de omnibus dubitandum 5. 41

ЧАСТЬ ПЯТАЯ (1584-1586)

    Глава 5.41. ДОСТАВИТЬ С СЕВЕРА МНОЖЕСТВО КУДЕСНИКОВ И КОЛДУНИЙ…

    С начала 1580-х годов (на самом деле при Симеоне-Иване Бекбулатовиче – Л.С.) Богдан Бельский становится единственным фаворитом Ивана Грозного (на самом деле Ивана V Ивановича «Молодого»– Л.С.). «Он был больше всех любим царем за угождение. Сердце царя всегда к нему жадно стремилось, и глаза свои он неуклонно всегда обращал на него, раненный срамной стрелой любви» — так описывал отношение государя к Бельскому Иван Тимофеев.

    Видимо, не стоит искать в этих словах какого-то дополнительного смысла.

    Стареющий монарх не мог уже обходиться без услуг своего любимца. Помимо того что Бельский руководил личной охраной царя («полных тринадцать лет был у государя в фаворе и спал в его комнате», — писал Антонио Поссевино), он еще отвечал за его здоровье — только из его рук Грозный (на самом деле Иван V Иванович «Молодой»– Л.С.) принимал лекарства.

    18 марта 1584 года* якобы царь Иван IV (на самом деле Симеон-Иван Бекбулатович – Л.С.) скончался. Надо сказать, царь умер при довольно странных обстоятельствах.

*) С 1492 года, в Московской Руси впервые начали отпраздновать Новый год в сентябре. До этого праздник отмечали 1 марта, а перенесён он был Иваном III…

    Ничто не предвещало скорой развязки. Всего за день до своей смерти царь отправил в Швецию послов свататься к шведской принцессе (по косвенным признакам гермафродиту Кристине – Л.С.). На этот же день, как явствует из посольских книг, якобы «царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии… велел литовскому послу Льве Сапеге… быти к Москве», собираясь дать ему аудиенцию.

    Была ли естественной смерть изможденного болезнями и психическими расстройствами монарха или его устранили в результате заговора?

    Предоставим слово (фантазиями романовских фальсификаторов и их верных как псы последователей, современных дипломированных, заслуженных, продажных горе-историков - Л.С.) очевидцу событий Джерому Горсею. В своих «Путешествиях…» он так описывал происходящее:

    «Царь… приказал доставить с Севера множество кудесников и колдуний, привезти их из того места, где их больше всего, между Холмогорами и Лапландией.

    Шестьдесят из них были доставлены в Москву, размещены под стражей. Ежедневно им приносили пищу и, ежедневно их посещал царский любимец Богдан Бельский — единственный, кому царь доверял узнавать и доносить ему их ворожбу или предсказания о том, что он хотел знать.

    Этот его любимец, утомившись от дьявольских поступков тирана, от его злодейств и от злорадных замыслов этого Гелиогабалуса, негодовал на царя…
   
    Чародейки оповестили его, что самые сильные созвездия и могущественные планеты небес против царя, они предрекают его кончину в определенный день… царь впал в ярость и сказал, что очень похоже, что в этот день все они будут сожжены.

    У царя начали страшно распухать половые органы: признак того, что он грешил беспрерывно… он сам хвастал тем, что растлил тысячу дев…

    …В полдень он пересмотрел свое завещание, не думая, впрочем, о смерти, так как его много раз околдовывали, но каждый раз чары спадали, однако на этот раз дьявол не помог.

    Он приказал главному из своих аптекарей и врачей приготовить все необходимое для его развлечения и бани. Желая узнать о предзнаменовании созвездий, он вновь послал к колдуньям своего любимца (Бельского), тот пришел к ним, и сказал, что царь велит их зарыть или сжечь живьем за их ложные предсказания.

    День наступил, а он в полном здравии как никогда.

    «Господин, не гневайся. Ты знаешь, день окончится только, когда сядет солнце».

    Бельский поспешил к царю, который готовился к бане. Около третьего часа дня царь пошел в нее, развлекаясь любимыми песнями, как он привык это делать, вышел около семи, хорошо освеженный. Его перенесли в другую комнату, посадили на постель, он позвал жидовствующего Родиона Биркина, дворянина, своего любимца, и приказал принести шахматы. Разместил около себя своих слуг — своего главного любимца и Бориса Федоровича «Годунова» (кавычки мои, на самом деле внука Ивана Грозного и сына Федора Ивановича, которого досужие романовские фальсификаторы объявили бесплодным, в чем их старательно продолжают поддерживать современные, дипломированные, продажные горе-историки – Л.С.), а также других.

    Царь (Симеон-Иван Бекбулатович – Л.С.) был одет в распахнутый халат, полотняную рубаху и чулки; он вдруг ослабел и повалился навзничь. Произошло большое замешательство и крик, одни посылали за водкой, другие — в аптеку за ноготковой и розовой водой, а также за его духовником и лекарями. Тем временем он был удушен (задохнулся – Л.С.) и окоченел».

    Смерть Грозного (Симеона-Ивана Бекбулатовича – Л.С.) вызвала в Москве массу слухов. Некоторые современники считали, что царя отравили.

    Дьяк Иван Тимофеев писал: «жизнь яростного царя, прежде времени, ближние его угасили. Сделал это Борис («Годунов») (кавычки мои, см. примечание выше – Л.С.) с Богданом Бельским».

    О том же сообщает голландский купец иудей Исаак Масса в своих мемуарах: «Бельский подал царю (Симеону-Ивану Бекбулатовичу – Л.С.) прописанное доктором Иоаганном Эйлофом питье, бросив в него яд».

    В.Н. Татищев приводит поразительный рассказ монаха Иосифа, келейника патриарха Иова, о смерти Грозного (Симеона-Ивана Бекбулатовича – Л.С.) и Федора Ивановича: «…сказуют, якобы Бельский отцу духовному в смерти царя Иоанна и царя Федора каялся, что зделал по научению «Годунова» (кавычки мои – Л.С.), которое поп тот сказал патриарху, а патриарх царю Борису Федоровичу, по котором немедленно велел Бельского, взяв, сослать. И долго о том, куда и за что сослали, никто не ведал».

Илл. В. Шварц. «Сцена из домашней жизни руских царей (игра в шахматы)»

    Немыслимое на первый взгляд признание Бельского подтверждается «показаниями» другого современника — князя Ивана Михайловича Катырева-Ростовского, который писал о Борисе «Годунове» (кавычки мои, см. примечание выше – Л.С.):

    «Едино же имея неисправление и от бога отлучение: ко врачем сердечное прилежание и ко властолюбию несытно желание; и на прежде бывших ему царей к убиению имея дерзновение, от сего же возмездие восприят».

    Но если «Годунову» (кавычки мои – Л.С.) смерть Ивана Грозного (Симеона-Ивана Бекбулатовича – Л.С.) была выгодна как никому другому, ибо наследник престола царевич Федор был женат на сестре Годунова Ирине [Не была Ирина "сестрой" Бориса, как считают современные историки! Она была его МАТЕРЬЮ! – Л.С.] и находился под сильным влиянием последнего, то Богдан Бельский в результате цареубийства мог оказаться навсегда оттесненным с политического Олимпа.
Однако дальнейшие события показали, что у Богдана Яковлевича были далеко идущие планы.

    Незадолго до своей смерти Грозный (Симеон-Иван Бекбулатович – Л.С.) учредил прямую опеку над сыном Федором, образовав регентский совет, в который кроме Богдана Бельского (он являлся еще и «дядькой» царевича Дмитрия Ивановича - сына Ивана V Ивановича "Молодого" - Л.С.) вошли Иван Мстиславский, Иван Шуйский и Никита Романов.

    Сразу после кончины Грозного (Симеона-Ивана Бекбулатовича – Л.С.) Бельский предпринял попытку расправиться с другими опекунами.

    Иностранцы утверждали, что он тайно послал своих людей на Новгородскую дорогу с приказом подстеречь и убить князя Шуйского, спешившего в Москву. Когда этот план не удался, Бельский предпринял попытку государственного переворота в самой столице. Он приказал запереть все ворота Кремля, расставить стрельцов на стенах и приготовить пушки к стрельбе. Лидер «новых опричников» намеревался провозгласить наследником Дмитрия Ивановича, а себя — единоличным регентом при малолетнем царевиче [родственников последнего Ягеллонов Бельский распорядился взять под стражу, обвинив в измене, в ночь смерти Грозного (Симеона-Ивана Бекбулатовича – Л.С.).

    Литовский посол Лев Сапега писал из Москвы, будто сторонники молодого царевича Дмитрия Ивановича=Сигизмунда III "Ваза" пытаются силой посадить его на престол.

    Переворот не удался. Прослышав про «смуту» в Кремле, около 20 тысяч москвичей (стрельцов – Л.С.) собрались с оружием в руках на Красной площади и потребовали показать им живого и невредимого царя Федора Ивановича.

    Бунт столичной черни (фантазиями романовских фальсификаторов, в чем их старательно продолжают поддерживать современные, дипломированные, продажные горе-историки, на самом деле стрельцов – Л.С.), безусловно, был подготовлен боярами, иначе откуда восставшие взяли пушки, которыми хотели разрушить запертые Фроловские ворота?

    Бельский быстро оценил обстановку и вовремя прекратил сопротивление. Приговор для мятежника был достаточно мягок: его всего лишь отправили воеводой в Нижний Новгород. И это объяснимо: Борис «Годунов» (кавычки мои – Л.С.), опасаясь политического конкурента, создал все условия, чтобы у Бельского не возникало желание вернуться в большую политику.

    Богдана Яковлевича панически боялись даже в ссылке: «Сам царь [«Годунов» (кавычки мои – Л.С.)], его сестра (мать – Л.С.) царица и вся их семья трепетали от страха перед злой волей Бельского, они искали случая и возможности избавиться от его присутствия», — отмечал очевидец.

    Казалось, что Бельского перестали занимать государственные дела. Агенты правительства доносили, что боярин подселился в свою вотчину под Вязьмой и занялся там хозяйством.

    Как показали дальнейшие события, это был всего лишь тактический ход.