***

С ТАКОЙ ЛИТЕРАТУРОЙ – МЫ КАШИ НЕ СВАРИМ

Пару дней назад осилил я снова, наконец-то, книгу «Госпожа Бовари» Гюстава Флобера...
Как же французы любят сочинять для всего мира эти любовные истории, которые не являются легкими или забавными, а, наоборот, якобы, наталкивают на глубокие размышления об этом непростом и психологически запутанном чувстве. Воды, конечно, много у Флобера в описание тех уже дальних веков, того быта, умонастроений, образа жизни, моды, кухни! И те 250 страниц в печатной версии могли бы, на мой взгляд, уложится в историю из 150 страниц текста. Но тут нет ничего предосудительного, так как в литературе жанр романа автор может растягивать по собственному желанию, ведь это не рассказ и даже не повесть. Но, что греха таить, современная литература все больше и больше приближается к сценарному жанру (скрипту), потому что тоже самое кино сейчас в приоритете, чем чтение книг. А сценарий (скрипт) не требует вдумчивого погружения в определенные колориты жизни, да и вообще киношников больше привлекает драматургия. Есть режиссер, который является главным в прямом и переносном смыслах. Однако считаю, что даже в 21 веке эту книгу стоит прочитать не только студентам наших хваленых университетов по разным образовательным программам, но и уже сложившимся взрослому поколению разных возрастов.
Впервые я познакомился с произведением Флобера «Госпожда Бовари» еще в студенчестве, но тогда нам давали огромные списки западной литературы, чтобы по-настоящему в них вникнуть, у нас не было времени! И зря, наши старенькие преподавательницы старались, что до нас дойдет! Ну что тебе дойдет в мозг в 17-25 лет включительно? И погулять надо, и в футбик попинать, что греха таить! Молодо – зелено! Дойдет только в школе рабочей и крестьянской молодежи! С возрастом! И то, сейчас, наверное, только через синематограф! Или Онлайн! Все через платформы, особо, образовательные!
Мы, в основном, читали текст по диагонали, либо нам одна пронырливая студентка скачивала краткое содержание из набирающего силу Интернета 2002-2007. И всем глубоко было плевать на смысл этих книг, лишь бы вовремя сдать зачет или экзамен не ниже неуда. А потом гулять, как и в этой книге! Она же хотела гулять, а он хотел работать!
Повторное прочтение «Госпожи Бовари» уже было осмысленным. Напоминаю, именно на бумажном носителе, а не электронном, а это важно! Саратов. Приволжское книжное издательство, 1980 года. Перевод с французского Н. Любимовой. А самое главное вначале сделали такой анонс: «В романе «Госпожа Бовари» Гюстав Флобер (1821-1880) рассказал о столкновении праздной мечтательности с мещанской реальностью мелкобуржуазного мира французской провинции времен Второй империи».
Я давно понял, что критику на книгу нужно писать кратко, как некролог. Особенно, если она заканчивается смертельным исходом.
Начнем с того, что Шарль сам изменил своей первой жене, но тут важна причина, а не следствие. Почему он это сделал? Что его подтолкнуло к этому? Только ли тот факт, что его супруга была не особо красива? Может, его задевало, что она командовала им, потому что была старше? Хотя впоследствии Эмма тоже в отношениях с ним была лидером неформальным, но правила все равно она, а не он. Тут вопрос, наверное, в призвании, что выбирает человек.
Может ли врач быть таким недотепой и размазней, пусть даже и с добрым сердцем? Или врач должен быть несколько циничным, чтобы мог в лицо пациенту сразу сказать правду, если жить тому осталось, скажем, дня три? Или все-таки врач должен давать надежду?
Плохо то, что Эмма всегда так уважительно относилась к Богу, а умирала страшно, наглотавшись мышьяка. Думаю, тут тоже с ее стороны была некая форма лицемерия, потому что  к концу жизни она стала превращаться больше в распутную и злую женщину. Такое поведение есть у кошек, особенно домашних, когда они стареют, становясь агрессивными, их глаза смотрят больше не с блеском, а тоской, будто чувствуют, что мир им опротивел, особенно мир, когда живешь с нелюбимым человеком.
Кошки, кстати, не далеко ушли от наших женщин, что русских, что француженок, что немок, что американок – да всех. Женщина, Флобер, пытается доказать, что это существо чувственное и ранимое. И где-то между строк он критикует всю эту вот романтическую литературу в духе Вальтера Скота со всеми этими рыцарями, больше юношескими фантазиями, замками, воздыханиями, намекая, что настоящее чувство – это Берта, дочь! Важно понять, что любовь – это только по времени жизни человека есть сиюминутное чувство, а дальше быт, суровый быт, где, может быть на самом деле, один любит, а другой позволяет себя любить, как сказал Фуко.
Кто-то скажет, что отравилась она не из-за долгов, а из-за призрачной любви, которую прочитала в романтизме. Но на самом деле вопрос другой: стоит ли ее вообще жалеть и не лучше ли пожалеть мужа? Ведь уже тогда Флобер показал, что врач – это бедный человек, который без сна и отдыха рассекает окрестности по тому или иному зову больного. Но пользоваться его добротой и делать из него шута или «виконта» – это удел слабой и неразумной женщины.
Очень тоскливая концовка. Но книга заслуживает того, чтобы ее прочитали даже в 21 веке.
В одном из эпизодов Эмма попадает на крючок сомнительного кредитования. А вообще вся эта система ростовщиков, займов, кредитов под проценты, пусть она и скучно читается у Флобера, но ведь все и у сейчас повторяется. Не так ли? Люди повязаны этой системой уже даже на государственном уровне (та же самая ипотека). Вещи берем в кредиты, дома – в кредиты, машины – в кредиты, нет денег до зарплаты – разнообразная паутина всех этих микрофинансовых контор! И это уже тоже отдельный пласт бизнеса.
А вообще я не считаю, что Шарль был каким-то вахлаком, он лечил людей, как умел. Просто, во-первых, он слишком рано захотел вступить в брак с сомнительной девушкой, а, во-вторых, сам Союз с такими девушками любому мужику противопоказан. Будет это Франция, или вообще Европа, США или Матушка Россия – это сразу ошибка.
Да, возможно, что проблема Эммы, да и всего моего поколения «отцов и детей» заключается в книгах, что мы читаем в детстве, хотя сейчас в новом веке – это все больше разного рода «умные роботы», «духи в машинах», сомнительный кинематограф, вообщем отдельная форма зла, которая ведет наших детей к деградации. Книги-то, может, и лучше! Как не согласится тут с педагогом Л.В. Суровой в своей работе «Оглядываясь на Заповеди», мол, мы все больше и больше не так подаем детям религиозную литературу, ту же самую «Библию», да и смертную казнь тоже.
Эмма читала только те книги, что были у нее под рукой, и часто эти книги были лишь каким-то сомнительным романтизмом, где отношения между подростками вовсе не демонстрируют настоящую любовь, а просто являются фантазией авторов, что познали такую юношескую любовь среди природы где-то далеко от городских окраин, «каменного леса», где любовь часто встречается со словом СПИД.
Сначала я раскритиковал Флобера за его изящность и литье воды на все эти платья, на все эти драгоценности и даже лошадей, а потом просто понял, что фармацевт был прав, говоря: «У меня свой Бог». Но и фармацевт в начале и в конце, особенно, когда его сын, по сути, стал катализатором смерти, стало для меня темой, чтобы мещане уже больше никогда, как класс, не жили только за свой счет.
А медицина настоящая пусть будет бедной, но государственной, ибо в частных руках она превращается в таких вот фармацевтов, что вскоре без рецепта, если у тебя болит живот, сами тебе назначат пилюли! Свареные где-то там, в кустарных условиях, где яд вовсе не помощь, а лишь первая волна научного открытия. А пробуется все это на бедных людях. Поэтому описание нищего – это и есть, возможно, та Франция, которую потом фашизм завоевал очень быстро.

(2024)