Математика как средство обольщения

История эта произошла со мной поздней весной, в конце седьмого класса.
В нашей Павловской Средней Школе каждый предмет преподавался в своем кабинете, который был оборудован с большой любовью.
В кабинете математики на видном месте, под потолком висел транспарант с знаменитой фразой Гаусса о том, что математика - царица наук. А царица может всё… или почти.
В этом я убедился на личном примере, когда математика помогла мне (в чём бы вы думали?) - в обольщении противоположного пола!

Про пацановские законы и весну

Но перед тем, как я перейду к описанию моих порочных действий, я хотел бы для читателей, не живших со мной рядом в те годы, дать описание нескольких важных моментов, без которых история будет им совершенно непонятна.

Про значение слова «пацан» в то время я подробно пишу в байке «Привет, Никак!». В 90-х годах этим термином стали обозначать бандитов. Но тогда это слово обозначало «настоящих» подростков, не хлюпиков и не отличников-очкариков, а пацанов, воспитанием которых занимается преимущественно общественная среда на улице со своими законами и ценностями. Так вот, в этой пацановской среде близкие отношения с противоположным полом, как-то совместные игры, совместные походы в школу и из школы, не говоря уж о походах в кино, считались зазорными.

Соседок моего года рождения и меня не было.
Сестёр у меня тоже не было. Это обстоятельство, кстати, служило предметом зависти моего друга детства Серёги, который часто горестно повторял: «Какой ты Витька счастливый, что у тебя старшей сестры нет!».
Ирина, его сестра, была старше его года на четыре и спуска Серёге не давала.
Однажды она стала лупить Серёгу на моих глазах. Я храбро бросился на помощь другу, но получил такую оплеуху и вдобавок такой визг Ирки, что, бросив друга на милость победительницы, позорно бежал из их дома.
В общем, один из основных пацановских законов: «Не водиться с девчонками!» соблюдать мне в то время было совсем не сложно. Неизбежные минимальные телесные контакты с одноклассницами на уроках физкультуры и на спортивной секции, которую я тогда посещал, в расчёт не принимались.

Но тут… пришла весна. В мире что-то поменялось, непонятно что. То ли запахло чем-то, то ли излучения из земли какие-то попёрли. Пацаны класса как-то вдруг по-новому увидели своих подруг по партам.
А те и вправду изменились. Пренебрегая запретами, некоторые стали подводить чёрным карандашом брови. Делали они это ужасно, себя уродовали, а вот поди ж ты…
А ещё у многих из них округлились и налились соком женские формы. Это было пока мало заметно и пугало обладательниц форм, но поди ж ты…
А самое неприятное - они как-то разом выросли и окрепли, а мы остались прежними. На уроке физкультуры при построении по росту только один Валерка-Штырь стоял среди подросших девочек класса, а мы, малявы, стояли в арьергарде.
Девочки перешли в другую лигу и уже принимали знаки внимания от старшеклассников.
(Тут я чуть-чуть отвлекусь и сообщу, что в нашем посёлке большинство свадеб игрались между вернувшимися из армии дембелями и подросшими за время их отсутствия школьницами. Разница в возрасте супругов в несколько лет замечательно срабатывала десятилетия спустя при выходе на пенсию. Супруги выходили на пенсию в разном возрасте, мужчины в 60, а женщины в 55 лет, но нередко почти одновременно).
Короче говоря, пришла весна, и пацаны обнаружили в себе какое-то влечение к ставшим внезапно на полголовы их выше одноклассницам, а те не знали, как им с этой пацанвой себя вести.
А ещё у них появились новые собственные интересы. К тайнам, реинкарнациям, телепортациям и прочей мистике. Они тихонько об этом шептались и снисходительно посматривали на нас, пацанов, которым эти тайны были чужды.

Вот в такой атмосфере началась и происходила история, которую я хочу здесь поведать.
А началась она с того, что я узнал Секрет. Он меня жёг изнутри. Я чувствовал себя магом, и мне хотелось срочно продемонстрировать свою магию на каком-нибудь медиуме.

Огорчение

В качестве оного я выбрал друга детства и соседа Серёгу. Моя магия предполагала от медиума твердое умение делить в уме шестизначные цифры на двузначные. Этого я от Серёги ожидать не мог. Поэтому я решил несколько упростить его задачу и позволить делать эти действия на бумажке.
Придя к Серёге и, еле сдерживая себя, поболтав о пустяках, я как бы между делом заявил:
— Я, кстати, немного научился мысли разгадывать.
— Врешь! - ожидаемо отреагировал Серёга.
— Ну пока не все, а только которые с числами связаны.
— Ну какие например?
— Ну вот напиши на бумажке, чтобы я не видел, какое-нибудь число из трёх цифр.
— А 149 можно? Это мой рост - похвалился Серёга, намекая на то, что я ниже его на три сантиметра.
— Можно было бы, если бы ты не сказал! Теперь новое придумывай!
— Придумал, — сказал Серёга и, отойдя в дальний угол комнаты к столу, написал что-то на обратной стороне тетради. И перевернул тетрадку.
— Иди сюда, — приказал я.
— Ну, — заинтересованный, Серёга подошёл.
— Гляди мне в глаза!
— А может тебе по шее дать? Что ты раскомандовался, как следователь в кино!
— Ладно, достаточно. Иди назад и пиши.
— Ага, а ты отсюда подсматривать будешь?
— Да я спиной к тебе повернусь!
— Ну ладно. — Убедившись, что я на своём стуле сижу к нему спиной, Серёга спросил: — а что писать то?
— А ты возьми и три твоих цифры и в том же порядке снова справа припиши. Вот было у тебя, твои 149, а станет 149149.
— А у меня уже не 149.
— Да я знаю, это к примеру только!
— Справа места нет писать, — сообщил Серёга.
— Тогда слева напиши, — начал закипать я.
— Написал, — отрапортовал Серёга.
— А теперь на 13 подели.
— Зачем?
— Да в этом вся соль фокуса! — я начал выходить из себя.
— Так это фокус у тебя? А ты говорил мысли отгадывать научился.
— Да я это так, к слову сказал. Дели!
— Не делится, — удовлетворённо сказал Серёга, видимо, получив внутреннее подтверждение, что я мысли разгадывать всё-таки не умею.
— Да как не делится! Не может не делится! — почти заорал я. Попробуй ещё раз!
— Нет, не делится! — уверенно заявил Серёга.
— Я, окончательно разозлённый, подскочил к Серёгиной писанине и, пересчитав, в сердцах сказал ему:
— Я могу мысли только у людей отгадывать, которые арифметику за пятый класс хотя бы на тройку знают! Не получится у нас с тобой мысли отгадывать! — и, разочарованный, пошёл домой.

Обольщение

На недолгом пути до дома я перебирал в уме близко живущих одноклассников и друзей, к кому можно было бы сходить, чтобы продемонстрировать своё новое умение. Но случай распорядился по-другому: из-за угла вышла Лидка (все имена одноклассниц в этом рассказе изменены).

Лидка была «свой парень». Росла она, как и большинство из нас, в «рабоче-крестьянской» семье, не была ни выбражулей ни кисейной барышней. В босоногом детстве она играла с нами, пацанами, в «войну» и в футбол на песке, если её приглашали. А потом у неё проявились незаурядные спортивные способности. На этапе младшешкольничества она «делала» моих сверстников и сверстниц по всем мыслимым видам спорта. Мы вместе с ней ходили какое-то время на спортивную секцию, пока тренер не посоветовал мне не тратить больше на это время, а заняться тем, к чему у меня больше способностей. За что я ему по сей день благодарен.
В общем, Лидка была «свой парень».

И потому увидев её, я ей сразу предложил:
- Лидка, хочешь в научном эксперименте участвовать?
- А это не больно? - спросила она на всякий случай, но было видно, что ей уже интересно.
- Нет. Это эксперимент про передачу мыслей… - успокоил я. - Ты ведь в уме хорошо считаешь?
- Да вроде ничего.
- Ну тогда загадай три цифры и у себя в голове запиши друг за другом…Готово?
- Готово,  - подтвердила Лидка, концентрируясь.
- Что мы с тобой посреди улицы стоим, садись на скамейку, - предложил я, указывая на недавно освободившуюся из-по снега скамейку у нашего забора. - Сейчас сложнее будет.
- Сильно? - затревожилась Лидка.
- Нет. Не сильно. Ты свои три цифры в голове держишь?
- Держу.
- Вот. А теперь мысленно их снова справа припиши. Ну например было у тебя 324, а станет 324324. Понятно?
- Понятно, - подтвердила Лидка. - А эксперимент-то твой в чём состоит?
- А сейчас я эти цифры от тебя узнаю. - Я сел рядом с ней на скамейку. - Думай про свои цифры и смотри мне в глаза, сказал я, а сам стал пристально всматриваться в её оба глаза.

И тут что-то произошло. Лидка густо покраснела, да и я почувствовал себя не в своей тарелке. Я понял, что вот так, посреди этой весны и сосулек смотреть в её глаза мне трудно.
- Наверное с первого раза не получится, - зачем-то я начал тянуть резину.
- Наверное тренироваться надо, - согласилась Лидка.
- Пойдём запасным путём. - сказал я. - Узнаем результат по пульсу.
- Давай, согласилась Лидка, расстегнула верхнюю пуговичку на своём пальтишке и приспустила шарфик с шеи.

Такое её действие наверняка удивит читателя, а возможно кто-то из них даже расценит этот её жест неправильно. Но всё дело в том, что на упомянутой спортивной секции для оценки восстановления детского организма после тренировочных нагрузок наш тренер заставлял нас считать пульс. Пацаны начали быстро щеголять друг перед другом и безбожно пульс занижать. Тогда тренер постановил, что пульс надо мерять в парах, друг- другу, как правило - в паре мальчик-девочка (девчонки врать не будут!). И мерили мы его для точности не на руке, а на шее, на сонной артерии. Так что жест Лидки был своего-рода рефлексом.

Я положил свои холодные пальцы на выделяющуюся на её тонкой шейке синюю линию. Лидка вздрогнула, но потом уселась на скамейке ровно и глубоко задышала, как учил тренер. Ни до, ни после этого «эксперимента» ничего «такого» у нас с Лидкой не было. Даже с танцулек я её потом, насколько помню, не провожал ни разу. Но эти пара десятков секунд моего измерения её пульса стали какой-то сладкой мукой. Мы оба чувствовали, что как бы ток бьёт через эту самую артерию. Мои пальцы к её шейке как приклеились и не хотели с ней расставаться.

Наконец я оторвал свои пальцы от пульсирующей артерии и пришёл в себя. Надо блефовать дальше.
- Измерил? - доверчиво спросила Лидка.
- Измерил - уверенно ответил я.
- И сколько?
- 11, 13 и 7, - опять  уверенно заявил я.
- Такого пульса не бывает - возразила Лидка.
- Это не пульс. Это трансцендентальные числа, - приврал я, сам толком не зная, что это за числа.
- Какие? - удивлённо спросила Лидка, явно заинтересованная, как я их услышал в её пульсе.
- Неважно. Ты своё шестизначное число в голове держишь, не потеряла?
- Нет - ответила Лидка. Держу, не потеряла.
- Дели его на 11. Но не ошибись.
- Поделила.
- А теперь на 13.
- Готово.
- А теперь на семь! - уже полностью придя в себя, с интонацией фокусника произнёс я.
- Готово, - ответила Лидка.
- Ну, тебе это число никакое другое число не напоминает?
- Нет, - сначала ответила она, но потом спохватилась: - Я загадала 135 (я столько в высоту вчера прыгнула), и получилось 135! Вот здорово!
- Наука! - авторитетно подтвердил я. - Ну ладно, некогда мне. Дел полно. Пока! - попрощался я с Лидкой и открыл калитку нашего дома.

На следующий день на большой перемене девушки нашего класса собрались в углу классной комнаты, чтобы посекретничать. Со стороны их группка напомнила мне рой диких пчёл, выбравших ветку дерева в качестве промежуточной остановки. Вроде бы все маленькие, а подойди, тронь - потом долго будешь жалеть. Поэтому никто и не подходил. Было видно однако, что внутри круга стоит Лида и, немного краснея, что-то рассказывает. Когда она закончила, девушки в круге почти разом повернулись и десяток пар глаз с неумело подведёнными ресницами уставились… на меня. Предметом дамского интереса я до сих пор не был, и потому инстинктивно повернулся, чтобы понять, кто из наших классных красавцев стоит за моей спиной, вызывая столь внезапно вспыхнувший девичий интерес. Но никого не было…

Блеф

Это обстоятельство не прошло незамеченным и живо заинтересовало моего друга, соседа по парте и тёзку Витю.
- Чего это они? - спросил он, подсаживаясь за парту.
- У них спроси! - огрызнулся я. Витя и правда пошёл спрашивать, но прозвеневший звонок не ему дал осуществить его намерения.

Но он был настойчив и последователен в своих изысканиях и уже на пути домой после школы по итогам своих расследований спросил:
- Ты зачем бедную доверчивую девушку обманул, что можешь чужие мысли отгадывать?
- Ты это про Лидку? - спросил я.
- Да, про неё.
- Я не гадалка на базаре, и мысли не отгадываю. Я их узнаю научным методом со стопроцентной точностью - отпарировал я.
- Врёшь - коротко резюмировал своё отношение к моему заявлению мой друг.
- Спорим?
- Спорим! На что?
- Дашь мне на неделю костяшку с «Голубыми гитарами» - предложил я.

Современная, испорченная социальными сетями и стримингом молодёжь разумеется не знает, что такое «музыка на костях» и поэтому мне придётся сделать небольшое пояснение.
В то благословенное время CD и DVD ещё не были придуманы, магнитофоны уже существовали, но были очень дороги. В качестве средств записи и воспроизведения музыки служили пластинки. Выпуск пластинок был государственной монополией и этим занималась фирма «Мелодия». Но существовал чёрный рынок пластинок, которые изготавливались кустарным методом на плёнке от старых рентгеновских снимков. Вот о такой пластике и идёт в нашем диалоге речь. Что же касается «Голубых гитар» - то так называлась модная в тот год среди молодёжи группа, хотя в то время такие музыкальные коллективы называли Вокально-Инструментальный Ансамбль.
- Ты проиграешь, - уверенно заявил Витя, - но всё равно - что ты дашь, если проиграешь? - заинтересованно спросил он.
- А я тебе дам на неделю свою большую пластинку «Песни советской эстрады”! - пафосно изрёк я.
Вообще-то это была моя единственная пластинка. Стоящих пластинок в павловском магазине культтоваров не продавали вообще. Пластинки в магазин хоть и в небольшом количестве, но всё-же поступали, но… расходились, как тогда говорили, «под прилавком» - т.е. продавались родным и знакомым продавцов.
Моя пластинка досталась мне от старшего брата, который заезжал в родной дом после работы в студенческом стройотряде. Где-то в пути он купил эту пластинку, дал её послушать своей однокласснице, а та вернула её, уже когда брат уехал из Павловска.
- Ну ладно. Договорились, - неохотно согласился Витя.

Витя жил недалеко от школы, и мы направились к нему домой, поскольку мне надо было захватить у него книжку.

- Нет, ну как ты можешь отгадать мысли? Нельзя их отгадать! - горячился он.
- Твои просто отгадать. Ты всё время про Нинку думаешь, - провокационно поддел друга.
- А вот и не отгадал! - горячо возразил он. При этом осталось непонятно, то-ли он согласился с моим тезисом, то-ли не заметил подкола. - Сейчас я думаю про что-то, - горячился он. - Пусть даже ты отгадаешь, про что я думаю, а я просто скажу, что я про другое думаю. И ты проиграл! - чистосердечно признался он в своих намерениях.
- Повторяю, - назидательно ответил я. - Я не отгадываю, а узнаю мысли. Строго научным методом. - К этому времени мы уже зашли в Витину квартиру.
А вот и судья сидит! Здорово Вовка! - поприветствовал я Володю, брата Вити, который был старше нас на два года.

Витя коротко, но горячо пересказал брату суть нашего спора. Тот сначала дежурно пожурил младшего брата за то, что тот спорит насчёт их общего достояния - пластинки на костях, но согласился с ним в том, что дело верное, и что мысли никто не узнает, и я, конечно, проиграю. Втроём мы обговорили все детали спора, и Володя согласился выступить в качестве судьи.

И вот началась процедура узнавания мыслей. По моей команде Витя загадал и написал на бумажке, не показывая мне, три цифры. Бумажку он передал Володе. После этого он сел на стул в центре комнаты. Я подошёл к нему и простёр руки над его головой, театрально закрыв глаза.
- Представь себе те цифры, которые ты написал на бумажке! - вещал я. - Представь, что они на стене красной краской написаны! - А сам в это время водил на некотором удалении своими ладонями вокруг его головы.

В это время в квартиру зашла бабушка братьев, очень живая и весёлая старушка. Она была подслеповата и не разглядела издалека толком, что мы с Витей делаем. Происходящее она проинтерпретировала по-своему, посоветовав мне:
- Правильно, Витя, врежь ему окаянному по шее, совсем от рук отбился! Ничего по дому делать не хочет! Ни на что у него времени нету!
- Мы тут, бабушка, научный эксперимент проводим! - отрезал младший внук.
- Эксперимент? - а что это такое? Ну да ладно, делайте что хотите, про уроки только не забывайте!" - посоветовала старушка и прошла на кухню греть обед внукам.
- Ну что, по новой начнём? - спросил Володя.
- Да нет, я формулу уже уловил.
- Какую формулу? - заинтересовался он.
- Сами числа напрямую пока узнавать не получается, - начал я своё объяснение.
Но удаётся узнать формулу, которая позволяет узнать загаданные числа.
- Врёшь ты всё, - дежурно прореагировал испытуемый.
- Сейчас увидим, - не обращая внимания на провокационный вывод сказа я.
- Значит так, товарищ судья - обратился я к Володе, - он там три цифры написал на листочке, правильно?
- Правильно, - подтвердил Володя.
- Припиши эти же три цифры в том же порядке справа, чтобы в линейку у тебя шестизначное число получилось. Готово?
- Готово.
- Подели это число на 13.
- Поделил.
- Подели на 11.
- Поделил.
- Подели на 7.
- Поделил, - ответил Володя как-то озадаченно.
Не давая ему опомниться, я командовал дальше:
- Первую и третью цифры последнего результата сложи. Сколько это будет?
- Пять - ответил Володя.
- Вторую и третью цифру сложи, сколько будет? - нажимал я.
- Восемь.
- Из первой цифры третью вычти, сколько будет - уже на выдохе спросил я.
- Один.
- Да, Витя, - я укоризненно посмотрел на друга. - Рано тебе о таких вещах думать!
- Ты зубы не заговаривай, а ответ давай! - не сдавался он.
- Ты задумал: три, шесть, два! - Пафосно выдал я.
- А вот и нет! - радостно взвился Витя. - Я задумал 211!
- Нет, братка, рассудительно вставил Володя. - Вот смотри, что ты написал, - сказал он и показал написанное братом. Там стояло: 362.
- Ну это я написал, - горячился Витя, но когда он мои мысли с головы руками снимал, я про 211 думал. Чтобы тебя обмануть…- чистосердечно признался он, одновременно виновато и плутовато посмотрев на меня.
- Ах как нехорошо! - немного театрально возмутился я. - Но всё равно, товарищ судья…- обратился я уже к Володе, - спор выигран честно, прошу вручить победителю приз.
- Да, всё по правилам, - согласился Володя и подал мне с полки лежавшую там «костяшку». - А от тебя в семье одни убытки! - повторил он свою дежурную фразу, обращаясь к младшему брату.
Я бережно вложил пластинку между листами альбома для черчения, положил альбом в сумку и пошёл домой.

Возможно для некоторых читателей нужно пояснить мою колкость по поводу числа 362. Дело в том, что в то время столько - 3 рубля 62 копейки, стоила бутылка водки.

Эпигонство

Следующие дни, вернее перемены следующих учебных дней характеризовались повышенным интересом к моей персоне со стороны девичей половины нашего класса. К тому же наши девочки незадолго до этого хором научились «стрелять глазами» или «строить глазки», как тогда говорили. Совершенно случайно я подслушал и формулу, как это надо делать: «В угол, на нос, на объект». Так описывалась на их языке траектория движения глаза этого кокетства. А я то думал это естественное, инстинктивное женское движение!
Так вот, я стал так часто становиться этим самым объектом, что по этому показателю переплюнул всех красавчиков класса. Но я не давал закружиться своей голове от такого успеха. Это всё математика, а не я сам. Мои прыщи на лице никуда не делись, а только добавились с весной (впрочем, как и у большинства одноклассников и одноклассниц), я по-прежнему был один из самых маленьких в классе да и вообще… Это просто весна… и математика.
Маховик событий раскручивался дальше. Вскоре на комсомольском собрании, которое происходило в актовом зале школы, слева и справа от меня уселись две наши первые красавицы - Марина и Лиза (напомню, имена всех одноклассниц в моих рассказах изменены), которые на тот момент были в мире и вместе дружили против Лены, которая тоже претендовала на этот титул. Это было очень необычно. Марина даже взяла меня под локоть и прижав коленку в своём чулке к моей штанине тихо предложила:
- Витя, давай математикой вместе позанимаемся, ты меня научишь…
- Ага, у меня по последней контрольной трояк а у тебя пятёрка! - искренне удивился я. - Кто кого учить должен?
- Да, нет, - ворковала Марина, - эксперименты на мне проведёшь.
- Не мешай доклад слушать! - отрезал я и отстранился от Марины. И вовремя, поскольку сидевшая впереди и сбоку сотрудница райкома комсомола уже начала строго на нас посматривать.

Одним словом, девичий интерес и их желание попробовать на себе математический эксперимент, который они почему-то стали называть телепатическим, нарастал буквально не по дням, а по часам. А я от дальнейших экспериментов категорически отказывался.
Но, как говорит народная мудрость «свято место пусто не бывает» и, как вторят им классики экономической науки «спрос рождает предложение». В справедливости этих тезисов я убедился на следующий день перед первым уроком.

Зайдя в класс, я увидел в его дальнем углу стайку наших девочек, окружавших парту, за которой сидела всё та же Марина, а около парты стоял мой друг Витя и с полузакрытыми глазами проделывал обтекающие движения вокруг её головы. Девочки смотрели на пассы Вити затаив дыхание и, казалось, все как одна, желали оказаться на месте Марины.
Мою методику он перенял не полностью. Точнее сказать, он её максимально упростил, выбросив напрочь из неё всю математику, зато расширив новыми вопросами и ответами. Как я уже упомянул, он с полузакрытыми глазами водил руками вокруг головы Марины, бубня себе под нос какие-то слова и усиливая свой голос на словах «телепатия», «парапсихология», «телепортация», «тонкие гравитационные волны».
При этом краем глаза Витя с удовлетворением отмечал, как внимают каждому его слову стоящие вокруг девочки и даже Маринка, вопреки своему обыкновению, над ним не ехидничает.
На его месте я бы лучше обратил внимание на стоящего в дальнем углу Вована, который, непроизвольно сжав кулаки, с напряжением на лице наблюдал эту сцену. Вован уже тогда «бил клин» под Марину. Вскоре он начнёт провожать её из школы домой и через некоторое время даже носить при этом её портфель, что по павловским понятиям тогдашнего времени практически приравнивалось к тому, что в любовных романах называли помолвкой.
А Витя иногда прерывал своё бормотание и громко спрашивал Маринку:
- Так, любимый певец у тебя - Ободзинский. Правильно?
- Правильно. - Соглашалась Марина.
Побормотав ещё немного и поводив руками вокруг Маринкиной головы, Витя как-бы выходил из транса и опять спрашивал:
- А твой любимый актёр - Тараторкин. Правильно?
- Правильно, - удивлённо согласилась Марина. Но ей видимо уже наскучило просто сидеть и слушать Витино бормотание и она перехватила инициативу. - А любимый цветок мой отгадай!
Витя не подал вида, что вопрос застал его врасплох и, после нескольких движений рукой у затылка Марины и повторений своих заклинаний про телепатию и левитацию выпалил:
- Твой любимый цветок - георгин! Правильно?
- Нет! - азартно ответила та. И продолжила игру: - а кто мой любимый композитор?
Витя интенсивней прежнего задвигал руками вокруг её головы, продолжая бормотать себе под нос какие-то слова. И, видимо решив рискнуть, выдал:
- Любимый композитор - Бабаджанян! Так?
- Сам ты Бабаджанян! Я в музыкальной школе учусь! - начала сердиться Марина, как бы проводя тем самым линию между собой и Витей. - И вообще, что ты мне голову гладишь, причёску портишь! - уже зло добавила она, вставая.
- Шарлатан ты, а не телепат! - авторитетно заявил Демьян, тоже наблюдавший эту сцену. Что всё девчонки Ободзинского любят, это все знают. А что у Маринки над столом портрет Тараторкина висит, мы с тобой оба вместе видели, когда к ней за заданиями заходили! - подбросил он дровишек в костерок растущей неприязни коллектива класса к самозваному магу-волшебнику. - А так ты не одного вопроса отгадать не можешь! - резюмировал он.
- А Витя Сиротин всё совсем не так делал, а по науке, - добила Витину репутацию как мага, Лидка. - И у него всё получалось…- многозначительно добавила она.

В общем, дешевое Витино эпигонство хоть и принесло ему успех среди девочек нашего класса, но очень непродолжительный, можно сказать мимолётный. Хотя, по его словам, его сеансы были тепло встречены девочками в параллельном классе. Правда, прямых доказательств тому он предоставить не смог.


А мои акции от этой его попытки только подскочили. Ничего не предпринимая, а только отказываясь от дальнейших сеансов и приговаривая иногда глубокомысленно «Математика - это царица наук!» я поднимался по лестнице славы.
Но судьба, как всегда, подставила мне на этом пути подножку…

Я - циферблат

Незадолго до описываемых событий перед просмотром кинофильма, в киножурнале «Новости дня» (киножурналы перед началом показа художественных фильмов в то время показывали не только в СССР, но и в Америке, Германии и других странах), я видел сюжет из Японии.
В каком-то японском городе раз в год на рыбный рынок принимали новых молодых сотрудников. Одним из приёмных экзаменов был такой. В условный день и час экзаменуемые выстраивались в центре привокзальной площади. По команде очередной экзаменуемый должен был взять в руку рыбину и громким криком объяснить её достоинства … большому циферблату часов, висящих под крышей здания вокзала.
Посмотреть на это зрелище собирались толпы людей. Они громко смеялись над экзаменуемыми, их товаром и их попытками. Считалось, что только тот, кто сможет преодолеть себя, свой стыд, стерпеть и игнорировать все насмешки публики - только тот может быть настоящим продавцом рыбы.

В следующем эпизоде этой истории роль циферблата играл я, а роль преодолевающего себя японца - Надя.
Надя училась в параллельном классе и я про неё ничего не знал, кроме того, что она давным-давно пару раз приходила на математический кружок, куда ходил тогда и я, но быстро оставила это занятие в связи с отсутствием успехов. Волны полового созревания, уже омывшие большинство  одноклассниц, её пока не коснулись и она была маленькой, хрупенькой, очень застенчивой девочкой. Застенчивость её усугублялась тем, что Надя сильно картавила, и потому в основном помалкивала.

После последнего урока мы вывалили из класса и увидели стоящую у нас на дороге Надю.
Она, глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, сделала шаг мне навстречу и, уставив на меня свои полные тревожного трепета глазки, протараторила: «Витя, покажи мне свою телепатию!».
Моим первым желанием было её отшить, как до этого я отшивал игривые предложения своих пубуритирующих одноклассниц. Но это было не то. Надя стояла передо мной, даже при моём небольшом росте смотря на меня снизу вверх, смотря как-то по-детски просяще, уже внутренне сожалея о своей дерзости, но с какой-то надеждой.
Я понял, что если я сейчас откажу ей, она убежит в самый дальний класс, забьётся в угол и будет реветь, пока техничка не выгонит ее домой. А то и ещё хуже, откроет запечатанное на зиму окно и спрыгнет с третьего этажа на расчищенную от снега асфальтированную дорожку.
И я сдался. Я сказал: «Пойдём, покажу».

Мы зашли с ней в ближайший класс и я плотно закрыл за нами дверь, в которую уже засовывали свои любопытные носы удивлённые таким моим поведением одноклассницы.
Усадив её за парту, я сказал её:
- Я тебе всё расскажу, только обещай, что ты никому это не расскажешь. Говори, что это тайна эксперимента. Обещаешь?- строго спросил я её.
- Обещаю! - поспешно махнув в знак согласия головой, ответила она.
- Нет здесь никакой магии и телепатии. Это просто математический фокус, - начал объяснять я.
Я объяснял, а Надя начинала как-то меняться. На её лице появилась отсутствующая, самодовольная улыбка. Она и уселась как-то по-другому. Вальяжнее, смелее.
- Ты меня слушаешь вообще-то? - разозлился я.
- Да всё я поняла! - даже как-то снисходительно улыбнулась она мне.
Она достала из своей сумки листок бумаги и авторучку (они тогда только появились) и показала мне на бумажке свой пример.
- Ну всё верно, - согласился я.
- Ну спасибо тебе, - ответила она механически, смотря куда-то поверх меня. - Я пойду.
- Иди, - ответил я.

За пару лет до этого, летом, сидели мы с другом Серёгой на берегу нашего пруда, недалеко от нашего дома, там, где дно болотистое и много подводных растений. Сидим мы с Серёгой, обсуждаем свои насущные вопросы и смотрим - прямо на нас из воды выползает какой-то подводный таракан. Какой-то страшный, противный. Таракан хоть и не быстро, но уверенно вылез на берег и начал ползти от воды, пока не встретил растущий у воды куст. Таракан залез на ветку и начал на ветке греться. Солнце припекало, а таракан на наших глазах как-то иссыхал. А потом и вовсе на спине треснул.
Длился этот процесс долго, почти целый день. Мы с Серёгой, разумеется не весь день на таракана смотрели, свои дела делали. Но через часок к кусту подбегали.
Так вот, трещина на спине таракана расширилась. Оттуда выперло что-то гибкое, вроде толстой проволочки и какие-то прозрачные листики. А потом появилась головка с глазками-бусинками и мы увидели - стрекозу!
Расправив и подсушив крылья, красавица-стрекоза на нас ещё раз посмотрела и улетела.

Вот и с Надей произошло что-то подобное. В класс за мной зашла маленькая серенькая мышка. А когда через несколько минут дверь открылась, оттуда гордой походкой вышла будущая женщина. Она уже знала, что она подрастёт и станет ладно сложенной девушкой. Свою картавость она победить не сможет, но придаст ей такой натуральный шарм, который будет сводить с ума её поклонников. А поклонников в неё, особенно в студенчестве, будет много. И ей будет из кого выбирать. И она выберет правильного.

Но всё это будет позже. А пока любопытные Варвары, ждавшие у дверей исхода эксперимента, поначалу даже отпрянули, увидев такую метаморфозу. Светка, лучшая подруга Нади, первая освоилась с её новым обликом и бросилась расспрашивать:
- Ну как там, телепатия то?
- Нет никакой телепатии, только чистая математика, - как-то между делом, как-бы думая о чём-то своём, ответила Надя.
- Да ты расскажи, как…
- Нет, не могу, - отрезала Надя. - Тайна эксперимента. Я слово дала.
И она пошла по коридору гордой походкой, широко расправив плечи, удаляясь от меня, стоящего в дверях класса и от группки ждавших развязки моих одноклассниц.
И я понимал, что я здесь не при чём. Это просто весна. Это просто Солнце топит снег. Это как с той стрекозой, просто пришло время. А я оказался свидетелем метаморфозы.

Я - Казанова

Но колкие, очень недружелюбные взгляды некоторых моих одноклассниц быстро развеяли это романтическое настроение. Под уничтожающими взглядами этой коллективной Кармен мне стало как-то зябко. Ничего хорошего эти взгляды не предвещали.
И моё предчувствие меня не обмануло. Дело закончилось «групповухой»…

Произошло это на уроке физкультуры, вернее когда он уже окончился. Спортивный зал в тогда новом здании нашей школы был построен относительно большой и на том уроке мальчики занимались силовыми упражнениями в одной его половине, а девочки со скакалками и мячиками - в другой.
Когда прозвенел звонок, мальчишки быстро убрали маты и убежали в раздевалку, а у девочек работы было больше и они все были заняты складыванием спортинвентаря. Кроме упоминавшийся выше Лены, которая на тот момент была в состоянии перемирия с также упоминавшимися Лизой и Мариной.
Она окликнула меня, когда я уже почти покинул зал, подошла и завела волынку с просьбой провести эксперимент и с ней. Я отнекивался, как мог, и сам не заметил, как оказался окружён плотным кольцом одноклассниц, которые стали на меня буквально наседать с претензией, почему это я провёл сеанс с Надькой из соседнего класса, а не с ними.
Я оказался в окружении крепких, разгорячённых недавним спортом девичих тел. Одноклассницы были на полголовы а то и больше были выше меня, их тела как-то приторно-сладко пахли. А они все одновременно что-то возбуждённо верещали.

Мне припомнился рассказ моего друга Серого (такая была у него кликуха). Серый жил на окраине Павловска и вокруг него жило сразу несколько одноклассниц. Как-то, идя из школы, он догнал их стайку. Куртуазный разговор не заладился и Серый сам потом не мог вспомнить, почему он назвал своих одноклассниц коровами.
«Коровы» в ответ на это повалили Серого в сугроб и…
Я слышал от Серого эту историю несколько раз в разных вариантах. Если сравнивать варианты рассказа с шахматными партиями, то дебюты всех партий были одинаковы - девчонки повалили Серого в сугроб. А вот миттельшпили и эндшпили в партиях-историях сильно различались в зависимости от аудитории. На одном конце спектра вариантов девчонки стали бить Серого портфелями и отбросили далеко, там где снег был по пояс шапку и портфель Серого. После чего бросились бежать. Без шапки и портфеля догонять их Серый не стал, а только пригрозился каждую по отдельности подловить на пути в школу или из школы и засунуть в сугроб по пояс голов вниз. Он пытался несколько дней исполнить свою угрозу, но обидчицы всегда ходили стаей, а Серый нападать на стаю не решался.
Но это брутальный вариант рассказа Серого. Игривый вариант заключался в том, что девчонки и сами, вслед за Серым, повалились в снег и они в сугробе весело покувыркались, правда набрали этого холодного, мокрого снега и в пимы и за шиворот.

Кто-то, быть может, прочитав это, сгоряча осудит Серого. Вот мол брехун, то так, то так рассказывает. И будет глубоко неправ. Умение слега приврать, «повариировать» рассказ о простом случае, превратить это в байку - глубоко ценимое в то время на Алтае умение.
Я и позже замечал. Попадешь на застолье, в новую, незнакомую кампанию. Подопьют мужики, хвалиться начинают. Рыбалка, автомобиль, если рядом слушательниц нет - про успехи с женским полом. А один вроде и про это же, а вот не так рассказывает. Вроде в каждую деталь поверишь, а вместе такое выходит… Познакомишься поближе - и точно, с Алтая мужик. Толи климат там такой, толи проводившиеся во времена нашего босоного детства в соседней Семипалатинской области атомные испытания тому виной… Не знаю.

Однако, вернёмся в спортивный зал Павловской средней школы.
Итак, я один в кругу сильно преобладающих сил возбуждённых и разгорячённых одноклассниц. Что на уме было у них сейчас? Одно мне было ясно - слабину показать нельзя, но и коровами их лучше не называть…
- Всё! Не будет больше никаких экспериментов! - твёрдо ответил я на многочисленные приставания.
- Почему? - прощебетали одноклассницы в ответ.
- А я ы вашей возрастной группе комплекс экспериментов закончил! Осталось только их на старшеклассниках провести! - ляпнул я первое, что пришло в голову. - Пустите меня! - попытался приказать я строгим голосом, одновременно ища дорогу в джунглях потных девичих тел.
Выполнению этой моей задачи помог резкий свисток, раздавшийся на внешней стороне телесного кольца.
Свистела Светлана Петровна, учительница физкультуры. Девочки наконец-то расступились и она с удивлением увидела внутри их группы меня.
Светлана Петровна училась с моим старшим братом, и у них, как я смутно помнил, даже был на одних из студенческих каникул лёгкий флирт.
«Да ты у нас, Сиротин, Казановой растёшь, как твой брат» - колко заметила она.
Кто такой Казанова, я тогда ещё не знал, но сравнение со старшим братом мне польстило.
«Ишь, они тебя как пчёлки плошку с мёдом окружили» - продолжила она свою метафору. Но тут, сменив тон, строго скомандовала: «Ну ка, пчёлки! Живо в раздевалку. Освобождайте вешалки для пятиклашек. А то они и так копуши…».

Укрощение Таси

Сознаю, дорогой читатель, байка моя многим из вас уже поднадоела. Хочется поскорее узнать её развязку. Но из сказки слова не выкинешь. И мне совершенно необходимо для полноты картины рассказать про укрощение страшной Таси.

Комплекция Таси Жеребцовой соответствовала её фамилии. Если не сказать больше. Если представить себе русскую женщину, которая на скаку коня остановит и добавить к ней ещё процентов 20 веса - вот перед вами вылитая Тася.
Нрава Тася была в целом спокойного, но мгновенно преображалась при осознании несправедливости или нанесенного ей лично оскорбления.
Жила Тася в центральной части Павловска и училась в другом классе. До нас докатывались известия, что Тася не даёт спуску не только пацанам в её классе, но и на её улице, где тоже жили не ангелы, «держит мазу», что в переводе с криминального жаргона означало - держит уличных драчунов и хулиганов в ежовых рукавицах.
Однажды Толян, уже завоевавший к тому времени в тяжёлых боях звание короля своей улицы и боровшийся за аналогичный титул уже на уровне школы (что не случится, поскольку летом его упекут по совокупности приводов в милицию в колонию для малолетних преступников), приветствовал её вызывающе: «Ого, жиртрест идёт!».
Не знаю, как Толян представлял себе продолжение диалога с Тасей - что она обидится и заплачет, или начнётся словесная перепалка, которая может и выльется в рукоприкладство... Но уж он точно не ожидал, что Тася без каких-либо слов сразу врежет ему. Её короткий, но очень сильный удар в одно из самых нежных мест подросткового тела - солнечное сплетение не только застал Толяна врасплох, но застал его ещё и  в очень неподходящий момент - на вздохе.
Толян осел на пол, а потом упал на спину и стал хватать губами воздух как рыба, вытащенная зимой рыбаком из лунки на лёд.
Тася перепугалась и с криком: «Ой, я не хотела!», стала пытаться поднять Толяна снова на ноги.
Чтобы избавить друга от такого позора, друг Толяна, Петя-Петушок стал оттягивать Тасю от него, ухватившись за её мощный бицепс.
Тася на это отреагировала какой-то рефлекторной отмашкой, в результате чего теперь уже Петя-Петушок оказался на полу, да ещё и вытирающим хлынувшую из носа кровь.
Толян всё-же быстро пришёл в себя и попытался обматерить Тасю. Но губы предательски прошепелявили что-то маловразумительное.
«Дак ты жив!» - успокоилась Тася и оставила Толяна лежать на полу и приходить в себя.
Своим таким поступком Тася поставила Толяна перед дилеммой, которую он так и не смог решить. С одной стороны, обидчику надо отомстить. С другой стороны - это ведь не обидчик, а обидчица, а девчонок вызывать на поединок нельзя. Свои же засмеют.

Про Тасю скажу ещё несколько слов.
Что такое весить, скажем 80 или 90 килограмм, если твои сверстницы весят 40 или 45? Да очень просто - это тоже самое, что одна девочка весом 40 килограмм сядет на вторую, такого же веса, верхом, а та её повезёт.
Ну и каково ей будет ей везти сверстницу? Не побежишь, на лестницу так просто не зайдёшь.
С большинством толстяков и толстушек так и есть. И от физкультуры у них освобождение от врача есть, и на лестницу они поднимаются с остановками.
Но бывают исключения. И Тася принадлежала к ним.
Казалось, что под кожей у неё не жир, мясо и кости, а какой-то лёгкий гель или вообще воздух. На физкультуре она и бегала и прыгала не хуже многих одноклассниц. Мячик кидала, казалось, за горизонт. Ну а если видела гирю…

К чему я это всё рассказываю?
Буквально на следующий день после инцидента в спортзале, переходя на перемене из класса в класс, я от сильного толчка в спину буквально влетел в открытую дверь одного из классов. Когда я развернулся, дверь класса громко хлопнула, закрытая изнутри крепким ударом крепкой ноги.
Передо мной стояла Тася. Лицо у неё было красным от напряжения, а ноздри как-то хищно вдыхали воздух…
- Я правда замуж никогда не выйду? - грозно наступая на меня, спросила Тася.
- А я то откуда знаю? - опешил я.
- Девчонки сказали, что ты знаешь, - сурово пояснила она, подступая ещё ближе.
- Врут они, твои девчонки! - отпарировал я. А сам, вспомнив историю с Толяном, максимально снизил площадь возможного поражения, встав к Тасе боком в боксерскую стойку. Но что-то мне подсказывало, что в случае дальнейшей эскалации это мало поможет.
- Подруги не будут врать! - выпалила Тася, но уже не так грозно и уверенно, как раньше.
- Будут! - убеждённо ответил я. - Ну ты сама рассуди, я - что, гадалка какая-то? - перехватил я инициативу.
- Ну нет. Но девчонки говорили, ты судьбу предсказываешь, - ещё более неуверенно продолжила она.
- Нет. Никому я судьбу не предсказывал. Я это не умею. Думаю, это невозможно! - давил я  на разум Таси. - Но могу себе представить, что ты вообще первая в вашем классе замуж выскочишь - добавил я, толи жалея Тасю, толи из чувства самосохранения.
Она остановилась и задумалась. Видно было, что для нее этот вопрос очень важен. Её могучая грудь возбуждённо колыхалась от быстрого дыхания.
И тут клокотавшая внутри Таси энергия прорвалась наружу в совершенно неожиданном месте. Она… расплакалась.
Плакала Тася так же, как она делала всё остальное. По полной. Слёзы буквально ливанули у неё из глаз и неизмеримое горе отразилось на её пухлом лице.
- Это ты меня жалеешь, - убеждённо сказала она сквозь слёзы. - А сам наверное всё знаешь, - еще более убеждённо добавила она.
- Нет не знаю. Но думаю, что быстро жениха найдёшь. Ты - «на знатока женщина» - выпалил я и сразу пожалел  об этом употреблении метафоры Остапа Бендера в отношении вдовы Грицацуевой. Вдруг Тася это интерпретирует неправильно?
Но Тасе было не до того.
Рыдая и вытирая слёзы своей крепкой и полной рукой, она бегом бросилась к двери и чуть не снесла при этом чудом уклонившегося от новой встречи с ней Толяна, который полный праведного гнева влетел в класс, предполагая и меня защитить и своё подмоченное реноме восстановить.
Проводив взглядом убегающую по коридору ревущую Тасю, Толян восхищенно произнёс: «Ну ты, Витька, даёшь! А на вид такой хилый! Потом мне расскажешь, как ты так её…».

Забегая по времени на несколько лет вперёд скажу, что моё предсказание сбылось! Тася действительно одна из первых из девочек всего нашего потока вышла замуж.
Летом, после девятого класса, когда нам исполнилось 16 лет, нам официально разрешили ходить на танцы на нашу танцплощадку. Пришла туда и Тася.
В самом начале, когда настоящие дамы и кавалеры еще не подтянулись, исполнялись вальсы. Тася вместе с соседкой-одноклассницей с грациозностью молодой слонихи лихо прокружилась несколько раз по периметру танцплощадки.
Следующим танцем было танго.
Совершенно незнакомый человек, уже немолодой (для нас, тогдашних), уверенно направился в сторону стайки дебютанток. Наши первые красавицы порозовели и как-то даже привстали на цыпочки в ожидании, кого же из них он пригласит. Но незнакомый человек раздвинул первый ряд красавиц и обратился к стоявшей во втором ряду Тасе, приглашая её на танец.
Большого умения танцевать танго мужчина не показал, но своими словами ввёл Тасю в краску.
Он приглашал её весь вечер, пока Тася не сказала ему, что мама не разрешала ей быть до конца танцулек и ей пора домой. Мужчина вызвался ее проводить до дома.
Проводив Тасю чинно до её дома (без каких-либо поползновений обниматься или целоваться), мужчина, прощаясь, сказал Тасе, что завтра (а завтра была суббота, выходной день) в 13 часов придёт свататься.
Когда Тася рассказала это родителям, они не поверили, но мама Таси на всякий случай заколола курицу и прикупила у соседа-рыбака свежей рыбки.
Своё обещание он выполнил.
Пришёл он с подарками и планом действий. Тасиной маме он подарил воспетый в песнях оренбургский платок, отцу - кремниевую зажигалку с узором из слоновой кости, а Тасе - маленькие часики.
Вещи эти были из Павловского Продмага, чей месячный финансовый план в то субботнее утро тем самым он помог досрочно выполнить.
Свой план действий он изложил за столом, в центре которого среди курятины и рыбного пирога красовалась принесённая им же бутылка армянского коньяка.
Мужчина объяснил, что родителей он не помнит и что вырос он в Павловском Детском Доме для сирот войны. (Я ещё помню этот детдом, его закрыли во времена моего босоного детства, поставив всех сирот на ноги). А сейчас он работает мастером на лесопильном участке в Коми АССР.
Тася понравилась ему с первого взгляда, как только он увидел её летящей в танце. Лучшей жены он себе представить не может. Разница в пятнадцать лет не помеха. Он будет её любить. Он и сейчас мало пьёт, а как Тася к нему переедет, пить будет только с ней и только по праздникам.
То что Тасе 16 лет, это даже хорошо. Через неделю он уедет к себе в таёжный посёлок назад на целый год. За это время он там построит дом. А следующим летом приедет за ней. Для работников крайнего Севера в законе есть исключение. Там можно выходить замуж не в 18, а в 17 лет. Регистрацию они проведут на Севере и свадьбу сыграют там же. Так что родители Таси заодно и посмотрят и таёжную столицу Сыктывкар и их посёлок.
Так оно всё и вышло. Говорят, Тася стала матерью-героиней.


И вот, моя математическая и слегка эротическая история подходит к финалу.
Оглядываясь на ее развитие, трудно не согласиться, что активной роли сам я в этой истории не играл. Играли другие, а меня их действия просто толкали дальше и дальше.

Ну в самом деле. Вспомним, что произошло.
Я попытался показать однокласснице математический фокус и раз - мы с ней обнаружили, что наших детских отношений больше нет и мы перешли в возраст, который тогда называли переходным а сейчас - пубуритетом.
Она рассказала об этом одноклассницам, которые от её рассказа воспылали ко мне неожиданным интересом. Далее по соседним классам пошли слухи, которые привели к самопереоценке Нади и глубокому горю Таси, а  учительница физкультуры назвала меня Казановой. Куда уж дальше? Оказалось - есть куда. А именно - сгореть под чарами Принцессы.

Принцесса и разоблачение

Через несколько дней на большой перемене Принцесса подошла ко мне и спросила:
- Тебе нужна была старшеклассница для психологического опыта? - Спросила она меня фамильярно, как старого знакомого.
- Для математического, - поправил я.
- Десятиклассница подойдёт?
- Подойдёт.
- Тогда пошли опыт проводить, - сказала она и, положив свою руку на моё плечо, под градом взглядов обалдевших одноклассников и одноклассниц завела меня в соседний пустой класс.

Принцессу звали Вера. Она училась в десятом классе и считалась первой красавицей не только в школе, но и во всём Павловске.
Мама Веры была толи еврейкой, толи гречанкой, толи откуда-то с Кавказа. Представительниц этих народов объединяет то, что они могут несказанно расцветать в ранней молодости, но потом быстро увядать.
Вот и с Вериной мамой была таже история. Она хранила следы ушедшей красоты как и оставшейся породистости, очень гордо и прямо ходя по грязным улицам Павловска, высоко подняв голову, с осанкой графини из фильма про старый режим. Но… была увядшая красавица.
Отец Веры был каким-то начальником районного калибра, возглавлял толи Раймелиорацию, толи Райсельхозснабжение, толи ещё какой Рай…
Деньги в семье были. И их немалая, по павловским меркам, часть шла на экипировку Веры.
В школу она приходила разнаряженная, как кукла. На ней были платья, чулки и туфельки, каких в магазинах павловской райсельхозкооперации не продавали вообще, даже своим.
Она пудрилась настоящей пудрой, красила брови настоящей тушью для бровей и благоухала настоящими женскими духами.
Вообще-то это было не по правилам школы. Но при попытке объяснить это матери Веры та потребовала показать ей письменную инструкцию, запрещающую старшекласснице пудриться. И педсовет отступил. Но за глаза учительницы стали называть Веру с явным оттенком неодобрения «наша принцесса». Так это прозвище к ней и прилипло.
Все откуда-то знали, что Принцесса после окончания школы уедет в Москву и станет актрисой. А если и не станет, то выйдет замуж за дипломата или космонавта.
Поэтому солидные павловские женихи (как дембеля, так и молодые специалисты, направленные в село), как вариант для сочетания браком Принцессу не рассматривали, что, правда, не уменьшило накал драк из-за неё среди друго мужского контингента.

Я упомянул, что Вера обратилась ко мне как к старому знакомому. Мы и правда были с ней давно знакомы.
Произошло это, когда мы с Серёгой ещё учились в начальной школе.
Мы умели с ним плавать и грести на лодке. Когда мы этому научились и кто нас этому учил, мы не помнили. Мы просто выросли у реки.
Лодка у нас была. Более того, тем летом я регулярно получал от мамы, наряду с другими заданиями, задание наловить в пруду рыбы.
И вот: рыбу на лодке лови, а на противоположный берег нашего пруда с Серёгой не смей! Какие-нибудь хулиганы отнимут у вас, маленьких, лодку, и станут кататься и или вёсла потеряют или вообще лодку утопят!  - Таков был мамин вердикт.

Но тут Серёга проявил смекалку. На следующий день к нам в дом пришла его старшая сестра Ира с просьбой дать ей и её подружке лодку, съездить на противоположный берег нашего пруда, где располагался поселковый пляж. А мелюзгу (это она так пренебрежительно отозвалась о нас с Серёгой!) они с собой возьмут.
Её подругой была Вера, правда походившая тогда больше на гадкого утёнка, чем на принцессу.

Две нахалки среднего школьного возраста, воспользовавшись неукротимым желанием двух лопухов младшего школьного возраста устроились одна на носу лодки, другая с рулевым веслом на корме, а мы с Серёгой, как рабы на галере, должны были грести вёслами. А они в это время без умолку щебетали, промывая кости учителям, одноклассникам и известным артистам.

В то лето таких экспедиций было несколько. Но на следующий год мы с Серёгой уже ездили одни. Да и между Ирой и Верой чёрная кошка пробежала. Вот с той поры мы с Верой и знали друг-друга.

Мы зашли с Верой в пустой класс и она села на стол, закинув ногу на ногу.
- Ну начинай колдовать, - весело предложила она. - Где ты пульс девушкам меряешь, на шее, на руке или ещё где? -спросила она с кокетливым прищуром.
А я чувствовал, что мои уши и лицо становятся пунцовыми.
- Три цифры загадай, - выдавил я из себя.
- Зачем? - искренне удивилась Вера.
- Ты загадаешь, а я их отгадаю. Ну, то есть, узнаю, - промямлил я.
На Вере были прозрачные, телесного цвета чулки и маленькие туфельки с пряжкой. Остальные школьницы тоже носили чулки, но они были хлопчатобумажные или шерстяные, как правило с безумно вытянутыми коленками.
А Верина коленка эффектно проглядывала сквозь чулок и полностью лишала меня концентрации, притягивая моё внимание.
- Ну ладно, загадала.
- В уме припиши это число справа к нему же ещё раз.
- Как это?
- Ну, например, ты загадала трёхзначное число 215, тогда получится 215215, - как можно строже попытался произнести я, оторвав наконец взгляд от Вериной коленки и переведя его на её кукольно-идеальное лицо.
- Сделала, в дальше что?
- А дальше, Вера, я положу тебе руку на коленку, а ты подели это число на 7, потом на 11, а потом на 13! - услышал я.
А  затем я услышал хихиканье.
Я бросился к двери, которая была чуток открыта, и распахнул ее.
За дверью стояло несколько девчонок из нашего класса и перед ними Варька. Противная Варька. Это её голос и хихиканье я слышал за секунду до этого.
Ну раз ты всё знаешь, сама ей всё и покажи, - прошипел я Варьке сквозь зубы, почти на бегу, позорно ретируясь с этого места.

Нет, по здравому размышлению Варя противной не была. Скорее наоборот. Она была, доброй, отзывчивой, симпатичной девчонкой. Лицо круглое, носик кнопочкой. Всегда чистая и опрятная. Отличница.
Но сколько раз бывало: решу задачку, тяну руку. Учительница спрашивает: «Какой ответ?». Я отвечаю. А она: «Неправильно. А какой у Вари ответ? А у Вари правильный!».
Или ещё хуже. Решу задачу. Проверю на три раза. Ответ правильный! А учительница: «А у Вари решение поинтереснее получилось».
В общем, только распустишь перья, как павлин, а тут учительница на тебя раз ведро воды холодной. И всё из-за Варьки!

После школы мы с Варей ни разу не виделись. Лет через сорок кто-то мне подсказал её страницу в одной из социальных сетей. Там было несколько фотографий и видео, на котором удивительно хорошо сохранившаяся, стройная, и в хорошем смысле этого слова - шикарная дама мастерски танцует танго. В той женщине я узнал Варю.

Но это произойдёт через сорок лет. А в ту весну после разоблачения моих «экспериментов» Варей,  волна успеха, вознёсшая меня на вершину интереса противоположного пола, мгновенно схлынула.

Как-то, по пути из школы, я догнал Варю, которая почему-то возвращалась одна, без подруг. Я спросил её:
- Варь, а как-ты про фокус узнала? Тебе Надька разболтала?
- А ты забыл, кому в библиотеке последний раз книги сдавал? Там и книга про математические фокусы была, - рассмеялась она.

И я вспомнил. И расскажу ещё одну (клянусь, последнюю в этой байке) примету времени.
В то время книги были только на бумаге. Не то, что сейчас. Хорошие книги были «в дефиците». Их можно было получить в районной библиотеке, записавшись в очередь и дождавшись её.
Сотрудницы библиотеки привлекали к своей работе аккуратных девочек с аккуратным почерком, чтобы принимать и выдавать книги, заполнять формуляры, расставлять книги по полкам.
Денег девочкам не платили, но… Разрешали им ненадолго брать домой «дефицитные», «взрослые» книги. И пока мальчишки рубились в футбол или карты и занимались другими мальчишескими делами, некоторые их одноклассницы уже переживали за парижских куртизанок из романов Мопассана и плакали над судьбами несчастных героинь романов Флобера.

Тем, кому интересно, и кто не знает деталей математического фокуса, лежавшего в основе моих экспериментов, вот он.
Приписывая трёхзначное число само к себе, например делая из трёхзначного числа 123 шестизначное число 123123,  мы фактически умножаем наше трёхзначное число на 1001. А 1001 = 7*11*13. Поэтому, поделив шестизначное число сначала на 7, потом на 11, потом на 13, на опять получим исходное число.

Вместо заключения

Насколько математика помогает в обольщении противоположного пола, можно спорить.
Что бесспорно для меня - математика обольстительна сама по себе.

Познакомившись с математикой поближе, в неё нельзя не влюбиться. А тот счастливчик, кому она ответит расположением, станет особенным, чуждым забавам бренного мира человеком.
Наверняка не зря предупреждал праведных христиан Святой Августин: «Добрый христианин не должен верить математикам ... Есть вероятность, что математики уже заключили союз с дьяволом, дабы затемнять души и навсегда заковать человека в цепи ада".
Моя любовь к математике осталась безответной и я увлёкся программированием.

Но… В той самой книге, про которую мы говорили с Варей, меня потряс факт, над которым я очень много думал в течении жизни и который поражает меня, как и в первый момент.

Мы знаем со школьной скамьи, что число пи, отношение длины периметра круга к его диаметру, содержит бесконечное число цифр что в ее записи отсутствует период (бесконечное циклическое повторение одной и той же последовательности цифр).
Более ста лет назад французский математик Эмиль Борель предположил, что в записи числа пи обязательно встретишь ЛЮБУЮ последовательность цифр. (Гипотезу Бореля я здесь несколько упростил). Гипотеза эта не доказана, но многие математики думают, что она верна. И я, после моих долгих размышлений, рискну (хоть и не математик) присоединиться к ним.
Что означает ЛЮБУЮ последовательность цифр? Разобьём запись числа пи на пары чисел. Всего возможно 100 пар - от 00 до 99. Этого вполне достаточно, чтобы закодировать все большие и малые буквы русского языка, сами цифры и знаки препинания.
Представь себе, читатель, бесконечную ленту с записью числа пи, где пары чисел заменены буквами и другими полезными знаками. Эта лента начинается у тебя в руках и уходит в космос.
Ты начинаешь читать, и тебе вначале встречается белиберда. Но ты идёшь вдоль ленты и через несколько миллионов лет чтения ты натыкаешься на … роман «Анна Каренина». Ты идёшь, читая ленту, дальше и натыкаешься на все изданные когда-либо книги, письма, приказы, приговоры, любовные записочки. Любой текст, когда-либо написанный или пока даже не написанный «спрятан» где-то в записи числа пи. Просто надо его там найти.
А число пи “знало” все эти тексты всегда, уже тогда, когда ещё не было ни Земли ни людей на ней!
Разве это не чудо?
И вот где-то далеко-далеко, возможно в созвездии Секстанта, на краю видимого нами мира, или даже еще дальше ты, дорогой читатель,  натыкаешься на текст, который начинается словом «Математика» (первое слово в заголовке этой истории) и заканчивается тоже словом «Математика» и стоящим за ним восклицательным знаком - последним знаком в ней.

Только за это, как не любить тебя, о Математика!