Ты нужен всем нам
И, вроде, всё хорошо.
Но иногда так не хватает прежнего.
Той жизни. Тех людей.
ТЫ НУЖЕН ВСЕМ НАМ
Новый год приближался. Уже шесть часов вечера, а у меня всё скребли кошки на душе. Всё чего-то хотелось и мне казалось, что что-то не сделано до конца. Я сидел в гараже и не мог решить, что же мне делать. Или идти домой или ехать туда, где мне необходимо быть сегодня.
Я целый день занимался предновогодними хлопотами и не заметил, как он пролетел, этот последний день года.
Но тут я всё-таки решил. Еду! Моя «Корона» легко преодолела сугробы у гаража, и я выехал на трассу. Руки сами направляли руль за город. Я знал, что не надо этого делать, но всё равно ехал туда.
Всплыл какой-то рассказ в голове. О том, как один мужик решил выяснить отношения с бывшей женой, пришёл к ней домой поговорить, а та в отместку сделала так, что он оказался в психушке.
От таких воспоминания я про себя горько усмехнулся, но ещё крепче сжал руль и надавил на педаль газа. Машин в этот час было немного, и я через полчаса приехал к этому загадочному дому.
Поставил машину у ближайшего сугроба и вышел.
Вокруг стояла морозная тишина. Ветер, который ещё утром забивал все щели в стеклах дверей машины, стих.
В чёрном небе полыхали яркие звёзды. Мороз начал пощипывать лицо, а я всё смотрел в бездонное небо, боясь перевести взгляд на дом, ради которого я приехал сюда.
А он жил своей собственной жизнью. Из окон слышался смех, музыка и уже кто-то начинал пьяным голосом заводить очередную песню.
Он стоял на крутом косогоре и светился всеми своими окнами в ночном мраке. И в его окнах, то тут, то там мелькали люди.
Глаза сами нашли окна, где я бы хотел находиться в данную минуту. Я уже тысячу раз представлял себе, как бы я вошёл и что бы сказал. Но ноги не шли туда. Зачем? Ведь там уже давно живут чужие люди. Им и дела нет до меня. Но мне все равно хотелось туда войти. Увидеть хотя бы стены, в которых прошло столько замечательных и неповторимых дней. Увидеть и вновь ощутить то прежнее, что временами терзало мою душу. Почувствовать то тепло и нежность, которые когда-то исходили от этих стен. Опять ощутить нежные детские ручки, обвивающие мою шею, полусонные мягкие тельца детишек, которых я разносил по кроваткам. Вспомнить их, маленьких и беспомощных, когда я приносил их из роддома. Опять представить, как я их пеленал, не досыпал ночами и вместе с женой по очереди качал их ночи напролёт, заболевших и беззащитных от болезней.
Да, может быть, именно этого я и хотел, приехав сюда. Но тогда чего же я ещё хотел? Чего же ещё? Я никак не мог этого вспомнить и понять.
Я уже двадцать пять лет пытаюсь понять это и никак не могу добраться до сути. Зачем мне всё это надо? Для чего и сегодня я приехал сюда? К дому своей юности. Где ещё жила та моя мысль, та моя тоска, не дающая мне столько лет покоя.
Сейчас в этом доме живут уже другие люди. В нём другая жизнь. Там нет того, что крутится в моей голове. Но как прогнать их, эти мысли? Эту занудливую шелуху, опутавшую мои мозги и не дающая мне временами спокойно жить.
Ведь как хорошо сейчас в моём доме. Всегда приветливая и любящая жена.
Вот и сегодня, мы вместе с ней готовились к новогоднему ужину. То перемигиваясь, то шутя, мы колдовали то над одним салатом, то над другим. Лучшего взаимопонимания невозможно и придумать, и невозможно представить, что так дружно и с такой любовью могут жить люди.
А как мы с младшим сыном вчера выбирали ёлку на площади, как её наряжали. С каким смехом отгоняли внуков, чтобы они своей «помощью» не сломали игрушки или что-нибудь не разбили. То и дело слышалось:
— Деня, не топчись по гирлянде.
— Никита не трогай кактус.
А он его и тронул. Тот свалился ему на голову. И потом мы все вместе его держали, этого несчастного и истошно орущего Никиту. Жена вытаскивала иголки из его круглой стриженой головы. Ира с Алёной, напрягая все свои усилия, держали этот визжащего, орущего человечка. А я в недоумении стоял рядом, не представляя, что надо делать в такой ситуации. То ли смеяться, то ли помогать держать израненного внука.
А потом, его зарёванного и несчастного, все успокаивали, а мне пришлось ехать за йодом и новой гирляндой. Но на душе, несмотря на всё произошедшее, было спокойно и хорошо. Я не понимал почему. Может быть, от того, что мы тогда находились все вместе. Может быть, от того, что я и моя семья все такие дружные и единые.
Да. У меня есть моя семья, свой дом, которые я построил своими руками и в который вложено всё моё сердце. Я посадил, и не одно, дерево. Я вырастил детей, конечно, не я, а в основном это дело рук моей жены, пока я работал в море. Мы вырастили двух сыновей и двух дочерей. Мой дом полон счастья и заботы.
Но зачем я сейчас здесь у этого дома? Что я хочу вернуть? Что я хочу ещё узнать? Я ходил с этими мыслями по хрустящему снегу, выкуривая одну сигарету за другой.
Редкие прохожие с интересом поглядывали на странного мужика, смотрящего куда-то ввысь и вытоптавшего уже весь снег на газоне перед домом.
Но холод основательно меня пробрал. Я вновь сел в машину и поехал домой.
В салоне машины воздух от печки прогрелся, играла легкая музыка и напряжённость, недавно сковывающая меня, прошла.
В такой час дороги всегда свободные. Ехать по таким дорогам — одно удовольствие. Расслабившись, я даже попытался напевать знакомые мелодии, несущиеся из радио.
Но, вот я и у своего дома.
На мой звонок дверь открыла моя любимая жёнушка. Её глаза, как два бездонных озера, как и прежде, сияли озорством:
— Папуськин. Ты где пропадал? — ласково поинтересовалась она, обвив меня такими любимыми мной руками. — И сотовый дома оставил. Никак не могу дозвониться, — в её голосе даже послышались нотки обиды. — Я уже вся извелась. Ушёл и пропал, — она ещё крепче сжала руки, обнимая меня за шею, а я с удовольствием чмокнул её в щёку.
Вышел недовольный сын. Одеваясь, он бурчал на ходу:
— Мне ехать надо, а ты неизвестно где, — он быстро оделся, забрал документы на машину и ушёл.
Ну вот. Мы опять вместе. Мы опять одни дома. Новогодний вечер. Стол почти полностью накрыт. Осталось ещё кое-что сделать, привести себя в порядок и можно его встречать, этот очередной Новый год. А сколько их было…
Многие из них мы провели порознь. А некоторые, незабываемые — вместе.
— Я сам всё закончу. Иди, готовься, — поцеловал я жену.
Сначала из ванной, потом из спальни доносился её мелодичный голос. Она что-то напевала. Жужжал фен, хлопали дверки шкафов. Она готовилась быть, как всегда, красивой. Чтобы всегда нравиться своему мужу, как любила она оправдывать свои вечные задержки и опоздания.
Дети мне всегда говорили о моём адском терпении, когда надо куда-то идти, а я битых полчаса стоял в прихожей с напоминаниями:
— Радость моя, осталось двадцать минут до выезда.
— Любимая, осталось десять минут до выезда, — и так далее, напоминал я.
Я себя утешал, что Жорке и того хуже. На каждую его реплику Наташка взрывалась ураганом ответов, а мне всегда в ответ раздавался её мелодичный голос:
— Иду, Алечка. Иду, моё солнышко. Не переживай, Алечка, мы всегда успеем, — и я продолжал упрямо стоять, поглядывая на часы и комментируя время, оставшееся до взлёта.
Но сегодня этого нет.
Я спокойно заканчиваю накрывать стол, расставляю бокалы, кладу вилки, ножи.
Это стол на двоих. Сегодня мы тут только вдвоём.
И этот вечер, и эта ночь только для нас двоих.
Для меня сейчас это и хорошо, и почему-то от этого больно и грустно. Их было не так уж и много в нашей жизни этих спокойных праздничных вечеров.
Обычно, как всегда, куча детворы, гостей, шум, тосты, гром музыки. А из-за специфики своей работы, я всегда люблю тишину, покой и уединение.
Сегодня именно такой вечер. Но опять чего-то не хватает.
Замечательно пахнет свежая ёлка. Огни на ней помигивают, игрушки переливаются, в углу из телевизора диктор скороговоркой пытается сообщить последние новости. А у нас — тишина и покой. Никто не помешает и не смеет его прервать. Только если стрельнет бутылка шампанского, ожидающая свой черёд в серебряном ведёрке на льду.
Вот и любовь моя. Она в новом «секретном» платье. До чего же она хороша!
Как всё в доме спокойно и прекрасно! Я иду к ней навстречу, протягиваю руку для приглашения:
— Мадам. Всё готово. Новый год должен пасть к вашим ногам, — пытаюсь шутить и бережно беру её руку для поцелуя…
Но, тут! Раздаётся звонок в дверь. Наверное, он уже давно и настойчиво звонит. Я никак не могу понять. Где я? Который час? Только этот настойчивый звонок. Меня ещё не покидает сон, который я только что видел. В нём-то и открывалась вся его суть! В нём то и находился ответ на все мои вопросы, на которые я так и не мог долгое время найти ответ. Но я никак не могу ухватить суть этого сна. Он сам собой исчезает, растворяется и ускользает из моей памяти. Чувство обиды, потерянности охватывает меня. Как же так? Когда я найду ответ на все мои переживания? Что же будет дальше?
Жена идёт отрывать двери, а я всё ещё не могу открыть глаза, стараясь хоть как-то вернуть обратно, прочитанную страницу сна.
Слышу, что дверь открылась и раздался не то, что рёв, гром, канонада, а то и всё вместе взятое, а во много раз больше:
— С Новым годом! С Новым годом! — кричала и вопила толпа гостей, старавшихся прорваться через дверь. Это неслись голоса мужчин, женщин, детей. Это звучали радостные вопли с безудержным смехом. Это врывалась целая ватага разбойников, чтобы одарить счастьем своих жертв. Это пришли мои дети, внуки, невестки и их мужья и, по-моему, даже и их друзья.
И вдруг! Сон вернулся! Я вспомнил! Да, я вспомнил, что это было! ЭТО БЫЛО СЧАСТЬЕ! Счастье, которое ко мне вернулось. Ведь я хотел сам вернуться в него. Я хотел вернуться в то время, когда они все были маленькие и я им был нужен. Без меня они не смогли бы сделать ни первого шага, ни первого вздоха. Я для них был всё. А теперь время прошло. Прошлого не вернуть! А так бы этого хотелось…
Но они все стали взрослыми, большими, со своими семьями и заботами. Они стали забывать меня, свой дом. Они отдалялись всё дальше и дальше. А я их хотел всеми силами вернуть и, чтобы всё оказалось, как и прежде. Чтобы я им был всегда нужен. И вот всё это несбыточное, и утерянное меня и тревожило.
Как молнией эта мысль, это понимание, пробила мои старые мозги. А они все сейчас здесь! Мои, любимые, родные. Ради которых прожита эта долгая жизнь.
Меня вихрем подбросило с кровати. Я быстро надел на себя то, что попало под руку и выскочил из спальни.
Посреди всего этого гвалта стояла моя единственная и неповторимая жёнушка, заваленная цветами и подарками, растерянно поводя головой на всю эту смеющуюся и вопящую орду. А тут досталось и мне:
— С Новым годом, папочка! С Новым годом Алексей Владимирович! С Новым годом дядя Лёша! С Новым годом дедушка, — кричали мои самые дорогие и близкие для меня люди.
Меня вновь пронзила мысль:
«Не надо возвращаться в прошлое. Надо жить сегодня, надо жить настоящим», — и тут же я сам себя подправил, — «но немного заглядывая в будущее…».
***
Чары сна покинули меня, но я всё ещё боялся открыть глаза, чтобы не потерять ощущение того света и чувства радости, которые только что ощутил.
Страшно захотелось закурить. Я уже месяц, как боролся с этой заразой. Вставать не хотелось, но непреодолимая сила что-то сделать, заставила меня подняться и я, направившись к двери каюты, открыл её.
Напротив находилась каюта второго механика, как всегда открытая. Вова сидел у компьютера и опять кого-то побеждал в своей бесконечной игре с монстрами.
— Не спиться? — задал он дежурный вопрос, не отрывая взгляда от экрана монитора.
— Да, — кивнул я, — сон странный приснился… — и, тяжело вздохнув сел на диван, понимая, что в данной ситуации надо, чтобы кто-то обязательно находился рядом.
В каюте стояла относительная тишина, характерная для каждого судна. Едва слышался рокот работающего дизель-генератора и с Вовиного стола раздавались частые щёлканья «мышки».
Но я не замечал этого и, опасаясь растерять только что пережитые видения, задумался о пережитом.
«Так вот оно какое счастье», — неожиданно промелькнула мысль, позволившая мне расслабиться.
Индия, Кандла
октябрь 2005
Рассказ опубликован в книге «Три измерения»: https://ridero.ru/books/tri_izmereniya/
Свидетельство о публикации №224011201815