Будем помнить Вербец А. В. Из книги Дорога моей жи

Всяк, кто желает иметь верных друзей, должен быть добрым и терпимым, проявляя внимание к чужим нуждам. Почет и уважение добываются не силой, а великодушием и готовностью поделиться с нуждающимся последним куском.

                (Леонардо да Винчи)


Напрочь забыв притчу, что рождённый ползать – летать не может, я, в 2013 году, издав книгу «По местам стоять!», захотел написать пьесу о флоте, его быте, тяжёлой, суровой, но почётной службе. И чтобы – с юмором, с огоньком, с задором!..

Желание было настолько сильным, что затмило всё остальное. Думалось только об этом.

Прочитав несколько пьес Островского, Чехова, Горина, я решил, что готов это сделать, воочию наблюдая происходящее на сцене, слыша голоса героев и звучащую из оркестровой ямы музыку. И, естественно, рукоплескание зала.

В конце концов, творческие муки привели меня в Союз писателей к поэту Вячеславу Тимофеевичу Качурину.

Сев за стол, я поделился с ним своими планами.

– Хочешь – пиши, – без энтузиазма посоветовал он. – Только это совсем другой жанр. Тут каждое слово, сказанное со сцены, несёт в себе глубокий смысл. Думаю, пьесу ты написать не сможешь. У тебя получаются хорошие рассказы с живым юмором и ненадуманной трагедией, вот и пиши их. А пьеса… Забудь о ней.

– Вячеслав Тимофеевич… – канючил я.

– Хорошо. Я познакомлю тебя с местным светилом, заслуженным артистом Украины, профессиональным драматургом Альбертом Васильевичем Вербецом. Пусть он теперь с тобой мучается! – засмеялся он, – Мне даже кажется, что вы с ним земляки, он вроде бы тоже родом из Пензенской области.

Созвонившись с Альбертом Васильевичем, мы встретились на улице Потёмкинской и медленно пошли в сторону театра, где он служил. Была весна. Ласково пригревало солнышко, деревья одевались в свои зелёные платья, неистово горланили воробьи.
Мы познакомились. Передо мной предстал в сером свитере, чуть выше среднего роста, сухопарый, подтянутый, уже в возрасте мужчина со слегка мясистым носом, растрёпанными ветром волосами и не совсем ухоженной седой бородой.

Его прищуренные, глубоко посаженные, с хитринкой глаза смотрели на меня проницательно и изучающе. Они искрились неподдельной простотой и добротой. В нём не было напыщенности и высокомерия, а исходило тихое спокойствие. Говорил Альберт Васильевич негромко, приглушённо, слегка в нос, ходил неторопливо.
Внешне он нисколько не отличался от тех, кто сотнями проходит мимо нас, и на кого мы никогда не обращаем внимание.

Мы неторопливо шли, а я с пеной у рта рассказывал, доказывал и очень хотел произвести на него положительное впечатление. Он слушал, не перебивая, слегка прищурив глаза, и улыбался.

– Я, к сожалению, из-за большой занятости в театре и работы над новой книгой своих пьес, не смогу тебе физически уделить много времени, но советами, основами драматургии помогу обязательно. Ты пиши, привози, а я почитаю, дам оценку и под-скажу, как писать и что делать дальше.

Он долго рассказывал, как пишутся пьесы, а я, получивший благословение Мэстро, был в таком неописуемом восторге, что практически эти советы и не слушал.

– Такое условие нашего сотрудничества тебя устроит? – спросил Альберт Васильевич, когда мы подошли к театру.

– Вполне! Спасибо вам.

– Вот мой телефон, – протянул он визитную карточку. – Пиши, звони, – Вербец, прощаясь, протянул руку. – Извини, мне надо идти на репетицию. Ты хоть подари мне свои книги, почитаю, о чём ты пишешь. Между прочим, мы с тобой отчасти коллеги. Я несколько лет отработал в Мурманском драматическом театре Северного флота и даже пьесу написал о подводниках, но её запретили. Члену Военного Совета не понравился длинный диалог офицера в момент поломки на лодке атомного реактора. Он написал красной пастой: «К постановке не разрешаю! В сложной ситуации офицер должен решение принимать мгновенно, а не разглагольствовать в течение десяти минут!». Прав-да, потом эту пьесу всё равно поставили, даже в нескольких театрах страны, и она имела большой успех.

– Здорово! – искренне порадовался я, – Качурин сказал, что вы тоже из Пензенской области?

– И ты оттуда?

И здесь мы нашли ещё одну точку соприкосновения. Я понял: «Пьесе – быть!»

– До свидания, Саша, я пошёл, а то мне ещё переодеться надо, грим кое-какой нанести.

Мы расстались, а я помчался реализовывать свою мечту.

Начались мои мытарства. Я писал, а он читал и браковал. Я снова писал, а он снова браковал, внушая каждый раз понятия об особенностях пьесы и драматургии в целом. Доказывать что-либо было просто невозможно и бессмысленно. Но я упорно продолжал писать, писать днём и ночью.

Каждый раз мне казалось: теперь всё сочиненное просто гениально и пьеса вы-зовет у всех восторг, – но в ответ слышал то же самое.

Так прошло чуть более года, а мечта так и осталась мечтой. С пьесой ничего не вышло, а радужные надежды рассеялись.

– Саша, – говорил Альберт Васильевич улыбаясь, – каждый вечер читаю твои рассказы. В них ты мастер, я от смеха просто рыдаю. Зачем тебе была нужна эта ненужная затея? Больше не терзай себя. Только время зря потратил. Не каждый писатель, даже самый одарённый, способен написать пьесу. Ведь в ней каждая фраза, каждое слово имеют определённый смысл. Тут нужен совершенно другой склад ума. Ты что-нибудь новенькое написал?

 
– Немного есть.

– Пришли на мою электронную почту. Хочу ознакомиться.

Занятый трудом праведным, я около года не заходил в Союз писателей.

– Что, Витальевич, принёс билеты на премьеру? И какого числа она состоится? Мне надо костюм погладить и цветы купить для автора, – заметил с хитрой улыбкой Качурин.

– Вам весело?..

– Я тебе сразу говорил, что не надо заниматься тем, чем не следует заниматься. Не расстраивайся. Садись к столу. У меня есть для тебя успокаивающие капли.
Он достал из шкафа начатую бутылку коньяка и уже порезанную колбаску. Мы молча выпили.

– Теперь ты понял, что это не так просто? Так бы все стали писать пьесы. Даже я! Пишешь рассказы, получаются – и пиши. Их и печатают, и читают. Славы ему захотелось… – он расхохотался.

С Альбертом Васильевичем мы продолжали встречаться, у нас были общие интересы, и нам эти встречи приносили обоюдную радость. Иногда мы созванивались и болтали, несмотря на его постоянную занятость. Не могу сказать, что за это время мы стали друзьями, но хорошими приятелями – точно.

Стремительно летело время. Я упоённо что-то печатал на компьютере, когда в начале декабря, вечером, что было само по себе необычно, зазвонил телефон.

– Вербец, – послышалось в телефоне.

– Узнал, Альберт Васильевич. Что случилось?

– Саша, ко мне завтра приходят гости, у тебя есть парочка смешных анекдотов?
Я рассказал. В трубке донесся смех.

– Подожди, я запишу, чтоб не забыть.

Было слышно, как он скрипит ручкой по бумаге.

– Спасибо, спокойной ночи, – и телефон отбился.

Я несколько раз ходил в театр смотреть на актера Вербеца, смотрел фильмы с его участием. Чужие судьбы он играл характерно, но со свойственной ему мягкостью.

Когда приходят газеты, я в обязательном порядке перед сном их просматриваю.

Открыв однажды «Вечерний Николаев», я обомлел. На последней странице в чёрной рамке был помещён портрет Альберта Васильевича Вербеца, значимого человека в Николаеве и Украине.

Вот несколько слов из некролога, разрывающего сердце пополам: «Совершенно неожиданно ушёл из жизни наш известный драматург, актёр Академического русского художественного драматического театра, заслуженный артист Украины Альберт Васильевич Вербец.

И мы с болью принимаем сей факт…

Мы не забудем его, пока в памяти – блестящие роли, сыгранные на сцене театра русской драмы на протяжении практически сорока лет. И помним его глубокие драмы, трагикомедии, сказки, которые шли в театрах бывшего СССР и всей Украины».

Мне о его кончине никто не сказал и не позвонил, и я, как христианин, гражданин и товарищ, не смог с ним проститься. Человека, а хорошего человека тем более, обязательно надо было проводить в последний путь, тем более приятеля, коллегу и земляка.

Он умер 14 декабря 2015 года на 72 году жизни, переполненный творческими планами и безудержной энергией.


Альберт Васильевич родился 18 марта 1943 года в селе Салтыково Салтыковского района (теперь это Земетчинский район) Пензенской области. Как шутил он: «Не было б в этот день Дня Парижской коммуны, я бы не стал появляться на свет».
Это было трудное для страны время, когда недосыпая и недоедая люди делали всё для фронта, для победы.

Отца Альберт Васильевич не помнил, он умер, когда сыну не было и трёх лет. Мама, Полина Петровна, была учительницей и работала не покладая рук с утра до ночи, в две смены, чтобы прокормить четверых детей. Старшая дочь в это время училась в Московском университете, а трое мальчиков жили с ней.

После смерти мужа Полина Петровна переезжает к родственникам в Липецк. Здесь Альберт оканчивает среднюю школу и в 1961 году поступает в Ростовское художественное училище имени М.Б. Грекова. С 1965 года актёр Вербец начинает свой долгий путь к Олимпу.

Он работает актёром в театрах Новочеркасска, Вологды, драматическом театре Краснознамённого Северного флота в Мурманске, Рязанском ТЮЗе.

Поначалу трудно складывалась его актёрская судьба. Работа в театре требовала большой самоотдачи. Несколько раз пытался уйти из актёрской профессии. Не получалось. Возвращался снова.

В 1975 году он переезжает в Николаев, где поступает на службу в Русский драматический театр. Сорок лет своей театральной деятельности Альберт Васильевич от-дал этому театру, вначале актёром, а затем и как режиссёр-постановщик. Здесь он про-служил до конца своих дней.

Поставил более десяти спектаклей в Николаеве, Киеве и Санкт-Петербурге.

В 1968 году Вербец увлекается драматургией. Первая же его драматическая новелла «Глубина» получила высокую оценку специалистов.

Окрылённый успехом, он за два года пишет ещё три пьесы.
 
Многие пьесы Альберта Васильевича переведены на украинский, белорусский, таджикский, английский языки. Все они увлекательны, здравы по смыслу и жизненно правдивы, а те, что написаны для детей, – смотрятся с затаённым дыханием. Герои пьес реалистичны, со сложными, колоритными и выразительными характерами, поднимающие актуальные проблемы нашей жизни.

В 1988 году Вербеца приняли в Союз писателей СССР. Рекомендацию для вступления в Союз писателей ему дали известная писательница Лина Костенко и знаменитый поэт Дмитро Креминь.

В 1991 году Альберт Вербец оканчивает Высшие литературные курсы Московского литературного института имени А.М. Горького. Учился вместе с Юрием Андруховичем, знаковой фигурой современного литературного процесса.

Жена Вербеца, актриса Светлана Борисовна Слобожанинова, – заслуженная артистка Украины. Сын Сергей работает в Москве.

В 1999 году Указом Президента Украины актёру Николаевского художествен-ного русского драматического театра Альберту Васильевичу Вербецу было присвоено почётное звание заслуженного артиста Украины.

21 апреля 2015 года в Центральной библиотеке имени М.Л. Кропивницкого города Николаева состоялся творческий вечер Альберта Васильевича и презентация его нового сборника пьес «Из ночи в ночь», которая вызвала у почитателей его таланта большой интерес. В солидном пятисотстраничном томе автор уместил семь пьес, написанных им в разное время: «Экипаж летучего голландца», «Голгофа», «Оливковое масло», «Груздевы», «Посвящение», «Новоселье» и «Из ночи в ночь».

На встрече в библиотеке звучали сцены из спектаклей театра и отрывки пьес автора в исполнении самого Маэстро и молодых актёров театра. Пелись песни, Вербец читал дружеские шаржи на своих коллег.

Собравшиеся, а их было очень много, это и актёры театра, и собратья по перу, друзья, родственники и просто люди, кто ценил и любил творчество этого актёра, тепло встретили выход в свет сборника его пьес.

Неумолкающие аплодисменты долго звучали в зале библиотеки в честь талантливого актёра и драматурга. А он стоял и беспрестанно кланялся, прижав руки к груди. По его щекам текли слёзы. Это были слёзы радости за проделанный труд и предчувствия скорого расставания.

У каждой пьесы автора за сорок пять лет бытия появилась собственная биография. «Экипаж летучего голландца» написан в 1971 году, на год раньше знаменитой «Утиной охоты» Александра Вампилова, которая стала, по мнению критиков, «первым театральным вызовом» авторитарной политической системе.

«Экипаж» Вербеца ходил в рукописи по театральным кругам Москвы и Ленин-града. Пьесу читали и хотели ставить Галина Волчек, Валерий Фокин, Игорь Влади-миров и Роман Виктюк.

Режиссерам хотелось взять текст в работу, но… все понимали, что в таком жест-ком виде любой «главрепертком» ставить её не разрешит. Владимир Оглоблин в при-ватном разговоре с автором с сожалением констатировал, что «Экипаж», возможно, разрешат лет эдак…через пятьдесят».

Непростая судьба и у философской драмы «Голгофа», в которой автор с личностных позиций трактует земную трагедию Иисуса и Марии Магдалины, и у саркастичной феерии «Из ночи в ночь», и у фантасмагории «Новоселье».

Философская драматургия Альберта Вербеца для сегодняшних зрителей обретает новую актуальность и позволяет сохранять оптимистический настрой в наше сложное время.
Непростая биография пьес Альберта Вербеца созвучна жизни самого драматурга.

В историю драматургии и театра навсегда вошли такие произведения А. Вербеца, как «Восьмое чудо света», «Новоселье», «Экипаж Летучего Голландца», «Дорога из Черного царства», «Голгофа», «Марья-краса – Золотая коса», «Избушка на курьих ножках», «Из ночи в ночь», «Каменный цветок» и другие.

Среди лучших его сценических работ: Вурм («Коварство и любовь» Фридриха Шиллера), Илья («Последний срок» В.Г. Распутина), Розенкранц («Гамлет» Уильяма Шекспира), Ондра («Мать» Карла Чапека), Юлий Цезарь («Игра теней» Юлиу Эдлиса), Сесил («Ваша сестра и пленница» Людмилы Разумовской), Чебутыкин («Три сестры» А.П. Чехова), Шпак («Шельменко-денщик» Г.Ф. Квитки-Основьяненко), Тоби Белч («Двенадцатая ночь» Уильяма Шекспира), Лоренцо («Верона: Еще одна история любви» Г.И. Горина), Серебряков («Дядя Ваня» А.П. Чехова), Епиходов («Вишневый сад» А.П. Чехова) и многие другие.

Сыграл он несколько небольших ролей и в художественных фильмах: Сидор Карпович («Анка с Молдаванки»), Николай Кузмич («Пляж» Россия, Украина), шахматист («Одесса-мама», Украина), пастух, чех («Разведчики: Последний бой»), Панферов («Сильнее огня»).

Альберт Васильевич подарил мне свою книгу с дарственной надписью. После этого мы с ним больше не встречались, лишь только один раз разговаривали по теле-фону.

И ещё у меня есть фотография, на которой Альберт Васильевич и я, стоим в холле Центральной библиотеки имени М.Л. Кропивницкого, тесно прижавшись друг к другу, два земляка, единомышленника и друга.
 
Светлая память тебе, дорогой Альберт Васильевич!

Свою доброту и пламенное сердце ты всегда отдавал людям!