Моя жизнь и не только

   
   Весна — моё любимое время года. Вся природа пробуждается и оживает. Лес — это моя родина. Высоко-высоко, в самой гуще ветвей, птичье гнездо — это мой дом.

     Утренняя прохлада. Самец, крупная птица, выпорхнувшая из гнезда, — мой муж. Я стремглав лечу за ним. И мы, повиснув в воздухе, с силой машем крыльями — это наша зарядка. Я, хоть мне и нелегко, стараюсь не отставать. По жилам проходит приятная волна, кровь растекается по телу, мышцы становятся эластичнее. Я размялась, но залетать первой в гнездо не смею. Я — самка! Пружинистыми движениями крыльев поддерживаю себя в воздухе, ожидая сигнала. Оглядываюсь на главу семейства — на самца. Он должен залететь первым! Таков птичий закон — закон природы.

     Муж улетает за едой. Сидя в гнезде, чувствую неуёмную возню снизу, под перьями — там мои дети, наши неугомонные шалуны. Их пятеро. Этот мой выводок отнюдь не первый. Я — зрелая птица. Нынешней весной, уж наверное, в последний раз обзавелась потомством. Пора на покой.

— Вон она, смотри! — это они, люди в капюшонах. — Смотри, там, выше. Как хороша!
     Я и впрямь хороша. Крупная, породистая, полная, мясистая. Ярко-каштановые перья блестят переливами в лучах полуденного солнца. Наклоняюсь покрасоваться перед людьми в резиновых сапогах. Опасность. От них пахнет опасностью! Что это у них в руках?!

    Эх, мать, в твои-то годы не знать, что такое охотничье ружьё? Что делать? Куда лететь? Нельзя! Детёнышей не бросить. Замерла. Сжалась, втянув в себя шею, прикрыв густым опереньем малышей. Я всё понимаю. Мы, птицы — пища для людей. Такова жизнь. Обиды нет. Но ведь должны они, те, что в капюшонах, понимать, что сейчас весна!
— Погодите, дайте чуть-чуть подрасти моим птенцам! Вернётся отец с охоты. И что он увидит? Наших малышей — беспомощных, пищащих комочков, осиротевших крошек? Вы ведь люди!

    Выстрел. Один, второй... тихо.   

    Я так была нужна своим малышам! Я была нужна. Я... была.

    Весна — моё любимое время года.
— Э-эх, люди. Вы ведь... Люди!