Мартышкин труд

     Преследовавший вооруженного преступника старшина Полищук на мотоцикле успевал докладывать по рации товарищу майору о ходе преследования, а майор, разумеется, был седым и достойно и плотно восседал посреди штаба. Без штаба никак. Любой руководитель создает первым делом по наполеоновским законам бюрократизма вовсе не пианину Садальского, а должность собственного заместителя, затем штаб, потом сложнейшую систему обеспечения деятельности руководства любой операцией, включающую шлюх - минетчиц с валдайскими дипломами секретарей - референтов, суровую охрану из бывших или действительных мусоров, отчаянно потеющих берцами на вахте, водил и прислужников, но самые умные из начальников озабочиваются информационной поддержкой, нанимая жидков и армяшек, дабы те освещали и вдохновляли благодарное население, смутно сознающее пути растрат народных средств, собранных с бору по сосенке, как говорится, по рублику - три рублика, папиросок - спичек не заказывали, пожалуйте три рубли тридцать. Чтобы вас не огорчить - разрешите получить. А кто из неповадно сунет любознательный нос - экстремизм. Это они, кстати, зря. Если б я был начальником каким, то вместо экстремизма опять бы ввел абстракционизьм, мать вашу так.
     - Это чиво ? - катался по выставке советский премьер Хрущев, кургузо заценивая картины и скульптуры прищуренным взором пролетария с мозолистым мозгом. - Жопа, что ли ? Вы чего, мать вашу так, педорасы ?
     Вот тебе весь закон, все люди. Выползли аспидами из черты оседлости уроды, прихватывая по пути безграмотное хамье, забывшее о чистке сараев, стали руководить и кормчевать, направляя и так совершенно безумный корабль российской государственности в кромешный ахуй и дичь, неизменные со времен Гоголя. На хлеб цена ? На овес цена ? Так какого хера ?! И нет причин гневаться на путиноидов, закатавших асфальтом ливневки, они люди русские, сиречь дураки. Сволочь. Всегда, во все времена, при всех режимах, неизменная сволочь, унтерменши и почти бабуины, утратившие инстинкты, но так и не научившиеся пользоваться разумом. А зачем ? Все украдено до нас.
     - Это да, - сознавал конструктивизм самокритики бровастый молдаванин, ступая за Хрущевым весомо и быром, - если править сразу после умного царя, коих тута никогда не было и не будет, то сразу обосрешься. Опять же, товарищи, - басил он, оборачиваясь к Кириленке и Суслову, внимательно рассматривавшим пропитую рожу очередного непризнанного гения из Мытищ, соорудившего из велосипедного колеса и сломанного фотоаппарата  " Зенит " занятную инсталляцию  " Памяти холокоста ", - процесс эволюционный, каждое последующее поколение неизменно умнее предыдущего.
    - Лишь один дедушка Ленин, - напевал Хрущев, засучивая рукава габардинового пиджачка внакидку для вручения Ордена Красного Знамени министру культур - мультур Фурцевой, упавшей в результате алкогольного опьянения аккурат у пьедестала почетной в массивность скульптуры Мухиной, - хороший был вождь, а все другие - остальные такое говно ...
    - Джаз, - заметил вполголоса Познер, прямым эфиром на Америку окучивая незрелые сознания мелкобуржуазных злопыхателей правильным и идеологицки несдержанным освещением творимого.
    - Ахуй ! - кричали картины и скульптуры, шатаясь, белея. - Творится ахуй !
    - Это Россия, - тихо прошептал портрет Гоголя портрету Салтыкова - Щедрина, дрыгаясь в великолепном эпилептеческом припадка по стене, - всегда.
    - А потому, - зарычал портрет Достоевского, ежась бородой, - что от корней оторвались.
    Корни, как и положено корням, пребывали подземно, заранее трепеща и ужасаясь, потому как к ним непреклонно приближалась бригада Стаханова, ведущего чорных кротов и Пахома на штурм и слом.
    - Корни, ребьята, - усосал беззубым ртом сивый ус самый основной крот, нервно поправляя замасленную еще путиловцами тужурку оглоблей, - никак нашли.
    - Национальные корни ! - восхитился Стаханов, падая вперед чумазым лицом от избытка впечатлений и алкогольного отравления.
    Кто - то подумает, но не скажет, что на корнях, по - любому, пробито шрифтом о мэйд ин Чайна, другие, более коварные, начнут ссылаться на головотяпов и рукосуев, а честный всегда перед собой коала, глянув в зеркало, скажет, что сволочь. Он хоть и в Австралии, но русский, хоть вот вые...сь ты наизнанку, а не немец ни х...я. И даже не япошка. И вот когда такие уникумы собираются в кучку, образуя из масс народец, разъединенный или, наоборот, объединенный, то и получается говно. Хорошую мантру придумал автор, я так думаю, все и сразу поясняющую и не оставляющую никаких иллюзий - про страну и народ.