Маленькая В

 МАЛЕНЬКАЯ В.

1.

  Верочка захлопнула дверь такси и прошла по расчищенной тропинке к незастеклённой веранде дома. Поднялась на ступеньки, открыла дверь и выпустила на снег радостно лающего Фрэда. С Юлькиным догом у Верочки установились своеобразные дипломатические отношения. Фрэдди всегда чувствовал Верочкино настроение и не давил на неё ни своей необузданной радостью, ни нетерпеливым требованиям своих хотелок, эти несдержанные эмоции доставались её дочери и Юлькиным сыновьям.
 
Слава богу Юля с близнецами и дочкой Верочки успела улететь в свою любимую Италию до того, как небо затянуло тучами и снег повалил то усиливаясь до пелены, то уступая лёгкому, редкому, прозрачному поблескиванию и словно кружению снежинок в вальсе.


Настроение было чудесное,  именно такое как в "Вальсе цветов" Чайковского. До чего же "Щелкунчик" получился гениальным. Всё в нём сошлось - музыка, хореография, русская исполнительская школа. Во всём мире приняли эту чарующую музыку Чайковского, как главную мелодию настроения Рождества. Во всех театрах планеты уже много десятилетий перед Рождеством идёт "Щелкунчик".

Юля любила чтобы дом не пустовал и Верочка привыкла к её предложениям погостить. У неё была даже своя комната в Юлином доме. Сейчас Верочка очень хотела побыть одна. Она устала от большого количества людей, музейной толпы, бесконечных вопросов, шарканья ног и вообще городского шума, ей хотелось тишины загородного посёлка и чуть-чуть спокойной музыки.

Фрэдди надолго не задержался, поскрёбся в двери, чувствуя, что женщине хочется тишины и почапал к своей подстилке у камина. Верочка разделась и остановилась  в большой прихожей перед стеной с фотографиями.
 
***

Что-то  её смутило. Вроде всё то же, но что-то не так. Она подошла к правой части, здесь у Юли висели студенческие, сплошь чёрно-белые снимки. Но как они были хороши! Любимая Академия Художеств, сфинксы, стоящие на причале не по правилам, эти вечные фантастические существа с прибамбасами, завихрениями и мистическими секретами.

Верочка прошла на кухню сделала себе кофе и с чашечкой снова встала перед чёрно-белыми запечатлёнными мгновениями. Время если и не остановилось, то потекло, потянулось как тот плавленый сыр "камамбер" на горячем тосте, который вдохновил Сальвадора Дали на его картину "Постоянство памяти" … Как он там говорил… что-то вроде как -"Мои картины это вручную нарисованные фотографии моих снов". Снов.


Вот фотографии с первого курса. И Верочка тут есть - хохочет, запрокинув голову на плечо Володьки.

- Божемой… какое бешеное, безбашенное, бесшабашное время было, какая свобода, которой надо было наслаждаться, но ведь в юности никто не верит, что всё заканчивается слишком быстро. Их с Володькой считали парой, а они и правда везде ходили вместе и сидели на лекциях рядышком, обнимались в коридорах и строили планы. Но что-то пошло не так.

На лето после первого курса часть факультета записалась в археологическую экспедицию в Керчь. Но бабушка Верочки сломала шейку бедра и ей пришлось остаться тогда в городе. Вернувшийся почему-то раньше времени однокурсник Мишка Пустошкин рассказывал, что в палатке над койкой Володи висел портрет Верочки. Мишка несколько раз назначал встречи и она подъезжала, жадно ловила рассказы о своём любимом мальчике, не задумываясь, что обыкновенные встречи-поболталки могут быть поданы её Володе совсем в другом ключе. Впрочем, никто на курсе так и не понял что же произошло.
Нависая над маленькой хрупкой девушкой, словно уличный фонарь над школьницей, Владимир с улыбкой произнёс
- Понимаешь, Верочка, всё прошло. Испарилось. Ничего не осталось.
 И театрально развёл руками.

Вера вздохнула, отошла от фотографий и вернулась в действительность.
Может у него ничего и не осталось. А что в её душе тогда осталось? Обида. Страх. Она ведь доказывала свою любовь тем, что стала женщиной, первой женщиной Володьки. Для неё это были мучительные мгновения. В первый раз было только больно, во второй и последующие… Все эти странные телодвижения напоминали попытки разжечь костёр. Дым шёл, огонь не разгорался. А Верочка просто терпела.  Ей казалось, что она  приносила жертву во имя любви. Только любви ли?

И вот они чужие.
Вера вспомнила, как они лежали на родительской  кровати и Володька вдруг мечтательно произнёс: "Хочу чтобы  у меня жена была музыкантом". С чего бы вдруг музыкантом? Верочка напряглась, а он засмеялся и сказал, что тогда не нужно будет покупать магнитофон, жена будет играть на чём нибудь, например на флейте-пикколо. Она тогда не поняла, в чём был прикол.

***
Конечно она плакала по ночам, казалось что мир рушится. Первая любовь всегда урок. И, как почти у всех, страдания выливались в стихи и мелодии. Верочка купила гитару и самоучитель. Девушка она была упёртая. Если что-то решила, то сделает обязательно. Музыкантом она конечно не станет, но играть научится. К концу второго курса Верочка уже играла так, что можно было выступать в "трубе" - переходе у метро "Гостиный двор". После лекций она с Юлькой там часто зависала, слушая выступления других самодеятельных артистов. Однажды решилась и спела свою песню. За спинами слушающих внезапно нарисовался "шкаф" в милицейской форме. Верочка испугалась, но допела и спрятала гитару в чехол. В милицию никто её не отправил и даже потом не спровадил из "трубы", а очень даже наоборот, стал в некотором смысле телохранителем. Так в её жизни появился Вадим. И затмил первую любовь.


2.
 За окнами быстро  темнело. Верочка включила везде свет, мигающую гирлянду на серебряной ёлке, заискрились стеклянные шары, расписанные вручную.
 Они дружили с Юлькой с первого курса. Иногда не виделись месяцами, но встретившись общались так, словно вчера расстались.
Юля большая молодец, кучу картин написала, детей родила, с мужьями бывшими не рассорилась, дом построила и вон как его обустроила. Она ведь после второго курса ушла с искусствоведения, поступила заново уже на живопись и получила диплом художника-станковиста. Мало того, что пишет много, выставляется часто, продаёт работы, ей ещё нравится заниматься реставрацией мебели. Но это уж для себя. Как-то случайно Верочка на блошином рынке увидела замечательное канапе, явно 18 века, с сильно ободранной обивкой, позвонила, Юлька примчалась - оценила, забрала, отреставрировала деревяшки, заменила обивку на шёлковую ткань в красно-жёлто-чёрную полоску и получился королевский диванчик. В старой китайской ширме Юля заменила истлевшие вставки ткани на свои  батики с крупными бабочками, пчёлками и подсолнухами. И опять её любимые цвета - оранжево-красные, жёлто-чёрные. Красота получилась... точно королевская, но не антикварная, а очень современная. Очень стильная и очень волшебная.

 
Верочка разожгла камин.
Она передвинула ширму и закрутила в ракушку пространство с канапе и журнальным столиком около камина. Зажгла  свечи в канделябре, принесла из холодильника тортик, поставила  рюмку  на толстой ноге и Юлькин подарок на Рождество - итальянское  ведьминское зелье, ликер “Strega”. Янтарный цвет, красивая форма бутылки, пока наливала по комнате растекался запах можжевельника, корицы,  мяты и ещё чего-то неуловимо меняющегося - то знакомого, то экзотического. Огонь плясал, бабочки, словно живые, трепетали крыльями, усиками, маленькая женщина, устроившись с ногами на канапе, попивая ведьмовской напиток рассматривала коллекцию офортов. Время текло...
Фрэд дремал на подстилке, тихо звучал Вивальди, последние аккорды "Времен года".

Закончив с графикой Дюрера, Верочка встала и выбрала отделанную кожей папку, там у Юли хранились раритеты. Вернулась на диван, присела. Фрэд встрепенулся, подошёл и положил голову на колени, чуть наклонив и подёргивая ею стал пристально  заглядывать в глаза. Вообще-то сОбак был огромен и Верочка рядом с ним казалась ребёнком, видимо поэтому  Фрэдди с Верочкой был всегда неизменно вежлив, ну насколько мог собакенский денди.
 - Что, дружок, на улицу?
 Вера накинула пуховик и надев варежки вышла с догом на веранду. На снегу длинно желтели и алмазно искрились световые прямоугольники  двух окон Юлиного дома. Цвет неба был равен цвету снега. Снег отражался в тучах как в зеркале. Или тучи отзеркаливали снежный покров. В этом было столько волшебства. Дом напротив таинственно молчал, прикрыв глаза-окна ставнями, словно прятался сам и прятал тайны владельцев. Ей показалось, что ставни на втором этаже открыты и что-то вроде фонарика или одной свечи мерцает. Или это из-за падающего снега так увиделось….

Верочка протянула развернутую ладонь в варежке, снежинки опускались и запутывались в длинном козьем пуху. -"Неужели правда, конфигурация их никогда не повторяется? В каждой снежинке своя конструкция. Они как отрывки воспоминаний. Каждый раз один и тот же эпизод я вижу несколько иным и уже забываю, как же было на самом деле. И растут сугробы в моей памяти".
Фред запрыгнул на веранду и подойдя к женщине слегка ткнул лбом её в бок.

- Быстро ты, Фредди, справился. А пойдем-ка в дом, скоро полночь.
Раздеваясь Верочка опять покосилась на фото. И тут наконец заметила то, что её беспокоило - Юля внизу повесила небольшой пейзаж с домом напротив. Красивый, с острой композицией, чёрно-белая графика объемов снега на крыше и снега у забора. Черные ели и тени, чёрные-чёрные тени. Странно, но ведь не место этой фотографии здесь, может временно поместила?

Недавно совсем Юлька рассказывала, что соседи продали дом и в него заселился очень импозантный мужчина. Имела она к нему интерес или нет - неясно. У подруг  были настолько разные вкусы, что ни на одного Юлькиного ухажёра Вера не смотрела как на мужчину, наверно так же, как и Юля на Верочкиных поклонников.
Может быть Юлька её любопытство подогревала. Что она там говорила про нового владельца? Адвокат? Ну и кому он интересен, кроме Юли? А Верочка, а что Верочка? "Разведёнка" -статус так себе. Знакомиться  она ни с кем не собиралась.


3.
 То ли от ликёра, то ли от камина и тепла, как-то резко изменилось настроение. Вдруг захотелось послушать старые альбомы "Алисы". Пожалуй стоит наверно сейчас не "Шабаш", а "Для тех, кто свалился с луны" поставить. Музыка воинственно нагнетала воспоминания. Рядом с Вадимом не страшно было нигде, а уж на концертах, сидя на его плечах в фанзоне, полностью отдавалась драйву и музыке.
*
Менялись мелодии, а Верочка словно сёрфинговала  по морским волнам, то мчась на гребне воспоминания, то отступая под волну и ныряя в океан, погружалась в творения великих художников. Потихоньку потягивая  ликёр рассматривала офорты титана Рембрандта.

Странно, что "Монаха в кукурузном поле" она помнила и не любила, хотя понимала, что художник имел в виду то, что на свете есть любовь духовная и любовь плотская. Но грубый акт, совершаемый монахом с пейзанкой в поле среди ржи или пшеницы (вот никак не видела там кукурузу, указанную в названии), не нравился ей своей животной подробностью. Следующий лист. А что здесь?
Вот эту гравюру, "Французская кровать", совсем не помнила. Да это целый кабинет, а не кровать! Интересно, что эти комнатки с крышами и бархатными портьерами были в своё время изобретены, чтобы спать в каменных замках стало более-менее комфортно. Обогреть такую кровать было легче, чем весь огромный зал.

Верочка взяла лежащую рядом на столе лупу. -"У Рембрандта каждый штришок важен. Он и сам собирал гравюры, а не только резал их.
Э-э, а отчего это тут три руки у лежащей женщины? Что художник хотел показать нам? Что её рука сначала безвольно лежала вдоль тела, а потом поднялась и вцепилась в напряжённые мышцы мужчины?" Верочка задумалась. "Вот у Пикассо … Так тот изображал женщин сразу и сзади и спереди и получалось, что она двигалась, крутилась, шевелилась, но ведь это 20 век, а оказывается за 400 лет до него возможно случайно, но тем не менее, художник уже пытался таким образом изобразить движение и металл был прорезан, и след руки оставлен. И движения отбивали ритм".

*

 Жарко потрескивали  поленья в камине, к танцам языков пламени добавлялись пляски маленьких сердечек свечей в канделябре, игра этого оркестра  завораживала, создавала обстановку сказочности другого мира. Сказочности, ненастоящности, а ведь ей хотелось убежать от существующего мира, в котором Верочка до сих пор не могла найти себя.

И тут она так явственно вспомнила, как это было с Вадимом. То что происходило между ними …То был не секс, то был акт творения. Великий скульптор своими нежными, трепетными прикосновениями пальцев лепил, создавал свою ГАЛАТЕЮ  и она ожила под его руками и губами. Превратилась в бутон, распускающийся на рассвете. Она себя чувствовала  маком, который расправляет сморщенные листочки, превращая их в шёлковую кожу и дурман мака смешивался со сном, где правила фантазия ГИПНОСА. Ток золотыми нитями пронизывал и выплетал живую трепещущую субстанцию жизни и эти нити становились жилками в крыльях, превратившихся из шёлковых лепестков. Верочка уже не слышала ни музыки, ни слов, лишь шуршание звёзд, когда летишь среди них - до разговоров ли в такие моменты…
 
Тени на ширме и столике превращали действительность в волшебный сон.
Часы громко проиграли "Вечерний звон" и пробили  полночь, в холле звякнули и тоненько отозвались колокольчики и игрушки на ёлке.

Из-за ширмы вышел бывший … Неожиданно, однако. Ну что ж гость - так гость. Пусть и бывший возлюбленный. Присел на канапе возле её ног и молча разглядывал маленькую худенькую женщину. Все попытки отвести глаза у Верочки быстро закончились. Вадим взял в руки и принялся рассматривал бутылку итальянского  напитка. На его молчаливый вопрос Верочка вслух ответила( или ей показалось что вслух)
 - Это колдовское зелье "Strega" переводится как Ведьма или Ведунья, Рождественская Волшебница. Видишь, всё на большую букву В - можно загадывать самые заветные желания, Ведунья помогает в их исполнении. Юлька-то любит сорокаградусный ликёр, а я только в кофе его капаю. Это сегодня что-то расслабилась, - и она смущённо улыбнулась.
Вадим налил себе в её рюмку, покрутил-потянул носом, выпил и посмотрел на Фрэдди, тот вытянув лапы мирно похрапывал у камина.
Ну и ночка выдалась! Вера что, слетала на Шабаш вместе с ведьмачкой Бефаной? Самой-то ей никого не приворожить, а вот Бефана зажигает... 
Да. Ночь случилась жаркой. 

4.

Слишком жаркой. И казалось она будет длиться вечность. Верочка тонула в поцелуях, им было так сладко.
Обоим !
Вадим, это ты? Ты? Ты?
"Божечки, ну разве можно та-ак целоваться?" - У неё всё падало внутри, как в колодец, или это она летела в колодец как Алиса - Уменьшаясь, уменьшаясь, уменьшаясь, до какого размера, если ты, ты, ты такой большой, а я и без того маленькая, маленькая, маленькая”...

Впрочем, это Алиса падала в нору кролика, куда летела Верочка она сама не знала, потому что чувствовала только полёт и падение в небеса.


И всё молча, молча, молча...
Вадим всегда умел создать такое ощущение, что она попадала в другое измерение. Она отдавалась своим эмоциям и переставала существовать в этом мире. Уносило высоко, далеко, забывала своё имя и имя Вадима, наверно это и было блаженство и высшее наслаждение.
Она  слышала его мысли. Слышал ли он её?
Вера гладила  горячее тело любимого мужчины опускаясь с груди ниже и ниже, не добравшись до заветных  двух слив в мешочке, она  на животе вдруг почувствовала  бугры, вьющиеся верёвками, и замерла - шрамы? Вадим отвёл её руку от своего тела и стал целовать, и снова Верочка уплыла в блаженную нереальность.
Они любились, как в первый и последний раз. Было в этом что-то из вечности, бесконечности.

Но и в бесконечности Вечности случаются ямы, обрывы и вырастает лес из зубов драконов, или  прозрачная преграда, не пускающая даже звездолёты, отчего приходится выходить из корабля и выяснять - в чём проблемы.
Полёт прервался.

 ***

Где-то в доме еле слышно часы проиграли свою колокольную мелодию. Верочка открыла глаза. Белый день сиял своей незамутнённостью. На перекладинах английской расстекловки окна налип снег.
В комнате было прохладно, ночной жар улетучился вместе со сновидениями.
Рядом лежащая подушка была пропитана ароматом Kenzo.

Верочка зажмурилась. -"Ох, Юлька… Какая же ты изумительная подруга. Мало того что подарила сумасшедший ликёр колдовской, так ещё и помнила, чем пах Вадим. Вот видимо и смочила подушку, или положила саше под наволочку. Однако, ты ж моя затейница". Она ещё раз уткнулась  лицом в подушку  и проверила - не мозг ли играет с ней в свои штучки. Но подушка пахла Вадимом.

Она встала, накинула халат и прошла во вторую половину дома, где Фред уже заливисто сообщал о своём желании вырваться на прогулку. Странно, но она вроде не закрывала сОбака там. Всё же непонятно и странно всё это. Она выпустила дога и заварив себе кофе присела у окна, наблюдая как Фред радостно скачет по участку, ныряя в сугробы.
Собачье счастье - так просто. Да. Было такое счастье в её жизни. Настоящее, наполненное до краёв. Ни о ком она так часто не думала, как о Вадиме. Счастье, несвершившееся по её личной вине. Во всяком случае именно так она и считала. А счастье было так возможно, так близко...Да.

*
 Верочка тогда как-то сразу и безоговорочно поверила Вадиму. В том, как смотрел на неё мент - увидела восхищение и доброту. Мент и доброта? А вот! Когда он смотрел на других - то обдавал холодом, как на допросе, при взгляде на Верочку его словно вырубленное лицо смягчалось и появлялась смущённая улыбка. И всё было так хорошо, что становилось страшно. Неужели счастье бывает? Вот такое большое кучерявое, как герцог Великолепный у Лукаса Кранаха. И этот взгляд такой проникающий и всё понимающий…  А как любил Вадим в форме "скрытно" сопровождать её экскурсии. Вроде как охрана. И расплывался в улыбке когда Верочку называли как написано на бейджике - по имени отчеству. Его это умиляло. На самом деле любил слушать свою маленькую шуструю  Птицу-синицу. Вера всё искала у него недостатки и не могла найти. Даже речь была правильная, без сорных словечек и выражений. Но больше он молчал.

 
Вадим никогда не рассказывал о работе. Почти никогда. Пару раз только сорвался, когда видимо не отпускало. Выезжал на труп 16-летней девочки-наркоманки. А потом была командировка. Вера догадывалась, что в Чечню. Через полгода она стала ездить  к нему в общагу - никто ничего не мог ей объяснить. Всегда один ответ - "Не знаем".

Через год она устала ждать. Как-то успокоилась и поверила, что всё уже бесполезно. Надежда умерла. После института нашла работу по специальности. И вышла замуж за коллегу. Нет, не полюбила, но притворилась и понадеялась - стерпится, слюбится. Однажды ехала с работы и зайдя в троллейбус с задней площадки хотела пройти вперёд и тут она увидела Вадима. Посмотрела на свой выпирающий живот и вышла на следующей остановке. Вообще получается, что виновата сама. Надо было проявить быть может больше настойчивости в розыске. Нетерпение  наверно её беда. Спешить не стоило никогда. Но ведь главное - "Я знаю, что Вадим жив. И меня это греет".

***

Фрэд залаял на веранде, Верочка распахнула дверь и увидела на другой стороне улицы у ворот дома лопатой орудовал мужчина под два метра, мохнатая лисья ушанка закрывала лицо, вот он повернулся. Адвокат?
- С Рождеством, соседка! -крикнул мужчина голосом, очень похожим на Вадима, и помахав рукой улыбнулся его широкой улыбкой...

***