Отражение в гранях

Виктор ДУБОВИЦКИЙ,
Ирина ДУБОВИЦКАЯ

РАТНИКИ КАТЕХОНА
(Фантастическая повесть)

(Продолжение)


Пейзаж за окном «опеля» становился все более сельским: дома только одноэтажные с редкими вкраплениями двухэтажных особняков; почти облетевшие сады; чернеющие свежей пахотой поля; редкие упитанные коровы, своими размерами и пятнистой расцветкой выведшие из транса зеленоватого Федора; и конечно, все ухудшающаяся дорога – грязь, необъятные лужи, выбоины, редкие, мятые дорожные знаки на обочинах – все указывало на то, что наши путешественники все более  погружались в русскую глубинку… 
- Вика должна ужин приготовить, - сообщила Ольга въезжая на улицу дачного товарищества «Отрадное». - Ее вчера вечером наши соседи по даче с собой сюда захватили. Специально девчонку на неделю в школе отпросила у ее грымзы-директора: с понтом родственники из Сибири приехали! – рассмеялась она, лихо огибая очередную лужу.
- Ну, «родственнички», милости прошу!
Женщина остановила «опель», кивнула на крепкий одноэтажный дом с палисадником, скрипнула ручным тормозом и напомнила мужчинам:
- Ничего в багажнике не оставлять! Все в дом.
***
Хлопоча у переносной с двумя конфорками «Златы», Вика и не заметила, как входная дверь открылась, и в дом молча, один за другим, вошли их новые «знакомцы». Обернувшись на звук брякнувших о комод ключей, она удивленно вылепила:
- Ну, и видок у вас всех! Жалкий… понурый… как у котов помоечных!
- Вика… - гневно зашипела на нее мать.
- Что Вика?! Ну, стыдно же просто за них! Взрослые вроде дядьки, а за день так раскисли! Я вон, когда ты меня к тете Дусе с несметными, в упор не замечавшими меня,   родственниками (которые, кстати, и сами были мне вполне «параллельны»!) на лето отправляла, не ныла же, не плакалась: «мама, забери обратно!»… Быстро смекнула, что к чему - нашла в ближайшей кафешке «вайфай», да и просидела все лето с друзьями «ВКонтакте»!
- Прекрати сейчас же! – повысила голос Ольга. – Сравнила свою ситуацию с ЭТОЙ! И вообще…
- Вообще что? – видя, что своими словами еще больше расстроила честную компанию, несколько смягчив тон, произнесла Вика… и, немного погодя добавила примирительно, - ладно, идите уж есть, все готово…руки только не забудьте помыть! – скомандовала она Федору, который, было начал усаживаться, предварительно перекрестившись на один из пустых углов.
***
Пока Вика расставляла тарелки, Ольга торжественно водрузила на стол рюмки и вынутый из объемистой сумки бутыль «Посольской».
Мужчины оживились.
- Да… Можно и по маленькой… - заулыбался Алексей, потирая руки. - Для развития, так сказать…
- А то его, этого самого аппетита, у вас нет… - подначила Ольга.
- У Федора точно нет. Сам говорил в дороге…
- Так… то в дороге, - поправил его вернувшийся из ванной бородач. - А сейчас очень даже есть. Тем более, так вкусно пахнет. Только вот перед трапезой помолиться бы не грех…
- Вот те раз! А раньше-то что не предлагал? – удивился Антон.
- Так, где ж было-то?! Не у нехристей же энтих… без икон-то. Хотя… их и здесь нет…
- Да есть у меня иконка в машине. Сейчас принесу, - сообщила Ольга и, накинув куртку, вышла.
Минут через пять вернулась, озадаченная:
- Что-то твой, Антон, знакомец, больно серьезный интерес до тебя имеет. Вот СМСкой напоминает, что ждет «мыло».
- Чего он ждет? – не понял Антон. – Какое такое мыло? Ах, да, он ведь еще там об этом просил, да я как-то пропустил мимо ушей.
- «Мыло» ждет. Ну, «емелю»… е-майл… - для особо «одаренных» пояснила Ольга, и только тут спохватилась. – Ах, да… В твое время его не было. Ладно... Разберемся…
***
- Так, «родственники», - оглядела повеселевших сытых мужчин хозяйка, - давайте уже с бытом окончательно все решим, а потом приступим к вопросам спасения!
- Это от кого же нам спасаться? – решил уточнить неунывающий Тимофей, после обеда лихо напяливший на голову буденовку. - С держимордами на дороге вроде разобрались, или еще кто жизнь портит?!
- Я имею ввиду твое возвращение в родной эскадрон, кавалерист! – уточнила Ольга. – Или уже передумал?
- Ды, как-то… - весьма неопределенно начал Тимофей, одновременно почесывая затылок и левый бок.
- М-да,- заключила Ольга. – Мотивов к возвращению все меньше… А вот, что мы упустили, так это вопросы гигиены! Вы же теперь все сытые, но грязные, как поросята! – заявила она не терпящим возражения тоном. – Да и одеть вас надо нормально. Сколько под «киношников» косить будете?! Расколют ведь!
Мужчины, при упоминании о возможности помывки, оживились и начали дружно почесываться.
- Вика! - позвала Ольга убиравшую со стола грязную посуду дочь. – «Термекс» включи. Найди все: мыло, мочалки, губки, - все что есть; все чистые полотенца и махровые халаты! Будет большая «помойка»!
- Начнем с дяди Феди!- предложила Вика. - Он самый грязный!
- Дочь! – возмутилась женщина. - Как не стыдно так говорить о человеке в его присутствии?!
- А за глаза можно? – не сдавалась девочка. – Дядя Федя, заткни уши!
Федор, ничего не поняв, выпучил глаза сначала на Вику, а потом на Ольгу.
Остальные мужчины дружно расхохотались:
- Его бы нужно вместе с полушубком искупать… причем, в карболке! – предложил надышавшийся за долгую дорогу специфическими «ароматами» Алексей.
-Так, Вика, выдай Федору полотенце и вон тот белый халат. Он побольше. Да наполни ему ванну! Начнем с него, – скомандовала Ольга. - А пока он будет мыться, ты включишь комп. Надо приобщать к цивилизации хотя бы тех, кто из века двадцатого!
- Меня увольте! Я в технике мало что понимаю, – сразу открестился от предложения Алексей.
Тимофей же напротив проявил к нему живейший интерес: как самый молодой, он легче всего адаптировался к обстоятельствам, радуясь возможности узнать что-то новое.
Что до Антона, то его высокомерное мнение «продвинутого человека из восемьдесят шестого» относительно компьютера («что, я ЭВМ не видел?»), заставило его в ответ на слова Ольги лишь ухмыльнуться. Правда, ухмылка почти сразу сползла с его лица, уступив место удивлению: вместо солидного жужжащего шкафа с бобинами магнитной пленки, ему была представлена тонкая книжица с откинутой вверх и заполненной десятками непонятных значков светящейся обложкой.
- Это ноутбук! - сообщила Вика. - Двуядерный, мощный. У нас здесь «вайфай», так что модем не нужен! Это - камера, сможешь пообщаться, с кем хочешь… Ну, да, - вспомнила она откуда Антон, – с кем хочешь, не удастся…
- Давай начнем с простого, Антон, отправим е-майл твоему знакомцу (он уже сообщил, когда я сбросила ему «емелю», что отправил на него «контрольку». Просил, чтобы для установления контакта мы ему ответили, - приняла эстафету обучения подошедшая Ольга. – А ты, Вика, занимайся пока бытом, а то наши дяденьки нам блох тут напускают…
- Ну, мам… - заныла Вика, – я хотела показать Антону свою страничку «ВКонтакте»...
- Еще покажешь! – мать была неумолима. – И поможешь ему свою завести!
***
К тому моменту, как Вика выдала Тимофею с Алексеем полотенца и мыло и объяснила , как пользоваться флаконами с дорогущими мамиными шампунями (маленькая месть за изгнание от компьютера); Федор закончил омовение и, кряхтя и отдуваясь, появился из дверей ванны.
Его выход произвел в комнате некоторое замешательство: Вика ойкнула и, уткнув глаза в пол, быстро засеменила из комнаты; а Тимофей с Алексеем озадаченно уставились на собрата-«потеряшку»:
- Да-а-а,- протянул Алексей, - теперь я точно знаю, кто наш прародитель!
- Не только наш, но и всего княжества Московского! - добавил с уверенностью Тимофей.
- Бери выше – всей земли русской! – подхватил Алексей. - Ты хоть халат запахни, «неандерталец»! Девчонку заикой сделал!
Федор, все еще пребывавший в благостном распаренном состоянии, наконец, понял, что произошло и, смущенно задернув махровый халат, пошлепал босиком к горящему камину сушиться.
***
…Утром всех разбудил вопль Вики:
- Ма-а-ма! Что ты вчера с компом сделала?
- А что? – выглянула из спальни заспанная Ольга.
- Что?! Он повесился!
- Кто удавился? – поднялся с дивана в гостиной встревоженный Федор. – Кто-то руки на себя наложил?
- Какие руки?! Дядь Федь, хоть ты меня не доводи! У компа нет рук!
- А как же он повесился? Кто он вам этот безрукий?
- Все! – прошипела Вика. – Идите в баню! ВСЕ!!!
- Вот-те раз, опять в баню, - проворчал «милентьевский» недовольно. – Так можно и вовсе кожи лишиться. Не пойду!
- Это она фигурально... - пробормотал еще не вполне проснувшийся Антон.
Раскладушка под ним натужно заскрипела: «лабух», перевернувшись на другой бок, решил вернуться в приятную дрему. Но «номер» не прошел: Вика взялась активно исправлять ситуацию при помощи руководившего ее действиями «по трубе» друга-«программера»:
- Да-да, я это, я! Чо так рано? Да вот… благодаря маман опять комп повесился. Ну, да… Вошла в Инет.. хотела перейти на свою страничку, а он «тянет резину», да и только! Совсем крезанулся! Я – опять на Интерфейс… потом снова «ВКонтакт» - вообще «заглючил»: выдал, прикинь, что такой странички нет! Я перегружать, а он висит и только!
- М-да… дела, – выдал в ответ «по громкой», как показалось Федору, «голос из преисподней». Затем мелкий такой, пакостный «бесенок» скомандовал. – А ты, случаем, «жука» в комп не запустила?
- Жук – это я! - аж подскочил от неожиданности он и, перекрестив для верности «голос» в руках  Вики, подошел ближе, чтобы лицом к лицу встретиться с обидчиком. – И ни к какому компу в друзья я не лез… ну вовсе этот самоубийца мне не интересен! - заключил он твердо, прямо в бесстыжие глаза косящегося на него из «коробки» «бесенка».
- Кто этот «кантр», подруга?! Дед твой вроде - чел «по жизни» «конкретный»…
- Не бери в голову, чувак! Долго объяснять. Сейчас не до «флейма», - не желая врать, закрыла тему Вика… - И дело, думаю, все же не в «жуке» (Федор одобрительно закивал, бормоча вполголоса: «верно говорит отроковица – совсем не во мне дело!»). Скажи-ка лучше, кроме как «в холодную» его теперь не выключить?
- Думаю, что никак, - отрицательно качая головой, ответил «программарь», и, немного погодя, добавил. – Главное, не паникуй: ты ж не «юзверь» какой-нибудь – сама знать должна. На крайняк, залезь в «хелпарь»… Я сейчас в небольшом цейтноте… Ну уж, если ничего у самой не «склеится», набирай опять. Попробую разобраться, в чем «корка»…
Теперь уже Антон помотал головой, недоуменно: целый список «непоняток» в беседе двух тинэйджеров окончательно отогнал сон. Он потянулся, и, качая головой, поплелся на кухню за кофе, кратко прокомментировав услышанное, - «да… с молодежью так…без пол банки не разобраться!».
***
- Ну что, дите, заработало твое чудо-юдо? – где-то через пол часа подошел он к наконец-то завершившей свои переговоры и сосредоточенно уставившейся в светящийся экран Вике.
- Ага, – пробормотала она односложно, нажимая на клавиши.
Антон расчесал волосы пятерней и присел рядом с девочкой. Делать ему было решительно нечего: Ольга умчалась в редакцию на встречу с каким-то «головастиком» (бросив на ходу, что, если тот надумал что-то насчет них стоящее, она привезет его к вечеру  - «днем еще «прессуха»!); троица собратьев-«потеряшек»,  наскоро запив булочки оставленным им в термосе чаем, влепилась в «показывающее радио» (как окрестил телевизор Алексей; Тимоха название принял с сомнением, хотя об использовании радио для связи слышал; Федору же вообще было не до определений - он пялился в экран, совершенно ошарашенный. А показывали там сотни раз им, Антоном, виденную «Волгу-Волгу»).
 «За «кабельное» вовремя не заплатили, - встретившись с его недоуменным взглядом, прокомментировала Вика. - Так что без выбора: чем местное ТВ богато!».
… «Лабух» рассеянно рассматривал картинки на экране у девочки. Те мелькали одна за другой. «И тут, как в телеке, - подумалось ему. – Нет… пожалуй, все же по-другому, вглядевшись, поправил он себя, - в телеке хоть программа… последовательность… смысл какой-то… голос ведущего или комментатора «на крайняк»… в, общем, сюжет. А здесь, то фотки «хозяйки странички» и ее друзей, то вдруг бессвязный текст по их поводу - навроде переписки «постояльцев» «канатчиковой дачи» из песни Высоцкого, которые, к тому же доучились не более, чем до второго класса «лесной школы»…
- Да кстати, Антон, - отрываясь от своего «ВКонтакте», бросила Вика, - тебе на наш «майл» пришло сообщение от Стасика: хочет с тобой встретиться и просит позвонить. Набрать? Он в тексте, на всякий случай номер оставил…
- Ну, набери. Время есть.
Вика быстро пробежалась пальцами по клавиатуре телефончика и после двух первых гудков молча протянула его «лабуху».
- Наше Вам-с, дорогой коллега, - спустя несколько секунд промычал со светящегося экранчика бомж.
Видно было, что он что-то спешно дожевывает.
- Итак, если у тебя есть минутка, может нам пересечься наскоро где-нибудь на  Невском?
- Да я сейчас не в городе. И машины нет.
- Понятно, - задумчиво протянул «коллега», глядя куда-то в сторону. – Ну ты, по крайней мере, можешь отойти куда-нибудь  для «конфиденциала»…
Вика взглядом дала ему понять, что может выйти из комнаты.  Антон в ответ одобрительно кивнул, после чего известил Стасика, что тот может говорить вполне свободно.
- Ну, вот что, дорогой друг: ты при нашей первой встрече на вокзале сказал, и я тебя услышал. Более того, я даже смею предположить, что вполне понял, о чем ты умолчал.  «По чесноку»: речь о чем-то вроде эликсира молодости?
«Лабух» несколько секунд ошарашенно молчал. Потом ухмыльнулся, поняв вдруг интерес Стасика:
- Так вот о чем ты тогда подумал… Нет, дорогой, ошибся малец! - засмеялся затем, вполне осознав промашку «купившегося» на собственные фантазии бомжа
- Что ты лыбишься, «регуляр»? Думаешь «развел»? Удачную «хезу» отмочил? Нет, дорогой, я понял, в чем тут «фишка»; потому так просто от меня не отмахнуться! Хочешь совсем «по-чесноку»? Наш куратор в «ментуре» уже давно дачку твоей подружки вычислил. Я мог бы и к тебе явиться, но, заметь, проявил уважение… Ты понял, о чем я?
- Да понял-понял, - посерьезнев, ответил Антон. – Однако, зря ты его напряг - ничего тебе это не даст, кроме геморроя. Во всяком случае, пока. Речь совсем не об эликсире. Тут другое… Но, убей, пока не знаю что…
- Убить… это всегда успеется…
Бомж немного помолчал, обдумывая новые «вводные»:
- Ладно, живи пока, но помни: я ведь понял, что тема «мутная», а в мутной воде, как известно, много чего умный человек поймать может. Так что, если что, лучше сам мой интерес блюди… в общем, ты понял, - заключил Стасик.
Экран погас. Антон почесал затылок и положил погасшую «коробушку» на стол: «Час от часу не легче!», - досадуя на неожиданный поворот событий, подумал он.
***
- Ну что, переговорщик, завершил свой секретный раут? – улыбаясь, вышла из кухни Вика. – Я, между прочим, пельмени отварила. Зови остальных, да айда за стол, пока не остыли!
Антон молча кивнул в ответ (чем немало ее озадачил) и пошел за «телезрителями». Однако оторвать их от экрана, так и не смог.
- Ничего, проголодаются, придут, - сказал он, садясь к столу.
- Так остынут же…
«Лабух» молча пожал плечами.
- Хорошо. Давай сами поедим, - согласилась девочка, которой начало надоедать нянчиться с «кантрами».
А те увлеченно смотрели все подряд, пока желудки мужчин окончательно не свело от голода.
***
…Пообедав холодными пельменями, Федор с Тимофеем, по здравому размышлению, решили все же немного проветриться. Глаза их с непривычки покраснели и слезились, а в головах обоих от обилия информации крутилась сплошная белиберда. Алексей с ними идти наотрез отказался - успевший за два показанных в рекламе кадра влюбиться в Аксинью, он с нетерпением ждал заявленный на 18.00 «Тихий Дон».
***
Октябрьский вечер был сравнительно теплым и сухим. В окнах многих дачных домов горел свет, редкие фонари встречались и на улице. Федор взялся переживать о брошенной в глубине веков семье, сокрушаться по поводу наверняка нетопленой печи и всяческих возможных напастей на жену и дочерей. Тимофей, не вдумываясь в особенности летоисчисления, уговаривал его не расстраивается и пообещал близ «светлое будущее без кровопийц бояр и дворян».
Редкие прохожие, с которыми основательный «мелентьевский» обязательно раскланивался, почему-то начинали жаться к обочине, предпочитая залезать в лужу, чем общаться с двумя странными личностями, одна из которых щеголяла в видавшем виды полушубке, а другая - в шинели с буденовкой.
Поселок оказался довольно большим и сумбурно застроенным. Не обратившие на это внимания засветло, где-то часа через полтора прогулки Федор с Тимофеем поняли, что потерялись повторно!
- Господи, не остави нас грешных! Ну, что ж за морок такой?! Неужли вечно тут блукать?! Куда на этот раз попадем?! – причитал Федор. - Эх, зря тебя послушал, топора не взял!
- Ты, Федя, не расстраивайся! - успокаивал его Тимофей. - Все ж люди кругом живут – зайдем спросим!
***
Открывший на стук Федора с Тимофеем дверь дачник, оторопело посмотрел на двух мужчин, и, наконец, севшим от страха голосом прохрипел:
- Вам кого, господа?
- Нашел-таки господ! – хохотнул в ответ Тимофей, шагнув без приглашения в прихожую. – Мы, тут, товарищ, немного заблудились в вашем городке! Вышли, понимаешь, погулять – и на тебе! Не подскажете, где Ольга живет? У нее еще девчонка – Вика…
Мужчина, переводил зачарованный взгляд с  Тимохиной буденовки на бороду Федора и молчал.
- Да ты не журись, парень, - решил разрядить ситуацию крестьянин. - Мы ж только спросить!
Хозяин, устыдившись собственного страха, совладал, наконец, с нервами: откашлявшись и отступив на пару шагов вглубь прихожей, он жестом предложил посетителям пройти.
- Как фамилия вашей Ольги? – преувеличенно бодрым голосом деловито поинтересовался он.
-А Бог ее знает?! – откликнулся Федор.
Мужчина озадаченно посмотрел на посетителей:
- А улица их, какая? – спросил он.
Федор и Тимофей беспомощно переглянулись.
-М-да… - хозяин дома, начал переминаться с ноги на ногу. – И как же прикажете ее искать?! В дачном кооперативе народу под две тысячи! К тому же, я сам только в июне хибарку эту прикупил; лето лишь прожил. Соседей за обеими заборами, да напротив - через улицу - еще знаю…
«Потеряшки» потупились: ситуация явно осложнялась.
- Давайте, вот что, - оживился уже окончательно пришедший в себя мужчина, – вы проходите, а я пока «дачникам» нашим - тем,  кого знаю - позвоню!
Тимофей с Федором, сняв грязную обувь, прошли, не раздеваясь в комнату и сели у старенького круглого стола, на котором были разложены бумаги, книги и сияла «обложкой» уже знакомая им вещица под названием «ноутбук». Сели, поерзали на стульях, осматриваясь. Книги были не только на столе – они были везде:  стопками и россыпью, на полу и на каком-то ящике в углу… Видно, хозяин и точно недавно переехал - расставить не успел. Все вокруг кое-как: сразу видно – один живет, и женщины нет.
…Перезвон с соседями результатов не дал: двое никакой Ольги в товариществе «Отрадное» не знали, а еще один назвал старушку лет восьмидесяти (еще три известных ему номера молчали – «перезвонить позже?»)…
Чтобы как-то разрядить ситуацию, хозяин, назвавшийся Олегом Николаевичем, предложил выпить чаю. Пока вода закипала, бумаги со стола он сдвинул и, убрав ноутбук, начал перетаскивать с кухни разнокалиберные стаканы с блюдцами, сахарницу, открытую банку варенья и хлебницу с неровно нарезанными ломтями батона и вафлями вперемешку.
- Работаю над книгой, понимаете ли… - словно оправдываясь за беспорядок, объяснял он на ходу. – Монографию нужно сдавать, опаздываю со сроками! Историк я.
…Попытки хозяина расспросить подробнее гостей о том, кто они такие и откуда, мало к чему привели: «приехали на автомобиле, а до этого – на поезде ночью ехали…».
Немного рассказав о себе и о работе на кафедре истории России в вузе, Олег Николаевич упомянул, что заканчивает  монографию о восстании Ивана Болотникова и об экономическом положении крестьянства Центральной Руси в начале XVII века. Услышав знакомое имя, Федор оживился:
- Это какой Болотников-то? Ванька–холоп что ли? Помню его, изверга, как же! Его казаки со стрельцами деревеньку нашу окончательно по миру пустили! Хуже поляков! – горячо откликнулся Федор. - Он за царя «ложного», Дмитрия, что в Москве убили, против царя Василия Шуйского в Коломну пришел. Ну, все, супостат, по дороге разграбил! Все подчистую!
Олег Николаевич, онемел от этой тирады и, слегка склонив голову на бок, молча воззрился на гостя. В его сознании никак не стыковалась совершенно явная и поистине поразительная информированность собеседника с бредом по поводу его участия в событиях трехвековой давности. Зароились противоречивые мысли: «Звонить 03… А смысл? Лишь к утру доберутся. Но, ведь рассказывает, будто сам все видел - это уникальный шанс для любого историка... А, может, коллеги разыграли - подослали бородача?!»…
- Вы, любезный, о Болотникове, как о современнике говорите. Это очень интересно…- пробормотал ученый. – Может, подскажете, где он сейчас? – с некоторой долей ехидцы поинтересовался он.
- Дык, в шестьсот седьмом его Шуйский в монастыре-то и утопил! – Федор в сердцах сплюнул. - Туда ему и дорога, супостату!
- Как же это Вы, любезный, холопу-то не сочувствуете? Пусть не из крестьян, но все же из трудового народа человек все-таки…
Федор непонимающе уставился на ученого:
- Какой трудовой народ? Он же из «военных холопов»! Это ж дворянское сословие, только без земли!
-Да, ну?! – удивился Олег Николаевич. - Это точно?
- Точнее не бывает, -  развел руками Федор. – Это каждый писарь наш волостной знает! А грамоту по поводу вора-Болотникова я сам читал… у Мелентьевых в имении... Семен Григорьевич тогда всех старост собирал по поводу ее оглашения!
- Боярин Мелентьев Семен Григорьевич?! Сокольничий Шуйского?!– вытаращил глаза хозяин дома. - Вы ничего не путаете?
Мужик важно отхлебнул чай, хрустнул вафлей, и, покровительственно посмотрев на историка, истово перекрестился:
- Вот те крест! Так и было! На память не жалуюсь! Половину Псалтыри наизусть помню! Хочешь – проверь… – победно заключил он, потягивая чай из блюдца.
- Ну, заладили вы про царей да бояр! – вступил в разговор, молча до того пивший чай, Тимофей. - Мы с ними уже как три года покончили!
Хозяин дома, еще не пришедший в себя от погружения в семнадцатый век, нервно дернулся и уставился на красноармейца. Тот, распарившись от чаепития, скинул на спинку стула шинель с красными «разговорами» и галунами, и, сдвинув на затылок свою буденовку, прочно уперся локтями в стол, сосредоточенно дуя на блюдце.
- Ух, сколько я пехом прошел, пока во 2-ю конную попал! А все Мамонтову спасибо! Не устрой он в прошлом году поход свой на Москву, так бы без кавалерии и воевали! Сам на прошлой неделе от Льва Давыдовича слышал: «хорошо, что мы пролетария на коня посадили – большая моя ошибка была конницу считать аристократическим родом войск!»…
Ученый аж чаем поперхнулся:
- Лев Давыдович? Это…Троцкий?! На прошлой неделе?! В разговоре с Вами?!
- Да нет, что вы, товарищ историк!  - откликнулся Тимофей. - Это он с командармом Мироновым разговаривал. Но, поскольку все за одним столом сидели - и я, и Цимбалюк, - вот и слышал. А так-то, товарищ Троцкий мужик боевой и никогда не чинится; где бывает, всегда с красноармейцами обедает… и даром, что из жидов - чарку выпить не дурак! И это народный комиссар всей Красной армии и Красного флота!… А знаете, как мы Мамонтова остановили? – добавил он, оживившись, - думайте артиллерией?! Как бы не так! Наша 2-я конная, фактически с комсомольцев-смертников началась! – понизив голос, выдал он.
- Это как? – вытаращил глаза вконец заинтригованный  историк. – Почему смертников?!
- Ну, добровольцев, если хотите, - снисходительно поправился Тимоха. – Когда Мамонтов со своей казачьей армией почти до Москвы прорвался, партия бросила клич комсомольцам: остановить беляков! Из добровольцев отобрали тысячу для конного похода. Почти все – на коне разве что пару раз катались. Из рабочих… городские! Тогда взяли и к седлу каждого привязали по две подушки: одну впереди к луке, другую – сзади. Ну, чтобы ровно могли усидеть на рыси, хотя бы! Каждому дали по два «нагана» с полным барабаном. Вывели всю эту ораву против мамонтавцев. Те «лавой» пошли с гиканьем и свистом. Но наши не сплоховали: как казак уже шагах в десяти – из наганов с двух рук начинают палить, да так, что до них лишь труп уже доезжает! Конечно, третий или четвертый комсомольца рубил до седла – патроны-то кончались… Но пару тысяч лучших ветеранов-беляков они с ходу уложили: Мамонтов откатился, а там дело пехоты… там и погнали!
 Бедный Олег Николаевич от шока, да такой информации «из первых рук» онемел.
***
Разговор трех мужчин потек дальше, перемежаясь то свистом закипавшего чайника; то взрывами веселого хохота после допитой бутылки дагестанского коньяка, припрятанной хозяином для «особого случая» (видать – как раз тот самый случай!), а затем и давно забытого в чулане среди бутылок с олифой и керосином «Вана Томаса»; то судорожными поисками ученым очков и записями на оборотках своей же рукописи; его восклицаниями и проклятиями в адрес давно уже почивших в истории личностей…
- Я тебе, Олег, вот что скажу,- размачивая в налитом в блюдце чае кусочек сахара, втолковывал историку Федор, - сколько поляки со шведами не старайся, ничего у них на Руси не выйдет! Потому, как и Польша, и Швеция их – католические вотчины Папы Римского! А он кто у нас?!
- И, кто же? – переспросил заинтригованный догматическими рассуждениями бородача ученый.
- Всего лишь, епископ Римский! И никакой Божеской силы не имеет! – победно заключил Федор, отхлебывая чай.
Не удовлетворенный столь ненаучным ответом, Олег Николаевич, что-то промычал, покрутил головой, и, воинственно нацепив на кончик носа очки, парировал:
- Так за ним, «епископом Римским», вся Европа! Священная Римская империя! А Русь – что?! Леса до льдов Белого моря и Камчатки… Ах, да, туда еще в ваше время не дошли, – спохватился он. – Ну, до Иртыша…да степей, татарами занятых! Что мы можем противопоставить католикам?!
Федор хмыкнул и покровительственно посмотрел на него:
- Ты, боярин, человек шибко ученый, и потому наверняка знаешь о князе Новгородском Александре, прозванном Невским?
- Разумеется!
- Так вот, скажи-ка, что святой тот князь своей малой дружине говорил, перед тем, как на немцев с ливонцами пойти?
Перед мысленным взором историка калейдоскопом замелькали с детства знакомые кадры из черно-белого фильма, снятого в 1942 в Казахстане, под Алма-Атой: горящий Новгород; богатыри в кольчугах; немцы в белых плащах с крестами и рогатых шлемах, похожих на ведра; тонущие в проломленном льду  рыцари и кони.
-  Кто к нам с мечом придет, от меча и погибнет!
- Да, ну? - озадаченно откликнулся мужик. - Это слова из Священного Писания! А я вот Жития его читал, из которых доподлинно знаю, что сказал он тогда: «Не в силе Бог, а в правде!». Так вот, за папой - правды этой самой нет; а значит, и силы нет!
По лицу Федора вдруг пробежала тень и он, понизив голос, тяжелым, долгим взглядом вперился в собеседника:
- По всему выходит, что и ты, боярин, и Ольга с дочкой, да вот и Тимоха тот же… живете позже меня… Скажи разом: удалось ли что у католиков на Руси?
Вопрос дался Федору нелегко. Для этого он собрал воедино и свой крестьянский здравый смысл, и всю свою православную веру в чудеса.
Олег Николавич, почувствовав нутром всю вложенную в него боль простого русского человека, уже допустившего свою вечную потерянность в потоке времени и готового ко всему на «любом свете», честно ответил:
- Ничего не вышло. Русь еще сильнее стала. Стала огромной Россией, а потом – Советским Союзом, а теперь вот – снова Россией! И не только у поляков со шведами ничего не вышло, но и у других завоевателей тоже! Германия в сорок первом напала, уж насколько сильны были немцы….
- А в сорок пятом Гитлер отравился, и - делу конец! – неожиданно вклинился в разговор пытающийся вытрясти хотя бы еще каплю из пузатой эстонской ликерной бутылки Тимофей.
- А ты-то, откуда знаешь, кавалерист Второй конной?! – поразился историк. - До этого ты еще четверть века не дожил!
- Антон рассказал вчера, чем очень обрадовал Алексея! А то он все немцев искал, стволом во всех тыкал! – пояснил красноармеец.
Хозяин дачи несколько секунд адаптировался к новым сведениям: «засланцев», оказывается, много… и из разных времен… Это какая ж информация в руки идет?!
- Вот-вот! – продолжил свою мысль Федор. - А почему так происходит? Потому, что Русь, или, как ты говоришь, Россия, должна удерживать зло в узде до самого прихода Антихриста! Русь – это Катехон, зло «удерживающий»! До падения Константинополя им была Византия – Греческая империя; а как святой город пал, Русь на себя эту тяжесть и приняла…
Олег Николаевич с искренним интересом уставился на бородатого крестьянина: вот уж от кого он не ожидал знакомства с теорией Катехона, да еще и с такими живыми примерами из современности. «Ну, что ж, попробуем поговорить об этом подробней», - подумал историк:
- А, что Федор, эта свистопляска на Руси в твое время как-то называлась особо?
- Смутой мы ее называем… Большой замятней…
- А с чего она началась?
- Да с бояр, ясное дело! Царскую власть делить взялись после смерти наследников царя Ивана Грозного! И это вместо того, чтобы управлять страной, хозяйствовать и обороняться от врагов внешних! А потом уж и стрельцы с военными холопами, казаки донские да яицкие, просто крестьяне пошли – всеобщие такие разброд и шатания начались!
- Революция! Эт-т-о ж революция! – вновь вклинился в разговор Тимофей! – Надо было вам советы трудящихся выбирать, а бояр с прочими эксплуататорами – на суку вздернуть!
Федор хмыкнул:
– Примерно так и получилось... Да только сейчас страну и защитить некому; да и хозяйство, почитай, на Руси от границ с Литвой до самой Москвы – все погибло! А поляки со шведами все нашу землю делят… Однако, - он с надеждой взглянул на хозяина дачи, - Слава Богу, ведь все хорошо кончилось…
Разливавший подостывший чай по стаканам, Олег Николаевич утвердительно кивнул и перевел взгляд на Тимофея, напоминая:
- А с чего революция началась в семнадцатом?  Тоже, как ни странно, с дележа государственного «пирога»: буржуи и «продвинутое» дворянство в Госдуме сместили царя и начали власть себе рвать, кто сколько сможет! Ведь твой современник, адмирал Колчак, или Деникин тот же – и думать не желали о царском троне! Они были за свободную,  демократическую Россию!
- Да ну?! – сдвинул на ухо буденовку озадаченный красноармеец.
- Представь себе! Ты у Льва Давыдовича подробнее об этом расспроси! – не сдержался от ехидства историк. – А в самом конце нашего века двадцатого – вновь все повторилось…
- Неужто опять революция?! – удивился Тимофей.
- Еще какая! «Перестройкой» называлась! Нынешние наши бояре и дворяне решили поменять свою партийную власть на деньги! И снова вышло, как в семнадцатом: желающих делить деньги и власть в стране оказалось очень уж много! Да и сама страна развалилась на части, войны до сих пор не прекращаются!
- Это после этого всякая шваль снова в Москве?- уточнил Федор.
Олег Николаевич  только в сердцах махнул рукой. Федор понимающе покивал головой:
- Ничего, мы выдержали и вы выдюжите! – С уверенностью заключил он, - Сейчас, как я могу судить, не так уж плохо и живете? Разорения особого не видать!
- Разорение, Федя, в основном – в головах, - сокрушенно отметил историк.
- Это точно! – оживился сколковский крестьянин, - Я в церкви, еще в городе заметил! Это только подумать: на праздник Покрова Божьей Матери в таком храме, посреди людного православного города, двадцать человек на литургии! Чать не в катакомбах служите при антихристе Нероне! Как же так?! Да ты, сам-то, боярин, когда на литургии последний раз был? А причащаешься часто?
В ответ Олег Николаевич только крякнул сокрушенно и начал раздраженно искать содержимое в пустых уже бутылках, отчаянно их тряся в подставленную кружку. Занятие было явно бесполезным, но избавляющим от покаянного ответа крестьянину.
А тому ответа вовсе и не требовалось: он только с удивлением перечислял все те «бесовские» вещи и явления, с которыми удалось столкнуться за последние три дня у далеких потомков. Он просто перечислял их, не обличая и не осуждая, с удивлением и обидой….
- Коль дух православный не вернете, зла Русь не удержит! Помяни мое слово, боярин! – горестно заключил Федор.
Помолчали.
– Засиделись мы у тебя, уж рассвело совсем….- Спохватился неожиданно церковный староста, перейдя от высоких материй к реальности. – Как нам «дом родной» все же  найти?
- А давайте так, – вступил в разговор красноармеец, - Олег Николаевич нас на дорогу, по которой мы сюда приехали, выведет, а мы уж постараемся вспомнить, как до дома Ольгиного доехали! Мы не так долго оттуда добирались, да и кое-что с той дороги я помню, если глаза закрыть!
Федор, услышав столь здравые рассуждения «от младшенького потеряшки», часто заморгал глазами, закивал согласно – хотя бы какая то перспектива!
Поворот с шоссе, с огромной лужей и покосившимся жестяным указателем «Отрадное», вспомнил даже Федор, въехавший сюда головой, торчащей из окна. Дальше Тимофей вдруг «опознал» водопроводную колонку возле поворота вглубь дачного поселка («я еще удивился - какой дурак ее в белую полоску раскрасил!»). И, наконец, немного поплутав, они увидели две сосны, («ветками в разные стороны»), которые также заметил Тимофей, когда выходили из машины у дома.
- Вот он, нашелся!  – радостно воскликнул он, тыча пальцем в их нынешнее пристанище.
На пороге в объятья Федора с радостным визгом кинулась Вика:
- Дядя Федя, мы думали – с вами все!!
Федор, растроганный таким приемом, часто заморгал, успокоительно при этом бормоча и гладя плачущую девочку  по головке. Вспомнились свои дочери в таких же летах. Что с ними сейчас?!
А Вика тем временем бормотала, - «…Вы ушли, Алексей с Антоном в магазин, что в соседнем поселке за продуктами отправились… Думала уж, что вовсе «испарились» туда же, откуда явились»…
Она вдруг резко, как будто обидевшись на что-то, высвободилась из объятий Федора и, выхватив из кармашка куртки смартфон, взялась названивать матери, взахлеб сообщая, что они вновь обрели двух «потеряшек». Та, так же обрадованная случившимся, попросила дочь «запереть шатунов-оболтусов дома» до ее возвращения.
Сопровождавший их Олег Николаевич был явно заинтригован всем происходящим. Особенно подтвердившейся информацией о наличии еще двух «вневременных»  субъектов. Однако, поняв, что его миссия проводника выполнена, тепло распрощался с крестьянином и красноармейцем и после взаимных обещаний еще «встретиться и посидеть» отправился восвояси.
Радостная Вика засуетилась, собирая на стол все, что было на плите и в холодильнике. Вновь обретшие дом «потеряшки», целую ночь проведшие за холостяцким столом историка, где самым питательным блюдом были несколько кусочков розовой вареной колбасы, навалились на макароны и сардельки, черный хлеб со сливочным маслом и «подмели» с чаем целую конфетницу дешевой «коровки». Вика без умолку трещала, приобнимая то Федора, то Тимофея, подкладывая и подливая им беспрерывно.
Однако, сразу после завтрака, перешедшего в обед, спокойная жизнь для обителей дачи неожиданно кончилась. Когда Вика с Тимофеем («помоги отроковице, младшой!») убирали со стола, у их калитки из хлипкого штакетника остановился замызганный джип. Несколько минут из него никто не появлялся, а затем все четыре дверцы машины разом распахнулись и к дому быстрым шагом направились четверо: трое крепких молодых, бритоголовых парней в спортивных костюмах, и семенящий за ними, уже знакомый «потеряшкам» Стасик. Трое парней держали в руках бейсбольные биты.
Наблюдавший через кухонное окно Тимофей среагировал по-звериному быстро: оттолкнул Вику и, бросившись к входной двери, захлопнул ее и подпер  стоявшей в углу старой гардиной.
- Федор, топор! – скомандовал он, метнувшись в спальню за своей шашкой.
Наученному смутным временем мелентьевскому крестьянину ситуацию объяснять было не нужно: бесконечные обиды от поляков, да и своих разбойников и казаков были для него свежи в памяти, как и методы защиты от всякой такой напасти. Трое с дубинками – не вопрос!
В дверь уже ломились: ее старые доски скрипели и вибрировали, но не поддавалась ударам. Оставив Федора с верным топором напротив двери, Тимофей с шашкой в руках побежал осмотреть окна. Вдоль них уже метался основной виновник этой заварухи - «бомж-интеллигент»: не веря ни единому слову своего давнего знакомца-«лабуха», он вознамерился силой вытрясти у него то самое «молодильное» снадобье, что про себя звал «живой водой». Трое отморозков из спортивного клуба на Лиговке были привлечены им на дело под обещание «хороших бабок у стервы-журналистки».
- Не смотрите, что у лоха этого – сабля, - заорал прильнувший к окну Стасик. – Она явно – театральная вещь!
«…Ткнуть тебя, что ли, падаль? Будешь для клинка седьмым, после порубленной контры!» - Усмехнулся про себя Тимофей: опасности особой он не почувствовал – дубинки и есть дубинки! Больше испугался за девчонку, да что дом пограбят…
Вика, те временем, забежав в спальню и пошарив в шкафу,  вытащила клетчатую сумку с Алексеевским ППШ. Пару секунд подумав, кому его вручить, побежала к Федору – у него самая опасная позиция, прямо напротив двери!
-Дядя Федя, возьми – а то они сейчас ворвутся!
Федор, на мгновение отвлекшись от сотрясавшейся двери, уставился на Алексееву «колотушку»: зачем ему в другой руке эта дубинка, когда топор есть? Но все же схватил автомат за ручку. Страшное оружие, о мощи которого он и не подозревал, повисло в его левой руке стволом вниз.
Тем временем отморозки, оставив в покое входную дверь, взялись крушить «стекляшку» веранды. Звон стекла и визг Вики указали «потеряшкам» новое направление опасности. Наконец, сокрушив одну из рам, на веранду перевалился парень с битой. Вскочив на ноги, он перехватил свою дубинку обеими руками и тут же попал под удар конармейского клинка:
-Ы-ы-х! – выдохнул Тимофей и бита вместе с тремя пальцами криминального «качка» полетели на пол.
И одновременно с воплем раненого раздался странный звук, похожий, как показалось Вике, на стрекот бабушкиной швейной машинки. По веранде полетели оставшиеся стекла вместе со щепками: это Федор, замахнувшись «колотушкой», нажал случайно на спусковой крючок. Очередь, выпущенная из ППШ, была не громкой, но разрушительной: на веранде теперь не осталось ни одного целого стекла, а все четверо нападавших, побросав свой бейсбольный инвентарь, на четвереньках бросились к ограде, пытаясь добраться до машины.
Рывком взявший с места джип остановился только далеко за дачным поселком: нужно было перевязать угваздовавшего всю машину кровью и орущего благим матом порубленного Тимофеем  раненого, а также по ходу отпинать «заказчика»-бомжа («ты нас на «трещотку» привел, падла, а говорил – лохи!»)
***
Вечером, вернувшуюся из Питера Ольгу чуть инфаркт не хватил от красочно описанных Викой ее и «потеряшек» приключений…
Сели за стол угрюмые. Ели молча. Вернувшимся из магазина Антону с Алексеем едва кивнули, указав на свободные места.
Те ни о чем не спросили, по виду входной двери и веранды сразу поняв, что случилось что-то неладное (позже, когда подавала тарелки, им вкратце обо всем шепотом рассказала Вика).
…Камин отбрасывал кровавые отблески на изрешеченную накануне Федором стену. Все вроде уже было сказано… все обговорено. Но к концу трапезы, по мере того, как, приправленная небольшой дозой «горячительного» вкусная еда насыщала тела мужчин, в некоторый порядок приходили и их умы. Жизнь вскоре показалась не такой уж мрачной и безысходной: «все еще успеется… все осмыслится  и в свой срок станет на свои места», – так или примерно так думал каждый.
Ольга, немного пришедшая в себя, подмела на веранде битое стекло и с помощью мастерового Федора подлатала входную дверь и раму, после чего, наконец, вспомнила о результатах своей поездки в город.
– Одноклассники мои кто где: никого не найдешь! А Игорь, хохмач наш классный, меня засмеял, - «ты что, мать, на колеса подсела?! Какие мужики от Ивана Грозного тебе снятся?! Ленька Герштейн из параллельного класса у нас теперь в платной клинике на Каменном острове - самый модный «мозгоправ». Хочешь устрою по блату?». Только у Сашки Завьялова, моего однокурсника по журфаку (самого дома не было), отец очень внимательно меня выслушал, и даже ни разу не улыбнулся! У меня такое впечатление было, что для него все это - не новость, будто я только  своим рассказом что-то дополняю… Я, честно говоря, даже решила - может психиатр?! Так прямо его и спросила! А он только усмехнулся, чаю мне предложил, и говорит: «Да мне на Литейном за двадцать с лишнем лет службы с разными людьми приходилось встречаться. Ты, Оля, не беспокойся - у тебя не «психиатрия», а «бесценное сокровище»! Хорошо, что я еще дела не все сдал, а уехал бы уже в Москву на новую должность, - мой Сашка тебя бы точно в психушку устроил!». Тут я сообразила, почему Сашка всегда отшучивался, что отец у него «просто милиционер» - на Литейном у нас всегда КГБ было!
Антон присвистнул:
- Во попали! Лешка, в твоем ППШа патроны остались? Опять отбиваться придется! Да и вряд ли сумеем, пятки нужно смазывать!
Алексей непонимающе нахмурился и беспокойно перевел взгляд с Ольги на «младшего потеряшку»:
- Опять бомжи?
- Хуже! Чекисты!
Ольга досадливо хлопнула себя по коленке:
- Не надо ни от кого отбиваться, оболтусы! Он меня попросил с вами вместе завтра к нему домой подъехать!
Антон нервно хохотнул:
- Самим подъехать?! В Сибирь по своей воле?! Ну, сатрапы, обнаглели - в 37-м хоть «черный ворон» за людьми приезжал!
Федор мало что понимавший в этом разговоре, спросил:
- Это что за сатрапы на черной вороне?
–  Опричники, по-вашему! - ошарашил его в ответ Антона.
- Вона как! - охнул крестьянин, вспоминая что-то лихое из своей жизни.
Тут Ольга по-настоящему рассердилась:
- Болван ты, Антоша, даром с неоконченным высшим! Если бы «конторе» нужно было нас повязать, они бы раньше меня здесь были! Посмотреть на вас всех он  хочет… и просто поговорить… У нас, кстати, президент страны из этих самых «опричников» - нас толь при нем в мире и зауважали!
На это Антон, впрочем, согласно хмыкнул, спросив с надеждой Ольгу:
- А может, пусть лучше твой «внимательный слушатель» в Москву едет, нас не дождавшись (мало ли какие у нас дела…)?
- Ну, если учесть, что он туда едет на должность заместителя директора Лубянки, то  встречу с тобой он все равно устроит!

(Окончание следует)

Опубликовано в №4(28) литературно-художественного и общественно-политического журнала писателей России «Гостиный двор» . Оренбург. 2023г.