Душа моя, Сильвия

   Зима. Новый год. Ялта.
Набережная с огромной ёлкой. Холодный, пронизывающий ветер нагло срывал вывески, клонил пальмы, пробирал до костей. Сизый туман из ледяных брызг висел кисеёй над моими белыми ресницами.

   Мы с Николаем Сомовичем, двое приличных мужчин зрелого возраста, гуляли вдоль берега моря, дышали солёным мороженным кислородом.
– Что-то моя Полина Патрикеевна постоянно мёрзнет! – почесал шутливо я себя сзади.
– Ты ведь не женат, Митрич! Кто эта, Полина? Гувернантка? – уточнял Сомыч, не заметив моих жестов. – Свою воспитательницу помню с детства – Гарпусей звали. Так вона говорыла, смешав слова разных языков: «Ось тоби;, шибздик, конхве;кти, ти;льки не ишь уси; зра;зу, а ни то жопку слипнет и змерзнэшь на морози як мавр!»
– Вот, вот, про этот орган я тебе и гутарю, мой друг, - уточнил я. – Моя ПОлина ПАтрикеевна змэрзла. Зайдём-ка, что ли, в супермаркет купим ей что-нибудь тёпленького согреться?
– Лучше уж тогда пол-литра взять, чем бабьи подштанники с начёсом, – отвергал Сомыч.
– Не пью, не курю и не гуляю: ружьё моё, как в первом акте, висит.
– У меня тоже висит, ну и пусть? Давай на троих, по маленькой, для сугреву? О, смотри, Митричь, моя бывшая одноклассница идёт, третьей будет.

   По мощёной плитками набережной шла дама с собачкой, почти чеховская. Я любовался ею здесь и ранее, но не решался подойти. Она шла в том же голубом берете с белым, как снег, шпицем.
– Сильвия Савельевна, не угодно ли вам составить нам небольшую компанию, - предложил мой приятель. – Зайдёмте-с в кафешечку на чашечку глинтвейна или Мадеры, миль пардон, мадам. Уж больно органы мёрзнут, погреться бы?
– С удовольствием, Ник, вся грудь окоченела, – молвила стройная блондинка и одарила меня таким небесным взглядом, как море брызгами, что я сразу ожил и забыл про холод, Жозефину с Полиной.
– Дмитрий Крымов! – представился я. - А собачка ваша нынче без порток гуляет, не мёрзнет?  Как же её кличут?
– Мадера! – красиво растягивая слова, отвечала Сильвия. – Ничего, она привычна к синему бризу, выросла здесь.
– Ну что, идём за Мадерой?! – оживился Сомыч.

   Первой побежала собачка. В кафе мы выяснили, что когда тело мёрзнет – ерунда. Вот когда душа, – вот это, да! Выяснили также, что у нашей очаровательной дамы мёрзнет и болит... душа!
«Это началось после того, как не стало моего мужа, на душе пусто, зябко и темно, – делилась Сильвия в надежде, что её услышим мы. –  В окно ко мне порой стучит продрогшая сирень, огонь в камине горит, но не согревает. Пыталась отогреться, куталась то в шаль, то в пуховик, но холод всюду, какие бы одежды на себя не надевала. Ночь стала для меня роднее дня, и круглая Луна бросала мою какую-то рваную тень на плетень совсем не похожую на меня».

   В кафе играла лёгкая музыка. Я пригласил Сильвию на танец. Через руки, обнимающие женское тело, её тёплую ауру и нежный голос, я  почувствовал благодатное состояние, когда вдруг высокая волна нежных чувств захватывает и наполняет твою душу и тело.
В тот момент я понимал, что ЭТОГО волнующего, вызывающего приятное, особенное СОСТОЯНИЕ мужчины, некоторое оцепенение рассудка от её мимолётного взгляда, уже познавшего печаль и мудрость жизни, человека, не стоит опасаться моему сердцу. Она заметила это, быстро отвела глаза, и мы молча вернулись к столику. Какое-то время старались не смотреть друг на друга.

   Нашу скованность прервал голос бывшего её одноклассника.
– У меня есть знакомый чех, старик Иржи, – вспомнил Сомыч. – Он давно держит в подвальчике магазинчик необычных вещей, всякое барахло и большой специалист по разным желаниям и чувствам. Это где-то здесь, неподалёку. Зайдём? Может, чего полезного подскажет нам.
Всем стало интересно, что за магазин такой чудодейственный.
– Айда, покажу вам, – возбудился Сомыч. – Всё равно гулять.
На двери висела надпись: «Всё, что пожелаете! Принимаем на реализацию любой товар!» Но очереди в магазин не было. Здесь продавалось ВСЁ: от желания иметь морскую яхту до счастливой жизни.
– В каждом его товаре заложен громадный смысл, – многозначительно подтвердил Сомыч.

   Нас это заинтересовало ещё больше. Мы ввалились с мороза в тёплый подвал. Сомыч с порога крикнул хозяину, как старому знакомому:
– Иржи, привет. Мы с мороза. Нам бы чаю.
Нас усадили за столик и поставили самовар с круглыми плоскими вафлями и мандаринами, приготовленными к Рождеству.
Я не выдержал и задал гостеприимному хозяину вопрос:
– Уважаемый Иржи, а почему у вас нет покупателей при таком широком выборе полезных и дефицитных товаров?
– Причиной тому, любезный, – цена! Вы знаете, мои цены оказываются не по карману большинству посетителей. Вот, например, СЧАСТЬЕ! Оно стоит недорого:
– это ответственность за свою и жизнь близких,
– умение получать удовольствие от жизни, жить в позитиве,
– знание своих желаний и упорно идти к своей мечте,
– отказ от стремления соответствовать окружающим и выход за рамки принятого,
– осознание собственной значимости и любовь к окружающим… и почти всё!
Но для многих эти цены неподъёмны. Некоторые, увидев сумму, сразу разворачивались и уходили. Другие долго стояли в задумчивости, пересчитывали наличность, размышляя, где бы достать еще средств, торговались, жаловались на высокие цены.

   Я подумал, что поменять привычную жизнь для нашего возраста весьма сложно, лениво и неохотно.

– Ну, друзья, а вы с чем ко мне пожаловали? – перебил Иржи мои размышления.
– Пришли сдать на реализацию вам душу, – Сомыч показал на даму. – Душа у неё мёрзнет и болит. Может, кто купит, отогреет, подлечит.
Старый чех оказался дотошным, внимательным и проницательным, как буравчик. Он взял левую руку Сильвии правой рукой, спросил дату рождения, а сам подключился к какому-то генератору.
– Ваша наивная душа местами поцарапана, местами повреждена грустью, временем и одиночеством, словно тронута молью. Любые стрессы для души смертельны, барышня, надо бы с любовью и доверчивостью жить осторожней. Такой чувствительной, тонкой душе сегодня тяжело живётся. Вы пришли, словно из прошлого века.
Затем мастер включил огромную машину, типа малого коллайдера, и заглянул под берет, в глаза:
– Вы чувствуете тепло?
– Чуть-чуть…
– Я не понимай, что есть такое «Чуть-чуть»?
Она хотела пояснить, что это совсем немножко. Но вдруг перед ней всё чёрно-белое чуточное стало превращаться в нешуточные яркие цветные картины. Происходило какое-то чудо! Глаза дамы засверкали, будто внутрь вошли волшебные волны любовно-магнитного поля. Это состояние передалось и нам, особенно мне.
– Да, да, – продолжала раскрасневшаяся дама. – Бурлят, кипят цветные эмоции внутри, как цветомузыка в вишнёвом сиропе, как пузырьки в бокале шампанского. Я словно...

  Иржи остановил её сладостный рассказ и попросил повторять растягивая одни и те же буквы:
– Ом-м-м! Ом-м-м! Ом-м-м!
А сам стал читать стихи, подытоживая своё тестирование:
Я в ваши души стучусь без подвоха.
Я вижу вас насквозь, до последнего вздоха.
Вы пьёте кофе и крепко заваренный чай,
Чтоб выйти из траура поскорей, невзначай.
Но созданы вы для любви, так дарите.
Не будьте к судьбе так жестоки, творите…

– Милая дама, я могу взять вашу душу на реализацию, сделать более современной, ультра-модной, но… Но для этого вам надо и самой потрудиться, поработать над собой, стать более рациональной, гламурной, предприимчивой, как молодые современные бизнес-леди.
– Я не смогу. Я – слабая женщина! – взмолилась испуганная дама и притянула к себе собачку так, что та взвизгнула в подтверждение.
– Не беспокойтесь, я постараюсь помочь вам, Сильвия, — неожиданно для себя выпалил я.
Во мне, что-то проснулось и выстрелило, как то ружьё, которое висело в первом акте. И я нежным голосом буквально пропел:
– Я покупаю вашу прекрасную душу, милую моему сердцу. Любезный Иржи, сколько я вам должен?
– Нисколько! – улыбнулся необычный товаровед. – Вы – единственные, кому я делаю скидку, потому что я вижу, что передаю товар в надёжные руки.
– Уверены? Но вы так можете разориться!  – я готов заплатить за своё счастье.   
– Не бойтесь за меня, старого брюзгу, я со своим «товаром» всегда проживу, – уверенно произнёс продавец. – Всё равно находится несколько смельчаков из тысячи, готовых рисковать и менять свою жизнь, отказываться от привычной, лёгкой, диванной жизни, способных поверить в себя и идти напролом, имеющих силы и средства для того, чтобы оплатить исполнение своего желания.
– Всё-таки, я подумаю, чем вас отблагодарить! Но, я это сделаю завтра, чуть-чуть позже.

   Сильвия встала, обняла старика, одарила меня нежным взглядом и подошла к маленькому окошечку цоколя, выходящему на набережную, словно искала там поддержки. Я подошёл к ней сзади. Странные мы – мужики: любим душу, а всё равно смотрим на женскую Полину Патрикеевну. Любуясь Сильвией, я произнёс заветные слова:
– Так Вы согласны?
Она повернулась. Глаза её светились и были влажны. Я взял её тёплую руку и опять почувствовал то, особое состояние, к которому мы до боли стремимся всю свою жизнь.
– Да! – просто и естественно сказала она на тёплом выдохе слегка приоткрытых губ.
– Ступайте с Богом! - напутствовал нас Иржи. - И будьте счастливы целиком, а не чуть-чуть.
И пошли мы довольные: я с Сильвией в одном направлении, а Сомыч в другом, – на набережную. А вдруг там тоже встретит своё запоздалое счастье.

   Когда выходили наверх из лавки, то я заметил на обратной стороне двери неприметно висевшее объявление:

«Если твоё желание не исполняется – это значит, оно ещё не оплачено вами!»



#счастье#желание#любовь