или днём едят, кому где придётся, а вечером все у нас. А если засиживаемся допоздна так и чаёвничаем еще два, а то и три раза.
Я не понял:
- А почему вы всех специалистов кормите вечером?
Андрей усмехнулся:
- Это она спешит выпячивать свои заслуги перед нашей командой. Просто после работы все собираются чаще всего у нас. Иногда ходим и к зоотехнику в гости. Но они с Людмилой живут в доме родителей, вроде как бы стеснять их приходится. Да к тому же отец Марка ещё и старовер идейный, строгий очень. Остальные специалисты холостые и снимают комнаты у колхозников. Поэтому у них не соберёшься.
Хозяйка согласилась:
- У Марка в этом году всего два раза собирались. А так каждый день у нас отдыхаем.
- Ну, ты давай не приукрашивай. Собираемся вместе только если в клубе кино интересного нет, ну и по воскресеньям конечно, - возразил ей муж.
- Во, во! Они, видите ли, не знают точно, придут вечером или нет. А я всё равно ужин готовлю на всю ораву, каждый день.
- Так ты ж и тут выигрываешь. Если не собрались, то на следующий день можешь ни завтрак, ни обед не готовить. Вообще мне кажется, что некоторых тянет к нам вечером, не для того чтобы послушать музыку сыграть в карты или в шахматы, а благодаря Анютиным поварским способностям. Дома только у Марка привыкли основательно готовить еду, а остальные целыми днями на перекусах. Вот и спешат на её угощения. Чтобы не приготовила – сметают подчистую.
- Ты не верь ему. Покушать когда собираемся никто конечно не отказывается, но приходят все потому, что у нас очень интересно. Разговоры, смех, песни порой за двенадцать ночи. И телевизор ещё в прошлом году купили. Соседка вон, монашка, в стенку начинает стучать, если разгуляемся.
Я поразился:
- А что в селе разве и монахи живут? Они ж как я думал, только в монастырях поселяются.
Хозяева засмеялись, а Андрей пояснил:
- Это она так Цуканову называет – экономистку нашу. Она хоть и не старая ещё, а живёт затворницей. Из дома в контору, из конторы домой. Даже в кино и на концерты в клуб почти никогда не выходит. Прямо святоша.
После этих слов они переглянулись и весело засмеялись. Причина их смеха была не понятна. А хозяйка видимо в тему этого веселья добавила:
- Если б конечно не ночные походы, - и опять засмеялась.
После обеда, я написал заявление на вступление в колхоз и о приёме на работу в качестве помощника бригадира первой бригады по полеводству. А главный агроном придумал как мне быстрее добраться до Воронежа. Велел одному из ездовых запрячь резвую лошадь и отвезти меня в посёлок именуемый Дворики. Пояснил, что расстояние не большое, и они обычно ходят туда пешком. Но поскольку я дороги не знаю, меня отвезут. Заодно ездовой покажет мне дом, в этих Двориках, который является постоялым двором для их колхоза. Там всегда можно заночевать, если поздно приедешь.
Дворики эти расположены вдоль асфальтированной дороги, по которой в одну сторону можно доехать до ростовской трассы, а потом и до райцентра и до Воронежа. В другую сторону можно добраться до Анны, Борисоглебска, Балашова и Саратова. По дороге часто ходят автобусы, а можно и попуткой уехать вообще бесплатно. Ездовой быстро домчал меня до Двориков, проводил к постоялому двору и познакомил с хозяйками. Ними оказались две очень молодые женщины. Сестры, как я понял, были не замужними. Старшая тут же смутила меня своею бесцеремонностью:
- Симпатичного вам агрономчика прислали. И женится на учёбе видно не успел. Ты как возвращаться будешь не спеши в колхоз. Заночуешь, а утром и пойдёшь не спеша. Я тебя спать к себе под бок уложу, чтобы теплее было. Нечего такому аппетитному со всеми в общей валяться. 
Не успел ездовой отъехать от постоялого двора, как я остановил грузовик. Машина ехала в сторону Воронежа, но должна свернуть на Придачу. Я уже немного знал город и мог сообразить как дальше добираться до вокзала. Деньги за проезд водитель брать отказался. Поэтому вся поездка обошлась  практически только в стоимость железнодорожных билетов.
Дома все поглощены были сборами. Мама как всегда старалась предусмотреть всё, что может потребоваться мне для обустройства самостоятельной жизни. Из посуды согласился взять только по одной кружке, тарелке и миске. Кастрюлю тоже одну только согласился взять. Уверял родителей, что видел в доме и кружки и вёдра и чугуны разных размеров и сковороды. Но мама даже тазик небольшой эмалированный заставила взять. Переживая, что мне не в чем будет и ноги помыть и вообще помыться. Доказывал, что видел в сенях большой таз оцинкованный с ручками, но это не помогло Мама утверждала, что не известно, что до этого было в том тазу, а мыться следует в чистом. Бабушка в основном переживала за то, как я буду сам себе еду готовить. И смогу ли увезти за один раз достаточно продуктов, чтобы не голодать. Денег с собою постарались дать побольше, а я и не отказывался, потому как и сам ещё не понимал, как сумею устроить свой быт.
Договорились, что родители  постараются побыстрее продать хату, мама рассчитается с работы и будут упаковывать вещи для перевозки. Удивляло, что больше всего переживаний у неё было из-за того, что придётся оставить работу. Ей на врачебно-трудовой комиссии присвоили вторую группу инвалидности по общим заболеваниям, и она вообще могла не работать. Но новая работа инспектора кадров, так её увлекла, так понравилась, что она даже переживала, как продолжит её дела, тот кого назначат на это место.
В колхоз заявился после обеда, и главный агроном познакомил меня с бригадиром первой бригады. Звали его Павел Михеевич. Это был высокий, подтянутый мужчина возрастом лет пятьдесят. Разговаривал он медленно, веско, как бы взвешивая каждое своё слово. Он объяснил, что мы с ним почти соседи, и чтобы завтра в половине седьмого я был готов идти с ним по территории бригады. Будем давать наряды колхозникам, трактористам и ездовым на работы, заодно и познакомлюсь с селом, с людьми и с бригадой.
Необходимость подобного обхода была мне не понятной. В нашем районе в колхозах, люди сами являлись с утра в бригадные станы, в тракторные отряды, в гаражи и в мастерские.  Из рассказов старших знал, что раньше, при Сталине у нас начальники тоже спозаранок ходили по хатам и в буквальном смысле выгоняли людей на работы. Выгоняли грубо, не вникая в ситуацию. Заливали огонь в печи, если хозяйка не успела приготовить еду, и малые дети на весь день могли остаться не только в холоде, но и без еды. Но ведь теперь сталинские жестокие меры осудили и партийных органах и на лекциях об этом говорили. Боялся, что  мне теперь предлагают участвовать в подобных притеснениях.
К счастью всё оказалось гораздо проще. По пути Павел Михеевич показывал, в каком доме кто живёт. Пояснял, что животноводам, шофёрам, рабочим мастерских, начальникам  и специалистам давать наряд на работу не приходится. И в эти дома заходить не следует. Заходили только к ездовым, к трактористам и колхозникам, занятым на разных работах. К моей радости вели мы себя в этих домах вполне пристойно и вежливо. Здоровались, бригадир почти в каждой семье спрашивал у того кому собирался поручать запланированную на этот день работу, какое у него самочувствие, как здоровье. Если знал, что в семье болели дети, то спрашивал и об их здоровье и интересовался, не хочет ли хозяин или хозяйка, остаться дома для присмотра за заболевшим. Мне даже показалось, что во вчерашнем разговоре со мною и с главным агрономом бригадир выглядел гораздо официальней и даже строже. А здесь со своими подчинёнными он вёл себя как добрый и заботливый друг или даже родственник.
Через полторы недели  таких походов я не выдержал и поинтересовался у бригадира, зачем мы ходим с ним по дворам. Ведь в других местах такую практику давно отменили. А колхозники, заинтересованные в выработке обязательного минимума выхододней сами исправно являются на бригадные станы, и там получают разнарядку кому и чем следует заниматься.
Павел Михеевич ответил:
- Знаешь, мне такое кажется не правильным. Так я сразу же прикидываю, что у меня получится выполнить из запланированного, а что следует отставить.
- Так ведь если бы они сами, приходили на наряд, было бы тоже самое.
- Тоже да не то! Тогда и прихворнувшая явится, в надежде найти, что полегче. И наоборот, дома какая решит остаться по своим делам, в то время как мне позарез побольше людей потребуется. А так я по ходу всё вижу и сразу прикидываю, что и как.
- А почему ж в нашем районе, ни один бригадир, если нет неожиданной и срочной работы, не ходит по дворам?
- Не знаю как у вас там. А мы так привыкли. И людям это больше подходит. Я тебе даже вот что скажу, ты не перечь, а постарайся уловить в чём преимущество такого подхода. Меня ведь скоро председателем сельсовета поставят. Тебя специально взяли, чтобы на моё место назначить. Так ты не вздумай сразу менять всё. Присмотрись, взвесь и обязательно убедишься, что так оно лучше.
Морозы пришли рано. Поля покрылись снегом, а на дорогах накатались зимники. Заказал на почте телефонные переговоры с мамой. Она подтвердила, что к переезду у них всё готово. Сказал, чтобы на следующий день ждала меня утром с машиной. Из колхоза выехали в половине пятого, чтобы было побольше времени на погрузку. Грузиться помогали все родственники. Загрузили всё, что наметили брать очень быстро. Бабушка с мамой должны ехать до Воронежа поездом. Он и на Пасеково останавливается, но там он стоит мало, и бабушка могла не успеть залезть в вагон. Поэтому мама договорилась, чтобы их отвезли в Митрофановку, там и перрон выше и поезд стоит дольше.
В Красный Лог приехал к вечеру. Вещи помогли выгрузить Сашка – колхозный инженер, и Настя – зоотехник, с которыми я уже успел подружиться на почти ежедневных посиделках у главного агронома. Как только кузов освободили, попросил шофёра быстрее отвезти меня до Двориков, чтобы поспешить в Воронеж. Потому, что мама и бабушка уже должны были ждать меня на вокзале. До вокзала добрался в десятом часу. Родителей нашёл быстро. Бабушку мама уложила на диван с высокой спинкой в зале ожидания. Вещей у них с собою не было никаких, только продукты. Но мама успела покормить бабушку в буфете горячей сарделькой и кофе с булочкой. И несмотря на её сопротивление сводила ещё и в туалет. Поэтому ожидали они меня почти без волнения.
Я знал, что некоторые водители такси, из тех, что стоят на привокзальной площади соглашаются отвозить пассажиров и за пределы города. Толик Черных рассказывал, что они так не раз ездили из Воронежа к себе в Липецк. Только чтобы меньше платить собирались вчетвером. Вышел на площадь, попытать счастья с такси. И обратил внимание, на стоящую в сторонке у сквера большую черную машину ЗИМ, водитель которой как бы даже поманил меня рукой. Подойдя к ней, спросил у водителя, не сможет ли он отвезти в село Красный Лог меня и моих родителей. Водитель, оказалось, знал это село и даже бывал там несколько раз летом. Прежде чем согласиться он спросил много ли у нас собою вещей и поместятся ли они в багажник и салон. Потому, что втроём мы и так много места займём. Когда он назвал стоимость его услуги, я очень обрадовался, потому  как предполагал, что таксисты потребуют гораздо больше. А тут ещё и машина шикарная. Такие ведь правительственными считались.
Приехали в село глубокой ночью. В доме было довольно прохладно. Пока со специалистами заносили вещи при разгрузке грузовой машины настудили в нём Хотел разжигать печку, но родители заявили, что очень устали с дороги,  разберут узлы с постелями, постелют перины, укроются потеплее и будут спать до утра.
 С бытом, на мой взгляд,  не было никаких проблем. Угля и дров у хозяйки было запасено вдоволь, и она согласилась продать их нам. Плита была на две конфорки и мама с бабушкой успевали приготовить на ней всё, что нужно было для еды, и воду для стирки или купания. Русскую печь вообще не топили, потому как и от плиты тепла хватало. По дому ходили в лёгкой одежде и в носках. Так как в обоих комнатах была не привычная для нас доливка;, а настелены деревянные крашенные полы. Мама ещё и дорожки наши дерюжные постелила везде. Воду брали с колодца напротив соседнего дома. Я заранее наполнял водой выварку, таз большой хозяйский и ведро питьевое. Так, что родителям не было никакой необходимости самим идти по воду.
Но мама с бабушкой постоянно твердили о неудобствах. Старые ржавые и продырявленные вёдра при переезде забирать не стали. А теперь не в чем было и дрова, и уголь приносить для печки, и даже мусор выносить из дома. Хорошо хоть веники забрали. И поддувало в печке здесь оказалось гораздо уже, и нашим совком не получалось золу и шлак из него выгребать. Приходилось ладонью это делать. И уснуть по ночам им не получалось. И даже солнце не с той стороны в этом селе встаёт и заходит не туда. Считал такие причитанья мелочными и даже глупыми.
Родители  постоянно обсуждали, удачно ли они продали, то что под дедушкиным руководством наживали годами. Мама  посчитала, чтобы и я обязательно запомнил, сколько им удалось выручить от продажи. Как-то попросила, чтобы я не спешил с визитом к Щербакам, а запомнил те цифры, которые она назовёт и высказал свою оценку. Потребовала:
- Сядь, не спеши. Там ведь не к сроку, не на работу. А ты должен знать, как мы с мамой всем распорядились.
Я попытался отнекиваться:
- Мам,  зачем мне это? Цену Вы, я уверен, назначили самую большую с тем, чтобы только найти реального покупателя.  Да мне и неловко даже, как бы контролировать, то что родители делали.
- Даже по закону, ты тоже имел право на нашу хату и на хозяйство. И я почему-то уверена, что обязана тебе всё рассказать, чтобы ты в дальнейшем понимал, на что мы можем рассчитывать. Ведь теперь у нас нет ничего своего. Только одежда и продукты. Даже курей с гусями, ты сказал, чтобы не брали.
-   Я думал, что в тот дом, который новый, придётся переезжать, а там ни сарая, ничего. И даже нужник пока не поставили.
-  Так потом же узнал, что здесь для птицы и даже для овец или телёнка место есть.
- Вы к тому времени уже почти всю птицу забили и в банки закатали.
- Да, оно может и к лучшему. Ума не приложу, как бы мы здесь птицу держали? У нас даже у бабы самой бедной двор тыном загорожен. А здесь ни у кого не видно никаких загородок, ни калиток, ни ворот. Как люди живут?
- У некоторых есть и палисадники и заборы даже.
- Не знаю, у соседей ни у кого ничем дворы не огорожены.
Бабушка перебила наши обсуждения местных особенностей:
- Ксения, ты ж собралась Женьке передать, как мы сбыли всё татково.
Мама спохватилась:
- Да я вот и бумажку достала со всеми записями. Слушай и запоминай.
Хата - 850 рублей, колодец - 100…
Я удивился:
- А что Ефимовна и за колодец согласилась деньги отдать?
- Конечно. Колодец у нас лучший на улице. В прошлом году в колхозном сруб обрушился, так скотину на водопой даже зимой к кузнице гоняли, там копанка; глубокая с журавлём. А со всей улицы, к нам стали ходить воду питьевую брать.
- Это вы хитро придумали с бабушкой и за колодец выставить. Подворье восемьсот пятьдесят, а колодец ещё больше десяти процентов добавил.
- Так подворье мы тоже не за восемьсот пятьдесят. Это ж только хата. Тут у меня всё записано. Мы ж с одной только Ефимовны взяли ещё 150 рублей за кухню, за сарай дедушкин со всеми верстаками и с приспособлениями - 25, за свинарник – 20. И за коровник ещё 10 рублей. Он хоть и старый, а крыша не течёт, ты ж её в прошлом году подправил, и стены не провалились.
- Не думал даже, что Вы такими барышниками окажетесь.
- Так это только Ефимовне, а ещё соседям и знакомым успели кое-чего распродать из того, что перевозить не собирались. Ларь за  15, медогонка – 5, сундук мой большой за 10 рублей. Бабушка свой никак не согласилась продавать, хотя и на него покупатели находились. Все пять стульев венских из вэлыкихаты продали по рублю и, чугун ведерный за 2 рубля. Если б не поспешил нас забирать, может ещё что продали. А так Ефимовне многое осталось, что решили не брать. Теперь же без такого как без рук.
- Выходит больше тысячи выручили?
- За одно за это тысячу сто девяносто два рубля. Почти тысяча двести. А ещё  и лес строевой и камни, что ты привёз из «Чапаева».
- Чуть ли не машину можно легковую покупать.
- Машины ж так просто не продаются. Да если б и продавались не стали б мы всё наследство тратить на такое дело, которое может враз пропасть. 
Вмешалась в разговор и бабушка:
- Мы с Ксенией с тобою этот разговор не зря затеяли. Хотели, что б ты знал. Хоть деньги у нас теперь на книжке и большие будут, но их далеко не хватит, чтобы построить себе новую хату, такую как теперь люди строят. Ты нас с матерью с места сорвал с насиженного. Где доски кусок и каждое ведро худое было к чему-то приспособлено. Так что теперь вся забота, чтобы жизнь наша не поломалась - на тебе лежит.
Я беззаботно ответил:
- За это не переживайте даже. Вы же видите, у нас сейчас специалистам все условия создают. Вот и здесь, строили детские ясли, а район потребовал и весь тот домяру напротив, нам под квартиру передали. Он ведь и новый не то, что наша хата, и просторней в два раза.
Мама остановила моё бахвальство:
- Не понял, ты сынок бабушку свою. Она ведь пробовала  пояснить, что теперь, на тебя особая ответственность ложиться. Теперь тебе жить, и работать, и с начальством ладить так придётся, чтобы мы не пожалели, что поддались на твои уговоры.
Когда главный агроном, случайно из нашего разговора узнал, что я составлял технологические карты по всем бригадам большого колхоза, то обрадовался очень:
- Ты мне сейчас прекрасную мысль подкинул. А то Цуканова уже второй месяц наседает, чтобы я предоставил ей карты по бригадам как можно более точные по исполнителям и маркам техники. Завтра же потребую, чтобы Иван Гордеевич, предоставил полный перечень работ по каждому полю, и по каждому трактору, и ты тоже возьми у меня план размещения культур на следующий год. Уточнишь у Павла Михеевича, и у  начальника тракторного отряда какие трактористы на каких работах у них специализировались и марки этой техники укажешь в картах.
Поручение я принялся выполнять с энтузиазмом. Тем более, что дело было знакомым. После утреннего обхода бригады, сидел в бригадном доме, на счётах и логарифмической линейке делая вычисления. Колхозные нормы выработки и расценки уточнил у Цукановой. Павел Михеевич, даже зауважал меня, наблюдая, как ловко  управляюсь с вычислениями, заполняя таблицы точно по тем данным, которые он предоставил мне вместе с Григорием Ивановичем. Две карты не стал заполнять. В производственном задании бригаде было обозначено 32 гектара хмеля и 50 гектаров мака опийного. В техникуме мы не только не изучали агротехнику таких культур, но они не числились даже в перечне сельскохозяйственных культур. Когда обратился по поводу этих трудностей к агроному, он успокоил:
- По ним я сам составлю технологию. Тебе теорию тоже нет времени втолковывать. Весной как полевые работы начнутся, на практике всё поймёшь. Только обрати внимание, что поле под мак мы уже с осени тщательно подготовили и даже выровняли досконально, чтобы равномерно семена заделать. Он же мелкосемянный, поэтому и глубина будет маленькой и заделка должна быть равномерной.
- Да на булках мак виден. Семена очень уж мелкие. А по хмелю?
- С хмелем ещё проще. Площадь плантации не меняется,  урожайность тоже. И нормы выработки тоже остаются прежними. Поэтому прошлогоднюю карту перепишу и отдам Цукановой. А тебе скажу, что к хмелеводам тебе и соваться нечего. Если только что поучиться у них.
- Почему это, они ж подчиняются нашей бригаде? Мы их сейчас постоянно в наряд направляем на разные работы.
- Захар Львович, собрал в своё звено, таких же ненормальных, как и сам. Это пока зимой им на плантации делать нечего, он не ерепенится, что посылаете в наряд на другие работы. Им же нужно где-то свой минимум выхододней зарабатывать. Зато как только сезон начнётся – коршуном будет налетать, чтобы своих удержать.
- В агротехнике хмеля, что есть пиковые сезоны?
- Правду сказать и сам за все годы даже не вникал близко в их дела. Просто продукция наших хмелеводов считается лучшей в области, а может даже и в Союзе. Вся строго на экспорт идёт. Им мешки заранее под шишки привозят с надписями на иностранном языке. Чехословакия добилась, чтобы весь наш урожай, к ним на пивоваренные заводы поставлялся. А Середин сказал, что теперь и Германия хочет, чтобы и им тоже. Нам, конечно, всё равно кому отправят, а Захар Львович, такое признание чуть ли не смыслом жизни считает. Если  всё же заставишь их на работу другую пойти в бригаду, когда  на плантации срочные дела. Так они хоть и подчинятся тебе, но потом даже ночью, бесплатно, а сделают с хмелем всё, что необходимо. Хотя заставить его звено выполнять посторонний наряд, когда на плантации дел по горло, ни одному бригадиру ещё не удавалось. И тебе не советую вмешиваться в их работу.
Через пять дней, предоставил главному агроному полностью завершённые технологические карты, со всеми необходимыми расчётами по нашей бригаде. Ему осталось только подписать их и передать экономистке. Андрей Семёнович проверил их и заявил, что я предусмотрел все без исключения работы, требуемые по технологии. Иван Гордеевич проставил в картах только перечень работ и исполнителей. Расчёты затрат труда, ГСМ, удобрений и посевного материала не делал. Может не знал как их осуществлять, а может не захотел. Сравнивая его перечни работ с моими, Щербак обратил внимание, что у Кондусова перечень работ на много меньше моих, на одинаковых культурах. Стал того убеждать, что он указал не полный набор операций. Иван же Гордеевич наоборот, доказывал, что на практике ни в одном году им не удавалось выполнить все требуемые операции. То из-за погодных условий, а то и из-за недостатка времени в пики работ.
Неожиданно его поддержала и экономистка. Она заявила агроному, что в моих расчётах, себестоимость продукции получается, заметно выше, той которая обычно складывается в колхозе. Следовательно, мною действительно запланировано слишком много операций, некоторые из которых на деле выполнятся не будут. Андрей Семёнович, держал мою сторону и убеждал, что если суметь выполнить всё запланированное мною, то гарантированно повысится урожай. И следовательно в конечном счёте себестоимость тонны продукции окажется даже ниже, чем при меньшем объёме работ. Как они договорились с Цукановой я не знаю, но очень понравилось, что главный поддержал меня.
Главный агроном был всего на семь лет старше, но выглядел очень даже солидно и я категорически не желал называть его по имени. Величал по имени отчеству Андреем Семёновичем, тем более что так его называли и все остальные колхозники, хотя специалисты звали Андреем. При этом  заметил - в селе люди называли друг друга чаще по прозвищам. Когда же требовалось уточнить о ком идёт речь,  если у человека прозвища не было, а было несколько жителей с такими именами, то отмечали  отчество. Но называли  местные отчество по-особому. Говорили не Мария Ивановна, или Василий Савельевич, а Мария Иванова дочь, или Василий Савелия сын. Я удивлялся такому обозначению, и бригадир второй бригады Аркадий Андреевич пояснял:
- Эта особенность  у нас наверно дань старине.
- Что Вы думаете, что в старину людей так величали? - продолжал удивляться я.
- Старики говорят, что  раньше величали людей так же как и теперь. Но в то время заслужить право на  обращение по отчеству было ой как не просто. Только уж очень заслуженные могли на такое рассчитывать. А обозначение чей ты сын или дочь, не требовало никаких особых заслуг. Вот с тех пор у нас и сохранилось такое обращение.
Для себя я отметил, что и самого Зорина, тоже в селе величали Аркадием Андреевичем, а его помощника по полеводству Кондусова, величали Иваном Гордеевичем. Хотя у их семьи было сельское прозвище Селезни, но лично его уважительно назвали по имени отчеству. Вскоре  понял, почему этот из Селезней, стал таким уважаемым.
Оказалось, что Иван Гордеевич с самых молодых лет скрупулёзно записывает, все происходящие в природе перемены. Отмечает какого числа пошли дожди, когда наступили морозы, когда прилетели перелётные птицы, когда зацвели деревья. И даже то, в каком году был хороший урожай каких фруктов или хлебов. И многое-многое другое.  А потом он сравнивал на какой праздник религиозный или просто какого числа происходили какие особые события в природе и предсказывал по этим приметам, очень многое. Я узнав об этом страстно мечтал переписать со всех его тетрадей такие многолетние наблюдения и попробовать на научной основе, вывести всевозможные природные закономерности важные для сельского хозяйства.  Иван Гордеевич, толи скромничал, толи был скрытным очень, но никак не соглашался поделиться своими наблюдениями. Говорил даже, что не ведёт никаких записей. Но многие выдели у него целый сундук с такими тетрадями. А я не раз смог потом убедится в удивительной точности его предсказаний.
На вечеринках в семье Щербак, всегда было весело и очень интересно. Смотрели новости и концерты по телевизору. Играли в карты или домино. Если двое садились, за шахматы остальные болели и обсуждали варианты ходов. Обсуждали не только политику и положение в мире, но и колхозные новости. Порою обсуждаемая тема так увлекала, что засиживались далеко за полночь. Несмотря, на то, что в кухонном столе у Анны Васильевны всегда можно найти было полную бутылку портвейна, и самогон она варила хороший из зерна, а не из свёклы, с двойной перегонкой и лимоном его ароматизировала, но выпивали очень редко. И только по какому-то важному случаю. При этом за выпивкой сидели долго, обсуждать всё начинали громче и активнее, но спиртного использовали немножечко. Я вообще обычно отказывался и пригубить, ссылаясь на не желание повредить своим спортивным достижениям. Остальные тоже не усердствовали. Бутылки портвейна хватало, чтобы всемером отпраздновать очередное событие. А если решали выпить самогона, то все присутствующие женщины, за исключением хозяйки,  отказывались от такого угощения. А она наоборот расхваливала свой продукт, и убеждала, что для внутренних органов он гораздо полезней вина и пива. Самогона выпивали по одной стопочке, пили его не спеша, под закуску. Не залпом, а глотками как коньяк положено пить.
А вот от моды, побаловаться пивком я страдал довольно сильно. В селе в прошлом году или даже в позапрошлом, рядом с магазином, ближе к церкви сельпо построило закусочную. Такие заведения стали очень модными в последнее время. В любом райцентре и в городах их было множество. И в сёлах крупных закусочные тоже стали появляться
.
 
               

К моменту нашего переезда в село, здесь укоренилось непоколебимое представление, о том, что всякий интеллигентный человек: колхозный специалист или руководитель, учитель, работник сельского совета, или клубный работник - обязаны если не ежедневно, то хотя бы несколько раз в неделю, культурно отдыхать в закусочной, заказывая себе выпивку и закуску из имеющегося ассортимента. Почти все заказывали пиво. А  выпив пару кружек и насладившись разговорами с друзьями, уступали места за столиками другим желающим культурно отдохнуть.  Если к концу рабочего дня, оказывался в конторе колхоза, то возвращаясь домой,  никак было не миновать закусочную. Столкнулся с тем, что мужчины - попутчики отказывались понимать, как можно пройти мимо этого заведения, если рабочий день окончен, и нет никаких срочных, неотложных дел.
Посетители рьяно следили за интеллигентностью состава присутствующих. Если в закусочную заходил пьяный или даже трезвый славившийся пристрастием к выпивке его с позором выпроваживали, советуя пойти к бабкам и купить себе дешёвого самогона свекольного. А здесь, мол, люди культурно отдыхают. Буфетчица Маша формально заступалась за таких, но не искренне. Детей и молодёжь в закусочной тоже редко можно было встретить. Если какой заходил, купить лимонад или сладости, то не задерживался. Да таких и из-за столика бы взрослые быстро спровадили. К тому же  молодёжь в клубе обычно тусовалась, с вечера и после кино, а взрослые в клуб приходили только к началу фильма интересного или на концерт.
В закусочной были завсегдатаи, но большинство задерживалось в зале не долго. Маша сама не откупоривала бочки. Когда содержимое одной заканчивалось, посетители дружно выкатывали её из-за прилавка в угол, и катили за прилавок полную. При этом радовались, предвкушая прелесть первых кружек из новой бочки, которые у знатоков считались наиболее ценными. Открывать бочки брались не все. Наиболее опытный из присутствующих  острым ножом обрезал ту часть пробки, которая была шире ответствуя в бочке.  Затем тщательно по центру пробки устанавливал острый конец заборной трубки крана с винтом. Проверял, легко ли винт движется по поверхности трубки. Потом поднимал тяжёлый винт максимально вверх по трубке, брался обеими руками за ручки винта, сосредотачивался, и под затаённое дыхание посетителей, резким уларом винта выбивал пробку внутрь бочки. Винт своею резьбовой частью, заклинивало в отверстии, но умелец тут же сразу делал несколько вращений  ручек по часовой стрелке, с тем, чтобы приспособление прочнее закрепилось в теле крышки бочки. Резьба была расширяющаяся  и  поэтому даже самый сильный не мог сделать больше двух-трёх оборотов ручек.
Я никогда не видел, чтобы при таких манипуляциях пробка не выбивалась, или, чтобы винт не закреплялся при ударе. Но многие утверждали, что если бочку будет открывать не умелый, то винт окажется слабо закреплённым и очень много пива, под давлением скопившихся в бочке газов, выльется из неё мимо крана. Наверно из-за большого давления газов и первые кружки пива считались наиболее ценными. Потому, что наливать первые буфетчице приходилось неимоверно долго. Чуть приоткроет кран, и пена в кружке возвышается выше краёв. Приходится закрывать кран и долго ждать пока пена осядет и потом на мгновение опять повторять процедуру.
В закусочной посредине зала стояла круглая, окованная железом печка, которую уборщица разжигала до открытия. И потом в течение дня она или посетители следили, чтобы огонь в печке не затухал. Но постоянное открытие входных дверей забирало тепло. Поэтому и Маше и уборщице приходилось работать в пальто и валенках. А сверху, по требованиям санитарных органов они на свою одежду одевали обязательные белые халаты.

 
Розлив пива из бочки пивной

Пиво мне совсем не нравилось его горьковатым, шибающим в нос  вкусом и как  казалось неприятным запахом. В первое время выручало, то, что буфетчица наряду с пивом торговала и брагой. Заказывал кружку браги и не вызывал любопытства товарищей, так как брага по цвету не отличалась от пива. Только пены почти не было. Но вскоре почему-то бочки с брагой доставлять не стали. И мне, чтобы не терять уважение друзей и коллег, приходилось мучиться с пивом. Попробовал однажды даже конфет сто граммов купить к пиву.
В это время, в зал вышла Маша и опозорила меня:
- Ты, что это конфетой пиво закусываешь? Не смеши людей. Оно ж никак со сладким не сочетается.
Я негромко, чтобы не привлекать внимания остальных попробовал возразить:
- Почему не сочетается? Вон ведь вино многие конфетами закусывают. Так вино ещё крепче чем пиво.
- Вот потому, что крепкое - его можно и конфеткой закусить.
- Так некоторые ерша себе крепкого делают. Там наверно градусов побольше, чем в вине будет. Выходит ерш можно конфетой, а пиво без водки нельзя?
- А ты посмотри ведь и ерша никто сладостями закусывать не станет. Его как и пиво или с рыбой пьют, или пирожок заказывают, или на худой конец с солью.
- Как это с солью?
- Сейчас научу. Только с тебя за это сто граммов портвейна, или в крайнем случае вермута. Пойдёт?
Я согласился. А Маша взяла из стоящей на столике солонки щепотку соли и осторожно насыпала её на тот край кружки, которая была обращена ко мне. И потребовала:
- А сейчас попробуй пиво так, чтобы оно к тебе в рот попадало через соль.
Попробовал, и убедился, что теперь пиво не казалось  таким противным. Допив пиво новым способом, подошёл к стойке чтобы без очереди заплатить за обещанный буфетчице сто граммов вина. Но она деньги брать отказалась, засмеялась и удивилась, тому не понял её шутки.
Вообще, то  старался всеми силами избегать посещения закусочной. Только если приходилось идти мимо в компании друзей или работников конторы, чтобы не выглядеть белой вороной приходилось, посещать это заведение. Но и в этих случаях, если к стойке образовывалась приличная очередь, а свободных мест за столиками не было,  постояв в компании, пока приближались к прилавку, «вспоминал», что меня уже   давно ждут в клубе на репетицию или для обсуждения комсомольских дел. Потому, что меня буквально в первый же месяц и в этом колхозе тоже избрали комсоргом.
Когда, Павел Михеевич, как и ожидалось, стал председателем сельского совета, меня повысили в должности. Помощником по полеводству назначили Гунина Петра Фёдоровича. Агрономического образования он не имел, но в колхозе всё время трудился на руководящих и счётных должностях. Я даже поинтересовался у Андрея Семёновича, почему помощник по полеводству у меня без агрономического образования.
Он пояснил:
- В районе мало ещё специалистов на этих должностях. Да для вашей  бригады и жирно было бы двоих с образованием держать. Ведь и у нас и в других колхозах многие бригадиры даже без специальностей.
По фамилии никто моего помощника не называл. У него было странное прозвище – Кургуз. Вообще-то я до этого считал, что называть людей по прозвищу в их присутствии неприлично. Это вроде бы как дразниться, казалось мне. Но Петра Фёдоровича, и мал, и велик в глаза и за глазами все звали Кургузом. Со временем заметил, что и другие совершенно не обижаются, если их называют по прозвищам.
Давать наряд на очередные работы мы с Петром Фёдоровичем ходили тепло одевшись. Я под брюки одевал ещё и спортивные штаны, но зато на ногах были ботинки зимние под два носка: простой и шерстяной, ручной вязки. Верхней одеждой мне служило полупальто с меховым шалевым воротом.  Кургуз носил старенький, но очень тёплый овчинный полушубок, а обувался с начала зимы в валенки.
Мне же валенки казались на только слишком деревенскими, но и не практичными. Потому, что заходя с мороза в дома, мы хоть и обметали обувь от снега, но в тёплых комнатах, пока разговаривали с хозяевами, снег на подошвах таял, оставляя мокрые следы на полах, а на улице подошва опять покрывалась снегом и льдом. Кожаным подошвам моих ботинок это не вредило, но у валенок Петра Фёдоровича подошвы вскоре становились мокрыми. Он для того, чтобы носки не намокали, даже клеёнчатые стельки в них приспособил, а на ночь размещал валенки на печке, чтобы они хорошо просохли к утру.
Во время рождественских морозов так похолодало, что вода, если её выплеснуть веером мелкими каплями из кружки налету замерзала. При такой температуре мне тоже пришлось обувать валенки, потому, что ботинки мало защищали от мороза. Зимой рассветает поздно и нам приходилось начинать обход улиц затемно. В это утро начинать решили с указания Галкину, явиться для доставки соломы к телятнику. Не доходя до его дома, у колодца обнаружили попавшую в сложную ситуацию старуху – мать Галкина.
Бабулька вышла к колодцу набрать воды. Когда достала воду, и направилась домой, неожиданно поскользнулась, выронила ведро и вода разлилась на, и без этого обледенелые, подходы к колодцу. При этом  и один валенок на её ноге и подол платья намокли и мгновенно примёрзли к насту. В результате старуха, не только не могла самостоятельно встать, но и, пытаясь оторвать  примёрзший валенок от земли, только разулась, а валенок так и остался лежащим на льду.
Подойдя к пострадавшей, мы с трудом отодрали её обувку, а помогая отодрать платье, даже порвали его. Когда старуху подняли на ноги - она беспрестанно твердила:
- Спаси Бог, спаси Бог вам добрые люди, спаси Бог, спаси Бог.
 Кургуз помог старухе обуться и, придерживая за талию, повёл к дому. А я вернулся к колодцу, набрал полное ведро воды, и принёс его в дом следом за ними. Хозяева бурно обсуждали произошедшее,  а старуха, увидев меня уточнила:
- А ты, то малый не побоялся тоже упасть? Спаси Бог тебя. Спаси Христос, что вы вовремя вышли по своим делам. А то бы и закоченела пока наши  спохватились. 
Когда сообщили Галкину разнарядку и вышли на улицу спросил у Кургуза:
- Пётр Фёдорович, а Вам не кажется, что бабка эта как-то странно благодарила нас за помощь? Я так понимаю, что «спаси Бог» это в переводе с местного на общепринятый - означает «спасибо». И «спаси Христос» наверно тоже. Но она как-то к месту и не к месту твердила эту благодарность и по пути в дом и в доме тоже.
Кургуз усмехнулся и, почесав затылок с сомнением произнёс:
- Не знаю, смогу ли объяснить тебе бабкины причитания? Мне то понятно всё, а вот как ты говоришь, если переводить с нашего на ваше -   может ничегошеньки и не получиться.
- Почему?
- Да село, то наше староверческое. Тут больше половины семей, остаются в старой вере или родились в староверческих семьях.
- Ну и что?
- А то, что у них представления о жизни немного отличаются от ваших. Ты вот думаешь, что бабка благодарила нас за то, что замёрзнуть не дали ей.
- Конечно, Вы же сами слышали,  как она твердила об этом.
- Вои и я об этом говорю. Тебе кажется, что она нас благодарила, а я знаю, что она просила Бога, оградить её от, такого несчастья в будущем.
Я даже остановился от неожиданности при таких его словах и, возмущённо возразил:
- Пётр Фёдорович, Вы тут явно, что-то не то утверждаете. Я всё время был с Вами и ничего подобного не услышал.
- В том-то и дело, что слышали мы с тобою одно, а поняли его по-разному.
- Не понимаю. Как это?
- А так. Староверы, говоря очень короткое слово спасибо, подразумевают под этим огромное количество мыслей. Примерно так: «Спаси Бог меня от того, чтобы я в дальнейшем попала в такую глупую ситуацию, и чтобы эти люди вновь вынуждены были помогать мне». Вот как-то так. Тебе наверно сложно понять мои объяснения, а тем, кто вырос в семье староверов или среди них это понятно сразу же.
- Знаете в Вашем переводе на общедоступные представления, не заметно даже и благодарности, за нашу помощь бабушке.
- Во, во. Если ты так подумал, значит уловил суть  объяснения. Хотя я  и не надеялся даже, что получится доходчиво растолковать, то, что мы понимаем.
- Да,  вроде бы ухватил смысл того что объяснили, но  лично воспринимал причитания эти только как благодарность.
- Тогда намотай себе на ус, для дальнейшего. Если услышишь когда от старовера кому «спасибо», так знай, что этот человек, хоть и получил помощь от другого, но молит Бога, чтобы такое не повторилось, и чтобы ему больше не пришлось прибегать к его помощи.
- Послушать Вас, так староверы эти вообще не благодарные. И даже вроде бы недовольны теми, которые им помогли в чём-то.
- Нет,  почему же? Хотя могу согласиться, что спасибо они говорят в основном тем, с которыми в дальнейшем не хотели бы дружить. Что-то вроде того: «Хорошо, что помог, но спаси Бог, от дальнейшей дружбы с тобою». Но если они почувствуют истинную признательность человеку. за его участие, то они говорят «благодарю». Значит они благо дарят тебе в твоей жизни и в твоих делах. А такое у них подразумевает как бы даже передачу частицы своих сил или  здоровья, помогая обрести удачу тому, кому они высказывают подобное.
- Ничего себе тут порядочки! Даже подумать не мог.
- Да ты не заморачивайся.  Сейчас и наши многие живут по-современному. А приезжему и привыкать не стоит.
- Выходит, что бабуля совсем нам не благодарна, за помощь?
- Тут всё сложнее. Она рада, конечно, что мы вовремя подвернулись и помогли ей. Но явно не считает нас теми, с которыми следует подружиться. Даже наверно наоборот, недовольна нами, что почти каждый день, наведываемся к ним ни свет, ни заря и нарушаем их покой и порядок.
До начала сессии выполнил все контрольные задания и даже ездил дважды в институт в библиотеку. Вначале Сашка Раковский подсказал, что по студенческому билету могу взять не только учебники очередные, но и множество дополнительной литературы. А потом подробно проинструктировала жена Щербака. Оказалось она раньше работала в библиотеке нашего института, там и с Андреем познакомилась. А некоторые её старые знакомые до сих пор там работают.
Во время этой сессии моя популярность в группе, затмила даже популярность Черных. Он, конечно, продолжал блистать и своим юмором, и шутил беспрестанно,  и куплеты новые распевал, но я оказался незаменимым консультантом и даже выручающим при прохождении зачётов и сдачи экзаменов. Тех знаний по растениеводству, ботанике, овощеводству, механизации сельскохозяйственного производства, которые мы получили в техникуме, было вполне достаточно для получения положительных оценок по этим предметам. А я не поленился и, гораздо более подробные сведения, и характеристики вновь выпущенных машин и орудий внимательно изучить по институтской литературе. Получалось, что я оказывался корифеем по всем этим наукам. И практически все студенты нашей группы и девушки и парни постоянно обращались ко мне за помощью.
Сложности у меня возникали только  при изучении высшей математики и конечно же немецкого языка. Но с немецким повезло. На этой сессии было назначено контрольное тестирование, по результатам которого оценка должна идти в диплом. Оценивала нас преподавательница по результатам чтения и перевода текстов из газет на немецком языке. Она принесла несколько пар таких газет. Себе оставила по одному экземпляру, а остальные раздала нам. Предложила каждому прочитать небольшие отрывки и пересказать их содержание. Мы с Толиком уселись опять за задний стол. Он за себя не боялся поэтом сосредоточился на переводе небольшой заметки для меня. Я даже быстренько записал основные мысли на бумажку. А Толик ещё и потребовал, чтобы я первым стал отвечать. Подняв руку я очень подробно изложил смысл написанного в заметке.
Преподавательница похвалила:
- На удивление, качественный перевод для заочника. А давай, ка проверим, не изучал ли ты эту заметку когда-нибудь раньше. Там у тебя рядом с ней статья про автомобили. Прочитай нам и переведи второй абзац из неё.
Тут, то и начались мои мучения. Очень медленно, запинаясь, особенно когда попадались буквосочетания, обозначавшие один звук, в основном по слогам прочитал текс абзаца. Зато дословный его перевод, с помощью Черных  выдал без запинки. Такое заинтересовало преподавательницу. Она не спешила переходить к опросу остальных и потребовала чтобы я прочитал несколько других предложений, в разных статьях газеты. Картина повторилась. И даже когда, я не мог расслышать все слова Толика, она утверждала, что, в общем, я совершенно верно передаю общий смысл написанного. В результате она заявила:
- Орлов, у Вас очень даже приличное знание языка. И контрольные по грамматике выполнены на приличном уровне. Но совершенно отсутствует практика чтения вслух. Если хотите получить в диплом отличную оценку, то следует потренироваться именно в этом. Или даже специальные пластинки купить в книжном магазине, по немецкому, чтобы на слух научиться воспринимать немецкую речь. А так я даже сомневаюсь ставить Вам хорошо или посредственно.
Стараясь, не выдать своего восторга, я  громко объявил:
- Согласен пока и на тройку. А до диплома мне ещё далеко. Если соберусь пересдать, то знаю, как вашу кафедру найти.
Этот предмет оказался очень трудным для многих из нашей группы. Одни успели подзабыть школьные уроки, а некоторым при переходе из одной школы в другую даже приходилось переходить от изучения английского к немецкому и наоборот. Воспользовавшись этим, Толик Черных, вместе с Тельповым пошли к декану. Там Толик так красочно разрисовал картину, страданий большинства студентов нашей группы, из-за многократных переходов на изучение разных языков в школе, что добились исключения этого предмета их числа изучаемых теми, которых включили в особый список. 
Оказалось такие случаи были предусмотрены правилами. И предмет можно было исключить по письменному заявлению студента, с объяснением причин такого ходатайства. Декан объяснил при этом, что те которые напущу такие заявления, в дальнейшем не смогут поступить в аспирантуру, потому, что им невозможно будет пройти кандидатский минимум. Но никто из написавших и не планировал учиться дальше после получения высшего образования.
Потом началась новая эпопея. Черных пожаловался Раковскому, что очень слабо знает ботанику, а латинские названия растений совсем даже и не запоминал, а их необходимо назвать обязательно и при описании признаков семейства и при описании самого растения. Тот  посоветовал ему, чтобы экзамен по ботанике я сдал вместо Толика, и поделился одним секретом. Оказывается те студенты, которые учатся на дневном отделении института, уже давно научились помогать тем своим землякам и друзьям, которые поступили в институт на заочное отделение. Они научились делать на фотокарточках подобие печати, которое сложно отличить от настоящей. Потом отклеивали в зачётной книжке, фотографию заочника, а вместо неё вклеивали фото того, который мог сдать экзамен, за своего друга. И тот имея знания полученные  на дневном обучении непременно  получал положительную оценку. Самым опасным в этой затее, был риск, быть узнанным экзаменатором. Поэтому, такое можно было провернуть, только заранее зная, что у данной группы заочников, экзамены принимает не тот преподаватель, который вёл занятия у обучающегося на дневном отделении.
В тот же день Толик потащил меня в фотоателье и заказал по срочному тарифу шесть моих фото три на четыре с уголком для печати. Ещё и попросил уголок сделать повыше, с тем чтобы печать на моих фото, гарантировано перекрывала размер печатей на зачётках других студентов. Имитацию таких печатей виртуозно делал Колька Скворцов из группы Раковского.  Он был своего рода знаменитостью в их общежитии, и не только своими талантами в подделке печатей, но и тем, что при маленьком росте и щуплой фигуре участвуя во всевозможных городских и областных соревнованиях успел защитить звание мастера спорта по боксу.
Колька орудовал рейсфедером с  циркулем. Заправлял он его синими чернилами, соответствующими цвету институтских печатей. У него на специальном образце были нанесены точные размеры всех окружностей печати. Даже разную толщину линий этих окружностей он тщательно соблюдал. Но рисовал печати он не на фотографиях, а почему-то на срезе сырой картошки. И буквы не выписывал, а оставлял несколько мазков чернилами между теми окружностями, где на печатях были отлиты буквы. Потом делал оттиск такой картофелиной на белом уголке фотографии, и после высыхания чернил создавалось впечатление, настоящего оттиска печати, только немного размытого из-за глянцевой поверхности фото. На всех шести фотографиях, он сделал такие оттиски. На одних ниже, на других выше. На некоторых оттиски кроме белого уголка захватывали и нижнюю часть самого изображения, а на других правую его часть. Закончив процедуру, он сам полюбовался на свою работу и заявил:
- Теперь на любую зачётку можно точно подобрать фотографию. Только внимательно следите, чтобы линии кругов этой фотографии и сверху и сбоку точно совпадали  с печатью на зачётке.
Толик тут же попросил его поменять в своей зачётке свою фотографию на мою. Колька продемонстрировал весь процесс. Осторожно лезвием отделил фото Толика и тщательно выверив приклеил одно из моих. При этом  и посоветовал, клеить фотографии временные не прочно, чтобы не было видимых повреждений бумаги на зачётной книжке. Присмотревшись к тому, что получилось, я выразил своё сомнение:
- Могут заметить. Ведь на фотке Толика многие буквы можно разобрать, а на моей все они слились в непонятные пятна.
Колька возразил:
- Никто ничего не заметит. Я уже не один десяток таких зачеток переделал.
Раковский тоже его поддержал:
- Не дрейф. Преподы они в крайнем случае сравнят похож ли ты на свою фотку в зачётке. Но даже и на это они редко обращают внимание. Чаще смотрят на фамилию и отмечают её в ведомости экзаменационной.
Толик сразу же постарался взять ситуацию в свои руки:
- Жень это хорошо, что ты сомневаешься. Я хотел попросить тебя, чтобы ты вначале сдал ботанику за меня, а потом в конце сессии пошёл сдавать за себя. Потому, что если ботаничка, запомнит тебя, ты потом свободно можешь доказать, что ты есть ты хоть комсомольским билетом, хоть паспортом. А у меня уже будет стоять оценка.
Афера удалась, при этом так получилось, что за Толика я сдал ботанику на отлично, а когда пошёл сдавать за себя попались такие сложные вопросы, что еле вытянул на хорошо.  Обнаглевший Толик добился того, чтобы я сдал экзамены по его зачётке с моей фотографией и по растениеводству, и по кормопроизводству и даже по механизации, хотя он сам довольно прилично, для не учившегося в сельхозтехникуме, разбирался в устройстве сельхоз машин и тракторов. Прознав об этом на меня насели и Тельпов с Михедовым. Оба заявили, что не будут даже и пытаться сдавать ботанику и растениеводство. А просто Михедов узнает когда будет ближайшая сессия у дневных факультетов по этим предметам, созвонится с Тельповым, напишут мне письмо или закажут через почту переговоры и попросят, чтобы я на этот день отпросился в колхозе и приехал в институт сдавать за них хвосты.
Пробовал убедить их, что эти предметы основные в агрономической науке, и не зная их нет смысла учиться на этом факультете. Но тот и другой заявили, что для них совершенно безразлично какую специальность им присвоят после окончания учёбы. Что для них важно числиться обучающимися в высшем учебном заведении и получение диплома об этом. В противном случае и тому и другому не светит и повышение по служебной лестнице и даже можно лишиться своих руководящих постов. В этом деле они начали хитрить ещё с первого курса, порою просто выпрашивали, вымаливали себе положительные оценки у экзаменаторов, сочиняя всяческие небылицы.
А зачёт по математике вообще оба сдали за деньги. Как-то от студентов дневного факультета Витька узнал, что преподаватель, который ведёт математику в нашем корпусе, грешит выпивкой и соглашается ставить оценки за деньги. У инженеров был отдельный учебный корпус, и там были гораздо более строгие требования к знаниями математики и было много черчения. Нам давали гораздо меньший объём. Витьке земляки дали адрес этого преподавателя, и рассказали, как поступить. В квартиру заходить нельзя. Следует позвонить и попросить преподавателя выйти на площадку. Потом сказать ему, что пришли по совету старшекурсника и назвать его фамилию. И только после этого попросить отметить  им успешную сдачу зачёта.
Он там же на площадке поставит оценки и распишется в зачётках, а для себя запишет на бумажке их фамилии и номер группы с тем чтобы после занести нужные записи в экзаменационную ведомость. Стоила эта процедура прилично - три рубля. Но и у Михедова, а особенно у Тельпова деньги водились, и они воспользовались такой неожиданной возможностью. Даже и другим, кто испытывал трудности с математикой  предлагали воспользоваться случаем. У меня грешным делом тоже закралась такая мыслишка, но, слава Богу, удалось хоть и не с первого раза, и на троечку, но всё же самостоятельно сдать математику.
Таких, которые откровенно признавали, что не стремятся получить в институте требуемые знания в группе было трое. Тельпов с Михадовым, и Сидоркина – дочь начальника милиции Лискинского района. Все трое были старше нас, а Сидоркиной вообще было за тридцать. И она откровенно говорила, что поступила в сельхоз исключительно считая, что в этом институте учиться легче чем в других. А какую специальность получит - ей было всё рано. Необходимо признать, что подобные представления очень сильно подрывали авторитет всех троих. Они были старше, вроде бы одним этим уже должны вызывать уважение. А Михедов с Витькой ещё и работали на очень ответственных должностях, но все в группе наблюдали за их ухищрениями, если не с призрением, то обязательно с осуждением.
Остальные и парни и девушки в меру своих способностей и возможностей старались максимально усвоить, то что нам давали на лекциях, на практических и на лабораторных занятиях. Лично я прямо таки влюбился в химические науки. Меня пленили волшебные её возможности. При использовании её методов и себя ощущал в какой-то мере волшебником!
Поражало, что теперь проводя опыты по качественному анализу, мы были способны  обнаружить мельчайшие частицы вещества в огромном количестве раствора. А на занятиях по количественному анализу, научились устанавливать точную величину искомых веществ, в предоставленных нам на анализ образцах. Проводящий с нами занятия доцент кафедры Дмитрий Дмитриевич, убедившись, что я отлично усвоил теорию и успешно справляюсь с химическими реактивами и оборудованием, даже поручал мне оставаться за старшего во время лабораторных работ. Потому, что ему постоянно не хватало времени для оформления своих научных изысканий. Уходя он объявлял группе:
- За меня остаётся мой лучший друг Орлов. Кому, что не ясно он объяснит и подскажет. Только просьба в моё отсутствие обращайтесь к нему не по фамилии, а по имени отчеству. А то, если посторонние заглянут, могут подумать, что вы без преподавателя занимаетесь.
Все смеялись его шутке, а мне было крайне приятно слышать, что наш преподаватель при всех называет меня своим другом.
Особо  увлекли терминология и номенклатура химических элементов. Когда вник в эти особенности поразился, что услышав точное название химического элемента или вещества, можно совершенно точно написать его формулу. Что имея формулу вещества и зная изменение свойств гомологических рядов разных соединений, можно даже с большой долей вероятности предвидеть свойства вещества изображённого на формуле, вне зависимости существует такое вещество в природе или ты только собираешься его синтезировать. На этой почве даже завидовал тем студентам, которые изучают в институтах чисто химические науки, а не химию для сельского хозяйства. Им наверно дают гораздо более глубокие знания по этому предмету.
Но и в нашей группе я так увлёк всех красотой и стройностью системы номенклатуры химических соединений, что мы даже во время перемен, и даже в перерывах между лекциями по другим предметам, собирались у доски и мелом изображали разные самые невероятные формулы химических соединений и тренировались в их правильном наименовании. После такой перемены, нас даже преподаватель по лесоводству  не стал прерывать, а молча присоединился к нашей толпе наблюдая за дискуссией, пока сами не спохватились, что уже перерыв закончился. .
Начал Вовка Мельников:
- Жень, а сколько радикалов можно присоединить к октану?
- Нарисуй нормальный октан и попробуй, там где можно, заменить водород на радикалы. Сам увидишь сколько их может быть, - ответил я
Не вставая с места Виктория Смирнова поправила меня:
- Так он и половины вариантов не изобразит. Ведь кроме нормального октана есть ещё и несколько изооктанов.
Кирпичникова ей возразила:
- Ой Вика, не усложняй. Давайте хоть с нормальным разберёмся.
Тельпов предположил:
- Пока Вовка рисует формулу, могу угадать, что радикалы могут быть у всех восьми атомов углерода без исключения. Если по одному то их будет восемь, а если по два, то тогда шестнадцать.
Ему возразили:
- Как же ты к крайним атомам, будешь радикалы углеводородные добавлять?
- Даже к одному   крайнему метил добавишь - и уже получится нонан.
- А если к обоим крайним по метилу, то даже декан получится.
- Витя, ты совсем выходит не въезжаешь.
Виктор возразил:
- Почему получатся следующие? Я ж не в цепь предлагаю добавлять радикалы, а сверху или снизу.
 Мельников авторитетно разъяснил:
- Какая в хрена разница? Ты ж не представляешь даже  расположение атомов в пространстве. На схеме добавляя радикал к крайнему атому, ты просто удлиняешь цепь. Только рисуешь углерод не по прямой, а загибаешь зачем-то цепь нормального углеводорода вверх или вниз.
Парамонов тоже вмешался:
- Он наверно не был вчера, когда нам Женька объяснял почему нельзя ко второму атому присоединить этил или пропил. Что при этом просто получилось другой углеводород с более длинной цепью.
- А к третьему бутил, - вспомнила Кирпичникова.
Такие бурные обсуждения помогли практически всей группе неплохо ориентироваться во всех особенностях номенклатуры не только углеводородов, но и других соединений. Не только линейных, но и циклических. Потому, что принцип и особенности наименований были нами прочно усвоены.
Неожиданно  Раковскому срочно потребовалась помощь моя и Черных. Их факультету профком института поручил срочно подготовить концертную программу, для выступления перед передовиками производства и руководителями сельхоз предприятий, областной слёт которых проходил в одном из городских домов культуры. Старосты групп на всех курсах, волосы на себе рвали, не находя достаточного количества исполнителей. Тут Сашки и вспомнил, что Толик отлично поёт, а я ещё в техникуме был конферансье и вёл концерты. Вызвал нас прямо из лаборатории и объяснил ситуацию. Но мы не испытывали особого рвения пропустить занятия.
Тогда Сашка заявил, что если даже у нас сегодня какой экзамен, то профком может договорится, чтобы нам за заслуги поставили хорошие оценки несмотря на  наше отсутствие. Идея так понравилась Толику, что он и меня уломал ехать на концерт. А Сашке велел сказать в профкоме, что у него сегодня экзамен по овощеводству.
Репертуар составляли на ходу в автобусе, пока всю нашу пёструю компанию везли, к месту выступления. Для меня было важно знать, кто после кого будет выступать, чтобы подготовить соответствующие шутки и репризы. Благо перед этой публикой мне придётся выходить впервые, мог использовать любые заготовки из своего богатого запаса.
Приехали вовремя. Даже пришлось немного подождать, пока закончит выступление последний оратор. Уберут стол президиума со сцены и подключат дополнительные микрофоны. Зрители в это время вышли на перерыв. Перед началом концерта, как в настоящем театре было подано три звонка. Когда все расселись на свои места, я вышел к зрителям за занавес и рассказывая о том кто сейчас перед ними продемонстрирует своё мастерство. Успел своими шутками настроить зал на весёлый лад и попросил снисхождения к нашим возможным оплошностям, которые могут появиться исключительно из-за неожиданности и срочности сборов.
Концерт наш нельзя было назвать выдающимся. Зрители смеялись моим шуткам, аплодировали другим исполнителям, но восторженного внимания не ощущалось. Зато все поменялось после того как я объявил, что студент второго курса заочного отделения Анатолий Черных исполнит песню о дружбе из нового фильма «Вертикаль».
Толик сам себе аккомпанировал на гитаре. Когда прозвучали первые аккорды в зале повисла невероятная тишина. Дело в том, что кино это многие ещё и не видели, а песни мгновенно стали популярными. Их транслировали по радио, вышло множество пластинок и у каждого имеющего магнитофон обязательно была записана эта песня. Толик пел очень красиво. Тоже с хрипотцой и мне казалось, что он исполнял песню чуть ли не лучше самого Высоцкого. А потом он, в нужном месте подыгрывая себе на гитаре, ещё и художественным свистом сопровождал мелодию. Когда он допел, зал разразился громогласными аплодисментами. Многие аплодировали даже стоя. И никак не хотели его отпускать, несмотря на мои попытки, с шуткой увести его со сцены. Требовали повторить песню на бис. Толик сдался и опять подошёл к микрофону. Но на этот раз он пел совсем другую песню из репертуара Высоцкого. Таким образом его ещё трижды заставляли петь ещё и ещё. Пришлось исполнить и те песни которые были написаны к фильму но не вошли в него. Он даже потихоньку спросил у меня, а нельзя ли ему здесь спеть, что-нибудь из Высоцкого, которое считается неприличным. Но я категорически ему это запретил, потому, что мероприятие организовано обкомом партии и в зале присутствуют партийные руководители области.
После концерта, когда мы воодушевлённые нашим успехом уже собирали свой реквизит, а девушки переодевались, на сцену из опустевшего зала поднялся Середин. Он оказывается присутствовал на совещании и узнал меня. Поздоровавшись  спросил:
- Тебя, что прямо из колхоза выдернули на концерт?
- Нет, я на сессии здесь. А на агрофаке учится мой товарищ по техникуму. Им поручили выступать, а мы с тем парнем, который пел о друге на агрохимическом. Просто выручить решили  товарища своего и их факультет.
- Молодцы, выручили на славу. Я до слёз смеялся твоим шуткам. Не знал, что у тебя ещё и артистические таланты.
Перед поездкой на сессию, маме пришло письмо, что бухгалтер из «Шевченково» приедет в СХИ на курсы повышения и привезёт почётную грамоту, которой наградили её за  работу инспектором колхоза по кадрам. Он просил, чтобы кто-то из нас приехал в это время в Воронеж,  отдать нам эту грамоту. Его приезд совпал с моим пребыванием на сессии. Мы встретились. Свёрнутую трубочкой грамоту, он даже завернул в пергаментную бумагу, чтобы она случайно не промокла. Говорить мне с ним было практически не о чем, да и спешили мы каждый по своим делам. Всякий только передал маме привет от всех работников бухгалтерии и от председателя.
Грамота оказалась непривычно больших размеров, и бумага толстая, чуть ли не картонная, только глянцевая. Была она гораздо больше тех тонких, которые вручали спортсменам или передовикам в колхозе. Видимо потому, что вручалась она от имени облисполкома. Текст был окружён красными знамёнами, а вверху господствовал серый профиль Ленина, окаймлённый дубовыми листьями. Награждалась мама за достигнутые результаты в областном конкурсе архивов. Утверждена грамота была двумя подписями: председателя исполкома, и члена исполкома, и заверена печатью облисполкома.
Мама, когда я привёз грамоту домой и передал приветы от её коллег, даже прослезилась. Жалела, что теперь даже поместить грамоту в рамку и повесить на всеобщее обозрение ей некуда.  На работе она могла бы украсить её кабинет. А сейчас не будешь же вывешивать её на стенку в чужом доме. Мы даже  фотографии родственников, в сделанных и застеклённых   дедушкой рамках не вешали на стены здесь, а хранили в бабушкином сундуке.
Мамины слёзы были понятны. Она чуть не каждый день жаловалась на то, как ей не хватает своего колхоза и родного села. Меня это даже злило немного. Ведь бабушка, гораздо больше прожила в селе, и не особо страдала. А мама обижалась:
- Как ты не поймёшь? Мамка дома сидела все последние годы. Ей лишь бы еду успеть во время и вкуснее приготовить, да в хате и во дворе убраться. Этого ей и здесь достаточно, а я ж среди людей была.
- Так Вы же не раз жаловались, как часто болезнь так доставала, что ни сидеть, ни писать не давала. И говорили, про архивы, за которые грамоту дали, чтобы их правильно оформить, чуть ли не до полуночи приходилось в конторе торчать. А теперь можете полежать, если в боку заболит, и начальство не топает на Вас.
- Даже за те же архивы, за грамоту не перед кем погордиться, что не зря ночи просиживала. Заметили ведь моё старание. Дома бы в районе напомнили другим, как нужно документы оформлять на моём примере. Мои подшивки, даже когда только объясняли правила, уже сразу отмечали, как и аккуратные и, выполненные строго по инструкции.
- Ну, так Вас ведь  не забыли наградить и отметить, хоть Вы и рассчитались уже из колхоза, - сердился я.
 Мама поясняла:
- Про архивы я зря конечно затронула. Как то само собою выскочило. Меня гнетёт, пустота в которой я неожиданно оказалась. В конторе была постоянно среди людей, а когда в кадры поставили и трудовые книжки заводить стали, так по пути и на работу и с работы люди постоянно останавливали. Может на самом деле и не уважали меня совсем, но обращались уважительно. Говорили не только про стаж, но и расспрашивали как здоровье, как дела. Пойми что такое приятно очень. А здесь?  Меня никто не знает, если и встретишь кого, то только поздороваются, и то по местному, а не так как у нас вежливо.  А поговорить ведь со встречным нам и не о чем.
- Нашли от чего страдать, что поговорить не с кем. Мы же днём когда видимся не умолкаем, и с бабушкой можно хоть целый день разговаривать о чём хотите. А то, что местные при встрече говорят «Здоров табе» хоть ребёнок ребёнку, хоть ребёнок старику почтенному – так это у них просто традиция такая. К этому просто нужно привыкнуть и не обижаться.
- Я и не обижаюсь. Просто перемены для меня стали такими неожиданными, что я никак не привыкну ко всему. Дома мне внимания было наверно больше всех из колхозников. А здесь даже в магазин не хочу ходить. Местные наверно не видели горбатых, рассматривают как диковинку.
- Не волнуйтесь это скоро пройдёт. В техникуме Федьку Михайлусова тоже вначале как диковинку рассматривали из-за его родимого пятна. А вскоре все привыкли.
Почти сразу после сессии мне повезло попасть в числе специалистов и передовиков колхоза на недельную экскурсию в Москву.  Организовывал поездку областной профсоюз работников сельского хозяйства, а местом сбора был объявлен железнодорожный вокзал на станции Воронеж – I  в семь часов вечера. Добирались до города кто как сможет. От нашей бригады путёвки получили: я, начальник тракторного отряда Григорий Иванович, заведующая фермой Полина Ивановна и зоотехник Настя, два тракториста, три доярки и телятница.

 
Почетная грамота маме от областного совета

Морозы немного ослабели, и я решил, что поеду в осенней одежде. Бабушка и мама настаивали, чтобы одевал тёплое полупальто и зимние ботинки, а я утверждал, что так буду выглядеть совсем по-деревенски. Тем более, что в столице народ вообще должен одеваться по последней моде. И чтобы выглядеть тоже модным одел своё демисезонное пальто и туфли. Хотел и шапку не одевать. Бабушке даже поскандалить сильно со мною пришлось по этому поводу.
Я пытался ей доказать, что согласно научным данным организм человека так устроен, что кровь в первую очередь в холод обогревает голову. И  поэтому люди даже когда ноги отмораживают, свободно обо всём мыслят, так как голова остаётся тёплой. Но бабушка настаивала на своём. Утверждала, что я когда в Воронеж ездил, форся без шапки ещё не раз в своей жизни пожалею, потому, что голова теперь у меня простужена и будет болеть. И что в Москву они меня с мамой совсем не отпустят, если я не соглашусь шапку одеть. Потому, что там может быть даже холоднее чем здесь. Пришлось согласиться. Да ещё и спортивные штаны настояли чтобы поддел под брюки, а  свитер под пиджак.
Чтобы  доехать до Воронежа, вначале нужно было добраться до Двориков. Велел ездовому запрячь розвальни, постелить в них побольше сена, чтобы ноги в туфлях в него зарыть и отвезти меня и Настю зоотехника нашей бригады до асфальта. Главный агроном велел и его подождать, чтобы не организовывать себе поездку отдельно. Ездовой укрепил доску спереди, сверху боковых отводов саней и ехал лицом к лошади. Андрей Семёнович, с Настей уселись к нему спинами. А я примостился у самого края розвальней, с тем, чтобы поглубже засунуть ноги в сено. Получилось так, что агроном с Настей уселись на мои ноги, не позволяя им остыть. 

 
Сани розвальни

Не успели выехать из села, как я обнаружил, что у Андрея с зоотехником нашей бригады налажены отношения, далеко превышающие дружеские. Совершенно не стесняясь меня, он стал обнимать её и крепко целовать в губы. А потом, когда я сделал вид, что задремал в пути,  он расстегнул её пальто, забрался рукой под кофточку и стал ласкать её грудь. Такое их поведение меня озадачило. Ведь чуть ли не ежедневно собираясь молодёжной компанией специалистов у Щербаков дома, ничего подобного я не замечал.
Потом, когда мы на Двориках остановили аннинский автобус и уселись с агрономом на одно сидение сзади, а Насте досталось место впереди,  Андрей Семёнович спросил:
- Что это у тебя глаза округлились, когда я Настю стал зажимать? Ты что не знал про наши шуры-муры?
- Впервые об этом догадался,- честно признался я.
- Ну ты даёшь! Наши все об этом ещё с прошлого года знают. Мне кажется, что и Анютка тоже догадывается, а ты и не знал.
Жену главного агронома только в библиотеке все называли Анной Васильевной. Андрей называл  Анюткой, и мы все тоже дома у них звали её Анютой.
В Москву поезд привёз нас утром в половине седьмого. На привокзальной площади стоял специально выделенный автобус, а у вагона встречала красивая, немолодая женщина, повязанная не платком, а шарфом и  с картонкой на которой широким плакатным пером черными чернилами было написано название нашего колхоза. Женщина пояснила, что она назначена экскурсоводом на всё время нашего пребывания в Москве, и что сейчас она устроит нас в гостиницу, а после завтрака сразу повезёт на экскурсию в кремль. Определили нас в гостиницу «Заря». Экскурсовод велела собрать наши паспорта и узнала у администратора какие нам выделили номера. Оказался один номер трёхместный, а все остальные восьмиместные. Андрей как старший представитель колхоза объявил, что в трёхместном номере поселится он, Григорий Иванович, и я. А остальным велел так компоновать свои паспорта, кто с кем желает поселяться в одном номере.
Питание входило в стоимость путёвки. Завтракать повели в огромную столовую, в которой ели посетители всех трёх гостиниц ВДНХ: «Заря», «Восток, и «Алтай». Наше время для завтрака значилось с 9 часов до девяти тридцати. К нашему приходу столы уже были накрыты, и экскурсовод только показала где наши. Потому, что в это время завтракали ещё и множество других групп. Столы были четырёх местные, и нас предупредили, чтобы мы по возможности не менялись местами, и хорошо запомнили, где находятся выделенные для нашей группы столики. Мне показались такие требования слишком строгими. Потому, что  на всех наших столах были выставлены совершенно одинаковые блюда. Мне даже показалось, что и другие группы, кормили такой же едой как и нас.
Мы устроились за одним столом всем составом нашей комнаты, а Андрей Семёнович, ещё и Настю пригласил к нам. Завтрак предложили обильный. По большой порции молочного пшённого супа, по две больших и вкусных котлеты с гарниром и по стакану какао, к которому полагалось ещё и по свежей, тёплой круглой булочке с изюмом.
После завтрака поехали в центр столицы. Всю дорогу экскурсовод не умолкала, объясняя через микрофон где мы находимся, что можем видеть справа, а что слева. И чем эти места знамениты. Мы не отрывали глаз от окон. В центре автобус остановился на площади,  с которой за деревьями виднелись высокие стены кремля. Пока выходили из автобуса нам успели пояснить, что эти деревья называются «Александровский сад» и что в кремль мы попадём по переходу, который ведёт в башню, распложенною посреди этого сада.
Вначале прохода располагались кассы. Наша сопровождающая подала в кассу какую-то бумагу и нам всем выдали по билету на посещение кремля. Только сразу туда не повели, а потребовали сдать в расположенную рядом камеру хранения все свои сумки. У некоторых мужчин  из нашей делегации были портфели, а многие сложили свои перчатки, документы и вещи  свёртками в простые вязанные сетки с ручками. У женщин в руках были балетки, ридикюли, а у некоторых тоже сетки. Сдавать в камеру потребовали всё. Даже те ридикюли, которые были немного крупнее мужского бумажника.
По кремлю ходили больше двух часов, и всё равно всё осмотреть не успели. Но важные достопримечательности нам успели показать. И царь пушку и царь колокол, и храмы с захоронениями царей. И про всё это долго и подробно рассказывали. Как всё было, и почему всё в таком виде. И про качество старинной кладки стен, которые не могли разрушить даже забив помещение храма порохом и взорвав его при отступлении французов.
Выйдя из  кремля, мы пошли вдоль кремлёвской стены на красную площадь и к мавзолею. В мавзолей тянулась огромная, очень медленно двигающаяся  очередь. Экскурсовод пояснила, что организованные группы в мавзолей не принято пропускать, и что у нас  будет два свободных дня. Поэтому желающие могут самостоятельно приехать сюда на метро, и попытаться посетить мавзолей. Но предупредила, что для этого потребуется полдня или даже больше. Обход площади мы начали против часовой стрелки. От Спасской башни повернули к храму, к памятнику и к лобному месту, потом подошли к ГУМУ. В магазин заходить экскурсовод не позволила, пояснив, что внутри огромное столпотворение, и группа быстро растеряет большую часть своего состава. Зато предоставила нам полчаса свободного времени походить по площади и сфотографироваться.
Как только она об этом объявила нас окружила целая толпа людей с фотоаппаратами. Предлагали как простые, черно-белые фотографии сделать, так и цветные. За черно-белыми можно было приехать сюда завтра. А цветные следовало ждать три дня. Сначала сфотографировались всей группой. Стали так чтобы видно было кремлёвскую стену  и заказали тридцать экземпляров в надежде, что кто-нибудь выкупит для себя сразу две.
Меня заинтересовал фотограф, предлагающий особый вид фотографий. Изображение будет выполнено на специальной фотоплёнке цветной, которую он называл слайдом. При этом изображение в кадре на плёнке будет не негативным, как на тех с которых я сам фотографии печатал, а позитивным. Передающим яркими цветами  все детали одежды и естественный цвет лица. До этого мне приходилось видеть как в фотоателье, за дополнительную плату, разукрашивают цветными чернилами черно-белые фотографии, называя это ретушированием.
А здесь было совсем другое.  И фотографии были по-настоящему цветными, а не разукрашенными. А заинтересовавший меня фотограф демонстрировал качество своей работы, на примере тех изделий, за которыми вскоре могли приехать заказавшие их.  Плёнка со слайдом помещалась в пластмассовый шар, состоящий из двух половинок. Одна из них была белой, полупрозрачной, а вторая красной или синей в зависимости от того чья фотография была внутри – мужчины или женщины. В центре цветной половинки была вмонтирована линза увеличительного стекла. Подняв шарик вверх прозрачной частью, через увеличительное стекло можно было разглядеть очень чёткую цветную фотография.

 
         Коллективное фото  нашей группы на Красной площади

Решил сфотографироваться для такого приспособления. Андрей Семёнович отговаривал меня. В качестве доводов, напоминал, что эта затея обойдётся мне в стоимость двух бутылок водки, и что за такие деньги можно вполне прилично гулять целый вечер в самом лучшем ресторане. Но я всё же решился. Согласился на такое фото и молодой тракторист Медведев из второй бригады. Только он сильно переживал, не обманет ли нас фотограф.
Деньги отдадим большие, а вдруг когда приедем забирать его на месте не окажется. Фотограф успокоил его и показал палатку их ателье, в которой всегда дежурит сотрудница, которая выдаёт готовые заказы. Я тоже постарался развеять сомнения Медведева, указав, что на тех квитанциях, которые выписывает фотограф, стоит штамп и официальная печать ателье. Фотографируясь, я снял шапку и положил её в портфель. А свой белый шарфик, постарался разместить на груди так, чтобы его хорошо было заметно. Белые шарфы подчёркивали интеллигентность и были только у меня и у Андрея.
Когда, нам предоставили свободный день, вместе с Медведевым с утра поехали забирать заказанные нами шары со слайдами. Он очень переживал, за то, что едем без экскурсовода и не организованно. Поскольку у меня уже был, как я считал богатый опыт посещения городов, старался подробно объяснить, как тому следует добираться до нашей гостиницы, если мы разминёмся с ним в поездке. У гостиницы, на автобусной остановке посоветовал ему запомнить или даже записать, у каких номеров маршрутов автобусов и троллейбуса конечной значится станция метро ВДНХ. Потом возвращаясь у метро следует сесть на один из них, и он обязательно доставит его к гостинице.
При этом я уже знал, что на метро можно доехать почти до любой части города, а до центра города  ведут все его линии. Как заходить в метро и как на эскалаторах ехать нам уже показывали, на прошлой экскурсии, когда провели на станцию «Площадь революции» долго там водили по залу, показывали разные скульптуры и поясняли, что они означают, кого символизируют. Потом даже на поезде всей группой доехали до станции «Киевская». Заодно нам экскурсовод пояснила, что если кто не успел зайти в вагон и отстал от других. Ему следует дождаться следующего поезда, а уехавшим вперёд не следует далеко уходить от того места где остановился их вагон на станции назначения, чтобы отставший сразу увидел тех кого догоняет.
На той экскурсии, у нас сразу три женщины и механик гаража не успели сесть в вагон, так Андрей Семёнович, тоже специально оставался с ними, чтобы они не боялись. Потому, что он уже не раз бывал в Москве и умел пользоваться метро. На ВДНХ  у меня не получилось без остановки зайти на эскалатор, пришлось после остановки запрыгнуть сразу на вторую ступеньку, а Медведев после меня так замешкался, что даже толпу за собою создал. Но на сходе мы с ним заранее договорились, как ногу переднюю следует поднимать и потом сразу же шагать, даже не дожидаясь пока задняя нога доедет до края эскалатора. Поэтому сошли мы оба очень даже удачно, и как мне показалось, ничуть не хуже самих москвичей.  Потом всю дорогу специально демонстрировал Медведеву, как на схемах можно ориентироваться до какой станции следует ехать, и как у работников подземки можно разузнавать маршрут до нужной станции.
Шары для нас уже были изготовлены, и мы получили их в обмен на наши квитанции. Не мог налюбоваться своею фотографией. На переднем плане был я с таким чётким изображением, как будто это и не фото вовсе, а моя фигура в натуре. Была видна кремлёвская стена с башнями. Мавзолей и толпа народу, стоявшие в очереди, для его посещения. Было видно и других людей проходящих по площади. Даже часть здания исторического музея была видна вдалеке. 

 
                Моё фото на Красной площади

Получив свой шар Медведев предложил сразу же возвращаться. Но у меня были другие планы. Времени до обеда было много  и очень хотелось побывать в таком огромном магазине как ГУМ. К тому же пока ещё не придумал, что привезу в подарок родителям. Но товарищ переживал, что в магазине можем разминуться, и он не уверен, сможет ли один доехать до гостиницы. Поскольку мы пришли на площадь со станции «Театральная» перейдя на неё по переходу со станции «Охотный ряд» он утверждал что не запомнил даже,  как и где выходили из метро, а не то, что как делали пересадку на другую линию. Пришлось ещё раз подробно инструктировать его. Рассказал, что если отстанет, то не обязательно искать ту станцию из которой вышли. Можно просто спросить у прохожих как пройти к ближайшему метро. А там потом, глядя на схему можно выбрать любой из нескольких возможных маршрутов до «ВДНХ».  В крайне случае, у него хватит денег, чтобы сесть на такси и приехать на нём прямо к порогу гостиницы.
В магазине Медведев, чуть ли не за рукав у меня держался. Но толпа покупателей оказалась гораздо больше, гораздо плотнее и даже гораздо агрессивнее, чем мы могли себе представить. К прилавкам и кассам вообще казалось протолкнуться невозможно. Но даже в проходах люди двигались сплошными потоками, а многие толкались и прорывались навстречу или поперёк потока. Как и боялся Медведев, толпой нас разъединяло несколько раз. Потеряв товарища, я старался задержаться на месте, и он вскоре находил меня. Но на втором этаже, мы разминулись окончательно. По радио постоянно передавали, что если кто потеряется в магазине, встречаться необходимо на первом этаже в центре зала у фонтана.
Спустился опять на первый этаж, нашёл фонтан и почти полчаса ждал товарища там. Но он так и не появился. Переживал, конечно, за него. Но решил, что он уже совершеннолетний, и что я подробно описал ему способы возвращения в гостиницу, решил заняться поисками подарков. Дело это оказалось не простым. У прилавков с товарами были такие плотные толпы, что через головы часто даже не было видно что продают в этом отделе. Там где территория отдела была огорожена, людей было мало внутри. Они ходили свободно и выбирали нужный товар. Но на входе в такой отдел стояли строгие продавщицы, и запускали внутрь всего по несколько человек и то после того, как зашедшие раньше покинут отдел. Длинные очереди к таким отделам порой тянулись через весь этаж или спускались вниз по лестницам, затрудняя проход другим покупателям.
Нашёл отдел, в который очередь оказалась короткой. Там продавались разные сувениры и репродукции картин. решил, что бабушка и мама будут довольны, если я привезу из Москвы копию памятника Минину и Пожарскому, стоящей на красной площадь  купил такую бронзовую копию. Можно было ещё потолкаться, послушать музыку, звучащую из радио на всех этажах. Но толпа хмурых, спешащий найти нужный товар покупателей не располагала к присутствию среди них. Направился к выходу.
Ещё далеко от дверей, оказался в плотном сопровождении неожиданных попутчиков. Прижавшись плечом к плечу,  одни шёпотом предлагали модные рубашки или туфли, другие, показывая на свёрток в своих руках, утверждали, что могут предложить импортный полушубок моего размера. Услышав, что меня такое не интересует, сразу же отставали. Полный мужчина предложил долгоиграющие заводские пластинки с зарубежной музыкой. Это меня заинтересовало, и мужчина вышел вместе со мною их помещения. Но у выхода товар не стал показывать, а прошёл за угол и остановился и дверей складских помещений. Там он достал несколько красивых конвертов с пластинками. На конвертах были цветные фотографии артистов с гитарами и с микрофонами в руках. Называл  исполнителей и ансамбли, но я не знал их. Он же утверждал, что это самые модные группы, и что таких пластинок даже в Москве достать невозможно. Решил купить парочку. Но когда он назвал цену, пришлось отказаться от такой затеи.
Мужчина заявил что из уважения к моему сельскому происхождению готов немного уступить в цене, но я пояснил, что и за пол цены не смогу купить ни одну из этих пластинок. Тогда он поинтересовался, сколько я готов заплатить, учитывая, что предложенное сейчас находится на пике популярности. Когда я назвал свою цену, он засмеялся и быстрым шагом устремился опять в магазин.
В гостинице узнал, что Медведев не заблудился, но рисковать не стал и приехал назад на такси. Номер наш оказался закрытым, но ключ был у дежурной по этажу. Валяться на кровати не хотелось, а до обеда ещё долго ждать и я, закрыв номер,  вышел в холл смотреть телевизор. Не явились мои друзья и  на обед. За столовой оказалось, что и Настя не явилась. Пришлось мне одному, обедать за четверых. Солянку есть не стал совсем, а шницеля съел три порции. Съел все четыре порции пирожного и запил их двумя стаканами какао.
После сытного обеда задремал на своей кровати не разбирая постели и не раздеваясь. Не услышал даже как вернулись  друзья. Проснулся после трёх. Агронома не было, а Григорий Иванович рассказал, что они славно посидели в ресторане. Покушали, выпили немного и потанцевали даже.  И что они на  этом, не успокоились, а ещё и в номер принесли бутылку водки, колбасы копчёной дорогой и сырков плавленых. Я спросил:
- Вы что обед пропустили, и ещё хотите чтобы и на ужине я за вас отдувался?
Он засмеялся и ответил:
- Нет, вечером мы не предоставим тебе такого удовольствия. Пойдём на ужин вместе, а потом ещё и в номере погудим. А то ты с утра отбился от нашей компании.
После ужина долго сидели в холле у телевизора, а после просмотра последних известий, Андрей Семёнович предложил продолжить их дневной банкет в номере. Хотел отказаться, но меня пристыдили, что отбиваюсь от стада. Пришлось соглашаться. Налили в стаканы граммов по сто. Товарищи выпили залпом, а я пригубив, оставлял  и на другой раз. Хотели мне добавить, но я заявил, что нальют когда до дна допью. Григорий Иванович, пошутил, что тогда и закуски мне положено меньше, на что ответил, что могу пить и не закусывая. Он потом весь вечер убеждал, что пошутил, и переживал, что из-за него я каждый раз прихлёбывая водку не закусываю. Зато мне удалось просидеть со своею порцией, до тех пор пока товарищи не допили последние капли содержимого бутылки. Было уже почти одиннадцать, но мои соседи, как мне показалось, движимые лишь парами спиртного собрались идти на третий этаж в гости к женщинам.
Пробовал их отговаривать:
- Скоро одиннадцать. Отбой будет, и нас дежурная не пропустит на чужой этаж.
Щербак  возразил:
- Это в бабское общежитие студентов не пускали после отбоя. В гостиницах гостей тоже не запускают после одиннадцати, но внутри можешь бродить хоть до утра, если поселили здесь.
- А для чего тогда на каждом этаже дежурная сидит?
- Чтобы ключи выдавать.
- Так ночью ж никто никуда не выходит.
- А тех которые ночью заселяются должен же кто-то встречать
- Ну идите попробуйте, а я посмеюсь когда дежурная попрёт вас из этажа.
- Нет дружок, не получится у тебя ничего. Как пить так значит вместе, а как по бабам – так в кусты.
- Что нам там у них делать? Завтра на экскурсии всех увидим.
Григорий Иванович, поддержал агронома:
- Пойдём не упирайся. Спать не хочется. Телевизор уже выключили. Будешь сидеть эту оперу-выперлу по радио слушать?
Андрей Семёнович добавил:
- И не забывай, что ты студент, хоть и заочник. А студенты выпивают хоть и редко, но после выпитого обязательно к бабам идут.
Перечить не стал, скорее всего, потому, что водка без закуски и мне стукнула по мозгам. Когда вышли и замкнули дверь номера, дежурная нашего этажа с удивлением посмотрела на нас. Но спрашивать ничего не стала и не потребовала сдать ей ключ.
На третьем этаже, дежурной за столиком вообще не оказалось на месте. Мы прошли к номеру наших колхозниц и Щербак, не стучась, тихонько приоткрыл дверь номера. Свет в номере не горел и трудно было различить даже силуэты кроватей. Мои попутчики сразу же направились вглубь номера. Григорий Иванович прямо, а Андрей Семёнович направо, в угол. Я остался у двери и не знал как поступить дальше. Постояв немного нащупал у двери стул и присел на него. Понял, что у моих попутчиков была заранее договоренность об этом визите. Поэтому и дверь этого номера оказалась не запертой.
Постепенно глаза привыкли к темноте, и в свете уличных фонарей отражающемся от снега стал различать даже силуэты спящих женщин. Вскоре ко мне подошёл Щербак, без обуви. Сказал, чтобы я тоже разулся у двери, и попробовал подлизаться к Зине, из нашей бригады. Её кровать стояла справа у стенки. Зина хоть и была самой молодой дояркой нашей фермы, но по показателем первого года её работы в колхозе оказалась в числе передовиков и была премирована поездкой в Москву. Сняв туфли, взял стул и осторожно прошёл с ним к кровати Зины.
Девушка спала. Посидев немного стал потихонечку гладить её по голове. Вздрогнув от прикосновения она проснулась, сразу же узнала меня и шёпотом спросила:
- А ты как здесь оказался?
Нагнувшись к её уху, я ещё тише чем она, пояснил:
- Не один я здесь. Мы с агрономом и начальником отряда в гости к вам пришли.
Зина немного отодвинулась, но отталкивать меня не стала. Воспользовавшись этим, оставил свою голову на её подушке, а рука моя при этом оказалась на одеяле, закрывающем её плечи и грудь. Начал рассказывать, как днём ездил с Медведевым за фотографиями, и как в ГУМе выбирал подарки родителям. При этом поглядывая в строну своих друзей Заметил как и один и другой забрались под одеяла к своим подругам. Я тоже решил пересесть со стула на кровать Зины. Она не стала возражать. Когда начал целовать её и ласкать тоже не слишком возражала. Но когда попробовал прилечь, стала сопротивляться. Начал было уговаривать, но она категорически заявила, что не допустит такого. Что если хочу с нею дружить – она не станет возражать. Потому что парня у неё нет, а я очень интересный и даже модный очень. Что тогда вполне может согласиться и делить со мною постель. А так как сейчас, когда не известно будем ли мы дружить в будущем, она не допустит ничего подобного. Пришлось обниматься с нею и целоваться просто сидя на краю кровати. Целовался и переживал, за то, что если мои товарищи намерены остаться здесь до утра, то и мне тоже придётся здесь сидеть. Потому, что ключ от номера у агронома. А подойти к нему и попросит отдать ключ было неудобно.
Вскоре заметил, как выбрался из под одеяла Григорий Иванович и уселся вроде меня на краю кровати. Андрей оставался под покровом. Но сообразительный Григорий Иванович, негромко покашлял, в результате чего из-под одеяла выглянула голова агронома. Видимо заметив нас сидящими он тоже встал, заправил в брюки рубашку и подошёл к Григорию Ивановичу. Переговорив с ним, он вернулся к той кровати на которой лежал и стал обуваться. Григорий Иванович, тоже стал искать свои ботинки под кроватью. Обрадованный я быстро распрощался с Зиной, заверил, что в колхозе продолжу свои ухаживания и пошёл к двери обувать свои туфли.
Вышли в коридор, дежурная дремала, склонив голову на подушку уложенную поверх документов на столе.  Заслышав наши шаги, растерянно посмотрела на нас и поинтересовалась, не слишком ли мы припозднились, для визитов. Андрей сказал что заблудились и не можем найти свой номер. На её вопрос из какого мы номера, он пояснил, что уже сориентировались и сейчас просто спустимся на один этаж ниже. В номере товарищи признались, что уже давно тайно дружат Андрей с Настей, а Григорий Иванович, с заведующей фермой Барабановой Полиной Ивановной. Расспросили и о моих успехах. Рассказал всё почему-то довольно подробно. Андрей Семёнович засмеялся и передразнивая красноложский диалект писклявым голосом провозгласил: «И ня думай, и ня мысли, и ня дура, и ня дам – жениси, тоды хоть ложкой хлябай».
В колхозе моя роль была хоть и значительной, но никакого напряжения не приходилось ощущать. Зимой у полеводов и трактористов, мало дел в полях. В основном все заняты ремонтом техники, снегозадержанием и доставкой кормов животноводам. В  дела животноводов я практически не вмешивался. Настя составляла грамотные рационы, а механизаторы и колхозники обеспечивали доставку и приготовление тех кормов, которые она запланировала. С Зиной после поездки даже ни разу не виделся. Доярки работали в таком режиме, что мои с ними пути практически не пересекались. А искать встречи специально я не планировал. Тем более, что и здесь сделал на упор встреч с приезжими девушками, а не с местными.
К старикам на самом конце нашей улицы приехала красивая девушка Лиза из Воронежа. Она в этом году заканчивала школу, и собиралась поступать в университет. Дружить со мною согласилась сразу. Только провожать  её из клуба было далековато. В первый же вечер, нас по пути застала сильная метель, и добравшись до дома её родственников, мы потихонечку проникли в сени. Там было тихо, и не слишком холодно. Прислонил девушку к стоявшей у стенки лестнице, начал страстно целовать её. Лиза не только не сопротивлялась, а даже ощущала слабость в ногах, под влиянием моих ласк.
В разговоре она пояснила, что в школе и в их городском дворе у неё полно друзей и подруг. Но по-настоящему она ни с кем из парней не дружила. И что даже целоваться по-взрослому ей сейчас пришлось впервые. Пользуясь неопытностью девушки, я вскоре уже мог целовать и её грудь. Потом и в трусы удалось запустить свою руку.  Понимая, что стоя, только приспустив с неё трусы, совершить половой акт мне не удастся, тем не менее, расстегнул брюки, и прислонился своим окаменевшим членом к её промежности. Лиза затаила дыхание, понимая, что происходит, но сопротивляться или мешать мне делать что делаю даже не пыталась. Возбуждённый начал толчками двигать членом по её лобку и по волосам ниже. Эти движения доставляли неимоверное удовольствие. Когда спросил понравились ли ей мои ласки, она заявила, что ей такое очень даже нравится и попросила, чтобы продолжал.
Наслаждение наше было прервано самым бесцеремонным образом. За входной дверью в доме послышались, шаркающие шаги и в сени вышел дедушка Лизы. Она едва успела трусы поправить и подол платья опустить, а я убрал свои принадлежности в брюки и запахнул полупальто. Дело в том, что ведро для ночных дел у них стояло в сенях, и дед вышел справлять нужду. Поняв, что он в сенях не один, старик был обескуражен. Но внучка пояснила, что мы сейчас выйдем во двор. Заходить обратно в сени, после того как там дед только что облегчился было неудобно и мы распрощались с девушкой. При этом она заверила, что на следующий выходной опять обязательно приедет в село.
Приезжать она стала не только на воскресенье, но каким-то образом сумела организовать свои приезды в пятницу вечером и оставалась до раннего утра понедельника. Дома Лиза рассказала, своим родителям, что серьёзно дружит со мною. Они не возражали и даже похвалили, что сумела найти себе друга имеющего специальность и обучающегося в институте. Лиза дала мне адрес их квартиры, и заявила, что если буду в Воронеже, могу заходить к ним в гости. И если в это время родители окажутся дома, нас ругать, за свидание они не будут.
Тут нам пришло письмо из Бедного. Тётя Ульяна сообщала, что на следующую субботу у них будет свадьба. Юра согласился жениться. Правда невесту ему нашли в Смаглеевке. Потому, что возраст у него был уже не жениховский. Из множества бедновских женщин страстно желающих заполучить его в мужья, достойной не находилось.  А смаглеевская хоть и тоже уже не девчушка бестолковая, но не являлась вдовой как местные претендентки и замуж выходить не пробовала. Решили ехать с мамой, тем более что бабушка утверждала, что справится с домашними делами вполне. Попросила только воды побольше натаскать ей из колодца. В колхозе отпросился на три дня. А в Воронеж выехали сразу  после обеда уже в пятницу.
В городе в первую очередь решили заняться поиском такого свадебного подарка, который бы был нам по карману, но и чтобы гости непременно обратили на него внимание. Хотя я понимал, что денежки у нас теперь водятся, но догадывался, что умопомрачительных трат мы не будем совершать. Направились в первую очередь в большой магазин на привокзальной площади. Маме сразу же понравился шикарный подарочный набор столовых приборов из серебра в ювелирном отделе.  Выглядели предметы очень солидно. Узоры выгравированные на  ручках ножей и вилок были совершенно одинаковыми. Весь набор помещался в прочную коробку, внутренняя часть которой была разделена перегородками под каждый предмет и задрапирована красным атласом. Но цена оказалась слишком высокой. Походили по другим магазинам. Съездили и в центральный универмаг, но ничего более достойного. чем этот набор найти не смогли. И мама решилась. Сказала, что это ж не подарок к обычному дню рождения, а подарок к событию, о котором у наших родственников сохранятся воспоминания на долге годы.
Вернулись на вокзал вначале шестого, а поезд отправлялся в двадцать один двадцать. Спросил у мамы не побоится ли она побыть здесь без меня несколько часов, с тем чтобы я съездил в гости, к воронежской девушке, с которой дружу уже третью неделю. Она не возражала. Квартиру Лизы нашёл быстро. Дома была она и отец, а мать явилась буквально перед моим приходом. Увидев меня, Лиза завизжала от радости, а я сам назвал себя, сказал откуда приехал и заявил, что мы с Лизой встречаемся уже не первый раз. Моим визитом хозяева были ошеломлены, и даже явно растеряны. Хозяйка несколько раз извинялась, за то, что ничего не приготовили к моему приезду, потому, что не знали об этом. Пытались меня накормить, но я категорически утверждал, что совершенно не голоден.
Но пить чай пришлось. Думал, что будет такой же вкусный и ароматный как у Мельниковых, потому, что его заваривали в чайнике очень похожий на тот, в котором заваривала нам Константиновна. Но чай оказался обыкновенным, не отличающимся даже от нашего. Хотя домашние признавали, что не умеют правильно чай заваривать и не любят его пить. За чаем хозяева, особенно хозяйка, подробно расспрашивали о семье, о тех местах, из которых переехали в Красный лог, об учёбе. Хозяина больше интересовала моя работа. Ему даже не верилось, что в подчинении у такого молодого находится множество взрослых, опытных и даже пожилых колхозников. Спрашивал, не пытаются ли они опротестовывать мои распоряжения. Прервала их расспросы Лиза:
- Что вы пристали к нему. Я ж ведь уже всё рассказывала. Лучше мы сходим на часок погулять с Женей, пока погода установилась.
Прошлись с ней по освещённой улице, на которой даже поцеловаться негде было. Лиза предложила, пойти в тёмный переулок. Но я сказал, что буду ехать на вокзал, потому, что там меня ждёт мама, и что мы едем на свадьбу к моему троюродному брату. Услащав это, девушка громко и заразительно засмеялась. Дождавшись пока смех утихнет, спросил:
- Что такого смешного я сказал?
- Ты не говорил смешного. Это я с предков смеюсь. Они же в панике от твоего появления. Пришёл вечером – значит ночевать останешься. Мамка отзывала меня и спрашивала, буду ли я ложиться с тобою в одну постель и я ответила, что буду, а отец ворчать начал. Теперь обломаю их за эти переживания.
В Бедное мы с мамой пришли с Пасеково после полуночи, но тётя Ульяна не спала и даже свет не выключала. Теперь и  в селе электричество вырабатывали не на колхозной электростанции, а подключили к государственной высоковольтной сети. Утром Юрка с Задорожним и Витькой Калько уехали за невестой. Мама встала рано, и вместе с Моториными и с тётей Олей Орловой готовили угощение для свадебного застолья.
Молодожёнов привезли в село после обеда, и на регистрацию поехали почти все наши родственники. Даже тётю Ульяну заставили собраться и ехать со всеми. Она отнекивалась, утверждая, что без неё не успеют всё приготовить к праздничному угощению. Но народ настоял, что матери обязательно следует присутствовать на таком торжественном событии.
Тётя Ульяна попросила маму, чтобы та проследила, как будут накрывать столы, и поехала с нами в сельский совет. Там уже нас ждали. Помещение  было украшено флагами, и большими цветными плакатами на бумаге, изображающими счастливых молодожёнов и молодых родителей с розовощёкими детьми. Только во время церемонии я узнал, что по документам Юрка числится Кудиновым Егором Ивановичем.
После того, как жених и невеста расписались в свидетельстве, и надели друг другу обручальные кольца председатель сельсовета и секретарь поздравили их, Витька выдвинулся на первый план. Он на свадьбе  исполнял роли и официанта, и баяниста, и дружка жениха. Стал сразу наливать представителям власти водку в стаканы. Но председатель замахал на него руками и заявил, что им не положено выпивать на торжественных мероприятиях. Что, в крайнем случае,  можно по чуть-чуть плеснуть в стаканы, ему и секретарю чтобы они  пожелали счастья молодым и символически выпили за их здоровье. Витька, к моему удивлению, оказался очень даже сообразительным. Сделав, так как его попросили, он всё же оставил в кабинете и распечатанную бутылку  с водкой и закуски достаточное количество.
Свадебное застолье организовали традиционно. Сначала всех гостей пригласили подкрепиться после долгого ожидания и выпить по паре рюмок водки или вина на выбор. Затем Витька, на красивый расписанный под хохлому поднос установил две рюмки, положил две свадебных шишки и предложил молодым, но молодожёны заявили, что отсылают их родителям жениха. Витька объявил, что молодой и молодая кланяются  этими шишками и хмельным тёте Ульяне и Юркиному крестному, которому на свадьбе была отведена роль его отца. У тёти Ульяны Витька узнавал, кому молодожёны будут отбивать следующие поклоны, и консультировался, что наливать в следующие рюмки.
Те, кому поклонились молодые, вставали со своих мест брали в руки шишки и рюмки и высказывали свои пожелания им. Потом объявляли о своих подарках молодой семье. Только Наливайки подарили барана молодого, овцу котную и ярку, на новое хозяйство. Остальные дарили  деньги. Витька объявил, что все денежные поступления он с согласия жениха, как главы недавно созданной семьи, будет вкладывать в надёжный банк, потому, что его надёжность гарантирована тремя гербовыми печатями.  Тут же был продемонстрирован и сам банк. Он собою представлял трёхлитровую стеклянную банку. Покрытую сверху холщёвым куском материи с прорезью. Материя на горловине банки была туго стянута несколькими слоями льняного шпагата, завязанного узлом «на бантик». Длинные хвосты шпагата, и  петля узла были залиты сургучом, на котором были оттиснуты рельефы гербов от обратной стороны пятикопеечной монеты.
Ещё утром, пока я спросонья разглядывал убранство, кивнаты, вспомнилось как мы с мамой ночевали здесь, когда я был маленьким и дедушка Антон был ещё жив. Эти воспоминания и подсказали какой следует произнести тост на свадьбе. Когда подали шишки и рюмка нам с мамой, мы встали. Первой говорила мама. Она пожелала молодожёнам, чтобы они уважали и почитали родителей  своих, а им самим  здоровья, удачи, крепких и умных детей. После мамы взял слово я.
Получилось у меня  не пожелание, а целая речь. Напомнил, что этот дом построил наш с Юркой прадед. Исай Иванович. Что они с женой  выростили три сына и дочь, которые стали уважаемыми в селе людьми. Из четверых в живых осталась только дочь Исая Ивановича – бабушка Явдоха, сидящая за этим столом. Что  сегодня по  отличному поводу собрались представители всех четверых потомков, тех которые строили эту хату. Что среди нашей родни нет ни одного, которого можно было бы обвинить в недостойном поведении. Даже в семье Наливайко, в которой болезнь забрала сына в молодые годы, его жена осталась в составе нашего рода, и не стала создавать другую семью. И что Юре и Полине, следует почувствовать символизм свадьбы в хоте, прежние хозяева которой были хоть и простыми людьми, но оказались очень даже достойными по жизни. Что им следует жить так, чтобы тоже не посрамить честь нашего рода и памяти наших предков.
Пока говорил тост, разговоры за столом затихли, а когда в конце речи, объявил, что мы с мамой лично и по поручению нашей бабушки дарим молодожёнам столовые приборы, которые пусть в течении многих лет напоминают об этом дне - за столом неожиданно зазвучали громкие аплодисменты, как на концертах в клубе. Я так и не понял, чему все зааплодировали или моему пожелания, или тому красивому и дорогому подарку, который мы преподнесли.
Перед тем как ложиться спать, мама подошла ко мне и сказала:
- Ульяна сообщила, что «собирать на кур» ;они не будут. А мне очень хочется с Люсей встретиться. Давай завтра с утра в Россошь поедем.  Тебя ж на три дня отпустили.
 Я не возражал. В результате мы уже в первой половине дня были  в Россоше. По случаю выходного они были дома. Людмила Ивановна успела  и на рынок сходить, а Евгений Стефанович, только завтракал, потому, что почти всю ночь не мог остановиться, делая важные записи, по тому делу, которое его так увлекло. Увидев нас на пороге, он воскликнул:
- Люся, а ты не верила в мой пророческий дар. Видишь, не зря я в постели до обеда валялся, и заявил, что одному трапезничать не с руки – теперь блины горячие будешь подавать для троих, а не одному.
Услышав, что заехали к ним всего на пару часов, хозяин даже чай пить не стал. Объявил:
- Вы тут с Ксенией пока косточки перемоете сельчанам - мы в кабинет. Попробую у Жени побольше нужной информации выудить.
Интересовало Евгения Стефановича очень многое. Просил рассказывать о таком, чего я совсем даже не относил к важному или значимому.  Хотел знать чем колхозники сейчас занимаются, что делают в колхозе, и какие у них домашние заботы. Заставил меня задуматься когда поинтересовался:
- В домашнем хозяйстве ладно, думаю не один твой Кургуз, так усердствует и душу вкладывает в усовершенствование пород этих кур и кроликов. А вот скажи, не удавалось, ли тебе замечать у людей на колхозных работах, подобного энтузиазма?
Естественно, что подобного анализа я не делал и даже не задумывался над таким вопросов. Думал долго, даже плечами пожимал и не слишком уверенно стал пояснять:
- Я ведь в этом колхозе только с осени работать начал. Поэтому мало ещё что запомнил. Наряды каждый день, кроме воскресений и праздников  даём людям на работу. Отказываются, только если кто заболеет или дела очень важные и срочные дома наметили. А так идут без возражений. Конечно на тяжёлую или на грязную работу с меньшем желанием. Но всё равно делают всё что поручаю.
- Ты меня не совсем понял. Мне хотелось знать, бывает ли  у людей на колхозной работе, такие вот увлечения как ты только что про страсть Кургуза рассказывал?
И тут я вспомнил про хмелеводов:
- Я заступил на должность когда урожай хмеля в колхозе убрали, но главный агроном рассказывал мне про них. Звеньевой хмелеводов, Захар Львович подобрал себе в звено таких помешанных на этой работе, что они если их днём не пустить на плантацию, когда пришло время срочных работ, так они ночью выйдут и бесплатно будут делать всё что нужно.
- Вот, вот. Здесь особенно важно, что ты утверждаешь будто они поспешат сделать нужное даже бесплатно.
- Мне  пока, такого самому наблюдать не приходилось. Это я со слов Андрея Семёновича Вам пересказываю.
- Это совершенно не важно, я ведь не следствие веду, а пытаюсь найти подтверждение своим догадкам. Твои сведения прямо окрыляют меня. Это пример подтверждает, что люди могут  и в общественных делах, так увлекаться своею работой, если она у них любимая, что с радостью могут осуществлять её и без оплаты и без принуждения властей.
- Не знаю может они это ради славы делают? Потому, что научились выращивать самый лучший в области хмель. Агроном главный говорит, что может даже лучший в стране.
- Причины мотивации здесь не важны. Для меня важно получить примеры именно когда добровольно,  не по приказу, не из-за необходимости зарабатывать средства к существованию -  трудиться на производстве люди могут  так же увлечённо как у себя дома.
Поняв ход его мыслей, я добавил:
- Тогда Вам может понравиться и то, как две доярки, не из-за денег, а просто так вроде бы как соревнуются между собою. Мне зоотехничка нашей бригады рассказывала про них. Там одна пожилая уже славилась тем, что коров в своей группе содержала в такой чистоте, как детишек дома культурные матери содержат. Она даже в передовиках не ходила и надои у неё средние по ферме были, а вот за коровами своими ухаживать она времени не жалела.
- Как я понял, за чистоту животных дояркам колхоз не доплачивает?
- Нет, конечно. Заведующая следит только, чтобы вымя хорошо мыли перед дойкой. А бока сзади и животы во время стойлового периода у коров все в навозе обычно. Коровы ж на привязи. А навоз скотники из-под них всего два раза в день убирают.
- А какие ж меры предпринимает эта чистюля?
- По словам Насти, она времени на уход тратит чуть ли не больше чем на дойку. Приходит раньше всех и уходит последней. Она и навоз вместо скотников  у своих коров сразу старается сгребать, как только лепёшка появилась. Все доярки только объедки из кормушек , выбрасывают под ноги коровам, а она ещё и соломы дополнительно приносит на подстилку. И щёткой вычёсывает каждую ежедневно. Ведь если не вычёсывать грязь с боков и живота у коровы, то за зиму у неё наслаивается и засыхает такое её количество, что они до середины лета не очищаются. Она если какая подопечная сильно испачкается, даже водой горячей, которую для мытья вымени греют, моет такие места.
- Ты ж говорил, про соревнование.
- Да, летом к ним на ферму поступила после школы молодая доярка. Она на хорошую группу попала. Поэтому быстро в передовые выбилась. Так она тоже пристрастилась так же ухаживать за своими коровами. Даже хвосты им расчёсывает, чтобы пушистыми были. Теперь их две таких. Приходят раньше всех доярок и после дойки ещё по целому часу возятся со своими Зорьками. Даже тайно ходят сравнивать как выглядят коровы у соперницы.
- Если я правильно тебя понимаю, то это ни чем не отражается на их зарплату.
- За красоту коров не платят конечно. Хотя молодая в передовиках. А если надои выше, то и зарплата у неё выше, и премия может быть по итогам. Но их пристрастие  хлопот лишних доставляет ого сколько. Я с этой молодой подружиться хотел, так ничего не получается. Она даже в клуб не ходит. Даже когда кино интересное. Им же в пять утра дойку утреннюю следует начинать. И до фермы ей идти больше километра по любой погоде. Поэтому она после вечерней дойки сразу спать ложится, чтобы утром не проспать.
- Этот твой пример,  ещё надёжней подтверждает мои догадки. Ведь  девушка идёт на определённые лишения. Не может получить те прелести жизни, которые ей могли быть доступными, и которые так важны для молодёжи. И всё это совсем не для денег, а ради достижения поставленных перед собою целей.
Следующая тема тоже оказалась из тех которую. я не считал проблемой. Хозяин  очень подробно и дотошно стал расспрашивать о том, как  в селе относятся к спиртному. Пояснил, что в нашем колхозе выращивают сахарную свеклу, следовательно самогона люди могут гнать столько сколько вздумается. Но этим делом занимаются чаще всего одинокие старухи, для которых продажа его является важным подспорьем в деньгах. У других аппаратов нет и пить свекольный самогон даже у рядовых колхозников считается позорным. В моей бригаде всего два таких пьяницы. Хотя и их я не часто вижу в сильном подпитии. Ещё на нашей улице живёт семья, в которой муж нормальный, а жена запойная. Она даже из-за этого считается вроде бы как больной. Ей и наряд не ходим давать. Когда выходит из запоя по хозяйству дома управляется. Стирает,  гладит, убирает всё, что во время запоя накопилось. Самогоном обеспечивает себя сама. Когда в нормальном состоянии готовит его на будущее. Муж не мешает, потому, что в противном случае она будет искать выпивку на стороне, и ни с чем не посчитается, чтобы достать её. Рассказал и о закусочной.
Евгений Стефанович  и в этих рассказах сумел найти подтверждение своим выводам:
- Опять, ты говоришь то, что поддерживает мои догадки. В народе во все времена отрицательно относились к выпивающим. Посмотреть так и сейчас власти, преследуют тех, которые вздумают распивать спиртное в общественных местах, на виду у детей. В городе таких милиция быстренько под белые рученьки уводит в вытрезвители. И в сёлах, выходит не любят пьющих без разбору всякую гадость. Но это всё вроде бы как на словах. На деле, везде всеми силами, способствуют расширению употребления спиртного. Вон даже в селе небольшом закусочную построили.
- Так в закусочной же культурно всё устроено. И оттуда  мужики любого алкаша в шею вытолкают.
- В том и заключается ошибка, что придумали оправдание в культурой выпивке. Я тут посмотрел некоторые цифры. Государство имеет огромные поступления, благодаря монополии на производство этой гадости. И для увеличения таких доходов выдумали, про культурное употребление. Раньше с осуждением смотрели если мужчины выпивали, а теперь даже женщинам предлагают такой своеобразный отдых. Слушал по радио, как  доктор, вроде как по научному, использую всяческие медицинские словечки, распинался о пользе для здоровья, от маленьких порций перед едой. А о последствиях того, что население приучат к выпивке, которая вначале станет обязательной, а потом и критически необходимой – не задумываются. Надеюсь, что есть здравомыслящее, которые в отличие от того доктора, все же понимают как такое на будущее пьющих отразится.
- В нашем селе, хоть женщины не  ходят  в  закусочную. Потому, что село староверческое, а у них порядки намного строже чем у нас.
Хозяин воскликнул:
- Слушай,  ты прямо как находка неожиданная для меня! Не думал, что староверческие поселения могут оказаться в наших местах. Насколько я узнал, эти люди уходили селиться в такие недоступные места, где их никакая власть достать не могла. Меня с некоторых пор очень интересует многие их особенности и знания. Даже пробовал найти возможность, через сибиряков знакомых, наладить переписку с такими. Но пока ничего не выходит. А тут оказывается рядом есть такое поселение.
- Евгений Стефанович, я наверно неправильно выразился. Село у нас обыкновенное. Но есть семьи, которых считают староверами, а про других говорят, что они из семьи староверов. Но их вроде бы такими не считают. У меня даже друг есть из такой семьи. Марк Григорович, зоотехник главный. У него отец, уважаемый среди староверов и законы все их соблюдает. А про Марка говорят, что он из староверческой семьи. Наверно потому, что у него жена из вашей Россоши, и сам он в партию вступил, ещё когда в институте учился.
- А ведут староверы себя как?
- Не знаю. Я не могу отличить ни по чём старовер это или нет. Вот только они на некоторые вещи смотрят, как-то по чудному. По особенному.
- Вот эти-то особенности больше всего и интересуют меня. В чём они заключаются?
- Не знаю. Наверно даже и примеры не смогу никакие привести. Если там живёшь, то как-то чувствуешь такое. А словами у меня объяснить не получится.
- Вот в этих твоих чувствах, должно быть важное значение. Попробуй вникнуть в них и обязательно поделись со мною, если, что поймёшь. Если не приедете скоро, то  в письме попробуй хотя бы коротко описать, что почувствуешь. Может ещё что необычного запомнилось?
- Забыл сказать. Красный лог, многие знают потому, что в нём колдун живёт. Он кстати тоже старовер. И к нему ездят, в надежде вылечиться от болезней всяких, не только из нашей области. Даже из далека приезжают, из той же Сибири рассказывают специально к нему поездом по несколько суток добираются.
- Он их вылечивает всех?
- Не знаю. Но думаю вряд ли. Ведь он колдун. Проще ж больницу пойти чем ехать кто знает куда к колдуну. Про то вылечил ли кого не знаю, а про то, как он подшутить может над кем захочет, слышал.
- Как?
- Поехала к нему семья целая из Воронежа. Муж с женой и ребёнок. Они  себя вылечить, хотели от каких-то хворей, а особенно ребёнку надеялись помочь, который сильно страдал от чего-то. От Двориков они пешком шли, и муж всё время ругался с женой, что зря только время потеряют, что наверно в селе просто хитрый мужик живёт, который байки про себя специально распространяет всякие, чтобы деньги выдуривать. Она тоже сомневалась в способностях Серёги, но убеждала, что раз уж решились, приехать, то не возвращаться же с полпути. Стоит зайти к колдуну и на месте посмотреть, что он делает. Так он им за эти слова такое устроил!
- Ругался?
- Нет. Они целый день, почти до вечера, ходили по селу – дом Серёги не могли найти. Спросят у людей - те им подробно всё расскажут. Покажут даже направление, в котором идти следует. Но они вскоре сбивались с пути. Даже на нашу сторону речки переходили, хотя Серёга на другом берегу. Еле волоча ноги, добрались таки к нему. А он смеётся: Спрашивает «Как я вас погонял по селу? Это я специально, чтобы не думали, что ничего не умею делать»
- А ребёнка вылечил им?
- Не знаю. Слышал просто, как смеялись, что над людьми подшутил.
- Может ещё что слышал от местных про его способности?
- Местные уверены, что колдуны, могут знать, что кто думает, и что с кем будет. Слышал, про Костика – отца Серёгиного. Он уже умер. В войну к нему многие солдатки ходили узнать, за своих мужей, у которых  они на фронт попадали. Две кумы или соседки не знаю, пошли к нему за этим. Идут, а одна всё время жалуется, ругает сама себя. Мол, зачем решилась идти. Дома дети голодные, кормить нечем, а я последние два яичка взяла и несу колдуну заплатить. А он может и не скажет ничего толком. И как только они зашли в дом, колдун закричал на неё: «Не нужны мне твои яички! Свари их и детей лучше покорми, чтобы не голодали!» Но отказывать в предсказании не стал. Пояснил, что муж её придёт вскоре по ранению. Что дождутся они с ним пока дети взрослыми станут. От голода они не пропадут, а выживут несмотря на лишения, которые им ещё предстоят. Так всё потом и оказалось.
Когда гости ушли, Евгений Стефанович места не мог себе найти от нахлынувших мыслей и обобщений. После госпиталя, он просто собирался немного расширить свои не военные знания, рассчитывая, что сможет учительствовать в школе или в училище, демонстрируя себе и людям пользу, несмотря на инвалидность. Но неожиданно получилось так, что с головой окунулся в проблему, решать которую не брались даже известные выдающиеся личности прошлого и настоящего. Проблему, затрагивающую положение дел во всей стране.
Необозримая величина предстоящего не пугала его, а наоборот придавала новые силы. Даже укоренилась мысль, что у других, возможно   гораздо более талантливых, из-за необходимости решать важные текущие дела, может не оказаться даже времени для осознания такой необходимости. А  ему ограниченному возможностями инвалидной коляски, самой судьбой определено попытаться решить вскрывшиеся проблемы.
Что привело к таким мыслям, даже сам не понял. Непоколебимо веря в совершенство и справедливость социалистических принципов и представлений, он ещё действующим  офицером иногда обращал внимание, что, при реализации социалистических лозунгов, на деле иногда люди действуют не справедливо, а порою и не честно. Думал, как можно исправить такое. А когда узнал, что основоположник коммунизма, указывал, на то, что    в нашей стране, при строительстве социалистического общества для победы коммунизма следовало опираться на традиции крестьянской общины, а не на диктатуру пролетариата, у него закралась мысли о возможности усовершенствования социализма. Возможно потому, что руководители партии и государства не обратили внимания на мысли вождя, сейчас и происходят такие ошибки? Понимал, что для осуществления задуманного необходимо знать очень много, и что поиск новых, совершенных  подходов может занять годы. Но это его не пугало, а давало надежду. Если он сможет хотя бы немного продвинуться в решении таких задач, то принесёт пользы стране и людям, возможно даже  больше, чем он был полезным до аварии.
С раннего детства он был приучен планировать и просчитывать свои поступки и намерения. Теперь тоже, намечая очерёдность шагов, понял, что основу для совершенствования настоящего следует искать в прошлом. И даже не в том прошлом России, на которое указывал Карл Маркс, упоминая об особенностях организации общества на наших территориях. А в гораздо более раннем. Задуматься об этом его заставила жена. Она мимоходом подсказала, что задолго до создания религий, люди каким-то образом строили свои отношения. Что и в незапамятные времена обязательно встречались талантливые, мудрые люди, которые подсказывали другим как нужно жить. Обдумывая это, пришёл к выводу о необходимости искать в очень далёком нашем прошлом, то, что позволило сформировать, совершенствовать и веками защищать и оберегать основы общинных отношений. 
Будучи в совсем недавнем прошлом убеждённым атеистом, он  под влиянием этих мыслей, в какой-то мере поменял и своё отношение к религиям. Признал наличие мистических возможностей религии. Поверил, что его жене, помогали:  молитвы матери, а освящённый крестик нательный защитил её от непоправимого в сложные моменты жизни. В результате изменения представлений, он не успокоился на признании новых взглядов, а наоборот ощутил необходимость понять то, как жили люди до возникновения религий. Каким было до религиозное общество? Как оно было устроено? Враждовали ли люди? Или жили дружно. Чем руководствовались, налаживая отношения между семьями, между поселениями, между родами?
Новые представления способствовали возникновению ещё большего интереса, чем к организации того стародавнего общества, к стремлению понять как тогда проявлялись и применялись людьми мистические знания и возможности. Поняв, что религиозное, не телесное воздействие, а духовное влияние слов, жестов, песнопений, омовения, окуривания способны оказывать значительное влияние на человека  сейчас – наделся постигнуть, какие возможности подобного плана были у людей в прошлом. Одновременно углубился в изучение доступных религиозных книг разных религий. Искал между ними сходство и различия.  Понял, что основывались все религии, на каком-то духовно-мистическом прошлом, а возможно  и на важных научных данных, которые может быть оказались утраченными, в результате всяческих катаклизмов, произошедших за многие века. Восторгался масштабностью знаний и духовных возможностей прошлого, если их осколкам хватило материалов для создания нескольких религий. Видимо буддисты  запомнили и используют одно, шаманы, другие,  христиане и мусульмане третье, а иудеи ещё какое-то. Значит существовавшее  до этого, было намного более емким и глубоким.
С ещё  большим усердием он искал свидетельства наличия духовных возможностей у предков наших народов, наверно потому, что Маркс отметил именно наличие у них особых полезных качеств, происходящих из прошлого. Пытался понять, кем являлись древние маги, о которых упоминалось в «Ветхом завете» Библии. Искал сведения о волхвах, упоминаемых в «Евангелие», и восторженно описанных Пушкиным.  Многие из этих поисков помогли получить новые, порою отрывочные или даже вызывающие сомнения сведения.
Появилась уверенность, что в среде староверов, отколовшихся от православной церкви России, в период её реформирования, были признаны не только христианские правила, но сохранились, и   нашли возможность сосуществования с христианством более давние, до религиозные духовные представления и способы воздействия. Поэтому он настойчиво искал возможности связаться с носителями таких секретов. И с Сергеем из Красного лога решил непременно встретиться. После рассказов Жени, он понял, что тот которого обзывают колдуном, явно обладает какими-то из тех возможностей, которые передаются староверами из поколения в поколение. И что Сергей и его отец Костик никакие не колдуны, а настоящие кудесники, из тех каких воспевал великий русский поэт.
Когда Евгений Стефанович, решился на немыслимые усилия, призванные по их успешному завершению в корне изменить, резко улучшив жизнь наших людей, а ещё этим и обеспечить заметное ускорение в развитии самой страны - ему показалось, что стали случаться неожиданные совпадения, помогающие находить нужные материалы и получать неожиданные сведения. Теперь же у него закрепилась надежда, что некая неведомая, скорее не материальная сила, начинает непонятным способом помогать ему в его грандиозной затее. Считал, что и книжка со статьёй о русской общине, оказалась в его руках не случайно. И сегодняшние разговоры с Женей, подтвердившие его предположения о состоянии советского общества, и открывшаяся возможность пообщаться с таким, с которым очень даже хотел встретиться -  поддерживали такую надежду.
С наступлением весны дел и забот у меня заметно добавилось. Начинались полевые работы и тут обнаружилось, что у меня, несмотря на то, что считал себя сельскохозяйственным специалистом, обладающим обширными знаниями в агрономии – на самом деле не имел даже  малейшего опытом их практического применения. И  несказанно был благодарен Андрею Семёновичу, который ненавязчиво, но настойчиво и требовательно добивался постижению меною этих азов. Учил, что проконтролировать глубину заделки семян и даже их густоту можно с большой точностью, если разгребать ладонью землю, не вдоль хода сошника, а поперёк. Показывал, как проверить ровную ли подошву создают культиваторы, при подготовке почвы для посева. Уточнял, знаю ли я, о самой важности ровной подошвы для получения дружных всходов? Пояснял, почему необходимо проверять качество работ не только на краю поля, но и обследовать его по всей ширине обработанного участка. Я быстро набирался опыта. Но не переставал удивляться тому, что и Кургуз, и Григорий Иванович, не имеющие агрономического образования,  хорошо владели такими секретами.
У всех руководителей и специалистов колхоза, в распоряжении имелись персональные транспортные средства, обозначенные в ГАИ как гужевой транспорт. Только у Ильина, в распоряжении имелась «Волга». Все женщины такого ранга ездили на двуколках, и некоторые мужчины тоже. Так Андрей Семёнович тоже пользовался двуколкой. Говорил, что на ней он может проехать по любым неудобьям. И Сашка инженер, тоже двуколкой пользовался, ссылаясь на то, что если поедет на линейке, его попросят попутно загрузить такое количество запасных частей и деталей, что впору будет воз запрягать. Остальные мужчины ездили не линейках. И парторг Иван Маркович  и ветврач Тюрин Сирафим Павлович, и  Марк Григорьевич, и бригадиры. Специалистам не приходилось даже самим ухаживать за своим транспортом. Конюхи обязаны были следить за их состоянием и даже втулки колёс своевременно смазывать
У нас на бригадном дворе, тоже стояла предназначенная мне линейка. Бригадный кузнец даже все четыре шины на ней перетянул к весне. Но лошади персональной я пока не выбрал. Хотя в нашей компании часто говорили о том, как кто балует своих лошадей. Кто чем их угощает. Поскольку работы прибавилось, пришло время и мне осваивать этот вид транспорта. Во время очередного застолья у агронома, спросил у зоотехника:
- Марк Григорович, я ещё со школы привык к резвым лошадям. И мне совсем не нравится как агроном и начальник отряда постоянно стегают своих кляч, когда хотят заставить перейти с шага не рысь. А я хочу свою,  когда нужно и в галоп  пустить, если спешить буду. Давайте подберём мне такую лощадь, чтобы я только показал ей хворостину, а она уже неслась вскачь!
Настя перебила:
- Зачем тебе Марк Григорович? Ты же сам можешь скомандовать, и наш конюх предоставит тебе любую.
- У нас в бригаде нет путёвых. То тощие, какие-то. То если упитанный, так такой мерин неповоротливый, что об него не одну дубину придётся измочалить, чтобы он рысью затрусил.
Зоотехник с задором воскликнул:
- Могу предложить такого резвого коня, от которого, ещё не запрягая откажешься!
- Почему это откажусь?
- Самый резвый в колхозе, да и во всём районе -  наш племенной жеребец. Он чистокровной орловской породы, и даже до трёх лет тренировался для участия в гонках.  Но он настолько дикий и свирепый, что его не то, что запрягать, а даже из конюшни выводить конюхи боятся.
Оказалось, что не прошедшего какой-то отбор для участия в гонках, этого жеребца, совершенно случайно удалось купить нашему колхозу на племя, чтобы улучшить качество потомства, не слишком резвых колхозных лошадей. Но жеребец оказался такого крутого нрава, что от его зубов и копыт успели пострадать многие. И выводят его теперь только для случки. Чтобы просто вывести жеребца из конюшни приходится прибегать к всяческим ухищрениям. Его даже взять за недоуздок удаётся, если он сам, по какой-то причине высунет голову, за калитку стойла. Тогда один его удерживает, а другой быстро одевает уздечку, взнуздывает, и прицепив за обе стороны уздечки по вожже, вдвоём выводят жеребца из конюшни. Но и в таком сопровождении, он застоявшись в помещении, закусив удила, начинает носиться по двору, волоча за собой обоих конюхов, со всех сил упирающихся ногами в землю.
Выслушав рассказ зоотехника, я уверенно заявил:
- Вот такой конь мне и нужен.
Андрей Семёнович, предостерёг:
- Не глупи! Он разобьёт тебя насмерть в первые же минуты. Да его ни разу и не пробовали даже запрягать за эти два года в колхозе. В упряжке, он только на коннозаводском ипподроме бегал.
- Ничего страшного. Чтобы обломать ему характер запрягу вначале в воз, в котором тонну песка загрузим, а потом по ведру песка выкидывать будем, пока не приучим в линейке ездить, - предложил я цыганский вариант обучения норовистых лошадей.
Неожиданно меня поддержал и зоотехник:
- Молодец, что предложил. Завтра же дам распоряжение передать жеребца, из центральной фермы в твою бригаду. В том, что сумеете приучить его к езде в упряжке, я конечно очень сомневаюсь. Но зато избавите меня от постоянных жалоб и причитаний фермовских конюхов. Они спят и видят избавиться от этого чёрта. 
Договорились, что на следующий день я к десяти часам приду на ферму к Полине Ивановне с накладной на передачу жеребца, а её конюхи отведут его в конюшню нашей бригады. К десяти и Марк Григорович приехал на ферму. Жеребца долго не выводили, а когда вывели он резво понёсся в сторону кобылы зоотехника, подумав наверно, что её привели на случку. Жеребец оказался грязным и не ухоженным, но его шикарная грива, необыкновенная серая, в яблоках масть, резвость и неукротимый норов завораживали.


 
                Орловский рысак серой в яблоках масти

Одного конюха  от такой прыти даже на землю повалило, и тащило волоком вслед. Другой, стараясь второй вожжой повернуть жеребца в сторону, тоже еле мог устоять на ногах. Зоотехник быстро заехал своею двуколкой в тамбур коровника и крикнул конюхам, чтобы урезонили жеребца. Но это у них плохо получалось. Разыгравшись, он то устремлялся к одному из них, ослабевая эту вожжу, в то время как другой не мог удержать его. То тут же кидался в сторону другого, несмотря на усилия первого.
При этом сделать растяжку на обе вожжи у них не получалось, и конюхи кричали зоотехнику, о том, что боятся быть затоптанными этим буяном. Постепенно им удалось остановить животное, крепко натянув обе вожжи в противоположные стороны. Но вести жеребца на выход с территории фермы не получалось. Как только они пробовали двигаться вперёд жеребец начинал   приближаться  к одному из них, или упирался всеми четырьмя в землю, так что не сдвинешь с места.
Поняв, что конюхи не в состоянии будут довести жеребца до нашей бригады - сказал, что я сейчас сам поеду на нём верхом. Марк Григорович, запротестовал, а конюхи обрадовались несказанно и стали уговаривать его согласиться. Я убеждал зоотехника, что со школьной скамьи лихо ездил верхом на лошадях. Что на каникулах в школе, когда пас колхозное стадо соревновался со своими старшими друзьями даже в выполнении элементов джигитовки. В конце, концов зоотехник согласился и велел вынести седло. Но я вспомнил, как меня Кукла тащила волоком по земле, когда я свалился с седла, застряв ногою в стремени, и сказал, что поеду без седла. Тем более, что жеребец упитанный очень, и на спине у него буду сидеть как на плотной подушке.
Смущало только, что не чёсаные,  грязные бока сильно испачкают мои дорогие шерстяные брюки. Предложил молодому конюху, временно поменяться штанами. Он с радостью согласился, лишь бы не мучиться выводкой жеребца. Попросили любопытствующего скотника, подменить его на растяжке и мы быстро переоделись. Жеребца надёжно удерживали на месте. Я на всякий случай, если придётся усмирять норовистого, нашёл среди мусора надёжный прут ивовый.  Подошли к моде жеребца вместе с зоотехником и двумя скотниками. Я поправил повод, так чтобы сразу мог его натянуть. Предупредил скотников, чтобы они, как только я окажусь на верху, сразу же отстёгивали вожжи, создающие растяжку. Согнул левую ногу в колене, попросил, чтобы Марк Григорович придержал её помогая мне запрыгнуть на спину жеребца.
Не успел  как следует обхватить бока жеребца ногами, как скотники отстегнули вожжи. Очумевший от такой бесцеремонности жеребец, смешно подпрыгнул всеми четырьмя ногами на месте, и начал бешено брыкаться задними ногами, чуть не зашибив и зоотехника и скотников. Но я уже крепко сжимал свои ноги и сидел на широкой спине как влитый. После очередного прыжка, легонько стегнул прутом по крупу. Жеребец ринулся вперёд и неожиданно с разбегу встал на колени и повалился на бок, пытаясь стряхнуть и раздавить седока на своей спине. Но его размеры мешали сделать такое мгновенно. Это позволило мне, можно сказать даже не слишком спешно, отставить одну ногу в сторону, опереться ней о землю  и спокойно встать рядом. Жеребец в ярости, даже пробовал перевернуться через спину. Но когда он начал вставать я быстренько опять запрыгнул ему на спину. Так что вставал он на ноги уже со мною на спине.
Встав на ноги, жеребец понёсся к выходу из двора. Но бежал он, закусив удила, и сильно повернув голову в одну строну, как  показалось, пытался даже укусить меня за ногу. Отодвинув эту ногу назад, тянул повод в другую сторону. Потому, что не глядя вперёд, животное на бегу, могло влететь в любое препятствие и сильно пораниться. Но жеребец не слушался. Тогда я со злостью стеганул прутом ему между ушами. Лекарство помогло! Жеребец выпрямил шею и стал слушаться повода. Обогнув гараж, направил жеребца не по дороге, а по вспаханному с осени, только заборонованному, но ещё не засеянному полю.
Выбрал такой путь преднамеренно, чтобы побыстрее обессилить животное. Земля была рыхлая, и копыта тонули в ней на большую глубину. Вскоре темп бега стал ослабевать, но я не позволял этого,  и с усилием хлестал по крупу жеребца. Вскоре почувствовал, что штаны промокли от лошадиного пота, а с его боков стала валиться белая пена. Возникли даже сомнения, не загоню ли его до смерти, из-за того что он два года простоял недвижимо в стойле. Но желание поскорее перебороть норовистый характер жеребца, заставляло рисковать. Одновременно обнаружилась очень редкая особенность хода жеребца. Рысью он бежал иноходью, а не прыжками. От этого меня на его спине не то, что не трясло, а даже и не покачивало. Сразу решил, что если не удастся приучить его ходить в упряжке, то с удовольствием буду ездить верхом. Так как  комфорт на иноходце казался гораздо большем, чем даже при езде на самом крутом мотоцикле. И проехать верхом можно по любому бездорожью.
Во двор бригады заехал шагом, на храпящем от изнурительного бега жеребце. Там меня уже с нетерпением ждал конюх, сообщивший, что плотники успели соорудить новое закрытое стойло в конюшне, для новосёла. Спешившись сказал ему, что заводить жеребца в стойло пока не будем. Потому, что он очень грязный, нечёсаный наверно несколько месяцев. Заставил принести пару скребниц и мы вдвоём начали вычёсывать живот, бока т ноги жеребца. Он стоял смирно, не брыкался, не кусался. Казалось ему даже нравился такой уход.  А меня растрогало, то, что жеребец, как бы подчёркивая мой превосходство, и свою покорность постоянно пытался положить свою голову на моё плечо. Когда ему это удавалось, я гладил его по щекам и говорил  комплементы. Потом заставил принести несколько вёдер тёплой воды из телятника, и макая в вёдра жгуты сена, мы тщательно вымыли всего жеребца от головы и до самого, длиннющего и пушистого хвоста.
Когда завели с конюхом жеребца в стойло, он не препятствовал уходу конюха, но мне не позволял выйти, загородив путь к калитке. Пришлось, чуть ли не со слезами от умиления пояснять ему, что у меня ещё много важных забот и дел. Что назавтра мы опять с ним встретимся. Еле ушёл с конюшни. И всю  дорогу  домой на обед жалел, что не захватил заранее ничего вкусного. Дома мама посоветовала взять на гостинец жеребцу несколько кусочков сахара рафинада. Она где-то слышала, что кавалеристы всегда угощали своих питомцев таким лакомством. Ещё на подходе к конюшне услышал радостное ржание жеребца. Подумал, что это он так прореагировал услышав мой голос. И не ошибся. В дальнейшем, как только жеребец слышал та территории бригады мой голос, он всегда приветствовал меня громким ржанием.
Шорничать конюхам в нашей бригаде, помогал пожилой уже, давно вышедший на пенсию тесть Павла Михеевича,  Курагин Григорий Григорович, по прозвищу Кочёт.  Он когда узнал, что в бригаду приведут орловского рысаки серого в яблоках, с утра ждал этого явления, но отлучился на обед и прозевал наше появление. Зато, после обеда успел полюбоваться животным и заявил мне, что для такого жеребца необходима особая упряжь. Что сбруя не должна быть обычной серой, что он обязательно вымочит её в дёгте, чтобы она стала смолянисто чёрной. Что уздечку изготовит вручную, с узорами, и чембур на недоуздок сделает специальный, с узлами и медными колечками между ними, для особенного, тихого, но мелодичного перезвона при движении.
Мне же не терпелось проверить подчинится ли жеребец, моему управлению, если его запрячь. Велел конюхам не ждать изготовления специальной сбруи, а подобрать хомут нужного номера, соответствующего размера дугу и остальные атрибуты. Конюх всё приготовил, но размеры гужей не стал выставлять, так как был наслышан о крутом норове жеребца и побоялся без меня выводить его из стойла. На следующее утро приступили к эксперименту. Из стойла вывел я его совершенно спокойно. Он покорно шёл сзади, изредка тыкаясь своими мягкими губами мне в спину.  Никуда не вырывался и не дёргался. Сказал, что запрягать будем в линейку, а ни в какую не в телегу с песком.
Зашёл он в оглобли послушно и смирно стоял пока устанавливали длину гужей.  На линейку удобно уложил длинную хворостину, на случай если придётся усмирять жеребца, вздумай он и в упряжке, вытворять то, что вытворял, когда я забрался к нему на спину. Тем более, что жеребец, после завершения всех процедур вёл с себя неспокойно. Когда я уселся на линейку и взял в руки вожжи он так напрягся, что аж уши прижал. Державший его под уздцы конюх, даже отстранился. И хорошо сделал. Потому, что как только я произнёс «Но», он так рванул с места, что тот еле успел отпрыгнуть в сторону.
Пришлось туго натянуть вожжи и жеребец послушно немного сбавил ход. Направился в тракторный отряд. Проезжая мимо полей, обнаружил, что жеребца подгонять не приходится. Если отпустить вожжи, то он нёсся рысью с такой скоростью,  какую другие лошади не смогут развить и перейдя на галоп. Поэтому почти постоянно приходилось натягивать вожжи. Боялся, что даже не смогу остановить его если потребуется. Но встретив в поле возле культиваторов Григория Ивановича, туго натянул вожжи, сказал: «Тпру» и он остановился. Сойдя с линейки я был в большом напряжении, ожидая что такой резвый жеребец не захочет стоять и ринется бежать дальше. Но он не двигался, стоял на  месте, изредка перебирая ногами. Немного успокоившись, я даже продел вожжу под дугу с тем, чтобы не выпуская её из рук подойти с Григорием Ивановичем ближе к культиватору согласовывая глубину первой культивации под поздние культуры. Жеребец даже послушно зашагал вслед за нами, совсем не реагирую, на рокот трактора.
Григорий же Иванович, не столько заботился о правильной регулировке техники, сколько удивлялся и восторгался тому, как мне удалось мгновенно приручить, такое дикое и свирепое животное. Когда же я продел вожжу обратно, растянул её и только стал ногою на подножку линейки жеребец сразу же, без команды рванул вперёд. Я еле успел плюхнуться на  сидение линейки. Вскоре обнаружил, что жеребец всякий раз резко начинает двигаться, как только начинаю садится на линейку. Почувствовав, что я уже опёрся ногою на подножку -  он  срывался с места. Приспособился садиться не спеша, или ожидать пока сядет рядом со мною попутчик, тем, что со всех сил натягивал вожжи. Но стоило только их чуть ослабить, как мы устремлялись вперёд, с необыкновенной скоростью.
Не терпелось поразить своими успехами не только Григория Ивановича, но и других руководителей и специалистов. Поэтому задолго до обеда преднамеренно поехал в центр. Заехал в гараж, проехался по улице и по закоулкам, которые в Красном логу, местные называли «Юровками». Приехал к конторе правления. Была необходимость зайти внутрь, но побоялся. Вдруг в моё отсутствие жеребец взбеленится и кинется куда-нибудь бежать. Поэтому сошёл с линейки и просто поговорил со стоящими на крылечке и внизу. Видел, что моё появление везде вызывало настоящий фурор. Делал вид, что не замечаю этого, а люди тоже не пробовали вслух выражать свой восторг и удивление.
Весенне-посевную компанию старался организовать таким образом, чтобы нашу бригаду ставили в пример. Весна выдалась, не то, что тёплой, а даже жаркой. Почва быстро теряла влагу, и я сумел организовать, что-то вроде двухсменной работы посевных агрегатов. Трактористы согласились работать до тех пор, пока сеяльщики будут справляться со своими обязанностями. А сеяльщиков назначал в две смены. Одни трудились с утра и дотемна. Другие являлись на работу в сумерки, теплее одевшись, для холодной ночи. Им даже уговорил председателя срочно закупить карманные фонарики с запасом батареек, чтобы могли внимательно следить и за состоянием катушек высевающих аппаратов, и за тем, не забиваются ли сошники, при попадании агрегата, на переувлажнённые участки. Ближайшее к селу поле мы успели засеять горохом в такие удачные сроки, что он дал дружные всходы уже через несколько дней.
Но ветры и отсутствие дождей быстро высушили верхние слои почвы, и под поздние культуры готовить поля к посеву оказалось намного труднее. Поэтому, с посевом многих яровых возникли сильные задержки, не только в нашем колхозе, но и во всём районе.
Тут нагрянула неожиданная беда. Утром 4 июня мама разбудила меня с рассветом. Сказала, что снаружи мороз очень сильный, и вода в вёдрах замёрзла, до такой степени, что она не смогла пробить лёд даже топором. Что в полях колхозных наверно всё погибло. Помчался в бригаду, запряг жеребца и поехал по полям в строну тракторного отряда. В лучах всходящего солнца, густые заросли гороха, доходившие в высоту мне чуть ли не до колена, сверкали кристаллами льда, а листочки кажется даже звенели ударяясь друг о друга.  Дальше шло поле озимых. Озимые не завершили фазу кущения, не вышли в трубку и поэтому надеялся, что им  лёгкий мороз не должен навредить. Свекла ещё не взошла, а на кукурузном поле мы даже не завершили посев. Мак уже посеяли, но его мелкие семена, в отсутствие влаги дали пока первые, очень редкие всходы, которые как мне показалось, не были повреждены морозом.
Когда ехал назад, чтобы доложить руководству обстановку поле гороховое представляло удручающую картину. Растения гороха все полегли, листья мгновенно побелели, покрывая всё пространство  бледно серой неприглядной массой. Такое бедствие потрясло руководство колхоза и вызвало растерянность у специалистов района. Никто даже не мог предположить, какие выдать рекомендации, чтобы избежать подобных потерь в дальнейшем. Потому, что мороз в июне месяце, в центральном Черноземье, не предсказывала никакая наука.
Воспользовавшись ситуацией обратился к  Ивану Гордеевичу, пытаясь узнать, можно ли по его записям, установить, что предвещало такое несчастье. Он продолжал отнекиваться:
- Напраснину на меня возводят люди. Никаких таких особых записей не веду.
- И что, Вам, несмотря на Ваш большой полеводческий опыт, произошедшее ни о чём не говорит?
- Опыт этот мне говорит тоже, что и тебе. Что природа матушка пытается нас оградить от ошибок. Посмотри, как засушило землю в этом году? На сколько задержались с посевами? Если бы вовремя управились, пришлось бы все поля кроме озимых пересевать. А так только ранние яровые пострадали.
- Вы, что серьёзно так считаете, что неспроста весна такая неблагоприятная оказалась?
- Серьёзно или не серьёзно это тебе самому судить. И если будешь пробовать записывать, что когда случается, то запиши и проверь, может ещё когда похожее случится. Может не в июне, а в конце мая. Припомни, что будет перед этим.
Мои старания быть в передовиках не всегда оказывались продуктивными. Замыслив сделать хороший задел, для будущего высокого урожая свёклы обратился к главному агроному:
- Андрей Семёнович, у нас в телятнике старом, мешки с мочевиной лежат. Удобрение не слежалось, а завтра я направлю трактор на шаровку свёклы. Давайте  скажу Григорию Ивановичу, чтобы подключил туковые аппараты на культиваторе и шуронём под свёклу побольше удобрений.
- Каких?
- Я ж говорю - мочевины сыпанём, чтобы наши свекловичницы в передовиках оказались.
- Надеюсь, ты во время учёбы свойства азотных удобрений хорошо усвоил?
- Не, мы в техникуме удобрения отдельно не изучали. И в институте тоже по удобрениям наверно на старших курсах будем проходить.
- А ты ж хвастал, что технологические карты в большом  колхозе для нескольких бригад составлял. С каких же позиций ты в технологии закладывал внесение удобрений?
- Так это мы ещё из техникума запомнили. Весной при посеве суперфосфат, при подкормке азотные, а калийные под пахоту вносят.
Андрей Семёнович улыбнулся и восторженно заявил:
- Логика железная. Не придерёшься. А почему так принято вам, что не объясняли?
- Не знаю может и объясняли, когда  занятия пропустил. Я несколько месяцев не учился из-за операции на животе.
- Заруби себе на носу. Так как ты сейчас рассказал - может рассуждать тракторист или Григорий Иванович, который выполняет наши указания по технологии. А ты специалист. Поэтому не только сам должен хорошо понимать влияние и особенности различных удобрений, но и стараться трактористам и их руководителю объяснять эти особенности, чтобы они не бездумно, а осознано выполняли твои указания.
- Выходит напутал что-то с мочевиной?
- Я бы сказал, что не напутал, а предложил мероприятие без учёта очень многих особенностей.
- Как это?
- Если рассуждать в общем, то можно согласиться с твоим предложением. Потому, что подкормка растений в период вегетации азотными удобрениями, является общепризнанной практикой. А если разобраться конкретно, то в данном случае, предлагаешь явную глупость.
- Ого. А я даже ждал похвалы.
- Про бочку Пряничникова слышал?
- Да, даже картинку помню. Там клёпки на бочке разной высоты. На каждой обозначено количество или элементов питания, или воды, или температуры. А в самой бочке подразумевается урожай. И урожай не может быть выше уровня самой низкой клёпки.
- А теперь вспомни, что наши поля находятся в зоне тучных чернозёмов. Следовательно земля азотом здесь богата. Отсюда какой вывод?
Почесав затылок, я удручённо ответил:
- Теперь понял. Повышай количество азота или не повышай - урожай не увеличишь. А зависеть он будет в первую очередь, от количества осадков и от количества тепла за сезон.
- А что ж ты не указал, ещё и наличие других элементов питания кроме азотных.
- Вы ж сами сказали, что здесь плодородная чернозёмная земля.
- Но я не сказал, что при обильных осадках и достаточной количестве эффективных температур, нельзя повысит урожайность при дополнительном внесении удобрений. Но только если их вносить с головой. Обдуманно.
- Вы меня совсем запутали.
- Путаешься ты из-за недостатка знаний. Давай начнём со свойств удобрений. Какими свойствами обладают азотные?
- Ну наверно главное их свойство повышение урожая.
- Да, прямо пальцем в небо! А я тебе скажу, что в нашем случае, их внесение гарантированно снизит урожай конкретно свёклы в твоей бригаде.
- Почему это?
- А потому, что азотные резко увеличивают количество наземной зелёной массы. Свекловичницы рассчитывают побольше корешков получить, а ты как в той сказке хочешь им побольше вершков организовать. Свекла при достаточной влаге на азоте будет до самой осени в ботву переть, а корешки окажутся мизерными, способными только обеспечивать листья водой и питательными веществами для их бурного роста.
Я даже засмеялся при его словах и пояснил:
- Благодаря Вам, я только сейчас понял, почему на меня обижался учётчик третей бригады Девицкий в Новобелой. Он у меня спросил зимой хорошее ли удобрение аммиачная селитра, я и ответил, что очень хорошее, только гогроскопичное и быстро слёживается. Так он зимой притащил из колхоза мешков десять свежей силитры, пока она не слежалась и рассыпал её на своём огороде. А потом всё лето удивлялся какая огромная ботва на их картошке, но самой картошки совсем не оказалось ни под одним кустом.
- А ты выходит даже не задумался, что своим безразличием и безграмотностью, принизил авторитет специалиста в глазах колхозника. Но давай по свёкле продолжим. Какого элемента она выносит больше всего при выращивании?
- Кажется калия.
- Слава Богу, хоть это знаешь.
- Так может мне скомандовать, чтобы калийными подкормили? Нам недавно три самосвала высыпали калийной соли. Совсем свежая и сыпучая.
- Началось. А поясни ка мне почему вам втемяшивали, что калийные стараются с осени вносить под зябь?
- Там кажется они чем-то ядовитые если их летом применять.
- Во, уже теплее. В калийной соли и в хлористом калии, кроме калия в огромном количестве присутствует хлор. Хлор, же ты знаешь, весьма вреден для любых растений, но для корнеплодов, особенно для свёклы он по сути губителен. Поэтому калийные и вносят с осени. За это время хлор вымывается ниже пахотного горизонта, а калий остаётся в почвенном поглощающем комплексе. Кстати если ты помнишь  под свёклу в вашей бригаде и у Аркадия Андреевича я заставил калийные в прошлом году под пахоту вносить.
- Выходит сейчас культивировать её придётся без удобрений.
- Выходит так. Фосфорные теперь вносить уже нет смысла. Можно бы калийную селитру внести. Она без хлора. Но её не достать. Это наверно самое дефицитное удобрение и предоставляют её в основном овощеводам.
- Не думал, что я так ещё мало знаю,
- Я тоже, только из этого разговора  понял насколько меньше специальных знаний дают в техникуме по сравнению с институтскими. Радует хоть то, что ты учиться поступил на агрохимика, и скоро узнаешь столько по удобрениям и свойствам почвы, сколько  нам на агрономическом и не преподавали даже.
Такие разговоры не только повышали уровень моих агрономических знаний, но и вызывали дополнительный интерес к изучению тех специальных наук, которые нам преподавали в институте.
В начале лета, в доме, предназначенном для нашей семьи, стены высохли и можно было переносить туда вещи наши, благо он был, напротив, через дорогу. Но Ильин предложил другой вариант. Как только земля растаяла, начали возводить щитовой финский дом, на месте большого огорода семьи Обуховых, которые отказались от значительной его части в пользу колхоза, потому, что оставшейся земли им вполне хватало, для нужд их небольшого хозяйства. Председатель посоветовал нам подождать пока закончат строительство этого дома и положенных хозяйственных построек. Планировку его можно будет устроить согласно наших пожеланий. К тому же обещанное нам здание, мало приспособлено к жилью. Комнаты большие, и спланированы так, что не понятно где спать, а где кушать. 
Посоветовавшись дома, согласился с предложением председателя. Хотя в этом     случае переселение задерживалось. Зато на новом месте уже и огород можно было сажать, а у большого здания не было не только хозяйственных построек, но и места под огород. Только небольшой палисадник можно было отгородить. Временно можно было жить и в нём, но тогда даже вещи наши негде было бы хранить и мама с бабушкой настояли, чтобы мы дожидались переселения в доме Кулагиной, благо она была вполне довольна нашим в нём пребыванием.
Анюта Щербак посоветовала мне хотя бы самому перебраться пока в дом отдельный, чтобы не теснится с родителями. Я подумал и согласился. Ведь дом всё равно пустовал. Установил в первой комнате свою кровать рядом с печкой. Перенёс постель. Стол кухонный достал из чердака. Два стула, ведро с водой и кружку. Другой посуды не брал, потому, что питаться естественно продолжал со своими. Ночью было пока прохладно и стены охладели сильно за зиму. Решил протопить. Но печка дымила и дрова постоянно затухали. Переночевал не раздеваясь, укрывшись двумя одеялами.
К следующей ночи решил подготовиться к отоплению основательно. Натаскал побольше сухих дров. Запасся керосином и приступил к делу. Дровами заполнил сразу всю топку. Снизу на сильно пропитанную керосином тряпку положил много мелких щепок, чтобы они быстрее разгорались. На них слой мелких поленьев, а сверху всё пространство заполнил  толстыми.
Зажёг тряпку. Огонь быстро разгорелся, но щепки и дрова горели слабо. Чувствовалось, что тяга в печке отсутствует напрочь, несмотря на до конца открытые обе заслонки. Старался раздувать огонь, напрягая щёки, но дым начал стелиться и по комнате. Хорошо, что это побудило меня отойти от печки, чтобы открыть дверь и проветрить помещение. Не успел дойти до двери, как сзади раздался ужасный грохот. Взрывом даже плиту вырвало с места и подбросив вверх, положило её поперёк печки. Часть дров выкинуло на пол, зато остальные дружно загорелись, и пламя даже загудело,  показывая какую сильную  тягу стала демонстрировать печь. Обжигая руки, кинулся устанавливать плиту в правильное положение и укладывать поленья в топку. 
В это время в дом прибежала мама. Она была во дворе у Кулагиной и застала момент взрыва. Оказывается, из печной трубы вырвался столб огня и дыма, выбросив  тучу мелких палочек, грязи,  перьев и орущую во весь голос ворону. Она видимо успела свить в трубе своё гнездо, и при этом так уплотнила его, что даже дым не проходил сквозь щели между прутьями.  После этого происшествия ничто не мешало наслаждаться отдельным жилищем. Тем более, что у меня появилась новая пассия. 
Лиза с весны в село не приезжала. Готовилась к выпускным экзаменам в школе и к поступлению в университет. Зато на летние каникулы из города, в соседский дом с тем в котором у меня произошло происшествие с печкой, к пожилой женщине приехала её очень даже симпатичная внучка.
Марфа Ивановна держала девушку в строгости: справлялась зачем та идёт в клуб, следила во сколько возвращается из клуба. Но обнаружив, что мы стали дружить с Ниной, не стала ей запрещать встречаться со мною, и даже не так строго следила за временем её возвращения домой. У меня же в связи с нашей дружбой и отдельным жилищем в отношении Нины появились свои планы.
Дело в том, что набравшись опыта с Лизой, я пришёл к твёрдому убеждения, что подобный способ заниматься любовью без полового акта. очень даже выгоден. Ведь не обладая девушкой, я не имею перед ней никаких обязательств. Если она мне разонравится, то могу с нею расстаться, без угрызения совести. И забеременить девушка не может от таких наших увлечений. При этом процесс нравился мне очень, и как заверяла Лиза, партнёрше такое тоже нравилось. Кроме прочего, в своих глазах, таким способом, я ещё и увеличивал свой авторитет. Потому, что склонить девушку к подобному, явно означало, что она по настоящему привязана ко мне и согласна позволить поступать с нею, так как мне хочется, не переча даже в таком совершенно в интимном, касающемся только нас двоих деле. Собирался и Нину, уговорить прийти ко мне в дом ночью, и попытаться склонить и её к такому.
При этом даже и не сомневался в успехе. Потому, что чувствовал, что и эта девушка явно влюбилась в меня. Нужно признать, что я оказался очень даже привлекательным ухажером не только для приезжих, но и для местных девушек.  Я  своим галантным поведением, знаниями, разговорчивостью и весельем привлекал внимание, но у меня имелись в запасе и другие козыри. Приспособился заказывать в гараже для выполнения необходимых перевозок в бригаде грузовик Кондусова Геннадия. Он тоже старался при первой возможности получить разнарядку в нашу бригаду. А с его желанием обязательно соглашались и заведующий гаражом и диспетчер. Потому, что родной брат Геннадия - Анатолий Андреевич, работал водителем «Волги», и возил председателя колхоза.
 Приехав в бригаду, Гена по моей просьбе передавал машину мне в управление, поскольку я имел удостоверение водителя третьего класса. Если требовалось только развозить людей по работам, или доставить небольшой груз к дояркам в летний лагерь или в тракторный отряд, то шофёр оставался на целый день дома. Потому, что у него было огромное хозяйство, а жена страдала запоями и не всегда  была в состоянии выполнять даже свои обязанности по кухне. Не подменял я его, если только требовалось в течение дня беспрестанно возить какие-то грузы. Например урожай с полей на склады. Но и в таких случаях я старался заказать для этого дополнительные машины, а Генкину оставлял для разъездов.
В такой обстановке, мне не составляло труда прокатить понравившуюся девушку или женщину в кабине машины. Что считалось огромным шиком для села. Порою даже загружал в обед целую толпу молодёжи и отвозил их на берег большого пруда в Дурной балке. Когда стал дружить с Ниной, она быстренько монополизировала право ездить в кабине машины со мною, даже когда я вынужден был по долгу отвлекаться на свои руководящие заботы. Она терпеливо сидела в кабине, даже если мне приходилось больше часа  втолковывать  бульдозеристу Баранову, как правильно следует формировать курган силоса и утрамбовывать силосную массу. Потому что Марфа Ивановна не слишком обременяла внучку работой в огороде и в доме. И на линейке, запряжённой таким красивым и мощным жеребцом,  промчаться со мною по селу тоже считалось престижным.
 В это время случилась ещё одна неожиданность. Пришлось проснутся ночью. Потому, что, кто-то зашёл в дом, в котором я ночевал и начал забираться ко мне под одеяло. Окончательно проснувшись, понял, что это Анюта, жена Андрея Семёновича. Утреннее напряжение в трусах и  голое женское тело не оставляло выбора. Когда всё завершилось, стал говорить ей, что нам так поступать нельзя ни в коем случае. Что её муж является моим лучшим другом, что я считаю его даже своим учителем и наставником. Что такой поступок является непростительной подлостью в отношении него. Анюта отвечала, что муж её не любит, заявляет, что она насильно его женила на себе, и как ей кажется, даже не хочет, чтобы у них родились дети. Вскоре она ушла, не дослушав моих доводов, сославшись на то, что скоро рассветёт и её могут заметить люди.
Такое стало повторяться и дальше. Мне это не нравилось очень, но как прекратить не знал. Даже физически не стал испытывать удовольствие от близости с Анютой. Она целовала меня, а мне было неприятно. Её поцелуи не могли иметь никакого сравнения с тем удовольствием, которое испытывал целую Нину.  Искал оправдания в том, что знал о любовных похождениях её мужа. В этом плане Андрей Семёнович, не был примерным семьянином. На него даже Нина моя жаловалась, что он предлагал ей прокатиться с ним на его лошадке, в укромное место на речке и там вдвоём искупаться.
Старался как можно ускорить завершение строительства квартиры. Сарай уже был готов, печку тоже печник сложил и проверил в моём присутствии наличие хорошей тяги и при летнем положении задвижек и при зимнем.  Почти каждый день наведывался туда, наблюдая за происходящим.
Как то, зашли к женщинам, делающим завершающую побелку, вместе с полеводом. Кургуз с притворной суровостью, требовал, чтобы они старались на всю свою силу. Обратившись к самой молодой, он посоветовал:
- А тебе бы Нюрка, следовало не только старание выказывать, но и подумывать, как уединится в доме с хозяином, когда посторонних в нём не окажется.  Дом просторный. Комнат много нагорожено. Если нашего бригадира влюбишь, так можешь и своих троих в эти хоромы перевести и четвёртого для скрепления любви зачать.
Ничуть не смущаясь, женщина уточнила:
- А что это ты Пётр Федорович, только мне такое предложил?. Нинка вон не под стать мне и сисястая, и красавицей слывёт, не то, что я конопатая.
- Так Нинка  замужняя, я же о твоих детях пекусь, а не о тебе. Может ты уже и забыла, как мужика можно усладить?
- Вот в этом можешь не сомневаться. В этом деле я любую сисястую за пояс заткну.
Немного смутившись от таких разговоров - сделал вид, что решил посмотреть сделали ли перегородки в сарае, и соорудили ли насест для куриц, как я просил.
Когда Кургуз вышел, спросил у него:
- Что это Вы  Пётр Фёдорович, пытались мне такую распутную женщину сосватать?
- А кто среди них распутная? Нюрка, что ли? Так она, тебе скажу, девка очень даже порядочная.
- Какая ж она порядочная, если в таком возрасте успела нагулять троих детей? И при этом вроде бы и от разных мужиков.
- Ну, это-то дело житейское. Со многими так случается. А по жизни она и вправду молодец. Старики оба уже мало чем ей по хозяйству помочь могут. Она у них последняя поздняя. Так она посмотри, и дома по хозяйству всё успевает без мужика. И дети ухоженные.
- Я не про это. Может оно и так, как говорите. Просто сказал, что обидеться мог, что при людях, с распутной предлагали переспать.
- Предлагал я это ж в шутку, а ты непонятно с чего заладил распутная, распутная.
-  Я ж говорю, троих нагуляла и такая молодая.
- Это не распутство. По нашему распутная которая пьянствует, которая за собою не следит. Ходит нечёсаная, неопрятная. Шляется где попало и с кем попало. Вот это распущенность, а здесь просто невезенье. 
Вскоре среди других местных особенностей пришлось обратить внимание и на ту,  которую обсудили с Кургузом. Если в моём родном селе считалось большим позором, когда женщина или девушка, не будучи замужем забеременеет. Здесь это не считалось позором. Когда я в очередной раз высказался так по поводу другой молоденькой родившей сына без мужа - мне с недоумением пояснили. Что её односельчане не только не осуждают, а даже уважать стали больше после этого. Потому, что она выносила здорового ребёнка. Дала ему жизнь и приняла на себя нелёгкие заботы, по его выращиванию и воспитанию.
До отъезда на летнюю сессию мы успели переехать на новую квартиру. От улицы заставил поставить забор из штакетника, с калиткой и воротами. И от дома до сарая тоже сплошной забор поставили. А  Обуховы, ещё когда соглашались, чтобы у них часть огорода отрезали, тоже отгородились от этой части своим забором из металлической сетки. При этом получилось так, что даже их колодец, который они соорудили в позапрошлом году, оказался на территории нашего двора. Он него к их крылечку, через проём в загороди,  вела только забетонированная дорожка.
Вышло так, что двор нашей новой квартиры, оказался соответствующим всем требованиям, предъявляемым к усадьбам на нашей родине. И двор огорожен, и сараи, и колодец и огород большой, примыкающий ко двору.  Мы вещи ещё все не успели перевезти, а бабушка уже заставила меня поехать на инкубатор и закупить побольше цыплят и утят. Вообще они с мамой, не могли налюбоваться чистотой и уютом полученной квартиры. Хотя живя у Курагиной они уже привыкли, что пол деревянный, а не доливка. Там они были потёртыми и выцветшими. Здесь же полы сверкали тёмно-вишнёвой свежей краской, стены были белоснежными, окна большими, а комнаты светлыми.
Теперь многое наше, привезённое из Бедного, казалось в такой квартире даже неуместным. А те же занавески, вообще совсем не подходили к этим широким и высоким окнам. В следующее воскресенье попросил в колхозе грузовик без водителя и поехали с мамой в Новую Усмань за покупками. В райцентре был большущий мебельный магазин. Там мы в первую очередь выбрали самый большой и самый красивый шифоньер. Он был массивным, и с виду таким прочным, что как нам казалось сохранится не только для моих будущих детей, но даже и их внукам. Светлого дерева, на массивных дубовых, покрашенных чёрной краской ножках - он был трёх дверным.  Левая дверка была короткой, потому, что ниже её размещались три выдвигающиеся ящика, а за ней три полки. За двумя высокими дверками, вверху на всю ширину тоже размещалась полка, а ниже её крепилась гладко оструганная крашенная палка, для вешания одежды. И для этого в комплекте прилагались даже двенадцать плечиков, на которых можно было вешать хоть брюки, хоть платья, хоть пальто. Мама залюбовалась ним, поясняя, что  не только, то что хранилось раньше в её сундуке, и что теперь было увязано в узлах, но то, что на вешалках висело можно будет поместить в закрытую, красивую мебель. И шифоньер станет настоящим украшением комнаты.
Купили стол с раздвигающейся столешницей для зала и шесть стульев с мягкими матерчатыми сидениями. Потом решили, что  в той маленькой светлой комнате, которую предназначили для моей спальни, старая солдатская койка, с неровными, облезлыми прутьями решётки, будет смотреться убого. Решили купить для меня современную кровать, со специальным пружинным матрацем.
Можно конечно было выбрать широкую, полуторную, и с полированными спинками. Но стоили такие очень  дорого. Мама показала, на самую дешёвую. Я не возражал, и даже радовался, что теперь у меня будет такая кровать на каких я спал в настоящих гостиницах. И что, даже заправляя постель будет достаточно поправить простынь и одеяло, а не выравнивать ватный матрац и взбивать перину на нём. Потом походив по магазину мама неожиданно сказала:
- Чтобы твоя спальня выглядела совсем по городскому, давай купим ещё и тумбочку такую вот модную. А твою поставим к нам с бабушкой.
Дело в том, что у меня для книг и фото принадлежностей уже имелась тумбочка. Но тумбочка, простая, с высокой дверкой  и двумя полками, которую дедушка смастерил мне когда я ещё школьником был. А эта тумбочка была хоть и ниже моей, зато значительно шире, и дверки в ней было две, но главной особенностью было то, что выше крышки на тонких ножках была ещё одна крышка, выступающая за края нижней. Получалось так, что над тумбочкой как бы ещё одна полка образовывалась. Сама тумбочка была тоже светлая, но блестящая, из полированного дерева. Когда грузчики в магазине спросили какой лучше шифоньер грузить с собранными ручками или с открученными  - я сказал  пусть грузят без ручек, чтобы в пути их не повредить.
Потом в универмаге купили ткань для занавесок, разную в разные комнаты и тюль, и скатерть и три покрывал для кроватей . Ещё мама предложила купить лампу настольную:
- У тебя в тумбочке на полке сказал будут учебники лежать, а сверху лампу поставим. Тебе и учить будет удобно ночами, и комната твоя совсем богатый вид приобретёт.
Я  не ожидал, что мы столько затратим на меня, а на них с бабушкой почти ничего.
Работа бригадира мне нравилась, и справлялся я с ней неплохо, видимо потому, что дружил и прислушивался к советам всех главных специалистов колхоза. В нашей молодёжной компании из специалистов не состояли только Тюрин – ветврач, Цуканова – экономист и Кондусова – бухгалтер. Наверно потому, что были намного старше нас. Но я и к их советам прислушивался, а требования старался выполнять.
Но основным моим увлечением было естественно растениеводство. Агротехнику возделывания основных культур знал отлично, теперь после инструктажей Андрея Семёновича, тщательно следил за качеством выполняемых работ не только у края полей но и в их глубине. Вдумчиво управлял всеми агрономическими процессами в бригаде. Кургуза же обязанность сводилась в основном к даче нарядов на работу. Он старался как можно больше времени уделять своим опытам с домашней птицей и с кроликами, которых у него начитывалось несколько пород, и он скрещивая их добивался запланированных результатов.
К хмелеводам заезжал как на экскурсию. Наблюдал, как развиваются эти растения и внимательно слушал пояснения звеньевого: чем вызвана необходимость прореживание побегов, или как влияет высота расположения шишек на их качество. Плантация мака тоже была в диковинку. Мак раньше у нас рос дома в  огороде. Но потом, когда бабушка передала маме Но потом, когда бабушка передала маме обязанности печь хлеб, у нас не стало пирогов с дрожжевым тестом. Мама не любила их печь, потому, что они у неё не получались такими пышными и вкусными как у бабушки. Наверно поэтому и мак перестали сеять.

 
                Колхозная плантация хмеля
А здесь мощные растения мака занимали целое поле


 
                Растения мака опийного

Когда уезжал на сессию, узнал сколько стоят телевизоры с большим экраном и выделили  деньги, чтобы купил в Воронеже телевизор и антенну. Потому, что там можно выбрать любой из тех, что выпускают сейчас. А в районном культмаге, стоят всего несколько штук и те с небольшими экранами. Купил телевизионный приёмник, ещё до начала занятий. Приезжали  в город все на день раньше, и я сагитировал Черных помочь мне выбрать модель и  привезти приёмник  на квартиру. Толик оказался сведущим во всех особенностях разных моделей и посоветовал не самый дорогой, но с самым большим экраном. И настоял, чтобы заодно я приобрёл и стабилизатор напряжения, потому что в сёлах напряжение в сетях неустойчивое. На квартире хозяева с удовольствием согласились испытывать новый приёмник, потому, что у них телевизор был с гораздо меньшим экраном. А для нас как объяснил товарищ это выгодно тем, что если обнаружится неисправность, мы можем заменить его на другой здесь же, а не везти его потом в город из села.
Учеба теперь стала для меня гораздо интересней. Потому, что общеобразовательные предметы мы сдали, а приступили к изучению специальных дисциплин. Тельпов  и Михедов при сдаче экзаменов по тем предметам, которые я изучал в техникуме и по химиям разным, надеялись на меня как на каменную гору, и даже совсем не заморачивались учить эти предметы, получив от меня обещание, что сдам экзамен вместо них, переклеив в очередной раз фотографии. А я не мог отказать друзьям в их просьбе. При этом Тельпов, не предлагал мне никаких особых угощений, чтобы не обидеть меня подобием оплаты, за такую услугу. Зато частенько организовывал выезды всей мужской части нашей группы, на «обмывание» очередной его положительной отметке в зачетке, посещением кафе.
На этот раз ехали в автобусе. Чтобы не занимать сидячие места сгрудились на задней площадке. У «Динамо» на площадку поднялась пожилая женщина с двумя корзинами и пустым ведром в одной из них и уселась на заднем сидении у окна. Когда проехали «Пожарную часть» женщина поднялась со своего места и тронув Михедова за плечо, громко спросила:
- На следующей слязать-то будешь?
Толик, любящий продемонстрировать свой превосходство, решил и здесь не отказывать себе в таком удовольствии. Повернувшись, к женщине, он не громко, но так, чтобы нам было хорошо слышно сказал:
- Гражданка, с автобуса люди образованные сходят. А слезают только с женщины.
На что его собеседница, тут же, ни на минуту не задумываясь, громко, на весь автобус заявила:
- Э милок. Если ты так говоришь, то видно у тебя и бабы хорошей ещё не было! С хорошей бабы мужики не слязают, а сползают!
Её слова потонули в громком хохоте пассажиров, а густо покрасневший Михедов, выскочил в открывшуюся дверь автобуса, хотя мы ехали до дома офицеров.
Меня вообще поражали способности жителей средней части области, мгновенно находить быстрые и хлёсткие ответы на каверзные вопросы или замечания. Я не мог во время разговоров, находить такие быстрые и яркие ответы. Вернее, часто обдумывая то, что мне неприятное или обидное пришлось услышать в свой адрес, от собеседника, я находил не менее хлёсткие слова и выражения, чем сейчас услышал от случайной попутчицы, или часто приходилось слышать от Черных. Но эти слова находил на много позже, обдумывая уже состоявшийся разговор. Но в нужное время так быстро ответить, и что называется «не в бровь, а в глаз» не получалось.
Хотя возникали ситуации, в которых даже Черных, не мог найти достойного ответа. В расписании у нас значились практические занятия по лесоводству. Преподаватель заранее предупредил, чтобы каждый приготовил для занятий треугольник чертёжный, один из углов которого строго соответствуют сорока пяти градусам. Тетрадь в клеточку и ручку или карандаш. После звонка, преподаватель, предложил, чтобы мы захватили всё припасённое с собою, и подождали его пару-тройку минут, на площадке перед парадным входом, пока он отнесёт какие-то документы в партком.
Занятия должны быть очень даже интересными. До вчерашнего дня, я например совершенно не представлял, как говоря о высоте деревьев, можно проверить на практике эту их настоящую высоту, до самого верхнего листика. И когда нам рассказали, как легко и просто этот замер, с большой точностью может осуществит любой при помощи треугольника с углом в сорок пять градусов – удивился простоте и доступности метода. В ожидании преподавателя мы расселись на стоящих полукругом скамейках у ограды парка. Было тихо. Все негромко беседовали между собою. Машины и автобусы тоже в это время не проезжали мимо. Поэтому, когда из аллеи парка, на асфальтированную площадь вышла красивая девушка, с сумкой на плече, стук её каблучков привлёк всеобщее внимание. Одета она была по последней моде и можно даже сказать вызывающе. Потому, что в то время уже в полную силу мода на мини завоёвывала города, а девушка явно не поскромничала одевая очень короткую юбку.  Собственно не видно было ни каких причин мешающих ей осуществить задуманное. Ноги девушки были оптимальной толщины, идеально ровными, а швы на светлых чулках, очень ровно проходили по всей видимой поверхности ног.  Толик не преминул громко прокомментировать это:
- Дорогие одногрупники, прошу вас обратить внимание на идеальные ножки, этой красивой девушки.
На что девушка, не сбавляя шага, только повернув голову в нашу строну, громко  посоветовала Черных:
- Помоешь, и у тебя такие будут!
Мы смеялись до слёз, а Толик не нашёл, что ей ответить. Даже преподаватель смеялся, когда мы описали ему случившееся. Занятия проводили в ближайшем лесу. Практиковались в замерах высоты деревьев. Запоминали особенности формирования леса и подлеска. Те кто знал повторяли, а не знавшие старались запомнить литературное и латинское наименование встречающихся пород деревьев и кустарников.
Мне особенно понравился лесоводческий способ учёта количества деревьев разных пород в массиве. Оказывается именно для этого, нам велено было захватить тетради в клеточку. В начале строки писали название того дерева которое встретилось первым. Потом в клеточках отмечали количество деревьев этой породы, встретившихся при подсчёте. Но отмечали не цифрами, а хитрым способом, используя клетки в строке. Вначале ставили по углам клетки точки. Затем начиная с пятого дерева, соединяли точки черточками. Потом отмечая девятое и десятое, соединяли углы клеточки чёрточками наискосок, получая крестик. Если получалось допустим семь клеток с крестиками и один с двумя черточками, то следовательно деревьев такой породы было учтено семьдесят шесть. А если три клетки с крестиками и одна с четырьмя точками, то тридцать четыре.
На другой строчке следовало так же учитывать деревья другой породы. Для того, чтобы убедиться в большой точности такого способа учета преподаватель отмерил небольшое расстояние вдоль тропинки и предложил каждому посчитать количество всех встречающихся деревьев слева от тропинки, не учитывая кустарники. Когда сверили результаты, у парней обнаружилось действительно большое сходство. Конечно сосен которых встретилось всего три, и девять дубов отметили и девчонки и парни правильно.  По остальным деревьям, которых набралась по несколько десятков,  у девочек обнаружилось заметное отличие. Но и у нас между собою были кое какие расхождения. Преподаватель так объяснил полученный результат. Видимо  одни из парней сумели заметить те деревья, которые еле различимы с тропинки из за других стоящих ближе, а другие не обратили на них внимание. А у девушек заметная разница возникла, скорее всего, из-за того, что некоторые не слишком хорошо научились отличать одни породы от других. Почти все девушки согласились с таким объяснением.
В центре, в универмаге неожиданно встретил сестёр Дунаевых. Оказывается они сразу после школы уехали в Воронеж к дяде. Выучились здесь на поваров и работали вместе в большом заводском комбинате питания на Левом берегу. Я рассказал, что заочно учусь в институте и сейчас приехал на сессию. Обе настойчиво приглашали в гости. Заявили, что в воскресенье они выходные, и что дома будут одни, потому что дядя с семьёй на неделю уехал в гости к бабушке. Я записал их адрес и как добраться до их дома, пообещав подумать о визите.
Толик отговаривал вначале. А мне почему-то хотелось погостить у девушек. Хотел ехать к обеду, но друг рассоветовал. Сказал, что тоже поедет со мною, но ехать следует ближе к вечеру. Потому, что если подружки уже научились городским нравам, то могут согласиться и переспать с нами. А днём не будет повода затащить их в постель. Только если поймём, что ничего нам не выгорит, следует уходить пораньше. Потому, что возвращаться придётся через весь город, а транспорт ходит только до двенадцати.

               

                Дуся и Маруся

Толик отговаривал вначале. А мне почему-то хотелось погостить у девушек. Хотел ехать к обеду, но друг рассоветовал. Сказал, что тоже поедет со мною, но ехать следует ближе к вечеру. Потому, что если подружки уже научились городским нравам, то могут согласиться и переспать с нами. А днём не будет повода затащить их в постель. Только если поймём, что ничего нам не выгорит, следует уходить пораньше. Потому, что возвращаться придётся через весь город, а транспорт ходит только до двенадцати.
На Песчановке все дома были частными, и мы быстро нашли нужный адрес. Когда приехали девушки сказали, что уже и не ждали меня в это время. Удивились, что приехал не один, но другу моему обрадовались и старались уделить ему внимания, даже больше чем мне. Они сразу же кинулись кормить нас обильным ужином. Толик рвался сходить в магазин за вином. Но Маруся пояснила, что они с сестрой пробовать вино не будут, и что магазин далеко от их дома.
В ходе общения, Толик решил, что полненькая Дуся, окажется более доступной чем сестра и стал уделять ей больше внимания. Случайно, проговорившись, что играет на гитаре, он вынужден был настраивать гитару их дяди, и спел несколько самых популярных песен. Девчонки, любовались его талантом с раскрытыми ртами. Но он вскоре объявил, о том что голос у него сел, а назавтра предстоит выступать с докладом по историческому материализму и отложил гитару. Мы с Машей вспоминали события той зимы, когда я оставался на хозяйстве у бабы Гали. А Толик, заявил, что своими никчёмными воспоминаниями мешаем ему беседовать с Дусей, увлек её в спальню.
Не знаю, чем он развлекал девушку, но из комнаты постоянно слышен был её громкий смех. Мы тоже не молчали. Я с увлечением рассказывал, как интересно проходит у нас время в дружной компании специалистов колхоза.  Как сдружились парни нашей группы в институте. Она тоже рассказывала как учились, и чем теперь приходится заниматься на работе. При этом не забывали менять долгоиграющие пластинки на радиоле, когда очередная доиграет до конца. Спохватился я уже в начале двенадцатого. Сообщил Толику сколько времени и спросил, что будем делать. И он вынес мудрое решение оставаться ночевать, потому как доехать до квартиры, мы могли не успеть.
Маша не говорила, где нам с другом можно лечь спать, и я об этом не спрашивал. И из спальни продолжал доносится смех Дуси. Они тоже явно не собирались спать. А после трёх ночи Маша начала какие-то сборы. Я спросил в чём дело и выяснил, что им с сестрой следует к четырём утра попасть на комбинат. Потому, что они ответственные за выпечку им приходится являться раньше, чтобы тесто успеть поставить. Идти на работу  далеко, и они обычно выходят из дому в половине четвёртого. В результате среди ночи мы с Толиком оказались сопровождающими сестёр на работу. Благо хоть идти пришлось в том же направлении, в котором была и наша квартира. Распрощавшись с сёстрами у проходной, мы стояли обескураженные. Толик возмущался:
- Ну и прикольнулись девки с нас идиотов!
- В каком смысле прикольнулись? - не понял я
- В таком, что и не дали, того зачем шли и среди ночи на улицу выставили.
- И что теперь делать будем?
- Не знаю, но не укладываться ж теперь спать на тротуаре. Давай брести потихоньку в направлении Вогресовского моста. А там может трамвай какой ранний появится.
- Так это ж с шести.
- Может ремонтники будут ехать. Слышал ночами специальные ремонтные платформы трамвайные ездят, пути ремонтировать.
- Так здесь и путей трамвайных нет.
- Поэтому нечего стоять. Пойдём вперёд, до путей уже недалеко.
- Идём
И мы не спеша понуро двинулись по тротуару. Толик во весь голос запел или слова какой-то неизвестной мне матерной песни или сочинённое ним самим: «Петухи поют проснулись – б*ядуны идут согнулись». Нам неожиданно повезло. Издали услышали шум двигателя автомобиля и Толик устремился на проезжую часть, а я за ним. Показался ЗИЛ с бочкой и со щёткой спереди для подметания улиц. Мы сигналили руками, чтобы машина остановилась, а друг даже на средину дороги выскочил, чуть ли не под колёса машины. Водитель опустил стекло кабины и Толик попросил подвести нас хоть поближе к дамбе, а лучше на Правый берег. Тот пригласил садиться в кабину. Оказалось, что едет он до самой Плехановской, и только там включит полив, и если воды хватит, довезёт нас до «Пожарной части». Так и получилось.
Поблагодарив доброго водителя мы бодро зашагали рассчитывая пораньше успеть на квартиру. Шли прямо по дороге. И удача вновь нам улыбнулась. Догнала хлебная машина. Когда её остановили, водитель сказал, что в кабине ГАЗ положено возить только одного пассажира. Но мы стали дружно пояснять, что ГАИ сейчас не дежурит, и что добираемся через весь город, а Толик ещё и развеселил его рассказом о наших напрасных страданиях. Короче доехали до самой своей остановки. Когда зашли в квартиру, Толик бесцеремонно разбудил Отари – грузина-заочника  из лесного института, квартировавшего вместе с нами, и приказал ему разбудить нас без двадцати восемь, чтобы успели на занятия.
Утром Толик предложил пропустить хотя бы первую пару и поспать ещё немного. Но я не согласился, потому, что искренне был увлечён постижением новых наук. Раньше думал, что знаю все секреты касающиеся агрономии. Но на этой сессии стали изучать новые предметы. На лекциях по биохимии растений, по микробиологии узнавал столько нового и интересного, что не собирался пропускать ни минуты. Ему тоже напомнил, что на второй паре он доклад должен защищать свой по истмату.
Неожиданным результатом этой сессии стало то, что я начал курить. Вначале просто не хотелось во время перемен оставаться в девчачьей компании, потому что почти все парни и мужчины шли курить. А оставаясь с курящими, для развлечения стал просить и мне прикурить сигарету или папиросу. Толик пояснил, что папиросы, курить теперь считается не модным. И даже сигареты не все считаются модными. Которые без фильтра, слывут куревом для простолюдинов. Особое пренебрежение высказывал к тем которые курят «Байкал». А «Прима» хоть и  была без фильтра, но считалась более привилегированной. И вроде бы, даже немцы старались покупать ей у тех наших солдат, которые служат в западной группе войск.
Те которые с фильтром тоже делились по престижности. Наиболее ценными считались болгарские. Чтобы выглядеть модным, стал покупать себе «Опал» или «БТ». Но курил не по настоящему, а просто набирал в рот дым, и задержав на мгновение дыхание,  выпускал его.   
Друзья смеялись над моим курением. Говорили, что выгляжу с таким куревом, мальчиком дет садовского возраста. Предлагали затягиваться. Пробовал вдыхать маленькие порции дыма, но кашлял, вызывая ещё больший их смех. Вскоре научился затягиваться уже не кашляя. Но желания закурить повторно не возникало. Ходил с парнями на перекуры и частенько курил вместе с ними, но процедура казалось хоть и интересной, но неприятной даже. Неприятный и горький привкус никотина оставался во рту почти до следующей перемены. А потом и привкус этот не стал казаться неприятным и стал испытывать даже какое-то удовольствие от курения.
Домой приехал имея в кармане начатую почку сигарет. Первый день даже не мог понять, чего мне не хватает. А к вечеру сообразил, что хочу курить. Попросил закурить у счетовода, потому, что свои сигареты остались дома. После работы нашёл сигареты, взял спички и вышел из дома во двор покурить. Когда вернулся мама спросила:
- А ты что делал?
- Ходил курить, - как можно спокойней ответил я.
- Вот те и раз! Ты что курить начал?
- На сессии вроде как баловался. А когда домой приехал понял, что курю уже по настоящему.
- Я,  конечно помню как школьником тебе обещала не возражать если взрослым начнёшь курить. Поэтому сейчас не возражаю, но хочу напомнить, что такая привычка и здоровью вредит и пахнет от куряки не лучшим образом. Женщины и девчата отворачиваются  он накурившегося.
- Думаю, что немного побалуюсь и брошу. Ведь у меня нет такой привычки, как у заядлого.
- Ой, боюсь, если сейчас не прекратишь это баловство, потом будет труднее бросать.
Устанавливая дома, телевизор и укрепляя на крыше антенну, надеялся, что благодаря новым возможностям, прекратятся мамины страдания по поводу смены обстановки. Дома её все знали, и она знала всех. Был постоянный круг общения на работе и с соседями. К тому же на новой должности, она заслужила дополнительный авторитет и уважение, своим внимательным отношением к оформлению материалов по стажу работы в колхозе всех сельчан. А это давало повод почти каждому, при встрече уточнять у неё как оформлены его личные документы. Получилось так, что в последние два года, она была чуть ли не самым востребованным человеком в селе.
И тут сразу попала, где её не знают. Где при встрече пристально разглядывают её необычную фигуру. Где никто не о чём не спрашивает. Жаловалась, постоянно, что страдает от этого:
- Поймите, я здесь как в пустоту попала. Рассматривают только как диковину какую-то из-за горба.
Я пытался возражать:
- Так это только в первые дни. Теперь же все соседи привыкли к Вам и не глазеют во все глаза. И там, у Кулагиной и теперь здесь тоже,  буквально с первых дней соседи привыкли к тому, что горб. Вы же с бабушкой, с утра до вечера во дворе   и на огороде.
- Я про то, что даже с соседями мне здесь говорить не о чем. Дома Васильевна пожалуется, что с Ольгой поссорилась, Ульяна похвастает Нелькиными успехами. А тут о чем мне с ними?
- Про погоду, про цыплят, про огород же можно.
- Только этим и обходимся. Пойми ты, дома я людям нужна была. Они за советом обращались, разговаривали уважительно.
- Здесь тоже вас уважают. Я же вижу на Вас смотрят как на интеллигенции, как у нас   на учителей смотрели и на врачей.
- Даже это и это происходит потому, что мы твои родители, а ты начальник. И совсем не потому, что сама что-то значу для местных.
Непривычна для родителей была и манера общения местных. У нас только к младшим и ровесникам при обращении говорили «ты». А к старшим или к начальникам всегда обращались на «Вы». И здоровались соответственно старшим и руководителям говорили «здравствуйте», а остальным «здравствуй».   Здесь же даже дитё малое приветствуя старика произносило общепринятое : «Здоров табе!».
Гораздо неприятнее было постоянное, использование матерных слов при разговорах, вне зависимости от возраста и пола собеседников. В нашем районе к мату прибегали только во время ссор или громких споров, когда не получалось убедить противника другими словами. Но и при этом считалось неприемлемым  материться на женщин и особенно на детей. А если бы женщина или несовершеннолетний за матерился на мужчину или на взрослого это выглядело бы как непереносимое оскорбление. Здесь же было возможно, что  дитё или женщина что-то объясняют мужчине матом.
В этой обстановке, нам даже не получалось вдвоём или втроём общаться с соседями. Буквально при первых же словах общения, кому-то из нас  срочно приходилось покидать собеседников. Потому что мне было стыдно, если произносили матерные слова в присутствии моих родителей, а маме, что приходилось такое слышать при мне или при бабушке. Кургуза, Павла Михеевича, Григория Ивановича и конюха своего бригадного, Генку шофёра, как бывающих у меня на квартире, даже вынужден категорически предупредить, чтобы в нашей семье они ни в коем случае не вздумали, что-то объяснять таким способом.
Одновременно меня удивляло, как можно сказать к месту, вроде бы даже для углубления мыслей местные применяли мат. У них такие слова не всегда, даже можно сказать редко служили способом выражения недовольства. Просто описывая, что-то они ни чуть не стесняясь употребляли такие слова, если им казалось, что при этом они выразятся более понятно. Однажды обнаружил, что в некоторых ситуациях, они одним матерным словом, могли обозначить, то, что требовало длительного объяснения другими словами.
С Кургузом мы зашли рано утром в дом к Зориным. Григорий был трактористом и ему выдавал наряды обычно начальник тракторного отряда, а нам необходим был его немой брат Афанасий. Учитывая его глухонемоту посылали мы  его на работу в колхозе очень редко. А теперь учитывая его крепкое здоровье и явное наличие большой силы, зашли поручить ему поучаствовать в выгрузке тяжёлых мешков с удобрениями из машин через узкое окно старого телятника, когда машины приедут со станции. У печи возилась, приехавшая из города сестра братьев Зориных.
Поздоровавшись Кургуз обратился к ней:
- Аня, поясни Афоне, чтобы он часикам к десяти явился в бригаду. Районные машины со станции привезут удобрения, и бабы не справятся с их разгрузкой.
Она пообещала пояснить всё брату, когда он проснётся. Но в это время из-за подушки на печи показалась заспанная физиономия Афанасия. Анна очень быстро жестами сумела ему всё объяснить, и тот закивал головою в знак согласия. Кургуз похвалил:
- Молодчина. Ты с пелёнок видно приловчилась с ним толковать. А то мы бы много времени потратили, а толком он мог и не понять чего хотели.
Когда вышли от них Пётр Фёдорович спросил:
- Заметил какая про*бистая девка у Зориных выросла?
Я даже шаги замедлил и переспросил:
- Как Вы сказали?
- Про*бистая очень, говорю.
- Я такого слова отродясь не слышал. Как его понимать?
- Ну талия у неё очень низко расположена. Она хоть и в рубахе, но заметил же наверно, что задница у неё чуть ли не до колен отвисла.
- Ну и что?
- А то, что такая с мужиком и забеременеет в одно касание, и удовлетворить её сможет любой. А с той, у которой талия чуть ли не от сисек начинается ой-ё-ёй как повозиться придётся, чтобы ей угодить. Да и забеременеть такой не просто.
В колхозе   Андрей Семёнович, не забывал напоминать мне, о важности практического применения полученных знаний и предназначения специалиста по агротехнике:
- Понимаешь, ты ж не просто колхозник, а СПЕЦИАЛИСТ! По полям и вообще по земле должен не идти, а шествовать. В том смысле, что состояние растений и почвы должны служить тебе как бы раскрытой простой книжкой, которую читает учительница первоклассникам.
- Что здороваться и расспрашивать про родственников у свёклы и у кукурузы, - засмеялся я.
- Ты не смейся. Пусть другие чудят. А ты, выйдя в поле и для себя, а особенно для рядовых трактористов, должен безошибочно определять и пояснять, чего не хватает тем или иным посевам. Какие возникли препятствия для получения хороших урожаев? Что следует предпринять, чтобы помочь тому что выращиваете.
- Вы знаете, я действительно только здесь, начал на деле применять, то чему в техникуме учили. А теперь, когда в институте столько нового стали давать, и на самом деле понимаю, не только то, чего какой культуре требуется в данный момент, а начал даже понимать, что во время какой фазы развития, происходит внутри каждого растения.
- Вот и я тебе об этом. Но ты не только сам вникай - твоя обязанность и своим подчинённым, хотя бы в упрощённом виде это передавать. Чтобы они тоже выполняли твои команды осмысленно, а не из необходимости подчиняться распоряжениям.
Внушения главного агронома, не проходили даром. Старался по научному обосновывать все свои шаги и усилия. И на этой почве, чуть не пострадал. Григорий Иванович, очень тщательно и заранее подготовил всю имеющуюся в его отряде технику к предстоящей уборке зерновых. Ждал только команды к началу работ. Не знал только как комбайны настраивать на прямое комбайнирование или на раздельную уборку. А я вспоминая те лекции, на которых нам в институте поясняли преимущества раздельной уборки, тоже внимательно следил за состоянием колосовых и за прогнозами погоды. Когда убедился, что зерно на поле озимой пшеницы, перешло в фазу завершения восковой спелости дал команду Григорию Ивановичу, запускать жатки на поле, а комбайны готовить на подбор и обмолот валков. Потому как прогноз на ближайшую неделю был благоприятный. Что тот с радостью и выполнил.
Председателю колхоза, о том, что в моей бригаде начата уборка зерновых, сообщил колхозный ветеринар Тюрин, который в это время случайно проезжал мимо. Председатель был в ужасе. Потому что ни из райкома, ни из управления не поступало команд и рекомендаций по началу этих работ. Он послал Анатолия Андреевича на «Волге» срочно разыскать главного агронома и привезти его в контору, какие бы важные дела у того не были. Ещё большее беспокойство у него появилось, когда  узнал от агронома, что тот не давал команды на начало уборки. Решил послать за мною и за Григорием Ивановичем. Но Андрей Семёнович, сказал, что вначале пусть водитель отвезёт его на поле, а потом если нужно он привезёт в контору, того который вздумал выдать такую команду.
На поле он застал и меня и начальника отряда. За несколько шагов до нас, он грозно спросил:
- Кто скомандовал начинать косьбу?
Не понимая его грозного тона, я спокойно ответил:
- Я конечно, а кто же ещё?
Не обращая внимания на мои слова, запыхавшийся агроном обратился к начальнику отряда:
- А ты Гриша, что первый день в колхозе? Не знаешь, кто у нас отвечает за технологию в растениеводстве?
Тот пожал плечами и немного смутившись, заметил:
- Так я ж подумал, что вопрос с тобою согласован, да к тому же и Евгений Петрович у нас тоже ж ведь агроном, и по должности он мой непосредственный начальник.
Тут пришла очередь и моего возмущения:
- Постойте Андрей Семёнович, Вы ведь постоянно твердили, чтобы на практике применял свои агрономические знания.
- При чем тут это? - сердито уточнил агроном.
- При том, что я последние дни очень внимательно следил за состоянием этого поля. А вчера чуть ли не каждый час проверял уровень зрелости зерна.
- И что?
- Уже после обеда оно достигла завершения восковой спелости. Можете попробовать сами. Возьмите любой колос. В зерне еле удаётся сделать углубление ногтем. А в институте нам поясняли, что в этой фазе следует приступать к раздельной уборке. Это позволит  сроки уборки увеличить, не теряя урожайности и обойтись меньшим количеством технических средств для успешного  выполнения всего объёма. И это позволяет  избежать возможных потерь в дальнейшем из-за запаздывания при пике работ или из-за  возможной ненастной погоды.
Возразить моим доводам ему было нечего, и он сказал:
- Ладно, садись в «Волгу», поедем к Ильину разбираться.
В кабинете председателя Андрей Семёнович согласился, что я поступил строго согласно правилам агрономической науки. Но председатель все равно громко меня ругал, за не соблюдение субординации и принятие несогласованных решений. Решили не останавливать уборку, но сведений в район об этом не подавать. Через два дня из района поступило указание срочно приступить к раздельной уборке озимых культур, потому, что они уже созрели, а погода должна ещё долго стоять ясной и жаркой.
У меня же отложилось, что если полностью владеешь обстановкой и уверен в результатах, то можно не бояться  отдавать соответствующие указания. Но при этом должен понимать, что принимаешь на себя и всю ответственность за такие указания. К сожалению, в дальнейшем жизнь предоставила много примеров того, как вышестоящие воспринимали такую самостоятельность за подрыв их личного авторитета, и принимали меры для искоренения подобных инициатив.
В новоусманском комитете комсомола я, как и в кантемировском, получил признание своей успешной комсомольской деятельности. Хотя в отличие от «Чапаева» здесь я комсомольской работой почти не занимался. Просто дружил с молодёжью, использовал тот же приём проведения комсомольских собраний в клубном зале перед кино и последующем оформлением  протоколов . Находил желающих поучаствовать в районных спортивных соревнованиях. Но сам спорт забросил. Здесь даже волейбольной площадки не было, чтобы поиграть. Зато за привлечение молодёжи в самодеятельность и в организации культурного досуга молодёжи меня считали опять лучшим и в этом районе.
Но успехи на этой ниве, на этот раз, в самом деле, принадлежали не мне а заведующему клубом, отличному музыканту и талантливому педагогу Малахову Василию Петровичу. Он был энтузиастом хорового пения и умел выявлять таланты. Именно благодаря его стараниям  в клубной самодеятельности было полно молодёжи при этом не только комсомольского возраста, но и пионеров. А лавры организатора молодёжи, благодаря своевременным отчётам, доставались мне. Порой было даже неловко за такое.
По результатам завершившейся уборки зерновых культур райком партии и управление сельского хозяйства в доме культуры совхоза «Масловский» проводил слёт передовиков и обмен опытом в области растениеводства. Слет должен был завершиться большим концертом самодеятельных коллективов хозяйств района. Это мероприятие запомнилось мне двумя событиями. Выступлением нашего председателя при обсуждении доклада и выступлением нашей певицы. Подвели итоги работы хозяйств и наградили почётными грамотами передовиков. Заслушали доклад специалиста областного управления о преимуществах пропашной системы земледелия перед травопольной. В поддержку этой системы выступил первый секретарь райкома партии и начальник управления. Приглашали выступит и других желающих. Но инициативы не проявлял никто.
Тогда первый секретарь предложил:
- А мы сейчас пригласим на трибуну старейшего и самого авторитетного в районе председателя из «Золотого колоса» Георгия Яковлевича. Думаю у него за последние годы уже сложилось собственное мнение, по этим вопросам. Мы в райкоме и в управлении ценим его мнение и прислушиваемся к его советам.
Поднявшись на трибуну Ильин откашлялся, поправил микрофон, помолчал, а потом, повернувшись в сторону первого секретаря, заявил:
- Знаете у меня действительно уж если не появилось, то сохранилось собственное мнение по этим делам. Только боюсь, что здесь мне как в том, анекдоте следует сказать, что я с собственным мнением в корне не согласен.
Зал сопроводил слова председателя жиденькими аплодисментами. А он продолжил:
 - Вы сейчас подумали, наверно, что начну агитировать за травополье. Нет. Кукурузу в нашем колхозе полюбили. Научились получать её высокие урожаи и благодаря силосу обеспечиваем кормами всё поголовья на всю зиму. Но я остаюсь уверенным и в пользе хорошего сена. Ведь зимой домашние коровы получают то, к чему они веками привыкли. Сена душистого им хозяева вволю задают, особенно в период запуска. Чтобы телёночек здоровый получился. А в колхозах? Силос да солома. Сено тоже есть, но из однолетних трав. А это почитай та же солома, только зеленее немного. Это я говорю к тому, что когда придумали внедрять пропашные, неплохо было бы подумать о том, что и травы многолетние оставить. Они ведь и землю на полях улучшают, а не только сено отличное дают.
Сидевший в президиуме слёта представитель области, взял стоящий перед первым секретарём микрофон и перебил Ильина:
- Хочу спросить известно ли Вам, что наукой с большой достоверностью доказана способность однолетних трав, и пропашных культур, при грамотном внесении удобрений тоже положительно влиять на состояние сельскохозяйственных угодий?
Ильин выслушал его, демонстративно почесал затылок и неожиданно резко ответил:
- По этому поводу могу привести слова, которые слышал от кого-то гораздо более опытного чем я. Он утверждал, что польза от науки пока не доказана, а вред весьма возможен.
И сошёл со сцены. Присутствующие громко смеялись, но аплодировать Ильину отважились не многие. Андрей Григорович, сидящий рядом, наклонился ко мне и прошептал:
- Боюсь, что после таких слов, да ещё и в присутствии областных, районные Ильина могут не поддержать на отчётно-выборном собрании.
Я тоже переживал, за такое его выступление, которое прозвучало явно не в унисон, с тем что намечали в районе. Секретарь объявил, что если желающих обсуждать доклад больше нет, то делегатам предлагается посмотреть концерт. Программа концерта оказалась обширной. Вначале выступали самодеятельные артисты районного и масловских домов культуры. Потом показывали свои номера представители колхозной самодеятельности. Колхозным клубам предоставили возможность показать всего по одному номеру.
Когда объявили выступление представителя Красного лога на сцену вышел Василий Петрович с баяном на груди, молча встал сбоку сцены и не начинал играть. Через несколько секунд  звонкий, необыкновенно сильный и чистый голос запел: « Я на го-о—рку-у шла-а-а, тяже-е-ло-о-о не-е-сла-а-а!» При этих словах занавесь на заднике сцены колыхнулась, и показалась фигурка маленькой девочки, явно не старше третьего класса школы. Одета она было в национальный костюм, в сапожки, поверх кожи обтянутые красной материей. Вышла подбоченясь, а потом, раскинув руки зашагала высоко поднимая носки своих красных сапожек, шагая строго в ритм песне. Василий Петрович начал потихонечку подыгрывать певице, а она продолжила так звонки и красиво, как мне казалось, даже сама Мордасова не могла спеть.
Не только я, но весь зал был покорён талантом и голосом этой девочки. Во время проигрыша баяном люди аплодировали, а потом бурными аплодисментами  когда она закончила петь, не отпускали  со сцены,  заставляя вновь и вновь кланяться и кланяться залу. И добились таки  повторения одного куплета песни на бис. Ни один номер прошедшего концерта, не получил такой высокой оценки зала! После концерта меня нашёл секретарь райкома комсомола и долго тряс мою руку, поздравляя с успехом нашей певицы и принося  официальную благодарность за успешную работу с молодёжью. Было неловко перед присутствующими, и я благодарил Бога, за то, что вблизи не оказалось никого из нашего колхоза. Потому, что я даже не знал, когда Малахов выявил этот самородок, когда отрепетировал эту песню и кто придумал девочке такой костюм классный.
В райкоме комсомола меня  уважали, а девушка-делопроизводитель казалось, даже была неравнодушна ко мне как к парню.  Когда происходила замена старых членских билетов на  билеты с пятью орденами, она, передавая мне новый билет, заявила:

 
         Мой комсомольский билет после обмена

- Кучу бланков перерыла, чтобы тебе выбрать самый запоминающийся.
Я внимательно рассмотрел билет и не нашёл в ней ничего особенного. Поэтому недоуменно спросил:
- А в чём его отличие?
- На номер посмотри. В твоём билете три пары с одинаковыми цифрами, и только одна пара отличается всего на единичку.
 
На вечеринке у главного агронома, казус с выступлением Ильина на районном мероприятии обсуждали  очень бурно. Марк Григорович предложил:
- Теперь председателю не удержаться. Райком его после такого ни за что не утвердит. А давайте под шумок, затребуем от него того, чего добиваемся. Ему теперь и так не сладко придётся, и он должен будет пойти на уступки, чтобы не усугублять.
В колхозе последние годы специалисты никак не могли добиться от председателя того, что они считали обязательным. Во многих колхозах уже давно специалистам в качестве персонального транспорта закупили мотоциклы. Марк не мог добиться учреждения должностей лаборантов по искусственному осеменению животных.  Председатель постоянно убеждал членов правление, что случка с быком гораздо эффективнее искусственного осеменения. А Марк был убеждён, что из-за этого селекционная работа его службы  теряет всяческий смысл, потому что нет возможности использовать семя высокопродуктивных самцов. Сашка инженер, не мог добиться приобретения более современных станков для мастерских. Ему из-за этого  не раз приходится отправлять слесарей в соседнее село Можайское, для изготовления сложных деталей.
Просидели до двух ночи и сочинили в райком большую жалобу на председателя колхоза. Подписали её все присутствующие специалисты: Андрей, Сашка, Марк, я, механик второй бригады, оба зоотехника ферм и  зоотехник-селекционер. Утром во время завтрака, поделился этой новостью с мамой. Она страшно расстроилась:
- Зачем ты подписался под таким?
- Под каким таким? Мы там всю правду написали.
- Может там и есть, что плохое, что других касается, а тебя ведь ни в чём не притесняют.
- Так ведь мы писали в общем. Например, что он науку не признаёт. Притесняет, тех которые хотят по научному всё организовать.
- Кого он притесняет?
- Марку не даёт искусственное осеменение применять.
- Вот пусть Марк и подписывается под этим. А тебе ведь грех жаловаться. Когда пшеницу по науке начал убирать, он ведь не стал тебя выставлять перед районом, а скрыл всё. Можно сказать -  защитил этим.
- Я ж говорил, там много чего насобирали. Про мотоциклы ведь чистая правда.
- Опять же это для других важно. А ты ведь на Генкиной машине, больше чем на жеребце носишься по селу и по полям. Тебе, что на машине хуже чем на мотоцикле?
- Мне-то конечно да. А остальным?
- Я с тобою за тебя говорю. Не стыдно тебе будет председателю в глаза смотреть после этого? Ты ведь прекрасно понимаешь, что только его заботами у нас сейчас дом, такой который нам и не снился. И полы крашенные, а не доливка, и крыша не соломенная и окна большущие. А ты жалобы подписываешь. Сейчас же иди не в бригаду, а к тому, у кого письмо это, пока его не оправили в район. Требуй, чтобы его переписали без твоей фамилии.
Письмо было у Марка. Мою просьбу он заупрямиться выполнять. Говорил, что жалобу следует отправлять, пока в районе не остыли от выступления председателя. А если переписывать и вновь подписи собирать можно много времени потерять. Я настаивал, а он не соглашался, даже к Андрею ходил советоваться как поступить. Наконец решили просто вычеркнуть мою фамилию и подпись в той жалобе, которую вчера подписали, но отправить её обязательно с сегодняшней же почтой. Меня это устроило. Но товарищи обиделись на меня, посчитали предателем и даже почти две недели не разговаривали со мною. А потом остыли.
Тем более, что никаких изменений эта жалоба не повлекла за собою. Райком в связи с поступившей жалобой, потребовал рассмотреть на внеочередном собрании колхозных коммунистов деятельность Ильина. Партийное собрание единодушно её одобрило. Марк, среди специалистов был единственным коммунистом, и выступил на этом собрании по поводу искусственного осеменения, но даже в этом деле коммунисты поддержали председателя, а не его.
На территории нашего колхоза появились новые молодые специалисты. В медпункт, расположенный в нашей бригаде недалеко от нашей квартиры, прислали молодую девушку фельдшера. И в колхозе тоже появились две молодые девушки. Одна, местная закончила Берёзовский техникум, по специальности  агрономия. Её отец авторитетный тракторист второй бригады и член правления, вроде бы каким-то способом, через председателя добился распределения дочери в наш колхоз. Звали её Наташа, а фамилия Кондусова. Но эта фамилия была наверно самой распространённой в селе, поэтому местные по традиции обозначали её как Наташка Максимова дочь.
Второй из вновь прибывших, оказалась Юля - выпускница нашего техникума. Но она не помнила меня как старшекурсника, а я не помнил её. Тем более, что она училась на зоотехника. Зато когда узнал, что это родная младшая сестра Наташи Кальяновой, к которой были неравнодушны многие в нашей группе – стал считать её чуть ли не родным человеком. В нашей компании специалистов, поручили мне приобщить эту молодёжь к нашим посиделкам. Но у меня это не получилось.
Фельдшера Веру пошёл пригласить на застолье всего один раз. Отмечали мой день рождения. Число пришлось на пятницу, но собраться решили с утра в воскресенье. Ещё зимой я накупил для мамы всяческих книг поварских, кулинарных и по сервировке стола. Они с бабушкой по этим записям постарались наготовить всего необычного. Благо медпункт рядом, а причина уважительная меня и отправили с приглашением.
В результате  оказался в неприглядной ситуации. Медпункт был приспособлен и для приёма пациентов и для жилья фельдшера. Входы туда и туда были разными. Медпункт по причине выходного был закрыт на замок, а в дверь жилой комнаты я постучавшись, зашёл, не надеясь услышать голос хозяйки.
Зашёл и опешил. У противоположной от двери стенки стояла широкая металлическая кровать, а на ней из под  одеяла возвышались головы Веры и незнакомого парня. Смутившись, я поздоровался и пояснил:
- Я стучался, но ответа не слышал, поэтому и зашёл.
Вера ответила:
- Ничего страшного. А почему пришёл, случилось что-нибудь?
- Да случилось. У нас сложилась очень дружная компания молодых специалистов. Мы после работы собираемся музыку послушать и новости обсудить обычно у главного агронома. А сегодня, в честь выходного у меня собрались. Живу я рядом и товарищи потребовали, чтобы пригласил познакомиться нового молодого специалиста.
Вера ответила:
- Спасибо конечно. Но я мужских компаний избегаю. Тем более, как видишь,  у меня уже есть любимый мужчина.
- Нет, ты не поняла. В нашей компании женщин даже больше чем мужчин. Две пары семейные, а остальные холостые и не замужние. И вы парой приходите.
- Ещё раз спасибо. Но мне интересней сегодня побыть  со своим парнем.
Молодой человек вмешался:
- Да чего там. Сходи, познакомься. Тебе здесь жить и работать. А я пока поваляюсь, не выспался совсем.
Я продолжал убеждать:
- Зачем ей одной идти? Собирайтесь вдвоём. Уверен, что и Вере  и Вам наша компания понравится обязательно.
Парень возразил;
- У меня в городе столько компаний разных, что с новой знакомиться нет никакого резону. А Вера пусть сходит.
Естественно, что Вера настояла на своём и к нам не пришла.
Не заладилось у нашей компании и с двумя остальными. Юля и Наташа мгновенно сдружились. А поскольку Наташа была местная, и с семьи староверческой, она считала такое времяпровождение неприемлемым по двум причинам. Во-первых родители, утверждали, что детям не следует проводить время в компании людей не придерживающихся их веры. А во-вторых сама Наташа поясняла мне, что в селе членов нашей компании считают за элиту, а она вроде бы пока ещё не заслужила права считать себя ровней нашей. И подружку  склонила, не ходить на наши посиделки.
Предпринимал я и попытки ухаживать то за одной из них, то за другой. Но и здесь потерпел фиаско. Ни та, ни другая не позволяли моим рукам прикасаться к их интимным местам. Даже целовать себя страстно не позволяли. И к объятиям относились настороженно Допускали только скромные, можно сказать детское чмоканье. К тому же они не скрывали одна от другой своих сердечных тайн, и уличали меня в том, что я  повторяю одни и те же комплименты  обеим. Юля говорила, что у меня просто отработан запас слов для соблазнения, а к серьёзным отношениям я не готов.
По поводу Наташи случился даже конфликт необычный для села. Молодёжи в селе было не слишком много. И я за всё время не слышал, чтобы кто-то из них дрался. В кино приходило больше взрослых, чем молодых. И поэтому за ними был своеобразный присмотр. А взрослые тоже хоть и засиживались в закусочной порой до пьяна, но не дебоширили. После очередного кинофильма одно серийного, взрослые разошлись по домам, а молодёжь по традиции осталась фильма на танцы. Я танцевал с Наташей. У входной двери клуба столпилась большая компания парней, в сильном подпитии с противоположного берега. Молодёжь нашего колхоза почему-то не собиралась группами, а те обычно и в кино и на танцы являлись одновременно целой толпой.
Когда закончился очередной танец, один из этой компании выкрикнул в мою сторону:
- Эй, ты приезжий, иди сюда поговорить нужно!
Я оставил девушку и подошёл к толпе, не ожидая ничего неприятного. Но окликнувший, неожиданно крепко схватил одной рукой ворот моего пиджака и, дыша перегаром заявил:
- Слышишь, ты! Мне тут донесли, что пристрастился с девками гулять, с городскими. Так и гуляй себе на здоровье. А к нашим, не смей приставать. Понял?
Парень был немного выше меня ростом и не щуплым по телосложению. Но это меня не испугало. Пытался движением плеча, стряхнуть его руку с ворота, но тот держал меня крепко. Видел, что все из их компании пьяны,  поэтому думал, как бы не вызвать драку, но показывать испуг тоже не хотелось. Поэтому ответил как можно спокойнее, но твёрдо:
- Знаешь, я не привык спрашивать у ребят с кем мне гулять, а с кем нет. Эти вопросы я обычно с девушками обсуждаю.
Одновременно с этими словами, стал разворачивать свой корпус так, чтобы было удобней, захватить его руку у себя на плече и заломить её ему за спину. Но парень вовремя отпустил захват и обернувшись к товарищам повысил голос:
- Не понимает видно приезжий, вежливого объяснения. Пойдём на улицу, объясню ему там грубее, чтобы понял.
При этом основная часть его компании направилась на выход. А я уточнил:
- Что всею толпою будите объяснять?
Тот отечески похлопал меня по плечу и сказал:
- Не сцы. Я один тебе всё поясню. Остальные мешаться не будут.
В это время заиграла очередная  пластинка и Наташа вопрошающе посмотрела на меня. Положив парню руку на спину, подтолкнул его к двери и пояснил:
- Иди. Сейчас скажу девушке, чтобы подождала меня и выйду.
Толпа отошла подальше от клуба к дороге, на освещённое электрическим фонарём место. Увидев меня, они расступились, оставив в центре моего недавнего собеседника. Хотел подойти к нему поближе, чтобы предотвратить возможные удары, если он решит не ограничиваться разговорами, а драться. Но он остановил меня:
- Не спеши. Сначала скажи, дошло до тебя то, что мы пока по-доброму посоветовали?
- Зачем переспрашивать? Я в зале ещё ответил. В этом деле мне советчики не нужны.
- Не собираешься значит от нашенских девок отступаться?
- Да я собственно и не различаю какая где живёт. Понравилась если какая, приглашаю танцевать, если согласна, чтобы домой провожал - иду провожать.
- Выходит не понял, о чём с тобою  местные решили поговорит. Вот таким, мы, чтобы не гоношились особо, сразу отбиваем, те вещи, с которыми они идут наших девок провожать.
С этими словами он сделал большой шаг вперёд и  сильно размахнулся правой ногой целя попасть мне прямо в пах. Приём против такого удара у меня был отработан до автоматизма. Я немного наклонился навстречу удару и скрестил руки перед собою, так чтобы правая оказалась сверху. Погасил удар скрещенными руками. В это время кисть правой руки привычно захватила ботинок парня чуть выше каблука, а левая ладонь, проскользнув немного вперёд, надежно зафиксировала его голень.
В результате получался мощнейший рычаг, сопротивляться которому сложно было бы и более грозному противнику. Повернув свой корпус вправо, свалил парня лицом на землю. Тот еле успел руками упереться, чтобы лицо не измазать. Дожимая рычаг, наступил правой ногой ему на плечо и, не отпуская захвата поинтересовался:
- Ну как? Теперь убедился, что, ни у кого никаких разрешений не собираюсь спрашивать?
Парень матерился и кричал, чтобы отпустил ногу. А я требовал ответа, на  свой вопрос. Понимая, что без этого не отпущу его ногу, он вынужден заявить:
- Ладно, хрен с тобою. Сегодня танцуй, а дальше посмотрим.
Когда я освободил захват,  он поднялся на ноги, и отряхивая испачканные об сырую землю штаны пояснил друзьям:
- В таком деле пить нужно меньше. Хотел по яйцам чуваку заехать, а сам на ногах не устоял.
Подождав немного, я спросил:
- Ну как, будем считать разговор законченным?
- На сегодня ладно. Но мы ещё встретимся.
Вернувшись в клуб, я помыл руки из крана у бачка с питьевой водой, и подошёл к Наташе. Та даже не спросила зачем  выходил. И парни из этой толпы тоже в этот вечер в зал больше не заходили. А после, когда ей рассказали о драке, она пояснила. Этот Виктор, был неравнодушен к ней ещё со школы. Но ей он почему-то не нравился и она никогда с ним не гуляла. Когда в техникум поступила, он тоже поступил в военное училище и стал письма ей писать. Она вначале отвечала ему как земляку, а потом, когда  стал намекать на свои чувства - перестала отвечать.
К фельдшеру Вере мне вскоре пришлось обратиться и по более серьёзной ситуации. У бабушки случился инсульт. Как поясняла мама у неё «отобрало» левую сторону. Говорить она стала очень медленно, с перекошенным ртом и почти нечленораздельно. Не могла шевелить ни левой рукой, ни левой ногой двигать. Даже в туалет маме не получалось её поднять. Кормила её мама тоже в лежачем положении. Пришлось стелить на её койку клеёнку под простынь, и на простынь тоже маленькую клеёнку покрытую  пелёнкой. В результате у мамы опять появилась необходимость ежедневной стирки, как и во время болезни дедушки. Уже на следующий день, мама заявила, что из-за случившегося придётся за тратиться ещё и на покупку стиральной машины. Потому, что на доске стиральной, каждый день стирать по несколько раз будет тяжело.
Как помочь бабушке не знали. Мама говорила, что когда людей парализует, врачи помочь не могут. Но потом попросила все же пригласить фельдшера. Протерла влажной тёплой тряпочкой бабушкино тело. Поменяла постель и бельё на ней и велела звать медичку. Вера выслушала меня внимательно, сказала, что в этой ситуации даже врач уже наверно не сможет помочь, но пойти со мною согласилась. В комнате она присела на край кровать, поставила бабушке градусник, и прослушала через фонендоскоп работу её сердца и лёгких. Затем начала измерять давление. Измерила несколько раз, вроде бы сомневаясь в результатах. Закончив манипуляции пояснила маме:
- Давление для такого возраста и для такого заболевания вполне даже неплохое. В больницу её не положат. Если бы в первые часы доставили, тогда могли бы наверно не допустить до паралича. А так будем надеяться, что со временем двигательные функции могут улучшиться. А речь видимо уже не восстановится.
Поблагодарив фельдшера, мы вышли с мамой её проводить. А когда вернулись в комнату чуть не потеряли дар речи. Бабушка стояла у порога.
Мама от неожиданности даже воскликнула:
- Тю;! А Вы как здесь оказались?
Бабушка же бодрым, вполне нормальным голосом принялась уточнять у нас:
- Знаете, я так ничего и не поняла. У меня ж ведь отобрало левую сторону, а врачиха лечила правую. Ну, слава Богу,  всё равно и так помогло!
Вообще то, у  бабушки было странное отношение к медицине. С врачебной помощью раньше, она столкнулась всего единственный раз в своей жизни. Будучи молодой женщиной, она страдала от сильных головных болей. Свекор сжалился. Дал дедушке денег на лечение и велел запрячь лошадей, чтобы отвезти бабушку на приём к единственному в округе, врачу в Скнаровку.  Врач послушал и заявил, что помочь ей может только кровопускание. Дедушка согласился на такую процедуру. Но когда у неё из вены хлынула кровь, она мгновенно сомлела, наблюдая эту картину. Даже когда процедуру закончили, её ещё долго приводили в чувства с помощью нашатырного спирта. С тех пор она категорически отказывалась от любых медицинских процедур. Ни прививок, ни уколов,  даже температуру не соглашалась мерять. А когда всю нашу семью покусала сбесившаяся собака, и нас обязали пройти в Митрофановке курс уколов. Она не подчинилась властям. Заявила, что если суждено, то умрёт от бешенства, но уколы принимать ни за что не будет. Я  думал, что у неё после  кровопускания выработался такой же непреодолимый страх перед медиками, как у меня перед стоматологами, после того как в Таловой терял сознание в их кресле. Но то, как произошло бабушкино исцеление, ни мы с мамой, ни фельдшерица понять так и не смогли.
Когда у нас случались гости, я радовался что маме с бабушкой это предоставит дополнительное развлечение. Первым у нас появился Фёдор Алексеевич – двоюродный брат нашего дедушки покойного. Гостил три дня. В обед, когда я присутствовал на совместном застолье, даже мне было интересно расспрашивать его о том, как он до революции служил на железной дороге, в прислуге у начальника станции. По его рассказам, это его заметно возвышало в  глазах односельчан.
Потом, когда он уехал, мама рассказала, что дедушка приезжал, проситься к нам на совместное проживание. Его жена уже больше года, как умерла – ещё когда наши не уезжали из села. Сыновья его жили далеко в городах, и у них были большие семьи и маленькие квартиры. Поэтому забрать его к себе они не могли. Вот он и предлагал поселиться с нами, на правах родственника. Соблазняя тем, что отдаст маме деньги, которые выручит от продажи хаты, тем, что может помогать нашим в домашних делах, что пчёл своих сюда перевезёт, и мы опять будем со своим мёдом. 
Мама не соглашалась, понимая, что присутствие чужого будет смущать нас всех. А бабушка возражала категорически, утверждая, что на родине люди будут думать, что она  с ума выжила, решивши на старости вновь выйти замуж. Мне было жаль дедушку. Даже пробовал уговорить родителей передумать, утверждая, что у нас и еды и места хватит для него. Но они поясняли, что дело не в этом. Что я не понимаю, какие могут возникнуть проблемы, потому, что и мы и он привыкли жить по-своему.
На выходные неожиданно приехали сёстры Дунаевы. Мы перед этим обменялись несколькими письмами. В последнем Маруся попросила написать, как к нам можно добраться. Я подробно описал маршрут, не придавая этому никакого значения. А оказалось, что у них уже давно гостила баба Галя, которая задалась целью непременно выдать замуж за меня одну из сестёр. И с этой целью заявилась к нам в гостьи, познакомиться с моими родителями и озвучить свои планы.
Приехали они перед обедом. Я заскочил обедать совершенно случайно, потому что была горячая пора, и я ел днём в тракторном отряде, в котором пожилой повар, служивший в молодости коком  на военном корабле, считался лучшим в округе. Баба Галя уже познакомилась с родителями, рассказала откуда знает меня, и пояснила, что во время сессии я встречался с близнецами в Воронеже, в доме её сына. Пообедав показал девчонкам где взять журналы и мои альбомы с фотографиями, как включать телевизор и пообещал пораньше приехать с работы, чтобы успеть сходить с ними в наш клуб.
А баба Галя всё это время не переставала пояснять бабушке и маме, чем её внучки отличаются от других девушек в лучшую сторону, какие они мастерицы, и как уважают старших. Даже поясняла, что вроде бы бытующие в народе представления о том, что среди девочек близняшек одна будет бесплодной, являются вымыслом. И что она знает таких сестёр, которые обе уже родили детей. Гостей на следующее утро отвёз на своём жеребце до Двориков, но эту тему обсуждали ещё несколько дней. Маму даже возмутила бесцеремонность бабы Гали:
- Такого даже не слышала. Обычно за парня девку сватают, а эта обнаглела за деву Женьку засватать.
Я смеялся:
- Значит  ей очень понравилось как я хозяйствовал у неё зимой. А Вы вечно ругаете меня, что домашними делами не занимаюсь.
-  Тебя то хвалить она хвалила даже больше чем своих. Но не за то, как овец кормил, а что пить самогонку не стал, которую оставляла для тебя.  И что грамотный. Что техникум закончил и дальше учишься. Нам это приятно было слышать. Но то с чем явилась, коробило.
Бабушка возразила:
- По мне так ничего страшного. Меня вон тоже за татка пришли сватать, когда я не видела и не слышала о нём ничего. И согласия моего не спрашивали – отдали замуж потому, что мама так решила. А прожили в ладу. Может и здесь стоит присмотреться? Если девочки и правда такие славные, так и не следует упускать случая.
Мама горячилась:
- Объясняла же ей, что сейчас не те времена, когда молодых женили, без их согласия. Так она будто не понимает. Твердит, что если дружить будут, так Женька вроде бы сразу поймёт настолько они хорошие, что про других и думать не станет.
Бабушка опять поддержала бабу Галю:
- Ну вот, а ты говоришь без согласия. Женщина ж только добра желает. Насильно не принуждает, а советует присмотреться.
- За кого это она нас принимает? Что у Женьки своей головы нет на плечах? Что он сам не догадается к кому ему присматриваться и с кем на танцы ходить?
После таких разговоров, мне действительно стало казаться, что моя бывшая хозяйка, пробует насильно заставить дружить с Марусей. В результате  не только не встречался больше с сёстрами в Воронеже, но переписываться с ними не стал.
Приезжала к нам и крёстная. Весь отпуск провела у нас. Она после трагедии с попыткой переезда в Аджарию, вернулась в свою хатку и сумела опять восстановиться на своей прежней работе старшей в шахтёрскую прачечную. Рассказывала, что начальство опять в ней души не чает, а она не лениться и вещи их домашние стирать и рубашки с брюками наглаживает перед важными мероприятиями. Хвалилась, что теперь оставшись одна, она стала ещё расчётливей, чем раньше была. Зарплату не транжирит. что в огороде вырастит, успевает на рынке продать. Уголь получает по-прежнему по шахтёрской норме, а сжигает меньше половины положенного обслуживающим. Поэтому каждый год продаёт почти по полной шахтёрской норме угля.
Мама мне казалось, была не в большом восторге от приезда сестры. Когда крестна уехала пояснила:
- Каждый день хвастала, как деньги копить научилась, а приехала и никакого гостинца не догадалась привезти. Ладно бы нам, так хоть бы матери родной. И всё высказывала, обиду, что нам такая квартира досталась, а она в хатке низенькой, с рубероидной крышей ютиться должна. Мы ж не виноваты, что у них квартиры выдают только тем, которые под землёю работают
После я узнал, что крестная пробовала убедить наших, что мы должны поделиться с нею, частью денег вырученных от продажи хаты. Но бабушка, которая всегда защищала её перед дедушкой, на удивление, на этот раз оказалась категоричной. Заявила, что хозяйство они вели своею семьёй, и ей по возможности помогали, но всё то, что нажили при дедушке, принадлежит только нам. И она не вправе претендовать ни на какую долю.
Осенью к огромной маминой и бабушкиной радости на часик заехала к нам в гости тётя Люся. После моего рассказа о колдуне Евгений Стефанович, не прекращал попыток найти возможность посетить того. Используя самые разные рычаги, пробовал договориться в Россоше, чтобы ему выделили большую машину «Скорой помощи» для такой поездки. Легковых в городе было много и у начальства и даже у некоторых счастливцев, не состоящих на должностях. И договориться с ними можно было, но Евгений Стефанович, почему-то категорически не хотел представать перед глазами Сергея в беспомощном состоянии.
Думали уже не смогут приехать и в этом году. А тут неожиданно в район поставили новую «Скорую помощь» на базе УАЗа, и пока её не задействовали главврач района, разрешил предоставить Копачёву по его ходатайству. Друзья срочно сколотили из досок специальный трап, чтобы по нём можно было закатить коляску в машину. Трап установили рядом сбоку коляски. Ехал он в машине лицом вперёд. Когда нашли двор Сергея, то обнаружили, что на лавочке уже сидят пятеро желающих посетить колдуна, и трое ещё в машине легковой сидели. Когда открыли двери машины и шофёр установил трап, присутствующие помогли съехать коляской на землю. Самому Евгению Стефановичу это было делать сложно, потому, что приходилось двигаться назад, и он не видел что у него за спиной под колёсами.
Сергей сказал, что вначале побеседует с инвалидом на коляске, а с остальными займётся не раньше чем через час. Евгений Стефанович велел тёте Люсе ехать пока к нам, и возвращаться через час, а трап оставить  у двора. У нас тётя Люся с восторгом объясняла:
- Этот Сергей действительно обладает очень странным даром. Мы ведь не писали ему никогда и не сообщали, что приедем. Даже когда машину выделили боялись очень, вдруг не застанем его дома. А он знал о нашем приезде откуда-то.
- Как это, - поинтересовалась мама.
- Как только трап установили,  и народ стал помогать Стефановичу съезжать на землю, он вышел из калитки и заявил; «Смешные люди. Одни едут ко мне лечится,  и не верят, что смогу помочь. А этот и инвалид, и знает о моей силе, а лечиться не собирается, приехал за другим».
- Так и сказал?
- Вот именно. Как ему стало известно, что Стефановичу нужно расспросить  про старину и про его способности? А о том, чтобы подлечиться он действительно и не упоминал даже.
Из-за ограниченного времени встреча  оказалась сумбурной. Перескакивали в разговоре с одного на другое. Многое хотели узнать, а не дослушав начинали про другое. Кушать тётя Люся отказалась, заявив, что много еды приготовила в дорогу, а ещё ничего и попробовать из приготовленного не успели. Водитель тоже скромничал. Даже в дом заходить отказался. Делал вид, что занят осмотром машины. Нам тётя Люся подарила сервиз чайный на шесть персон. Сказала, что на новоселье. Пообещала, что после завершение беседы мужа с колдуном, вернутся к нам и погостят подольше. Мне в обед мама рассказала об их посещении и попросила, чтобы наведывался мимоходом домой, если потребуется оказать какую помощь Евгению Стефановичу. Но они так и не вернулись. Наверно Евгений Стефанович, не захотел лишних хлопот нам доставлять, или потому что беседовал с колдуном не час, а почти три.
 У меня состоялся неожиданный разговор с председателем. Зашёл подписать накладные на инвентарь. Подал бланки и в ожидании подпись стоял у края стола. Но Георгий Яковлевич отложил бумажки в сторону и сказал:
- Садись, передохни. А то всё на бегу всё в спешке.
- Да я уже ездового послал к церкви. Ждут с кладовщиком, что накладные принесу и не начинают грузиться.
- Ничего. Пусть передохнут, покурят. Вот что хочу узнать у тебя. Ваше письмо в райком я читал и не мог понять, почему ты вначале подписал его, а потом решил зачеркнуть свою фамилию.
Изрядно смутившись, с трудом подбирая слова начал объяснять:
- Знаете, когда обсуждали и писали казалось всё правильно. Но потом, дома, ночью, когда подумал про то, что написано так и понял, что меня самого написанное ни с какой стороны не касается.
- Выходит не согласился с мнением коллектива?
- Нет, Вы не так меня поняли. Я и тогда и после когда вычеркнул себя считал, что написали всё по правде. Со мною наши из-за этого даже не  разговаривали долго, а я на самом деле, был не против них. И  сейчас согласен, с тем, за что Вас специалисты критикуют теперь, - заявил я, удивляясь своей храбрости.
- Ну ка, ну ка. Давай ка режь свою правду-матку с такой критикой. А я посмотрю, не найдётся ли у меня, что ответить на неё.
- Ну вот про Тюрина, все ведь специалисты догадываются, что он всегда и на заседаниях и даже на планёрках ругается с Вам понарошку. Чтобы все думали, что враждует с Вами. А на самом деле выведывает из-за этого кто чем недоволен и потом доносит Вам втихую. И Цуканова тоже говорят наушничает. А Вы ведь председатель и должны по идее пресекать, всяческое ябедничество в колхозе.
Выпалив это - я спохватился. Не потому, что испугался, откровенного высказывания тех осуждений, которые часто обсуждались в нашем коллективе. А по другой причине. Главный агроном жил в доме разделённом на две квартиры. Через стенку у него жила экономист Цуканова Екатерина Ивановна. Поскольку близкое соседство не предполагало возможности таить секреты, постепенно специалисты выяснили такую закономерность. После того как председатель, приглашал экономистку для длительного обсуждения каких-нибудь очередных документов, глубокой  ночью она выходила и направлялась в сторону квартиры председателя.
Семья у Георгия Яковлевича жила в Воронеже.  Сыновья были взрослыми, а жена болела постоянно. Ездил он к ним не часто. Они  иногда приезжали на выходные и то только летом. Квартировал он у двух пожилых сестёр, но у его комнаты был отдельный вход со двора. В нашей компании все знали об этом секрете, и считали необходимыми строго хранить такую тайну. Председателя, несмотря, на некоторые разногласия мы все безусловно уважали. И Екатерина Ивановна тоже считалась нами очень грамотным специалистом и в быту очень даже скромной, несмотря на такие встречи. Поэтому я и испугался, что вдруг своим высказыванием вызову у председателя подозрение, что знаю их тайну. Но Георгий Яковлевич, ни на миг не смутился от моих слов.
Откинувшись на спинку стула, он, помолчав, заявил:
- Если пообещаешь не болтать, могу тебе признаться, что вы правы в своих подозрениях. Только вот не понимаете пользы от такого.
- Кому же тут может быть польза? – не понял я.
- А всем польза. Ведь народ как думает? Если в начальниках ходят, то они мои любимчики,  и я их защищать буду, а не простого колхозника или тракториста. Обиженный ко мне побоится пойти, а Сирафиму Павловичу, выложит всё как на духу, потому, что все знают, что тот со мною не ладит. А я через него и узнаю, чем народ дышит. Многие конечно по пустякам враждуют друг с другом, но бывает и серьёзное обнаруживается. На прошлом заседании был?
- Конечно.
- Слышал как Барабанову пропесочили?
- А то! Ей и Марк пригрозил строго-настрого и даже трактористы рядовые выступали против неё. А Жорин, у которого жена дояркой так расходился, что чуть драться к ней не полез.
- И как ты думаешь, отбили мы охоту у Полины Ивановны, толкать в передовые товарку свою, которой она за счёт других доярок комбикормов вдвое больше совала?
- После такого конечно не посмеет. К тому же ей Марк пообещал, что заменит на специалиста с образованием, если похожее повторится.
- А теперь прикинь ка откуда я узнал о мухлёвки Барабановой?
- Наверно Серафим Павлович донёс.
- А к кому ж ещё доярки обиженные пойдут жаловаться если не к тому, который и сам постоянно председателя костит на всех заседаниях? Это раз. А теперь про завгара вспомни.
- Что вспомнить?
- Весной слышал, как я его чихвостил?
- Не помню.
- Странно, тогда все шушукались, как я его заставил денег нормально заплатить тем, кого он отправлял помогать плотнику колодезянскому, когда дом сыну затеял строить.
- А понял. Я про это забыл просто.
Действительно весной председатель узнал, что завгар, направляет слесарей и вулканизаторщика и аккумуляторщика строить сыну дом. Ставил им рабочий день, а шофера  вынуждены были сами всё делать. Так председатель не только заставил, чтобы завгар заплатил тем, кого с работы срывал намного больше, чем они в колхозе получали, так ещё и заставил вычеркнуть эти дни из нарядов, чтобы никаким начальникам    не повадно было за счет колхоза оплачивать то, что колхозники делает для них лично. А колхозники, чтобы знали, что в таком деле свои выхододни потеряют и могут не выработать установленного минимума.
А Ильин продолжил:
- Без Тюрина, мне бы и об этом никто не рассказал. В результате не только завгару, а и у других соблазн мог такой появиться. Теперь прикинь есть ли у меня резон осуждать ветврача? И Цуканова тоже, правильно ты сказал, делится со мною важными новостями. В бухгалтерии же все сплетни сельские, как в отстойнике собираются ежедневно. Только имей в виду, я об этом обо всём, с тобою по секрету поделился.
После нашей беседы,  хоть и сказал друзьям, что Ильин читал нашу жалобу в райкоме, но про Тюрина и про Цуканову не стал рассказывать.  Ещё я увлёк своих друзей новым увлечением. Ещё до первого снега, усиленно критиковал их за то, что не наслаждаются зимой катанием на лыжах. У некоторых из компании хранились дома лыжи. Ними могли похвастать и оба Давыдовы, и Андрей и инженер. Но лыжи у них были, те которые принято считать охотничьими. Они были шире спортивных, не гнущиеся и с отверстием для крепления ремешка. В такую петлю, при езде вставляли носок валенка или сапога. Я же пояснял преимущества спортивных лыж, которые жёстко крепятся к ботинкам, и которыми легко управлять хоть на бегу хоть при катании.
Осенью приняли твёрдое коллективное решение, обзавестись такими комплектами. А я надеялся скомплектовать команду для участия в районных соревнованиях

 


. Приобретать необходимое поручили мне. Специально затратили один вечер на замеры и записи данных по каждому из компании и из числа других решивших начать зимой лыжные прогулки. Против каждой фамилии я проставлял данные по высоте его вытянутой руки от земли, по расстоянию от земли до подмышки, и размер его зимней обуви. К средине ноября все желающие сдали нужные суммы денег Сашке Губареву, который должен поехать со мною, помогать грузить инвентарь. Закупали всё в районном культмаге. Размеры лыж и палок старался подобрать максимально приближенными к особенностям фигуры каждого. Простым карандашом помечал на них номера, под которым в моём списке значились будущие лыжники.
После того как Сашка предоставил полный отчёт, чьих денег сколько мы затратили на его снаряжение все удивились что купили каждому ещё и по паре гетр. Мужчинам синие, а девушкам розовые. Пришлось объяснять их назначение. Оказывается до этого никто и не представлял как можно предотвратить попадание снега внутрь лыжных ботинок. Потом мужская составляющая нашей группы во дворе Андрея, имеющего и электрическую дрель и паяльную лампу, под моим руководством привинчивали крепления к лыжам, и сверлили в обозначенных местах отверстия в носках лыжных ботинок. До черна прожигали паяльной лампой натёртую смолой нижнюю часть каждой лыжи. Вырезали распорки, для каждой пары, с тем, чтобы при хранении лыжи приобретали ещё большую упругость.
Снега на мёрзлую землю выпало много  и в первый же выходной мы выдвинулись огромной гурьбой за село. Надеялся проторить лыжню и увлечь друзей бегом на лыжах. Сразу же за крайними домами стал демонстрировать разные способы лыжного хода. Но когда добрались до балки Дурного лога, все кинулись кататься с его склонов. Пробежавшись по лыжне несколько раз в направлении села и обратно, тоже присоединился к катающимся. Марк с Сашкой в начале самого крутого склона соорудили даже невысокий трамплин из снега и демонстрировали прыжки.
Со временем понял, что сколотить команду из друзей соглашающихся заняться лыжными гонками у меня не получится. Зато воскресные катания в Дурном логу, на лыжах, на санках и даже на мешках забитых соломой приобрело такую популярность, что порой сложно было спуститься вниз, чтобы ни с кем не столкнуться. Падения, столкновения, шум и смех создавали весёлую, даже какую-то праздничную атмосферу. Приходили кататься с нами и из соседнего колхоза.
Молодые парни, жившие на противоположном берегу Красной попросили, показать им технику бега на лыжах. Пояснили, что в школе у них тоже есть лыжи с ботинками, но на физкультуре их только заставляют пройти на лыжах до конца села и назад. А в кино они видели, как спортсмены бегают так же как и я. Это подтолкнуло к мысли попробовать создать команду из старших школьников.
Учитель физкультуры не только не возражал давать лыжи школьные после занятий, но и радовался, что школьники получат необходимые навыки. Старался приглашать для тренировок,  тех ребят и девушек, которые живут на территории нашего колхоза, но приходило больше из соседнего. Когда же они догадались о моих усилиях сформировать колхозную команду для районных соревнований, то единодушно заявили, что с удовольствием выступят за наш колхоз и не признаются, что живут в соседнем.
Тренировка школьников, преподнесла мне очень приятную  награду. На тренировку ходила, очень красивая старшеклассница из нашего колхоза. Звали девушку Аней, а фамилию она носила Колбасова. Поэтому местные по своему обыкновению обозначали её как Аня Астахова дочь. В её глазах я был явным авторитетом. Во мне она видела успешного спортсмена, вроде героев киножурналов. После тренировок, нам с нею было по пути на другой берег речки. По дороги из кожи лез, стараясь увлечь её интересными разговорами и комплементами. За мостом нам следовало расходиться в разные стороны, но мы частенько задерживались, не расставаясь из-за моих интересных рассказов. И вскоре Аня стала значиться моей единственной подругой.

 
         Аня Астахова дочь

Её подруга, агроном-семеновод Наташа Кондусова, жила недалеко от Ани и по-соседски даже отговаривала  от дружбы со мною, утверждая, что я непостоянный. Что если увижу другую, более красивую, могу приударить за такой. Но Аня не послушалась старшую. Мне Аня тоже понравилась очень, чувства ширились, считал её самой красивой, самой правильной и верной. Был уверен, что красивей и лучше её мне в селе не  найти.
Несколько раз пробовал пригласить Аню, на посиделки в нашу компанию. Но она отказывалась категорически. Поясняла, что там собираются хоть и молодые, но уже взрослые, а она школьница. К тому же среди нас все специалисты грамотные, а она ничего кроме школьных предметов и бега на лыжах не знает. Пояснял ей, что она девушка очень даже развитая. Что я же с нею, не только о лыжах говорю, и в компании нашей она будет вполне комфортно себя чувствовать. Но она отклоняла мои предложения.
Зато на Новый год, отказать у неё не получилось. На выходные в сельском совете всегда дежурил один из сотрудников сельсовета. А на праздничные дни, райком утверждал ответственных дежурных по всем населённым пунктам. По нашему селу на этот праздник выпало дежурить и мне. Притом по жребию время досталось одно из самых неудачных. Моё дежурство начиналось в двадцать четыре часа тридцать первого декабря и заканчивалось в шесть утра первого января. Под предлогом того, что хочу новогоднюю ночь провести с любимой девушкой, уговорил её прийти со мной и на вечеринку к Андрею и потом пойти на дежурство.
Передо мною должен дежурить пожилой главный зоотехник соседнего колхоза. Заранее встретился с ним и уговорил согласиться подождать меня минут пятнадцать-двадцать чтобы я успел с друзьями выпить шампанского под звон курантов по телевизору. Он согласился, только предупредил, чтобы не задерживался, потому, что ему к тому времени уже спать захочется.
В компании, наверно почувствовали Анино смущение, поэтому не надоедали с расспросами, но были настолько внимательными к ней, что она вскоре почувствовала себя вполне раскрепощённо. Выпивать она, конечно, не выпивала, зато остальные приступили к выпивке ещё с вечера, выставив в качестве причины моё дежурство. Поясняли, что мне не придётся праздновать Новый год, поэтому необходимо как следует отметить уходящий. К тому же по настойчивой просьбе присутствующих, якобы для демонстрации моей девушке, какой у неё сильный поклонник дважды просили продемонстрировать как я, совершенно не морщась, маленькими глотками могу пить водку.
Получилось так, что к полуночи я прилично запьянел. А тут ещё и шампанское пришлось выпить. Подвыпившая компания провожала нас с Аней нескромными шутками про широкий кожаный диван в кабинете председателя. Про романтику новогодней ночи и другими ещё более откровенными. Когда пришли сменять предшественника, тот  поинтересовался моим самочувствием. Спросил даже, не перепутаю ли номера телефонов пожарных, милиции или райкома, если что-нибудь стрясётся в селе?
Когда зоотехник ушёл, я закрыл входную дверь сельсовета на ключ, выключил свет и сказал, что будем дежурить в темноте. Снял ботинки и улёгся на диван ближе к спинке, а девушку усадил рядом. Стал обнимать её и шептать те слова, которые у меня возникали при наших с нею объятиях. Вскоре мне показалось, что на лицо капнула Анина слезинка. Провёл ладошкой по её щеке и понял, что она влажная от слёз. От неожиданности даже привстал немного и с тревогой спросил:
- Что с тобою родная? Ты плачешь?
Аня всхлипнула и призналась:
- Плачу. Но только чуть-чуточку.
- Из-за чего? Тебе не понравилось у Андрея? Или может сказал кто обидное что-то?
- Нет. Там было всё хорошо. Я плачу из-за нас.
- Так у нас ведь тоже всё хорошо. Может я тебе разонравился, что до пьяна выпил?
- Нет, конечно. Просто мне страшно за то, что сейчас будет. Не только страшно, а ещё и жалко, что женщиной стану в таком возрасте. Я почему-то с детства мечтала, что до солидных лет буду девушкой оставаться.
Склонив Аню к себе на грудь, вытирал её слёзы, нежно целовал и пояснял, что то, что предстоит - произойдёт между любящими друг друга. Говорил, что часто девушек лишают девственности не любимые, или по принуждению. А у нас с ней всё чисто и благородно. В результате у меня у самого потекли мысли о том, что семья у Ани придерживается очень строгих староверских правил. И то, что у нас сейчас произойдёт, в их представлении, может показаться большим грехом. Что произошедшие необходимо строго скрывать ото всех. А  мне сразу же следует идти к её родителям, и пояснять, что мы с ней любим друг друга, и что у меня в отношении неё самые серьёзные намерения. С этими мыслями я не заметно уснул.
Разбудила меня счастливая Аня, в половине шестого. Сказала, что ей пора домой, а мне следует приготовиться к сдаче дежурства. Не стал её останавливать, потому, что нестерпимо хотелось в туалет. Открыл входную дверь, проводил Аню  с крылечка и помчался во двор к туалету, освобождать свой мочевой пузырь.
К зиме бригадные плотники изготовили для меня конные сани, которые они называли козырьками. Сани очень лёгкие, с полозьями более узкими, чем в дровнях. С широкой спинкой у заднего сиденья. Заднего, потому, что у этих саней было еще одно узенькое сидение спереди, которое назвалось облучок. Сани были очень лёгкими и жеребец наверно не чувствовал с ними никакой нагрузки. Вскоре пришлось не раз убедиться в продуманности конструкции саней. Полозья саней спереди начинались очень высокими загибами, гораздо более высокими, чем у розвальней. Облучок отделялся от этих загибов сплошной перегородкой называемой козырьком. От самого верха козырька, и до самого низа спинки заднего просторного сидения были устроены боковые отводы из прочных жердей.

 
Сани козырьки, похожие на мои, только у моих, боковые отводы
начинались у верха козырька, были немного шире и прочнее

Оказалось, что эти отводы играют важную роль. Жеребец на больной скорости несся не только по гладкой дороге, но и через любые сугробы, не чувствуя нагрузки. При этом сани, в зависимости с какой стороны был сугроб,  мгновенно валились на один или другой бок. Но не опрокидывались полностью, а начинали скользить на левом полозе и на левом отводе, если перевернулись налево. Так же происходило, если сани опрокидывались направо
Новые сани, красивый серый в яблоках жеребец, очень богатая сбруя, любовно  изготовленная и выкрашенная Кочётом в черный цвет - вызывали восторг у сельчан. Не остался равнодушным даже председатель. В селе  Каширском райком организовывал кустовое совещание руководителей всех предприятий и учреждений округи. И Ильин решил заявиться туда не на «Волге», а в этих санях запряженных жеребцом. Велел мне пораньше приехать к конторе, и взять в церкви тулуп колхозный, чтобы постелить на сидение или завернуться в него с головы до ног, если замёрзнет.
В старой заброшенной церкви был оборудован склад колхозный. Это кирпичное здание с виду казалось совсем разрушенным. Но внутри было сухо. При мне не сохранилась кирпичная церковная ограда. Её снесли, когда решили возвести закусочную. И местные шутили, что наверно не зря закусочную построили на месте ограды. Потому, что когда её разбирали, то внутри кладки обнаружили  невероятно огромных размеров скелет человека, у изголовья которого оказалась бутылка стеклянная, залитая воском, со спиртным. Только не полная. Или её положили не полной или высохла часть содержимого за многие годы – никто не знал. Вроде бы колхозники даже пробовали то, что оставалось. Говорили, что и горечь спиртная чувствовалась и сладость ощущалась.

 
               Склад в помещении церкви в Красном логу

Распоряжение председателя я выполнил, и тулуп взял и приехал пораньше только настоял, чтобы Георгий Яковлевич, не сам управлял жеребцом, а конюх наш. Потому, что жеребец никого не слушался кроме меня и его. Председатель согласился и предложил взять и второй тулуп для сидящего на облучке конюха. Но тот категорически отказался и правильно сделал. Потому что своим видом портил бы величественную картину. Конюх в вязаной шапочке и плотном полушубке вполне соответствовал роли кучера. А Ильин, в красивом пальто с каракулевым воротником и в светлой каракулевой шапке, с видимыми из-под шарфа белой рубакой с галстуком - казался знатным барином.  Такое сходство усилилось, когда он накинул на плечи пальто ещё и полы огромного тулупа.
Председатель рассказывал, что его появление в Каширском произвело настоящий фурор. Все участники совещания с изумление любовались таким явлением. А  руководители района ещё и заставили приглашённого на мероприятие фотографа  районной газеты фотографировать их по очереди и на фоне жеребца и на сидении саней.
С наступлением зимы самочувствие мамы заметно ухудшилось. Определил её в районную больницу, но там затруднялись с лечением и вскоре отправили её в стационар областной. Продержали  почти две недели, но большого облегчения получить не удалось и там. Зато выдали заключение для врачебно-трудовой комиссии, что учитывая её заболевание и возраст, рекомендуют присвоить ей вторую группу инвалидности не на год, а пожизненно. Мне тоже  при совершенно крепком здоровье, и нормальном, в отличие от мамы телосложении, тоже приходилось страдать. Мучили зубные боли. Болели зубы не по одному, а несколько одновременно. И выявилась непонятная закономерность.  Несколько месяцев не испытывал слишком уж сильных мучений. Но каждый раз при приближении сессии, и во время пребывания в институте, зубы болели непереносимо.
Но обращаться к зубникам не мог. Потому что сохранился и множился тот непереносимый, как я говорил, животный страх перед собирающимися осуществлять вмешательство в полости моего рта. В институте даже несколько раз шёл на хитрость. Когда боль становилась нестерпимой, шёл к зубнику и просил удалить повреждённый зуб с новокаином. А получив укол, удирал на занятия. Но действие новокаина вскоре заканчивалось, а пока он действовал, было сложно разговаривать.
Мама увлеклась при новой жизни чтением своих и моих журналов. И в «Здоровье» вычитала, что такая моя особенность связана с влиянием нервов на состояние зубов. Советовала не волноваться. Я вроде бы и не волновался ни перед экзаменами, ни раньше, но зубы донимали. А  журналами наша семья была обеспечена лучше всех в селе. Мама выписывала «Здоровье» и «Крокодил», а мне повезло выписать те журналы, которые были лимитированы. В райкоме комсомола выпросил себе лимит и на «Науку и жизнь, и на «Вокруг света» хотел ещё и на «Огонек» выпросить, но меня окоротили. Пояснили, что даже секретарь райкома не позволяет себе подписаться сразу на три лимитированных журнала.
Отличные отношения с руководителями комсомольской организации района иной раз были даже слишком добрыми. К юбилею комсомольской организации страны райком собирал данные, для предоставления достойных к награждению юбилейными знаками ЦК ВЛКСМ. По производственным показателям, в сравнении со средне районными, мне как бригадиру можно было претендовать, на значок «Молодому передовику производства» но секретарь райкома заверил, что предоставят мою кандидатуру, на награждение почётным знаком как комсомольского вожака. Потому, что этот знак считается гораздо более престижным и выполнен в виде медали. Но я настаивал, что если заслуживаю, пусть предоставляют на передовика. Секретарь кипятился:
- Ты, что не понимаешь? Передовики подразумеваются простые колхозники, шахтёры, строители. А ты ведь специалист, да к тому же и комсорг. И в конце концов наш значок считается в обществе гораздо почётней, чем для передовиков.
Я возражал:
- Меня сейчас не интересует, что люди подумают. Лично я считаю, что добиться успехов на производстве гораздо труднее, чем заниматься комсомольской работой.
- Пусть даже так, но я ж тебе картинку показывал, этот значок на медаль похож. И его скажу тебе, вручат в основном только руководителям райкомов комсомола, а простым комсоргам мало кому они достанутся.
- Для меня и это не важно. Тем более у меня уже есть одна медаль, настоящая, с удостоверением.
- Какая медаль?
- За освоение целины.
- Не может быть. Ты же молодой ещё в сравнении с целинниками.
- Да нам вручили, когда из техникума на последнем курсе, посылали на целину, убирать урожай, а мы там ещё и землю пахали.
Так мне и вручили тот значок, которого добивался. И я очень даже гордился этой наградой. Со своего выходного пиджака поснимал значки спортивных разрядов, а вместо них прикрепил значок передовика. Особо нравилось, когда в институте сдавая очередной зачёт или экзамен, замечал, что преподаватель вглядывается через стол в мой значок, и прочитав написанное, уже более уважительно слушает мои ответы.
Неожиданно «добыл» себе ещё одну болезнь. Приключилась она в результате моего бахвальства. В нашей бригаде были выделены участки под огороды, тем, специалистам которые жили на квартирах. На огородах все они сажали только картошку. Картофель в этом районе родился знатный, и каждому хватало и на зиму запастись на питание и родственникам отправить. Настя, зоотехник нашей бригады, организовала уборку своего огорода очень эффективно. Скотник выпахал все борозды и вернулся на ферму. Выбирать  клубни из земли ей пришли помочь телятницы молодые, с которыми она прочно дружила. Собирали в мешки. А телега запряжённая лошадью стояла на краю огорода, ожидая погрузки.
Не знаю как бы девушки  сами грузили полные мешки в телегу, если бы я не проходил мимо. Увидев меня Настя обрадовалась и спросила:
- Ты уже домой идёшь?
- Конечно, - ответил я. – Вечер же уже.
- Тогда задержись немного. Мы сейчас с девочками соберём, что осталось у края, и ты поможешь нам погрузить мешки. Будешь брать мешок с одной стороны, а мы  по двое будем тебе помогать с другой.
Тут меня и потянуло на подвиги. Взял лошадь под уздцы, подъехал к крайним мешкал и лихо закинул их сам на телегу. Настя попросила:
- Не спеши. Нам совсем чуть, чуть осталось и мы поможем.
На что я гордо ответил:
- Пока вы будете заканчивать, я все мешки успею погрузить.
И повёл лошадь к следующей куче мешков. Получилось так как я и предполагал. Когда девушки высыпали последние вёдра картошки в мешок, остальные уже были загружены мною самостоятельно. При этом я ещё и удаль старался  демонстрировать. Не перекатывал мешки по телеге, а с места, с земли, напрягаясь сразу же с разворотом корпуса. укладывал каждый сразу на место, одним мощным движением.
Вечером ничего не почувствовал плохого. Только мышцы побаливали от напряжения, так как они ноют, когда перетренируешься. Зато утром картина поменялась в корне. Живот болел нестерпимо. Еле в туалет сходил. Чувствовал, что не дойду и до бригады. Попросил маму сходить к Кургузу, чтобы дать ему распоряжения на сегодняшний день, и объяснил ему, что из за сильных болей не смогу сегодня видимо явиться и на планёрку в кантору.  Пусть он и туда сходит вместо меня, пока я отлежусь.
Но отлежаться не получилось. Ночью не мог найти положения безболезненного, чтобы уснуть, а к утру казалось, что живот болеть стал ещё сильней. Часам к десяти к нам заявилась Настя. Стесняясь, позвала маму во двор и  потихонечку, чуть ли не шёпотом,  рассказала маме, что её бабушка в их селе славилась тем, что животы умела вправлять. И что Настю с детства к этому приучала. А потом, когда она в техникуме анатомию стала изучать, то поняла все секреты ещё лучше бабушки своей. Пояснила, что я своим необдуманным лихачеством сильно подорвал живот, и что его необходимо вправить. Но переживала, чтобы о её умении никто не узнал.
Когда они зашли ко мне в комнату Настя весело попросила:
- Задирай майку, дай посмотреть где у тебя там болит.
Я тоже улыбнулся и натягивая одеяло к подбородку произнёс:
- Ещё чего вздумала. Кстати это может у меня от твоих мешков и живот разболелся.
- Я тоже так подумала, поэтому и пришла глянуть.
- Тебе шуточки, а я даже на бок не могу перевернуться.
- Так ты и не переворачивайся, лежи на спине как лежишь, а я посмотрю.
- Вот ещё. Думал проведать пришла, посочувствовать а ты с шуточками пристаёшь к страждущему парню.
Тут в разговор вмешалась мама:
- Она не шутит. Ты откинь одеяло и майку подними, пусть и правда посмотрит.
Озадаченный я повиновался. Настя попросила согнуть немного ноги в коленях и начала ощупывать живот. Не больно, но глубоко надавливала в одних местах, и растирала, разглаживала  в других. При этом приговаривала:
- Ну вот, ничего тут у тебя страшного. Всё в порядке. Завтра будешь бегать как миленький. А то разлёгся тут. Хотел наверно  недельку отлынивать от дел. Вот так вот, вот так. Сейчас пожалею тебя ещё, поглажу немного и прекратишь жаловаться, что переворачиваться неудобно.
Пока она надавливала и разглаживала я сосредоточился на её действиях и не обращал внимания на то болит живот или нет. А она легонечко хлопнула ладошкой выше пупа и сказала:
- Вот видишь и боль ушла, а ты не верил, что я сочувствую тебе.
Тут же обратил внимание, что боли действительно прекратились. Не успел даже поблагодарить её, как она вскочила со стула и направилась к двери, на ходу поясняя маме:
- Только тётя Ксения,  очень прошу помнить, о чем говорили. Я ведь комсомолка и если узнают, греха не оберёшься.
Проводив Настю, мама вернулась и всё подробно рассказала. Строго потребовала, чтобы я никому, даже друзьям своим не рассказывал о визите Насти. Пояснила, что та советовала сегодня ещё полежать хотя бы до вечера, чтобы результат закрепился. Обрадованный, пообещал лежать смирно. Тут же вспомнил, как в Кантемировке, ни в какую не верил, Феодосии Евстратовне, когда та рассказывала, что в старину деревенские бабки умели лечить животы, лучше докторов. И что даже паны знатные обращались к ним за помощью, прежде чем ехать к врачу. С этими мыслями и уснул. Проспал до следующего утра. А утром пошёл на работу, как ни в чём не бывало.
Хотя прошло уже три года как получили дипломы агрономов,  связь с однокурсниками продолжали поддерживать. Писали письма. Валя Насонова описывала красоты полей цветущего льна в Новгородской области, и прелесть закатов на берегу Селигера. Таня Синчукова, делилась особенностями её жизни и работы. Парни хвастались тем, что им даёт служба в армии. Насколько они окрепли, стали мужественней и мудрее. Даже Володя Павленко, которому служить пришлось практически по родной специальности, присылал фотографии где зимой, раздетый по пояс, снимает урожай огурцов в помещении теплицы их воинской части, утверждал, что армия дала ему много полезного. Поляничко тоже писал восторженные письма о своей службе, но утверждал, что его служба настолько секретная, что он и вернувшись на гражданку не сможет о ней ничего рассказать.
Неожиданно у меня наметились перемены. Середина переводили на работу в областное управление сельского хозяйства. И он уверенный, что я уже набрался достаточно опыта, решил перед уходом повысить меня в должности. Оформил перевод на должность главного агронома в колхоз имени Ильича. Для этого вызвал в управление, побеседовал о работе, о семье и заявил:
- Интересовался твоими успехами и у Щербака и у Ильина. Андрей Семёнович, утверждает, что ты уже перерос бригадирскую должность. На удивление,  даже  председатель, который очень скупой на похвалы, тоже не нашёл чем придраться к тебе.
Я смутился и ответил:
- Даже не ожидал такого от них. По работе ведь часто замечания приходится получать и от председателя и от Андрея.
Николай Иванович продолжил:
- Вызвал  потому, что решили тебя на повышение двигать. В Ильиче агроном главный, пользуется тем, что с председателем родом из одного села и пьёт безбожно. Совсем работу завалил. Решили тебя направить на эту должность. В кадрах сейчас направление получишь. Передавай свои дела в Красном логу и езжай принимать должность. Председателя в Ильиче, я уже предупредил о твоём назначении.
- Ой, Николай Иванович, я даже и мечтать о таком не мог до окончания института. Спасибо Вам огромное.
- Благодарить будешь успехами в работе на новом месте. Кстати я тоже на новое место перехожу. В область переводят. Если помощь какая потребуется, можешь смело звонить. Телефон запиши мой городской 5-06-55. Ты же вроде как моим подшефным оказался.
Неожиданное назначение вызывало бурю чувств. Понимал, что это важная ступень для моего профессионального роста и для приобретения нового опыта. В Красном Логу, благодаря влиянию Щербака, благодаря творческой обстановке и ответственному отношению к колхозным делам в нашем коллективе – меня преобразили.  Ощущал даже необходимость быть примером для простых жителей. Теперь на деле ощущал себя человеком, от которого зависит многое в жизни колхоза. Осознавал что от моего поведения, от моих знаний, от моего усердия многое может улучшиться или по крайней мере поможет не допустить неприятных изменений. Нечто похожее мы ощущали, когда в техникуме, на занятиях по экономике планировали организацию мероприятий или компаний на вымышленных предприятиях. Тогда мы видели себя ещё большими повелителями в процессах. Но там понимали, что это игра. Теперь же на деле приходилось иметь заметное влияние. 
Начав же свою практическую деятельность ни в шелководстве, ни в «Чапаеве», не чувствовал, что способен оказывать реальное влияние на положение дел. Не находил даже связи того, что проходили во время учёбы, с тем что приходилось делать на производстве. Даже глупо радовался тому, что в колхозе, даже если специалист и напортачит в чём-то, то ему за это преподаватель оценку не снизит. Здесь же уже не в игре, а на деле, пришло и ощущение своей реальной роли и новое ощущение давления чувства ответственности за всё что приходится предпринимать.
Из-за всего этого переживал, что на новом месте не окажется таких важных друзей. Но в тоже время понимал, что приобретённые навыки, и новое, как я понимал, абсолютно верное отношение к делам – помогут в новой должности ещё сильнее ещё эффективнее обеспечивать мою агрономическую деятельность. Заставят ещё внимательнее вникать в ситуации, ещё ответственные, относиться к принятию решений.
Выходило так, что расставаться с дружным коллективом, со своими подчинёнными, и даже с жеребцом своим серым было жаль. Но воображение рисовало такие перспективы, что хотелось по возможности ускорить переезд. А тут ещё и разлука с любимой девушкой подсказывала необходимость перемен. Аню сразу же после выпускных экзаменов в школе родители отправили к родственникам в Воронеж. Там она должна поступать в какое-то учебное заведение. Так получилось, что  даже не расспросил в какое. А теперь даже на выходные не приезжала. И мама с бабушкой переживали ещё, будет ли у нас такое шикарное жилище как здесь. Но я их успокаивал, так как Середин меня заверил, что в Ильиче ежегодно вводят в строй  по одному, а то и по два дома для улучшения условий жизни специалистов. 
Дела передавал Кургузу, который был назначен временно исполняющим обязанности бригадира. Он посчитал, что некоторые из бригадных запасов инвентаря и материалов слишком велики и я в конце дня велел погрузить излишки в телегу и отправить на склад. В церкви передал всё по накладной кладовщику и направился в контору, сдать накладную в бухгалтерию. Но издали увидел, что контора уже закрыта. Остановился и стоял в раздумье.
Мня увидела вышедшая на крыльцо больницы фельдшер Вера. Терапевт, которая  заведовала больницей уволилась и Веру перевели из нашего медпункта в больницу вести прием всех больных села. Помахав мне рукой, она крикнула:
- Женя иди сюда, расскажу тебе что-то.
Подойдя к девушке, поздоровался и заявил:
- Мы с тобою схожи в работе. Сначала оба на территории  одной бригады были. Теперь тебя сюда перевели с повышением. А меня тоже повышают и тоже переводят, но только в другой колхоз.
Вера улыбнулась и сказала:
- А может это неспроста, - и пристально посмотрела на меня, так, что я даже покраснел отчего-то.
Смущённый я молчал, и она тоже молчала, продолжая  рассматривать меня с ног до головы. Не выдержав спросил:
- Сказала, расскажешь что-то, а почему не рассказываешь?
- Ой, я и забыла. Не зря говорят девичья память короткая. Хотела про бабушку твою пояснить. Вспомнила, как нам на факультативные занятия, профессор приходил и рассказывал о возможностях не материального влияния на разные процессы.
- Наверно, что-то слишком мудрёное. Или может ваше чисто  медицинское. Потому как я ничего не понял из того, что сейчас сказала.
- Не материальное, это влияние, которое можно оказывать силой мысли. Твоя бабуля, мысленно наверно так сосредоточилась на моих действиях, так надеялась на излечение, что силами своих мыслей смогла мгновенно восстановить все утраченные функции своего организма.
- Мы с мамой даже оторопели тогда.
- Если не торопишься, могу тебе опыты показать, какие нам профессор показывал, демонстрируя влияние мысленное.
- Что за опыты?
- Пойдем, покажу.
В кабинете для приёмов Вера включила настольную лампу, уселась на своё место, мне велела переставить стул для пациентов стоявший сбоку стола к его средине:
- Садись напротив, чтобы лучше всё было видно.
- А что должно быть видно?
- Иголку с ниткой, над которой опыты будем делать. Но сначала немного расскажу из того, что нам рассказывали.
По её словам, тот профессор рассказывал им много того, как люди используя только силу своих мыслей,  приподнимали предметы в полностью закрытых стеклянных ящиках. Какое кино интересное про всё такое этот профессор им показывал. Потом сама вдела нитку в иголку, взяла один конец нитки пальцами так чтобы иголка свисала почти до поверхности стола от её согнутых в локтях рук, стоящих локтями на крышке стола. Руки её были совсем неподвижны,  лицо очень напряжённым, а взгляд сосредоточенным на иголке. Через минуту а может и меньше иголка чуть-чуть отклонилась в её сторону, а потом как маятник, качнулась в мою. Следующий шаг качения уже был вполне  заметным. А вскоре иголка стала раскачиваться уже больше чем на сантиметр.
Отложив иголку с ниткой в сторону, Вера смахнула со лба несуществующий пот и пояснила. Что она делала усилие, побуждая иголку шевелиться, только приближая её к себе. А обратно иголка возвращалась под действием своей силы тяжести. Потом предложила посмотреть как заставит иголку, но уже без нитки, двигаться к ней по столу. Достала из тумбочки чистое предметное стекло, для микроскопов, положила на него иголку  к себе остриём и силилась взглядом двинуть её к себе. Но сколько не старалась, ничего у неё не получалось. Зато кода повернула иголку остриём в сторону от себя и вновь сосредоточила взгляд на ней – игла шевельнулась и стала очень мелкими толчками поворачиваться остриём к ней.
Вера аж завизжала от удовольствия:
- Вот видишь? А так получилось!
- Да, заметно. Отчётливо видел как шевелилась и даже теперь заметно, что лежит не так как вначале лежала.
Вера предложила:
- Давай проверим, насколько у тебя развиты возможности силы мыслей.
- Не стоит. Я даже не представляю как это делать.
- А мы тебе с ниткой. Как я первый раз делала. Это самый простой способ.
Когда я установил локти на стол и сосредоточил свой взгляд на иголке, Вера начала рассказывать. почему она рассталась со свои парнем. Может потому, что отвлекался на её слова, а может из-за отсутствия нужного таланта, раскачать иголку у меня не получилось. Убедившись в отсутствии моих успехов сказала:
- Ладно брось её, и чего это мы с тобою тут сидим как доктор с пациентом. Давай туда пересядем, и я поплачусь в тою в жилетку дальше.
Пересели на кушетку за перегородку и она рассказала, что парень её в тот раз когда я их видел вместе приезжал к ней в последний раз. Что в городе у него сейчас другая, и он объявил друзьям, что осенью женится на ней.  Женится наверно он из-за выгоды. Той квартира отдельная досталась от недавно умершего отца и денег полно, потому, что работает официанткой в ресторане и обсчитывает посетителей.
Чтобы пожалеть девушку обнял её за плечи. А она сразу же закинула свои руки мне на плечи и начала целовать. Целовались не долго. Вскоре она попросила подождать её секундочку, и пошла за перегородку, а вернувшись легла на кушетку за моей спиной на бок и привлекла меня к себе. Наша близость продолжалась долго. Я никак не мог до конца насладиться и остановиться. Когда пришёл оргазм, долго ещё не хотелось вставать с такой  шикарной перины.  Она тоже не пыталась освободиться от моего веса, а отвечала на мои поцелуи и целовала сама.
Когда уходил, Вера узнала куда меня переводят и пообещала приехать в гости. Домой шёл не касаясь земли. Под впечатлением от полученного наслаждения, кажется легко и свободно парил над землёю. Радовало, что казалось бы одинаковые движения, что и при посещении Анюты Щербак,  подарили теперь ощущения совершенно другого уровня. И конечно же это не шло ни в какое сравнение с тем мизерным удовольствием которое мне удавалось испытывать со своими прежними подругами, когда пробовал заниматься с ними любовью, без полового акта.
Издали услышал как на завалинке у Ёлкиных парни, под гитару распевают недавно ставшую очень популярной песню, в которой припевом были слова: «Зажали брат, зажали брат, зажали!». Куплетов у этой песни существовало множество. В тех местах, где было начальство или милиция, куплеты были безобидными и не всегда смешными и припев пели именно такой. Но если посторонних не было близко, куплеты пели критические или даже политические и в припеве меняли в слове «брат» все буквы на другие кроме первой, так чтобы получался мат. Дойдя до Ёлкиных, постоял рядом, от избытка чувств, чуть ли не приплясывая в такт музыки. А парни наверно из уважения при мне перешли на не матерный вариант исполнения.
В Ильич, заявился с утра. Контора колхоза оказалась даже меньше чем в «Золотом колосе». Над узеньким крылечком был укреплён козырёк от дождя. Коридор тоже оказался узким и маленьким с одним окном,  ведущим на улицу. Напротив входной двери располагалась дверь бухгалтерии. Левее дверь, ведущая в крохотный кабинет для специалистов. В противоположном от окна торце коридора находилась широкая дверь в председательский кабине. Кабинет был огромным, наверно крупнее чем остальная часть помещения. И светлым, потому, что три его окна смотрели внутрь хозяйственного двора, а три других на улицу. Вдоль стен плотно стояли стулья. Было ясно, что здесь можно было проводить не только планёрки, но и большие заседания правления колхоза и другие массовые мероприятия.
Большой стол председателя располагался у противоположной от двери стены в углу,  примыкающему к окнам в хоздвор. К нему поперёк был приставлен другой длинный столик без ящиков. Это наверно было данью моде, по которой оформлялось убранство в кабинетах больших начальников в районах и в области. Но стульев у этого столика не было поставлено. И стол председательский стоял не в средине зала, а сиротливо сбоку. Из-за больших размеров кабинета и большой письменный стол, и тучный председатель колхоза от порога казались не слишком внушительными.
Перешагнув порог,  поздоровался и представился.
Председатель как-то устало посмотрел на меня и произнёс:
- Если Орлов, тогда не стой у порога. Проходи, садись рядом, будем знакомиться.
При этом он рукой указал на самый близкий к столу стул, из стоящих у окна. Проходя на указанное место, не мог решить, стоит ли вначале подойти к столу и пожать руку председателю или следовать на место указанное ним. Решил, что я, как и положено по этикету, первым поздоровался, а теперь он как старший и главный должен решить подавать мне руку или нет. Председатель откинулся в кресле, и справляясь с одышкой, как после быстрого бега, неожиданно пояснил:
- Смотришь на меня и думаешь, что с перепоя и морда отёкшая и дышу как паровоз. Не обращай внимания. Это я от болезни так выгляжу. Меня камни замучили, уже какой год на таблетках сижу.
Я смущённый ответил.
- Ничего такого и не подумал даже. К тому же ещё и осмотреться не успел.
- Осматривайся. Поговорим и я тебе контору покажу и конторских. А потом можешь по колхозу помотаться. У нас за агрономом мотоцикл закреплён.
- О, это хорошо. А то в Красном логу, Андрей Семёнович, до сих пор по полям на лошадке ездит.
- Для начала привыкай, что у нас всё с Лениным связано. Посёлок Ильич, колхоз имени Ильича, и председатель колхоза тоже Владимир Ильич, только не Ульянов, а Концов, - пояснил председатель и криво усмехнулся.
Про колхоз он почти ничего не рассказал. Пояснил, только что в колхозе числится три населённых пункта, но хуторок, в котором оставалось всего три дома, переселили, когда строили автомобильную трассу на Ростов. Остались только этот и Коммуна, которая так называется, потому, что во время коллективизации там действительно была организована коммуна. У меня накопилась уйма вопросов. И какая структура колхоза, и техническая вооружённость, наличие зерноскладов,  и специализация в растениеводстве.
Но на все эти вопросы председатель отвечал неохотно и вроде бы даже уклончиво:
- Ты меня уже запарил своим допросом. Поездишь по территории, побываешь на планёрке, со специалистами познакомишься и сам всё узнаешь. Давай лучше про твоё жильё поясню. Пока поживёшь по соседству с правлением. Дом щитовой на два хозяина. В каждой половине по кухне с плитою и по комнате большой. Твоя дальняя половина, а в той, что крыльцом к правлению Колька, бывший до тебя главным живёт. Не знаю когда он жену и детишек заберёт. Сам поехал на родину в Семилуки работу искать, как только узнал, что тебя вместо него присылают, а семья пока здесь.
Хотя у меня была ещё целая куча вопросов, председатель предложил:
- Пойдём я тебя лучше познакомлю с конторскими.
Выйдя из кабинета, и не закрывая дверь, тут же открыл дверь в кабинет специалистов. У противоположной стены стоял один стол, за которым лицом к входу сидел солидный мужчина. Ближе к двери  у боковых стен были расположены ещё два стола, так близко друг к другу, что между ними оставался только узенький проход.
Владимир Ильич пропустил меня вперёд и пояснил:
- Здесь у нас плановик трудится безвылазно. Зовут его Василий Трофимович.
А потом, обратившись к нему добавил:
- Вот тебе соседа нового привёл. Вместо Кольки будет. Его Евгением зовут.
Я поздоровался. Мужчина встал из-за стола, подошёл к нам пожал  мою  руку и с достоинством произнёс:
- Главный экономист Гладков, очень рад новому знакомству.
- Орлов, направили в ваш колхоз в качестве главного агронома, - ответил я.
- Значит действительно будем соседями по кабинету. Агрономический стол вот этот, у окна.
А председатель добавил:
- Только боюсь, что бумаг в нём никаких агрономических нет. Колька последнее время квасил беспробудно, так что ему не до бумаг было.
В кабинете бухгалтерии председателю пришлось давать более подробные комментарии.
Зашли, поздоровался я один, Концову наверно уже раньше пришлось с ними здороваться. Подтолкнув меня на средину кабинета он заявил:
- Агронома вот нового, знакомлю с теми, кто в конторе работает.
Я представился:
- Орлов. Зовут Евгений.
Круглолицый мужчина сидевший во главе двухтумбового стола спросил:
- А по отчеству как?
Я ответил:
- Отчество Петрович, но не обижусь если только по имени без отчества будете называть. Тем более, что в Красном логу, мне пожилые люди объяснили, что такое право ещё заслужить нужно.
Председатель указав на круглолицего пояснил:
- Это наш денежный распорядитель. Захарлал себе право распоряжаться колхозными деньгами, а остальных и близко к ним не подпускает. Разве, что в зарплату. Главбух значит.
В ответ, видимо соглашаясь со словами председателя, главный бухгалтер кивнул головою. А тот уже представлял другую:
- Это вот самая коренная наша специалистка. Она  пережила здесь не одного главбуха и не одного председателя. Хотя тоже приезжая, но в посёлке уже давно - её здесь за свою считают. Только мужа ей пока подобрать не могут. Несмотря на её детский рост у нас её все бабы и мужики Анной Михайловной величают.
Анна Михайловна при этих словах встала со стула и так низко кивнула мне головой, что получился чуть ли не поклон. Женщина действительно оказалась очень низкого роста. Не выше моей мамы. Полненькая и очень похожа на знаменитую музыкантшу Пахмутову.  Я не упустил случай  сделать бухгалтерше комплемент:
- Видно Анна Михайловна за это время всё же сумела заслужить такой авторитет, что по отчеству все называют.
Последнюю представил молоденькую девушку, сидевшую за близким  к двери столом:
- А это наша самая молодая сотрудница. Только учёбу закончила. Зовут её Лена, а отчество ей ещё не скоро придётся добавлять к имени.
И тут же добавил:
- Ленка, ты сейчас быстренько смотайся домой, возьми у Шурки ключи от квартиры, что напротив мишкиной.
А повернувшись ко мне пояснил:
- Её мать уборщицей в конторе. Вчера и позавчера она убирала в квартире твоей и в сарае, который к этой половине дома относится. Поэтому и ключи у неё остались.
Когда вернулись в кабинет Владимир Ильич подойдя к окну сказал:
-  Сейчас черкну Колькиной жене, чтобы отдала тебе мотоцикл колхозный. Вот их крылечко из кабинета видно. Постучишь – она должна быть дома. Может в мотоцикле и бензина нет Тогда постарайся на заправку заехать до обеда. А то после обеда заправщица уходит.
На мой стук дверь открыла очень неопрятно одетая беременная женщина. Я представился и подал председательскую записку. Женщина прочитала её и пояснила, что муж перед отъездом специально переставил мотоцикл в тот сарай, который принадлежит  соседней квартире. А ключ от сарая у уборщицы. И тут же меня предупредила, что мотоцикл хоть и новый, но неисправный. Что муж очень мучился, когда  пытался заводить его. И мог завести, только долго толкая с буксира.
Вскоре и уборщица появилась. Открыла квартиру, и сняла висячий замок с сарая. Отдала мне ключи и сообщила, что если нужно, в чём помочь, может  в уборке или полы помыть, то чтобы я не стеснялся и звал её на помощь. Пояснил ей, что убирать в квартире буду сам, а вскоре и родителей надеюсь перевезти сюда и поинтересовался как её величать. Женщина махнула рукой и заявила:
- Какое там величать. Я ж не в начальниках. Шуркой меня все погоняют.
- Знаете я не привык людей намного старше себя без отчества называть. Поэтому прошу поясните как будет правильно.
- По метрикам я Александрой Григорьевной значусь. Но так меня отродясь не звали.
С мотоциклом пришлось повозиться. Жиклёры в карбюраторе все оказались загрязнёнными настолько, что в них даже просвет заметить было сложно. Прочистил их все и насосом тщательно продул каналы. Потом обнаружил, что и в отстойнике полно грязи. Очистив его решил, что видимо в и баке есть грязь. Отвернул от бака краник, хорошенько потряс мотоцикл и слил весь остаток бензина из бака. Благо его там оказалось совсем немного. Потом открыл крышку прерывателя и не зря. Мало того, что контакты и  текстолитовая пластина были замаслены, так ещё и зазор между контактами прерывателя оказался совсем мизерным. Тщательно протёр все детали прерывателя и установил нормальный зазор. Потом выкрутил свечу зажигания. Хотел её прожечь на костре, но не нашёл из чего его зажечь. Ограничился тем, что отвёрткой тщательно очистил её от нагара и вытер тряпкой.
Без бензина пришлось катить мотоцикл к заправке пешком. Заправщица даже не удивилась этому. Зато поразилась, когда я залив бензин, завёл его при помощи заводной педали:
- Как это Вам удалось? Агронома здесь все шофера по очереди толкали пока заведётся. Он же хромой. Самому толкать тяжело. Усядется на сидение и просит, чтобы потолкали. Те толкают, толкают, а он всё не заводится.
Вернулся в контору и расспросил Василия Трофимовича, где мне найти бригадиров и начальников тракторных отрядов. Тот мне пояснил, что бригадир участка в колхозе один, и вроде бы командует он только тем, что в посёлке Ильич расположено. А в Коммуне бригадира нет. Но там кадрами распоряжается заведующая СТФ и звеньевая свекловодов.  И что тракторы с комбайнами расположены на стане за прудом у Коммуны. Только называют стан не отрядом, а бригадой. И что, по сути, в колхозе все последние годы всем полеводством руководил именно бригадир этой тракторной бригады Стародубов Николай Григорьевич. Очень опытный и ответственный руководитель. И посоветовал именно с ним встретиться в первую очередь.
Даже интригующе пояснил, что со Стародубовым, мне видимо придётся конфликтовать. Потому, что тот ни во что не ставил прежнего главного агронома. Не прислушивался к его указаниям, и делал все по-своему. Ссылаясь на то, что тот вечно пьяный и даёт команды,  не вникая в суть проблемы.  Озабоченный такими сведениями, решил вначале познакомиться с бригадиром  участка. Экономист пояснил, что того зовут Толик Потапов и он скорее всего дома. Потому, что его роль в колхозе заключалась в том, чтобы сходить к кому то из колхозников если его какой-то из специалистов или руководителей направляет на определённую работу и рассказал как найти дом бригадира.
Бригадиром оказался молодой, лет восемнадцати-девятнадцати парень в очках из огромных линз выпуклых, но довольно мощного телосложения. Когда познакомились, не выдержал и спросил зачем ему такие очки неказистые. Тот пояснил, что без них вообще ничего не видит. Попытался выяснить как он организовывает работу в бригаде. Оказалось, что он совершенно ни за что не несёт ответственности.  Даже не знает в каком поле что посеяно. Какое поголовье скота на фермах. Какие предстоят очередные работы в поле и в животноводстве. Пояснил, что от него требуют, только раздавать те наряды и тем колхозникам, каких укажут зав складом, или зоотехник, или заведующая фермы или бригадир тракторного отряда.
Спрашиваю у него:
- А хоть границы полей колхоза Вы знаете?
Он густо покраснел и попросил:
- Ради Бога, не говорите мне Вы. Я же пацан ещё. Просто благодаря  крёстному Владимиру Ивановичу Долгих, меня поставили на эту работу. А то бы я со своим зрением вообще  на печке сидел после школы. Меня  при моей то силе даже в армию не взяли из-за очков. 
- Ладно садись на мотоцикл поедем, покажешь мне поля колхозные.
Проездили мы с ним почти до вечера. Прозевали даже обед в колхозной столовой. Анатолий рассказал мне, что в столовой обедают все конторские и все кто в мастерских работает, и из гаража кто в обед там бывает, и со склада все и рабочие и заведующий.  Такой мощный общепит был для меня в диковинку. В Красном логу питались у колхозных кашеваров только на полевых станах в тракторных отрядах. В моей бригаде  и в бригаде Зорина. И то очень немногие. Только те которые оказывались в этот момент на территории бригады. Остальные, даже трактористы и комбайнёры трудящиеся на полях, брали узелки с едой из дому. Или ходили на обед домой, если оказывались не далеко от села.
Останавливались у края каждого поля. Устанавливал мотоцикл на подножку и исследовал поле вдоль и поперёк. Бригадир послушно ходил рядом, выслушивая мои комментарии. К вечеру  сложилась довольно полная картина положения дел в полеводстве. Перед вечерней планёркой коротко зафиксировал всё обнаруженное в общей тетради, которую специально завёл для новой работы. До этого нашёл в верхнем ящике своего рабочего стола план землепользования колхоза и начертил в тетради его уменьшенную копию с обозначением номеров полей. Так, что к планёрке был готов уже пояснять ситуацию, указывая в каком поле, что предстоит сделать.
Во время планёрки, председатель не стал называть мне  присутствующих. Но я сам быстро сориентировался. Не терпелось  посмотреть на Стародубова. И буквально с первых же минут узнал его потому, как тот требовал, чтобы инженер доставал или новые пальцы для гусениц тракторов или даже гусеницы новые в комплекте, потому, что не только пальцы но и траки на большинстве тракторов тоже уже износились. И замена одних только пальцев может не предотвратить участившиеся расстёгивание гусениц во время работы.
Я вначале не вмешивался в обсуждение дел, ожидая, что председатель  подведёт какие-то итоги дня и поставит очередные задачи. Но вскоре понял, что здесь каждый специалист или руководитель, объясняет, чего он добивается от других и требует чтобы те выполнили его просьбу. При этом остальные сидели безучастно, даже переговариваясь потихонечку. Председатель вообще не вмешивался их споры и рассуждения. В отличие от Ильина, он не выглядел строгим дирижёром, а казался безучастным, случайным присутствующим. На такой недистиллированной планёрке мне не приходилось присутствовать ни в одном хозяйстве.
Решил и я выяснить то, что меня интересовало.  Обратился сразу к Стародубову:
- Николай Григорьевич, я во многом ещё не разобрался, но поскольку Вас считают корифеем в полеводческих делах поясните  мне пожалуйста некоторые вещи. Вначале хочу понять по какой причине половину шестого поля оставили под чёрным паром? Или может там запланирован посев какой-то уж очень поздней культуры?
Стародубов прервал беседу с соседом и пояснил:
- Эта сторона поля оказалась такой заосоченной, что там чего бы не посеяли, его все равно бы осот заглушил.
- Я так и понял. Только тогда не понятно, почему после весновспашки, поле ни разу не прокультивировано? Уже июнь наступил. Растения сорные  не только давно дали всходы, так ещё и успели корневища отрастить. Поле зелёное стоит, хоть косилку пускай. Так  мы с вами, не выведем осот, а только размножим его.
- Да, сплоховали. Признаться, я в ту строну давно не наведывался. И подзабыл про пар.
- Значит в бригаде есть возможность завтра же занарядить хотя бы один трактор с культиватором на обработку этого поля?
- Да, конечно. Гусеничные сейчас не слишком заняты. Пошлю завтра двоих.
- Тогда бы желательно и того направить который пахал это поле чтобы  устранил то, что  напортачил при вспашке. Поле опахано только от дороги. А со стороны межи не опахана вся разворотная полоса. Там осот уже чуть ли не по пояс вымахал. И ближе к пятому полю два огреха огромных. Пусть этот бракодел найдёт их, ликвидирует огрехи.  и разворотную полосу от межи как следует запашет.
Стародубов оправдывался:
- Вы же понимаете, что я бригадир у трактористов. И моя обязанность трактора в наряды направлять и ремонт им делать. А за тем как пашут должны другие следить. У нас и главный агроном был и семеновод есть. Это их дело.
- Совершенно верно. Вот я и проследил сегодня как агроном. А теперь по свёкле. Междурядную на ней делаете на КДП-35 и совершенно правильно - так как гусеницы у него гораздо уже. Но почему при настройке культиватора пропашного, никто не задумался об увеличении обработанной зоны захвата? Вы посмотрите, рыхлится настолько узкая полоска в междурядьях, что даже след гусениц трактора не перекрывает. Трактористу даже оглядываться не нужно, может хоть семечки на ходу грызть. А о том, что потом свекловичницам придётся тяпкой рыхлить всё оставшуюся необработанной полосу и сорняки на ней  уничтожать никто наверно не подумал? Ведь гораздо легче и проще культиватор правильно настроить и постараться одному трактористу, чем потом лишнюю работу делать десяткам женщин. С утра проверьте, чтобы защитная зона на культивации свёклы была не более десяти сантиметров.
- Так он же половину растений вырежет при такой защитке, - предположил Сьародубов.
- Должен Вам напомнить, что озвучил сейчас стандартное агротехническое требование к этой операции. К тому же наиболее опытные механизаторы успешно справляются с такими задачами и при защитной зоне всего в шесть сантиметров. Только строго следят, за соответствием настройки культиватора с шагами расположения сошников той сеялки, которой выполнялся посев. И трактор ведут очень тщательно.
- Тогда на культивацию наверно придётся поставить вместо Косякова Сашку Цветкова, он хоть и на язык острый, но  в работе аккуратный.
У меня были и другие вопросы и замечания по моей отрасли, но решил их  не озвучивать, пока не выясню, кто за что отвечает. После планёрки решил съездить домой, покушать и захватить продуктов на следующие дни. Да подготовить к перевозке те вещи, которые мне понадобятся для проживания пока без семьи. Выкатил мотоцикл на дорогу и собрался его заводить. Тут ко мне подошёл Стародубов и поинтересовался:
- Хочу спросить, а Вы сколько дней ездили по нашим полям? Думал, что только сегодня приехали, а тут оказывается уже столько просмотрели.
- В колхоз я сегодня утром приехал. Поля  обследовал уже после обеда. Взял с собою Потапова, чтобы не заехать в соседние колхозы. Вот с ним и походили там где успели.
- Знаете, совсем не ждал такого. И признаюсь, что если и дальше так пойдёт, то мы много сможем добиться.
- Рад услышать это от Вас!
- А как я рад тому, что Вы меня сегодня строили при всех, даже и представить не можете.
От этих его слов я опустился с небес на землю, поняв, что он решил        высказать свою обиду. И как можно спокойней пояснил:
- Николай Григорьевич, прошу Вас не обижаться за сегодняшнее. Лично к  Вам у меня нет пока никаких претензий. Вы действительно обязаны только за состоянием техники следить и наряды выполнять по тракторам и комбайнам. Но поймите, на планёрке из всех присутствующих только Вы один командуете механизаторами. И мне не оставалось ничего другого как указать на те недостатки, которые допускают подчинённые Вам люди.
- Господи, да я не обижаться, не жаловаться подошёл! Меня, правда удивило, как человек в первый же день успел обратить внимание на то, чего мы тут неделями не замечали. Нас же не знакомили до этого. Поэтому подошёл пожать Вашу руку и попросить, чтобы не только сегодня, а и дальше Вам хватило усердия. А я чем смогу буду стараться помогать.
После этого объяснения летел домой как на крыльях. Дома подробно рассказал родителям о своих первых впечатлениях от новой работы. Посетовал, что в Ильиче явно заметно отсутствие дисциплины, как в председательском кабинете, так и на участках. Пожаловался, что никто не организовывает не объединяет разные коллективы и звенья. Мама посоветовала:
- Значит тебе следует в первую очередь заниматься такой организацией. Ты же в Чапаеве видел как в бригадах дела налажены и здесь тоже хороший опыт получил.
Я пояснил:
-  В Ильиче колхоз маленький совсем. Наверно и без бригадиров  смог бы легко управлять всеми полеводами и механизаторами. Но там ещё и животноводство большое. Не только крупный рогатый, но и свиноферма крупная. А на планёрке послушал, так зоотехник своё требовала от механизаторов, заведующие ферм спорили со свекловичницами, чтобы те им помогали. И никто, даже председатель не пробовал их примирить. Если договорятся – то хорошо, а не договорятся и то ладно. Бригадир есть, формальный, но он ни во что не вмешивается и ни за что не отвечает. Вроде посыльного у специалистов и заведующих. 
Мама соглашалась:
- Да, такое не привычно как-то. Но ты не спеши вмешиваться. Присмотрись, узнай, почему у них так принято.
На утро мотоциклом увёз только немного одежды сменной и посуды, решил, что возьму машину и перевезу сразу всё необходимое  для обустройства своей жизни пока без родителей. Собирался поехать за вещами после работы, но председатель велел выделить грузовик с утра, с тем, чтобы я не спеша всё сумел погрузить и выгрузить до темна.
Водителем оказался словоохотливый молодой мужчина по фамилии Нетребко. Всю дорогу он увлечённо рассказывал как они весело и радостно жили и работали на строительстве Нововоронежской атомной станции. И сетовал, что в селе жизнь намного скучнее. К тому же много времени отнимает домашнее хозяйство. А если не заниматься огородом не выращивать дома свиней и птицу, то можно с голоду умереть, потому, что даже при деньгах в сельском магазине не продают и половины того, что необходимо для приготовления еды.
Спросил почему же он вернулся в село если так хорошо жилось на стройке. Он прищурившись пояснил:
- В Ильич, я не возвращался, а переехал просто. Сам  на стройку  попал из Тульской области, а жена из вообще городская из Ростова. Когда-нибудь может расскажу почему и как у нас всё обернулось по жизни.
Воспользовавшись тем, что машину выделили практически на целый день решили погрузить не только всё необходимое мне из мебели, но и весь инструмент  строительный и кузнечный и бондарный доставшийся нам от дедушки. Генкина машина стояла на ремонте, а он пришёл домой на обед. Увидев нас, пришёл помочь выносить и грузить мебель. Потом пока мы с мамой паковали узлы с одеждой, обувью и постельными принадлежностями они о чём-то оживлённо разговаривали с Нетребко. Оказалось, что Генка так восторженно отзывался обо мне, так разрисовал, какой я хороший человек и надёжный товарищ, что Нетребко проникся ко мне доверием и на обратном пути поведал свою историю:
- Мне тут Ваш сосед так расписал, какой Вы порядочный,  и надёжный человек, что меня подмывает поделиться своею тайной. А то меня аж распирает желание не держать её в себе. Знаете, прямо как в той сказке, когда мужик в дупло дерева рассказал тайну, и ему полегчало.  Мне ведь велено даже жене не рассказывать подробности. Только Вы мне пообещайте пожалуйста, что не расскажите другим то, чем хочу поделиться.
Я заверил его:
- В этом можешь не сомневаться. У меня вон недавно одноклассник из армии вернулся. Служил в ракетных войсках и тоже много такого рассказывал, что  им разглашать запрещено. И даже не сомневался, что я не стану болтать об этом.
А потом поинтересовался:
- А ты кем работал на стройке, что тоже имел допуск к важным государственным секретам?
- Работал я как и в колхозе шофёром. А мой секрет он не только от людей должен храниться, но и от самого государства даже. Поэтому и боялся делиться ним уже сколько лет. Но кажется если поделюсь с надёжным человеком, то легче будет дальше жить.
- Вроде как душу облегчить хочется, - улыбнулся я.
А он серьёзно так ответил:
- Вот именно. Вроде как ношей тяжёлой поделиться с тем, кто рядом идёт. Хоть мы и не дружили пока, и не знакомы раньше были, но Генадий так Вас расхваливал, что мне прямо невтерпёж стало.
Нетребко на стойке вначале был водителем на ЗИС-150. Несколько раз попадал в совместные дальние поездки для оформления  важных грузов с самим начальником снабжения стройки. Тому он понравился, тем, что вёл себя скромно, уважительно относился к попутчику и старался  добросовестно выполнять любые поручения, даже если они не относились к обязанностям водителя. Вскоре тот принял  негласное шефство над Нетребко. Заказывал его машину даже для поездок по оформлению документов, когда не требовалось перевозить грузы, в то время как для такой поездки правильней было бы использовать полуторку. И комнату ему отдельную выхлопотал в общежитии, когда тот женился. А в начале зимы добился перевода своего любимца на новую непривычную машину «Колхида». Машина называлась седельный тягач и кузовом ей служило подобие железного вагона на колёсах, который можно было подсоединять и отсоединять от самой машины. Машина ему очень даже понравилась. Дорогу было видно как на ладони, потому, что спереди не было капота моторного отсека. Остеклённая со всех сторон кабина, позволяла иметь отличный обзор. А для дальних переездов имелось даже настоящее спальное место, чего не имели ни один из наших грузовиков.
Вскоре   начальник снабжения предупредил Нетребко, чтобы тот готовился в дальнюю поездку за очень секретным оборудованием для реактора атомной станции. Поездка предстояла не только важная, но и очень секретная, поэтому об этом не следует говорить ни одной живой душе. Загрузили в машину стройматериалы, которые проще бы вроде было перевозить в грузовиках с открытым кузовом. Но начальник по секрету объяснил водителю, что этот груз предназначен для маскировки, чтобы вражеские лазутчики не узнали об истинном предназначении их поездки.
Выехали они задолго до рассвета и к следующей ночи были уже в Баку. Там их машину погрузили на паром и переправили в Красноводск, потому, что в путевом листе и в накладных значилось, что они везут стройматериалы в Ташкент, для восстановления города после землетрясения.  Но после переправы начальник сжёг путевой лист и накладные выписал новые, указав, что они везут шефскую помощь для обустройства стойбищ чабанов в горах Туркменской ССР.  У въезда в Ашхабад  встретил мотоцикл ГАИ с двумя милиционерами, которые их сопроводили в загородный милицейский дом отдыха, пустующий зимой.  Хотя отдыхающих не было,  работала кухня и выделенном для них отдельном двухместном домике было тепло, уютно и работал телевизор.
Перед этим начальник велел Нетребко передать ключи от машины одному из сотрудников милиции, заявив, что те сами доставят стройматериалы в горы. Но почему-то даже, документы на машину и накладные на груз не забрали у него. Ждали они возвращения машины три дня. Вернулась она поздно ночью и начальник долго её осматривал вместе с теми которые вернулись на ней. На запоры кузова установили пломбы, при этом не по одной, а почему-то по три разных. В обратный путь они выехали только в восемь утра, хотя начальник так и не ложился спать до самого выезда. Для обратного пути Нетребко заполнили новые документы. Путевой лист был заполнен на бланке с тремя печатями – двумя простыми и одной гербовой. Пунктом назначения значился научный институт московский и было указано, что досмотр груза категорически запрещён. А в накладной в качестве груза указано «изделия стратегического характера».
Назад ехали вокруг моря, переправляясь через Урал и через Волгу. И чтобы не останавливаться начальник когда Нетребко уставал, заставлял его ложиться на спальное место и отдыхать, а сам садился за руль авто. У него оказывается тоже были права на управление грузовиком и он даже свою фамилию для этого вписал в путевой лист.  В  Москве, у института обозначенного в путевом листе их тоже уже ждали.
Потребовали опять отдать ключи от машины. Нетребко проводили в чью-то квартиру, а начальник остался с теми, которые встречали груз. Перед обедом начальник счастливый и довольный тоже появился в квартире и сказал, что задание ими с честью выполнено, и они могут незамедлительно возвращаться домой. По дороге начальник крепко спал на спальном месте, а когда доехали до Воронежа проснулся и начал важный разговор со своим водителем. Пояснил, что их поездка не подлежит разглашению никому, даже самым близким. Что если он думает, что везли они не то, что обозначено было в документах, то такие мысли пусть навсегда выкинет из своей головы. А если когда либо придётся отвечать на вопросы по этому поводу, то он должен честно признаться, что возили стройматериалы для чабанов, а обратно минералы для института. Сказал, что благодаря этой поездке Нетребко обеспечил безбедное существование своей семье и родителям может помочь. Но предупредил, что в дальнейшем они не должны часто встречаться, и что ему в его делах будет помогать прораб второго участка.
Действительно уже на следующий день прораб нашёл его и сообщил, что вскоре будет сокращение водителей и ему он поможет построить жильё в любом из сёл области. Нетребко хотел, поселиться в Колодезной, чтобы поближе быть к своей стройке, но прораб объяснил, что здесь ему заниматься строительством будет сложно. Потому, что помогать он будет не официально. А в Колодезной, другие руководители  могут заметить рабочих со стройки. Предлагали другие сёла района, но Нетребко выбрал Ильич, потому, что он располагался на трассе. Строили ему дом и надворные постройки с учётом его пожеланий. В посёлке он пояснил, что выиграл много денег по облигации займа, и на них нанял городских строителей. 
Его новый дом кирпичный действительно выделялся на улице посёлка. А рядом с домом ещё и гараж кирпичный был со смотровой ямой. Потому, что перед увольнением со стройки профком включил его в число передовиков, которым предоставлялось право приобретения легкового автомобиля. Таким образом он стал единственным частным владельцем четыреста третьего «Москвича» с нежно жёлтым кузовом и вишнёвыми боками. Вот только ездить в Ноноворонеж ему категорически не рекомендовали. Поэтому он за это время потерял связь со всеми своими товарищами по стройке.
Выслушав его исповедь, я самым серьёзным тоном заверил, что никогда и никому не расскажу об услышанном. Что если ему легче станет, что поделился со мною свею тайной, готов буду и в дальнейшем слушать его рассказы на секретную тему, но не выдержал и поинтересовался:
- А ты, как думаешь, что вы везли на самом деле?
- Знаете, я даже и думать про это не хочу. А если меня даже резать будут буду говорить, то что начальник приказал.
- Конечно. Тем более как я понял, ты своими глазами и не видел ничего кроме тех пиломатериалов, что вели туда.
Так неожиданно в посёлке у меня появился товарищ, который стал считать меня чуть ли не родственником. Появился и ещё один товарищ из числа шоферов. Напротив, крыльцо к крыльцу жила семья Михаила, водителя председательской «Волги». В обед увидел, что он открыл капот машины и зачем-то газует рукой двигая тягу педали акселератора под капотом. Подошёл и спросил:
- Может помощь какая нужна?
Михаил пояснил:
- Пальцы стали сильно стучать, когда обороты добавляю. А с утра такого не было.
Я уточнил:
- Может зажигание регулировал? Если раньше ставил обязательно детонация будет.
- Не лазил я туда. Даже капот не открывал сегодня.
- А бензин новый не заливал.
- Бензин залил. Только что с заправки. Бак почти пустой был.
Я уверенно пояснил:
- Тогда и гадать нечего. Наверняка залил бензин с низким октановым числом.
- Не должно бы. Я всё время заливаю из той цистерны, где семьдесят второй. И сейчас из неё заливал. Три лейки влил. Хотя утром на заправку приезжал бензовоз из Колодезной. Может они шестьдесят шестой слили в эту цистерну. Наверно правда стоит зажигание поставить попозже.
Я высказал другое предположение:
- Может даже и не из-за бензина. Если зазор в прерывателе самопроизвольно увеличится, момент зажигания тоже может получиться более ранним.
- Почему?
- А толкатель подвижного контакта перемещается вперёд и поэтому искра раньше возникает. Сними крышку трамблёра посмотрим на зазор.
Когда Михаил снял крышку обнаружилось, что шуруп, фиксирующий крепление контактов ослаб, регулировка нарушилась и зазор получился действительно очень большим.  Установив нормальный зазор и зафиксировав положение контактов, он вновь запустил двигатель и погазовав, убедился, что теперь мотор работает нормально. Поблагодарив за подсказку поинтересовался:
- А Вы что шоферили до агрономства?
- Нет, просто на учёбе пришлось подробно изучать устройство машин и тракторов. К тому же принцип работы прерывателя одинаковый что у мотоцикла, что у машины. Теорию знаю на пятёрку и на практике пришлось не раз сталкиваться с таким.   
- А я думал, что начальники не знают даже где что расположено на моторе. Кроме может инженера, потому, что они изучают устройство техники.
- Нет, ты не прав. Инженеры они конечно изучают всякие там теории сопротивления металлов, чертежи им очень сложное приходится и выполнять и читать. А устройство тракторов и автомобилей, агрономы знают не хуже инженеров.
- Не знал такого. Хоть и прожили три года рядом с квартирой агронома. Теперь если, что по машине спросить придётся буду к Вам обращаться, а не искать инженера. А Вы в гости заходите. Вот прямо сегодня, вечером, как сосед. Познакомлю с женой и дочкой и поужинаете горячим.
- Спасибо. Но я пробую сам кухарить. Даже примус новый себе купил позавчера. А в воскресенье поеду к родителям, они для меня обещают утку забить. Приготовлю утятину и тебя с женой приглашу на новоселье к себе как соседа.
Вместе покушать нам так почему-то и не удалось. Но зато Михаил, частенько завидев меня возвращающегося вечером после планёрки, подходил поздороваться садился на ступеньку моего крыльца и затевал разговоры. Было видно, что ему приятно наше общение, а я благодаря его рассказам узнавал много нового и полезного о посёлке, о специалистах и о семье председателя. 
Поразил его рассказ о том, как он с самых первых дней назначения Концова на эту должность, по воскресеньям возил председательскую жену в Воронеж на центральный рынок торговать пшеницей. Мешки с чистым сортированным зерном готовил кладовщик, а Михаил грузил их в багажник, и носил к прилавку на рынке. Его злило, что больше двух лет, практически все воскресенья он выполнял такое поручение, лишившись свободного времени. А меня поражало, то, что самый главный руководитель колхоза, получая самую высокую зарплату, не гнушался ещё и  тем, чтобы получать дополнительные доходы. Причём явно не законные,  и не стеснялся даже вовлекать в такое своего подчинённого.
Благодаря полученным во время учёбы знаниям, и натренированный Андреем Семёновичем внимательно наблюдать за происходящим на полях и вдумчиво анализировать то, что наблюдаю – на новом месте ощущал себя неким чуть ли не сказочным повелителем всех колхозных полей. Для более полного и тщательного обследования состояния полевых культур приучил себя через день или через два дня оставлять мотоцикл в сарае и пешком обходить поля, обследуя каждый их уголок. С утра начинал обход от полей расположенных у птичника, затем обследовал расположенные рядом с посёлком Коммуна, а ближе к обеду заканчивал осмотр полей граничащих с полями соседнего села Можайское. В обед появлялся на полевом стане тракторной бригады. Обсуждал с Николаем Григорьевичем сложившееся положение дел и намечал план наших действий на ближайшие дни. Пояснял трактористам особенности настройки и регулировки сельскохозяйственных машин для предстоящих операций. К вечеру завершал обследование тех полей, которые располагались вдоль трассы.
С единственным моим непосредственным подчинённым агрономом-семеноводом не мог никак наладить нормальные отношения. На планёрку он не обязан был ходить, но я предложил ему встречаться по утрам, чтобы давать ему поручения и проверять как он ведёт сортовые и семеноводческие документы. Документы в кабинет он так и не принёс, утверждая, что ему удобней их заполнять дома, и что он каждый раз забывает их захватить, чтобы мне продемонстрировать. В течение дня тоже редко мог его видеть. На мои вопросы, чем он занимался, отвечал, что был на зерноскладе или на семенных участках, хотя я его ни там, ни там никогда не встречал.
Некоторые мне нам намекали, что Дмитрий Васильевич, постоянно ходит выпивши. Я при встречах и разговорах стал внимательней к нему  присматриваться, но ничего похожего не замечал. Пока однажды не убедился, что просто не способен определить степень его трезвости. Столкнулся с ним на крыльце конторы. Увидев меня он обрадовался:
- Вот хорошо, что встретились. А я Вас специально ищу. Повлияйте на завгара. Мне образцы необходимо в контрольно-семенную, а у него  машины заняты.
Я не понял:
- Как заняты? Сейчас все колхозные машины зерно с тока возят на элеватор. Мимо лаборатории. Можно сесть в любую и отвезти образцы.
- Вот и я говорю все заняты.
- Что у них в кабинах места нет?
- Места то есть, да мне ещё бутылки с образцами на влажность нужно засургучивать. И как я тогда поеду?
- Ничего не понимаю? Если не успеваете сейчас, то можно поехать со следующей.
- Ладно, побегу, а то сегодня вообще не получится.
В недоумении постоял немного, наблюдая как семеновод, не заходя в контору, поспешил обратно на зерноток. И тут ко мне обратился запыхавшийся конюх:
- Во! Хоть Вас увидел. Сил больше нет. Хотел или председателю или Вам пожаловаться. Остепените этого Казьмина, кто-нибудь. Как напьётся, так и начинает чудить.  Зашёл в конюшню и конь у скотников ему чем-то не угодил. Взял и покусал коня за ухо аж до крови.
- Не понял кто кого покусал? Конь Дмитрия Васильевича наверно, а не он коня.
- Если б конь оттяпал этому алкашу нос или ухо я бы только радовался. А так он коня покусал.
- Как это?
- А очень просто. Схватил его за ухо нагнул голову и начал грызть. Конь еле вырвался. а из уха кровь капает и рана получилась как от ножа.
Удивлённый и возмущённый пошёл искать семеновода, но так нигде его и не нашёл. На следующее утро потребовал от него объяснений:
- Дмитрий Васильевич, потрудитесь объяснить вчерашнее происшествие на конюшне.
Семеновод потупился и виноватым голосом произнёс:
- Да я уже знаю. Конюх просветил. У меня бывает, когда переберу немного, то могу такой фортель выкинуть, что и самому после не верится. А тут я после позавчерашнего действительно слишком переборщил с похмельем.
- Выходит когда мы вчера разговаривали про образцы, Вы были сильно пьяны?
- Знаете, я и про наш разговор ничего не помню. В этом году зарёкся крепко выпивать, а всё равно порой не сдерживаюсь.
- Поразительно. Мы разговаривали стоя вплотную, а я даже и заподозрить не мог, что Вы пьяны.
- А по мне и не определишь. Если запаха не слышно, то и догадаться нельзя. Я раньше и в райком ходил в стельку пьяным и в управление и никто не догадывался. Только сам после не мог вспомнить зачем туда ходил. А вот жена, гадюка, с конца улицы уже определяет, когда домой навеселе возвращаюсь.
Выяснив  как обстоят дела с отправкой образцов семян в лабораторию, потребовал, чтобы на работу он являлся трезвым. Даже припугнул тем, что если поступит ещё одна жалоба на него, буду каждое утро отправлять его в медпункт, на освидетельствование по возможному опьянению. А сам не мог понять, как так получается, что у некоторых сложно определить их состояние по внешнему виду. Мне казалось, что у меня, даже после ста граммов вина уже и речь становится не слишком связной. И на походке это наверно отражается. А здесь человек выпил столько, что не отдаёт отчёт своим поступкам, а и походка и разговор не выдают его состояния.
По воскресеньям ездил в Красный лог к родителям. Помогал им по хозяйству и объедался домашней едой. Однажды вернувшись, стал ставить мотоцикл в сарай и обнаружил, что сарай опустел. Пропали все столярные инструменты, оборудование для выделки кож, сапожные инструменты. Не знал, что и думать. Увидев соседа, рассказал ему о случившемся.
Михаил вспомнил:
- А моя вчера ещё заметила, что Колька Беляев, возился у двери Вашего сарая. А потом ещё и ночью ей показалось, что он что-то громоздкое тащил к себе через дорогу.
- Что это за Колька?
- Да вон наискосок через дорогу он с молодою женой в хатке бабкиной живут. Он скотником, а она в доярках. Молодые совсем, а живут затворниками. Ни люди к ним, ни сами к людям.
- Сейчас схожу поинтересуюсь, что он делал ночью у моего сарая.
- А без толку. У них вон света нет. Оба на ферме. А ночью они и не впустят. Лучше к брату его, завтра. Он его в ежовых рукавицах держит. Ругает, если, что не так, а бывает, что и накостылять может как старший, если заслуживает.
- Брат, тоже в колхозе работает?
- Нет, не в колхозе но  он у нас самый известный и все к нему подлизаться норовят. Он уже какой год заведующим в магазине.
- Владимир что ли?
- Ну да, Володька.
- А по отчеству его как?
- Не знаю. Его все Володькой зовут. А вот жену Екатериной Ивановной, потому, что она библиотекарша.
На следующий день зашёл в магазин. Покупателей не было, а продавец обратился ко мне первым:
- Молодец что зашёл пока народу нет. Хотел поговорить. У нас тут целая команда собралась из тех которые дружат с Концовым. И он сказал, чтобы и тебя в нашу шайку пригласили. Так мы тут в среду договорились порыбачить ночью у птичника, хотел и тебя пригласить.
Я поинтересовался:
- А что нужно будет для рыбалки? У меня даже и удочек нет.
Владимир засмеялся:
- Удочками днём рыбу ловят. А мы ночью поедем. Снасти у нас все есть, а ты просто в среду спать не ложись рано. После одиннадцати заеду за тобой.
Я согласился и рассказал о том, что произошло за время моего отсутствия, и что люди видели там ночью его брата. Владимир возмущался:
- Вот скотина, опять влез в передрягу. Я ему мозги вправляю и словами и по загривку, а ему всё неймётся. В перерыв, найду его, разберусь и заставлю до последнего гвоздика всё вернуть и разложить по местам, туда где что лежало.   
Успокоившись, поехал в район на совещание. А к вечеру забыл о происшествии. На следующее утро ещё до открытия магазина Владимир пришёл ко мне в кабинет и пояснил, что разговаривал с братом и лично осмотрел все уголки его двора, но ничего даже похожего на мою пропажу не обнаружил. И Николай вроде бы категорически заявляет, что ничего у меня не брал. Настаивал сходить с ним во двор и в домик брата и самому во всём убедиться. Проводить такое расследование я не стал. А из пропавшего так и не удалось ничего найти.
На рыбалку ночную поехали втроём. Николай Михайлович, заведующий мастерскими, Владимир и я. Николай Михайлович, на мотоцикле с коляской привёз заранее правильно уложенные две сети и бредень. Я приехал  с Владимиром на его мотоцикле, и на плече с трудом удерживал огромный моток верёвки льняной. Пока у плотины разматывали и подготавливали снасть, мне подробно пояснили ситуацию. У председателя установилась очень крепкая дружба всего с шестью жителями посёлка. С заведующим магазина,  заведующим мастерскими, бригадиром тракторной бригады,  кладовщиком,  трактористом Долгих и с бывшим главным агрономом. Все перечисленные являлись членами правления. Исключение составлял только Владимир потому, что не был колхозником. Теперь Концов велел привлечь в эту команду и меня.
Или потому, что перечисленные считали себя друзьями председателя, или потому, что считались  руководителями колхоза, председатель иногда позволял, а порою и поощрял некоторые их вольности. Они и сено для своих животных не косили вручную, а завозили из колхозных полей. И из кладовой могли выписывать всё самое дефицитное. Долгих  чуть ли не каждый год, пересаживался на новый трактор, как только такой поступал в колхоз. И рыбалку негласную председатель им разрешал. На территории колхоза было три пруда. Но рыбными считались два. В третьем мелком, у трассы водились только пескари. Там местные рыбу вообще не ловили. Иногда дальнобойщики пробовали там бредень потаскать, но им в него попадались в основном лягушки.
Официально рыбу ловить разрешалось только на удочку и местным и приезжим. И местные жители тщательно следили, за соблюдением таких правил. Вроде бы некоторые хитрые из Коммуны, на ночь закидывали в пруды донки с макухой и вылавливали огромных сазанов.  Хотя во время ночных рыбалок мои товарищи вытаскивали бреднем донки не только из пруда в Коммуне, но и из этого у птичника. На случай если во время  такой рыбалки появится посторонний, то следовало пояснить, что вылов осуществляется по заказу района и по распоряжению председателя. А он обязательно утром подтвердит эту версию. При этом на рыбалку отказывались ездить и кладовщик и бригадир  Стародубов, хотя и знали о такой возможности. Может потому, что у них мотоциклов не было. А  Долгих ездил, когда приглашали, хотя у него тоже не было мотоцикла.
На рыбалке применялись свои хитрости. Крылья бредня, с большущей мотнёй, удлинялись сетями. В результате  снасть захватывала большую часть ширины пруда. С той стороны где рыбаки тащили сооружение близко к берегу за палку была привязана короткая верёвочка. Зато к противоположному крылу прикреплялась одна довольно длинная, позволяющая тащить снасть на спускаясь в воду. Такую верёвку они называли заводной. А другая ещё более длинная, называлась перекидной и её край располагался на том берегу, по которой шли с короткой верёвкой. Мне предложили идти по берегу немного впереди того, который тащил край сети близко к берегу, и не напрягаясь тащить верёвку не мешая основным ловцам.
Зато когда приблизились к хвосту пруда и воды стало меньше, тащивший заводную верёвку оставил её и побежал вокруг, чтобы успеть на нашу сторону, к моменту завершения. А мне пришлось со всех сил, тащить свою верёвку. При этом в темноте было видно и слышно как огромные рыбы начинают перепрыгивать через сети и бредень. Но когда   вытащили мотню на берег, в ней оказалось ещё очень много рыбы. Была рыба и запутавшаяся в сетях. Рыба встречалась такая крупная, какой мне раньше и видеть не приходилось. Зато пока её выбирали рыбаки честно выбрасывали назад в воду всю мелкую и даже некоторую довольно крупную.
Узнал я и способ делёжки рыбы. Мне объяснили, что все рыбаки всегда так рыбу делят. Вначале выбирая равные по размерам разделили рыбу на две равные кучи. Пояснили, что одна из них председательская. Он вроде бы и с районом своею добычей делится. Вторую кучу следовало разделить между рыбаками. Но я категорически отказался от своей доли. Меня даже уговаривали, но не слишком настойчиво. А я объяснил, что и готовить рыбу не умею. И домой скоро не попаду, чтобы родителям её отвезти. Владимир забрал свой мешок с рыбой на бак мотоцикла, а Николай Михайлович положил свою на дно коляски. Сверху разместил снасти и рыбу для председателя. Владимир спросил:
- Не подавится твоя под таким грузом?
Тот беспечно махнул рукой и пояснил:
- Лучше пусть рыба подавится, чем объясняться с Концовым, почему мне так много досталось. Увидит и не поверит, что по честному делили.
Вскоре меня хотели пригласить ещё и на подобную рыбалку, в Коммуну. И заявили, что туда следует ехать ещё позже. Но я отказался. Сказал, что не энтузиаст рыбалки. А после такого ночного занятия потом днём хожу полусонный. Они потом постоянно ездили с Долгих.
Вечером в субботу  уехать в Красный лог не получилось – было не на чем. А тут сообщили, что в конторе меня ждёт какая-то девушка. Явился в контору и обнаружил за своим столом, ожидающую меня Веру - фельдшера из Красного лога.  Когда пришли ко мне на квартиру, признался, что у меня на вечер не приготовлено никакой еды, потому, что с утра планировал ехать к родителям. Вера сказала, что по идее женщина должна готовит еду для мужчины, но она так соскучилась по мне, что готова отказаться от любой даже самой изысканной еды.
Ночь получилась не забываемой. Я всё не мог насытится. Вера тоже с жадностью целовала и ласкала меня. Потом она устала и предложила поспать, потому, что утро уже приближалось. Я соглашался, но через несколько минут опять начинал ласкать полусонную подруги и опять овладевал нею. Зато  днём проспали  до самого обеда. Когда проснулись, Вера попросила разжечь керогаз и начала в сенях готовить еду, а я без дела счастливый бродил по  квартире. Полученные ночью наслаждения принесли радость, блаженство наполняли тело и Душу воздушной и какой-то светлой лёгкостью.
Когда покушали, Вера забеспокоилась, что не успеет  добраться в Красный лог засветло. Мотоциклом отвезти её я не мог, потому, что у него был разобран двигатель для ремонта. Поспешили на трассу, чтобы, «поймать» попутку. По дороге весело болтали, вспоминая прошлые события. Вера вспомнила как увидела меня впервые когда пришёл приглашать её в нашу компанию. И сказала, что прежний её друг сразу же догадался, что мы подружимся  с нею и поженимся.
Эти её слова враз разрушили моё радостное возвышенное состояние. Осознал, что продолжение таких очаровательных встреч, действительно должно завершиться обязательной женитьбой.  Мелькнула мысль, что до этого момента я ведь и не думал и не предполагал о такой перспективе. Сознание заволокло возмущение, что со мною опять, как и с сёстрами Дунаевыми, посторонние, не считаясь с моим мнением принимают решение о моём будущем. Возмущение росло, даже злоба ощущалась.
Вера почувствовала перемену в моём настроении и спрашивала о чём я задумался. А я уже твёрдо решил в корне всё поменять.  На автобусной остановке предложил пока не останавливать машины, а сесть на лавочку и серьёзно поговорить о нас с ней. Сразу же твёрдо и решительно заявил, что встречаться мы с ней больше не будем. Своими словами я на время даже лишил её дара речи. Она торопливо пыталась выяснить что мне в ней не нравится. Её лицо, фигура или то, что у нас было ночью. Заверял, что всё мне в ней и всё, что у нас было мне нравится очень, но твердил, что эта наша встреча будет последней. Она пыталась добиться ПОЧЕМУ я так решил, а я лишь повторял, что это моё решение твёрдое и окончательное. Но объяснить причины не мог или не хотел. Вера плакала, а я даже не пытался её обнять, чтобы успокоить.
Неожиданно она чуть не кинулась под колёса приближающейся большегрузной машине, остановила её, сказала водителю, что просит подвезти её. Забралась в кабину, и даже не оглянувшись на меня. А я долго ещё сидел на лавочке. Обдумывал и взвешивал своё такое неожиданное решение. И находил всё новые и новые аргументы в пользу того, что поступил правильно. И видимо, чтобы не вызывать сомнений, ни на мгновение не вспоминалось, какие наслаждения удалось  испытать в результате её приезда.
Председатель, когда приходилось заходить в кабинет, старался подольше задержать меня. Расспрашивал о том, чем трактористы в полях занимаются, как моим родителям живётся в Красном логу. Но в основном сам рассказывал о себе, о своём родном селе, о том как с женой познакомился, как парторгом работал в Можайском. Обижался:
- На работе с восьми и до вечера сидеть приходится. Народу много, а поговорить по-настоящему и не с кем.
Я возражал:
- Что Вы такое говорите? К Вам порою даже в очередь стоят, чтобы зайти.
- Во, во. Чтобы зайти. Зайдёт или накладную подписать или заявления. Да и нет тут почти никого, кому бы доверять можно. Так и киснешь за столом целыми днями. Поездить бы по колхозу или куда по делам, так почки проклятые не отпускают далеко от чайника.
Председатель жаловался и все знали, что у него камни в почках, не дают ему жизни. Вплотную к его столу стоял постоянно включенный электрический обогреватель, предназначенный для обогрева трамвайных вагонов. На обогревателе стоял чайник. В нём председатель с утра до вечера готовил себе какой-то специальный почечный чай. То двигал чайник на средину, чтобы он закипел, то отдвигал к краю, чтобы чай оставался тёплым. В серой эмалированной кружке   постоянно оставался холодный напиток. Он добавлял туда тёплого и пил понемногу очень часто. Даже во время планёрок и заседаний.
Приглашал он и меня отведать его лекарство. Но не чай, а более существенное. Откровенничал:
- Знаешь, я к пиву пристрастился чуть ли не с пелёнок. Оно мне казалось вкусней всего на свете. И стоит копейки. А за час можно залить в себя столько, что дышать уже нечем. Чуть не главной радостью в жизни считал.
Вспомнив вкус пива, я даже вздрогнул и пояснил:
- А я не понимаю, что люди вкусного находят в нём? – потом улыбнувшись добавил. - Скорее соглашусь, с уборщицей из красноложской закусочной, которая утверждала, что оно мало чем от конской мочи отличается. И пенится, и цветом похоже и на вкус горьковатое.
- Ты, что? Прибил бы её за такие слова! Ведь именно в горечи пивной и вся изюминка! Это я тебе как знаток говорю.
- Видимо я в этом деле отсталым являюсь - сколько не пробовал пиво, так и не мог его полюбить.
- А мне видишь, болезнь моя проклятая лишила этого удовольствия. При болезни почек ни вина, ни тем более пива даже пробовать не разрешается. Приходится изо всех сил терпеть. Уже наверно лет пять ни пива, ни вина и во рту не держал. Зато вот водочка, помогает с камнями бороться. Спирт чистый говорят, ещё лучше помогает. Но медицинский достать сложно, да и выпить его не просто.
- Не знаю. Я в этих делах не разбираюсь.
- А я на практике всё выверил. Понемногу, грамм по тридцать-пятьдесят, если через пару часов принимать – так никаких приступов не бывает. Ты кстати никуда сегодня ни в район, ни на МЭЗ не собираешься?
- Нет. Я по полям.
- Тогда, давай составь мне компанию. По глоточку. Сам вреде бы знаю, что для лечения, а со стороны вроде как алкашу в одиночестве. А так и польза будет и в компании.
- Не, Владимир Ильич, в этом деле я Вам не помощник. Мне нельзя.  Хоть и меньше чем в «Золотом колосе» но спортом  понемногу продолжаю заниматься и здесь. Да и с людьми до конца дня со многими встретиться придётся. Как я им поясню, что от меня водкой прёт?
- Тут ты прав. Начальству неприлично выглядеть нетрезвым, не то что днём, а даже и после работы. У меня для этого специально луковица очищенная в столе постоянно лежит. Если кто заходит, так я кусочек в рот и жую. Пусть лучше луком прёт, чем перегар унюхают.
После его слов мне стало понятно, почему в председательском кабинете мне всегда слышался запах лука. Тем более, что моё место на планёрках и на заседаниях, было самым близким к его столу.
Когда рассказал своему соседу по кабинету о предложении председателя тот посочувствовал ему:
- Жалко Концова. Твой предшественник, наоборот при каждом удобном случае старался «причаститься» у председателя.
- Так они же земляки, и вроде бы дружили ещё задолго до этого колхоза.
- Я  если честно не замечал за ними никаких земляческих отношений. К родителям тот и другой всегда отдельно ездили. Сдружила их выпивка. А ты упускаешь возможность стать собутыльником у шефа.
- Увольте Василий Трофимович, мне такое звание не прельщает.
- И правильно.
Собутыльником у председателя не стал, зато в члены правления меня избрали на первом же собрании колхозников. Довыборы взамен выбывшего главного агронома в члены правления значились вторым вопросом. Когда Концов спросил какие будут мнения по этому вопросу из зала свекловичница из Коммуны выкрикнула, что агроном был приезжим, а в правление следует выбирать своих местных, чтобы они заботились о колхозниках. Её поддержали несколько женских голосов:
- Правильно, свои они лучше людей знают, и что нужно кому лучше понимают.
- Агроном был образованный так и среди наших есть образованные. Вон братья Коротких хоть Юрий Михайлович хоть Владимир. Оба институты заканчивали.
- Правильно. Давайте  любого из Коротких выбирать.
- Да, мы их с пелёнок знаем и они нас.
Председатель возразил:
- А я всё же предлагаю обсудить кандидатуру нового агронома. Ему вроде бы как и по должности положено, как специалисту. Зоотехник у нас в правлении, ветеринар в правлении, и агроном тоже был членом правления. Давайте и этого изберём, чтобы не менять порядок.
Женщина предложившая выбрать местного заявила:
- Так Коротких тоже ведь оба специалисты. Тот бухгалтер, а другой инженер.
Председатель согласился;
- В таком случае, если других предложений не будет, выносим на обсуждение три эти кандидатуры.
При обсуждении первым выступил бригадир тракторной бригады. Николай Григорьевич так меня расхваливал, что аж стыдно стало. Утверждал, что я очень грамотно управляю полеводством, что приношу чуть ли не больше пользы чем все трактористы и свекловичницы колхоза. И что правлению обязательно нужно иметь в своём составе такого опытного специалиста. И заведующий мастерскими тоже поддержал меня. Заявил, что с инженером он дружит и как с земляком и как с непосредственным начальником, но считает мою кандидатуру более подходящей. После этого  вопрос поставили на голосование.
За меня проголосовали единогласно. Воздержавшихся и проголосовавших против не оказалось. Я подумал, что колхозники побоялись перечить председателю. Но было приятно почувствовать такое доверие в первые же месяцы работы. Ожидал, что главбух и инженер обидятся на меня. Но ни один и ни другой, ничем не выразили такой обиды.
Такое доверие не только окрыляло, но и заставляло ещё внимательнее, ещё старательнее вникать во все особенности полей. Тщательней следить за качеством работ. Добиваться строгого выполнения всех агротехнических требований.
В институте на летней сессии ждала очень приятная неожиданность. Витька Тельпов, сумел чрез профсоюз своего района достать четыре бесплатных путёвки в дом отдыха имени «Горько», который располагался на берегу речки в лесу не далеко от нашего института. Поселились  в четырёхместном летнем домике сам Виктор, Вовка Парамонов из одного с Тельповым Грибановского района, Толик Черных и я. Михедова на эту сессию мы не дождались. У него случились неприятности по работе. Он потерял должность комсомольского вожака в своём Верхне-Хавском районе и вроде бы решил не продолжать учёбу.
Мало того, что проживали теперь бесплатно, так ещё и питание бесплатное было шикарным. Постоянно завтракали и ужинали. А на обед редко удавалось попасть в дом отдыха. Зато когда попадали, то за 15-20 минут до еды выпивали по стакану обязательного к обеду сухого вина: Рислинга или Фитяски.  Выкраивали время и покупаться и позагорать на речке. А вечерами, если не готовились к очередным экзаменам и зачётам могли поучаствовать в развлекательных программах. Мельников даже завидовал нам. Утверждал, что у нас вместо сессии шикарный курортный отдых с незначительным отрывом на учёбу.
А мне лично именно учёба доставляла огромное наслаждение. В колхозе считался очень грамотным специалистом. Гордился своими знаниями и умением руководить процессами в полеводстве. Но в институте обнаруживалось огромное количество  новых тем по моей специальности, о которых даже и не подозревал раньше.
Захватывали лекции по энтомологии. Оказалось, что у множества насекомых вредящих растениям, имеется огромное число особенностей и свойств, препятствующих их уничтожению и позволяющих им выжить даже при воздействии ядов. Что имеются другие способы борьбы с вредителями, основанные тоже на знании свойств других насекомых, выживающих и размножающихся за счёт уничтожения тех, которые вредят сельскохозяйственным культурам.
Фитопатология открывала глаза на внешне мало заметные процессы, происходящие внутри сельскохозяйственных культур, которые могли вызвать значительное снижение урожаев. А агрохимия и почвоведение  тоже вооружали нас совершенно новыми знаниями об особенностях разных химических элементов и почвенных комплексов, позволяющих с большою долей достоверности предположить  отзывчивость различных растений на эти факторы.
Изучаемые на первых курсах предметы в значительной степени были известны по техникуму. И это позволяло получать хорошие оценки на зачётах и экзаменах. Но и теперь новые предметы оказались настолько интересными, настолько виделись полезными для дальнейшей моей работы, что я не жалел времени и сил,  чтобы поглубже вникнуть в то, что нам преподавали. Тельпов же продолжал пользоваться моею помощью для получения зачётов и положительных оценках на экзаменах. Парни шутили, что у него в зачётке уже яма образовалась под фотографией от постоянного переклеивания его образа на мой.
Ещё на первом курсе я заявил, что меня обижают его попытки чем-то отблагодарить за такую помощь. Что помогаю ему как другу, и не хочу никакой выгоды от этого. Пояснял даже, что выручая его делаю ему же хуже, так как он, закончив институт, не будет знать того, что нам преподавали. И он нашёл другой способ. Не обидный и приятный. Для нас стало уже привычным, что Витька организовывает постоянные праздники после каждого успешного сданного за него экзамена или даже важного зачёта, для всей ребячьей компании нашей группы.
На этой сессии такой праздник он устроил нам вечером в ресторане гостиницы «Россия». Ресторан дело дорогое, а этот считался ещё и лучшим в городе. Поэтому мы не наглели с заказами. Собирались просто интересно провести время и послушать музыку. Но Витька заказал себе с Парамоновым, триста граммов водки, а на нас троих бутылку вина. Но ни я ни Мельников не стали и вино пить. Поэтому Толику пришлось отдуваться одному за троих.
В ресторане был установлен музыкальный автомат. А Черных отлично разбирался в модной музыке. Он купил у официантки целую горсть жетонов,  и постоянно ходил к автомату, выбирая очередную пластинку. Посетители сидящие  за другими столиками стали обращаться к нему, принося свои жетоны, чтобы он помог им найти любимую мелодию, сожалея, что не умеют пользоваться кнопками на автомате.
Под музыку выбранную Толиком танцевали в основном молодые посетители. Но попозже, когда спиртное придало смелости и пожилые стали танцевать, подражая движениям молодёжи. Наша официантка заявила, что мы не давая отдыха автомату сегодня преобразили весь зал. Я и Толик постоянно приглашали на танцы по одной и той же из трёх девушек сидящих за столиком в противоположном конце зала. Они тоже оказались студентками вечернего факультета какого-то  технологического вуза и тоже «обмывали» успешное завершение сессии.
Их подруга заявила, что так не честно, и что она тоже хочет танцевать. После очередного танца Толик предложил Мельникову или Паромонову пойти с нами и пригласить на танец третью девушку. Но те отказались. Паромонов сказал, что стесняется, а Мельников, ждал, что за ним зайдёт Валя и боялся, чтобы она не приревновала его.  Тельпов утверждал, что в его возрасте уже не солидно дёргаться в танце по-современному.
Предложил Толику по очереди танцевать с третей студенткой. Он категорически отказался:
- Зачем она мне? Кристина мне нравится, и я уже договорился проводить её. А эта мне ни к чему.
Но мне стало жаль «лишнюю» девушку и я стал через раз приглашать танцевать то ту с которой познакомился первой, то её обиженную подругу. В танцах выяснилось, что с обиженной мне гораздо интересней. У нас и темы общие нашлись и веселее она оказалась гораздо. В завершение вечера я поломал планы Толика. Он планировал, что мы вместе пойдём провожать девушек. Потому что понравившаяся ему и та с которой я танцевал вначале жили на одной квартире. Но я хотел погулять с Надей, которая предъявила нам претензии.  Толик сердился. Надя тоже его поддержала, сказала, что она живёт на левом берегу и гулять  мы долго не сможем, потому, что скоро транспорт перестанет ходить. А я всё же настоял на своём. И не пожалел.
Гуляли мы с ней в кольцовском сквере. Гуляли меньше часа. Даже не целовались. Но девушка понравилась очень. С ней было легко и интересно. Она заявила, что я ей тоже понравился. Договорились встречаться. Записали адреса друг друга. А я ещё записал и как мне найти её в институте. В Воронеж на учёбу она приехала из Шахт. Квартиру  снимала у  дальней родственницы. За квартиру не платила, но не только парней, а даже подругам родственница не разрешала посещать Надю. Ближе к полуночи проводил девушку до трамвая и поспешил в дом отдыха. Виктор с Владимиром уже спали, а Толик остался ночевать у своей новой знакомой.

 



На воскресенье я даже не поехал домой, хотя и собирался. Пригласил Надю в дом отдыха. Купались с ней и парнями в речке, играли в пляжный волейбол. На берегу были натянуты аж три сетки, и ни за одной в воскресенье площадки не пустовали. Она оказалось, ещё в школе увлекалась этой игрой, но восторгалась тем, как классно играю я.
Даже обедать мы уговорили Надю пойти вместе с нами. Черных уехал на выходной домой, и его место за нашим столиком могло оказаться не занятым. Ей так понравился наш дружный коллектив, что даже удивилась, когда узнала, что мы из разных хозяйств и даже из разных районов. Только вино сухое пред обедом не одобрила. Сказала, что слишком кислое. И что по такой  жаре в санатории лучше бы квас подавали. Он и вкуснее и жажду лучше утоляет.
Вечером поехал провожать девушку до квартиры. Она показала где живёт, но ещё раз пояснила, что пригласить в гости не может. Зато попросила подождать пока она выяснит, не будет ли хозяйка возражать если я приехав в город,  не найдя Надю в институте, приеду и позвоню в квартиру узнать не дома ли она. Девушка долго не возвращалась и я уже стал переживать не пошутила ли она надо мною, заставив ждать напрасно. Переживал зря. Надя вышла радостная. Пояснила, что долго убеждала родственницу в серьёзности наших отношений, а когда убедила, то та не только позволила спрашивать Надю по приезду но и разрешила звонить ей.
Оказалось, что в этой квартире был установлен телефон. И Наде родственники часто звонили из Шахт. Она думала, что  и я теперь смогу при желании звонить ей в первой половине дня, когда она не на учёбе. Пришлось объяснить, что для меня это будет не просто. Телефоны в колхозе были только в кабинете председателя и в бухгалтерии. Но междугородние переговоры были позволены только председателю,  и он никому не сообщал код для подтверждения такого права. А  чтобы заказать переговоры на почте - необходимо было ехать в Можайское, потому что в нашем посёлке почты не было.
Зато договорились, что если я буду попадать в город, то из телефона-автомата буду звонить ей и договариваться о встрече. А если вечером приеду, то буду искать её в институте. С той поры я и после сессии старался найти причину, чтобы попасть в город. Основной причиной была необходимость посещения стоматологической больницы. На сессиях мучаясь зубной болью,  обнаружил, что в областную стоматологическую больницу можно записаться любому жителю области. На меня в больнице завели медицинскую карточку, и я уже предпринимал несколько не слишком успешных попыток подлечить свои зубы.
Попытки были не слишком успешными из-за моего непреодолимого, как мне казалось не человеческого, а животного страха перед стоматологами. Этот страх у меня закрепился и усиливался после того, как я настрадался в таловской больнице при удаления зуба. Убеждал себя, что мужчина не должен бояться боли. Что боли не будет. Что при возникновении боли я в любое время могу отказаться от процедур. Но как только усаживался в кресло, меня охватывала дрожь, я потел, бледнел и иногда даже извинившись вскакивал с кресла поясняя, что передумал. Даже когда решался залечить одно из дупел, то одно только вращение колеса бурмашины приводило меня в ужас. А натужный  скрежет бура по ткани зуба бросал меня в пот даже тогда когда никакой боли ещё и не ощущалось.
Выход из моих стоматологических мучений обнаружился совершенно неожиданно. Мама выписывала журнал «Здоровье». На последней странице там всегда печатали адрес редакции и предлагали обращаться за помощью, если возникнут сложные проблемы со здоровьем. Я взял и написал в редакцию большущее письмо, описав свои страдания, и пожаловавшись, что эти  фобии сильно мешают моей учёбе. Поскольку мама получала журнал в Красном логу, то и обратный адрес указал  своих родителей. Какое же было моё удивление, когда в очередной свой приезд мама показала письмо из журнала. В письме сообщалось, что в СССР проводятся эксперименты по оказанию стоматологической помощи под общим наркозом. И что редакция связалась с ведущим научным учреждением в этой области и там, в виде исключения, согласились помочь мне в лечении моих зубов под общим наркозом. К письму прилагалась почтовая карточка с указанием, что такого-то числа я могу явиться для прохождения стационарного лечения в медицинском институте на базе московской городской клинической больницы №1 имени Н.И. Пирогова.
В колхозе написал заявление с просьбой отпустить на операцию стоматологическую в городе Москве, согласно имеющемуся вызову. На поезде поехал с таким расчётом, чтобы быть в столице пораньше утром, опасаясь, что сложно будет найти этот медицинский институт и эту больницу. В Москве на вокзале долго простоял в очереди на такси, но на место приехал всё равно так рано, что приём плановых больных ещё и не начинался даже. Зато успел разузнать, что направляют меня в челюстно-лицевое отделение  клиники института, и что плановых больных там начнут принимать только с девяти утра. Успел даже столовую найти, плотно позавтракать и ещё оставалось время до начала приёма.
Во время приёма кастелянша отказывалась принимать мою одежду, но когда узнала, что я не москвич, согласилась, но ворчала, что приезжих у них набирается намного больше чем городских. При этом поразила меня тем, что заставила вывернуть карманы одежды, для доказательства того, что не имею с собою никакого курева. Оказалось, что в этом отделении курение категорически запрещено.
Больничные палаты в отделении располагались с одной стороны  длинного и довольно широкого коридора. У входа были кабинет заведующего и две ординаторские. Затем сестринский пост и палаты. Мужские рядом с сестринским постом начинались, а женские дальше. Наша палата граничила с женской. В коридоре, напротив палат, ближе к окнам стояли столы. Палаты были рассчитаны на шесть мест.  Моим соседом с одной стороны оказался очень приветливый москвич по имени Лев. С другой стороны лежал парень явно моложе меня, но Лев предупредил, чтобы я с ним не разговаривал. Потому, что ему вчера сделали операцию на гайморовой полости, и несколько дней он не имеет права разговаривать. Иначе швы разойдутся, и от операции не будет проку. Рассказал, что и ему тоже должны были сделать точно такую же операцию, но он неожиданно простыл и начал кашлять. А это ещё хуже, чем разговаривать. Поэтому ему вчера операцию отсрочили, а избавляют от кашля.
Вскоре меня пригласили к заведующему отделением, седовласому худощавому профессору. Он коротко расспросил о моих проблемах и подробно рассказал, что я попал в лучшую челюстно-лицевую клинику страны. Что здесь трудятся уникальные хирурги и стоматологи данного профиля. Что мои стоматологические проблемы даже не требуют вмешательства специалистов такой высокой квалификации. Что заниматься мною будут анестезиологи. А помогать им станет тот стоматолог, который окажется свободным в это время. Сказанное профессором было мне не понятно, и я не постеснялся уточнить:
- Скажите, а кто такие эти анестезиологи? Я такого и слова никогда не слышал.
Заведующий даже задумался немного, прежде чем ответить мне. Потом как бы в раздумье пояснил:
- Это если сказать попроще, те люди в медицине которые помогают больным не чувствовать боли.
- Которые замораживают животы перед операцией и вводят новокаин когда зуб выдёргивают?
- Нет, это совсем не то. То о чём ты говоришь, называется местным обезболиванием. А твои специалисты занимаются всем организмом больного и контролируют не только болевую чувствительность, но и регулируют общее состояние пациента. Попадёшь на процедуры и всё сразу поймёшь.
То, что здесь трудятся специалисты высочайшего уровня понял в первый же день. Во время обеда  столы застелили скатертями, поставили на каждый по заварочному чайнику и по металлическому чайнику с кипятком  и пригласили больных занимать свои места. За каждым столом было по четыре места. Тут я и увидел, что большинство присутствующих оказались с изуродованными лицами. А у некоторых, которым уже были сделаны операции, на лицах были наклеены марлевые тампоны. Лев пояснил, что вскоре те у которых лица изуродованы, доктора превратят в красавцев, и отпустят, а вместо них наберут новых с дефектами.
Моё место оказалось за столиком, соседствующим с представителями женского отделения. Напротив сидел пожилой полковник со свёрнутым вбок носом и двумя провалами на правом виске и скуле. Слева расположился Лев, а справа небритый грузин, у которого рот почти не открывался. Двое остальных из нашей палаты кушали за другим столом с двумя пациентами из соседней мужской палаты. Ещё в палате  мы узнали от полковника, что если бы его не отправили в отставку, то он продолжал бы службу с таким лицом. Потому, что шрамы только украшают воина. Но там где он служил, почему то не оказалось генеральской должности и он вместо повышения в звании вынужден выйти на пенсию. А в гражданской жизни пугать людей своей физиономией ему не хочется - и он решился на операцию. К нему до обеда приходил доктор с бумагой и рисовал разные формы носа и выпуклости щёк, обсуждая, что из предложенного больше подойдёт военному.
Полковник принёс к обеду свою ложку и чайную чашку. Когда все уселись, он протянул чашку, на дне которой было немного коричневой жидкости и спросил:
- Надеюсь, ты молодой человек, тоже не будешь возражать?
Не понимая сути вопроса я пожал плечами и на всякий случай ответил:
- Мне всё равно.
Полковник вылил содержимое чашки в заварочный чайник, а Лев пояснил ситуацию. Оказывается военный, каким-то способом, сумел пронести в палату бутылку дорогого заграничного рома. И с согласия соседей по столу, когда в обед подавали чай, добавлял в заварку по паре ложек этого рома. В результате чай приобретал дополнительный очень приятный аромат. Старуха за соседним столиком наверно обладала повышенным обонянием и догадалась, что у них заварка не обычная. Попросила один раз поделиться с ней заваркой. А на другой раз, как только расставили чайники она быстренько поменяла заварники с нашего стола на свой. Но у них чай опять оказался обыкновенным, и она призналась в своей махинации. Секрет ей разгадать не удалось, но она продолжает просить делиться с ней ароматной заваркой.
К вечеру меня пригласили спуститься на первый этаж в  зал для санации. Там же находились и две операционные. В зале предложили сесть в кресло и молодой доктор начал осмотр. Называл номер зуба, и перечислял какие на нём заметны повреждения да нарушения. А другой подробно записывал его слова в блокнот. При этом их удивляло и даже забавляло, что я не слишком волнуюсь, пока осматривают с помощью зеркала. Но как только в руки берут другой инструмент, я начинал паниковать и дрожать. Потом, тот который записывал, пояснил что моё лечение руководитель их научной деятельности включил в план очередных работ. Что наркоз мне будет давать непосредственно он. Для этого будут применять закись азота, которую в народе называю веселящий газ. Что зовут его Руслан Васильевич, но в силу молодости я могу звать его просто Русланом. И что сейчас пока я не принимал ни одной дозы наркоза, мне придётся пройти несколько разных упражнений и тестов.
Упражнения длились долго. Прислонив  лицо к маске необходимо было следить за загорающимися огоньками и быстро нажимать на кнопку, когда зажигался определённый цвет. Или на быстро меняющихся значках, когда появляется  фигура требуемой формы. На скорость решать примеры на сложение и умножение. Прислонять палец к носу с закрытыми глазами и много других упражнений. В завершении Руслан предупредил, чтобы я на следующее утро не завтракал, так как буду подвержен наркозу.
Ночью плохо спал, переживая за то, как пройдёт эта незнакомая мне процедура. Утром волнение усилилось, а когда пригласили спуститься на первый этаж - чувствовал уже реальный страх. Заметив моё состояние анестезиолог пробовал успокоить, познакомил с молодой женщиной в медицинском халате. Пояснил, что она опытный стоматологический терапевт и  постарается устранить те нарушения, которые изобилуют в моём рту. Потом Руслан Васильевич, предложил сесть в кресло, плотно приложил к лицу маску напоминающую респиратор и начал задавать вопросы про работу, про учёбу, про самочувствие. Просил отвечать громче, потому, что мой голос был плохо слышен из-под маски. Сосредоточившись на ответах, заметил как улетучилось чувство страха, а вскоре понял, что моя речь замедляется и я проваливаюсь в какую-то невесомость.
Вначале когда сознание только начало возвращаться ещё слышался какой-то глухой скрежет вроде бы как ковша экскаватора по камням. Потом появилось ощущение, что это трение каких-то мощных жерновов по моим зубам, которое неожиданно прекратилось. Вскоре стал различать какие-то вроде бы очень далёкие голоса. А потом услышал вполне чёткий голос анестезиолога:
- Вижу уже совсем проснулся. Можешь глаза открывать, не стесняйся.
Открыл глаза и увидел наклонившегося ко мне доктора. Женщины терапевта рядом с ним не было. А он продолжил расспросы:
- Как себя чувствуешь? Не тошнит?
Отвечать  почему-то не хотелось, но я всё же попробовал отрицательно покачать головой. При этом у меня сразу поплыло всё перед глазами, появилось слабое ощущение тошноты и я вновь закрыл глаза. Казалось в тот же миг анестезиолог похлопал меня по щеке и настойчиво потребовал:
- Евгений, просыпайся! Я тебе и так дал лишних пять минут посидеть с закрытыми глазами.
Открыв глаза  медленно, с остановками  ответил:
- Я и не сплю … Просто весь ватный какой-то… И затошнило немножко…
- Ничего, это бывает. Ты посиди пока на месте, но внимательно выслушай, что сейчас скажу. Сосредоточился?
В ответ я опять кивнул головой, но на этот раз тошноты не почувствовал. А он продолжил:
- Пожалуйста очень внимательно отнесись к своим ощущениям. Сосредоточься и запомни до мельчайших подробностей что чувствуешь сейчас и что ощущал в момент начала применения наркоза. Для меня и для науки это очень важно. Попозже мы с тобой все твои ощущения опишем. А сейчас помогу тебе подняться и пойдём к тому столу где приборы. Повторим некоторые из вчерашних упражнений.
Движения  были неуверенными и Руслан поддерживал меня за локоть. За столом пришлось опять нажимать на кнопку, когда загорался нужный цвет. И пальцем попадать на нужную картинку. Но на этот раз заставили выполнить только три упражнения. Понимая важность этих экспериментов, старался выполнять упражнения как можно лучше и быстрее. Но получалось не слишком хорошо, и начали мучить мысли, что наваливается лень и даже как бы не желание выполнять задание. Когда испытания завершились с облегчением вздохнул и мысленно похвалил себя, что несмотря на нежелание проделывал всё старательно.
Проводив меня в коридор, Руслан заставил присесть на скамеечку и не велел подниматься в отделение до тех пор пока не почувствую себя совершенно уверено. Ближе к вечеру Руслан сам явился в нашу палату и позвал меня за стол в коридоре, как он заявил писать мемуары. Сидели за писаниной больше часа.  Вначале пришлось написать кто я такой, откуда, и с каким диагнозом попал в клинику. Затем он просил строго до мельчайших подробностей описывать все свои ощущения. Вначале пояснял ему. Затем обсуждали какими словами это лучше выразить на бумаге. И уже потом описывал каждый момент на стандартных листах белой бумаги. Чтобы строчки были ровными под листок подкладывали специально разграфлённой жирной чёрной краской другой листок. Черные линейки просвечивались сквозь верхний лист и записи получались ровными и красивыми.
Процедуры в зале для санации стали регулярными. Через день меня приглашали с утра для принятия наркоза и лечения зубов. И после каждой такой процедуры приходилось выполнять по несколько упражнений на внимание, на реакцию или на скорость вычисления. Наверно потому, что после наркоза состояние было паршивым, именно это стало самым неприятным из всего, что происходило со мною. 
Но в общем моё лечение продвигалось очень быстро. Через день назначали наркоз, и пока он действовал, один из терапевтов успевал в нескольких зубах рассверлить каналы, удалить нервы и подготовить зубы  к пломбированию.  Мне хотелось чтобы и пломбировали под наркозом, но   Руслан заявил, что это слишком дорогое удовольствие тратить время на ту процедуру, которую вполне смогу выдержать и находясь в сознании. Пытался убедить его, что любые манипуляции с любым инструментом кроме зеркала воспринимаются мною с ужасом. Но он не хотел и слышать об этом.
В результате  пришлось согласиться. На поверку оказалось, что процедура пломбирования действительно осуществлялась совершенно безболезненно. Хотя при этом в дуплах ещё даже по несколько раз работали бормашиной, но поскольку нерв был уже удалён – боли не ощущалось.   Зато я успевал во всей красе продемонстрировать свои ненормальные страхи. Дёргался, бледнел,  ужасно потел – сильно осложняя работу докторов и вызывая их вполне обоснованное недовольство.
И всё же я был бесконечно счастлив, что повезло попасть в такую больницу. Даже проскальзывали в сознании отголоски высоко патриотичных слов и утверждений часто слышимых в пропагандистских передачах по радио и в телевизоре. Что мой опыт может служить ярким примером торжества социалистической практики заботы о здоровье советских людей. Государство предоставило мне, простому колхознику, воспользоваться последними достижениями медицинской науки, даже в таком деле, которое по большому счету можно отнести к капризам изнеженного мальчишки, не нашедшего смелости воспринимать не смертельную боль, так как подобает мужчине.
Думал, что в капиталистических странах, только толстосумы с большими деньгами, могли бы оплатить себе такую прихоть. А у нас, я не являясь богачом, не занимая важных должностей, могу получать такие блага совершенно бесплатно. Да еще и по больничному получу денежки за время пребывания на лечении. Вспоминал и про маму, что она по показаниям своих заболеваний имела возможность ежегодно получать санаторно-курортное лечение. Только меня в больнице смогли избавить от страданий, а ей не могут пока помочь ни в больницах, ни на курортах. Наверно потому, что никак не могут точно установить причину тех болей в животе, которые её так донимают в последние годы.  Видимо у  неё такое сложное заболевание, которое пока не научились выявлять даже в нашей стране,  хотя у нас наверно самая развитая медицина во всём мире.
Такая уверенность возникла когда узнал что собираются сотворить с лицом худенькой девчушки из Свердловска, кушающей за дальним столом. Несмотря на фигуру подростка ей оказывается уже исполнилось девятнадцать. Звали её Светой, и пользовалась она повышенным вниманием всего персонала и пациентов именно из-за уникальности предстоящих ей процедур. Нижнюю часть лица она постоянно  закрывала отворотом свитера и выглядела при этом очень даже симпатичной. Но когда вынуждена опускать свитер -  открывалось ужасное уродство. У неё совсем не было подбородка. Лицо снизу заканчивалось нижней губой. От этого щеки неестественно загнулись навстречу друг дружке и срослись в том месте, где должен находиться подбородок.  Вдобавок на них ещё выступали какие-то желваки наверно от остатков костей нижней челюсти.
И вот в нашем отделении ей собирались добавить новую настоящую нижнюю челюсть и даже рисовали на бумаге разные виды подбородка, в зависимости от того какую челюсть будут устанавливать. Челюсть соответствующую ей в нужное время подберут из трупа. Свету предстоящее не смущала. Она даже шутила что умершему или погибшему там куда он попадёт красота ни к чему, а ей он поможет обрести нормальный облик и этим мог бы даже гордиться.
Предстоящее действо осложнялось ещё и тем, что кожи на её лице было явно недостаточно чтобы растянуть на новый подбородок и скулы. Но и здесь хитрые врачи придумали выход из создавшегося положения. Они решили взять большой лоскут кожи у неё на животе. Оказывается у каждого на животе  имеется приличный запас кожи и если изъять оттуда даже значительное её количество – оставшейся будет вполне достаточно, чтобы прикрывать весь живот. А человек при этом ещё и стройнее будет выглядеть.
Только вот если просто вырезать с живота и пришить к лицу – кожа может не прижиться  и им пришлось разработать специальную многоходовую операцию. Один край будущего лоскута отрезали от живота и пришили к левой руке Светы. А когда кожа основательно прирастёт к руке,  лоскут отрежут от живота  и пришьют к лицу.
Руку ей закрепили у живота так, чтобы она не двигала нею, и случайно не повредила то место, где приживался лоскут.       Она  очень ответственно и осторожно относилась к этому процессу. Поддерживала прибинтованную к животу левую руку правой, подражая беременным. И даже в шутку называла образовавшуюся выпуклость на животе Андрюшкой. Переживала только за то, что с Андрюшкой ходить пока не сложно, а когда руку прибинтуют к голове – будет наверно намного труднее не двигать нею.
Ситуация со Светой ярко демонстрировала каких немыслимых высот достигла советская наука и практика. Обсуждали в палате не только медицину, но с восторгом вспоминали и о других достижениях. Говорили о космосе. Отставной военный намекал, что в армии существуют вещи ещё более удивительные, только они сейчас засекречены. Лёвка хвастал как  их предприятие занятое выпуском изделий из медицинской пластмассы помогает расширять возможности докторов. Я очень даже красочно описывал как в селе ручной  труд успешно заменяют машины и электричество. Мои рассказы о переменах в жизни селян так впечатлили слушателей, что Лёвка, никогда не бывавший в селе, попросил даже разрешения приехать в гости.   
Мои больные зубы залечили и запломбировали, а  один который уже невозможно было сохранить, даже удалили. Надеялся что здесь мне и коронки поставят на место тех зубов, которые  успели выдернуть пока учился в техникуме. Рассказал об этом Руслану. Но заведующий отделением охладил  мои мечты.
Пригласил к себе в кабинет и рассказал, что их отделение специализируется на решении самых сложных задач в стоматологии и челюстно-лицевой хирургии, и на решение таких задач государство затрачивает огромные средства. И если разложить эти деньги на количество пациентов излечиваемых в их отделении, то получится что здесь на каждого из нас тратится в десятки, а может и в сотни раз больше средств чем в простых  больницах. Такие процедуры, какие выполняли со мною,  ежедневно осуществляют в этих больницах у тысяч пациентов, затрачивая намного меньше средств. А мне просто повезло, что всесоюзный журнал откликнулся на моё обращение и договорился о предоставлении места у анестезиологов для применения тебе тех методов, которые ещё мало изучены наукой. Если же теперь сохранить за мною место пока  будут обтачивать зубы под коронки, пока будут их изготавливать, подгонять и устанавливать – каждый такой зуб по стоимости окажется равным не то что золотому, а даже бриллиантовому. К тому же я должен понимать, что занимаю место другого какого-нибудь очень сложного пациента, которому не смогут помочь нигде кроме как в их больнице. 
Против этих доводов возразить было нечего и я в тот же день освободил своё место. С Лёвкой обменялись адресами и договорились ездить друг к другу в гости. Руслан даже пожалел, что мне не разрешили продолжать процедуры. Потому что я оказывается был у него самым дисциплинированным и ответственным подопечным. Добросовестно относился к описаниям ощущений от наркоза и старательно выполнял заданные упражнения.  В то время как другие его пациенты или совсем отказывались выполнять задания или были не внимательны. Моё усердие оказывается заметно  помогло ему в оформлении  научной работы. Он заявил что считает меня своим другом и тоже записал свой домашний адрес и номер телефона. У них в квартире оказывается был установлен отдельный домашний телефон. При этом пояснил:
- Мы теперь с тобою кореша. Если опять забоишься лечить или протезировать будет страшно, пиши, звони и приезжай. Меня направляют в другую поликлинику, не такую крутую как это отделение. Но наркоз там ставить буду также как здесь, а докторам тамошним поясню, что ты лучший друг и они думаю, постараются всё сделать на отлично.
В колхозе когда рассказывал что мне под общем наркозом удаляли нервы в зубах и даже один зуб вырвали под наркозом – не верили. Даже мой сосед по кабинету экономист Гладков, человек обладающий очень обширными знаниями сомневался:
- Не верится мне. Под общим наркозом операции делают. У  тебя же в больничном указано: «санация полости рта». А санацией называют то что наши зубники делают и в райцентре и даже в Каширском.
Я обижался:
- Василий Трофимович, Вы что мне не верите? Какой мне резон врать?
- Да я просто не слышал и не читал нигде чтобы зубы лечили и удаляли под наркозом. Замораживают новокаином при удалении уже давно, а чтобы под наркозом не верится как-то.
- Так вот оно живое доказательство сидит рядом, а ему не верит никто.
- Хотя с другой стороны если тебе вызов пришёл в клинику при медицинском институте, и лечили в Москве, а не у нас - то может действительно там такое практикуют.
Василий Трофимович был не только прекрасным экономистом, но вдобавок много знал такого, о котором я даже и не слышал. Он получил высшее экономическое образование и был распределён в Новую Усмань. Работал хорошо. Женился на местной, получил в райцентре отличную квартиру с городскими удобствами. Родились у них с женой сын и две дочери. Работал он хорошо, и постепенно получал повышения в должностях. Дети стали взрослыми и казалось бы ничего не предвещало неприятностей, как его угораздило повздорить со вторым секретарём райкома партии. Эта ссора поменяла всю его привычную жизнь.
Тот нажал на руководителя предприятия, где работал Гладков, чтобы нашли хоть какой-то недостаток в его работе. Потом этот недостаток разбирали на бюро райкома. По результатам рассмотрения вынесли выговор по партийной линии с занесением в личное дело. Потребовали освободить от высокой должности в райцентре и направили на работу в самый отдалённый колхоз района, к тому же и не большой, чтобы зарплата у него уменьшилась заметно.
О причине его перевода знали наверно все в колхозе. Даже в шутку называли его «ссыльным», но сам он не хотел ни с кем делиться подробностями. Когда мы привыкли друг к другу, когда я стал пользоваться его советами и привыкли увлечённо обсуждать местные события и происходящее в стране, я на правах друга попытался расспросить как всё было. Но он возразил:
- Зачем это тебе Женя? Это моё личное. И оно стало настолько личным, что любопытства других воспринимается уже как желание позлорадствовать. Мы с тобою сдружились, несмотря на такую разницу в возрасте и не хотелось, чтобы из-за этого обсуждения появилось отчуждение.
- Василий Трофимович, - воскликнул я, - что Вы такое говорите? Какое может быть злорадство? Вы же видите, что  я Вас очень даже уважаю. Просто понять не могу, в голове не укладывается, какие могли возникнуть у Вас разногласия с представителем партии? Ведь сколько мы не разговаривали - слышу только совершенно верные объяснения и понятия. Меня даже поправляете, если что не понимаю в партийных делах и решениях. Поэтому и удивляет, что с райкомовским поспорили. По моему так Вы в совершенстве знаете и понимаете все тонкости политики нашей партии. Даже представить не могу, какие такие политические разногласия  у Вас могли возникнуть с представителем партии?
- Политических у нас и не могло возникнуть. Когда он на трибуне так прямо идеальным ленинцем выставляет себя. А по жизни оказался невежей, наглецом, и злопамятным хамом. Только давай дальше не будем об этом.
Райкомовские и сейчас пытались давить на него. Требовали от сельхоз управления чтобы построже проверяли его работу. Но к нему придраться было сложно. Колхоз наш небольшой, объём планирования соответственно тоже маленький. А с его опытом и знаниями не составляло никакого труда составлять очередные планы, задания и предоставлять подробные анализы состояния дел. Чтобы дополнительно подстраховаться от претензий, он однажды специально собрал в нашем кабинете всех главных специалистов колхоза и попросил, чтобы мы всегда своевременно предоставляли ему необходимые расчёты и данные. Потому что в противном случае вынужден будет подавать на нас официальные докладные, чтобы переложить с себя ответственность за нарушение сроков, так как он находится на особом контроле в районе.
Наш председатель по случаю и без случая постоянно перед всеми кичился своею личной дружбой с райкомовскими. Наверно успел подружиться с ними когда работал парторгом в Можайском. Но в колхозе поговаривали что у него толи в лучших друзьях, толи в земляках, толи в  родственниках ходит или один из заведующих отделом райкома, или даже один из секретарей. Видимо поэтому чтобы угодить райкомовским он почти на каждом заседании правления вносил в повестку вопрос о заслушивании итогов работы экономиста. Гладкова это не смущало. Он каждый раз сжато и чётко докладывал о своих успехах. А поскольку среди членов правления почти не было разбирающихся в деле планирования - ему даже вопросов не задавали и вынуждены каждый раз признавать его деятельность успешной.
Опираясь на такие решения, Гладков даже написал заявление в колхозную партийную организацию снять с него партийный выговор, на основании того, что он успешно справляется с возложенными обязанностями. Но на собрании Концов доказывал, что для снятия выговора коммунист обязан не менее трёх лет, демонстрировать высокие показатели. И большинство коммунистов проголосовали против.
Конфликт с важным райкомовским руководителем вызвал большие перемены и в личной жизни Василия Трофимовича. Члены его семьи категорически отказались переезжать в Ильич. Потому что похожих жилищных условий здесь не могли обеспечить, и девочки учились в старших классах, а в посёлке десятилетки не было.  К тому же квартиру у них в райцентре не могли отобрать, потому что и жена и сын работали в Новой Усмани. Вот только райком не рекомендовал предоставлять ему как специалисту квартиру на новом месте работы, поскольку он числился обеспеченным жильём. Поэтому ему пришлось квартировать у Косяковых, благо их двор располагался не далеко от конторы.
И в семейной жизни у него разлад получился из-за райкомовских. Когда мы с ним сдружились он, несмотря на большую разницу в возрасте, доверительно рассказывал как его семья очень быстро отдалилась от него:
- Понимаешь, я привык что жена и дети буквально в каждой, даже самой незначительной ситуации спрашивали разрешения на любой поступок, советовались во всём. А теперь являюсь домой как посторонний. Мало того, что в советах перестали нуждаться, так часто и густо бывает, что многое из происходящего дома остаётся для меня тайной. Даже возмущаются, думают, что это я всё забываю, а не они не удосужились своевременно рассказать о произошедшем
- Так Вы же редко домой попадаете. Они наверно поэтому и забывают какими новостями делились, а какими не делились, - пытался я успокоить собеседника.
- Разумом я это тоже понимаю, а Душа болит. Потому как привык, что столько лет главным была не работа, с которой справлялся играючи, а планирование и руководство всеми делами семейными. Не только по хозяйству, но в школьных делах детей, и у жены на работе. Теперь даже не знаю чем они живут. Спросишь как дела, чем занимаются - а они: «Ой, ты не волнуйся у нас всё в порядке». Хорошо, что пока хоть по очень важным для семьи делам звонят, советуются.      
Именно благодаря телефону в конторе все узнали, что у Василия Трофимовича завелась любовница. Телефона в колхозе было два. Один в кабинете председателя, а другой в бухгалтерии. С председательского никто не звонил кроме него самого. При этом он звонил не только по району, но и в другой район матери и даже в другие области своим родственникам. Из бухгалтерии можно было звонить только по району. По району звонить приходили в бухгалтерию не только колхозники, но и учителя, и медичка, и продавец. Бухгалтера не отказывали никому в телефоне. Но волей-неволей становились  свидетелями таких разговоров и знали кто о чём и с кем разговаривал. А некоторые, особенно   приезжие в гости к колхозникам, даже приспособились  пользоваться телефоном бухгалтерии для междугородних переговоров.
Междугородные можно было заказать только на почте в Можайском. И если человек не мог там дождаться соединения, то заказывал и оплачивал необходимое количества минут переговоров на другой день, на дневные часы уже на номер телефона бухгалтерии. И потом терпеливо ждал соединения в коридоре конторы, чтобы не мешать бухгалтерам работать.   
Василия Трофимовича раньше просили подойти к телефону только специалисты районного управления или его жена, или сын. Потом стала звонить ему и какая-то неизвестная женщина. Если звонила жена или сын – они просили позвать Василия Трофимовича. А эта женщина на официальный лад просила пригласить Гладкова. И разговаривал он с домашними по долгу и с подробностями, а с нею  очень короткими односложными фразами.
Эту тему, которую в бухгалтерии обсуждали хоть и шёпотом, но настойчиво - я не затрагивал в разговорах с соседом по кабинету. Но однажды он сам вынужден был рассекретить происходящее. Его пригласили к телефону, а минуты через три он вернулся явно чем-то расстроенный. И повёл себя странно. Быстро убрал документы, с которыми работал в ящик своего стола и ничего не говоря, вышел из кабинета. Вскоре вернулся, достал бумаги, но не стал в них даже заглядывать и сидел задумавшись. Потом его видимо осенила какая-то мысль, и он повернулся ко мне с вопросом:
- Слушай Женя, а у тебя нет случайно каких-нибудь документов в контрольно семенной лаборатории, которые необходимо забрать?
Я кивнул:
- Результаты анализов на последние партии семян давно нужно забирать, а я никак не выловлю Казьмина, чтобы послать за ними.
- Отлично! Значит ты меня сейчас сможешь крепко выручить. У меня подруга завелась в Колодезной, я потом тебе об этом расскажу, и нам с ней необходимо срочно встретиться, даже не дожидаясь конца рабочего дня. Даже если уйду с работы, до Колодезной попутками, с пересадкой часа три добираться – могу не успеть. А ты сейчас выдели мне машину до лаборатории. Концову скажи, что меня попросил съездить за результатами, поскольку они тебе срочно понадобились. Я их заберу в лаборатории и с шофёром тебе передам, а сам в Колодезной заночую. Так мы и сделали.
Родителей перевозить в Ильич решили после того как выкопаем картошку.  А пока при каждом их посещении привозил что-нибудь на мотоцикле, чтобы проще было потом при переезде.  Очень кстати оказалось мамино предложение забрать с собою варенье вишнёвое. В селе по берегам реки росло много вишен бесхозных. Наши набрали там три ведра спелых вишен. Часть  мама посушила чтобы зимой  озвар;  варить, а из остальных наварила целое ведро варенья. Варенье получилось очень вкусным потому что готовили его не на сахаре, а на меду, запасы которого у нас сохранились ещё с родины. Везти варенье решил в том эмалированном ведре, в которое его сливали в процессе приготовления.  Крышку ведра так плотно закрепили, что варенье не могло пролиться даже при наклонах мотоцикла. А само ведро с помощью тонкой верёвки, неподвижно закрепили на багажнике мотоцикла.
Я новому продукту обрадовался очень. Во-первых, потому что был неисправимым сладкоежкой, а во-вторых, потому что теперь не приходилось думать чем перекусить с утра или вечером. Обедал обычно в колхозной столовой, а в остальное время, когда хотел  есть,  вынужден был готовить еду самостоятельно.  Теперь же я с удовольствием ел варенье и с хлебом и без хлеба и запивая водой и размешивая его в горячем чае. Наслаждался сладкой жизнью почти три недели. А когда вырыли картофель и перевёз родителей со всем нашим имуществом в посёлок – мама оказалась в шоке от моих пристрастий. Подавая завтрак она спросила:
- Чаем запьёшь с вареньем?
- Конечно, - согласился я, - мне оно огого как пригодилось. Только варенье и выручало всё это время.
- Кстати, а я не вижу синего ведра с ним. Где оно?
- В коридорчике за ящиком стоит.
Мама взяв самое глубокое блюдце и чистую ложку заявила:
- Пойду наберу побольше, чтобы и нам с бабушкой хватило.
Вернувшись пояснила:
- Еле наскребла на донышке.
Потом наливая кипяток из вскипевшего большого чайника в заварной, пожимая плечами, с удивлением в голосе, спросила:
- А куда ты пересыпал варенье и зачем?
- Никуда я его не пересыпал.
- А где же оно?
- Съел.
- Как это съел? Его же полное ведро было!
- Так и съел. Ел, ел и съел.
- Не мели глупости. Не мог же ты за не полные три недели один съесть целое ведро варенья. Столько не съедят и десять голодных мужиков!
- Десять может и не съедят, а я съел!
- Не ну я серьёзно, а ты всё шуточками. Может угостил кого? Или ведро опрокинулось с мотоцикла по дороге. Не мог же ты съесть его на самом деле,  даже если друзей каждый день приглашал на чай.
- Мам, ну что Вы не верите? Я действительно поел всё варенье сам, и доже никого ни разу не угостил ним.
- Я конечно понимаю, что ты у нас сластёна коих не видывал никто. Но такое даже тебе не по силам. Это ж надо по полной глубокой тарелке каждый день съедать, и то наверно не управишься за такое время.
- А я, как видите, управился.
Мне показалось, что мама так до конца и не поверила, что всё варенье я действительно поел сам.
Как только родители переехали жить ко мне, сразу же обратился  к председателю с требованием обеспечить нашу семью жильём необходимой площади. Свободных трёхкомнатных квартир в посёлке не было и приняли решение строить для нас отдельный дом вроде того какой был  у нас в Красном Логу. В зиму начинать стройку  было бессмысленно. Поэтому колхоз пока заготавливал необходимые стройматериалы, а мне предложили подбирать подходящее место.
Хотелось расположиться поближе к зданию правления колхоза, но поблизости не было ни одного свободного места. Понравилось что многие колхозники и специалисты приглашали построить дом рядом с их жилищем. Особо настойчиво, даже настырно приглашали в соседи шофёр Нетребко и Юра Толкачёв – тракторист единственного в колхозе мощного трактора К-700. Юра с родителями и молодой женой,  жил в конце той улицы вначале которой стояла контора, а Нетребко вообще чуть ли не у самой трассы. Поэтому вежливо но решительно отказал обоим. Выбрал место напротив школы. Рядом с недавно построенным медпунктом. У самой лесополосы.
Место казалось очень даже удобным. Практически центр посёлка контора, гараж и мастерские недалеко. Магазин и клуб рядом. Мне на работу ходить близко и вечерние гулянья молодёжи тоже начинались с посещения клуба. Маме и бабушке тоже удобно. Им чаще всего приходилось ходить в магазин и в медпункт. А если кино интересное привезут, то до клуба тоже долго идти не требовалось. К тому же и колодец был вырыт вообще вплотную к будущей нашей усадьбе. Так что если я даже не успею достаточно воды натаскать, маме не сложно будет принести от колодца маленькое ведёрко воды.
Пустырь вдоль лесополосы был огромный и под огород можно было распахать хоть гектар. Но посоветовавшись с родителями решили что пока нам достаточно будет восьми или десяти соток. Чтобы посадить немного картошки да овощей с зеленью. Маме с бабушкой такой участок не сложно будет самим обрабатывать если мне будет некогда им помочь. А если решим сад разбивать, то в любое время можно будет дополнительно освоить сколько потребуется. Зато максимально глубокую вспашку целины под будущий огород проконтролировал лично. Проследил чтобы и пахал тракторист с предплужниками, и в свал. Чтобы на участке не оказалось развальных борозд. А после ещё и прокультивировать  пахоту заставил, чтобы весной огород был идеально ровным.
По работе удалось удачно решить огромную проблему с доставкой урожая свёклы на свеклоприёмные пункты. Здесь как и в Красном Логу, по благоприятной погоде  не успевали сдать государству значительную часть выращенных корнеплодов. Но там это было заботой Щербака, и от меня не зависело. А здесь теперь проблему предстояло решать мне и председателю.  Собственного колхозного транспорта катастрофически не хватало. А район имел возможность привлечь для помощи ограниченное количество дополнительных машин. И те выделялись в основном крупным хозяйствам. Мелким же колхозам приходилось подключать к вывозу корнеплодов даже все имеющиеся колёсные тракторы обычно в ущерб другим срочным полевым работам. Но этот транспорт малоэффективный, а скоростной, большегрузный К-700 у нас всего один.
Я пытал даже привлечь райкомовские связи председателя для преодоления предстоящих трудностей:
- Владимир Ильич, народ рассказывает, что Вы в райкоме двери чуть ли не ногами открываете. Давайте Ваш блат попробуем использовать для ускорения вывоза свёклы, когда убирать её начнём.
- А как они могут его ускорить? - пожал плечами Концов.
- Так район же помогает некоторым хозяйствам с транспортом.  Вот и уговорите своих друзей, чтобы за нашим колхозом в этом году закрепили тройку машин на период уборки, а лучше даже пяток.
- Ну ты и придумал! По оказанию помощи наверно вообще на бюро решают, так что меня никто и слушать не станет. А нам даже выгодно будет если в этом году опять много свёклы помёрзнет.
- Какая тут может быть выгода?
- Ты сам подумай. Нам план закупки свёклы забульбенили чуть ли не такой как Рогачёвке. И в этом году могли ещё повысить. Но из-за того, что  в прошлом много свеклы помёрзло – повышать не стали.
-  А почему Вы боитесь увеличения её производства? Культура эта выгодная, а у нас и техники и свекловичниц достаточно даже для заметного увеличения её посевных площадей. Тем более в этом году убедились, что грамотно применяя гербициды можно значительно сократить ручной труд.
- Я не за себя боюсь, а тебя со Стародубовым хочу пожалеть. Культура эта кропотливая. Всё лето с плантации не вылезаете, да ещё  и лучших механизаторов там держите. А помёрзнет в этом году больше чем в прошлом – глядишь район и уменьшит нам закупку.
- Так экономика колхоза пострадает. Некондиционные корни стоят столько, что их даже транспортировка уже в убыток будет.
- А тебе то, что до экономики? Пусть за неё у Гладкова голова болит. А нам с тобою в любом случае на зарплату наберётся.
Но меня не устраивал подход председателя. За предстоящую уборку этой культуры переживал и Стародубов и трудившиеся на возделывании свёклы механизаторы. А особенно конечно волновались свекловичницы. От того сколько их звенья продадут кондиционных корней государству зависела и величина окончательного годового денежного расчета, и размер натуральной оплаты сахаром.    Выходило так, что теперь от меня одного зависело решение этого вопроса. Раньше я наверно отнёсся к возникшей проблеме так же легкомысленно как и председатель. Но уроки которые мне преподали Ильин и Щербак не прошли даром. Они заставили меня прозреть. Осознать истинную роль специалиста на селе. Привили чувство ответственности за благополучие подчинённых.
Идея как можно попытаться решить проблему возникла неожиданно. На попутной машине ехал до Воронежа. В дороге водитель из Ростова возмущался вынужденными задержками в пути. Согласно постановления теперь на постах ГАИ практически все едущие пустыми машины загружают попутным грузом. Он ехал в Подольск и его уже второй раз загрузили попутным грузом. Сначала из Каменска заставили везти до Чертково какие-то детали для железной дороги, а потом в Богучаре погрузили ящики с пиленным мелом, которые придётся завозить в Липецк.     А для этого придётся ещё и с трассы съезжать далеко в сторону. Он пробовал отказаться от этого груза, но инспектор продемонстрировал ему документ, согласно которому к таким отклонениям они вправе привлекать попутный транспорт.
Тут меня и осенило! Наш посёлок на трассе, а свеклоприёмный пункт в Колодезной не слишком отдалён от трассы. Значит можно попытаться организовать вывоз урожая свёклы попутным транспортом. Идея мне понравилась. Решил узнать как к ней отнесётся уважаемый мною Николай Иванович Середин поэтому сразу же зашёл в областное управление сельского хозяйства. Он оказался на месте. Увидев меня даже вроде бы обрадовался:
- Хорошо, что ты нарисовался! А то я никак не соберусь позвонить в Новую Усмань, чтобы тебе передали связаться со мною.
- Зачем я Вам потребовался?
- Решил напомнить тебе, что пора уже думать о вступлении в партию.
- Так я ж ещё из комсомола не вышел.
- Вот и хорошо одну из трёх рекомендаций райком комсомола даст. Жаль ты в Ильиче меньше года проработал. Ну ничего в «Золотом колосе» тебя уважали - съездишь у тамошних коммунистов попросишь две рекомендации.
С сомнением в голосе я промолвил:
- Это ж дело серьёзное, а я об этом Николай Иванович даже и не думал.
- Хорошо хоть понимаешь что дело серьёзное и важное. Хотя у тебя и так вроде бы неплохие перспективы вырисовываются. Высшее образование получаешь и на высокой должности неплохо справляешься. Но без партийного билета – это практический потолок карьерного роста. А ты ведь совсем молодой. Поэтому к моему совету отнесись как к указанию, как к требованию.
Пообещав Середину, немедленно заняться сбором рекомендаций, рассказал ему и о своих мыслях задействовать на вывозе корнеплодов попутный транспорт.  Он вроде бы и согласился, что в принципе такое возможно, но усомнился, что подобное возможно для нашего колхоза.
- Да, если б такое прорезало, прославился бы как первый привлекший посторонний транспорт на уборку урожая. Но вы же на краю района. Из усманского поста не имеют  права назад машины возвращать под загрузку. А павловскому посту хоть и попутным груз будет, так им и на хрен не нужны проблемы чужого района. Им бы побольше заказов своего района выполнить.
Но я не успокоился.    На следующей неделе поехал в райком комсомола. Зашёл к первому секретарю попросил рекомендацию в партию  и обсудил с ним как попытаться задействовать механизм попутного груза для доставки  нашего урожая в места его сдачи государству. Вскоре он позвонил в колхоз и попросил приехать в район. Он, оказалось, чтобы помочь мне,  очень тщательно подготовился к беседе с начальником районного ГАИ. Пояснил ему, какие задачи ставит партия и правительство для успешной уборки выращенного урожая и его сохранности. Рассказал, что молодой специалист из Ильича, награждённый почётным знаком ЦК ВЛКСМ, хочет привлечь попутный транспорт для ускорения вывоза урожая. Что райком комсомола берёт шефство над этим мероприятием. И что если начальник, сомневается в целесообразности таких усилий, он  попросит райком партии чтобы там разъяснили ему важность предложенного.
Понятно что никто из руководителей района не хотел иметь никаких проблем с райкомом партии. Начальник заявил что найдёт способ помочь нашему колхозу. Теперь он уже всё обдумал и приглашает меня и секретаря зайти к нему обсудить детали.  Секретарь позвонил в ГАИ и сказал начальнику что если он не занять мы можем сейчас зайти к нему. В ГАИ начальник в первую очередь поинтересовался у меня, не имею ли я удостоверения водителя. Я сообщил:
- У меня права шофёра третьего класс и мотоциклиста с шестьдесят пятого года.
Начальник обрадовался:
- Отлично! И права профессиональные, а не любительские и стаж уже есть! 
- А что это даёт нашему делу, - поинтересовался секретарь.
- Даёт очень даже много! Я сейчас оформлю Евгению удостоверение внештатного сотрудника ГАИ.
Но у меня его заявление вместо радости вызвало беспокойство. Смущаясь заявил:
- Василий Валериевич, я, конечно, очень благодарен, за такое высокое доверие, но у меня ведь нет совершенно никакого опыта в остановке машин. К тому же, как я понял, требуя загрузить попутный груз, необходимо иметь  официальный документ, предписывающий выполнять такое указание.
Начальник громко и долго смеялся после моих слов, а затем, вытирая выступившие от смеха слёзы пояснил:
- Да тебе одному пожалуй ни кто из дальнобойщиков подчиняться не станет. Разве какой из областных побоится возражать. К вам на период уборки я прикомандирую нашего лихого мотоциклиста старшего лейтенанта Сверчкова. Даже самая отъявленная шоферня, при виде кобуры у инспектора -  становится покладистой!
- Тогда совсем другое дело, - с явным удовольствием согласился я.
Начальник добавил:
- Жаль, что сегодня Сверчкова в Воронеж откомандировали, а то бы я познакомил вас. Ну да ничего в ближайшие дни направлю его подежурить вблизи вашего посёлка, у перекрёстка на Икорец. Тогда и познакомитесь.
Убедившись, что вопрос решился положительно, секретарь оставил нас. А я почти до вечера оформлял свой новый статус. По срочному тарифу в ателье оплатил фотографию малого формата. Внимательно выслушал пояснения начальника о правах и обязанностях внештатного сотрудника. В колхоз возвращался радостный и возбуждённый, имея при себе новенькое удостоверение и полосатый жезл. А через три дня на территории тракторной бригады  меня на своей машине разыскал Нетребко. Едва выйдя из машины он громко крикнул:
- Евгений Петрович, закатите в склад свой мотоцикл и сами спрячьтесь пока куда-нибудь. К конторе приехал гаишник на мотоцикле и Вас спрашивает.  Наверно он и сюда заявится. По наивности конторские могут подсказать, что Вы постоянно у Стародубова находитесь.
Но я, к его удивлению не стал прятать мотоцикл, а подойдя к нему, радостно уточнил:
- Не заметил гаишник случайно не в звании старшего лейтенанта?
- Да, старлей молоденький.
- Тогда, мне нужно не прятаться, а спешить на встречу с ним.
- Вот те и раз! Думал выручить, а тут человек добровольно собрался ехать навстречу гаишнику.
  У конторы действительно стоял гаишный мотоцикл с коляской, а офицер в нашем кабинете о чём-то беседовал с Гладковым. Инспектор оказался таким высоким и худым, что даже милицейская форма на нём болталась как на вешалке. Когда я представился он встал во весь свой огромный рост и приставив ладонь к фуражке шутливо отрапортовал:
- Инспектор ГАИ старший лейтенант  Сверчков Алексей Алексеевич прибыл в полное Ваше распоряжение.
Потом принялся расспрашивать где расположены те поля с которых нам предстоит организовывать вывоз урожая. Когда же я пояснил что вся колхозная свёкла в этом году размещена на одном большём поле, граничащим с трассой – он несказанно обрадовался. И самоуверенно заявил:
- Если погода не помешает, я тебе гарантирую, что вывезем весь твой урожай, даже не привлекая колхозный транспорт. Машины летом чуть ли не беспрерывно идут. И почти половина порожняком.
Договорились, что я за несколько дней раньше позвоню начальнику, чтобы тот перестроил график дежурств, откомандировав Сверчкова, к нам. При этом меня он величал по имени и отчеству, а себя категорически требовал называть Лёшкой. Пояснял, что поскольку в колхозе меня так называют, ему не следует смущать народ. Утверждал, что не привык откликаться когда пробуют называть по отчеству.  А при водителях, особенно на трасе к нему следует обращаться: товарищ старший лейтенант.
Уборку свёклы сахарные заводы разрешили начинать, когда посчитали, что корнеплоды накопили уже достаточное количество сахаров. Уже на второй день с начала уборки у каждого звена свекловичниц образовались кучи очищенных от ботвы и грязи корнеплодов, и прикомандированный инспектор начал свою деятельность. Он направлял машины под погрузку, а я давал указание какому звену приступать к погрузке. При этом, чтобы сократить время, велел звеньям из соседних делянок, прекращать очистку свёклы у себя и помогать соседям закидывать корни в кузов машины. Такая кооперация женщинам понравилась, и они потом уже без команды устремлялись на помощь тому звену, в которое подавался транспорт под загрузку. 
Получалось так как и заверял Сверчков. Колхозных машин пока даже не приходилось направлять на вывоз урожая. Трактористы обоих свеклоуборочных агрегатов  трудились практически полный световой день, до минимума сократив время на обед.  А свекловичницы можно сказать переселились на свои делянки. Появлялись на плантации с рассвета, и домой уходили уже в кромешной темноте. Погода вначале благоприятствовала, и механизаторам даже удалось создавать ощутимый задел выпаханной свёклы, которую не успевали бы очистить звенья. Только инспектор капризничал и обижался, когда я вынужден оставлять его на трассе, уезжая по срочным колхозным делам. Утверждал, что без меня не знает какое звено должно осуществлять погрузку. Он конечно лукавил, потому что я сразу же установил такой порядок, при котором загружали корни строго по очереди порядковых номеров звеньев.
Но вскоре зарядили дожди. Пришлось звонить в район, чтобы инспектора не присылали, потому что машинами в поле не заехать. Производительность у свеклоуборочных агрегатов заметно упала, но самые большие трудности пришлись на долю свекловичниц. Мало того, что в поле они теперь спешили под зонтами и в плащах. Так и корни им стало очищать намного сложней. Если раньше с них сухая земля сама осыпалась, то теперь приходилось соскребать грязь с каждой стороны корнеплода. Велел срочно закупить рукавицы и выдать свекловичницам, но в них терялась сноровка. Поэтому большинство работали в покупных, или даже в домашних вязанных перчатках. И всё равно, у многих, особенно у молодых, у которых кожа нежнее, от грязи и сырости ладони рук покрылись трещинами и кровоточили.
Зато кучи очищенных корнеплодов на каждой делянке увеличивались с каждым днём. А дождём с них смывало остатки грязи, и поэтому урожай накапливался в идеальном виде. Но вывоз продукции застопорился. Загружать приходилось только в колхозные тракторные прицепы к колёсным тракторам, а их удавалось выделить всего три-четыре, и делали они всего по два рейса в день.
Когда погода наладилась, Сверчков постарался развеять моё уныние от того, что и в этом году не получится сдать всю выращенную продукцию кондиционной:
- Не дрейф, машин очень много порожними идут. Будем сразу по три, а то и больше под погрузку подавать. Время погрузки конечно немного увеличится, зато общий вывоз ускорится. Только ты постарайся не уезжать с трассы. Вдвоём мы намного эффективнее действуем.
Мне самому нравилось действовать в паре с инспектором. В посёлке колхозники подчинялись моим командам, но отношения у меня с ними были товарищескими. А на трассе водители вели себя заискивающе, многие даже лебезили. Поэтому статус внештатного инспектора казался мне очень высоким, и моё самомнение о собственной важности росло как на дрожжах.
Наши роли Лёшка распределил так. Я останавливал все грузовики и едущим пустыми предлагал попутный груз. Инспектор отбирал у следующих на погрузку документы, и делал в путевых листах записи о дополнительном задании.   В его обязанности входила и необходимость принуждать к погрузке тех которые отказывались подчиняться мне. Некоторые водители так убедительно излагали причины, по которым им никак нельзя задерживаться под погрузкой, а потом ещё и съезжать с трассы под выгрузку, что я жалел их и отпускал. Лёшка сердился:
- Скажи пожалуйста, это мне или тебе нужно ускорить вывоз урожая?
Однажды попал в курьёзную ситуацию. Остановил «Колхиду» с грузинскими номерами. Спросил у него, чем загружена машина, а он пригласил забраться к нему в кабину. На предложение взять попутный груз, он спокойно заявил, что у него в балетке полно пропусков от загрузки. Я не понял его слов, а он спросил:
- Вас двое?
Я кивнул головой. Тогда он открыл стоящую на панели балетку, в которой как я успел заметить толстым слоем лежали деньги все трёхрублёвыми купюрами. Достал две трёшки и протянул мне со словами:
- А то мне некогда задерживаться.
Я отдёрнул руку и пояснил:
- Загружаться придётся всё равно. Тем более, что у машины кузов большой. А старший лейтенант всех заставляет грузиться согласно постановления.
- Ничего не понимаю,- озабоченно произнёс грузин. И добавил,- могу конечно и по два трояка дать, но это будет не честно.
Пришлось спросить что он имел в виду заявляя такое. Скороговоркой он пояснил. Что летом он регулярно возит из Мурманска в Грузию важные материалы. Машина в их предприятии одна, и чтобы не было задержек директор приказал зимой запасаться трёшками. А с весны ему выдают почти полную балетку денег и, раздавая их, он весь сезон, ездит без попутных загрузок.   Видя, что инспектор занят с другими машинами, грузин уточнил:
- Ты видно недавно дежуришь на дороге и сам ничего не решаешь? А мне торопиться надо. Сходи к лейтенанту объясни ситуацию.
Я отозвал Сверчкова в сторонку и смущаясь всё ему рассказал. А он совсем  не рассердился, а только уточнил:
- Он, что одну трёшку предлагает, или по трёшке каждому?
- Каждому, - ответил я.
- Тогда бери и отпускай. Вывоз мы ускорили, а тут ещё и навар появляется. Те, которые с Кавказа едут, часто откупаются от попутной загрузки.   Ты дальше даже не советуйся, если по три рубля каждому получается – отпускай без никаких.
Потом присмотревшись понял, что и Лёшка отпускает некоторых из тех упрямых которые отказывались от погрузки, которую предлагал я. За время наших дежурств мне потом не раз приходилось брать деньги для нас с инспектором. В этой ситуации совесть меня не мучила, но донимали мысли, что в нашей жизни происходит что-то неправильное. Поражало как уверенно и даже нагловато вели себя кавказцы предлагая по трояку, а иные и по пятёрке даже. Получалось так, что добросовестные и честные вынуждены были испытывать дополнительные трудности и неудобства. А нарушители, действующие не честно, имея свободные деньги, не только могли избегать таких трудностей, но даже получали ощущение превосходства над другими водителями и даже в какой-то мере над инспектором.
Вскоре нашими с инспектором стараниями, залежи корней были вывезены. А текущие накопления, успевали  своевременно загружать на попутки, совсем не привлекая колхозный транспорт. Раньше наш колхоз сдавал корни только в Колодезную. А теперь, те водители которые ехали дальше Воронежа, спрашивали можно ли сдать груз на сахарный завод в  Рамони чтобы избежать обязательной загрузки в областном центре. И звеньевые указывали в накладных пункт назначения рамонский сахарный завод.
Свекловичницы радовались удачному стечению обстоятельств, и изо всех сил старались очистить все вырытые на их делянках корни. А Стародубов не скрывал восторга:
- Мы никогда такими темпами ударными не работали. Агрегаты на пределе и бабы с ног валятся. А раньше мне постоянно приходилось приостанавливать агрегаты. Чтобы больших запасов очищенной свёклы не создавать. Потому как мороз стукнет – убранную, замёршую хоть и с убытком для колхоза, всё равно заставят вывозить. А не убранную  можно спокойно запахать весной.
Подогнав дела с вывозом урожая, смог выгадать возможность даже съездить в Воронеж. Формально по учёбе в институт, а фактически чтобы увидеться с Надей. Рассказал ей как сейчас загружен на работе, что не смогу приезжать пока уборка не  закончится. Зато заручился её согласием приехать к нам в село, на октябрьские праздники.
Мне и родителям  нравился порядок проведения праздников и выходных среди специалистов и руководителей заведённый на месте моей предыдущей работы. Мама, когда объявлял, что вскоре компания соберётся у нас готовилась с бабушкой к предстоящей вечеринке за несколько дней. Им хотелось удивить гостей изысканными угощениями. Для этого  я им даже накупил множество книг по кулинарии, поварских и по способам сервировки стола для разных случаев. Только на застольях у нас товарищи почему-то настаивали, чтобы гулять без выпивки. Видимо стеснялись родителей. Хотя мама и бабушка никогда не задерживались за столом, а уходили в сваю комнату. Гости для приличия просили их остаться, но мама решительно возражала:
-   Вы тут колхозные дела обсуждаете, а они нам с мамой не интересны. А то ещё и анекдоты начнёте травить такие, которые родителям вместе с детьми слушать непристойно. Пойдём лучше по радио передачи послушаем.
 Захотелось и здесь внедрить такую традицию. Смущало только то, что среди главных специалистов и руководителей к молодёжи можно было отнести только меня и ветфельдшера Нину. Братья Коротких и зоотехник Антонина Васильевна  были явно среднего возраста. А Стародубов был старше моей мамы. Рассказал Концову как мы в Красном Логу дружной компанией специалистов весело проводили праздники или просто вечером собирались компанией, повеселиться и отдохнуть, и что я здесь тоже хочу инициировать подобные вечеринки. А когда сообщил, что мои родители на праздник приготовят застолье, и вечером, дождавшись приезда моей девушки, соберу всех специалистов с супругами у нас на квартире – он даже обрадовался такому предложению. Но тут же потребовал, чтобы братьев Коротких, на вечеринку я не приглашал:
- С Николаем я рассорился когда ещё в Можайском работал, а он там такой блат себе завёл в РТС, что я директора вынужден был пропесочить на партсобрании. А теперь вот и брательник его заартачился. Может даже увольнять придётся. Так что мне с ними за одним столом никак нельзя.
Оба брата получили высшее образование. После института отработали по распределения в разных районах области. А когда родители состарились вернулись в посёлок. Сначала  старший Юрий Яковлевич. Он за это время построил себе хороший дом на берегу пруда. А младший вернувшись в родной колхоз жил с родителями. Оба были весёлыми, общительными и рассудительными, но на работе мне мало приходилось общаться и с одним и с другим. Хотелось видеть их в нашей компании на праздник, чтобы подружиться, но перечить председателю не стал.

 




С другими тоже возникли проблемы. Николай Григорьевич пояснил, что их сын учится в Воронеже в институте и подружился там с городской девушкой. У  них возникли серьёзные намерения и её родители пригласили Стародубовых на праздник в гости, чтобы познакомиться. А Антонина Васильевна, заявила, что они с мужем наоборот ждут приезда гостей к себе. Но мне показалось, что она просто решила избежать лишней встречи с председателем, потому что накануне очень сильно с ним поругалась из-за искусственного осеменения. Даже Нина отказалась:
- Спасибо за приглашение, но  я не приду.
- Почему? – удивился я.
- Ты взрослых собираешь, а мне с ними не интересно. Ко мне на праздник девчонки-телятницы придут. Посидим, вина выпьем, попоём, потанцуем под радиолу.
- А меня ты что уже и за молодого не считаешь?
- Ты то молодой, так ещё из-за председательши идти не хочу. Она мне дома, по-соседски всю плешь проела. Как увидит, так и нудит через забор, и то у меня не так и другое неправильно делаю. И у тебя начнёт поучать.
В результате наметилось только две пары гостей. Председатель с женой, и супруги Беляевы. Владимир недавно пересдал магазин приезжей молодой продавщице, перешёл работать в колхоз на свободную должность бригадира полеводов и вошёл в когорту  колхозных руководителей.
Надя приехала как и договаривались на бобровском автобусе который идёт через Икорец. Встретил её на остановке. А поскольку до прихода гостей оставалось мало времени повёз сразу домой, даже не получилось повозить её по колхозу и показать то чем управляю и кем командую. Мама предложила Наде посмотреть телевизор пока гости придут, а меня послала в контору за дополнительными стульями. Но она сказала что будет помогать родителям на кухне. Когда я вернулся со стульями она уже чистила картошку. Мама переживала, что она не успеет свариться до прихода гостей, а Надя её успокаивала.
- А Вы не переживайте. Пюре ведь гораздо вкусней когда горячее. Закусок вон полно на столе. Пока придут, пока усядутся, пока выпьют да закусят тем, что стоит только тогда горячее подавать. Покажите где у вас масло и молоко для пюре, и чем картошку толочь, а я потом сама в процессе застолья приготовлю её и подам с утятиной.
Немного замявшись мама с сомнением произнесла:
- Можно конечно и так. Попробовать примерить на себя роль старшей. Только не пойму, зачем молоко для пюре?
- Не обращайте на меня внимания. Скажите как нужно готовить - я так и сделаю. Просто мы дома всегда молоко добавляем, и у тётки я так готовлю. Вот и предложила.
Мама пояснила ей:
- Мы для заправки пюре лук жарим. Вон и масла коровьего большой кусок и банка с жиром утиным топлёным.
Потом помолчав, добавила:
- Но знаешь, почему-то захотелось попробовать такой картошки как ты рассказываешь. И  повернувшись ко мне,  спросила.
- Ты сможешь сейчас достать молока где-нибудь?
- Давайте банку трёхлитровую, сейчас к Косякиным смотаюсь. 
Гости пришли в назначенное время. Я представил им Надю, и  родителей. Концовы представились по имени и отчеству, а Беляевы по именам. Хотя Владимир Ильич пришёл заметно выпивши, вначале разговоры не получались. Выпили за годовщину революции и молча закусывали, поглядывая в телевизор по которому демонстрировали праздничный концерт. Затем Концова,  выразила удивление, что почти все закуски из домашнего, и пожаловалась, что у них с мужем нет времени заводить домашних животных, птицу и огород. Мужчины стали обсуждать известные подробности того как недавно большегрузная машина с юга гружённая фруктами перевернулась на затяжном спуске между Можайским и Каширским.  После очередных тостов и здравниц, разговоры постепенно становились всё громче и всё активнее. Но даже громкие разговоры почему-то не становились всеобщими.
Беляева и Концова увлечённо обсуждали результаты летнего ремонта в школе. Они, оказывается крепко подружились с открытия новой поселковой школы. Наверно потому, что работали в одном здании. Концова учителем,  Беляева библиотекарем, а поселковую библиотеку тоже разместили в новом здании  школы. Беляев даже не выдержал и заругался на них:
- Что вы опять как канадские лесорубы!
- А при чём здесь лесорубы? – не поняла мама.
-  Да это поговорка у меня такая. Говорят в Канаде лесорубы, в лесу постоянно говорят про баб, а с бабами про лес. Так и наши, на работе про гулянку толкуют, а здесь про работу затеяли. Не понимают что нам про их полы и окна совсем не интересно.
Крепко захмелевший Владимир Ильич пробовал рассказывать о своём очень трудном детстве, но жена его постоянно прерывала, заявляя что это никому не интересно. Чтобы сплотить компанию, я даже помня что у меня совершенно отсутствуют и певческий голос и музыкальный слух, пытался спровоцировать компанию на хоровое пение. В качестве запевалы начинал те песни мелодии которых я чётко исполнял во время учёбы в техникуме на мандолине. Сначала затянул «Ой красивы над Волгой закаты». Надя сразу же во весь голос подхватила мелодию. Я естественно тут же умерил громкость, чтобы не сбивать её с тональности. Но никто больше не поддержал певицу. Правда мама пыталась ей потихоньку подпевать. Но очень тихо почти не слышно.
Когда Надя допела, я подумал что может присутствующие просто не знают этой песни, уже давно вышедшей из моды, и с новой силой запел более популярную «Ветер за кабиной уносится с пылью». Но картина повторилась с  полнейшей точностью. Только на этот раз Надя тоже не стала петь песню до конца, а остановилась, спев один куплет и припев. Сказала что дальше слов не помнит. Так без общей темы для разговоров, без песен и танцев мы всё равно досидели почти до одиннадцати.
Хорошо что я не послушал маму и купил две бутылки водки. Узнав что придут всего две пары, она посоветовала купить пол литра водки и пол литра вина. Но я в расчёте, на то, что компания может неожиданно расширится купил две бутылки водки, и семисот граммовую бутылку вина марочного.    Все гости попросили наливать им водку. Женщины выпивали понемногу, а мужчины каждый раз опрокидывали по полной стопке. Вино выпивали Надя, мама и бабушка. Я заявил, что несмотря на то, что из-за своих спортивных предпочтений стараюсь избегать любого алкоголя, но поскольку вино такой марки никогда не пробовал, то поддержу своих родителей и подругу в их предпочтении. Несмотря на то, что водки было больше её осилили  первой. Концов хотел ещё и вина попробовать, но жена на него накричала, чтобы и думать об этом не смел. Что с его болезнью ему в сторону вина и пива даже смотреть вредно.
Когда гости решили расходится, хотел проводить с трудом держащегося на ногах председателя, на Беляев заявил, что лично доведёт того до самой постели. Предложил Наде пойти погулять, но она затеяла убирать со стола и мыть посуду. Хорошо хоть мама прогнала её:
- Не выдумывай, мне спать после выпитого не хочется, сама всё сделаю. А вы на праздник и в клубе не побываете. Скоро закроется. Одевайтесь и идите. А я всё уберу и постели постелю. Наде постелю на своей койке, а сама с бабушкой лягу.
Такой поворот событий меня сильно огорчил. До этого у нас с Надей близости не было. Но её отклик на предложение приехать ко мне в гости, и остаться ночевать, как бы демонстрировало её согласие лечь со мною в одну постель. Я не знал как об этом заявить родителям, и с Надей на эту тему не успел поговорить. А  мама в один миг разрушила все мои мечты и предвкушения. Но возражать не посмел.
В клуб не пошли. Гуляли по посёлку. Постояли под вербами на плотине у пруда. Обнимались, целовались. Затем пошли к школе и я показал подружке разделанный земельный участок, пояснив что на следующий год здесь будет стоять красивый просторный дом, в который переедет наша семья. Наде выбранное мною место тоже понравилось:
- Прикольно будет! И дом и огород, а из-за лесополосы и вон тех зарослей будет казаться, что ваша усадьба притаилась на опушке леса. Как в сказке!
- Вот поэтому я и выбрал из всего посёлка именно это место.
- А шумно не будет от школы? - поинтересовалась Надя.
- Думаю не будет. Ведь с этой стороны только вход. А двор и спортивная площадка, за школой находятся.
На следующий день, с утра не пошёл на работу. Подождал пока заспавшиеся мама и Надя не проснутся. Бабушка в это время уже растопила печку и приготовила завтрак. Потом пока они умывались и прихорашивались быстро смотался в контору, предупредить, что  до обеда буду на трассе с инспектором. Когда позавтракали, повёз подругу на трассу, в надежде, что Лёшка поможет ей уехать на попутной машине, едущей в Воронеж. Но она почему-то категорически  отказалась ехать на попутке, и заявила, что будет ждать автобус. Вскоре подошёл автобус из Павловска, и она уехала.
В тот же день, на меня обрушился вал критики за выбор подруги. Начал Концов:
- Я никак не дождусь тебя высказать наболевшее. Ну и девку угораздило тебе найти. Ни тела, ни фигуры. Я вчера по пьяни чуть ей в лицо это не сказал. Ты хоть бы на ноги её посмотрел, когда знакомился. Тонкие как спички и кривые как у казашки. Так те хоть верхом всю жизнь ездят - им простительно. А такому видному парню как ты стыдно должно быть рядом с кривоногой!
  Тирада председателя привела меня в замешательство. Дело в том, что именно фигура Нади мне очень нравилась. Не худая, но подтянутая, с бюстом явно большим среднего – она напоминала мне фигурой наших выдающихся спортсменок и даже казались симпатичней их. И ноги я не замечал что у неё кривые. Может и не слишком прямые, не знаю, не обращал внимания. А то, что они и не должны быть толстыми с её спортивной фигурой, было ясно как день. Его грубое высказывание не понравилось. Но спорить с председателем не стал. Сказал только:
- К ногам я не присматривался, а вообще мне Надя очень даже нравится.
- Что там может понравиться. Опять же повторю ни фигуры ни тела. Ведь за девку подержаться хочется. А эту прижми покрепче – она и переломится. Никогда бы не подумал, что у тебя  такой плохой вкус.
Вечером набирал воду у колонки, когда подошла с ведром Беляева и тоже завела разговор на такую  же тему:
- Женя, дело, конечно, не моё, но хочу тебе сказать, что нас с Вовкой очень удивил твой выбор девушки.   Ты у нас жених хоть куда, а девушку выбрал себе совсем никчёмную. Вроде бы городская, нашим деревенским пример должна показывать. А она как замухрышка приехала. Посмотри сейчас уже давно в моде причёски высокие с начёсом. У нас в школе и то все старшеклассницы начёс сами делают. Даже те к которых волос жидкий или короткий, так смятую газету под волосы пришпиливают, чтобы причёска была повыше. А эта приехала вообще без начёса. И волос обрезан, еле до плеч касается. Как старая революционерка из кино.
В следующие дни успели похаять Надю и председательша и Беляев и даже уважаемый мною Николай Григорьевич Стародубов спросил:
- Что там за девка непотребная приезжала к тебе на праздник? Председатель рассказывал и до матюгов возмущался, что ты не нашёл посимпатичнее.
Такой прессинг меня обескуражил. Надя до этих разговоров нравилась очень. И лицом, и фигурой, а особенно тем, что была весёлой, но рассудительной  и умной, чего мне раньше не приходилось замечать за другими девушками. Теперь же начали мучить угрызения совести, что увлёкшись, не стал замечать множества её изъянов, которые сразу же бросаются в глаза посторонним. В смятении даже у мамы спросил, какой ей показалась моя подруга. Но она не поняла, что спрашиваю о внешности и, подумав сказала:
- Простая, а не жеманничает.  И не лезет со своим, если даже что-то знает лучше.
Ошеломлённый свалившимися на меня открытиями, решил поскорее порвать с Надей. Но  от такого решения почему-то испытывал огромную неудовлетворённость и даже злился на себя. Выходило, что мне девушка нравилась непонятно почему, а теперь вдруг неожиданно разонравилась, только потому, что она не понравилась кому-то постороннему. Даже вначале не мог придумать какую назову ей причину для нашего расставания. Потом сообразил выставить причиной большую удалённость друг от друга, и очень редкие возможности для встреч. Решил, как только появится возможность отлучиться из колхоза, поехать в город и объясниться, чтобы дальше не мучиться сомнениями.
Потом придумал ещё более солидное оправдание для такого намерения. Вспомнил, как Надя когда я восторгался спортивным сложением её фигуры, рассказала, что её старшая сестра имеет ещё более спортивный облик. Но  такая красота оказывается требует жертв. Очень узкий таз у женщины препятствует нормальным родам. И её сестре уже дважды разрезали живот, чтобы достать ребёнка. В результате придумал, что если бы моя дружба продолжилась и в дальнейшем мы поженились, то возник бы риск, гибели наших будущих детей, при неблагополучных родах. На том и успокоился. Смущало только то, что Надя видимо подумает, что не понравилась моим родителям и они запретили мне с ней встречаться.
Вскоре наш колхоз первым в районе, а возможно и первым среди всех свеклосеющих хозяйств области полностью завершил уборку сахарной свёклы и сдачу её государству. Поэтому в ближайшую субботу, вечером решил поехать в город и объясниться с Надей. Сообщил об этом председателю и неожиданно получил настойчивое его возражения.
- Как ты мог такое надумать? В эту субботу ведь у нас намечается «лошадиный праздник» - женщины будут ждать наших с тобой поздравлений, а ты их хочешь обидеть.
Я оживился:
- Кстати, я в последние дни уже не раз слышал упоминание, о каком-то празднике лошадей, но как-то и не расспросил, что это означает.
- Не праздник лошадей, а «лошадиный праздник». Не знаю, кто его так назвал. Это было ещё до моего прихода. Означает он в нашем колхозе гулянья свекловичных звеньев, после завершения работ, по очистке и отгрузке свеклы на приёмные пункты. Так назвали наверно потому, что на уборке, бабы вкалывают как лошади ломовые с рассвета и до ночи. А празднуют от того что дальше работа пойдёт не тяжёлая и на выходные можно оставаться кому  сколько надо.
- Ну, тогда понятно, почему об этом столько разговоров. Если у свекловичниц завершение работ полевых выливается в настоящий праздник, то он  постоянно на языке в эти дни.
- Праздник, ещё какой праздник! Звеньевые гармонистов и баянистов заранее к себе заманивают разными посулами. Мы с твоим предшественником завели традицию, на «лошадиный праздник» председатель и главный агроном в субботу объезжают все звенья и поздравляют женщин с завершением трудного периода в их работе. Даже специально заранее выголаживаемся, чтобы в каждом звене немного выпить и закусить. Они потом на следующий день уже без нас, расслабляются похмеляясь. В некоторых звеньях по три, а то и четыре дня не могут угомониться.  Людям это нравится. А если ты вдруг всё же решишь пренебречь их ожиданиями – могут обидеться. Так что уж будь добр отложи поездку. Захочешь потом в будние дни съездишь.
Пришлось согласиться. Договорились, что вечером председатель пришлёт за мной свою машину и поедем с поздравлениями сначала в ильичёвские звенья, а потом в те которые празднуют в Коммуне. Я даже успел обдумать слова своего поздравления.
Когда услышал сигнал «Волги» и вышел к машине, увидел, что за рулём восседает сам Концов, а на заднем сидении разместились ещё трое: мужчина, женщина и юная красивая девушка. Когда  поздоровался и уселся на сидение председатель, не заводя мотора, подробно пояснил, что с его прежней работы к нему в гости неожиданно приехали лучшие друзья их семьи. А поскольку нарушать традицию с поздравлениями нельзя ни в коем случае - он решил забрать друзей на наш колхозный праздник. 
Вначале решили поздравить звено, собравшееся в доме Барабановых, чтобы потом выпивши не подъезжать близко к трассе. Когда подъехали к дому Галина – дочь председательских друзей наотрез отказалась идти в дом. Не поддалась даже на уговоры хозяйки, вышедшей встречать гостей.
Когда зашли в зал, присутствующие потеснились освобождая нам места. А так как приехало нас больше, чем ожидали - некоторым даже пришлось встать.    Концов с порога начал объяснять, что из соседнего села к нему приехали его самые близкие друзья, чтобы тоже присоединиться к поздравлениям нашим женщинам. Когда он прервался я встал и выдал  своё, заранее подготовленное поздравление. Поблагодарил женщин за самоотверженный труд. Пояснил, что в битве за урожай, на их долю выпадает самая трудная обязанность. Что и механизаторам и водителям намного легче выполнять свою часть обязанностей по выращиванию и уборке свёклы. Что женщинам нелегко приходится и во время прополки, а в процессе уборки их  труд можно считать героическим. Поэтому мы все восхищены тем героизмом, который проявили наши женщины и заслужено благодарны им.
Но мне даже не дали договорить. Вначале звеньевая а потом и остальные загалдели, расхваливая меня лично.
- Наше дело привычное, обычное. А вот если бы не Вы Евгений Петрович с машинами с трассы, мы бы и в этом году до морозов ковырялись на поле!
- До Вас, трактористы по несколько дней стояли, пока у нас вывезут маленько корней. А в этом году они, чуть ли не круглые сутки убирали их и каждый день!
- Благодаря Вашим машинам у нас в этом году и зарплату вон какую огромную начислили  и сахару выдадут по стольку, что придётся придумывать куда его девать! 
- Раньше звенья соперничали, даже враждовали из-за транспорта, а Вы нас приучили помогать соседям на погрузке. 
Смутившись, я попытался возразить:
- Совершенно напрасно, вы ставите мне в заслуги ту деятельность, которую на самом деле осуществляет правление колхоза. Ведь согласно Уставу, правление и председатель ставят  задачи перед специалистами и руководителями среднего звена, а мы лишь стараемся получше выполнить порученное нам.
Но моя попытка остановить поток лести неприятный мне и особенно председателю не дала никакого результата. Женщины продолжали:
- При чём здесь правление? Хоть один из них вышел на дорогу останавливать машины.
- А Вы не только с палкой милицейской машины к нам направляли, так ещё и друга своего на милицейском мотоцикле подговорили помогать.
Пришлось опять возражать:
- Вот я и говорю, что вы по непонятной мне причине намного преувеличиваете мои личные заслуги. Решение прикомандировать к нашему колхозу инспектора,  на период вывоза урожая приняли районные руководители. А убедил их в этом наверно Владимир Ильич с помощью своих друзей в райкоме партии.
Даже и после этих слов женщины продолжали нахваливать меня и вслух, и подойдя ко мне, чтобы лично высказать слова благодарности. Такое внимание было неприятно. Во-первых, видел, что председателю это явно не нравится. А во-вторых, вспоминались слова дедушки покойного, который утверждал, что если человека хвалят не заочно, а в его присутствии, то налицо одно из двух. Или хвалящие не слишком умные и не следует обращать внимание на их похвалы. Или хвалящие считают дураком, того которого хвалят, подшучивая над ним.  Поэтому для приличия пригубив пару раз рюмку с водкой, шепнул Концову, что пойду лучше развлекать скучающую в машине девушку, чем выслушивать всякие глупости. И  не прощаясь, постарался, не привлекая внимания, выйти во двор.
Девушку звали Галиной. Она закончила Воронежский строительный техникум и по распределению работала в крупном СМУ в городе Волгограде. Только позавчера приехала к родителям в отпуск и пробудет в Можайском ещё как минимум две недели. Рассказала, что родители действительно дружат с Концовыми, с тех пор как их направили работать в Можайское – его парторгом освобождённым, а её учительницей.
Вначале подружились мать Галины и жена нашего теперешнего председателя, потому что вместе работали в школе. Потом Концов однажды спросил у Алексея Михайловича - Галининого отца, который уже давно работает колхозным кладовщиком, нельзя ли ему насыпать бесплатно сумку зерна, если в кладовой образовались  излишки. Первый раз сказал, что жене необходимо съездить в город, но денег до зарплаты не  осталось. А в городе она продаст зерно и оправдает дорогу.
Отцу хотелось угодить одному из главных руководителей колхоза, и он заявил, что может хоть каждый день насыпать ему столько зерна сколько потребуется. Так и повелось. Каждую неделю, по субботам, он насыпал им две полные кирзовые сумки зерна. А в воскресенье Владимир Ильич, до рассвета на велосипеде вывозил жену с сумками на трассу и сажал на попутку до Воронежа. Она там, на рынке торговала зерном на стаканы и на баночки, а после обеда уже приезжала домой. Даже зимой ездила торговать. Пропускала только те воскресенья, в которые снегом трассу переметало, и машины не ходили. И на этой почве они крепко сдружились.
Я удивился:
- Я уже слышал про такое. Только не пойму, кому в городе может зерно потребоваться?
- Так многие же держат там и птицу, и кроликов и даже коз, пояснила девушка.
- В городе?
- В городе. У моего дяди в Воронеже курицы во дворе в клетках железных живут. Так они и яички домашние кушают вволю, и мясо свежее, - возразила Галина.
Потом улыбнувшись добавила:
- Только зерно они конечно на рынке баночками не покупают. Зато каждую весну цыплят на инкубаторе по полсотни покупают, потому что у них наседки не высиживают в клетках.
- Не знаю, я во время сессии на квартире жил в частном доме в районе сельхоза так у них и двора не  было, кругом соседи. Еле туалет во дворе поместился.
- Дядя тоже в районе сельхоза построился. На крутом склоне. Так у него и двор большой, и туалет в доме и ванная как в квартирах городских.
- А воду горячую где берёт для ванной?
- Они когда строили, вначале цокольный этаж построили. В нём и жили вначале. А теперь там и кочегарка, и кладовые, и гараж, и мастерская для всяких железок. У них и собственная есть легковая, и на казённых ездят. Дядя и сын его женатый таксистами работают. Только сын с ними не живёт. Он в квартире остался.
Потом я умело перевёл разговор на то, что по ней сразу видно, что не деревенская. И одета по-другому, и ухожена. Спросил нельзя ли мне не только наслаждаться запахом её прекрасных духов, но возможно она может  позволить отведать,   какие они эти городские ещё и на вкус. Галина  не стала возражать, и к тому времени, когда наши попутчики вышли из дома мы с ней успели вволю и нацеловаться и пообниматься.   
К машине они подошли живо разговаривая о чём-то, и я, освобождая место на заднем сидении предложил председателю:
- Мне кажется у нас сформировались две группы по интересам. У меня с Галечкой оказалось много общего, а вы что-то своё не интересное нам обсуждаете. Давайте пересядем и дальше поедем мы спереди, а вы сзади. А то я уже давно не сидел за рулём машины.
Концов махнул рукой в сторону водительского места и скал:
- И то правда. Давай садись. Хоть я и не привык ездить сзади, но с друзьями прокачусь.
Когда подъехали к следующему подворью, попросил председателя:
- Владимир Ильич, а может, Вы сами поздравите звено и от себя и от моего имени. Жалко ведь Галечку оставлять одну в машине.
Он с удовольствием принял такое предложение. Хотя для порядке пожурил:
- Не дело конечно председателю без агронома поздравлять, а с другой стороны и девочку действительно жалко. Оставайся. Тем более, что у Полянских Кузьмин гуляет, у него жена в этом звене. Он ведь тоже агроном, хоть и не главный. А в следующем звене, всё равно оторву тебя от  этой красавицы. Хоть на недолго зайдёшь поздравить женщин.    
Но свою угрозу председатель не применил ни в следующем звене, ни во всех остальных. Мы за это время успели и наговориться и нацеловаться. Договорились, что будем дружить. Девушка пояснила, что ей не нравится: ни когда её называют официально Галиной, ни когда модно Галчонком, ни когда ласково Галечкой.  Просила в дальнейшем звать ей Галей. Я принял это как обязательное к исполнению.  А эпопея с поздравлением, к нашему с Галей удовольствию, затягивалась. Вышел председатель со своими друзьями из того домовладения в Коммуне, в котором праздновали женщины тамошнего звена уже после трёх часов ночи.
На следующий день, и до окончания Галиного отпуска, по вечерам ездил в Можайское. В клуб мы с ней не ходили. И по улицам она не захотела гулять. Хотя мне казалось, что ей не стыдно было бы прогуляться с парнем в такой красивой, кожаной немецкой куртке. Обитали на веранде их дома. Там стоял диван, на котором летом спала Рая – младшая Галина сестра-школьница. На нём мы и восседали до половины ночи, пока Галя не заявляла,  что хочет уже спать.   
Когда  Галя уехала, я написал очень длинное и подробное письмо Наде. Вначале долго и подробно описывал, как и почему она мне очень нравится и характером, и умом и фигурой. Дальше сетовал на то, как нам редко приходится видеться с ней. Пояснял, почему не получится встречаться чаще. Дальше рассуждал о том, что если у нас с ней могли возникнуть серьёзные намерения, то мы при таких обстоятельствах, даже не могли бы узнать характеры друг друга. А поскольку у нас пока не возникло серьёзных намерений, с моей стороны было бы не честно занимать место того парня который должен стать в дальнейшем её мужем. Что я очень серьёзно всё обдумал и твёрдо решил, что в дальнейшем нам встречаться не стоит. Письмо, на мой взгляд, получилось добрым и даже ласковым. Но она на него не ответила и больше мы с ней никогда не виделись.
Когда наступили морозы хозяйства района занимались тем, что под контролем сельхозуправоления и представителей сахарного завода с неохотой вывозили со свекловичных плантаций мороженные корнеплоды. Которые успели выпахать и очистить но не смогли вовремя вывезти. А мы с удовольствием потирали руки, потому как успели и убрать весь выращенный урожай и полностью сдали его государству кондиционным.
Вскоре согласно положения  о стимулировании увеличения производства технических культур, руководителям и специалистам нашего колхоза начислили по шесть месячных окладов премии. Согласно коэффициента расчета премии за тонны превышения сдачи урожая, текущего года в сравнении со среднем уровнем сдачи за три предшествующие года, нам причиталось гораздо больше. Но в «Положении» было прописано ограничение – не более шести месячных окладов.
Когда получили премиальные, не удержался и позлорадствовал:
- Владимир Ильич, а вспомните, как Вы втолковывали мне, что нам зарплату никто не уменьшит, если не всю свеклу уберём. А о том не подумали, что  можем её увеличить в полтора раза - если постараемся!
Он не обиделся, и даже радостно заявил:
- Ты прав. Я слышал, что есть такой порядок, но не думал, что можно по нему что-то заиметь. В позапрошлом году в «Масловском» получали чуть больше чем по окладу. Так никто и не удивлялся, потому как они считаются лучшими в области. А о том, чтобы самим огрести по такому кушу как нам досталось - даже и мечтать не приходилось!
Когда отдавал премиальные деньги родителям, попросил чтобы разрешили купить магнитофон. Они не стали возражать. Купил в Воронеже. Выбрал не самый крупный. На нём катушки с плёнкой были меньшего диаметра, чем у больших, стационарных. Зато он был переносным. Для этого в нём даже ручка была приделана. Можно было выключить его из электрической сети, вставить круглые батарейки, и идти на ходу слушая музыку! Назывался магнитофон «Романтик». В том же магазине хотел сразу же купить пять катушек с плёнкой. Но полагалось только не более двух с плёнкой, и одну пустую для перемотки.
На одну катушку записывал популярные песни с телевизора,  когда были трансляции  концертов. По радио музыка звучала чаще, чем по телевизору, но записывать там было нечего, потому, что по радио передавали в основном классическую музыку. Ходил за записями, к ветеринару Нине. У неё была радиола и пластинки с модными песнями.  А вторую катушку приспособил для записи разговоров. Особенно оказалась впечатляющей первая запись.
Сидели всей семьёй на диване. Я вроде бы между делом возился с магнитофоном, включенным в электрическую розетку и с подсоединённым микрофоном. Специально завёл разговор про старину. Бабушка с удовольствием вспоминала, как жили раньше, и мама тоже говорила про своё детство, а я задавал вопросы и уточнял не понятное.

 


Когда на катушке записанного, уже перевалило за  половину, выключил запись и предложил прослушать нашу  беседу. Удивлению и восторгам не было конца. Удивлялись, что голоса узнаваемы, что даже вздохи и скрип стула записался. Просили повторить прослушивание того места где бабушке рассказывала как жила у пана в прислугах.
После пробовал ещё сделать  похожие записи, но они мне не понравились. Потому, что родители уже знали о включенном микрофоне и говорили с запинками, поправляя неудачные выражения, как школьники на уроке. Мама предлагала, не использовать эту катушку для музыки, а оставить на память с нашими голосами. Но когда на первой катушке места не осталось,  стал записывать песни на второй катушке и записи наших разговоров стёрлись.
   На зимнюю сессию поехал, заранее решив, что жить на квартире у знакомых, не буду, а постараюсь подыскать более комфортные условия. Жаль что дом отдыха зимой не работает, там мы на летней сессии курортничали в полном   смысле этого слова. А попробовав барских условий летом, хотелось и зимой, после занятий чувствовать себя более раскрепощённым, чем на квартире у чужой семьи. Мечтал, что сумеем поселиться всей нашей командой в институтском общежитии. Раковский рассказывал, что комендант их общежития по дешевке сдает те пустующие комнаты, студенты которых на каникулах или уехали на практику. Только кто-то из живущих в общежитии старшекурсников должен поручиться, что из комнаты не  пропадут вещи.
Мне нравилась весёлая жизнь студентов в этом общежитии. Если приезжал в город когда, Сашка был на учёбе с ночёвкой – обязательно ехал к вечеру в их общежитие.   За это время даже подружился с его соседями по комнате. Они рассказывали интересные истории из жизни студенческой,  интересовались подробностями того, чем приходится заниматься специалисту на производстве. С уважением просили повторить, как у меня молодого и неопытного благодаря, только влиянию Щербака, наступило прозрение  о нашей огромной роли в сельском производстве. Что их студенческие увлечения и привычки придётся оставить. Даже то, что Колька Скворцов получил по боксу звание «Мастер спорта», в сельской местности вряд ли получится подтверждать, а тем более не получится улучшать результаы.
Если на занятиях они наверно были серьёзными и вели себя пристойно, то в общежитии, дурачились, шутили, разыгрывали соседей и друг друга. Новые анекдоты мгновенно разлетались по всем этажам. Всюду смех, музыка, песни. Кое-где и выпивка случалась в тайне от коменданта. А буфетчица общежития, всякий раз по утрам вызывала у меня восторг скоростью обслуживания. Минут за сорок успевали позавтракать все несколько сотен живущих в общежитии. За её проворными руками трудно было даже уследить.
Почти каждый заказывал тридцать масла на пол булочки и стакан кофе  или какао. Некоторые добавляли к стандартному набору горячую сардельку. И очень редко, некоторые вроде меня завтракали основательно, заказывали и котлету с куском или с двумя кусками хлеба, и сто или даже двести сметаны с сахаром. И каждый мгновенно получал свой заказ, почти в ту же минуту как закончил озвучивать, то что решил скушать. Очереди у прилавка никогда не видел, хотя в буфете по утрам творилось столпотворение. Положить еду на один из пять высоких круглых толов получалось не у каждого. Поэтому многие завтракали прислонившись к стенам, или даже в коридоре.
Пока очередной покупатель доставал деньги для оплаты, буфетчица от бруса масла отрезала длинную полоску  определённой толщины и укладывала её на большую разделочную доску. Потом одним точным движением ножа отрезала от этой полоски очередную порцию масла. Однажды за завтраком мне досталось место у стола рядом с прилавком. И я долго наблюдал за стрелкой весов, когда она взвешивала масло. Кусочки масла случались разной формы, но вес абсолютно каждого был строго в тридцать граммов. Пока я наблюдал ей ни разу не пришлось ни отрезать от порции лишнее и ни добавлять недостающий вес.
В общежитие не пришлось устраиваться. В трамвае, пока добирался до института, заметил знакомого парня их Грузии. Раньше мы квартировали вместе, а летом он жил с нами в доме отдых,  и нам было не понятно как житель другой республики смог достать путёвку в дом отдых Воронежской области. Учился он на заочном отделении соседнего лесотехнического института. Был старше меня, уже отслужил в армии и был женат. На этот раз время сессии у нас опять совпало. Когда сошли на конечной Отари рассказал, что в Ореховой роще есть гостиница госцирка. А поскольку воронежский шапито зимой не работает, то там бывают свободные места. Он уже заимел блат с администраторами, и может поспособствовать, чтобы нам выделили места. Сам он поселился в одноместном номере, и жил как буржуй. Договорились вечером, когда у Отари закончатся занятия встретиться на Берёзке в кафе. Я даже не знал, что там есть кафе, но Толик знал, где оно расположено.
Когда приехали в кафе Отари уже ждал нас и уже даже договорился  о нашем заселении. Вслед за ним прошли к администратору гостиницы. Отари с порога объявил:
- Зиночка, а вот и те мои друзья пожаловали, о которых рассказывал.
Девушка за стойкой внимательно нас оглядела, спросила до какого числа продлится сессия, и сказала нашему товарищу:
- Возьми анкеты и проследи, чтобы правильно заполнили.
Свободным был  один трёхместный номер и места в других номерах. Но Парамонов заявил, что если можно, он согласен спать на раскладушке лишь бы все жили вместе. Администратор обрадовалась такому предложению и нас поселили в одном номере. Благодаря моему магнитофону и Толиковым шуткам да анекдотам наш номер стал самым заметным на этаже. Даже Отари не уходил вечерами от нас пока не соберётся спать. Молодые из других номеров вначале не смело, просились в гости, а потом уже без разрешения приходили. Мельников приезжал к нам затемно, будил нас, и с института тоже сначала к нам, а уже глубокой ночью домой.
Порой смех от юмора очередного анекдота перерастал в оживлённое обсуждение происходящего. Тельпов попросил:
- Толя, а ещё что-нибудь прикольного про вождей, может салаги, потом на зачёте по научному коммунизму расскажут, если по теме не будут знать ответа.
Черных на минутку задумался и предложил:
- Хотите послушать, как Ленина оживили?
- Давай.
- Конечно!   
   - Изобрели, значит наши учёные, препарат которым можно оживить любого умершего. Политбюро даже не заседало, чтобы решить, кого первым оживлять. Естественно Ленина. Оживили. Пригласили в ЦК, рассказали в какой войне победили, каких успехов после войны достигли. Попросили его оценить их деятельность и подсказать как действовать дальше. А он им заявил, что для полного анализа ему потребуется не менее недели. И для этого пусть ему доставят подшивки  наших и зарубежных газет, обеспечат питанием и ни один человек не должен отвлекать его. Так и сделали. А через неделю обнаружили, что Ленин пропал. Подключили лучших сыщиков МУРа – а  те даже следов не найдут и тут Брежнева осенило. Предложил остатками препарата оживить Дзержинского и попросить лучшего чекиста всех времён и народов отыскать вождя. Он пришёл в ту квартиру, в которой работал Ленин, заставил вскипятить чайник, подержал над паром верхнюю газету из подшивки и прочитал надпись сделанную молоком между строчек газеты: «Феликс Эдмундович, меня не ищи, я уже в Финляндии, явки прежние, начинаем всё сначала»
Смеялись  все долго и весело, а  потом Парамонов вполне  серьёзно заметил:
- А ведь и правда сейчас мы уже во многом отходим от ленинских заветов.
Мельников показал на Виктора и улыбаясь сказал:
- Да вот он перед нами, чем не буржуй новоявленный. Через несколько лет пойдём его свергать и отдавать его квартиру пролетариям пол коммуналку.
Виктор замахал на Вовку руками и продолжая смеяться пояснил:
- Нет парни, судя по Толиковому вчерашнему анекдоту, я тяну пока только на середняка.
- По, какому, я не слышал такого, - спросил молодой земляк Отари из  соседнего номера. 
- Да он нам вчера только  рассказывал, что в СССР опять появились кулаки, середняки и бедняки. Кулаки это те, которые получку получат, сразу же деньги в кулак и бегут по соседям долги отдавать.     Середняк гораздо богаче кулака, он уже имеет мотоцикл или велосипед. Сопреёт в колхозе два мешка зерна. Один положит впереди себя, другой на багажник, а сам посередине едет. Потому и середняк. А у бедняка ничегошеньки своего нету. Машина легковая у него государственная, квартира тоже и даже костюмы шерстяные ему бедолаге государство покупает, называется  представительские.
Этому анекдоту смеялись не так громко, потому, что многие слышали его вчера.
Я тоже вмешался в разговор, в основном, чтобы сгладить выпад Мельникова против Виктора:
- Тельпов ладно, он хоть должность высокую занимает. И дом у него не государственный, а сам с женою и при помощи родителей  себе построил. Даже и у нас в колхозах специалистам и руководителям и квартиры предоставляют и транспортом обеспечивают. Это вроде бы по правилам. А вот как таксисты, и всякие там официантки  да кладовщика разные наживаются за счёт того что людей дурят. Это я считаю несправедливым.
- Да, как-то главное правило социализма, что от каждого по способностям и каждому по труду не везде проявляется.
- Так мы же социализм ещё не окончательно построили.
- Вот именно, строительство социализма ещё не завершили, а некоторые норовят иметь у себя как при коммунизме, не по труду а по потребностям. К тому же и потребности у них не хилые.
- Мы сейчас говорим о высоких шишках, которые на государственном обеспечении. А присмотритесь, даже среди нас, простых социалистические правила уже нарушаются.
- Как это?
- А так. Вон даже Женька не по социалистически премию отхватил в этом году. Ты же сам рассказывал, как женщины на свёкле вкалывали, чуть ли не сутками по любой погоде. Руки до крови гробили. Выходит что их труд труднее. А получили они наверно меньше твоего.
Я пояснил:
- Нет, в этом году они заработали очень хорошо. И сахара  получили по четыре, а то и по шесть мешков.  Если посчитать на год, то у многих выйдет в месяц больше моего. Это конечно если премию не считать, а только зарплату. С премией конечно у меня намного больше получится, чем у любого колхозника.
- Вот, а бабонькам твоим и премия не положена и живут они в домах, которые сами строили, и мотоциклы и велосипеды им самим приобретать приходится, а тебе всё это колхоз предоставил. Выходит вознаграждение уже не по труду, а по каким-то другим показателям. 
 - Так по премиям специальное постановление вышло, чтобы материально заинтересовать руководителей и специалистов в ежегодном повышении сборов технических культур, - пояснил я.
Отари, сидевший за столом, встал, вышел на средину и поднял руку привлекая внимание. Показав на меня произнёс:
- Очень важные слова ты сейчас сказал Женя, про заинтересованность материальную. Сейчас времена не сталинские, критиковать уже не страшно и я хочу покритиковать ЦК. С этой материальной заинтересованностью они совсем не по социалистически придумали.  Вот как раньше в колхозах было, да и не только в колхозах. Везде равноправие у всех примерно одинаковые условия. Немножко выделяли там стахановцев, изобретателей да учёных важных. В колхозах Женя все работали за трудодни.
Я кивнул и подтвердил:
- Мне тоже пришлось школьником получать трудодни в колхозе.
Отари продолжил:
- Тогда не зависимо пастух ты самый безграмотный, или бригадир со специальным образованием каждому учитывали сколько дней он трудился в колхозе. А в конце года каждому на его трудодни выдавали соответствующее количество денег и зерна. Это было по-социалистически. Теперь же наверху вздумали объявить о необходимости материального поощрения  заинтересованности в повышении образования и карьерного роста. Поменяли социалистический энтузиазм и возможность выявлять талантливых, на буржуазную погоню за наживой. Теперь мы идём в институты не только чтобы ума набраться, но и ещё и за тем, чтобы получать больше других. Так это вроде бы ещё и ничего, потому что грамотный специалист больше пользы принесёт на производстве чем не грамотныё. Так под эти знамёна разрешенной материальной заинтересованности сразу же кинулись толпы тех проходимцев, о которых мы сейчас вспоминали. Они объегоривают порядочных, наживаются на этом, а  выставляя своё богатство, теперь уже заявляют, что оно демонстрирует уровень его значимости в нашем обществе.
Мельников продолжил тему:
-  Я не смогу сказать так складно. Грузины они с детства, на тостах наверно учатся говорить как по-писанному. Но тоже считаю неправильным, что в стране ещё столько трудностей, а людям позволили богатеть. Причём богатеют действительно не самые заслуженные. Как ты сказал не стахановцы и рационализаторы. А всяческие ловкачи и обманщики. Сейчас ведь никто не голодает, и одеваемся уже не в фуфайки, должны бы вроде стремиться вывести страну на ещё более высокие рубежи. Так нет, объявили, что пришло время материально обогащаться. А ведь было сказано, что только если обеспечим коммунистический уровень развития, только тогда от каждого по возможности и каждому по потребностям. Каждому, а не только спекулянтам!   
- Да  отец и мама говорили, что они работали не ради денег. Каждый старался делать больше и лучше ради собственной гордости и уважения товарищей.
- Хотя тогда действительно жили впроголодь и ходили все в фуфайках или в форме военной.
- Я слышал как даже заключённые в лагерях, которые совсем денег не получали, на строительстве железной дороги придумывали всяческие рационализаторские предложения, чтобы ускорить строительство и улучшить качество. Не за себя думали, а за страну переживали.
- А я вот про стахановцев, про которых Отари сказал. Некоторым, которые действительно проявили себя, может и следует помогать в материальном плане. Вот как этому, Генеральному конструктору, которого потом рассекретили, забыл его фамилию.
- Королёв.
- Да
- Сергей Павлович  Королёв.
-Да.   Ему ведь за его заслуги и для удобства, специально дом отдельный на одну семью построили в самом красивом месте Москвы. Такому конечно всяческие материальные положения вполне оправданы. Чтобы не терял время думая хватит ли денег на мясо для борща.
- Нет, в Москве борщ не варят, у них щи вместо борща.
- Щи ведь тоже с мясом.
- Слушайте, а я читал, что Королёв в молодости тоже побывал в заключении.
- Брось ты. Быть такого не может. Он же выдающийся учёный. А ученых не в тюрьмах обучают.
- Не верите, а я лично сам об этом читал, честное слово.
-  А что если правда. Представляете сначала баланду тюремную глотал, а потом ему дом отдельные построили!
- Так дом он заслуженно получил, а не за  счет того, что пассажиров обсчитывал на такси. 
Тема с оживлённым Лениным была у Черных неисчерпаемой. При этом такие анекдоты в большинстве своём были на злобу дня. Он спрашивал;
- А хотите послушать как будут дальше развиваться события в Чехословакии в связи с их выкрутасами?
- А то.
- Рассказывай.
- Наши там на верху, ума не могли приложить с этой страной. Вроде бы и социалистическая, а начала вытворять такое, что и близко у социализма не лежало. А Дубчик вообще запутался вроде бы с нашими согласен, и капиталистам старается понравиться. Решили Ленина оживлять, чтобы посоветоваться. Оживили и спрашивают как нам поступить с правительством Дубчека. Ленин успел только произнести: «Дуб  свалить, ЧК оставить» и опять уснул. Так и сделали!
 Но порой даже Толик утверждал, что исчерпал весь запас свежих анекдотов. Тогда собравшиеся начинали подсказывать темы:
- Про Чапаева ничего новенького?
- Или про американцев.
- Да как они  с корейским Лисициным воевали.
- Про трёх богатырей.
- Про хунвейбинов.
И такие подсказки помогали. Черных вспоминал:
- Хорошо напомнили про китайцев.  Решили они опять напасть на СССР, но на этот раз не на остров, а сразу по всей границе. Собрали военный совет и Мао говорит справа пустим пехоту и слева пехоту а по центру танки. А Ден-Сяо-Пин  не выдержал и уточнил: «А танки оба сразу будем направлять или один пока?»
Когда смех затих Тельпов спросил:
- Чего они на нас нарываются. Ведь там же не капиталисты.
- Наверно с голодухи. Населения там ого-го, а жрать нечего.
- Да, говорили, что у них каждой семье только раз в год выдают одну курицу или килограмм мяса.
- А чем же они питаются?
- Травой всякой, корнями, жуков и личинок да лягушек едят. Говорят у них даже кошек и собак едят.
- Да, голод не тётка. У нас ведь в Ленинграде, во время блокады тоже кошек варили не еду.      
- А я думаю голод и бедность здесь не при чём. Нападали ведь солдаты, а солдат кормят. Это они из-за Сталина, решили свою обиду показать.
- Их  недовольство, что у нас ему культ объявили можно понять. Ведь он помог им прогнать чанкайшистов с земли на Тайвань.
- Всё равно непонятно как они решились напасть на нас. У нас ведь и танки и «Катюши» и самолёты реактивные, а у них даже тракторов и комбайнов до сих пор нет. И сеют, и сорняки уничтожают и урожай убирают вручную.
- Они и через сто лет не смогут догнать нас по технике и вооружению.
Отари тихонько, как бы только для себя возразил:
- А я вот так не думаю.
Мельников услышал его слова и прикрикнул:
- А ну тихо! Сейчас Отари нам что-то, скажет очень умное и как всегда красиво!
Отари пояснил:
- Недавно ведь обсуждали как стали везде всяческие ловкачи, нарушать социалистические принципы. Наживаться не по заслугам. Мало того, что они сами не пользу приносят, а выгоду ищут. Так у порядочных людей энтузиазм слабнет, глядя как такие жируют. А в Китае? Там ведь хунвейбины не только своих профессоров и учителей в деревни отправляют на трудовое воспитание. Они ведь всех, кто, по их мнению нарушает социалистические правила, отправляют перевоспитываться. Вот и представьте, что у нас из-за этих ошибок, темпы начнут падать, а китайцы благодаря этим хулиганам, добьются строгого соблюдения условий социалистических. Профессора перевоспитанные не будут требовать особых материальных привилегий. И все преимущества социалистической системы у них останутся. Если я прав, так они лет через десять не только нас догонят, но и Америку тоже. Своего Гагарина на своей ракете в космос отправят!
- Сказал красиво как в тосте! Но не верно. Лет десять им потребуется чтобы хоть  плуги и культиваторы начать использовать вместо лопаты и тяпки.    А потом уже тракторы и танки научатся делать, но ракеты не смогут и через сто лет делать!
 С такими разговорами обычно засиживались допоздна. Мельников даже два  раза задерживался у нас, до тех пор, что транспорт переставал ходить, и он устраивался спать валетом к кому-нибудь из нас на тесную гостиничную кровать.
Жить в гостинице было интересно, но меня захватывали занятия в институте. Колхозники и я сам считал себя грамотным специалистом, знающим все особенности производства, и досконально знающим агротехнику. Но в институте обнаружилось, что очень многого, касающегося сельскохозяйственных растений, и условий их высокопродуктивного выращивания мне было  неизвестно.
На почвоведении выяснилось, что различные почвы имеют  порой такие разные характеристики, что могут совсем не подходить для выращивания одних культур, а для других имеют идеальные условия. Что свойства и характеристики почв можно даже без анализов довольно точно определить просто увидев дикорастущие травы и кустарники на исследуемом участке. На фитопатологии узнали, что количество различных болезней у растений наверно не меньше чем у человека и животных. И что существует много совершенно разных способов предохранения растений он поражения такими болезнями. На энтомологии и защите растений пришлось выяснить, что существует такое огромное количество видов, родов, отрядов и семейств вредителей растений, что даже если бы у нас на период сессии было отведено в три раза больше часов, и тогда нам бы не успели обо всех рассказать хотя бы кратко. 
Преподаватели старались дать характеристики наиболее распространённых вредителей. Подчёркивали те особенности их жизни, зная которые можно выбрать сроки и препараты для наиболее полного их уничтожения. Поясняли почему в одних случаях необходимо применять удушающие яды, в других контактные, а в третьих кишечные. Я впитывал новые знания как губка, понимая что это станет важным подспорьем на моей работе. Знал, что теперь не только рекомендованные учебники проштудирую, но найду ещё и дополнительную литературу на эту тему. Тут же выяснилось, что знания, привитые нам в техникуме, были не только не полными, но в иных случаях даже и ошибочными.
То, о чём в техникуме рассказывали как об антинаучной поповщине,   мы теперь изучали как очень важную науку генетику. А меня поразили утверждения преподавателя о большой опасности для людей, которая таится в химикатах, используемых для защиты растений. Даже не выдержал и перебил его:
- Сергей Борисович, если я правильно понял, так следует остерегаться не только попадания ядов в рот или в глаза. Но Вы намекаете, что даже если на руки или на тело попадут, то тоже могут сильно навредить.
- Молодой человек, я не намекаю об этом, а категорически утверждаю.
- Не пойму, нас учили совсем по-другому. На каждый яд, заставляли запоминать летальную дозу, из расчёта на один килограмм живого веса человека и теплокровных животных. Помню мы в техникуме рассчитали, что даже человек с весом в сорок килограммов должен съесть не одну ложку  яда чтобы погибнуть. Я работаю агрономом, и приходилось на разгрузке вагонов с дустом, когда даже здоровенные мужики жаловались, что голова разболелась, приводить им научные данные по летальной дозе. 
- Я тоже помню этот хитрый термин про летальную дозу. Но ты ведь сам, сейчас пояснял о мгновенной смерти при употреблении этой самой дозы. А я вам рассказываю об аккумуляции, о постепенном влиянии на различные органы и системы человеческих организмов.
- С   аккумуляцией тут всё понятно. Аккумулятор сначала заряжают, а потом он разряжается. Так и яд, днём он поступил в тело человека, а утром разрядился в туалет.
- Хорошо, что ты мне сейчас доходчиво пояснил твоё понимание этого термина. Теперь и коллегам расскажу об ошибочности применения иностранного термина в нашей науке. Необходимо применять русское слово накопление. Потому как я веду речь о постепенном, но неотвратимом и возрастающем накоплении токсических веществ, которые ни утром, ни через месяц, ни с калом, ни с мочою из тела не удаляются.
- Мне тоже неплохо, что завёл такой разговор. Теперь не только сам буду осторожней с ядами, но и колхозникам не стану впаривать, что яды для теплокровных не опасны.
- Скажу вам больше.  Вреден не только непосредственный контакт с ядами, но и последствия его применения даже в тех, местах, в которых вы в это время не находились.
- Как это?
- А вот представьте, что чистоплотная и старательная хозяйка весной обильно, несколько раз опылила своих курочек и курятник дустом гексахлорана и начисто вывела у них всех блох. А вы уже летом покупая у неё яички можете столько накопить яда, что заболеете и не будите знать от чего.
- Заболеем почему? Потому что яйца куры откладывали на дуст, или потому что их самих опыляли?
- Потому что курица накопила в своём теле яд, и теперь его распространяет дальше. В зоологии это называется пищевой цепочкой. По этим цепочкам яды обнаружили даже у пингвинов. И есть предположение, что резкий рост раковых заболеваний, связан именно с началом применения ядов, очень эффективных против насекомых. Поэтому и запретили применять высокотоксичные дусты гексахлоран и ДДТ, а перешли на менее токсичный вофотокс. Даже те препараты, которые вроде бы губительны только для растений, я имею в виду гербициды, они тоже ядовиты и для животных и для людей.
Во время сессии решил зайти в областное управление сельского хозяйства, доложить Николаю Ивановичу о своих успехах. Увидев меня Середин обрадовался:
 - Заходи, заходи. Рад тебя видеть. Мне тут новоусманские уже успели поведать о твоих успехах.
Я сделал вид, что не понимаю о чём речь и как можно простодушней спросил:
- О каких таких успехах? Наш колхоз пока вроде бы не выбился в передовики, ни по каким показателям.
- Думаю, и показатели вскоре начнут расти. Но я сейчас об организации уборки свёклы. Признаться не верил, что есть возможность задействовать попутных. А вы с гаишниками такую компанию заколотили, что Ильич, наверно впервые смог вывезти весь урожай до морозов. В этом году накопление сахаров медленным было. Команду на начало уборки поздно дали. И многие даже из тех, которые близко к свеклоприёмным пунктам не управились до морозов.
- Да, с ГАИ нам повезло.
- Для меня важно другое. Твоя пытливость в поиске выхода из сложной ситуации, и настойчивость. Помню, я ведь тоже не верил в твою затею.
- Так я тоже совершенно случайно об этом подумал. Один дальнобойщик пожаловался на то, как их нагибают инспекторы попутный груз брать. Тут и мне эта идея стукнула по мозгам.
- Главное не в том, откуда идея взялась, а что нашёл возможность реализовать её.
- Вообще это всё получилось благодаря поддержке Василия Валериевича. Он ведь согласился создать на период уборки временный передвижной пост у нашего колхоза. И  лейтенант Сверчков тоже отнёсся к поручению очень серьёзно. Ведь благодаря ему, мы очень много корнеплодов отправили даже не в Колодезную, а прямо в Рамонь, на сахарный завод. С теми машинами которые дальше Воронежа направлялись.
- Скажу тебе, что результаты твоей инициативы меня очень даже порадовали. И государству польза, и колхозники смогли хорошо заработать, и руководство премии получили максимальные. Такие вот инициативные и настойчивые и являются главной опорой нашей партии и правительства. Которые не формально к своим обязанностям относятся, а с душой. 
- Ой, Николай Иванович, Вы совсем меня захвалили, - смутился я. – Если честно признаться, то только в Новоусманском районе, благодаря подсказкам Щербака, я понял роль и значение специалистов в сельском хозяйстве. После техникума я в колхозе увлекался занятиями спортом, самодеятельностью, комсомольскими делами.
- Должен признать, что и в самодеятельности ты оказался тоже на высоте.
Его речи смутили меня ещё сильней, но душа наполнялась гордостью, потому, что его оценки казались не только лестными, но и заслуженными.
После сессии Галя в очередном письме, пригласила в гости, посмотреть город. Мне особенно понравилось,  что она написала о желании посоветоваться со мною о том стоит ли ей переходить на другую работу. Написала, что так как я являюсь её парнем, считает необходимым учитывать моё мнение. Я аж загордился от такого доверия. Написала, что неплохо если бы я приехал утренним, поездом в воскресенье. Тогда у нас бы был целый день для осмотра достопримечательностей и ей не пришлось бы отпрашиваться не работе. Написала даже на какой поезд брать билет, чтобы прибыть рано утром. Попросила только заранее написать если решусь приехать, чтобы она нашла возможность для ночлега, потому что она живёт в общежитии, а там посторонним ночевать не разрешают.
Эти её слова ещё сильнее стимулировали меня на поездку. Если написала, что постарается решить вопрос с ночлегом, то в моём воображении это вырисовывалось в захватывающие представления ночи с ней в одной постели. Поскольку до этого у нас кроме поцелуев и объятий ничего не было, то открывающаяся перспектива, могла бы побудить ехать хоть в Заполярье. Поэтому, прикинув когда получу зарплату, тут же написал о дате своего приезда. 
   Приехав, растерялся. Понял, что в такой огромной толпе сложно будет найти Галю, хотя она утверждала, что встретит на вокзале. Решил если не найду её на перроне, то попробую попросить чтобы объявили по радио, что жду её около справочной. Подобные  объявления не раз слышал в Воронеже, и здесь наверно тоже можно заказать такое. Но Галя сама мены нашла, и сказала, что если бы догадался прислать телеграмму и  сообщить в каком вагоне еду - она бы встретила у двери вагона.
Программу она предложила очень обширную.  А мне хотелось удивить её своею щедростью и знанием поведения завсегдатаев ресторанов. Поэтому предложил назвать лучший ресторан города и поехать туда отпраздновать нашу встречу. Но она пояснила, что хорошие рестораны открываются поздно, и что плотно можно позавтракать в любом кафе  или в столовой которых полно в городе. А если непременно хочу поесть в ресторане, то на вокзале есть и ресторан. Только он похож на обыкновенную столовую. Отличается только тем, что на столах скатерти застелены и выпивку можно заказать.
Позавтракали в вокзальном ресторане. Хотел заказать бутылку шампанского, но Галя стала утверждать, что утром шампанское пить не принято и мы будем выглядеть «белыми воронами» с этой бутылкой. Посоветовала заказать, чего-нибудь покрепче, но сама выпивать не соглашалась категорически. Хотел, ради бахвальства заказать сто или даже сто пятьдесят граммов самого дорогого коньяка, но выпивать, тем более одному,  совсем не хотелось, и я передумал. 
В городе действительно было что показать приезжему. Погуляли по набережной. Посмотрели действующую детскую железную дорогу. Осмотрели «Дом Павлова». Я не переставал удивляться. Удивительным и необычным в этом городе было всё. Даже светофор, который каждый желающий может включить вручную. Такой светофор был установлен у перехода, по которому люди переходят дорогу, чтобы подняться на Мамаев курган. Я  жалел,  что не догадался захватить с собою в поездку фотоаппарат. А на Мамаевом кургане такая оплошность стала обидной до слёз. На открытках, чтобы подчеркнуть величину скульптур, всегда на их фоне видны фигурки людей. Но на месте громадность не только главной скульптуры, но и всех остальных - поражала. Очень хотелось иметь фото рядом с огромными элементами каждого из этих всемирно известных скульптурных сооружений.   
Чтобы удивить протяжённостью города, Галя предложила проехать на трамвае вдоль города, вытянувшегося по берегу Волги. Ехали больше часа, а до окраины так и не доехали. Туда и на обратном пути она рассказывала  о том, что видели за окнами трамвая. Про тракторный завод, теперешний и  что он выпускал во время войны. Про все стройки, промышленные и жилые. Поясняла, на каких, из строящихся объектов задействованы строители  их треста. Пояснила что их строительная организация настолько крупная, что даже вынуждена одну трёхкомнатную квартиру в построенном в позапрошлом году доме оборудовать под служебную гостиницу. Чтобы приезжающие из Москвы проверяющие могли ночевать с комфортом. И ей дали ключи от этой квартиры, чтобы мы могли переночевать в одной из комнат этой квартиры.
Это сообщение меня обрадовало, и выросла надежда, что мои мечты сегодняшней ночью исполнятся. Но я продолжал настаивать, чтобы до ночлега хорошенько отпраздновать мой приезд в лучшем ресторане города. Галя пояснила, что вечером, в хорошем ресторане свободных мест не бывает. И если я настаиваю по поводу ресторана, то лучше пойти туда днём. Что мы и сделали.
Но когда пришли к ресторану, оказалось что и днём туда не попасть. Наверно потому что был выходной день. У входа собралась внушительная толпа желающих культурно отдохнуть, а на двери висела табличка «свободных мест нет». Стоящий за стеклянной дверью швейцар в черной форме с галунами и лампасами, даже не открывал дверь стучащим, а молча указывал на табличку. На очень настойчивые стуки, выходил,  советовал образовать очередь и обещал, когда хоть один столик освободится, и официанты его уберут, он обязательно запустит в зал, тех которые будут первоочередными. Некоторые разочаровано уходили, а я предложил всё же занять очередь. Пытаясь придумать способ оказаться в первых рядах, стал внимательно наблюдать за происходящим.
Обратил внимание как красиво одетый пожилой мужчина, ведя под ручку молодую даму, неторопливо подошёл к двери слегка стукнул костяшкой пальца по стеклу и жестом позвал швейцара. Когда швейцар открыл дверь, мужчина громко заявил: «Любезный, у нас забронирован столик на это время. Вот номерок». При этом я успел заметить, что он быстро вложил в руку швейцара никакой не номерок, а три рубля. Швейцар широко распахнул дверь, и чуть ли не с поклоном пригласил парочку внутрь.
Решил тоже попробовать такой фокус. Потихонечку сказал Гале, чтобы она не стояла в очереди, а встала рядом со мною не далеко от двери. А сам незаметно достал их бумажника трехрублёвую купюру, свернул её вчетверо и зажал в кулаке. Когда швейцар выпустил покушавшего мужчину и хотел закрыть дверь, я окликнул его:
- Минуточку, не закрывайте!
- Почему не закрывать? – с удивлением спросил швейцар.
Протиснувшись в приоткрытую дверь, протянул ему руку с тремя рублями и заявил:
- Мы тут с девушкой заказали столик. Вот номерок.
Швейцар, принимая деньги, опустил свою руку так, чтобы она оказалась ниже    стекла на двери. А потом посмотрел на свои наручные часы и суровым голосом провозгласил:
- Что же вы задерживаетесь? Опоздали почти на пятнадцать минут. Зовите свою девушку и проходите.
 Пока сдавал в гардеробе своё пальто и чемоданчик, не смотрел на Галю, а когда обернулся, то увидел, что сняв пальто она оказалась в одном платьице без рукавов и с голой спиной. Под пальто у неё не было не жакета, ни кофты. Такой ёё вид обеспокоил меня:
- Ой, ты же наверно замёрзнешь, может не будешь сдавать пальто?
Но гардеробщик меня успокоил:
- Не беспокойся. Это в вестибюле прохладно, а в зале так жарко, что и совсем без платья не холодно будет. Тебе вот наоборот и пиджак придётся расстегнуть и галстук снять или ослабить.
В большом зале действительно было жарко и очень много народу. Почти за каждым столом седели по четверо. А в двух местах вместо сдвинули по два стола и сидели за ними вдесятером. У стенки сдвинули вместе даже три стола, и за ними гуляла большая, шумная компания. Несколько столов, ближе к сцене были пустыми, но на них стояли таблички «стол заказан». Увидел у окна стол, за которым кушали две пожилые женщины. Подошли к ним,  и я спросил, не заняты ли места рядом с ними. Женщины ответили, что нет. Но у стола стоял только один свободный стул.
Предложил Гале сесть на этот стул и выбирать в меню всё чего её душа желает, не обращая внимания на цены. А сам с видом завсегдатая, пошёл узнавать какая официантка обслуживает эту позицию, чтобы получить недостающий стул. Когда познакомился с официанткой она, повела меня взять стул от одного из заказанных столиков и по пути заявила:
- Если не поскупишься, я как бабульки наедятся, уберу за ними, и не стану никого больше подсаживать к вам. Будешь хоть до закрытия вдвоём со своей девушкой, без посторонних отдыхать.
- Да не вопрос, - гордо ответил я.
Зная, что родители разрешили взять в поездку половину моей зарплаты и поэтому чувствовал себя богачом, всё же решил уточнить:
- А во сколько мне обойдётся такое удовольствие?   
- Не меньше червонца. Ты же сам сказал, что удовольствие, а за удовольствие приходится платить.
Я удовлетворительно хмыкнул и предостерёг:
- Тогда  хоть не обсчитывай уж слишком.
Она засмеялась и ответила:
- Ну, это как получится.
Самыми дорогими из мясных блюд значились котлета на рёбрышке и бифштекс натуральный. Галя сказала, что старается свинины не есть и я тут же постарался блеснуть полученными от Черных знаниями, о том что «биф» на английском означает говядина. Но она всё равно попросила заказать ей цыплёнка. Из спиртного, чтобы подчеркнуть торжественность момента заказал шампанское только полусладкое. При этом Гале авторитетно пояснил:
- Среди знатоков считается, что сухое, самое правильное шампанское, но оно мне кажется слишком кислым.
И она меня поддержала:
- У  нас в отделе если отмечают какое событие, то тоже обязательно покупают шампанское и тоже всегда полусладкое.   
  Заказал ещё и двести граммов коньяка, потому, что собирался показать как его можно наливать в один фужер с шампанским, не перемешивая. Очень хотелось, чтобы Галя обратили внимание не только на мою обеспеченность, но и на то, что для меня ресторанная обстановка не в диковинку. Потому как в это время уже начали оценивать важность людей и по тому, могут ли они позволить себе посещение ресторанов.
В фужеры с шампанским покрошил по несколько кусочков шоколада, и рассказал, что наблюдать за тем как кувыркается, всплывает и ныряет шоколад в фужере можно часами и не надоест, также как любоваться огнём костра. Но оказалось, что такой приём она знала, потому, что у них на работе, если удавалось отмечать праздник шампанским не на ходу, а не торопясь, то тоже так делали.
Зато как налить в один фужер два напитка, не перемешивая,  Галя не знала.  Взяв сухие фужеры, налил в них по половине шампанского, с затем по лезвию чистого ножа осторожно на верхнюю границу шампанского стал наливать коньяк и напитки не перемешались, а красиво сияли имея резко обозначенную границу. Профессорским тоном пояснил:
- По правилам сверху должен быть не коньяк, а водка или даже спирт. Тогда бы это называлось «Северное сияние». Ещё есть  похожий способ приготовления когда внизу томатный сок, а сверху водка, коньяк или даже ром. Это называется «Кровавая Мэри». А придумали это для того, чтобы, крепкие напитки свободно могли выпивать даже те, которые не привыкли крепкое употреблять.
- Так я тоже крепче вина ещё ничего не пила, - пояснила Галя.
- Вот и хорошо. Сейчас попробуешь. Пить только нужно, не останавливаясь. И выпив коньяк с шампанским,  убедишься, что совсем не ощутишь крепости коньяка.
Потом приготавливая следующую порцию, коньяка в Галин фужер налил побольше, в надежде что захмелев, она ночью окажется более доступной. Не забыл показать ей и фокус с тем, как моя рюмка с коньяком держалась на самом краешке стола в наклонённом состоянии.
Поахав от удивления, Галя повернула разговоры в деловое русло. Пояснила, что город ей очень понравился, и в принципе ей хотелось бы в нём остаться жить. Что работать в головной дирекции очень интересно и с сотрудницами их планового отдела она подружилась, но здесь ей очереди на отдельную квартиру и за сто лет не дождаться. Если же перейти на работу в пятое СМУ, которое вскоре сдаст в эксплуатацию два больших жилых дама, то, как молодой специалист сможет получить однокомнатную уже в следующем году. Ей советуют так и поступить. Но если у нас с ней отношения серьёзные и мы поженимся, тогда и город, и квартиру всё равно придётся оставлять. А если так, то не имеет никакого смысла менять работу на более тяжёлую и не такую престижную как в дирекции.
Ни на секунду не задумавшись, я уверенно заявил, что намерения мои самые серьёзные, и мы обязательно поженимся. Хотя до этого момента, я ни разу даже и не думал  о том, что когда-то придётся жениться.
Мой решительный и быстрый ответ сильно обрадовал её:
- Знаешь, ты у меня сейчас прямо камень с души снял. Вопрос квартиры мне спать не давал. Валя в Ижевске получила шикарную однушку и мне пишет, чтобы не упускала возможность. Она вроде бы права, а в тоже время и из планового на стройку уходить совсем не хочется. К тому же переживала, определился ли ты в отношении нас.  Или  будешь откладывать решение на потом.   Извелась уже вся за это время.
В ресторане просидели до позднего вечера. А когда вышли Галя предложила зайти в гастроном пока он не закрылся, купить  пачку чая и конфет.  Потому что в той квартире в которой будем ночевать на  кухне есть работающая плита и посуда всякая, можно будет заварить чай. Я предложил:
- Тогда давай и в кондитерскую зайдём, купим пирожных к чаю, или торт если будет.
- Куда тебе пирожное, - улыбнулась Галя. – Ты же только что съел своё пирожное и большую половину моего.
- Я даже путём и распробовать их не успел, как они закончились. Я же сладкоежка.
Она не стала возражать, и мы взяли ещё четыре бисквитных пирожных по двадцать две копейки. В квартире мне не терпелось побыстрее забраться в постель. Поэтому сразу предложил:
- Разбирай постель и будем выключать свет.
- Женя, давай ещё ходя бы часочек, посидим, поразговариваем. Можно чаю попить если захочешь. Я и наговориться с тобой не успела. Завтра уедешь, опять только письма останется писать. С мамой я хоть переговоры телефонные заказываю. У вас даже почты нет в посёлке. А в постели ты же сразу начнёшь обниматься и целоваться, там уж и не поговоришь о серьёзном.
Когда во время разговоров за чаем я упомянул, что с весны в колхозе начнут строить новый дом под квартиру моей семье Галя предложила:
- А давай сейчас нарисуем план дома. Я всё же строитель, и размеры щитовых домов помню.
Когда начала рисовать карандашом на картонке схему дома рисунок действительно сразу приобрёл вид профессионального чертежа. Сразу было видно, где капитальные стены, где перегородки, где веранда, и где двери да окна. На её чертеже было понятно, даже в какую сторону двери будут открываться. По ходу она поясняла:
- Кухню предположим попросишь устроить справа, думаю большая она нам не нужна. Поэтому  поперечную стену можно подвинуть ближе к входу.   Продольную стенку тоже можно сдвинуть вправо. А слева пусть будет твой просторный кабинет рабочий. Там можно поставить даже кушетку если кто из гостей ночевать останется. Поставим книжный шкаф, стол письменный, стулья, кресло можно такое «качалку». Будешь в нём раскачиваться и обдумывать ответы на те задания, которые тебе выдают в институте. Да и по работе,   наверно может потребоваться дома сделать какие-нибудь срочные расчеты.
- Нет, бумаги рабочие я домой не беру. Если нужно что-то срочное рассчитать, то могу в конторе хоть всю ночь писать и на машинке печатать. Никто мне не помешает.
- Так это пока ты холостой. А если тебя дома будет ждать молодая жена, думаю полуночничать в конторе не захочется. А вот машинку печатную купить домой наверно придётся. Она не помешает.
- Да, иметь настоящий кабинет в доме было бы здорово, но тогда дом нужно гораздо больший строить чем щитовой.
- И в таком можно всё разместить. Смотри, дальше можно расположить огромный зал, а спальня нам широкая не нужна, лишь бы кровать поместилась и тумбочка у изголовья. И ещё торшер обязательно купим в спальню. Торшеры сейчас модно включать вместо люстр. Спальня  будет по ширине кухни только длиннее.
- Такую планировку можно бы заказать если бы в доме мы вдвоём жили. Но ты же не забывай, что у меня же ещё и мама и бабушка.
- Так у тебя же есть та квартира в половинке дома у конторы, в которой вы сейчас живёте. Они могут там остаться. Для двоих там места вполне хватит. А они обе пенсионерки. Так что выселить их не имеют никакого права.
Перед тем как покинуть кухню Галя предложила мне первому пойти в ванную принять душ или искупаться. Но я сказал, пусть она идёт первая,  а я приду ей спинку помылить.  В ответ услышал, что как уехала из дома, где ей мама спину мочалил, на  учёбу – так и сразу же научилась купаться без посторонней помощи. Взяла два больших казённых полотенца, быстро проскользнула в ванну и защёлкнула за собою дверь.
Хорошо что она первая пошла в ванну. Я приехал в гости с чемоданом, набрал с собою кучу вещей. И бельё сменное и две рубашки и носки, и полотенце, и кружка, и ложка,  и даже тапочки мама положила, чтобы в поезде переобулся, а про туалетные принадлежности и она забыла, и я не подумал.
А у Гали, как потом убедился, в маленькой сумочке оказались и мыло, и зубной порошок и щётка зубная. Даже  ночнушку взяла. Поэтому из ванны она вышла совсем по-домашнему. Я даже успел заметить, что она после душа не стала надевать даже бюстгальтер, но резинки трусов на бедрах, были заметны и из под сорочки.
Хорошо, что летом видел в киножурнале, как индусы умываются по утрам в реке и тщательно чистят зубы речной водой при помощи пальца. Я тоже так поступил. Набирал на указательный палец зубной порошок из Галиной коробки, тщательно втирал его в дёсна и в зубы, споласкивая водой. Хорошенько вымылся с её мылом, вытерся не использованным  казённым полотенцем и тоже решил оставить свою верхнюю одежду в ванной, аккуратно сложив её на скамеечке рядом с Галиной.
В комнате свет она уже выключила, и я с удовольствием юркнул к ней под одеяло.  Говорить словами о том какие у меня мечты и намерения не собирался, поскольку в моём представлении это бы выглядело как наглость. Но был уверен, что мои губы и руки вскоре помогут получить вожделенное. Однако на деле получилось не так как запланировал. Когда моя ладошка лаская Галины груди, стала опускаться ниже и проникла в её трусы прикасаясь к причинным местам, она придержала мою руку и совершенно не стесняясь сказала:
- Женя, мы с тобою люди взрослые и можем  то, к чему ты сейчас стремишься обсудить серьёзно.
- Зачем? – немного смутившись, как ребёнок, застигнутый во время баловства, спросил я.
- Хочется чтобы в этом у нас с тобою не появилось разногласий. Давай не спешить с этим. Мне ещё почти год отрабатывать диплом. Жить будем далеко друг от друга. За это время всё может произойти.
- Так я же сказал что поженимся.
- Да,  не сегодня ведь. А если, за год что-то помешает нашей дружбе? Тогда ты будешь чувствовать себя не порядочным, из-за того, что сумел добиться своего, а я буду переживать за то, что позволила. Поэтому я очень тебя прошу, согласись не спешить с этим.
- Не знаю, с твоей стороны может ты и права, но я ведь не сомневаюсь, что поженимся. Да и трудно мне сдержаться. Ведь мы практически голые, и это меня возбуждает до умопомрачения.
- Женечка, но я тебя очень прошу, вытерпи. Ведь мы практически и не встречались почти. В письмах в основном. А впереди ещё целый год почти.
- Я конечно могу вытерпеть. Тогда дай хоть нацелуюсь до потери пульса.
-  Давай, мне же тоже этого хочется.
В результате, ночь для меня прошла без сна. К утру Галя задремала, но когда я осторожно, хотя бы рукой  пытался проникнуть под резинку её трусов, она с укоризной, сонным голосом, произносила моё имя и я останавливался. От такого перенапряжения, утром я еле смог ходить. Боль в мошонке и в тазу была тупой и усиливалась от каждого движения.
Весной, как только земля оттаяла, районная строительная организация приступила к закладке  фундамента под дом для нашей квартиры. Я встретился с прорабом   и нарисовал ему  какую планировку дома хочу заказать. То, что красиво начертила Галя  в Волгограде, меня не устраивало. Зал я нарисовал не слишком большой и расположил его рядом с кухней, зато это помогало разместить ещё  три спальни. В мою самую просторную вела дверь из зала. И две поменьше.  Из маминой вела дверь на кухню, и она была проходной, потому что за ней находилась ещё и спальня для бабушки.
Прораб меня заверил:
- Сделаем всё как требуете. Правда при такой планировке придётся дополнительно дверь одну межкомнатную добавить, и одно окно. Но мы для этого не будем даже разукомплектовывать другой щитовой  набор, а изготовим их сами. У нас есть собственный столярный цех и столяры будут рады дополнительному заработку. Лишь бы колхоз не отказался от оплаты сверх сметы.
- Здесь никаких преград не будет. Я сам член правления колхоза, да к тому же и с председателем дружу, - пояснил я. – Просто сделал этот чертёж, чтобы, когда фундамент будите заливать, учитывали такую планировку. 
- Этот чертёж, я оставлю на потом. Фундамент капитальный мы только под наружные стены возводим. Размеры внешние мы же условились оставить такие как в проекте. Внутренние стены и лаги под полы будут крепиться на чурбаках. Вы же не требуете площадь дома расширить.
- А разве есть, которые требуют?
- Да сплошь и рядом. Некоторым из полутора наборов строим. А парторгу в Масловском в позапрошлом году израсходовали два набора, да ещё и своей столярки добавляли не меряно.
- На нашу семью вполне достаточно того, что нарисовал. А когда женюсь, да дети появятся - меня, может уже в другой колхоз направят.   
 Траншеи под фундамент, строители копали вручную лопатами. Зато бетонную смесь не готовили вручную, а залили в траншеи и в деревянную опалубку из специальной строительной машины с большой, вращающейся бочкой вместо кузова. Я таких машин раньше даже и не видел, а Нетребко пояснил, что при помощи этих машин, на стройке атомной станции все бетонные работы выполняли. И районным строителям такая машина наверно после завершения строительства станции досталась. Как только бетон фундамента закрепился, строители, начали выполнять кирпичную кладку цоколя. А к этому времени завезли все необходимые щиты и дверные да оконные блоки для возведения стен и перегородок.
Я радовался тому что наша будущая квартира росла с каждым днём и приобретала новые всё более впечатляющие очертания. Но тут меня отправили в рамонский институт на курсы по новым технологиям выращивания сахарной свёклы. Отсутствовал две недели. Даже на выходной не приезжал домой, потому, что Мельников попросил в воскресенье помочь ему с ремонтом веранды.
Когда вернулся в колхоз, то ещё издали заметил, что у будущей квартиры уже стояли стены и даже начали сооружать стропила для кровли. Но заглянуть на стройку никак не мог выкроить времени. И дома дел оказалось невпроворот, и в колхозе накопилось много не решённых проблем. Только в обед сложилась ситуация для осмотра того, что там успели сделать. Перед тем как идти домой на обед, решил заскочить в колхозную столовую, и съесть сто граммов сметаны. Я сметану любил, а дома сметану делать было не из чего.
В столовой, за двумя столами обедала группа молодых не знакомых мужчин. Получив свою порцию сметаны, сел на свободное место рядом с Юрой Толкачёвым и потихоньку спросил у него:
- Что это за люди, в нашей столовой обедают?
Юра глянул на меня с удивлением и пояснил:
- Так это же осетинская бригада, которая дом для Вас строит. Они уже вторую неделю едят в нашей столовой. А Вы что их не видели до этого?
- Меня как раз две недели и не было в колхозе, - пояснил   я. и с любопытством стал наблюдать  за строителями.
Ели они не спеша, с негромкими разговорами, видимо совмещая еду с возможностью отдохнуть. Когда все покушали, видимо самый младший, собрал посуду и отнёс на мойку. Но компания не спешила уходить и продолжила неспешную беседу. Подождав немного, я подошёл к ним поздоровался и пояснил:
- Я Евгений Орлов – главный агроном этого колхоза, и сейчас только узнал, что вы строите дом для моей семьи.
Седовласый, полный мужчина, встал со стула, протянул мне руку для приветствия и тоже представился:
- Меня на осетинском зовут Асхар. На русском можно звать Сашей, или Александром. Я за старшего у наших.
Решив немного польстить приезжим я предположил: 
- Осетины наверно прирождённые строители. В моём родном селе ещё четыре года назад, коровники строили осетины из Грузии.
-  Нет, мы не из Грузии. Мы наши, российские осетины.
- Как это? – не понял я.
- Да многие не знают, что чисто осетинские сёла и города на Кавказе находятся одни в РСФСР, а другие по соседству в Грузинской республике.
- А почему так получается. Вам же наверно неудобно жить на две республики.
- Ничего неудобного. В гости ездим к родственникам в Грузию, а они  к нам в Россию. Русские вон по всем республикам живут, и не страдают от этого. А  наш народ в основном только в двух и по соседству. Так что даже привычки менять не приходится, как  тем, которые поселяются среди другого народа. И проблемы у нас одинаковые. Народу много, а работы мало. Вот и ездим и они, и мы по другим областям на заработки.
Кивая головой в знак согласия, улыбнувшись, я заметил:
- Ваш народ не только в Осетии находится. В моём селе осетинские строители построили не только новые коровники, но оставили ещё и нескольких местных девушек беременными.
На мою шутку Асхар ответил, как мне показалось, подчёркнуто серьёзно:
- Если они не взяли этих  девушек в жёны, и не увезли в Осетию, то дети их вырастут русскими, хоть их отцы и осетины. И даже не зависимо от того какую национальность запишут им в метрики.
В столовой и по дороге на стройку я не спрашивал о ходе строительства, а строители, видя мой интерес, с удовольствием рассказывали о своей родине и об их обычаях. Но по пути, ещё от фельдшерского пункта, по расположениям окон, понял, что оговоренная мною планировка нарушена.
Не скрывая тревоги, спросил у Асхара:
- А вы внутренние перегородки уже поставили?
- Конечно, - ответил он. - Их же сразу закрепляют к наружным стенам.   
- И  сколько отделений получилось  внутри?
- Четыре. А сколько нужно?
- Вот именно, что нужно было пять, а не четыре.
- О-о-о! Я подумал, что ты хотел три. А пять всё равно бы не получилось. Окон бы не хватило.
- Так я ж ведь договорился с районом, чтобы лишнее окно и дверь вместе с дверной коробкой они смастерили в своей столярке.
Озабоченные моим гневом, строители наперебой уверяли, что согласовывали план внутренних перегородок с председателем. Что ничего не знали о моём чертеже. Что они всё могут переделать. Только пусть район им оплатит за эту переделку, так как работают они в колхозе от района. Потому что переделывать намного сложнее и дольше чем строить заново. Злой и обескураженный попытался найти председателя. Но он куда-то уехал и не появлялся в колхозе до глубокой ночи. А строители остаток рабочего дня практически пробездельничали, потому, что не понимали, что им предстоит делать дальше.
С утра пораньше насел на председателя:
- Владимир Ильич, можете объяснить, какого хрена, перегородки в моём будущем доме нагородили совсем не так как нужно?
- Чем они тебе не нравится? – удивился председатель. – Тебя же не было, а я  специально ходил смотреть и сказал, чтобы не по центрам перегораживали. Чтобы зал просторней был, велел на один щит перегородку приблизить к входной двери, и на один сдвинуть вправо. Кухня конечно уменьшилась маленько, зато жить будет удобней.
Я ругался, пояснял о своих договоренностях с прорабом районным. А председатель винил меня, что не рассказал ему о своих планах и заверял, что район ни за что не согласится на переделку того, что уже построено. Расстроенный пошёл домой, рассказать о произошедшем родителям, которых не стал расстраивать заранее.  Со злостью начертил в тетради как тереть выглядят перегородки внутри дома, и рассказал о вчерашнем разговоре со строителями и сегодняшнем с председателем. Рассказывая кипятился:
- Нужно наверно отказаться от этого дома. Пусть других заселяет. А нам пусть новый строят. Впереди целое лето. Успеют до осени. Жалко только место хорошее подобрал, и картошку посадили уже.
Но мама и бабушка почему-то совсем не расстроились. Мама уверяла:
- Ничего отменять не нужно. Зиму вон в какой тесноте прожили – и ничего. Нам с мамой не обязательно отдельные спальни. Можем и в передней комнате койки свои установить. Или в дальней спальне. Она ведь длинная теперь получилась. Койки можно в торец одна к одной поставить, а у двери ещё и проход широкий останется.
Присмотревшись к своему чертежу, я с удивлением заметил:
- Знаете, а планировка получилась точно такой как мне Галя чертила, когда я в Волгоград ездил.
- Ну и славно. Отпиши своей невесте, что поневоле дом тебе строят, так как она хотела.
На том и порешили.
Председатель, чтобы загладить впечатление от неприятного разговора в тот же день пошёл к осетинам и договорился, чтобы они не сообщали в район, когда закончат строительство. А из колхозных материалов, и за колхозные деньги построят ещё дополнительно большую веранду по всей длине дома, хозяйственные сараи, на три отдела и поставят забор из штакетника, вокруг всей усадьбы. 
В конце июня, мы уже переселились в новый дом. Родители не могли нарадоваться. Всё новое, чистое, свежевыкрашенное. Мама подружилась с фельдшером медпункта. Женщина жила во второй половине дома, построенного под медпункт, и не хотела или не имела возможности заводить хозяйство. А у нас и куры были, и гусыни в этом году хорошо гусят вывели. Они дружно подрастали на сочной траве вдоль лесополосы и даже на пруд приноровились ходить самостоятельно, а вечером возвращаться в сарай. И овощи да зелень на огороде хорошо росли, потому что посадили их на распаханный целине. Чуть ли не каждый день заставал Ирину Михайловну у нас дома. То они с мамой и бабушкой перекусывали, печёным,  которое бабушка ежедневно пекла для меня, зная моё пристрастие к сладкому и печёному. То просто она просто сидела и беседовала с мамой на скамеечке у нашей калитки, так чтобы видно было дверь медпункта и тех, которые могли прийти туда за помощью или медикаментами.
А мне добавилось забот с обустройством погреба. Ни в Красном Логу, ни здесь при квартирах погребов не было и это доставляло большие неудобства. Мама настаивала, чтобы для новой квартиры я выкопал хотя бы не большой погреб. Её и бабушка поддержала:
- В старину люди новое подворье обязательно начинали строить с нужника и погреба.  В погребе всю еду держали, чтобы собаки и коты не достали. А  жили в погребнике, пока к осени печь не поставят и в хату не перейдут.
Под погребник можно было использовать одно из отделений сарая, но я предложил оборудовать погреб в веранде. Конечно копать его, а особенно землю носить пришлось намного труднее, зато родителям будет удобно спускаться в погреб, не выходя из дома.
Через несколько дней напряжённого труда с вечера и до поздней ночи навалилась усталость. Мама это заметила и предложила:
- Тебе ведь отпуск уже положен. Попросись на недельку в отпуск – отдохнёшь и погреб выкопаешь.
Я засмеялся, а когда и она поняла, что предложение отдохнуть, путём рытья погреба, выглядит не совсем логически, то тоже засмеялась. А позже она даже крёстной написала в письме, как сыну предлагала отдохнуть. Чуть меньше чем за месяц, погреб я выкопал, обложил его кирпичом, и установил потолочные перекрытия. Сверху настелил пол, а лёгкую, двухстворчатую крышку люка, вывел на уровень пола, покрасил её в тот же цвет, что и пол. Поэтому если не приглядываться то можно и не заметить что в веранде появился погреб.   
В результате общения мамы с Ириной Михайловной, мы узнали новость не   приятную для меня.  Она  рассказала маме, как в прошлом году Концовы подговорили Беляевых и других дружно обхаять мою девушку, которую я пригласил в гости на октябрьские праздники. Оказывается председатель, похвастал Казьминым, что его наверно вскоре переведут на работу в райком партии, а на его место скорее всего назначат меня. Казьмины попросили друга познакомить их дочь со мною, в надежде что мы с ней подружимся. А Концовы уже по своей инициативе, придумали как рассорить меня с той, с которой встречался в это  время.
Меня эта новость разозлила и расстроила. Пришла даже мысль порвать с Галей. Но вспомнил, что дал слово обязательно жениться, да и привык уже к мысли, что зимой поженимся с ней. Но неприятный осадок остался. Даже на письма её вначале не хотелось отвечать. А маме с бабушкой из этой новости, волновал только вопрос, правда ли, что меня такого молодого могут рекомендовать общему собранию колхозников на пост председателя. Но у меня не было никаких сведений о такой возможности. поэтому пояснил:
- То, что Владимира Ильича могут в райком забрать, вполне правдоподобно. Потому что он уже всем уши прожужжал, что у него друзья в райкоме. А по поводу председательства,  вряд ли такое возможно. Во- первых молодой, а во-вторых не в партии. А председателями беспартийных не рекомендуют. Хотя может поэтому Середин меня заставляет побыстрее собирать рекомендации и писать заявление на вступление.
Вторая неприятность,  случилась, благодаря семеноводу. В этом году было массовое поражение зерновых, таким вредителем как жук кузька. В нашем колхозе я своевременно выявил его засилье и удачно провёл опыление как только жуки начали питаться зерном наливающихся колосьев. Поэтому, практически на всех полях с зерновыми этих вредителей почти не встречалось. Но одно поле, которое вплотную примыкало к Коммуне, опылить дустом не получалось. Потому, что сильный ветер постоянно дул в сторону посёлка, а я уже знал, какие неприятные последствия вызывают яды, попадая к людям. Можно было конечно опрыскать посевы жидким раствором других ядов. Но ширина захвата опрыскивателя, маленькая и следы от трактора погубят гораздо больше урожая чем от повреждения вредителем.
В колхоз приехала энтомолог района чтобы проверить ход борьбы с этим жуком. Я честно описал ей ситуацию. А она согласилась, что мы вовремя приняли меры, потому, что по пути от трассы к правлению она шла через пшеничное поле и не увидела вообще ни одного насекомого. Но на поле у Коммуны предложила всё же сходить и посмотреть как там обстоят дела. Участок этот являлся семенным, поэтому пригласили с собою и семеновода. Положение оказалось даже хуже, чем то, которое я наблюдал два дня назад. Чуть ли не через метр на колосьях можно наблюдать питающихся жуков, при этом не по одиночке, а в основном парами.
Энтомолог забеспокоилась:
- Урожаю заметный вред жук конечно не сможет принести. Но дело в том, что начался период спаривания. И если насекомых не уничтожить, они успеют отложить яйца и на следующий год, можем получить такое их засилье, которое уже и на урожае заметно скажется.
Молчавший до этого семеновод решил проявить эрудицию и дать своё объяснение:
- Так это ж жуки е…утся. Разве не видите? Везде жук сверху и заделал ей так, что они склещились как собаки и разбежаться не смогут.
Я прервал его разглагольствования:
- Дмитрий Иванович, остепенитесь. Приехал специалист, и она не хуже вас разбирается в фазах развития вредителей.
- Да я что, я ничего. Просто пояснить хотел, почему они по двое сидят и не улетают, - невозмутимо ответил он.
Энтомолог смутилась от услышанных подробностей, а когда краска стыда сошла с её лица потребовала:
- Ликвидировать вредителей необходимо немедленно. Если настаиваете на опылении, то могу порекомендовать ночью или в предутренние часы. В это время ветер обычно стихает или даже меняет направление.  И роса будет способствовать прилипанию. А если всё же не захотите посёлку навредить, тогда придётся опрыскивание применить. Согласиться на определённую потерю урожая, зато не допустим увеличения популяции в следующем году.
Когда энтомолога отвёз до трассы и усадил на попутную машину, разыскал семеновода и попробовал его поругать:
- Дмитрий Иванович, потрудитесь объяснить, чего ради вы молодой женщине матерными словами, пробовали уточнить фазу развития жуков.
- Так это же пояснить пробовал, почему они по двое на колоске.
- Ещё раз спрашиваю зачем было объяснять это матерными словами, когда она уже пояснила, что насекомые спариваются вполне литературным языком.
- А что значит спариваются?
- То и значит, что Вы матом объяснили.
- Отродясь не слышал такого. От жары можно запариться. Или про придурков говорят: «Мы с Тамарой ходим парой» А чтобы про е…лю так говорили ни разу не слышал. Или это только про жуков, так говорят?
- Поражаюсь Вашей дремучести. Так в литературе и в науке принято называть эти процессы хоть у насекомых, хоть у птиц, хоть у животных и даже у людей.
- Ничего себе. Век бы не подумал.
Гораздо большую озабоченность вызывали мамины болезни. Боли в животе у неё порой становились не переносимыми. Когда жили в Бедном, Аккулина Васильевна, чуть ли не каждый вечер вправляла маме живот. От этого ей становилось легче. Здесь же такой возможности не было. Ирина Михайловна часто оформляла ей направления на лечение то в Каширскую больницу, то в районную. Но там ей назначали процедуры общеукрепляющего, поддерживающего характера, так как никак не могли поставить окончательный диагноз. Добился даже направления в областную больницу, но и там не смогли ничего точно установить. Потому как пальпация живота показывала врачам несоответствие того что должно быть в брюшной полости. И врачи не могли догадаться происходит это из-за деформации её грудной клетки или  там произошли изменения в связи с поражением в каком-то из внутренних органов.
По работе вроде бы всё ладилось. Смущало поведение председателя в последнее время. Он воспылал романтическими отношениями к своей соседке Нине – колхозному ветфельдшеру. По этой причине они с ней пропадали из колхоза целыми днями. Он даже забыл о том, что чай свой почечный должен пить постоянно. Порой срочно бывает нужен, а его нигде не видно. Заберёт машину у Михаила и пропадает на ней «по важным» делам. Конторские и специалисты знали о происходящем, но я думал что остальные колхозники не в курсе. Неожиданно выяснилось что это «секрет Полишинеля».
Я был в тракторной бригаде, когда Михаил привёз в бригаду председателя, который решил обсудить со Стародубовым какой-то срочный вопрос. Николай Григорьевич был в кладовой и председатель задержался у механизаторов, столпившихся у ступенек бригадного дома. Поздоровавшись он решил пошутить по поводу двойной жизни тракториста Цветкова. Шурка не скрываясь жил на две семьи. В Коммуне у него была законная жена, брак с которой у него был официально зарегистрирован. У них с женой было двое детей. А в Ильиче жила не официальная его жена. С которой он тоже успел прижить ребёнка. Рассказывали, что ни одна, ни другая, не упрекали его за жизнь с соперницей, и даже наоборот старались всячески угождать ему, чтобы он не шёл к другой. А Шурка даже капризничал, если, чуть поругается с одной, сразу же перебирается к другой. Вот Концов и спросил у него:
- Александр, а что это тебя уже больше недели не видно в Ильиче. Наверно чем-то не угодил зазнобе?
Цветков ответил громко и возмущённо:
- Что это ты Владимир Ильич вздумал за меня переживать? Мне хоть та хоть другая с удовольствием дают.    А вот ты, на той неделе, наверно специально «Волгу» раком ставил, чтобы у Нинки выпросить!
Слова Цветкова сопроводил такой дружный и громкий хохот, что у многих даже слёзы выступили. Председатель сконфузился, и заявил:
- С тобою и пошутить нельзя – сразу обижаешься, - и пошёл искать Стародубова.
Как я потом выяснил, оказывается недавно председатель катался с Ниной по запольному участку, не заметил в высокой траве глубокую промоину и влетел в неё передними колёсами машины. Влетел так сильно, что даже попытки откопать край имеющейся в багажнике лопатой – не помогли. Машина прочно повисла днищем, а задние колёса не доставали даже и до земли. Вот и пришлось Концову идти в Коммуну и просить Цветкова, приехать на участок трактором и вытащить машину.
Председательский роман, специалистам особо не вредил, а у зоотехника возникли проблемы.     Антонина Васильевна, переживала за то, что ветфельдшер запустила свою работу, не только лечением не занимается, так даже и очередные прививки не проводит. А председатель заступался за Нину, и стал всячески наедать на зоотехника. В результате, та не выдержала и рассчиталась из колхоза. Ситуация была неприятной, но у меня в результате даже появилась надежда, что в колхоз поступит на работу, кто-то из моих друзей.
Потому, что однажды приехал посмотреть на возможное место будущей работы Вовка Чернышов. Он работал зоотехником отделения в Семилукском районе. Здесь же была должность главного зоотехника, и квартира отдельная, прямо напротив конторы, недалеко от магазина и от клуба. Приехал он с молодой и красивой женой. Одета она была совсем не для села. В шляпке, в очень светлом, облегающем трикотажном платье и в туфлях на высоченных каблуках. После беседы с председателем они пришли ко мне. Вовка, пока жена ходила в туалет, рассказал, что Марфуша узнала где он работает, и достала своими жалобами в район и в совхоз. Жалуется, что он её обманул, жил с ней обещая оформить брак после завершения учёбы. А потом скрылся и оставил её с ребёнком без средств к существованию. Разборки по этим жалобам так достали их, что они решили поменять место работы, чтобы Марфуша потеряла их следы.
Предложенные условия Вовке, казались подходящими, но жена была категорически против переезда сюда.  Говорила, что это захолустье, что отсюда до города больше часа ехать, а автобусы здесь ходят редко и все проходящие. Что если постараться то можно и в Воронеже, или в Липецке найти зоотехническую работу. На мои уговоры переехать рассердилась так, что даже от еды отказалась. Попросила только кофе ей сварить. А когда мама стала сокрушаться, что для кофе у нас сегодня молока нет, пояснила, что никогда кофе не пьёт с молоком, а любит очень крепкий и без молока. В результате, выпила только чашку кофе чёрного в прикуску с мёдом, а Вовка не стеснялся и плотно пообедал. Когда они ушли мама сокрушалась:
- Какая девочка изнеженная. Такой очень трудно в селе придётся. Ей наверно и еда наша противной показалась.
Я успокоил её:
- Не переживайте. Она видно, просто есть не хотела. А по Вам, ведь всем сразу видно, что Вы чистюля и аккуратистка.
Потом приезжал Марк Григорович. У них не сложились отношения с родителями. Его отец, пытался грешить снохачеством, и строгость Ильина ему надоела, вот он и надумал сменить место работы. Председателю я его рекомендовал как очень опытного специалиста, который быстро обеспечит увеличение всех показателей в животноводстве. Марку нравились и удивляли мои дружеские отношения с председателем. А тот расхваливал перспективы, и выражал надежду, что с Марком они станут не меньшими друзьями чем со мною. Когда я повёл его посмотреть квартиру  он ней остался доволен очень, потому, что жили они с Людмилой и с ребёнком в Красном Логу не в доме у родителей, а во времянке.
Но когда вернулись в контру, и председатель узнал, что жена Марка ветеринар с высшим образованием и сейчас руководит ветеринарной службой всего села – энтузиазм его мгновенно иссяк. Я догадался, что он переживает, не появятся ли у Нины дополнительные проблемы из-за присутствия таких грамотных специалистов.  Концов заявил, что окончательное решение он примет посоветовавшись с райкомом и управлением. Марк перемен в настроении председателя не заметил и заверил меня, что как только переедут, напишет мне рекомендацию в партию, и посоветовал съездить в Красный Лог, взять ещё одну рекомендацию. Потому, что в их колхозе меня вспоминают по-доброму и жалеют, что уехал. Но я уже сильно сомневался, что ему удастся переехать в Ильич. Зато, не откладывая в долгий ящик, сразу же поехал в село и взял рекомендацию у Бочарова. А наш колхоз долго ещё оставался без зоотехнической службы.
А тут председатель решил ещё и главного бухгалтера поменять. Узнал я об этом от экономиста. Я готовил авансовый отчёт, а он предупредил, чтобы поторапливался:
- Постарайся сегодня сдать отчёт, а то похоже Юрий Яковлевич подаст заявление на увольнение.
- Зачем ему подавать? У него ж родители в посёлке и дети в школе учатся.
- Да, они с председателем похоже левак не поделили.
- Какой?
- А у них тут уже несколько лет целая криминальная история закручивается. Председатель для своих почек к водке пристрастился, и твой предшественник ему помогал. Они и Юрия Яковлевича приглашали, но тот  отказывался. Зато вроде бы на благое дело из колхозной кассы оплачивал спиртное, оформляя его стоимость дополнительными продуктами, которые в магазине для столовой закупали. Так бухгалтер наверно втихую ещё и для себя оформлял какие-то вещи или продукты за счёт столовой.
 



 Пока Беляев заведовал магазином - всё гладко шло. А новая продавщица, не соглашалась водку макаронами оформлять. И когда Юрий Яковлевич, забрал из магазина ботинки для ребят и материю жене на платье, предложив оплатить это колхозом за счёт столовой - продавщица пожаловалась председателю. Тот рассвирепел на бухгалтера. Сказал, что если он за три дня не напишет заявление, заставит продавщицу написать докладную и передаст дело в милицию. Наверно надеется с новым бухгалтером найти лучший подход к продавщице.
- Ого какие у нас страсти творятся! Я даже и предположить не мог такого.
- А я давно раскусил их комбинации. Но мне не резон конфликтовать с руководством. Хотя если Концова заставят меня сильней прижучить, я ему сразу выложу все свои наблюдения, чтобы не слишком наглел.
Вместо Коротких приняли на должность главного бухгалтера молодую, симпатичную и очень фигуристую девушку. После института её распределили на Кубань. Там была прекрасная природа, уйма фруктов и богатые станицы. Но в первые месяцы выйдя замуж за местного, она попала в казачью семью с очень строгой и требовательной свекровью. Которая считала, что невестка не умеет ничего делать, как положено и придиралась с утра и до вечера. В результате она как только отработала положенный срок после диплома - сразу же развелась с мужем и вернулась к родителям в Колодезную. А тут подвернулась работа в нашем колхозе.
На её осиную талию, широкие бёдра и массивный бюст нельзя было не обратить внимания. Когда сказал ей об этом, она засмеялась и рассказала, что в институте  сокурсники за эти особенности дали ей прозвище «рюмка». Как-то само собою получилось, что мои отношения с новенькой сразу же переросли в очень близкие.
Первый раз она задержалась в бухгалтерии, когда я засиделся за отчётом. А в результате, когда стемнело, на широком рабочем столе главного бухгалтера я уже наслаждался телом коллеги. Потом она предложила встречаться после работы, на её квартире, которую колхоз временно снял для неё у стариков, переехавших к сыну в Нововоронеж, пока в следующем году не построят для неё отдельную. Встречи наши почти ежедневные продолжались до тех пор, пока она не стала, выяснять, как я отношусь,  к тому, чтобы мы поженились.
Но когда выяснилось, что у меня есть девушка, которая тоже вскоре закончит отработку после диплома, и зимою мы с ней собираемся пожениться – роман резко оборвался. При этом она и по работе стала пытаться чинить мне препоны. А с председателем они видно нашли общий язык с продавщицей. Потому что бухгалтерша и продавщица стали как «не разлей вода».  Ещё и судя по тому, что она  и Концова стала привлекать к тому, чтобы препятствовать тем моим инициативам, которые требовали материальных затрат.
Галя приехала всего с двумя большими чемоданами. Хотя я предполагал, что за эти годы она накопила там имущества не подъёмное количество. С её родителями договорился, что я встречу её на вокзале и помогу добраться домой. Поезд прибывал поздно вечером и днём я успел встретиться с Отари, который подчищал хвосты в институте и жил опять в гостинице. Договорился с ним, что он уступит нам с Галей, свой одноместный, на эту ночь. Он не возражал, но почему-то несколько раз переспрашивал, не нарушаю, ли я порядок и наши традиции, тем что собираюсь провести ночь с невестой до свадьбы. Я заверил, что у нас в этом никто не видит ничего предосудительного.
Когда объявил Гале о своём решении, она вначале сильно возражала. Настаивала, чтобы переночевать у её дяди. С ним об этом и его родители договорились и ехать к нему всего на две остановки дальше чем до «Берёзовой рощи». Но я, в предвкушении  наслаждения от предстоящей близости, категорически настаивал на своём. В конце концов она вынуждена была согласиться.
Но ночь принесла мне только разочарование и страдания. Галя решительно настаивала не спешить с этим:
- Милый, давай не будем нарушать общепринятого. Ты терпел сколько месяцев, а теперь остаётся всего один месяц. Давай сделаем так как поступали наши родители и чего они от нас хотят. Если станем ночевать вместе, до свадьбы этим мы только ухудшим мнение о нас. Особенно обо мне. 
Ночь поэтому прошла в усилиях по сдерживанию себя и с утренними болями в тазу. Пока Галя, её  и мои родители готовились к свадьбе, ездить в Можайское приходилось не часто. Не убраны оставались поздние культуры: свёкла, кукуруза на зерно и подсолнечник. С вывозом свёклы опять хорошо помогала ГАИ, но непогода стала большой помехой в уборке. Райком требовал постоянных сводок о темпах уборки, а мне их приходилось постоянно корректировать по убранным площадям корнеплодов. Дело в том, что мне хотелось и в этом году добиться получения максимальной премии, за превышение валового сбора кондиционных корней. Для этого я почти на 30% увеличил площадь посева свёклы, а в ЦСУ по форме 4-СХ отчитался за посев привычного количества корнеплодов.
Об этом в колхозе никто не догадывался. Свекловичницам не трудно было обрабатывать дополнительные площади, потому, что мои старания по улучшению качества механизированной обработки междурядий и грамотное применение новых гербицидов значительно облегчили их труд. Они даже радовались, понимая что в этом году их зарплата и количество выданного сахара, могут превзойти даже прошлогодние. Догадался только экономист. Но он не осуждал меня,  а даже одобрил:
- Евгений, а ловко ты придумал со свёклой. Если бы показал увеличение площадей – район мог не утвердить такую структуру посевов. А так и структура не вызывает сомнения, и если опять получится весь урожай сдать государству, то нам начислят не меньше прошлогоднего. Только вот по заключительному отчёту будут удивляться как ты сумел добиться такого резкого повышения урожая.
Я заверил:
- Думаю, не придерутся. Ведь у агрономов всегда в руках огромный козырь со ссылкой на погоду. Он и при не урожае помогает оправдаться, и при рекордном урожае, можно утверждать, что в этом году на наших плантациях сошлись все благоприятные погодные условия. Тем более, что в следующем году, я даже уменьшу площади свекловичные, зато сделаю упор на подсолнечник. По нему ведь тоже, такие же премии предусмотрены. А в этом году, мы ещё и заметно понизим его среднегодовые сборы из-за больших  потерь от дождей. К тому же я ещё и площадь его вынужден был уменьшить против отчётной, для увеличения под свёклу.
Теперь вот из-за размолвки с бухгалтершей, очень переживал, чтобы она не выявила расхождения в отчетности, и по злобе не доложила о моих нарушениях в район. По заведённому давно порядку сведения животноводы и полеводы сдавали Анне Михайловне. Она же записывала их в журнал сведений и передавала в управление, в райком и в ЦСУ. Я строго настрого приказал ей не фиксировать сведения без моей проверки, потому что учётчики якобы не знают всех нюансов. При этом я постоянно уменьшал площади выпаханной свёклы, и увеличивал площади убранного подсолнечника, а количество сданных корней и намолот подсолнечника, оставлял подлинным. К счастью никто не обращал внимания на мой усиленный интерес к отчётности. И  всё сошло гладко.   
Когда определились с датой свадьбы, написал письма с приглашениями всем своим друзьям. Но из институтских пообещал приехать только Мельников, из техникума, куда ребята вернулись после армии заканчивать курс обучения,  пообещали приехать оба и Ступин и Башарин. Мама тоже написала на родину письмо с приглашением. Думали бабушка будет возражать, против приезда Наливайко, потому что она смолоду невзлюбила бабушку Явдоху, а через неё и её близких. Но она даже сама напомнила их пригласить:
- Приглашайте и Наливайковых. Явдоха конечно уже побоится такой дороги, но пусть Анна приедет с Надей. Пусть посмотрят и расскажут ей, что хоть то, что нам со Стефаном было положено - родители ей отдали. И  нам пришлось строить хату из вербы, а не как у неё из дуба Господь не обидел нас. Мы и в вербовой славно жили. И дети наши в люди выбились и нормальные все, слава Богу. А её покарало за несправедливость. И Шурика Бог забрал, и внук не нормальный. Пусть посмотрят, в каких мы теперь хоромах живём. Пусть теперь нам позавидуют. Хотя я ей никогда не завидовала. Обижаться обижалась, чего греха таить, а завидовать – никогда. Знала, то что не по правилам – к добру не приводит,
Приехали только тётки.  У Наливайко Надя осталась на хозяйстве, а у Кудиновых Егор с Полиной. Зато Нелли смогла приехать. Они заранее списались с тётей, встретиться на день раньше в Воронеже на вокзале, чтобы помочь маме и бабушке с приготовлениями.
 Когда они появились в посёлке, то по Нелли, любой издалека мог догадаться, что она не из деревни заявилась. Одета она была в белую, с опушкой, приталенную дублёнку, из-под которой на ладонь выглядывал подол, тёмно коричневой юбки.  На стройных ногах, закрытых белыми чулками, красовались, не высокие коричневые, в тон юбки заграничные сапожки на очень высоком каблуке. Голову её покрывал небольшой, мохнатый платок из кроличьего пуха, такой ослепительной белизны, которую я раньше нигде и не встречал.
И из техникума и Мельников заявились рано утром в день свадьбы. А у меня в это время возникла неожиданная проблема. Для переездов из посёлка в село и обратно выделил себе самый новый ГАЗ-53. И  с председателем договорился, что он уступит на этот день «Волгу». Но того угораздило в ночь на субботу повредить машину. Ездил на ней без водителя, где-то не по дороге и налетел на какое-то препятствие так, что вырвал и согнул поперечную рулевую тягу. Машину Михаилу ночью пришлось тащить в мастерскую гусеничным трактором с Владимиром Ивановичем Долгих, приподняв передний мост при помощи гидронавески трактора. Михаил сообразил ночью разбудить меня и пояснить, что не сможет утром обслуживать наше торжество, чтобы я попробовал найти выход из создавшейся ситуации.
На рассвете пошёл к Нетребко, зная, что он всегда рад выручить меня. Но и здесь не повезло. Его мать пояснила, что Николай с женой и детьми ещё с вечера уехали в Воронеж к друзьям. Поэтому оставалась только грузовая. Я злился, но ничего придумать уже не получалось, а тут ещё водитель грузовой расстроил. Приехал с одетыми на борта кузова новыми, высокими, в три доски,  деревянными решётками.
Я возмутился:
- Семёнович, ты что это удумал с решётками? Тебе же не скот перевозить, а людей и вещи!
- Так по правилам ведь положено, при перевозке людей в кузове, чтобы ограждение было. Я специально новые нашёл, чистые.
- Не хватало, чтобы ещё и в навозе были. Но ты всё равно, снимай их, стыдно будет ехать с решётками.
Но водитель взмолился:
- Евгений Петрович, при всём моём огромном уважении  к Вам, без решёток я не поеду. Ехать по трассе, а у меня и так уже две просечки в талоне. Лучше замените меня кем-нибудь из других шоферов, у которых стаж позволяет возить людей, а талон чистый.
Хотел так и сделать, но друзья убедили, что ничего позорного в решётках нет. Даже прикольнее получится, если накупить, как магазин откроется, лент разноцветных и украсить решётки.
Так и сделали. А в  Можайском, Раины подруги тоже приготовили ленты и шарики разноцветные надули, чтобы «Волгу» украшать. Так они тоже всё это закрепили на зеркалах и решётках грузовика – получилось очень даже празднично. Хотели даже найти в школе лозунги к октябрьской революции, написанные на кумачёвых полотнах, и прибить на борта, но не нашли ключа от школьной кладовки.
Казьмины нас заранее, не предупредили, но затеяли свадебный ритуал, который оказывается был распространённым в их селе. Когда мы гурьбой зашли в дом, то увидели восседающих за столами с выпивкой и закусками, множество гостей, но Гали за столом не было. Мы спросили где она, и нам пояснили, что она недавно на минутку вышла во двор и там ей своровали цыгане. И они прислали уже своего представителя, который заявил, что невесту они спрятали и не отдадут ни за какие деньги. И что свадьба состоится, только если жених сам найдёт невесту и сможет её узнать среди других девушек села.
Мы всей гурьбой вышли во двор, осмотрели все закоулки, но Гали нигде не нашли. По нашей просьбе хозяева даже открывали те двери, на которых замки висели. Потом Мельникову кто-то шепнул, что невесту спрятали в доме соседей, наискосок через дорогу. Мы направились в этот дом. В первой же комнате, за портьерой заметил человеческую фигуру. Откинув занавеску увидел, отвернувшуюся к окну невесту в белом платье и с тюлевой повязкой на голове. Радостно крикнул сопровождавшим:
- Нашёл, нашёл! Её здесь спрятали!
Попробовал повернуть Галю к себе, но она сопротивлялась, а потом повернув голову в мою сторону прошептала:
- Галка, в дальней комнате за печкой.
Только тогда я понял, что держу в руках Раю, а не Галю. Галя действительно сидела в другой комнате за печкой, так чтобы от дверей её нельзя было заметить.
Когда вернулись в дом родителей, нас с Галей усадили во главе стола, на лавку застеленной полушубком, с вывернутым наружу мехом. Во время застолья события никто не форсировал. В отличие от свадебных традиций принятых у нас, никто не предоставлял слова присутствующим. Просто время от времени, кто-нибудь из гостей просил внимания, говорил поздравительный тост, сопровождающийся командой «Горько». Даже Анна Васильевна поздравляла нас далеко не в первую очередь. А Алексей Михайлович и бабушка  совсем не поздравляли нас, видимо считая достаточным слов матери высказанных от всей их семьи. Рая зачитала поздравительную телеграмму от старшей сестры Вали, которая не смогла приехать на свадьбу.
Видя, что присутствующие не торопятся соблюдать формальности, Мельников волновался. Поскольку  не было с нашей стороны в качестве командира, взрослого мужчины, исполняющего роль свата, Вовка, назначенный «старшим боярином» относился к поручению ответственно и напомнил:
- Дорогие сваты, вам можно будет праздновать хоть до утра, а у нас для торжества выделен колхозный клуб. А там мы сможем праздновать, только до семи вечера. Поэтому предлагаю погрузить чемодан с одеждой невесты, и подушку с одеялом, если её родители их выделили, и будем ехать к дому жениха.
Присутствующие вначале возражали, поясняя, что регистрация назначена на двенадцать и в сельском совете раньше всё равно никого не будет. Но потом все дружно вышли на улицу и начали торжественно грузить приданое. Вдоль левого борта вплотную к кабине установили новую двуспальную  кровать с панцирной сеткой и высокими, никелированными решётками с шарами наверху.  Постелили и взбили широкую перину, на неё две простыни, одеяло верблюжье и ватное, стёганое, а сверху покрыли всё это высокое сооружение льняным покрывалом. Потом у решётки горкой уложили две больших перьевых подушки, и накрыли их кружевной накидкой. Вынесли чемодан с одеждой и ящик с посудой. Хотели их оставить на виду, но потом решили, что они будут мешать пассажирам и задвинули под кровать.
На регистрацию пошли пешком, с гармошкой, с песнями и угощениями всем встречным и присоединившимся. Мельников обратил внимание и шепнул мне, что народ не столько жениха с невестой рассматривают, а любуются модельно одетой Нелли.
После росписи, наши парни настаивали, чтобы в поселок поехали с нами столько подружек невесты, сколько было друзей жениха. Но в их компании не было молодых, незамужних девушек. Приехала на свадьбу только одна   работающая в Нововоронеже Галина одноклассница, и та не собиралась ехать с нами. Еле её уговорили, и Рая поехала, младшая Галина сестра. Было холодно, и я предложил вместо меня посадить в кабину Нелли. Но она отказалась категорически:
- У меня в любой мороз, под дублёнкой и под платком толстенным всегда Ташкент.
Башарин, под смех остальных, заявил, что его уполномочили проверить справедливость этих слов. В результате в кабину усадили всех представительниц Можайского: и Галю, и её одноклассницу, и Раю. И Семёнович, к моему удивлению, даже возражать не стал, против такого нарушения. По трассе ехали тихо, и обгоняющие нас машины сигналили, а водители  и пассажиры приветливо махали руками.
Дома, пока заносили приданное, рассказал маме как нас поздравляли у Казьминых и посоветовал:
- Давайте и у нас так, тем более, что родственников только Вы с бабушкой, крестная да тёти с Нелли. Скажите родне, что у нас тоже не будет: «Кланяются молодый и молода». Тем более, что и шишек свадебных мы не пекли.
Мама согласилась.
Столы в клубе уже были накрыты, выглядели празднично и ломились от закусок. Праздничный вид им придавали скатерти. У Казьминых, даже стол для жениха и невесты был застелен клеёнкой. А у нас все столы для гостей были покрыты скатертями. Я даже не знал, что у нас их столько. Только стол у сцены, на котором громоздились кастрюли и вёдра с едой да запасная посуда был застелен клеёнкой.
В этом году соления и маринады в новом погребе у нас выдались на славу. Помидоры и огурцы были сочными и наливными. Капустная пелюстка скрипела и хрустела на зубах. Мочёные яблоки и сливы тоже оказались удачными, наливными, хоть и не жёсткими, но и не вялыми. А антоновка, засоленная в капусте осталась твёрдой как только с дерева снятая. Мяса я специально выписал в колхозе и свинины и телятины намного больше, чем рассчитала мама по гостям. К тому же и пять гусей забили своих. А трёхведёрную кастрюлю пюре мама специально приготовила по тому рецепту, который ей показала Надя. Ещё и перед сёстрами похвастала, как она на новом месте картошку вкусно научилась готовить.
Когда поздравительные речи закончились все уже плотно наелись, а кто захотел тот уже и захмелел  изрядно. Поэтому, как только из клубной радиолы послышалась музыка, почти все пошли танцевать. Потом по одному по двое возвращались на свои места, выпивали, закусывали и опять шли танцевать.
В клубе и вокруг него собралось очень много жителей посёлка. Вовка приглашал столпившихся у дверей, тоже участвовать в танцах. Угощал их вином и водкой, предлагая закусывать из расписного подноса, на который навалил отварной гусятины, солений, конфет и яблок. Многие из молодёжи вклинились в состав танцующих. Женщины прежде чем выпить предложенное боярином, подходили к нам с Галей, поздравляли, рассказывали ей какого она себе мужа хорошего заполучила. А вскоре они дружно и ладно запели. Оказалось, что в посёлке знали старинные свадебные песни и сейчас их старательно исполняли. Руководителей и специалистов колхоза я на свадьбу не приглашал, потому как у нас не сложилось таких дружеских отношений как в Красном Логу. А сами они не пришли и посмотреть.
Когда Мельников объявил, что пришло время освобождать зал, пришедшие посмотреть на свадьбу громко и бурно предложили нам продолжить гуляние, заявив, что никто из жителей и не подумает сегодня идти в кино. Но мы все равно к оговоренному времени, убрали все столы, унесли посуду и продукты, а парни ещё и скамейки установили, так как они должны стоять для просмотра фильмов. 
Дома получилось огромное столпотворение. И родители предложили молодёжи сходить в кино, а с посудой и уборкой взрослые справятся и без их помощи. Но ребята предложили пойти гулять по лесополосе. Взяли с собой две бутылки вина, стакан, колбасы и сала. Сказали, что разожгут в лесополосе костёр, будут у него петь, танцевать и сало жарить. Вначале у них ничего с костром не получалось. Но когда  дошли по лесополосе до того места где на поле стояла скирда соломы - задача облегчилась. Жгли охапки соломы, а потом и ветки стали хорошо гореть. На появившемся жару поджаривали кусочки сала на прутика. Пели, шутили, смеялись. А Славик с Нелли забрались на вершину скирды и требовали туда доставить им выпивку и закуску.
Мы с Галей с молодёжью не пошли с ними, и пробовали помогать взрослым. Но они нас прогнали. Тогда мы оделись и тоже немного погуляли по посёлку.   Галя показала мне, гдё живут их родственники.  До этого, я даже и не знал, что у них есть родня в нашем посёлке, а они даже оказывается гуляли сегодня на свадьбе нашей, только в Можайском.
Вернувшись домой, начали обустраивать места для ночлега. Тётям отвели мамину кровать,  мама ляжет с бабушкой, а крёстная на полу в проходе рядом с их кроватями.  Нам с Галей установили кровать в зале. Для молодёжи в первой большой комнате, считающейся моей спальней, постелили на полу пальто, половики и ватные одеяла. Всё это мама застелила простынями а из платьев и пиджаков скатали валики вместо подушек.
Молодёжь ждали долго. Бабушка даже спать пошла. Мама с тетями беседовали на кухне, а мы смотрели телевизор. Когда все вернулись можайские девочки вдвоём легли на моей кровати, а остальные вповалку на полу. Перебравший Иван, громким шёпотом, ругал Славика и Нелли, чтобы они не любезничали, а то все к ним прислушиваются, хотя положено уже спать.
Только убедившись, что все уснули начал я активней ласкать жену. Она тоже страстно меня обнимала и целовала, но старалась как можно дальше оттянуть неизбежное. Когда желанный момент всё же наступил я понял, что она не девочка. Обескураженный,  потребовал объяснений. Она плакала, умоляла её простить, и просила отставить этот тяжёлый разговор на завтра, потому что она в ожидании разоблачения была сегодня в таком напряжении, что сейчас у неё совершенно не осталось никаких сил. Уверяла, что завтра, если я продолжу считать её своей женой, она будет подробно отвечать на все мои вопросы. Я согласился. Но долго не мог ещё уснуть обиженный и злой.
Рано утром я выходил во двор в туалет. Мама и тёти потихоньку, чтобы не разбудить гостей,  возились на кухне. И мне показалось, что тётя Ульяна плакала. Вернувшись в дом, опять забрался в постель. Только к девяти часам послышались голоса в первой комнате. Встали и мы с Галей, пока я умывался, она быстро заправила постель. Никто не стал выяснять как я провёл ночь. Может потому, что ребята предполагали, что с Галей, мы уже давно спим в одной постели.   
Улучив момент, спросил у мамы,  показалось мне или тётя Ульяна действительно плакала утром. Она объяснила:
- Плакала. Мы с Анной не могли её успокоить. Расстроилась она сильно, что Нелли такая бесшабашная. Когда они после гуляний вернулись, тётя обнаружила, что платок дорогой, был как из соломы сделанный. Буквально весь остями ячмёнными пронизан. Ульяна пробовала их выбирать, но их такое множество, что все выбрать невозможно. Тем более, что ости с зазубринами – когда вытягиваешь они пух выдирают.
Но умывшаяся и переодевшаяся Нелли быстро успокоила мать. Пояснила, что в Москве в КБО полно специальных установок, на которых ей вычешут всю солому из платка и отбелят его, так что он станет даже лучше, чем был. И на улице не холодно, так что она уедет с непокрытой головой.
Когда уселись завтракать, все утверждали, что хотят пораньше уехать, чтобы засветло домой добраться. Только Нелли не спешила, сказала, что поедет вечерним поездом, поспит в дороге, а в общежитии спать не будет ложиться, чтобы не опоздать на работу. Но завтрак затянулся почти до обеда. Так что и Нелли пришлось собираться вместе со всей молодёжью. Тёти решили уезжать на завтра.
Мы с Галей пошли провожать гостей до трассы. Еле на павловский автобус успели. Мельников и Нелли уехали до Воронежа, а Рая с подружкой до можайского поворота.  Иван, со Славиком, опоздали на бобровский почти на целый час. Вечером должен идти в эту сторону автобус до Икорца. Но они не знали как там дальше можно будет добраться, и поэтому «проголосовали» на попутную грузовую.
На обратном пути Галя рассказала, как получилось, что  оказалась не девочкой. Когда она приехала на работу по распределению, её поселили в общежитие строителей, в комнату в которой жили три девушки штукатуры. Две были старше Гали, а одна ровесница. Девушки были аккуратными, весёлыми и отзывчивыми и она очень с ними сдружилась. Даже когда появилась возможность переселится в двухместную комнату не стала этого делать. А этой весной к штукатурам зашёл в комнату местный мужчина, который был прорабом у Галиных подруг. Галя ему очень понравилась с первого взгляда, и он стал приставать к ней, чтобы согласилась дружить. Стал по несколько раз в неделю приходить в гости для этого.
Дружить она с ним отказывалась, даже в кино ни разу не пошла, хотя он очень настойчиво приглашал. Он ей совсем не нравился, к тому же был он намного старше, и являлся в основном выпивши. Да и со мною она уже дружила в это  время. Понимая что из его затеи ничего не получается, он привлёк себе на помощь своих подчинённых, специально подставив их. Они потом во всём признались.    
К прорабу обратился крутой мужик, который строил в городе большой частный дом для своей семьи. Он хотел  чтобы тот помог ему найти штукатуров, которые согласятся калымить у него после работы. Прораб показал ему Галиных подруг и видно специально подсказал, что если тому проблемно достать материалы для штукатурки, то пусть договорится с девушками, чтобы они за отдельную плату, захватили необходимое с работы. Тот и условился с девушками приехать вечером за ними к проходной на стройку, а они захватят инструмент и шпаклёвку.
Захватив мастерки, шпатели и тёрки, девушки прихватили с собой ещё и два ведра шпаклёвки. Замаскировали всё спецодеждой и ничего на подозревая, направились к выходу, где их уже ждал заказчик. Но на проходной их неожиданно остановил вахтёр, а к нему присоединился и прораб. Они забрали то, что хотели вынести девушки. Прораб пригласил для подписания акта задержания ещё и шофера, наблюдавшего всю эту процедуру. Хотел указать в качестве участника ещё и нанимателя, но тот быстренько уехал.
 Потом, когда девушки вернули всё на стройку, прораб пояснил, что не станет давать ход делу, если они помогут ему затащить в постель Галю. Сам же и план предложил. Объявить на следующий вечер праздник по случаю именин одной из девушек. Споить там Галю и уложить с ним в постель. Даже денег дал, чтобы закупили всего больше и повкусней. Девушкам ничего на оставалось как подчиниться. Потому, что  дай он ход этому акту им грозил суд, и реальные сроки лишения свободы. И даже если бы они на суде доказали, что их подставили – работы и общежития они лишились бы однозначно.
Чтобы Галя быстрее запьянела, прораб специально дважды провозглашал очень сердцещипательные тосты, сначала за родителей, а потом за родных матерей, и все убеждали, что за такое нужно выпить обязательно до дна. Да к тому же оказывается ей ещё и водку подмешали в вино. Галя в результате так сильно запьянела, что даже на ногах не держалась. Подруги уложили её в кровать, а сами ушли в кино. Прораб остался в комнате и воспользовался беспомощным состоянием Гали.
О случившемся она рассказала коллегам в плановом отделе. Всё обсудив, они решили, что никаких доказательств для привлечения прораба к ответственности у них нет. Но используя свои должности они создали ему невыносимую обстановку на работе. Тот быстро сообразил в чём дело и подкараулив Галю стал говорить, что сделал это по любви и готов  хоть сейчас подать заявление в ЗАГС. Но она объяснила, что не только замуж за него не пойдёт, но ей и смотреть на него противно. В результате прораб уволился на следующий месяц. А сотрудницы ещё не успокоились, и добились чтобы  девушки штукатуры тоже перевелись в другое управление.   
Выслушав её рассказ, подумал, что в той ситуации, её даже сложно обвинить в измене. Подумал, что за то время как стал дружить с ней, я позволял себе такое, что было именно изменой. А Галя просила простить её, за то, что не сумела защитить свою честь и говорила, что если я не откажусь от неё, то она сумеет стать такой женой, обижаться на которую у меня не будет никакого повода.
Я пояснил, что если я утром, не стал никому говорить о наших размолвках, то следовательно не собираюсь расставаться с ней. Но добавил, что мне было очень тяжело и обидно обнаружить то, что обнаружилось. В разговорах мы долго гуляли по посёлку, даже за посёлок ходили к пруду у птичника. Домой заявились только вечером.
Мама страшно беспокоилась из-за нашего долгого отсутствия. Боялась, что на оживлённой трассе, с нашей подвыпившей компанией могло произойти, что-то неприятное. Порывалась даже сходить к остановке. И когда мы явились - обрадовалась очень.
Медовый месяц прошёл в праздничной обстановке для обеих наших семей. Ездили в гости. Я брал в колхозе грузовик после работы. А Казьмины приезжали к нам по воскресеньям на автобусе, а обратно если задерживались возвращались на попутках или я отвозил их колхозной машиной. Мы чаще ездили втроём. Я Галя и мама. Разговаривали о прошлом наших семей и о планах на будущее. Поражались особенностям еды.
Например, наши родители холодец зимой готовили хоть свиной, хоть птичий не выбирая из него мелко измельчённых, для лучшего навара костей. А в Можайском оказывается, варили холодец не измельчая кости, но разливая его отделяли мясо, а кости выбрасывали. Потом подавали холодец, со слоем мяса на дне тарелки заливая его квасом. А поскольку нам не нравился холодец с квасом, в наши тарелки квас не добавляли.
Квас был излюбленным напитком в этой местности. Родители мои летом готовили хлебный квас и то в основном для приготовления холодного борща или окрошки, которую стали готовить, когда я рассказал, что можно это блюдо готовить и без свёклы. А здесь квас использовали круглый год. Галина бабушка описывала нам с мамой рецепты приготовления двенадцати видов разного кваса. И какой-то белый, и подовый, и травяной и медовый и другие. В Рогачёвке в это время даже столовую, расположенную у трассы, переделали в кафе «Русский квас». И там действительно предлагали квас разных сортов, но в меньшем ассортименте, чем поясняли у Казьминых.
А им нравилось угощаться у нас выпечкой. Они искренне удивлялись, что у нас даже пожилая бабушка, может приготовить и пироги и пирожки, и ватрушки, и другую сдобу.  Анна Васильевна утверждала, что у них сейчас молодёжь тоже увлекается кулинарией, но опыта они набираются из новых поварских книг. А те, которые постарше не имеют никакого представления о том, как это делать. Мама несколько раз предлагала и бабушку повезти, говорила:
- Давайте хоть раз мамку возьмём в гости. Я закутаюсь и в кузове поеду. Пусть посмотрит как здесь люди живут.
Бабушка отнекивалась:
- Не выдумывайте. Мне достаточно и того, что вы рассказываете.
Её  и Галя поддержала:
- А действительно бабушка права. Им там и поговорить не о чём будет. Мою бабушку родители всегда обламывают, когда она пробует вмешиваться в разговоры о том, что сейчас происходит, или про то, что по телевизору показываю. А она ещё постоянно напоминает всем про праздники церковные. Посты строго соблюдает. Просит маму в эти дни готовить ей отдельно постную еду. Так мама наварит борща жирнющего со свининой, а потом нальёт немного в другую кастрюльку и добавляет туда пару ложек масла постного для запаха. А бабушка ест и думает, что постится.
Рассказав об этом, Галя засмеялась над  хитростью, какую использует её мама, а бабушка с мамой не стали смеяться. Чувствовалось, что им это не понравилось.
Недоразумения возникли, когда я решил сделать перегородку в моей спальне. Потому как появилось неудобство. Наша супружеская кровать в зале было неуместна. Она перегораживала пространство между диваном и телевизором, и стол пришлось отодвинуть из центра к окну. Поэтому мы перенесли её в мою спальню. Но так как родители вставали раньше нас, а комната была проходной, нас это смущало. Я и решил отгородить эту комнату, оставив узкий коридор от входной двери. Из него можно было повернуть в кухню или в мою спальню и пройти в зал. А нашу кровать, если поставить дверь или хотя бы повесить занавеску – видно не будет. 
Галя уговаривала меня не делать этого. И возни много, и грязно будет во время перепланировки, но главное она считала, что делать это вообще незачем. Предлагала использовать квартиру так как она чертила в Волгограде. Маму с бабушкой переселить в ту квартиру, которую мы занимали раньше. Утверждала что её отец заранее договорился об этом с Концовым. Поэтому тот и не предлагает её никому. А мы перейдем спать в ту комнату где сейчас спят мама с бабушкой. Из моей же спальни обустроим шикарный кабинет. С музыкой, с большим письменным столом и шкафами. Если письменный стол развернуть, и приставить к нему раскладной из зала – кабинет мгновенно можно будет преобразить в столовую. И  рядом с кухней, и места хватит для любой гулянки, не занимая зал, и не отвлекая гостей телевизором.
Я решительно заявил ей, что этого мы не будем делать ни в коем случае. Потому, что забирая родителей из родового дома, я твёрдо им обещал, что не брошу их ни в какой ситуации. Галя не слишком настойчиво убеждала, что родителям будет даже гораздо спокойнее без нас. Их ведь раздражает и громкая музыка, и то когда я стучу инструментами. А там их никто тревожить не будет.   Но я был непреклонен.
Разговаривали мы об этом у школьного турника, куда я пошёл потренироваться, и Галя пришла со мною. А мама была в это время в сарае и слышала весь разговор. На следующий день, когда остались одни она сообщила:
- Я вчера невольно подслушала ваш разговор про перегородку. Так может, мы и правда местами поменяемся. Перенесёте свою кровать, в дальнюю, а наши с бабушкой койки в переднюю. Проход только узкий получится у вас - двуспальная же намного шире наших с мамкой.
- Ничего не нужно переставлять. Я поставлю перегородку, и всё образуется.
- Смотри сам, а если Галя будет настаивать на перестановке – не возражай. Нам с мамой в передней будет ни чуть не хуже чем там. А вам будет спокойнее. Только вот возвращаться из нового дома в тот, откуда переехали, если честно совсем не хочется.
- Но Вы же слышали, я тоже на это не согласился.
- А я только всё не могла понять, что это сваты постоянно разговор затевали, что теперь молодёжь старается отдельно жить он стариков.
Перегородку я соорудил быстро. И не намусорил. Рейки на перегородку струганные выписал в колхозе. Пилил их по размеру во дворе. Устанавливал их в распор в потолок от пола. И крепил гвоздями к полу и к брусьям которые прибил к полу с внутренней стороны в качестве плинтуса, а к потолку в качестве ограничителя. Только фанеры не удавалось нигде достать. Но тут повезло увидеть в книжном магазине в райцентре огромные листы кордона, светло серого. Накупил кордона, обил ним рейки с обеих сторон. Получилось очень даже красиво, но мрачновато. Но когда наклеили обои, со стороны коридора белые с мелким рисунком, а со стороны спальни золотистые – квартира приобрела городской вид. Даже Галя это подтвердила.
С приближением весеннее полевых работ, времени жене стал уделать меньше. А ей не чем было заняться. Работы в колхозе по специальность не было. Да и не хотелось ей вступать в колхоз. К приготовлению пищи она не прикасалась, хотя мама постоянно спрашивала, может она хочет что-то сготовить по-своему. Но она говорила, что боится не угодить родителям, готовя еду. А мне ещё поясняла, что мама наша такая аккуратистка, что она боится показаться ей не культурной. Что в присутствии бабушки, она бы решилась, на готовку, а при маме ей кажется, что будет делать всё не правильно.
Однажды её скука даже вылилась в бурный протест. Мотоциклом в субботу вечером, поехали к ей родителям. Ночевать планировали вернуться домой. По обычаю у Казьминых, на столе кроме разносолов и обильного мяса всегда предлагалась и выпивка. Я редко соглашался пригубить спиртное, а когда зимой ездил на грузовике, вообще отказывался даже и пробовать, потому, что считал преступлением выезжать на трассу в подпитии.  Они вначале даже думали, что я брезгую пить самогон. И стали покупать водку. Но я пояснил, что самогон у них получается отменным, и мне он кажется, даже лучше чем водка. А хозяин пояснил, что это потому, что гонят они его не из свеклы и даже, не из сахара, а из зерна.  Галя и Анна Васильевна выпивали чисто символически, а бабушку Галину, они к общему столу никогда не приглашали. Поэтому Алексею Михайловичу приходилось стараться за всех присутствующих.
Но на этот раз Галя стала выпивать наряду с отцом. Мать даже прикрикнула на неё:
- Что это ты расходилась? Знай меру, а то и на мотоцикле не удержишься.
- Не мешайте  мне, я сегодня решила напиться, - ответила Галя и подвинула свой стакан к отцу, чтобы он опять наполнил его.
В результате она запьянела так, что на ногах стоять не могла. А когда мать стала бранить её - она устроила истерику. Кричала на родителей, что они зря заставили её уехать из прекрасного города. Что здесь она задыхается от скуки, потому что сразу после школы училась в городе, а потом в городе работала. Что  эта картошка, свекла морковка и курочки всякие с гусями у неё в печёнках сидят. Что  ей ничего не остаётся кроме как спиться с горя. Что нельзя было нарушать традиции старинные, и следовало выдать за меня Раю, потому что я её нашёл во время свадьбы.
Потом ей стало очень плохо, она даже задыхаться стала. Алексею Михайловичу даже пришлось сбегать за фельдшером. Но он, обследовав Галю, сказал, что ничего страшного. Дал ей понюхать нашатырного спирта, и посоветовал освободить желудок при помощи воды и двух пальцев.
Пришлось заночевать в Можайском. Но Галя и наутро, не смогла уехать. Ей было очень плохо с похмелья. Пришлось оставить её до вечера у родителей.
У мамы боли постоянные в животе обострялись и усиливались. Ещё в Митрофановке, Аркадьевна заподозрила у неё кисту яичника или опухоль печени  сделала полостную операцию. После операции заявила, что все нарушения она устранила и теперь живот у мамы болеть не будет. Но  после операции боли не прекратились, а усилились и порой становились непереносимыми. Везде где её пробовали лечить диагностировали нарушения в печени или в жёлчном пузыре, советовали дюбаж с минеральной водой и грелкой, особое питание, но эти меры были мало эффективны.
Устроил её на обследование и лечение в областную клиническую больницу. Пролежала она там почти месяц, но выписали её почти с такими же болями. И без твёрдого диагноза. Заведующий отделением посоветовал обратиться в онкологический диспансер. Попросил его дать туда направление для обследования, но он, смутившись, заявил, что у них нет никаких оснований для такого направления. Нет признаков опухоли, и анализы не позволяют такое предположить. И криво усмехнувшись, пояснил:
- В таких совершенно непонятных ситуациях многие мои коллеги дают, совет обратиться к знахарям. А я наверно как более продвинутый, подумал, что возможно наличие трудно диагностируемых недоброкачественных образований, вызывающих такие страдания у твоей мамы.   
Пока мама лежала в больнице предложил Гале попробовать свои поварские таланты на кухне. Но она не согласилась:
- Как ты себе это представляешь? Бабушка пока мы спим уже возится у плиты. Можно конечно встать ещё раньше, но я печку топить и разжигать не умею. А если сказать чтобы она разожгла, а я готовила - обидеться может. Подумает, что не нравятся её пирожки и блинчики.
После женитьбы пришлось чаще клянчить у председателя «Волгу», для поездок в Нововоронеж или в Лиски. За многими покупками появилась необходимость поездок в город. Снабжение там было гораздо лучше, и многое можно было достать из того, что не только в посёлке, но и в райцентре не достать. Особенно в Нововоронеже, который снабжался даже по более высокой категории, чем Воронеж. Даже когда потеплело, Галя отказывалась ехать в город на мотоцикле:
- В городе хочется выглядеть по-городскому. А приехав на мотоцикле, сразу покажем, что колхозники.
- Так мы же и есть колхозники. И я этого ничуть не стесняюсь. Даже порой специально прикалываюсь, мол мне что-то и простить можно учитывая моё колхозное происхождение.
- Но мы же с тобою уже не простые колхозники, а специалисты и должны соответствовать этому положению.
Концов был прижимист в отношении машины, и мне иногда приходилось договариваться о таких поездках с Нетребко на его машине. В благодарность пытался заправить его за мой счёт бензином,  но он не соглашался:
- Я постоянно экономлю на колхозной так, что на своей всё время полный бак. Да к тому же и моя тоже не отстаёт когда едем - пока вы с женой себе выберете на десять рублей, она успевает нахапать на четвертной.
Видя сложности в организации таких поездок, Галя стало настойчиво продвигать идею покупки нами легковой машины. До женитьбы у меня и мысли подобной не появлялось. В колхозе, по району и в соседние районы ездил мотоциклом. Жили мы над трассой, поэтому более дальние поездки, или зимой вполне можно было устроить на часто проходящих автобусах или на попутках. К тому же машину новую официально достать, практически не возможно было. А подержанные, из-за дефицита, продавались по таким высоким ценам, на которые скопить из зарплаты было совершенно не реально. 
Но у Гали эта мечта засела крепко. Она даже срочно, не предупредив меня, сообщив только маме, уехала в Колодезную на попутках когда узнала, что там женщина, работающая на железной дороге, выиграла по лотереи «Запорожца». Чтобы купить у неё этот билет, если та решит не получать машину, а забрать выигрыш деньгами. Но у неё ничего не вышло. Женщина сказала, что они в зарплату всей бригадой сложились и купили три пачки билетов, договорившись, что выигрыш поделят поровну. И теперь они или получат машину и продадут её, или втихую продадут билет. Но выручить они надеются не меньше семи тысяч, хотя официальная цена «Запорожца» три тысячи.
Родители вначале не знали о мечтах Гали. Когда же я сообщил о том, что хотим купить себе легковую машину стали отговаривать. Мама напоминала о том, что договаривались деньги, вырученные от продаже батькивщины, не будем тратить, а сохраним как страховку от непредвиденной ситуации. А расходы последних лет, заставили заметно уменьшить этот запас. Из прошлогодних премиальных удалось вроде бы восстановить сумму, так на свадьбу потратились сильно. Да к тому же и не хватит имеющегося, даже на выкуп     лотереи по государственной цене машины.
Бабушка напоминала дедушкины слова об излишествах. Что  лишнее отвлекает от нужного и важного - требует дополнительных затрат времени и средств. Галя старалась убедить не только меня, но и родителей:
- Наши же тоже обещали помочь с деньгами на покупку. Не знаю только с отдачей или нет. Зато представьте,  как может жизнь наша поменяться с собственной машиной. В город соберёмся – поедем сразу как городские – хоть в вечерних платьях. В то воскресенье ездили в театр, так Вы, чтобы свой костюм выходной и пальто новое не испачкать в автобусе, плащ одевали. А потом в городе не знали, куда его девать, пока в гардероб не сдали. И то гардеробщица хмыкала, принимая его – думала наверно, что это доярок вывезли в город на спектакль.
Но мечты Гали так и остались бы неосуществимыми мечтами, если бы в районе не объявили, что в связи с расширением производства легковых автомобилей, району выделят весной семь автомобилей «Запорожец» и осенью три автомобиля «Жигули» для продажи передовикам производства. Я поехал в райком партии узнать, могу ли я претендовать на один из этих авто, как передовик. В качестве аргумента предоставил своё удостоверение и значок ЦК ВЛКСМ «Передовик производства». Там согласились включить меня в список претендентов на покупку, только предупредили, чтобы к концу марта подтвердил наличие у меня суммы в три тысячи рублей.
Бабушка была категорически против использования средств от продажи усадьбы. Мама тоже ей не смела перечить. Хорошо, что я и в этом году получил премию в девятьсот сорок рублей. Договорились, что все эти премиальные смогу использовать на покупку машины. Галины родители заявили, что дадут безвозмездно, ещё триста рублей. Экономист подсказал, оформить ссуду в сберкассе. Там для сельских жителей по справке с работы выделяли по семьсот рублей на строительство собственных домов, с условием, что в колхозе будут удерживать деньги с зарплаты в таком количестве, что за два года долг будет полностью погашен. Правда, погасить предстояло на двадцать один рубль больше, чем получал.
Получил ссуду, но нужная сумма всё равно не набиралась. Решил попытаться занять денег у дяди Вани. Он преподавал в ленинградской академии, написал много книг научных и учебников для лётчиков. Поэтому думал, что деньги у него должны водиться. Просить деньги в письме, не позволяло время. Да если бы он и согласился помочь по письму, много бы ушло в оплату за почтовый перевод. Решил поехать лично. Дал только телеграмму, что через три дня приеду в гости.
В Ленинграде, когда на вокзале сказал таксисту что мне нужно на проспект Смирнова, дом шесть, тот сказал, что знает этот дом и его здесь называют «учительский дом». Такое название не удивило, потому что тётя Катя работала учительницей, и в доме наверно давали квартиры только учителям.
Удивило непривычное поведение таксиста. Глядя на меня легко можно было определить, что я приезжий, тем более что с чемоданом. Но таксист не стал договариваться о цене, а включил счётчик и мы поехали куда попросил. Я уже привык, что в Воронеже и в Москве, таксисты предлагают ехать без счетчика, утверждая, что отвезут дешевле. А для того, чтобы не виден был зелёный огонёк над лобовым стеклом, указывающий, что такси свободно - у них имелись специальные резиновые колпачки, одеваемые на фонарь. И тогда извне и пассажирам и инспекторам казалось, что счётчик включен.
Мы не раз убеждались, что при этом таксисты и при «левой» поездке цену фактически не сбавляют, а иногда даже увеличивают. Черных научил как следует торговаться с таксистами. Следует сказать, что не первый раз едешь   по этому маршруту и можешь согласиться ехать без счётчика только за меньшую сумму. Особенно таксисты наглели в отношении не знающих города. Потом когда рассказал дяде Ване, о своём удивлении, он пояснил:
- Те, которые впервые попадают в Ленинград, многому удивляются. Не тебе первому бросилась в глаза подчёркнутая честность и порядочность горожан. Это наследие блокады. Выжившие надеются не допустить в дальнейшем страданий и мучений земляков. И поэтому строго следят за поступками и даже мыслями окружающих. Мама Кати, Клавдия Семёновна чудом выжила в блокаду и дочь сохранила, отдавая её больше из того, что могла достать для пропитания – так она не только за нашей моралью сурово следит, но и посторонним спуску не даёт.
Благодаря таким, люди в городе сразу поменялись. Обрати внимание, если ты здесь выбросишь фантик от конфеты или окурок себе под ноги, тебя сразу же остановит даже девочка первоклассница. Объяснит, что в нашем городе так поступать нельзя и попросит поднять бумажку и отнести в урну. А если ты окажешься наглецом и не послушаешь её, то она сама уберёт за тобой. Поэтому Ленинград и стал самым чистым, самым культурным и самым честным городом в СССР!   
Меня родственники уже ждали, хотя я и не сообразил сообщить в телеграмме во сколько приеду. Но поскольку приехал вечером, дома все были в сборе. Я думал что  Клавдия Семёновна, живёт вместе с ними, но она, оказывается, осталась в своей коммунальной, а эту в новом доме они получили как семья преподавателей.  С тётей Катей мне пришлось видеться в детстве, когда она один раз приезжала к нам в село. А Люду их дочь видел впервые. Училась она в девятом классе, а выглядела вполне взрослой девушкой.
Перед ужином дядя показал огромное количество полных и начатых бутылок, со спиртным. Я таких бутылок никогда не видел и не слышал таких названий даже. Установлены они были в застеклённом шкафу, который дядя назвал баром. Он предложил:
- В честь  приезда близкого родственника, откроем любую из понравившихся тебе бутылок.
Но я смутился и пояснил, что стараюсь избегать выпивки, но если они считают это обязательным, то выпью то, что любят хозяева. Он засмеялся и пояснил, что, несмотря на такую внушительную коллекцию, они тоже не любители бражничать. Поэтому ели без выпивки. После ужина Люда ушла готовить уроки, а мы засиделись за чаем. Они расспрашивали меня о работе и о том, как родители перенесли переезд. Сами рассказывали очень воодушевлённо и интересно о своём, как они считали выдающемся городе. По их словам он во всём был особенный и знаменитый. Даже во дворе их дома, оказалось место дуэли Пушкина.
Дядя хвастал успехами дочери в учёбе, а тётя расхваливала дядю, за его научные достижения. Объясняла, что гонорары за его книги научные превышают и её зарплату и дядино офицерское жалование вместе взятые. А за Люду тётя даже переживала, что та так увлечена учёбой. Понизив голос, заявила, что лучше бы дочь, немного хуже знала иностранный или математику, а больше интересовалась тем, чем увлекаются сверстники. А то вырастит «синим чулком». Я не знал, что означает это выражение и мне объяснили на примерах.
О причине моего приезда не спрашивали, а я не знал удобно ли будет просить деньги в долг при тёте. Поэтому попросил дядю показать мне город, если у него есть свободное время. Когда гуляли он предложил чтобы я шёл слева он него, потому что он был в военной форме, а встречные военные обязательно приветствовали прикладывая руку к головному убору. После он объяснял, кто его приветствовал. Кто курсант, кто авиатор, а кто моряк. Видно было, что жизнь военных он знает хорошо. Когда двое курсантов бегущих нам навстречу, увидев полковника, мгновенно перешли на строевой шаг, держа руки у шапок и повернув голову в нашу сторону, прошагали мимо, а потом свернули в подъезд -  он пояснил:
-Эти явно в самоволке. Точно вон и патруль показался. Если попросят подсказать, куда делись курсанты - придётся выдавать бедолаг.
Но патруль из одного офицера и двух матросов с красными повязками на рукавах, прошёл мимо, поприветствовав дядю. Немного смущаясь рассказал дяде о своих намерениях. Пояснил, что зарабатываю прилично, могли бы при желании и сами, экономить, чтобы насобирать на машину. Но женившись обнаружил, что жена спит и видит себя в собственной машине, а тут подвернулась возможность купить «Запорожца» новой модели по государственной цене. Закончил просьбу словами:
- А тут как раз тётя рассказала про Ваши гонорары. Поэтому хочу попросить у Вас тысячу, надеюсь, что это будут не последние деньги.


 



- Да конечно, в сравнении с тобою, мои доходы намного выше. Но я должен сказать тебе такую вещь, в которой сам со временем убедишься. У людей почему-то всегда так получается, что с ростом доходов всегда растут и обязательные расходы. Как бы много не получал, а всегда будет немного не хватать на то, что становится необходимым. Но тысяча занять тебе у меня найдётся.
- Ой как хорошо! Хотя я и затеял эту поездку, очень надеясь, что сможете помочь, но рад что не отказали. Тогда я завтра и домой.
- Ну нет, так не пойдёт! Во-первых, деньги у меня не сберкнижке. А я с утра в академию. И во-вторых, просто не могу отпустить тебя, хоть немного не познакомив с таким славным городом, раз уж выдалась возможность. Утром дашь телеграмму на работу, что задержишься минимум на три дня.
- На работе я и так могу всё объяснить позже, а домой сообщу, чтобы не волновались.
- Вот и хорошо, попрошу Катю, чтобы сказала завтра в школе, что Люда пропустит два дня - пусть поводит тебя по достопримечательностям.
   Люда  решила сначала показать общие знаменитые места, а потом идти в Эрмитаж. Потому что в музее чтобы всё посмотреть нужно целый месяц потратить. Побывали у медного всадника, посмотрели издали на Исаковский собор, прошли пешком по Невскому проспекту. На Дворцовой площади она пояснила, что это как Красная площадь в Москве. Что Александрийский столп, это народное название, а на самом деле он именуется колонной.
В    Эрмитаже Люда сказала, что при моих темпах осмотра, все экспонаты можно было бы осмотреть за неделю.  Поражалась:
- Люди у картин с мадоннами по несколько часов любуются не трогаясь с места. А ты даже не задержался ни у той, ни у этой.
- Так я же их уже раньше видел на репродукциях.
- Разве можно сравнить фотографию на бумажке, с самой картиной? Ведь эти картины являются мировыми шедеврами!
- Я наверно так спешу, потому что хочу успеть побольше увидеть. Ты же говорила, что потом пойдём настоящие рыцарские доспехи смотреть.
 Она очень хорошо ориентировалась в музее. И не прислушиваясь к тому, что объясняли экскурсоводы, сопровождающие многочисленные группы, сама мне поясняла, как называются разные залы. Где египетские, где греческие, а где итальянские вещи выставлены. Но поразило меня не это, а то как она свободно, и без запинок разговаривала с иностранцами на не русском языке. Говорила она с ними без смущения и так быстро, что мне казалось вроде бы  она по-нашему говорит даже медленнее. Мне она потом объясняла, что помогала заблудившимся или отставшим от своих групп. Разговаривала на английском, и при этом пояснила, что с англичанами приходится говорить совсем не так как с американцами.
Она не только знала, что где демонстрируют, но знала и распорядок. Когда я не мог налюбоваться великолепием царских залов и гостиных, она меня поторопила:
- Давай поспешим, я обещала показать часы «Павлин», а он через пять минут начнёт свои манёвры.   
Удивило меня в семье дяди, как они используют книги. И дядя, и тётя  готовились к завтрашнему дню, обложившись горою книг, делая в них разноцветные закладки и выписывая какие-то данные в свои тетради. Но когда на кухонном столе разложила книги Люда, я с удивлением спросил:
- Ты, что одновременно будешь несколько книг читать?
- Книги по разным предметам. Хочу к завтрашним урокам подготовиться, - ответила она.
- А зачем тебе к завтрашним урокам готовиться? Ты ведь опять  будешь меня по Эрмитажу водить. Шутишь наверно. Да и книжки принесла не школьные учебники, а какие-то другие.
- Что же я по-твоему и занятия должна прогуливать, так ещё и  задания не выполнять?
- Ну а книжки эти тогда зачем?
- Чтобы задания выполнить качественно.
Оказалось, что она, как и родители, выполняя школьные задания, использует не только школьные учебники, но и дополнительную литературу. Книги нужные берёт в школьной библиотеке, но часто приходится обращаться и в городскую. Такой подход меня удивил и пристыдил даже. Ведь я, учась в институте, успеваю только в учебниках искать ответы на задания. А в список рекомендованной дополнительной литературы, даже и не заглядываю. Дополнительную литературу по специальности изучаю, только если сталкиваюсь с чем-нибудь не понятным на работе.
За машинами поехали на завод с представителем сельпо, у которого была доверенность на получение семи машин. На площадке представитель завода разрешил выбирать каждому такую машину, какая понравится. Земляки выбрали ослепительно белые, а один взял зелёную. Я выбрал машину не маркую, нежного светло кремового цвета. Пока заполняли документы, вписывая данные выбранных нами машин, несколько раз подходили мужчины в спецовках и предлагали за дёшево карбюраторы, крестовины и подшипники, обещая показать как их можно спрятать так, чтобы не заметили на проходной. Но я отказывался, и потому, что  новая машина не скоро потребует ремонта  и потому что денег у меня лишних не было.
 



Когда выдали транзитные номера, нас предупредили, что бензина в баке всего на три километра. И что справа от проходной находится АЗС, которую каждому следует посетить. Поскольку приближался вечер, все мои попутчики решили ночевать в городе, тем более, что отдел продаж завода, бронировал места в одной из гостиниц. Я же твёрдо решил немедленно двинуться домой. Уговаривал земляков хоть одного поехать вместе, но ни один не согласился. Свой маршрут, я досконально выучил заранее, поэтому мог ехать не заглядывая в «Атлас автомобильных дорог», но на всякий случай положил его на пассажирское сидение, потому что в нём были обозначены все АЗС.
Ехать пришлось медленно, не превышая рекомендованные 60 километров в час, потому что машина было на обкатке. Боялся, что захочется спать, но ко сну даже и не клонило. А когда рассвело, даже взбодрился. Яркое весеннее солнце, зеленеющие обочины, новая пахнущая краской личная машина, вызывали радостное возбуждение. Тем более, что неуверенность первых часов от непривычно близкого расположения педалей и рычагов к утру уже прошла. В Каменске даже неудачно полихачил, выезжая на московскую трассу мне необходимо было повернуть налево. Справа приближался автобус, но я рассчитал, что запросто успею выехать на свою полосу до того как он выедет на перекрёсток. Нажав на газ, лихо выскочил на перекрёсток и тут же услышал трель милицейского свистка. За стоящим на обочине грузовиком стоял инспектор и ему мой маневр не понравился.
Пытался убедить его, что я удачно рассчитал свой манёвр и не создал автобусу никаких помех. Но он был не сговорчив, подчёркивая что подобное нарушение является самой частой причиной аварий. Так у меня появилась первая просечка в талоне предупреждений. Конфликт с инспектором, и нахмурившееся небо, ухудшили настроение и появилась усталость. Ведь мне впервые приходилось так долго вести машину. Но я решил не делать привала, в надежде до ночи добраться домой. Хотелось ехать быстрее, но нарушать режим обкатки я не решался. Когда добрался до Богучара было уже совсем темно.
И тут у меня стали непроизвольно закрываться глаза. Вроде бы сосредоточенно глядел на дорогу. Движение на трассе к ночи ослабло, и когда приближалась машина, я прижимался к обочине, опасаясь, что непроизвольно закрыв глаза,  могу угодить под встречную. Такие действия привели к тому что на секунду прикрыв глаза или даже не закрывая их я начинал съезжать в кювет. Приходилось раз за разом резко поворачивать влево, чтобы удержаться на трассе.
Понимал, что необходимо остановиться и поспать. Но останавливало и то, что до дома оставалось совсем недалеко и то, что если усну, то с усталости могу проспать очень долго, благо в «Запорожце» печка могла работать и при выключенном двигателе. В результате я ещё три часа плёлся до дома, постоянно съезжая на обочину и потом резко поворачивая влево.
Приехав домой, ощущал себя совсем разбитым. Попросил, быстрее нагреть воды, чтобы искупаться и снять усталость. Искупавшись,  улёгся в постель, предвкушая наслаждение отдыхом. В сон проваливался мгновенно, но поспать не удавалось. Только задремав, я вздрагивал, дергался и пробовал повернуть налево. Осознав, что в кровати, а не в машине, вновь засыпал,  и всё повторялось снова. Все уже давно спали, а я мучился, не мог уснуть. Даже вставал и ходил по комнате пытаясь убедить свой воспалённый мозг, что я дома, что нет никакой опасности.  Но и это не помогало. Уснул только перед рассветом.
Вся наша семья и Галины родители не могли налюбоваться моим приобретением. Мало того, что это была новая легковая машина, так это была  машина ещё и нового образца. Конечно, те которые сумели достать себе «горбатого» «Запорожца» тоже ним гордились. Но наша машина была уже не круглая и короткая как капля, а имела такую же форму, как и более солидные: «Жигули», «Москвичи», «Победы» и «Волги»!
С машиной жизнь действительно поменялась. Стали чаще ездить в Лиски, в Нововоронеж и в Бобров за покупками. Раньше подобные поездки были событием, а теперь за любой мелочью, которой не было  в посёлке, мы спешили в город. Даже ловил себя на мысли, что у меня меньше времени оставалось на колхозные дела, из-за участившихся поездок и ухода за личной машиной. Ездил за пределы посёлка в основном с Галей. Она даже когда я в район ехал на совещание или в управление, просила брать её с собою. И в Воронеж мы тоже чаще ездили вдвоём. Если ехали посмотреть вечером кино в хорошем кинотеатре, приглашали маму. Но она отказывалось - говорила, что посмотрит этот фильм, когда его привезут в поселковый клуб. Хотя в театры: в драматический, и в музыкальный ездить любила, и не пропускала ни одну такую поездку. 
Удалось пофорсить на новой личной машине и перед земляками. Маме необходимо было получить какие-то дополнительные справки в колхозе, в связи с переоформлением пенсии на пожизненную. Приглашали Галю посмотреть наши родные места и познакомиться с родственниками, но она отказалась. Решила лучше погостить эти дни у родителей. Поехали в пятницу вечером и остановились у тёти Ульяны. На следующий день, мама быстро получила необходимые документы, но очень долго не могла распрощаться с товарищами по работе. Потом до самого вечера наносили визиты родственникам. Дальним и близким.
У бабушки Явдохи, узнали об их новой беде. Вдобавок к тому, что её старший внук, был неспособен ни разговаривать, ни самостоятельно двигать своими конечностями, так вдобавок к этому ещё и парализовало дедушку Андрея. Бабушке с парализованным было уже трудно управляться, поэтому тётя Анна и Надя перенесли его через дорогу к себе. Оборудовали ему постель в их двухкомнатной кухне. Там удобно было его и кормить и обмывать. А бабушка не захотела одна оставаться в своём дворе и тоже переселилась в кухню к Наливайко, ближе к дедушке. А на хату свою объявила продажу. Но она хоть и дубовая покупателей пока не находилось, несмотря на то, что за ценой они не стояли.
Когда мы зашли с мамой в кухню и прошли в дальнюю комнату дедушка нас узнал. Пробовал двигаться, на лице у него появилось подобие улыбки и он, о чём-то долго и громко, но совершенно нечленораздельно мычал. Бабушка даже удивилась:
- Во как вы его растрогали. Он редко теперь реагирует на всё. Хоть холодный, хоть голодный – лежит молча. Даже когда разговариваю с ним, редко когда промычит что-то вроде как в ответ. А при вас чуть  с топчана не выпрыгнул.
После этого визита мама предложила не рассказывать нашей бабушке, о том, что дедушку Андрея парализовало. А то она опять будет доказывать, что это Бог наказывает родню Явдохи, за то, что родители ей в молодости  выделили наследство не по правилам.
В наших планах было ещё и посещение тёти Люси. По пути задержались  в Митрофановке. Ещё до переезда в Новоусманский район, мама делала для её знакомого Гринёва какие-то расчёты и часть из них не успела ему передать в связи с их быстрым отъездом. А теперь специально захватила эти бумаги, чтобы отдать ему. Потом неожиданно встретили Акулину Васильевну. Они недавно переехали сюда на постоянное жительство, построив себе дом щитовой, недалеко от двора той семьи, в которую вышла замуж Рая - их старшая дочь. И мама никак не могла наговориться с подругой. Я только сумел узнать, что Федька не женат пока и работает на железной дороге.
В результате к Копачёвым приехали почти к обеду. Евгений Стефанович увлечённо приколачивал широкую доску к столбам, служащим опорой для шиферной крыши над кабыцей. Он так был увлечён делом, что не слышал даже как мы зашли в калитку. А нам, за натянутой между столбами клеёнкой не было видно его коляски и казалось, что плотничает мужчина со здоровыми ногами. Когда подошли к нему сзади и поздоровались - он даже вздрогнул от неожиданности.
Я тут же предложил:
- Давайте я подержу дальний конец доски, а то Вам неудобно одному.
- Не стоит! Идите в дом, Люсю обрадуйте. А я уже приспособился без помощников обходиться. Видишь, ручку каталки использую как опору и вываживаю доску на любую высоту.
- Так если я её придержу на нужной высоте, Вам же легче будет.
- И то правда. Валяй, держи.
Помогая хозяину, удивлялся, как он ловко управляется со своею коляской и как приспособился по-особому пользоваться навешенными в матерчатые карманы  инструментами, гвоздями и складным метром. Заметив обгорелую полку с посудой - полюбопытствовал;
  - А полка от погорельцев досталась, или доски целой не нашлось когда делали её?
- Нет, это мне пришлось правдоподобно имитировать пожар под навесом, чтобы спасти Ефремова.
- Какого?
- Писателя Ефремова Ивана Антоновича. Надеюсь, читал такого?
- Не знаю. Наверно нет. Я фамилии писателей помню только тех, которых изучали.
- Люся говорила, и Ксения подтверждала, что ты очень много читаешь. Что же ты, читаешь, не зная авторов?
- Я как-то книжки выбираю, по тому нравится  она мне или нет. Полистаю, если интересная – беру. Правда, школьником специально искал книжки Майн Рида, пока все не прочитал.
- А фантастику читаешь?
- Читал, «Аэлиту».
- И не знаешь кто её написал?
- Эту знаю. Толстой, только не Лев Николаевич, а другой, но тоже знаменитый.
- Так я тебе скажу, этот знаменитый писатель, восторгался тем как у  Ефремова получается очень убедительно изображать фантастические миры. Он сам мне об этом писал!
- Кто, Толстой?
- Нет, Ефремов. Я через редакцию «Юности» достал его адрес и переписываюсь с ним.
- А как Вы его спасали?
- Это я так пошутил ненароком. Спасал я не писателя,  а его книжку.
- Чем огнём?
- Ну да! Именно огнём её и спас. Закончим оббивать, в кабинете и книжку покажу и расскажу всё подробно.
Когда пообедали, женщины остались в зале, а мы с Евгением Стефановичем, как и в прошлый наш приезд, обосновались в его кабинете у письменного стола. Здесь он и поведал мне эпопею с книгой Ефремова. Для его изысканий, необходимо было собрать как много больше сведений о жизни древних людей, а в рассказах этого писателя очень красочно и убедительно описывалось: как жили в древности, к чему стремились, и что преодолевали.  Евгений Стефанович пояснял:
- Увлёкся я его рассказами вначале в надежде понять, во что верили древние, как на их жизнь влияла религия. Но когда прочитал первый же рассказ, задумался о том, какие страдания пришлось испытывать народам с незапамятных времён.
- Так я ж понял, что он фантастику описывает. А тут вроде как про историю Вы поясняете.
- Я тебе скажу, что хоть его жанр и относится к разряду фантастики, но описывает он прошлое в своих рассказах так убедительно, что ни на миг не сомневаешься, что всё могло быть точно так, как он изобразил. Мне даже подумалось, что писатель побывал там.
- Где там?
- В древности.
- Не понял, как это в древности?
- Не знаю, стоит ли тебе объяснять, что имею в виду. Сейчас ты вроде бы с уважением ко мне относишься, а когда поясню – боюсь, будешь думать, что  умом тронулся.
- Ой, да что Вы такое говорите!
Евгений Стефанович, помолчал немного, откинулся на спинку каталки и, прикрыв глаза начал свои пояснения:
- Ребёнком, я попал в горы и довольно долго прожил среди людей, занятых важными исследованиями. Думал всё время, что жил тогда в Китае, и только во время корейской войны понял, что это был Тибет. Там меня учили сосредотачиваться, отрешившись от всего окружающего, чтобы излечиться если заболел, или чтобы понять, то чего не удаётся усвоить.  На их языке это звучит как Гом-гя-я. Благодаря этим Гом-гя-я, мне потом в детдоме удалось выжить и здоровье сохранить, голодая и зимуя в холодных помещениях. И после, в учёбе  в школе, и в училище они были подспорьем, потому что помогали  сосредоточится и понять сложное. После госпиталя помогал себе быстрее поправиться этим методом. Потом обнаружил, что и в теперешнем моём труде, они могут помогать сильно.
Я, не слишком понимая суть рассказа,  перебил его своим вопросом:
- В каком труде, когда плотничаете?
Засмеявшись, он пояснил:
- Плотничаю, только чтобы Люся могла подумать, будто я целый мужчина, а не половинка. Но это у меня вроде отдыха, или как она говорит: «творческие перерывы».  А тружусь я ежедневно и изо всех сил, пытаясь решить одну важнейшую, и неимоверно трудную проблему.
После этих слов он замолчал, видимо ожидая моих вопросов, а я  учтиво молчал, ожидая, когда он решит продолжить.  Молчал он долго, и даже глаза его быль прикрыты, как бы в полусне. Потом  протяжно вздохнул и почему-то тихо, чуть ли не шёпотом спросил:
- Помнишь, рассказывал, как меня поразили слова Маркса, о том, что наша сельская община, могла бы послужить, для полезных перемен в обществе?
В знак согласия я, молча  кивнул головой.
Он посмотрел на меня как бы с сомнением, видимо пытаясь оценить понимаю ли то, о чём он тогда рассказывал. И продолжил, также тихо, но ещё медленней, проникновенно и подчёркивая интонацией каждую фразу:
- Вот тогда я и понял, что для наших народов можно было бы выбрать для построения коммунизма, другой путь. Не такой, который был разработан для западных пролетариев. Не такой  грубый и безжалостный. Тогда бы искренними союзниками наших рабочих, стали не только батраки и беднейшие сельские жители, а вообще всё сельское население без исключения. Тем более, что именно в сельской местности сохранились те традиции, которыми так восторгался Маркс.  После таких необычных догадок, решил, что глубоко вникнув в прошлое, могу найти не только более успешные способы совершенствования наших современных усилий, но, как это возвышенно не звучит, предполагаю, что смогу даже коммунистическое будущее для нашей страны рассчитать ещё более светлое, чем утверждал идеолог коммунизма.
Стараясь, чтобы в моём голосе не прозвучало ни капли сомнения, наверно обидного для него, уважительно спросил:
- Так Вы что, хотите сам марксизм усовершенствовать?
- Нет, конечно. Что ты. Маркс ведь выдающийся ученый! Он выполнил такое огромное количество расчётов, и на их основе предложил такие перемены, которые помогли огромному количеству людей освободиться от гнёта. Даже представить трудно, как много могло помещаться в голове у одного человека. В то время похожего никто не мог даже предположить. А теперь уже чуть не половина планеты, сумела понять преимущества его предложений. Чтобы хоть примерно приблизиться к уровню его знаний, необходимо было со школы учиться не на лётчика, а изучать экономику и десятки лет собирать всевозможные сведения о товарах, о запасах, о ценах и ещё об уйме других процессов. Его предложения настолько совершенны, что наверно и сотня выдающихся учёных, не смогут их улучшить. Я же поставил перед собою другую, более простую цель.  Использовать те наши преимущества, которые он выделил, для более успешного, менее конфликтного, зато очень дружного и быстрого освоения коммунистических возможностей, именно в нашей стране. Если мне такое удастся, то пользы нам принесу гораздо больше, чем мог бы принести, имея здравые ноги!
Внимательно выслушав его речь, я встал со стула, чтобы придать своим словам торжественность и даже официальность, как можно убедительней заявил:
- Евгений Стефанович, то, что Вы пояснили, думаю такое важное, что важнее ничего и быть не может! И если Маркс не ошибался про общину, то Вы наверно вскоре сможете предложить ЦК, такие меры которые помогут не только американцев за пояс заткнуть, но и коммунизм построить уже через несколько лет. Лично мне всё понятно из того, что услышал. Даже не пойму, почему заявили, что могу принять за сумасшедшего?
Он тихонько засмеялся и пояснил:
- Про то, что можешь засчитать за безумного, сказал по другому поводу. Просто я отклонился от темы.
- От какой?
- Тема эта настолько необычная, что я вполне обоснованно опасаюсь, что после моих признаний, ты станешь считать меня, по меньшей мере, не серьёзным.
- Ну, вот Вы опять! Уверяю, чтобы не услышал, я всё равно и Вас и тётю Люсю всегда буду считать очень умными и правильными людьми. Так и мои родители думают. А в селе нашем, когда ещё Вас не знали, Людмилу Ивановну считали вообще самой умной на свете.
- Коли так, то слушай.
Оказалось, что убедительные рассказы писателя Ефремова, вызвали у него непреодолимое желание понять, во все ли времена жизнь людей сопровождали страдания и мучения, или было время, когда люди были счастливы и довольны. А чтобы узнать такое стал он использовать возможность этого самого Гом-гя-я. Сначала ему мешало отсутствие величественных гор Тибета, и городской шум. Но постепенно он смог достигнуть желаемого. И помогло ему в этом не в последнюю очередь, то, что он сумел узнать из беседы с красноложским староверским колдуном, когда они приезжали к нам с тётей Люсей.
Всё что происходит вокруг нас не исчезает, пояснял Евгений Стефанович, а остаётся записанным как на магнитофонную плёнку. И можно развить в себе способность прокручивать эту воображаемую плёнку, чтобы прослушать то, что хочется, так как я прокручиваю до нужного места катушки на магнитофоне, чтобы послушать ту песню, которую хочу. Только записанное прошлое, похоже даже не на песни, а на кино, потому, что его не только слышно, но и видно, что происходило. Он думал, что обнаружить счастливую жизнь людей можно будет только, на много тысяч лет назад, когда первобытные жили стадами.
Но оказалось, что счастливая, радостная и справедливая жизнь была,  и гораздо позднее, когда люди можно сказать жили уже вроде бы даже по современному, только культурнее и радостнее. Но потом появилась зависть, и люди начали воевать. Страдания усилились, когда рабы появились, а потом они усилились ещё сильнее, когда изобрели деньги. Но это происходило, как он утверждал за морями и горами. А на наших землях, ещё не слишком давно,  сохранялась счастливая и справедливая жизнь без рабов и без денег. Наверно поэтому по тому опыту у нас и возникли те самые сельские общины. При этом он ещё и узнал, что староверы имели какое-то отношение к той счастливой жизни.
Но Евгению Стефановичу, очень сложно черпать нужные сведения при помощи его метода. Потому, что он может хоть тысячу раз попасть в то время и в то место, которое нужно, но тем, что ему открывается, он не  может управлять как я магнитофоном. И видит он не то, что считает важным, а то, что ему показывают, не спрашивая о его желании. Как если бы он пришёл в кинотеатр смотреть один фильм, а ему показывают совсем другой. И он надеется пояснить нашим учёным про такие записи, чтобы они сконструировали умные приборы, при помощи которых, любой бы мог смотреть то в прошлом, что его интересует. Он думает, что и Ефремов тоже умеет пользоваться Гом-гя-я, но когда стал писать тому письма, он стал отрицать такое умение. Утверждая, что писал свои рассказы и повести, просто представляя в уме как всё могло быть.
То о чём он говорил, казалось не реальным волшебством. Но сомнения в правдивости рассказанного у меня не возникало. Потому, что уважал его очень. И сразу же появились мысли, что наши родители совсем не давно, не могли бы поверить, что в Москве артисты выступают с концертом, а мы можем тут же их видеть, хотя ещё раньше родители родителей не могли бы поверить даже в то, что артистов и диктора слышать можно чётко через радио, на таком огромном расстоянии.    
 Потом я попросил Копачёва, рассказать, как он огнём спасал книгу. Он рассказал, что  после заочного знакомства с писателем перечитал все его книги в библиотеке. И заведующий библиотекой, сам предложил ему взять новую книгу этого писателя, которая только поступила в россошанскую библиотеку и называлась «Час быка». А буквально, через несколько дней передал через Людмилу Ивановну, чтобы срочно вернул её, потому, что поступило распоряжение об её изъятии. Этот факт, во-первых, заинтриговал, Копачёва, а во-вторых, не хотелось расставаться с книгой любимого писателя, которую даже дочитать не успел. Он и велел сообщить, что книга сгорела во время пожара.
Зная дотошность заведующего, решил имитировать пожар под навесом. Вроде бы от возгорания керосина через прохудившуюся пробку примуса. Специально паяльной лампой опалил места предполагаемого пожара и место якобы сгоревшей книги. И даже заставил жену купить новую пробку для примуса, а у старой так опалил резинку уплотнительную, что бы не могло возникнуть никакого сомнения в причине пожара.  Хитрости пригодились, потому что заведующий лично пришёл убедиться, в достоверности заявленного. Просил даже показать остатки книги.  Но ему пояснили, что книга сгорело дотла, а пепел выбросили в мусор. Заведующий составил акт обследования места произошедшего.    А тут ещё повезло, что сосед, приглашённый для подписания акта, видимо из уважения стал настойчиво утверждать, что знал о пожаре, и о том, что сгорели не только домашние вещи, но и библиотечная книжка.
Я полюбопытствовал:
- А что это за изъятие такое?
- Так называются меры, по прекращению продажи, и конфискации из библиотек, такой литературы или таких статей, которые признаются вредными или враждебными.
- Так эта книга, что антисоветская?
- Понимаешь, я вначале сам удивился, почему было принято такое решение. Там описывается очень и очень далёкое будущее и  с самого начала показано как люди счастливо зажили, когда на всей Земле построили коммунизм. А на  планете Торманс, куда попали земляне, жизнь была страшной и безрадостной. Хотя там тоже произошло   развитие техники, намного превосходящее наш теперешний уровень, но отношения среди тамошних жителей сложились не коммунистические, а какие-то непонятные. Что-то среднее между капитализмом и тем, что вытворяют китайские ревизионисты. И вообще можно подумать, что этот  Торманс  заселили китайцы, потому, что у населения и имена наподобие китайских, и здания с такими крышами как у китайцев. Когда узнал об изъятии, и бегло просмотрел всю книгу - совершенно не понимал причину изъятия. Дошло, только когда всю   внимательно прочитал несколько раз.
- Что всё-таки там антисоветчина  оказалась?
- Я бы так не сказал. Ефремов, как и все мы, видно ценит и понимает те преимущества, которые предоставляет коммунистическая идеология. Но в этой книге, он сумел очень тонко, как бы на примерах чужой планеты, и на примерах неправильного государственного  устройства, показать какие большие ошибки допускаются у нас, и как они вредно влияют на народ. Но эту тему я не хотел бы развивать перед тобою, чтобы не настраивать тебя критически по отношению к нашей власти.
- Не переживайте за это. Сейчас же уже нет политических репрессий, которые осудили и в партии и среди людей. Да мы и сами между собой, особенно среди студентов на сессии, часто обсуждаем, как много несправедливого, не социалистического происходит в жизни. Анекдоты про это, часто рассказываем. Знаете наверно тот, где Ленин написал Дзержинскому, что нужно начинать всё сначала? Но от этого, мы же не становимся антисоветчиками.
- Ты прав. Если человек искренне поддерживает коммунистические идеи, то его критика недостатков, должна быть даже полезна стране. Но в руководстве наверно есть, те которые хотят выслужиться. Такие,  вот, внимательно прочитали книжку и доложили, кому следует, про скрытую критику. А те решили, что проще не ошибки исправлять, а книжку уничтожить.
- Мы тоже обсуждали, то что рано у нас разрешили богатеть тем, которые вроде делают больше других.  Ведь это при коммунизме, будет по потребностям, а пока ведь по труду положено. А  вышло так, что богатеть начали не те, которые больше стране дают, а те которые хитрее, которые наглее и даже те, которые подпольно нарушают законы.
- Он не только это показал, но указал на вред и ещё от много такого, которое у нас считается незыблемым правилом  нашего социалистического общества.
- А какое?
- Там многое упоминается. Но меня больше всего затронуло, что признавать и применять необходимо, только утверждённое КПСС. Что запрещают даже думать, будто у других может быть, что-то хорошее и полезное. В этом деле мы даже становимся союзниками наших врагов – капиталистов.
 – Почему?
- Посуди сам.  Дикарей которые живут в джунглях, капиталисты считают тупыми и безмозглыми, которых нужно приучать к капитализму. А наши тоже считают их таковыми, только надеются приучить их к социализму. А может было бы полезней узнать, нет ли у них такого умного и полезного, чего нет ни у нас, ни у капиталистов, что помогает им счастливо и радостно жить, не имея ничего из того, что есть у высокоразвитых.
- Чудно как-то Вы говорите. Вроде того, что можно чему-то полезному поучиться у безграмотных дикарей.
- Не знаю, может у них и нет каких-то полезных для нас секретов. Но Ефремов, на примерах из Торманса, помог мне обратить  внимание, на то, как плохо, что возвеличивая одно, что считается правильным, запрещают узнавать другое. Например, религию. Вот ты атеист, и я был таким раньше. Но почему следует препятствовать людям, желающим познакомиться с религиозными утверждениями? Возьми  Люсю. Сам же сказал, что и ты и другие считают её отличной женщиной. А ведь она убеждённая верующая. Она и крестик носит, и праздники отмечает. Только в церковь ей ходить нельзя – потому что учительницей работает. Мы даже питаемся по православным правилам. Скажи, пожалуйста, какой кому вред она приносит тем, что верующая?
- Да, и на меня тоже мама ругалась сильно, когда я попробовал, бабушку убеждать, что Бога нет. Говорила, что бабушкина вера никому не мешает.
- Вот видишь, и Ксения придерживается взглядов Ефремова.
Я засмеялся и возразил:
- Нет, она и примерно не думала о том, правильно ли делают, что верующих преследуют. Она просто меня воспитывала, чтобы я не перечил пожилым, особенно в таком деле, в котором и очень умные люди не могут разобраться.
- Вот тут я с ней полностью согласен. Нашим академикам следовало бы не слушать коммунистов, а разобраться, может в Православии есть, важное и полезное для людей? Мне кажется, что эта вера прижилась у нас, потому, что оказалась наиболее подходящей для наших древних традиций, и для этой самой сельской общины. Может и социализм на земле начинался именно у нас потому, что жизнь наша была более правильная, более справедливая. Ведь недаром, русскую православную веру столетиями хотели отменить, и навязать нам другую религию. Начиная от крестоносцев и заканчивая Гитлером. А ведь это всё наследники тех представлений, которые тысячи лет поддерживали  рабовладельческий строй, и которые потом практически поработили пролетариев, так, что им стало нечего терять кроме своих цепей.
- Да многие хотели русских покорить.
- Заметь, не только и даже не сколько страну захватить. А именно веру заменить на их религию. А теперь вот и ЦК, по глупости, продолжая их дело, борется с религиями. После Ефремова, я пришёл к твёрдому убеждению, о вреде преследования православных. И  не только их. Думаю, любая из религий ничем не может навредить коммунистическим установкам. Тебе тоже советую почитай его книжки. Он так всё интересно описывает, что трудно оторваться от чтения.
- Нет, у меня наверно пока не получится их почитать. Я ж в институте учусь. А там столько нового дают, что рекомендуемую литературу хоть целыми днями читай – всё равно всего не прочитаешь. И на работе целый день. Читать успеваю в основном то, что нужно для выполнения контрольных работ.
Вспоминая свой прошлый опыт и рассказы красноложского колдуна Евгению Стефановичу расслабившись, сосредоточившись и концентрирую внимание на необходимом -  удавалось многое. Он видел и как бы даже присутствовал там, где жили древние народы. В глубокой древности, люди были веселы, жизнерадостны и даже беззаботны. Посмотрел он эти времена в разных уголках земли и картина жизни, несмотря на разное природное окружение, на совершенно разный климат и разные одежды населения, виделась ему у всех одинаковой.
Ему казалось, что он улавливал смысл разговора древних, хотя речь в разных местах звучало по-разному. Бросалось в глаза, что у древних не было никакого даже самого примитивного оружия. И росла уверенность, что люди с таким настроем, совершенно не могли и не хотели, не то что воевать, но даже враждовать у них наверно не было поводов. Даже приспособлений для охоты на зверей он не видел.
В древности, приходилось ему видеть и какие-то совершенно непонятные сооружения и приспособления, грандиозные по размерам, даже для сегодняшних дней. В разных местах разные.
Но в гораздо более поздние времена, сходства жизни в разных местах уже не наблюдалось. Сохранились места, где продолжалась, счастливая и радостная жизнь. Хотя прослеживалась уже наверно довольно громоздкая структура общества, но в обществе видимо царила справедливость. Потому что люди были всем довольны и счастливы. А время проводили весело, хотя уже и не так беззаботно как в древности, потому что приходилось больше трудиться. Но и в труде они находили удовольствие, и удовлетворение от сделанного, потому как творчески относились к своим делам, наслаждаясь результатами.
Обозначились и такие местности, в которых наблюдалась вражда. Копилась злоба. Одни притесняли других. Враждовали и дрались по одиночке, группами, селениями и воевали целыми армиями. Были жестокие властители и массы совершенно бесправных, вынужденные существовать с возможностями не превышающими возможности домашнего скота. Такой контраст разных подходов в одну эпоху поражал его.
Постепенно удалось выяснить некоторые закономерности. Счастливо и справедливо жили люди в тех местах, где белые люди носили одежду из кожи и меха. Или в тех местах где белых людей не было. А жестокость и несправедливость процветали в тех местах, где белые люди, имели лёгкие одежды, свидетельствующие о тёплом или даже жарком климате. Поскольку людей в мехах он чаще всего наблюдал в лесистой местности, хотя видел таковых и на степных просторах. А жестоких выдел только в степях и даже в засушливых пустынях. Для себя он первых обозначил как «лесные» а вторых как «степные».
После каждого такого погружения он тщательно записывал увиденное и услышанное. Пытаясь сделать хоть какую, то привязку как к географическим координатам и временным промежуткам. Волновало, что не умел управлять процессом. Потому что, как и в  мыслях своих человек начинает думать об одном, а потом неожиданно переносится мыслями в места и события совершенно не связанные с тем, о чём думал вначале. Так и в его путешествиях. Надеялся,  что учёные исследуют такие возможности, проведут необходимое количество опытов  и выработают специальную методику для упорядочения этих сеансов.
Как человек технически подкованный вначале непроизвольно сосредотачивал своё внимание на техническом оснащении людей в прошлом. Поразительным было то, что древние люди не хуже его умели передвигаться по воздуху не имея самолётов. При этом передвигались они как-то буднично. Казалось такие дела, для тогдашних лётчиков, были такими же естественными как прогулка по земле. Те приспособления на которых летали высоко и быстро,  имели форму схожую с самолётом. А другие, передвигающиеся не высоко, несли на своей поверхности людей, или сосредоточенно слушающих одного, видимо лектора, который указывал на те места над которыми пролетали,и что-то объясняя. Или даже не отвлекались на то над чем летели, занимаясь какими-то личными делами.
Такие приспособления, представляли собою простые прямоугольные площадки разных размеров. Только нижняя часть каждой площадки была покрыта какой-то перламутровой, переливающейся разными цветами чешуёй. Делая записи об этом, он даже пометил для себя, что дети увидев такое наверно бы не удивились, помня о коврах-самолётах из сказок. Самым загадочным в увиденном он считал, то что ни высоко летающие, не медленно передвигающиеся над поверхностью совершенно не издавали никаких звуков. Слыша голоса окружающих, он не слышал звука моторов. А с низко метящих можно было услышать речь пассажиров, но само средство передвижения не шумело и не дымило.
Отсутствие копоти и звука работающих моторов он не заметил и когда случайно попал в непонятную эпоху в непонятное место. Все люди там были одеты, как одевалась знатные люди в недавнем прошлом во времена царей и королей. И  там присутствовали транспортные средства напоминавшие современные. Люди ними пользовались тоже вполне обыденно, но эти транспортные средства уже издавали какое-то жужжание.
В колхозе возникла новая неприятная ситуация. На 14 июня были назначены важные выборы в Верховный Совет СССР. Василий Трофимович, воспользовавшись выходным, решил уехать к своей пассии в Колодезную. За себя проголосовать попросил хозяина квартиры, которую снимал для него колхоз. К сожалению, когда старик пришёл в клуб на избирательный участок, там в это время находился проверяющий из райкома. А он не думая, что совершает незаконное, попросил  бюллетени не только себе, но и своей бабке и Гладкову. Услышав такое, представитель райкома, поднял скандал. Запретил голосовать за Василия Трофимовича. Позвонил в райком и ему приказали ждать, до окончания срока голосования, чтобы не допустить того, чтобы за Гладкова проголосовали другие.
Понимая чем это грозит моему другу и подсказчику, попробовал выяснить у кого-нибудь адрес или хотя бы фамилию и имя его подруги, чтобы поехать в Колодезную, найти её дом и привезти Василия  Трофимовича, до закрытия участка. Но никто не знал ничего.
Во время выборов положено было конечно голосовать лично. И многие даже злоупотребляли этим. Старики или больные, или даже притворяющиеся неожиданно заболевшими, просили сообщить в избирательную комиссию, что не могут прийти на избирательный участок. Хотя в эти дни райком обязывал предприятия, выделять транспорт для подвоза избирателей к участкам. К заявившим о невозможности посещения отправляли членов комиссии с опечатанной походной урной и  бюллетенями. Но многие, не имеющие возможности или времени прийти на участок, просто просили родных или соседей  проголосовать за них. Я всегда голосовал за бабушку, а иногда и за маму.
Нашей избирательной комиссии не хотелось получить дурную славу от того, что на их участке голосование не станет стопроцентным. Но под контролем представителя райкома они ничего не могли сделать. В результате фамилия Василия  Трофимовича оказалась не отмеченной в списках проголосовавших. Личное дело его было оперативно рассмотрено на бюро райкома и вынесено решение об исключении из партии, и рекомендации правлению колхоза уводить его с руководящей должности, как не поддерживающего политику Партии и Правительства.
Когда из райкома приехал инструктор для участия в собрании коммунистов, первичная организация которых должна была принять решение об исключении, некоторые даже высказались за то, чтобы не освобождать его  хотя бы от должности. Но инструктор грубо заявил, что это не входит в компетенцию первичной организации, и что такая рекомендация дана правлению, и уже оно будет компетентно решать этот вопрос.
На заседании правления я и Стародубов, настаивали, что Гладков отличный специалист, и это подтверждают не только грамотно составленные ним документы, но и заключения сельхоз управления и предлагали оставить его на должности. Остальные члены правления не участвовали в обсуждении. Но Концов, и присутствующая главный бухгалтер, хоть она и не являлась членом правления, настаивали на том, что рекомендацию райкома правление не вправе не выполнить. В результате большинство проголосовали за освобождение.
Самочувствие мамы ухудшалось. От болей она часто не только стонала, но даже плакала. Как мне советовали, после завершения полевых работ повёз её в областную онкологическую. Ездили туда три раза. Один специалист направлял к другому, но ничего определённого никто установить не мог. Разговаривая с тем врачом, который обследовал маму последним, я не соглашался с его попыткой меня успокоить. Он заявлял:
- Я даже удивлён твоей реакцией. Большинство радуются, когда выясняется отсутствие раковой составляющей у пациента. А ты возмущаешься.
- Радоваться можно бы, если бы в больнице нашли причины её мучений, и помогли избавиться от них.
- Предлагаю хотя бы успокоиться тем, что опасения о злокачественных изменениях не подтвердились.
- Поймите и Вы меня. Уже какой год, пробую добиться облегчения маминым страданиям и ничего не выходит. Хотя везде говорится, что у нас самая лучшая медицина. Она ведь и районной лежала, и в областной. И нигде ей не помогли. Тогда направляйте её в Москву. Ведь по закону положено, направлять в более важные учреждения, тех, заболевания которых не могут определить даже в области.
- Да, в случае с твоей матерью, наверно бы и следовало добиться приёма у Бялика.
- А кто это такой?
- Это знаменитый профессор по животам. Он считается всесоюзным светилом в этой области. И работает в Воронеже.
- Так направьте к нему.
- Это не так просто сделать. Боюсь, мне даже нагорит за то, что объяснил тебе про Бялика. Направление может дать только заведующий отделением, и утверждается оно главврачом больницы.
Заверив врача, что постараюсь не скомпрометировать его перед начальством пошёл к заведующим отделением. У него я схитрил, заявляя, что доктор отказывается дать направление к известному профессору, а сам не в состоянии определить заболевание. Что этим он нарушает закон, который гласит, что каждый советский человек имеет право на медицинскую помощь, вплоть до направления в лучшие всесоюзные центры, если на местах нет возможности оказать такую помощь. Тем более, что знаменитый профессор находится совсем рядом и нет необходимости никуда ехать.
Заведующий попросил пригласить к нему врача. По пути я рассказал ему содержание моего разговора с заведующим. Беседовали они долго, но в результате, заведующий сообщил, что случай с моей мамой не ординарный и возможно профессор поможет установить диагноз, но он лично не помнит случая, когда бы их больница выдавала подобное направление. Поэтому мне сначала необходимо попасть к главному врачу их больницы, пояснить ситуацию и уговорить того дать разрешение на подобную бумагу. Если главврач согласится, они быстро составят все необходимые пояснительные документы.
Главврач, когда я ему объяснил суть моей просьбы, в первую очередь поинтересовался:
- А откуда ты узнал о том, что Бялик работает в городе.
Не моргнув глазом, я ответил:
- Так он настолько знаменит, что о его талантах знают в каждом селе.
Он явно не поверил мне и уточнил:
- Ну а если знал, почему не стал устраивать мать к нему? А к нам записал, и в областной больнице обследовали её.
Вспомнив как иногородние исхитрились устраиваться в Москве в челюстно-лицевую клинику, заявил:
- Мне, конечно, подсказывали, что можно выведать в какие дни «Скорые помощи» доставляют больных с болями в животе в ту больницу в которой работает профессор и вызвать машину на  адрес знакомых у которых остановишься в огороде. Но это будет не честно, и признаки придётся описывать своими словами, а не медицинскими документами. К тому же не факт, что в больнице обязательно пригласят осматривать маму самого профессора. Поэтому решил поступить честно и пройти все инстанции, чтобы получить официальное направление.
- Вот ты рассказывал мне, что Бялик настолько знаменит, что его все знают. И как ты мыслишь, много таких самородков в стране? Правильно, их единицы. А теперь посуди сам, есть ли смысл государству, затрачивать таланты выдающегося профессора на обследование простой колхозницы и даже пенсионерки. Его выдающийся  талант должен использоваться на оздоровления выдающихся граждан. Согласись что твоя мать не космонавт, не герой полярник и даже не выдающийся передовик производства.
- Ваши слова о моей маме, для меня абсолютно ничего не значат. И не потому, что она имеет заслуги, отмеченные руководством области, а потому, что она для меня несравненно важней любого космонавта, любого самого героического полярника. А по советским законам, все граждане имеют равные права. Вынужден об этом Вам не просто напомнить, а добиться торжества советского закона, для самого важного для меня человека.
Разговор явно принимал не самое благоприятное направление, но заведующий примирительно заявил:
- Ты не кипятись. Я посоветуюсь, и возможно мы сделаем такое направление. В понедельник приезжай после обеда, к этому времени вопрос прояснится.
- Маму тоже привозить?
- Не надо. Всё, что  могли мы уже выяснили.
  В понедельник поехал раньше. Предполагая, что направление получить не получится, решил договориться с Мельниковыми, чтобы от них вызвать «Скорую», а Вовку попросить, чтобы разузнал, когда больница дежурит по приёму больных. Константиновна заверила, что постараются всё разузнать, но пояснила, что к ним на Петра Алексеева, зимой машины не спускаются когда много снега или гололёд. Но фельдшеры всё равно идут вниз, оставив машину у обкомовской гостиницы.
Но направление и кучу выписок для мамы уже приготовили и даже сообщили, в какие дни осуществляется профессорский приём. Обрадованный поехал домой, и в четверг повёз родительницу к профессору. Думал, что к нему будет очередь как в больницах. Но в коридоре, куда нас проводили, никого не было. Мы в нерешительности присели на скамеечку перед дверью, на которой красовалась табличка с надписью золотыми буквами «Профессор  Я. Р. Бялик». Проходящая мимо женщина в белом халате поинтересовалась:
- Это вы по направлению к профессору.
Мы подтвердили. Она без стука зашла в кабинет и вскоре вышла, сказав, чтобы мы заходили. Профессор указал маме на стул рядом с его столом, а я встал поодаль, но отвечал на его вопросы в основном я. Разговор продлился очень долго. Потому, что после прочтения бумаг и разговора со мною он ещё долго и дотошно расспрашивал маму, о том, где у неё болит, когда наступают боли, после чего прекращаются и чем сопровождаются. Потом велел мне ждать в коридоре и увёл маму в отделение.
Вышли они наверно через час. Бялик заявил:
- Вначале я предположил у вашей мадам, сильные смещения в брюшной полости из-за деформации грудной клетки. Но таковое не прощупывается. Однако на лицо явные нарушения. Предлагаю твоей родительнице сделать очень щадящее хирургическое вмешательство. Тогда всё станет понятным и по ходу можно будет что-то исправить, если возникнет необходимость. Мадам на операцию согласна. А ты не будешь возражать?
Я глянул на маму, покорно слушающую доводы профессора и  сказал:
- Если операция не представляет опасности, то я тоже конечно согласен. Для нас главное, чтобы Ваш талант помог наконец-то избавиться от тех мучений, которые она испытывает.
- Вот и славненько. Спускайтесь сейчас в санпропускник, место ей приготовят. А в понедельник у меня проходят плановые операции, где-то к обеду можешь направить кого-либо в качестве сиделки, чтобы облегчить ей похмелье после анестезии.
Я дождался пока мама устроится. Чашку, ложку, полотенце и всё остальное необходимое для пребывания в стационаре, она предусмотрительно захватила из дома. Выйдя на лестничную площадку, она сообщила номер своей палаты и даже где находится её койка. Договорились, что в понедельник я приеду с Галей, и она подежурит у мамы, сколько потребуется.  Потом мама подала мне деньги. Три сотенные и две четвертные. Пояснила: 
- Я в дорогу на всякий случай всегда беру большую сумму денег. А в палате не хочу их оставлять, от греха подальше. Возьми их, только не трать. А то не дай бог, с операцией, что не заладится - так и на похороны не сразу найдёте.
Я возмутился её словами, а она сказала, что неудачно пошутила.
В понедельник решили ехать рано. Потому что перед этим несколько дней держалась оттепель. Снег подтаял, а в воскресенье подморозило, и образовалась ледяная корка. А тут ещё ночью и снег повалил. Дорогу в посёлке перемело, так что мы еле пробились до трассы. Думал даже, что трактор придётся вызывать. Предполагали, что и на трассе будут заносы. Но дорожники видимо работали ночью. Снег везде был перемещён автогрейдерами на обочины, а лёд машины наверно разбили в предшествующие дни. Дорога оказалась сухой и чистой и в городе мы были уже  восемь утра.
Отвёз Галю к её дяде, а сам решил съездить к Мельниковым и предупредить, что хлопотать по поводу мамы не стоит. По пути спустился к Чернавской дамбе в магазин «Медтехника» и купил специальную фарфоровую кружку, из которой удобно пить лёжа. Теперь к Мельниковым опять ехать пришлось в гору. Вначале подъёма постарался разогнать машину сильнее,  с тем, чтобы не забуксовать, в тех местах, куда снега намело.
На подъёме   увидел двигающийся навстречу большущий грузовик. Проезжая часть была узкой, и я постарался ехать вплотную к правой кромке дороги. Грузовик ехал медленно и приближаясь, тоже максимально посторонился к своей обочине. И вдруг, когда наши машины уже поравнялись кабинами, на льду, какое-то препятствие резко откинуло грузовик в мою сторону, так, что кузов навис над кабиной  «Запорожца», а  задние колесо, оказалось напротив капота моей машины. Я понял, что через мгновение это колесо, оторвёт бампер, сомнёт передний капот с пустым багажником, и протаранив лобовое стекло раздавит меня. С ужасом упёрся взглядов в это колесо.
И время для меня остановилось! Вернее сказать растянулось время неимоверно. Я мог пристально рассматривать резиновую покрышку колеса. Чётко видел все неровности, царапины и порезы на ней. При этом колесо очень и очень медленно, но продолжало вращаться, приближаясь к моей машине. И ко мне почему-то даже не сразу, но пришло мощное желание отодвинуть свою машину в сторону из-под грузовика, нависшего над её левым боком.
Когда  такое желание возникло,  замедлившееся колесо грузовика уже коснулось бампера «Запорожца». И тут я, не вставая с сидения, а просто вцепившись обеими руками за руль, начал приподнимать «Запорожец», и отворачивать в сторону, толкая его вправо. Но  колесо грузовика уже наступило на бампер и начинало сдавливать капот, удалось приподнять и отодвинуть только заднюю часть машины. Но зато я невероятным способом отодвинул её так далеко вправо в сугроб, что грузовик не успел даже сильно сплющить капот, а его колесо стало медленно сползать с отодвинутого капота влево, но при  этом сминая левое переднее крыло моей машины. Через мгновение время опять обрело свою привычную скорость, послышался треск, скрежет металла и меня так сильно тряхнуло в кабине, что я даже больно стукнулся головой о металлические части левого дверного проёма.
Грузовик остановился, спустившись метров на  пятнадцать ниже места столкновения, а «Запорожец» продвинулся по сугробу всего два-три метра и тоже встал. Ошалевший я выскочил из машины, и даже не слушал объяснения водителя грузовика, о том, что он не виноват,  что его машина соскользнула в мою сторону совершенно неожиданно. Что он в это время не тормозил, и не газовал, а ехал с постоянной скоростью. 
Ещё не обретя спокойствия, после произошедшего,  я тут же обнаружил другое, изумившее меня не меньше от уже случившегося. Моя машина стояла в снежном намёте глубиной около двадцати сантиметров, не параллельно движению, а под приличным  углом к дороге. Повреждённая при столкновении левая сторона оставалась на проезжей части, а зад машины оказался в снегу на обочине. Следы машины были чётко  обозначены, и до столкновения и после, но при этом не было следов от заноса задних колёс. Новый след от них начинался в сугробе  как будто там машина стояла с момента выпадения снега, и  заканчивался под кузовом остановившейся машины.
Судя по этой картине, выходило, что я, в самом деле, находясь внутри машины, ухватив её за рулевое колесо, поставил кузов в сторону,   спася этим себя от неминуемой гибели или увечья, а машину от превращения кузова в лепёшку. Всматриваясь вновь и вновь в эти следы, не мог поверить в увиденное. Пробовал даже обратить на них внимание водителя грузовика, но он не понимал, что меня поразило, и твердил, что его попутчица пошла к телефону автомату, вызвать ГАИ, а те приедут и сами во всём разберутся.
В открывшейся картине не было никакой логики. Получалось, как в байках барона Мюнхгаузена, который сам себя рукой за волосы вытащил из болота. 
Вновь и вновь обдумывал пережитое. Поражался, как внимательно и очень долго разглядывал, рисунок почти неподвижного колеса грузовика. Как оно очень медленно вращалось и приближалось. Как не сразу решил отодвинуть свою машину, таким невероятным способом.
Сразу же всплыло в  памяти услышанное в детстве от  дедушка Андрея Моторина. Когда  в нашей хате дедушки тесали заготовки для колёс, он  рассказывал  товарищам, как от страха смог остановить время на войне. Тот его рассказ почему-то очень  расстроил мои детские представления. От него я и услышал впервые, что при очень сильном страхе можно остановить время.
Всё произошло с ним, во время неудачного наступления нашей пехоты на окопы врагов. Видимо артиллеристы перед атакой не смогли нанести большой урон вражеским позициям, и когда их подразделение кинулось в атаку, противник подпустил их очень близко, а потом открыл по атакующим такой плотный огонь, что почти всех  убили или ранили. Дедушке Андрею пулями из крупнокалиберного пулемёта так раздробило ногу, что было непонятно что бинтовать и как кровь останавливать. Раненый он упал на землю и выронил свой карабин. Но противник, не ослабляя огня, сразу же кинулся в контратаку. Увидев выскакивающих из окопов вражеских солдат, он потянулся к своему оружию, с мыслью о необходимости отстреливаться, чтобы не погибнуть. Повернувшись на бок, понял, что враги уже приблизились к нему. И тут он увидел, как бегущий мимо вражеский офицер, на ходу, не останавливаясь, выстрелил в него из пистолета.
От страха он так напрягся, что всё вокруг мгновенно остановилось. И он даже сумел разглядеть как из ствола пистолета выходит пуля и начинает медленно двигаться прямо ему в лицо. Он рассказывал, что успел даже разглядеть, что пуля не только потихоньку к нему приближается, но заметил, что она на лету ещё и вращается. Точно так, как я успел рассмотреть мельчайшие подробности поверхности колеса. Он протянул вперёд руку и начал отталкивать пулю в сторону от лица. Но вытолкнуть её этой рукой так, чтобы она не задела голову не получалось, потому, что пуля постепенно проскользнула по ладони и продолжила своё движение уже в сторону виска. Но он успел ладонью другой руки оттолкнуть её ещё дальше, так что она прошла мимо его головы. И после этого  сразу же потерял сознание.
А наши войска отбили контратаку, возобновили обстрел окопов немцев и к вечеру захватили эти позиции. Очнулся дедушка уже в госпитале, после того как ему ампутировали израненную ногу. Но придя в сознание, не про отрезанную ногу думал, а переживал произошедшее, после выстрела в него. При этом у него на обеих ладонях остались полосы с  глубокими ожогами, от скользившей по ним пули.  Рассказывая это, он пояснил, что в том госпитале, другие раненные, утверждали, что похожее не только с ним случилось. Что вроде бы  слышали рассказы и других, которые от страха смогли остановить время, и спастись, убежав в укрытие, в то время как прямо на них летел снаряд или мина. Но, чтобы ещё и руками пулю отталкивать, такого и они не слышали.
Будучи ребенком, я тогда  был в большой растерянности. Не верить рассказу взрослого, уважаемого и бывалого Человека - не мог. Но был видимо уже достаточно опытным, чтобы представлять, что пуля при выстреле летит очень быстро и руками её никак не успеть оттолкнуть. Теперь произошедшее со мною, сразу же обозначил для себя дедушкиными словами о возможности останавливать время. Тем более, что в тот момент, чувство страха у меня было наверно не меньшим, чем у дедушки, когда ему выстрелили в голову.
Приехавшие инспекторы, отобрали наши водительские удостоверения и выдали нам временные. Нарисовали план происшествия. Несмотря, на то, что я оставался в крайне возбуждённом состоянии, не забыл потребовать, чтобы в протоколе указали, что я двигался в гору, и встречные машины при затруднении с разъездом обязаны уступать дорогу.
Выяснилось, что  ехать дальше у меня не получится, так как левое колесо придавило металлом крыла, и оно не могло вращаться. Водитель грузовика предложил отогнуть железо ломом. Что мы и сделали. Вспомнил как Мельников, говорил что он знает человека, который ремонтирует кузова легковых машин, так что не остаётся никаких следов от вмятин и царапин. Решил поехать к нему, теперь уже за помощью в ремонте машины. Рисковать, спускаясь к их дому, не стал и оставил машину у университета. Вовки не оказалось дома. Рассказал всё Константиновне и решил автобусом съездить к Галиному дяде, отдать ей кружку.
Рассказал ей, что в больницу она вынуждена будет ехать сама на автобусе. Пояснил какая палата, где мамина койка и попросил чтобы поехала пораньше, чтобы заранее во всём сориентироваться. Предлагал даже сразу же ехать со мною в одном автобусе. Я бы остался до университета, а она сойдёт у Петровского. Но Галя сказала, что ей нужно ещё собраться и если я тороплюсь, то её не стоит ждать.
Когда вернулся к Мельниковым, Вовка был уже дома, и ждал меня. Поехали к мастеру. Жил он рядом с заводом «Сельмаш». У дома был длинный гараж, в котором можно было разместить две машины. Осмотрев повреждения, мастер заявил, что  хотя и трудно будет, но он сможет полностью восстановить все повреждения и покрасит повреждённые места,  так что никто и не заметит. Но стоить это мне будет двести семьдесят рублей вместе со стоимостью материалов, и при условии, что я буду у него в помощниках. А если не хочу помогать, то он пригласит друга и тогда мне это обойдётся чуть ли не в два раза дороже. Со всей работой пообещал справиться за пять дней.
Я решил помогать во всём. Только пояснил, что телеграмму дам в колхоз, чтобы мне предоставили дни в счёт отпуска. Присутствующая при нашем договоре, жена Николая Нина категорически заявила:
- Только предупреждаю строго-настрого Кольке ни рубля денег в руки не давать. Питаться можешь у нас, мне не жалко лишней тарелки супа. Но если он зацепится за бутылку - и все деньги, что заработает прожрёт, и с работой волынить будет до весны или до лета. Так, что если хочешь сделать всё быстрее - послушайся моего совета. 
Работали мы с Николаем до глубокой ночи. Прерывались только на еду. В магазин за шкуркой и краской ходили вместе. Рассчитывался я, а он тщательно записывал мои расходы в счёт полной оплаты. Николай хвалил меня, за то, что я возил в машине баночку с образцом заводской краски, утверждая, что теперь ему никакого труда не составит точно создать нужный колер.
В гараже у него было огромное количество разных приспособлений. В стены были вмонтированы петли металлические, в которые он закреплял винтовые растяжки и потом, зажимая винты,  медленно вытягивал металл с тем, чтобы он занял своё место. Подобные же винтовые приспособления были и для упора. Ими он выталкивал вмятины наружу, упираясь   основанием винта внутри багажника или в колёса.
Но в некоторых местах  железо было так сплющено, что его не удавалось вытянуть до нужного места. Такие места он нагревал горелкой от газосварочного аппарата. У него был собственный и аппарат и баллон с кислородом. После нагревания металл занимал нужное положение, а Николай на раскалённый металл, сразу же лил воду и пояснял, что халтурщики никогда так не делают. Поэтому если ремонтировать машину у других, кузов превратится в обыкновенную жестянку. А он закаляет металл, чтобы он не терял заводских качеств. И  он, с той же целью, старается большинство операций выполнять на холодную. Это немного дольше, зато качественнее. Слушая и наблюдая такое, я не мог нарадоваться, что удалось попасть к такому опытному и добросовестному мастеру.
Проблемы начались, когда к вечеру третьего дня Николай заявил, что в баллоне осталось мало кислорода, а для работы краскопульта его расходуется очень много и ему придётся повезти на тележке баллон на завод, и обменять его на полный. Пояснил, что с дежурным на проходной всё договорено, но пропустят туда только его одного. Поэтому я должен дать ему денег и на кислород и на благодарность вахтёру. При этом подчёркивая, что он сейчас же занесёт эту сумму в свой листочек расходов. Делать было нечего, и я согласился.
Узнав об этом, Нина устроила скандал. И не зря. Вернулся Николай ближе к полуночи и в таком состоянии, что не мог закатить тачку в гараж. Чтобы не присутствовать при семейных разборках, я остался ночевать в гараже. На следующее утро начался настоящий шантаж. Николай заявил, что не опохмелившись он не в состоянии работать. Я ссылался на предупреждение Нины, но он матерился, и заверял, что в подпитии он работает ещё быстрее. Пришло время шкурить повреждённые места, и мастер рьяно начинал работать наждачной бумагой, но вскоре прекращал работу.  Записывал в листочек очередную сумму и требовал деньги, угрожая, что в противном случае, уйдёт к друзьям, и будет бражничать с ними, а мы его с Ниной тогда не увидим две или три недели. Доказывал, что мне ведь всё равно куда он потратить деньги на платье жене или себе на водку.
Потом он потребовал деньги на шпаклёвку. Я заявил, что сам её куплю, но мастер упёрся, утверждая, что магазинной шпаклёвкой от ни одного мазка не сделает, потому что привык выполнять свою работу качественно. А подходящую шпаклёвку он может достать опять только на заводе. Ночевал я теперь постоянно в гараже. Шкурил с утра до вечера те места на которые указывал Николай, а он почти не помогал, и даже отвлекал своими вопросами.
Вскоре записи на листочке перевалили уже за договоренную сумму, а Николай не останавливался. Спросил у Нины как быть, но она со злостью сказала, что она в наши дела мешаться не собирается. А я если её не послушался должен сам расхлёбываться в той каше, которую заварил. На седьмой день, я понимая, что маму должны уже выписать, решил бросить все дела и поехать в больницу. Поехал с утра. И буквально у входа столкнулся с профессором. Он сам меня узнал и окликнул:
- Что же это Вы молодой человек, вроде бы так беспокоились о матери, а  после операции даже не удосужились посетить её? Только к выписке пожаловали.
- Да у меня тут такая страшная  авария приключилась, что и сейчас ещё пока не расхлябаюсь с ней.
- Не знаю, с виду вроде руки, ноги целы.
- Да я то цел, а машину свою разбил в дребезги.
- Машину то можно было и отставить, а к матери хотя бы в первый день, стоило прийти.
- Так у неё же жена моя дежурила.
- Никто к ней ни разу не явился, и это её сильно расстраивало, я тебе скажу. А ты поднимись ко мне, расскажу, что обнаружили у неё, и чем помогли.
В кабинете Профессор сказал что намерился сделать мама небольшой разрез, не уверенно предполагая, что у неё киста брыжейки. А потом, стал с непритворной злостью ругать Валентину Аркадьевну. Говорил, что на фронтах, было так много раненых, что простым санитаркам приходилось самим и раны зашивать, и ткани повреждённые удалять. И стали в то лихое время присуждать многим из них квалификации хирургов. Но вскрывать, удалять и зашивать они научились, а теоритических знаний, необходимых хирургу им не сумели дать. А некоторые вроде нашей Аркадьевны и после войны продолжили практику. Опыта они конечно набрались, а знаний то базовых у них как не было так и нет.
 Оказывается, когда она делала маме операцию, то обнаружила, что печень развёрнута зеркально. Не понимая, что это просто аномалия развития она отсекла связки удерживающие печень и развернула её в «правильном» направлении. В результате печень оказалась блуждающей и удерживалась только на ножке из протока жёлчи. При этом при перегибах протока возникали ярко выраженные признаки холецистита. Обнаружив то, что натворила Аркадьевна.  Он смог частично зафиксировать печень к диафрагме в том её положении, в котором она развилась у мамы. Хотя это  было очень трудно сделать, учитывая очень нежную ткань печени. Теперь маме все оставшиеся годы необходимо будет остерегаться толчков, падений и сотрясений, но болей в животе у неё больше не должно быть.  А после того, что ему удалось обнаружить, в результате «творчества» Аркадьевны - он через облздрав обязательно добьётся её дисквалификации.
Но это было уже для меня совсем не важно. Было стыдно перед мамой, если Галя действительно, не приезжала к ней в больницу ни разу, даже тогда когда она отходила от наркоза. Сгорая от стыла, пошёл в палату к маме. Она сидела на кровати. Увидев меня, встала и молча, заплакала. Подойдя к ней, взял её за руку и потихоньку пояснял:
- Я уже всё знаю. Мне профессор рассказал и про операцию и про, то что к Вам никто не приходил. Сейчас поеду,  узнаю, что с Галей. Она должна приезжать к Вам и сидеть когда Вас привезли из операционной. А я машину сильно повредил и здесь в Воронеже её ремонтирую.
Потом мы вышли в коридор, и я подробно рассказал, как произошла авария. Что я в ней не виноват. Что может даже удастся восполнить те затраты, которые понесу на ремонте. Но что пока расходую те деньги, которые она передала мне на хранение.  Но о том чуде, которое случилось с переносом машины в сторону от колеса,  рассказывать почему-то не стал.
Пояснил, что сейчас поеду к Галининым родственникам, выясню, что с ней случилось. И если с ней всё нормально, то отправлю её и маму на такси домой, а сам останусь в городе заканчивать с ремонтом. Только за такси маме придётся расчитаться дома, потому, что оставшихся денег мне может не хватить для завершения ремонта.
У Галиного дяди дома была его жена и сын с невесткой, приехавшие к родителям в гости. Гали не было она с их дочерью Ниной пошла на каток. Галя здорова. На моё возмущение тётя, сурово утверждала, что она медицинский работник и именно она запретила племяннице ехать в больницу. Потому, что родственники жалеют отходящих от наркоза после операции, а Галя могла ещё и просто подчиниться просьбам свекрови. Но таким больным после операции ни в коем случае, не следует давать пить, иначе можно принести им много вреда. А в больнице медицинские работники и правила соблюдают строго и не боятся гнева пациентов. Поэтому для больного лучше, если этот период пройдёт без присутствия родственников.
На мой вопрос, о том,  что и в остальные семь дней они запрещали Гале навещать маму, тётя затеяла новое объяснения и сын её подключился с оправданиями, но я разозлённый направился к выходу. Предупредив, чтобы Галя приехала к больнице, к часу когда маму выпишут и я найду такси, чтобы отправить их домой. И непроизвольно сильно хлопнув дверью, выскочил во двор.
К моменту выписки мамы, Галя не явилась, а я не захотел гонять такси ещё и в СХИ. Поэтому мама поехала домой одна. Галя приехала только на следующий день с первым автобусом. А я, вернувшись в гараж, вновь увидел мастера в стельку пьяным. Шпаклёвку я шкурил день и ночь. Всё это время корил себя, что из-за машины бесчеловечно поступил с родной матерью. Мог ведь бросить всё хотя бы на день и проведать её.
Шкурил и мне казалось, что уже нет никаких изъянов. Но он указывал на всё новые и новые места, требующих дальнейшей обработки. Хорошо, хоть шпаклёвка высыхала быстро. К гаражу было подключено «левое» электричество, а у Николая имелась целая гирлянда мощных электрических ламп пятьсот ватных и даже кило ватных. Они могли так разогреть железо, что ладонь не удержишь.
Когда он объявил, что наступило время покраски, то был опять в изрядном подпитии. И заверял, что для достижения высшего качества он должен приступить к работе проспавшись. А это наступит не раньше завтрашнего утра. Но я категорически настаивал на начале покраски. Работал он краскопультом виртуозно. Слои краски ложились ровным тончайшим слоем, не создавая нигде никаких подтёков. Я хотел уехать домой как только краска затвердеет. Но теперь уже он был непреклонным. Сказал, что не позволит свести насмарку свой многодневный труд. Что машина под лампами и с брезентом, натянутым сверху простоит до утра.
Утром, когда уезжал Нина, посмотрела на машину и хмуро заявила:
- Колька хоть и скотина, каких ещё поискать, но дело своё знает.
Мало того, что домой приехал со злостью на себя, на жену, на погоду, а тут ещё и в колхозе назревал скандал. Мы, специалисты не раз и не два обсуждали между собою, что председатель совсем не помогает нам в тех мерах, которые должны улучшить положение дел в наших отраслях. На двух последних заседаниях, я пытался добиться согласия на установку механизированного комплекса по очистке зерна. «Сельхозтехника» настойчиво предлагала его смонтировать. А колхозу он был крайне необходим. Потому, что у нас не было даже простой ОЗС-4,5 для подготовки семян. Сортировали зерно на очистителе вороха ОВП-20. А на нём ведь не было даже триеров, чтобы отделять овсюжные примеси и сорняки кукольного характера семян. Поэтому даже элитные семена, мы не в состоянии были очистить до высоких посевных стандартов. Но бухгалтерша, доказывала, что и без таких затрат, колхозу не хватает средств, и Концов её поддерживал.
Подобных претензий накопилось много и у других специалистов. В моё отсутствие специалисты, даже создали заговорческий штаб, в надежде подействовать на председателя. Вошли в него оба брата Коротких, энергетик, семеновод и новый главный зоотехник Виктор. Ждали только меня, чтобы как и когда-то специалисты в Красном Логу, написать подробное аргументированное письмо в райком, чтобы тот, заставил председателя идти в ногу со временем и помогать нам.
Особую активность в этом деле проявлял Виктор. Настаивал, что так работать нельзя. Что он, как и прежняя зоотехник уверен, что без внедрения искусственного осеменения коров невозможно будет заметно улучшить племенной состав стада. Но меня с самого его прихода в колхоз смущала его непонятная позиция. В разговоре с нами он яростно критиковал председателя, но на заседаниях и даже на планёрках, не выдвигал никаких своих требований. На прямой вопрос, почему так себя ведёт он пояснял, что до тех пор пока райком не вмешается, не видит возможности повлиять на председателя. И только себе сделает хуже. Ведь прежнего зоотехника, Концов фактически выжил из-за её настойчивости.
Но у меня пока не было времени и настроения садиться за составление такого письма. Предстояло налаживать колхозные дела, и  наладить  обстановку в доме. Потому, что Галя никак не хотела считать себя виноватой, а мама серьёзно обиделась на меня, ну и на неё наверно тоже. Специалисты же  за эти дни дважды поздно вечером собирались на квартире зоотехника, планирую как и о чём напишут в райком.
Наконец и я заявил, что  в субботу приду на  такое  собрание и мы составим запланированное письмо и погорим как его доставить в райком. Но на пятницу вдруг совершенно неожиданно было назначено заседание правления колхоза с повесткой дня: «Оценка деятельности председателя». Я заскочил к нему узнать в чём дело. Он хмуро буркнул, что вечером всё узнаю и не стал разговаривать.
На заседание пригласили всех специалистов колхоза. И зачем, то явился заведующий орготделом райкома партии. Открыв заседание председатель дал слово представителю райкома. Тот заявил, что в райкоме, серьёзно обеспокоены неблагоприятной обстановкой сложившейся в руководстве нашего колхоза. Что группа специалистов, устроила заговор против законно избранного председателя колхоза с целью отстранения его от должности. Что такой путь не только не законный, но и является помехой для осуществления управления колхозными делами. Что райком поручил выяснить сложившуюся ситуацию, и принять меры для нормализации обстановки.
После такого ошеломляющего выступления, я пытался сказать заворгу, что мы действительно собирались написать письмо а райком, но не для смещения председателя, а для того, чтобы побудить его помогать специалистам в модернизации производства. Тот грубо прервал меня, заявив, что вначале следует выслушать, того, который сможет правдиво обрисовать фактическое положение дел и предложил выступить Виктору.
Виктор заявил, что он хоть и недавно в колхозе, но ему очень нравится подход председателя к организации производства. Что он лично полностью и во всём ощущает его помощь и поддержку. И что некоторые специалисты пытаются обманом привлечь к себе в союзники доверчивых специалистов, чтобы с их помощью скомпрометировать деятельность председателя и добиться на предстоящем отчётно-выборном собрании его замены или на Коротких Юрия Яковлевича или на Орлова. Что он считает такую деятельность заговорщиков недостойной, осуждает её и как честный коммунист вынужден был обратиться с такой информацией в райком партии. Что предлагает высоко оценить деятельность председателя и осудить замыслы заговорщиков.
Концов предложил проголосовать за высказанное предложение. Но я категорически возразил:
- Нет уж, позвольте Владимир Ильич,  высказаться и тем, кого здесь пробуют записать в заговорщики.
Несмотря на попытку представителя райкома, мешать мне я рассказал и о том, что председателя смещать не собирались, но и о том, что у специалистов накопилось много претензий к нему, которые не удаётся разрешить без вмешательства райкома. Встал и Николай Яковлевич. Он говорил о том, как трудно решать с председателем даже самые обыденные вопросы, от которых зависят темпы механизации производства. А потом и о том, что Концов постоянно выпивает. И даже о том, что он заставляет техничку бесплатно выполнять у него дома всю хозяйственную работу.
Возмущённый заворг перебил его и потребовал:
- Хватит вам выслушивать бредни этих заговорщиков, давайте послушаем мнение нормальных людей. Здесь ведь проходит заседание правления, пусть члены правления выскажутся. Владимир Ильич, предоставь слово им.
Первым Концов попросил выступить Николая Михайловича. Чувствовалось, что заведующий МТМ, заранее был подготовлен к такому выступлению. Даже в бумажку заглядывал перечисляя заслуги Концова. Затем попросили выступить Долгих. Тот почти дословно повторил выступление заведующего. Когда подняли Стародубова он заявил, что его тоже попросили подготовиться к оценке деятельности председателя, но он не ожидал, что выявится такие страсти. Сказал что деятельность председателя поддерживает, но те предложения которые Орлов постоянно выносит на правление он тоже поддерживает и на прежних заседаниях высказывался в их поддержку.
В результате Концов предложил, в решении добавить к предложению зоотехника ещё и пункт, об исключении Орлова из состава членов правления. Чтобы отбить у заговорщиков руки в дальнейшем заниматься подобными вещами. Все кто были уполномочены, кроме меня послушно подняли руки «за». Я как член правления не стал даже голосовать «против», а обратился к представителю райкома:
- Поясните мне, пожалуйста, почему это наш райком так обеспокоился несуществующим заговором по смещению председателя, но видно совсем не обеспокоен попыткой грубого нарушения колхозной демократии? Ведь, согласно Устава, только общее собрание колхозников вправе выбирать и исключать членов правления. А здесь на Ваших глазах предпринимают попытку исключить меня решением правления.
Но он сделал вид, что не услышал.
На следующий день, успокоившись, пришёл к председателю и заявил. Раз он через своих друзей попытался выставить нас заговорщиками по его свержению, то теперь я и правда, до предстоящего весной отчетно-выборного попробую убедить людей в необходимости его замены. Я сам не являюсь коммунистом, но думаю, что колхозники или райком смогут подобрать на эту должность более достойного чем он.
Эти слова так его испугали, что он переменился в лице, даже ничего не ответил, а выскочил из кабинета и зачем-то отправился домой к себе. Наш разговор случайно услышал Стародубов. Он отозвал меня в сторонку  заявив, что с удовольствием даст мне рекомендацию, и  думает, что коммунисты колхоза обязательно поддержат моё заявление о принятии кандидатом в партию.
Галя мне рассказывала, что Концов, специально ездил к её родителям уговаривал их чтобы они помогли помириться со мною. И обещал им что не будет меня преследовать, за то, что я выступил против него. И что если я продолжу ему противодействовать, то его друзья райкомовские сумеют меня окоротить. Её слова не смогли бы меня остановить, но вскоре она сделала другое предложение. Более заманчивое.
Её родители написали письмо двоюродному брату Анны Васильевны, который занимал важную должность в одном из районов Краснодарского края. И тот заверил их, что если мы решимся переехать в этот район - он гарантирует, что поможет устроиться на работу и мне и Гале. Предложение заинтересовало всех. У нас на родине, считалось, что Кубань, является очень заманчивым местом.
Те которые имели там родственников наперебой расхваливали их жизнь. Жила на Кубани и родная младшая сестра бабушки Мотрёна. Когда она приезжала на родину в гости, то постоянно хвастала, как там хорошо жить. И что в Воронежской области, у людей ни за что не получиться добиться такой жизни. Бабушка даже не любила её за это хвастовство. Маму кроме этого прельщало ещё и то, что тётя Люся тоже переехала в начале учебного года на Кубань, в горную местность, чтобы Евгению Стефановичу было проще заниматься его делами. Мы посмотрели на карте и аул, в котором тётя Люся получила должность директора школы, был не далеко от того района, в котором работал Галин дядя.
Короче вся семья поддержала идею сватов. Решили, что отпразднуем Новый год, подождём, пока у мамы заживут все шрамы и напишем Галиному дяде Сергею, что приедем к нему в гости с целью трудоустройства. Мама всё не верила своему счастью. Теперь  не только живот не болел, но она и не ощущала в нём, тяжесть,  ставшую за эти годы привычной для неё.

 



В колхозе никому не говорил о своём решении. И когда зашёл к председателю с заявлением предоставить мне отпуск с последующим увольнением – он чуть дар речи не потерял от счастья.
Подсчитали, что не использованных отпускных, дней мне причитается аж до 5 марта. Получил зарплату, отпускные, и трудовую книжку с записью, что уволен, по собственному желанию с 5 марта 1971 года. К сожалению, бухгалтерша добилась, чтобы удержали все оставшиеся деньги по ссуде. Потому, что на новом месте работы, я могу уклониться от выплат.
На следующий же день, отправились с Галей на таинственную Кубань. Казьмины передали родственнику две тушки индеек и две петушков однолетних. Мы тоже приготовили две гусиные туши. А остальных гусей и кур, за время нашей поездки, мама с бабушкой должны будут забить и закатать в банки в виде консервов мясных.