Внутри ауры. Глава 12. Громко не говори

1.
– На правах капитана дальнего плавания, – торжественно воскликнул Яха, забравшись на вершину яхты, – посвящаю вас в пираты легендарного Карибского моря…
Ни для кого поздравление не стало сногсшибательной новостью, потому что, как только судно пересекло границу океана и Вест-Индии, рот капитана перестал затыкаться. Он безостановочно с гордостью оповещал, на каком расстоянии от команды находится Пуэрто-Рико, Доминикана, Куба. Путаясь в показаниях и дублируя одно и то же, капитан щедро делился фактами, связывающими его с родными краями. Но нудная историческая справка даже не могла сравниться с моментом, когда на радаре показалась Ямайка. Балагур молниеносно оторвался от штурвала и принялся исполнять ритуальный танец. Боб Марли играл около 4 часов. Пол был полностью залит ромом, а пьяный капитан скользил по нему на заднице из одного угла в другой.
– Сколько нам еще осталось? – с любопытством спросил Кирилл.
– Совсем по децелу , бро! – с выпирающей через гавайскую рубашку загорелой грудью важно ответил Яха. – Пара часов, не больше…
Парень настолько породнился с морским существованием, что боялся при десантировании заблевать сушу. В какой-то момент привыкаешь ко всему, а в комплексе с заразительной философией сумасшедшего лидера начинаешь это любить. Яха за время путешествия влил в себя неизмеримое количество алкоголя и скурил целый палисадник травы, но оставался здравомыслящим и боеспособным. По крайней мере, он, как и обещал, доставил команду в Америку.
– Неужели мы это сделали, – с восхищением хлопала глазами Маша, облокотившись о поручни, и с неугасаемым вожделением созерцала пейзажи.
– Ты сомневалась, малышка? – ехидно бросила Марго, которая превратилась за время плавания в настоящего неуязвимого моряка.
– Я в жизни не могла представить, что переплыву когда-нибудь Атлантический океан…
– Думаю, подобное никто не предполагает. Оно случается редко и само по себе.
Члены команды будто загипнотизированные вглядывались вдаль, впиваясь мыслями в завывающий ветер перемен. Неожиданно, цокая каблуками, эффектно вынырнула из трюма наряженная в широкую белую панаму и цветочное платье Лизи. Она приняла элегантную позу и, уткнув руки в боки, бескомпромиссно заявила:
– Требую сегодня же отправиться на светский мексиканский прием, пить текилу и взрывать танцпол!
Длинными бархатными ногами женщины можно было любоваться бесконечно. Ее кошачья грация в сочетании со светлой наивностью сводили с ума.
– В этой дыре не найдется заведения, достойного твоей красоты, бейба! – потянулся Яха к красным губам, расплывшимся в ослепительной улыбке.
– Я готова танцевать даже с индейцами! Я столько жила без танцев, что согласна на все!
– А вот это мы вполне себе можем организовать!
– Мы действительно плывем в индейскую резервацию? – запустил воображение Кирилл.
– А вы что думали, я шутки шучу?! – недовольно воскликнул Яха. – Да никогда в жизни! Мы причалим вблизи той самой панамской деревушки, где когда-то произошло рождение Магелланского движения…
– Нас там ждут?
– Больше чем уверен, – с задумчивой сосредоточенной паузой ответил Яха и уставился с замиранием сердца в горизонт.
2.
По пути начали встречаться рыбацкие лодки. Кому-то не было до незнакомцев никакого дела, а кто-то, наоборот, гостеприимно приветствовал странников. Местные выглядели бедно и совершенно безобидно. Их беззубые улыбки и порванные поношенные рубахи придавали им некий уют. Виднелся живописный берег. Ребята молча уставились на конечную точку своего странствия, уподобляясь в фантазиях древним конквистадорам. Марго без навигатора ориентировалась в местности и, сбавив скорость, завершала путь. Яха, на удивление, притих и отстранился от всех. Он не прикладывался больше к бутылке, а с волнением потирал руки и смотрел с каменным лицом на приближающуюся сушу.
– Знакомые места, дорогой? – подчеркнула его перемену в настроении Марго.
– До боли, дорогая, – отрезал бесстрастно капитан. Как бы умело он ни скрывал свои чувства, наружу все равно вылезало его необъяснимое напряжение.
Запахло рыбой и влажностью тропиков. Небо выглядело пасмурным, но не предвещающим дождь. Перед путешественниками вырисовывались джунгли. Уже не в первозданной и девственной форме, но все же те, в которых индейцы выстраивали свою цивилизацию и были уничтожены чужеземцами. Разум обогащался образами диких племен, испанских кораблей и смертоносных схваток.
– А нас в жертву не принесут? – лукаво кокетничала Лизи с Яхой, пытаясь вытащить его из пленительных дум.
– Если только я на всю ночь, – подмигнул капитан, а затем резко изменился в лице, натянув оптимистичную маску. – Вот мы и прибыли на перешеек Северной и Южной Америки. Два громадных континента расположены по обе ваши руки. Совсем скоро вы познакомитесь с основоположником Магелланцев… С избранным древней Пандорой…
Марго тоже невольно притихла и будто на секунду погрузилась в воспоминания, связанные с их насыщенным прошлым. Всем остальным не терпелось узреть того самого разрекламированного супергероя. Кирилл с Машей до последнего скептично относились ко всем рассказам Яхи, считая их преувеличенными и частично искаженными его алкогольной интоксикацией, но несмотря на это, интерес к незаурядной личности нарастал.
– Сколько вы уже не виделись с твоим другом? – спросила Лизи.
– Прилично. Но будто бы и не прощались, – откровенная серьезность капитана настораживала и немного пугала. Весельчака не приходилось видеть до сих пор таким дисциплинированным.
– Только в глаза не смотрите, – добавил неожиданно он с улыбкой, когда сквозь прозрачную голубую воду показалось белоснежное дно.
Команда в смятении уставилась на товарища. Тот продолжал улыбаться, а затем засмеялся в своей привычной манере.
– Вы бы видели свои лица…
– Почему не смотреть в глаза?
– Красивые очень.
На пристани виднелся неподвижный силуэт, спокойно ожидающий долгожданных гостей. Яха с озорным взглядом посмотрел на встречающего, а затем добавил для затравки:
– Ну а еще однажды Молдован на своей вертушке разнес целый вражеский город в одиночку. Никто не понял, как это ему удалось, но целый батальон ИГИЛ был стерт с лица земли вместе с их домами и семьями…
Яха со своим шокирующим фактом поверг друзей в остолбенение, а сам, удовлетворенный произведенным эффектом, радостно крикнул загадочной фигуре:
– Здравствуй, дорогой друг!
Сомнений не оставалось, что прилипшим к деревянному старому пирсу незнакомцем был никто иной, как Молдован. Команда на какое-то время потеряла дар речи, в оцепенении разглядывая хозяина побережья. Одет мифический герой был по самой что ни на есть бытовой обыкновенности. Невзрачные сандалии, легкий черный комбинезон с коротким рукавом, чем-то напоминающий кимоно, на запястьях обхватывала руки череда браслетов и амулетов. Пышная мудрая борода горного старца, на голове копна седых волос, завязанная в пучок; поджарое жилистое тело. Мужчина до последнего стоял, опустив руки, но, когда услышал голос товарища, помахал в ответ приветственным жестом.
Сердце забилось чаще, затаившийся страх пробирался на волю. Где-то внутри инстинкт самосохранения начинал крутить свои шестеренки и намекать разуму, что рядом находится первоклассный убийца. Маша с Кириллом стояли, как вкопанные, будто ожидая, когда маньяк достанет из-за спины автомат и расстреляет странников за вторжение на его территорию. Девушки боялись опасности в той же мере, и лишь Яха разбавлял атмосферу, подключив свою легкомысленную болтовню:
– Ну что, старый, не спускал глаз с горизонта все это время?! Что-то ты совсем подсох! Раньше был мускулистой машиной, а сейчас, как сушеная вобла!
Яха лепетал в ускоренном режиме, будто боясь прерваться на тишину.
– Привет, Яха, – коротко отозвался Молдован. Его голос был предельно спокойным и тихим, совсем не выражающим бурных эмоций. – И вам привет, ребята.
Яху на секунду сразил культурный удар, но он продолжил бороться, пока Марго швартовалась.
– Не верю своим глазам, что ты еще жив! У тебя сколько жизней там?!
– Как у всех, – скромно ответил Молдован.
Подхватив трос, он закрепил его мощными руками к пирсу. Яха первым спрыгнул с палубы и налетел на друга с объятиями.
– Я тебя описал, как беспощадное орудие для убийства, а ты, оказывается, интеллигентом стал!
Капитан прижимал товарища к себе, а тот лишь с улыбкой похлопал его по плечу.
– Еще и бороду отрастил, как у монаха…
Молдован со снисхождением реагировал на напускные выскочки неугомонного Яхи. Много времени прошло с их последней встречи, и каждый заметил у другого кардинальные перемены.
– Я вас очень ждал, – поделился своими чувствами Молдован.
– Ну слава Богу, хе-хе, – восклицал Яха. – А то мы переживали, что нас никто не встретит.
– Нет. Я встречу.
Яха отошел в сторону и позволил остальным странникам поздороваться с приятелем. Маше с Кириллом не терпелось разглядеть глаза нового знакомого. Они привыкли опознавать человека именно по ним. Первой подошла Лизи.
– Добро пожаловать, – слегка поклонился Молдован. Глаз было не видно из-за опущенных век.
Женщина смущенно пожала руку и незамедлительно ринулась под защиту к Яхе. Следующей подошла Марго. Она была неестественно взволнована, вся ее храбрость в момент улетучилась.
– Привет, Марго, – без каких-либо существенных изменений в голосе встретился мужчина с давней подругой. – Я очень рад тебя снова видеть.
– И я тебя, – улыбка ее задрожала, но голова смиренно оставалась опущенной.
Молдован сам не стремился кого-то одаривать взглядом и будто в некоем почтении был сосредоточен на рукопожатии. Но все изменилось, когда очередь дошла до Кирилла и Маши. Парень подал руку девушке, и они предстали перед Магелланцем. Парочка с любопытством принялась изучать мужчину. Ни один мускул ни дрожал на его морщинистом лице. Все движения были плавными и неспешными. Приближаясь с каждым сантиметром все ближе к этому человеку, они ощущали его сильную энергетику. Чувство невозможно было описать. Определенно он внушал страх, но страх исходил от неизвестности и непредсказуемости. Как два маленьких беззащитных сурка, подростки предстали перед хищником, пока тот не принял их вызов и не поднял веки. Пробежал нервный импульс из головы до самых пяток. Маша поймала контакт с абсолютно черными глазами. То ли это была физиологическая особенность, то ли патология, но зрачки занимали большую часть неприкрытого глазного яблока. Радужка отсутствовала. Две черные пустоты столкнулись с глазами девушки и парня. Маша крепко сжала руку Кирилла. Ей показалось, что две пустоты растут и начинают поглощать ее.
– Добро пожаловать! – в аналогичной манере вдруг произнес Молдован. – Настолько юных путешественников я еще не встречал…
Ужас и желание сбежать неожиданно сменились чувством комфорта и исходящей доброжелательности. Молдован поднял вверх уголок рта и отвел глаза. Кирилл осознал, что отсутствовал в реальности последние несколько секунд. Он не помнил, что произошло и что он испытывал. Сейчас он был рад компании этого странного человека. Парень взглянул на Машу. Девушка улыбалась и ошеломленно хлопала ресницами.
– Нам очень приятно наконец познакомиться, – вырвалось у Маши.
– И мне, – согласно кивнул головой Молдован. – Вы вместе переплыли океан?
– Точно, старый, – захихикал Яха. Капитан заботливо подкрался сзади и обнял парочку:
– Это самые рискованные психи, которых я встречал! За их плечами уже чуть ли не весь земной шар… Скажи же, напоминают нас в молодости?
– Пускай у них будет лучше, – твердо, но благосклонно заявил мужчина.
– Да им все катастрофы мира ни по чем!
– Потому что они любят друг друга… – подытожил проницательно Молдован, который всех поголовно обескуражил своей персоной.
Маша с Кириллом взглянули друг на друга и застенчиво залились краской.
– Пойдемте к столу, – озвучил приглашение хозяин. – Надеюсь, вы проголодались. Мы очень долго готовили с Розой.
– Ого! Это твоя женщина?
– Мой хороший друг. У нее свой ресторан у причала, и она согласилась помочь встретить путешественников.
Молдован направился по скрипучему деревянному покрытию к лестнице. Его шаги были гармоничными и плавными. Он будто не передвигал двумя ногами, а плыл по воздуху. Гости без раздумий последовали за ним.
Маша с Кириллом специально притаились позади компании. Они воодушевлено посмотрели друг на друга и трепетно начали подбирать слова:
– Ты почувствовал?
– Что?
– Взгляд его.
– Вроде он нас не хочет убить…
– Меня будто от электрической розетки зарядили! – бушевал у Маши поток эмоций. – Я так тебя люблю!
Девушка внезапно потянулась к парню и крепко прижалась к родному телу. Кирилл оторопел и изумленно усмехнулся.
– Тебе даже заметно полегчало.
– Правда?
– Да. Щеки подрумянились. Губы порозовели. А то совсем была бледная.
Маша убедилась, что компания впереди на безопасном расстоянии и шепотом залепетала:
– Это все его глаза! Я… Я… Они черные-черные! Я увидела в них те пропасти, которые меня преследовали в припадке… Но… Но они были не опасные, они были добрые и успокаивающие… Я не знаю, как это возможно… Но они точь-в-точь похожи, только суть разная…
– Подожди, – прервал недоуменно Кирилл порыв девушки, – у него же глаза зеленые… Копия твоих…
Маша замолкла и застыла на месте. Они вдвоем глупо стояли напротив друг друга и пытались понять, что происходит, и кто из них мог ошибиться.
– Они у него точно были черные…
– Но я видел зеленые… Я ни с чем не перепутаю такие же, как у тебя, как аквариумы…
Маша еще секунду понаблюдала за тревожной реакцией Кирилла, а затем умиленно рассмеялась и еще раз обняла его, испытывая необъятную любовь.
– Эй, бандерлоги, вы чего там застряли? – крикнул Яха.
– Бежим! – Маша схватила руку парня и устремилась вверх по лестнице.
– Может, он фокусник-иллюзионист? – невзначай предположил Кирилл.
– Может быть.
Прибрежное кафе располагалось на краю каменного утеса, приблизительно на высоте семи метров над уровнем океана. Деревянные потрепанные временем столики и стулья, на которых ждали гостей расфасованные по склянкам местные специи и приправы, были выстроены четкими рядами. Уютная барная стойка, где можно было заказать поесть, выпить и отдохнуть от повседневных дел. Выбор алкоголя был не богатым, но перед открывающимся видом на Карибское море никто не смог бы устоять даже перед местной бурдой. Крыша собой представляла толстый слой соломы, по всей видимости надежно спасающий от тропических ливней. Заведению было минимум лет 20. На данный момент оно пустовало. Подобного стиля рестораны пользуются спросом в вечернее время суток, когда хочется после работы прийти промочить горло и полюбоваться морским закатом. Компания разместилась за зарезервированным заранее столом возле украшенного горшками с цветами деревянного заборчика. Отсюда открывался обзор на причал и широкий берег, заполненный суетливыми рыбаками.
– Знакомьтесь, – представил Молдован свою подругу, – это Розана.
Хлопотливая полноватая женщина весело засеменила из-за барной стойки к гостям. Выглядела она как типичная гостеприимная и любвеобильная хозяйка, лишь смуглая внешность и отдельные повадки которой выдавали индейские корни. Она сложила ладони в лодочку и уважительно склонила голову. Те, кто уже присели на стулья, незамедлительно привстали и поклонились в ответ.
– Розана пережила за последние два дня невероятный стресс, – заявил Молдован. – Ей пришлось столкнуться с приготовлением русских блюд. Она попробовала и с отвращением возмутилась, как мы это можем есть.
Все засмеялись, а Яха захохотал больше всех.
– Но потом я сказал, что пельмени сначала надо сварить и Розана пересмотрела точку зрения.
Новая волна смеха. Молдован перевел свою речь хозяйке на родной ей язык, и она присоединилась к смеху, а затем умопомрачительно начала о чем-то рассказывать. Молдован внимательно выслушал женщину и кивнул головой.
– Мы очень старались, – кратко донес он.
– Вы правда сделали для нас русские блюда? – воскликнула Лизи.
– Я хотел вас чем-то необычным порадовать, а затем понял, что самое необычное – это то родное, которое мы оставили в далеком прошлом. Так что мы с дорогой Розаной со вчерашнего дня варили борщ и лепили пельмени.
– Вроде кажется просто, а самые сложные блюда, – засмеялся Яха. – Не так ли, старый?
– Сложнее было отыскать ингредиенты. Местные фермеры никогда в жизни не слыхали о свекле.
Молдован весь диалог поддерживал с опущенными руками. Никаких жестов и мимики от него дождаться было невозможно, на физический контакт он шел только по исключительной необходимости. Он говорил тихо, будто боялся что-то спугнуть. Его монотонный голос убаюкивал и отдалял от окружающего мира. Бородатый худощавый мужчина стоял на месте и размеренно с большим удовольствием говорил о простых житейских вещах.
Розана спохватилась, сорвалась с места и понеслась на кухню. Дверные створки задрожали от столкновения с торопящейся женщиной.
– Я помогу Розане, – предупредил Молдован и отправился вслед за хозяйкой.
В кафе пахло свежестью, но и присутствовал аромат священного храма, источником которого, по всей видимости, были благовония. Гости вдыхали ненавязчивый аромат и с нетерпением ждали угощения. Вскоре щедрые хозяева пожаловали с подносами и к приготовленным заранее приборам выставили тарелки с угощением.
– Какой красный! – восторженно оценила Марго.
– Ты же знаешь, Марго, что нас в детстве кормили исключительно густыми и яркими блюдами, – напомнил Молдован. – Мне очень долго пришлось копаться в памяти, чтобы восстановить рецепт моих бабушки и дедушки…
– Вкус детства! – похвалил Яха. – Я будто сейчас вернулся на три десятилетия назад…
Компания жадно накинулась на вкусное угощение и даже не заметила, с какой скоростью уничтожала порции. Розане без слов была понятна оценка их трудов, и женщина расслаблено посмеялась. Кирилл с Машей причмокивали маслянистыми пельменями и блаженно поглядывали на жадные до еды лица. Сомнений не оставалось, что у каждого в душе царствовала ностальгия. Светлая меланхолия искрилась в глазах путешественников. Подопытные кролики стали жертвами единого.
– Заметили, какой здесь царит аромат? – Молдован не притрагивался к еде, предпочитая наблюдать за товарищами со стороны.
– Это благовония? – поинтересовалась Маша.
– Да. Розана долгое время подбирала идеальный состав, самостоятельно мешала и экспериментировала, и вот, что получилось, – он развел руками.
– Если было бы можно, мы взяли бы пару экземпляров на память, – подчеркнул Яха. – Отвезли бы на Атлантиду…
Хитрый психологический ход Яхи был нацелен на получение чувства сожаления, но Молдована не трогали его манипуляции. Если Яха и скучал по былому, то по Молдовану можно было понять, что тот вообще ни о чем не беспокоится. Он осознает свое существование только в настоящем времени, только в данную минуту. Если бы ему сказали, что он через час упадет замертво, то, скорее всего, он даже не шелохнулся бы, а начал рассказывать пошаговый рецепт пельменей.
– Конечно, у Розаны, я думаю, найдутся для вас палочки.
Яха где-то внутри был обижен на безответные чувства и возмущено ерзал на стуле.
– Совсем не скучаешь по прошлому? – предпринял он попытку нападения на аморфного друга.
– Ты же знаешь ответ, Яха, – спокойно отозвался Молдован и обратил на него свой пристальный взгляд, который последнее время держал на цепи.
– Да. Да, – дурашливо скривил защитную гримасу, – «громко не говори» и тому подобное.
Компания не поняла произнесенную фразу и спустя секунду озадаченности задала вопрос:
– Что ты сказал?
– Громко не говори. Главный девиз великого и ужасного Молдована. Хе-хе.
– Что он означает?
– Тишина – показатель того, что ты все понимаешь, – коротко ответил Молдован, не собираясь вдаваться в подробности.
– И что?
– И больше ничего уже не надо.
Мало кто понял то, что имеет в виду философ, но Яха нашел нужным ехидно вставить свой комментарий.
– Так все зэки говорят. Тюрьма есть тюрьма, а свобода есть свобода.
После этого мужчина резко поднялся с места и, не дожидаясь реакции оппонента, направился с сигаретой в зубах в сторону бара, где за стойкой открывался вид на холм и раскинувшиеся улицы с индейскими поселениями. Молдован с пониманием отнесся к колкости друга, который впервые продемонстрировал уязвимость.
– Как Атлантический океан? Я очень давно не был в плавании…
– Огромный, – впечатлительно отозвалась Лизи. – В какой-то момент показалось, что во время нашего путешествия случился апокалипсис и все материки ушли под воду, а мы просто теперь будем странствовать по океану до конца наших дней…
– Океан, действительно, кажется бесконечным, когда попадаешь в его власть, – кивнул с пониманием мужчина.
– А еще мы видели кита, – добавила Маша. – Он предоставил нам долгожданный душ…
Ребята засмеялись, вспоминая вонючий фонтан. Маша воспользовалась моментом и еще раз попыталась ухватить взгляд таинственного человека. Глаза оставались черными и бездонными.  Слабый импульс превращался в огонек, согревающий верхнюю область живота.
– А светящийся планктон видели? – поинтересовался собеседник.
– Да-а, – протянула заинтригованно команда, – мы купались в нем!
– Яха, – неожиданно позвал друга Молдован и обратился к нему с душевным теплом, – а помнишь, как мы впервые встретились с волшебством Атлантического океана?
Яха надуто выдерживал молчание, но потом под напором сдался и крикнул в ответ:
– Помню!
– Помнишь, как ты подумал, что это мы померли и попали в рай?
Яха выкинул окурок и с тем же рвением развернулся и направился опровергнуть сказанное:
– Во-первых, я думал, что нас манят сирены, а не Бог! А во-вторых, я был изрядно пьян!
Все разом засмеялись.
– Как всегда, милый! – намекнула Лизи.
– А помнишь, – увлеченно накинулся Яха на друга, – как мы наконец причалили к побережью и притворились Магелланом и его командой из прошлого?
– Помню.
– Вы что, обдурили местных жителей? – посмеялся Кирилл.
– Мы так плохо выглядели, что они во все готовы были поверить. Ха-ха! – Яха отпустил затаившийся негатив и пустился в безудержный хохот. – Не, ну ты помнишь?! Помнишь их лица?!
Все были удивлены столь быстрой перемене в настроении Яхи. По щелчку пальцев он предстал абсолютной противоположностью себя трехминутной давности. Лишь Молдован кивал головой и продолжал гипнотизировать взглядом.
– Мы были самой крутой неуловимой бандой! Настоящими гангстерами! – гордо и манерно проявлял свой пафос Яха. – Будь сейчас мы такими молодыми, то в два счета расправились бы с этими бездарными Пиззздюками… Так их ведь кличут?
Молдован одобрительно подтвердил, но даже не изменился в лице, сохраняя холодное безразличие.
– Что вообще за прозвище себе дали… Сразу ясно: ни мозгов, ни веса…
– Они правда настолько опасны? – поинтересовалась Лизи.
Маша с Кириллом с открытыми ртами ждали комментария по этому поводу от первоисточника.
– На данный момент самая влиятельная, агрессивная, рвущаяся к власти мафия, – заключил спокойно Молдован. – С ними не может справиться ни правительство, ни международные конкуренты. Они подмяли под себя весь черный рынок, все террористические группировки, все полицейские участки штата. Они хотят творить беззаконие и хаос, но на каждую силу найдется большая сила. Таков закон жизни.
– Что-то они долго засиделись…
– Во все времена была мафии и были отморозки. Всем приходит конец. Просто пока не нашлось то, что их остановит.
Все задумчиво притихли, а Яха со всей серьезностью и осторожностью спросил:
– Ты точно уверен, что им нужен Ihticoyonpui? (пер.: пустота)
– Да. Они узнали про его силу и искали по резервациям. Мы должны вернуть священный корень туда, откуда он был изъят. Потому что, если он попадет в руки убийц, человечество может быть в опасности.
– Как они его могут использовать?
– Не знаю.  Ihticoyonpui всегда несло в первую очередь разрушение и перерождение самого себя. Кто знает, каких границ достигнет разрушение в залитых кровью руках.
– Оно спрятано в яхте. Мы привезли все имеющиеся остатки.
– Значит все будет хорошо. Скоро мы избавим людей от божьего дара, который стал проклятием. Кстати, у нас еще десерт…
Молдован переключился вновь на другую тему. Разговор об Армагеддоне и человеческих злодеяниях его не прельщал. Он поспешно направился за очередным блюдом на кухню. Несмотря на набитые животы, гости с любопытством ждали очередного сюрприза от талантливого шеф-повара.
– Он всегда вкусно готовил, – признался с мягкой сентиментальной улыбкой Яха. – Для него кулинария была способом бегства от суровой реальности в детские радужные годы… Даже самому закаленному терминатору нужна своя отдушина.
Молдован вернулся с двумя емкостями, накрытыми полотенцами для парникового эффекта. Запах домашней выпечки беспощадно ударил по вкусовым рецепторам, и чувство голода накрыло новой волной.
– Это шарлотка с черничным вареньем, – он презентовал первый румяный и пышный десерт. – Я специально пирог делаю немного жидковатым, чтобы не казался сухим…
Кирилл с Машей окончательно влюбились в доброго старика, который совсем не походил на криминального авторитета и кровожадного убийцу. Да и всем остальным персонаж показался очень эмпатичным и чутким.
– А это… – заинтриговал он, – национальное блюдо, рецепт которого передавался в моей семье из поколения в поколение.
– Плацынды! – щелкнул пальцами Яха.
– Точно.
Полотенце слетело с угощения, и перед глазами гостей предстали жареные круглые лепешки.
– Все исключительно с брынзой и зеленью. Каждый должен обязательно попробовать.
Молдован передал все на стол, и компания принялась за очередной прием пищи.
– Оно как хачапури! – подметила Лизи. – Я обожаю хачапури, но теперь буду любить больше плацынды!
Молдован лишь благодарно опустил голову. Яха отведал фирменного деликатеса, а затем пристально разглядывал своего товарища. Он был до глубины души поражен его трансформацией. Пират был знаком с совершенно другой личностью и теперь не узнавал в ней прежнего, казалось бы, вдоль и поперек изученного друга.
– Интересно? – уловил его взгляд Молдован.
– Конечно, – на этот раз Яха не испугался и оставался сосредоточенным на мысли. – Ты сам понимаешь, что я вижу перед собой другого человека.
– Я тоже перед собой вижу счастливого и свободного весельчака.
– Я всегда таким был, – поспорил Яха.
– Нет, – категорично отрезал Молдован.
Пират дерзко ухмыльнулся:
– Значит мы после всего пережитого все-таки сумели обрести покой? Как же у тебя это получается?
Яха пытался разоблачить товарища, вытащить спрятанную им жестокую правду наружу, вскрыть болезненный гнойник. Он знал этого человека убийцей, изгнанником, преступником. Молдован отвлекся и потянулся за небольшим походным рюкзаком.
– Я рисую, – он достал рисунки, сделанные самыми разными материалами. Какие-то на холсте, какие-то на обрывке бумаги, какие-то на салфетке. – Рисую облака. Каждый вечер я нахожу подходящий ракурс и запечатлеваю то, что сотворила природа. И в этот момент я будто участвую в процессе. Создаю. Бессмысленно, бесполезно, но все равно это происходит. Облака не имеют особого значения и тем бесподобны своей судьбой.
Он показывал сохраненные на память закаты, рассветы, черные тучи, проливной дождь. Перебирая странные творения, он заглядывал в глаза слушателей и те уже не могли оторваться:
– Они всегда разные. У каждого свой размер, свой маршрут, свое местоположение, свое настроение. Они могут через мгновение исчезнуть и больше никогда не появиться на небе. Но когда я смотрю на них, мне спокойно. Я с ними. Все забывается, проясняется и упрощается. Они приносят в мою бессмысленность смысл. А я приношу смысл в их бессмысленность этими рисунками.
Он продолжал демонстрировать произведения.
– У меня много рисунков. Дома целые стопки макулатуры. Я люблю облака, а они каждый день рождаются новыми и непохожими на предыдущие. Получается, что и мне надо быть в завтрашнем продолжении жизни.
Терялся посыл сказанных слов. Яха даже забыл свой вопрос. Он переживал вместе с остальными в полной тишине заданное удивительным человеком чувство. Стало вмиг все понятно и очевидно, и будто бы эта простая ясность была изначально. Допытывающийся пират погрузился в тотальное смирение. Чужая гармония успокоила и его. Ему вдруг перестало быть необходимым что-то доказывать, достигать, избегать. Маша вновь прижалась тесно к Кириллу, тот был совсем не против, ибо сам ощущал любовную душевную тягу.
– Марго, почему ты ничего не ешь? – внезапно обратился к притихшей женщине Молдован. Все это время женщина не сказала ни слова и глазами испепеляла мужчину. Пылкая и воинственная по природе натура выглядела потерянной и тревожной. Когда Молдован обратил все свое внимание, и их зрительный контакт продержался несколько секунд, раздался шумный топот по паркету. Из-за стойки выбежала кучка детей, активно устремляющихся к гостям. Трое взъерошенных маленьких мальчиков и одна высокая девочка с косичками, своей неопрятностью и баловством напоминающие мартышек, накинулись на Молдована. Одеты они были в рваные спортивные футболки, принадлежащие какому-то неизвестному футбольному клубу и грязные бейсболки, которые до них носил еще старший брат или сестра.  Они принялись трясти мужчину и громко и настырно тараторить просьбы. Молдован что-то спросил на их родном языке, а затем дети начали корчить гримасы и изображать плаксивость. Он отмахнулся и обратился к гостям:
– Извините, я обещал моим маленьким друзьям помочь одолеть команду из соседнего квартала в баскетбол. Они очень задиристые и высокомерные хулиганы, которых надо поставить на место.
Молдован поднялся со стула, и шпана восторжествовала. Самый маленький индеец не понимал вообще, что происходит и повторял движения за старшими товарищами. Ушастая девочка схватила его под руку и вместе с остальной детворой героически побежала к выходу.
– Площадка находится прямо за рестораном, так что можете присоединиться…
После этого герой детей ускорился вслед за малышней. Когда бег Молдована утих, общую тишину прервал плач. Марго не выдержала и прикрыла лицо ладонями. Из глаз ее хлынули слезы. Непоколебимая стена дала трещину.
– Кисуль, что с тобой? – запаниковала Лизи и засуетилась вокруг подруги. – Что случилось? Ну же…
Маша с Кириллом запереживали ни на шутку. Они не могли объяснить такую непредсказуемую реакцию сильной женщины и оставались в оцепенелом бездействии. Лишь Яха не отреагировал на эмоциональный взрыв и, замерев на стуле, наблюдал что-то для себя очевидное.
– Марго, милая, ну скажи же, что стряслось?! Кто тебя обидел?! – Лизи сама готова была расплакаться.
Вдруг послышался смех. Марго смеялась сквозь рыдания. Плаксивым голосом она ответила.
– Все хорошо. Это… Это из-за чертового Молдована…
– Это он тебя обидел?
Она вытирала непрекращающиеся реки с покрасневших щек.
– Хех… Нет… Просто… Просто в нем…
– Живет часть той божественной сущности, которую он отхватил у вселенной, – пояснил с полной уверенностью Яха, все так же апатично глядя в одну точку.
– Что...? – переспросила Лизи.
– Мы все же это чувствуем, – взорвался неожиданно Яха. – Все живое вокруг него. Он умеет внушать чувства. Он умеет видеть самые скрытые в нас переживания, страхи и желания. Умеет видеть и показывать всю подлинную суть. Я вон какой покладистый и примерный рядом с ним стал. Не курю, не пью, не матерюсь. Мне это будто стало не нужно. Меня будто освободили. Такой способностью обладал лишь священный корень. Частичка Пандоры будет навсегда жить в этом парне и уже никуда не денется. Она неописуемо мощная. Как рентген… Нет! Как ядерный взрыв! С жуткой радиацией! Вы как думаете, почему от этой дряни столько людей сошло с ума? У меня мозги чуть не полетели на второй черте, а этот безумец до самого предела добрался… Вот теперь и стал филиалом космоса…
– Вы хотите сказать…– затаила дыхание Лизи.
– Да, – подтвердила Марго, истерично смеясь и улыбаясь. – Я… Я выросла в многодетной бедной семье. На дворе стояли лихие 90-е. Отец один работал, мама сидела с детьми. Я была характером вся в папу. Такая же целеустремленная, справедливая и ответственная.  Его зарезали в переулке по пути домой, когда мне было шестнадцать. Он заступился за незнакомого бедолагу и пытался отстаивать свою правду до последнего, но с ним покончили. Я долго пыталась разобраться в себе и окружающем мире. В итоге поняла, что больше всего ненавижу ту жестокую правду, за которую кто-то хочет бороться. Она уничтожает хороших людей, а значит ее не нужно касаться. Я связалась с преступниками, которые стали вскоре Магелланцами. Я старалась жить той жизнью, которая совсем противоречит моей коренной установке. Я думала, что если буду вольной и независимой, то смогу забыть утрату. Если буду жить не по правилам и законам, то спасусь от той душевной связи, которая меня роднила с отцом. Я боялась правды и думала, что вокруг меня были единомышленники. Но потом оказалось, что у Магелланцев есть своя правда. Ее больше, чем у кого бы то ни было на свете. Оказалось, что всю жизнь проведя с ними, я жила и выбирала именно правду. Она может быть разной. Бунтующей, аморальной, разрушающей, фанатичной и абсолютно уникальной. Я считала, что отказалась от самого святого в своей жизни. Но оно всегда находилось рядом. И папа был всегда рядом. Сейчас я заглянула в глаза Молдована и увидела там папу. Он стоял прямо около меня… Это была не галлюцинация и не фокус… Молдован действительно носит то, что за гранью человеческого понимания…
Глаза налились слезами, и женщина снова заплакала, а потом взяла себя в руки и сказала:
– Расстроил ли меня мой старый друг? Нет. Я его по-настоящему счастлива видеть. Просто очень тяжело с ним… Он будто не человек…
Всеобщее озарение охватило компанию. Через свои ощущения и восприятия каждый мог осмыслить то чувство, о котором говорила Марго. Молдован не проникал в душу, он позволял туда заглянуть самому человеку без защитных и искажающих механизмов психики. Если эффект истины такой сильный от внешнего носителя, то страшно было представить тот масштаб, который в себе носит источник. Все казалось похожим на какой-то сон, но реальность оставалась реальностью.
Мрачные тучи разгуливали над Карибским морем. Волны шатали лодки и яхты. Ветер дул в лицо и пробуждал облегчающее очищение.
– Какой-бы ни был этот шаман, – шутливо заключила Марго, хлопнув по столу рукой, – он все равно остается нашим другом.
– Да, – подхватил Яха юмористичную нотку. – В семье не без урода.
– А в семье мы что должны делать? – опухшие щеки от слез не могли скрыть счастья в глазах. – Должны помогать в баскетболе!
Друзья посмеялись и подхватили моментально идею. Интуитивно ориентируясь на детские смешки и пререкания соревнующихся, странники отправились искать площадку.
Спортивная коробка, огороженная железной сеткой, находилась прямо через асфальтированную дорогу от кафе. Выше по холму располагались жилые бедные дома и лесные заросли. Несмотря на удручающее социальное положение, невозможно было отыскать более счастливых играющих детей. Прыгая в дырявых кроссовках по раздолбленному асфальту, они хохотали, толкались и дурачились. Под хмурым небом индейской резервации маленькие хулиганы кидали баскетбольный мяч и дружно наслаждались лучшими годами в жизни. Прибывшие взрослые им до ужаса завидовали. И тем, и другим уже безразличны были богатства, но у одних еще было время, а других его уже не было.
– Можно с вами, детвора? – крикнул Яха. – А то как-то нечестно, когда за одну команду играет здоровый дядька…
– О, – отвлекся от игры вспотевший представитель взрослой жизни, – мы очень вас ждали. Я рекомендовал вас как настоящих профессионалов.
– Мне бы не помереть от одной пробежки, – иронизировал Яха.
Дети сначала впали в замешательство, но потом, представив качество игры, насильно затащили чужеземцев, как родных, на свою площадку. Трибуны опустели и все погрузились в беззаботную наивную искренность.
Раззадоренные дети и думать не желали о возвращении домой. Они продолжали бегать за мячом и отправлять его в кольцо. Падения и ссадины ни для кого не оказались проблемой. Абсолютно каждый ребенок и взрослый умудрился нырнуть в асфальт.
3.
Смеркалось в южных краях в мгновение ока. Стоило пару раз моргнуть, а уже кто-то стремительно гасил лампочку на небосклоне. Ребята начали промахиваться, но продолжали игнорировать приближение ночи. Только авторитетный указ Молдована смог их оторвать от веселья и направить по домам. Дети сгруппировались в кучку и зашаркали домой, вспоминая забавные детали соревнования. Через пару минут они должны были почувствовать усталость, а через час погрузиться в сон без задних ног.
– Значит ты у них в любимчиках? – проводя дыхательную гимнастику поинтересовался Яха.
Неподготовленная физически компания с выпученными глазами пыталась набрать достаточное количество кислорода в легкие, и только Молдован выглядел стабильно бодро.
– Здесь многие дети из неблагополучных антисоциальных семей, большинство из них сироты. Есть многодетная семья из 5 детей, которых разом отправили в приют. Конечно, им не хватает заботы и ласки.
– Здесь ужасные приюты? – поинтересовался Кирилл, зная, что это такое не понаслышке.
– Мне не с чем сравнить. Но я знаю точно, что в подобных местах идет жестокая борьба за выживание. Они сбегают на улицу, находят себе близких по духу.
– И они нашли вас? – улыбнулась Маша с некой завистью к детям, которым повезло иметь такого верного наставника.
– Маленьким людям хочется внимания, знаний, помощи в трудную минуту. А я просто есть здесь и сейчас, – Молдован чеканил мячик и с азартом продолжал закидывать трехочковые. – Мне не трудно им давать желаемое.
– Эти дети – потомки племени «индиго»? – задал вопрос Яха.
– Как тебе сказать, Яха, с тех времен здесь так все перемешалось. В основном одни метисы. Но львиная доли индейской коренной крови явно течет в малышах.
– А их родители?
– Из-за отсутствия санитарии и медицины жители резервации живут недолго. К тому же, геноцид, пусть в малой форме, но все равно присутствует и в настоящее время, и если краснокожий в одиночку угодит в криминальный закоулок, то он вероятнее всего оттуда не вернется. Отвечая на твой вопрос: шаманов племени «индиго» практически не осталось. Может, где-то в отдаленных глубинках, на последнем отчужденном издыхании…
Яху охватила заметная печаль. Он погрустнел и поник головой. Для Молдована удручающий факт оставался действительностью, с которой ничего не поделаешь, кроме как принять ее.
– Как же тогда ты узнал об интересе со стороны мафии? – прервала тишину Марго, когда компания возвращалась медленной уставшей походкой в ресторан.
– Я всегда поддерживал связь с племенем…
– Он же избранный, – напомнил Яха, перебив друга. – Телепатия и обыкновенная магия…
– Не в этом даже дело, – спокойно отреагировал Молдован, – большинству нет до исторической справки и народном достоянии никакого дела. Молодежь хочет сбежать из гетто в большой город. В основном, я выхожу первым на связь с племенем. Здесь дети моих друзей, воспоминания, малая родина. Поэтому, когда поступило сообщение о угрозе, я поспешил прилететь сюда.
– Погоди, – пытался состыковать данные пират, – ты же, насколько мне известно, тюремный срок поменял на военный контракт?
– Все верно. Я заключил контракт с частной компанией и отправился на СВО. Там со мной связались и я прилетел в резервацию.
– Как? – хором спросили странники.
– На вертолете.
– Ты спер вертолет у вояк? – шокировано воскликнул Яха.
– И перелетел на нем океан? – добавила Лизи.
– Да, – спокойно и без какой-либо манерности заявил Молдован. – Я же сказал, что обожаю небо…
– Тебя же будут искать…
– Да я постоянно в розыске.
Абсолютной непосредственности можно было лишь усмехнуться.
– Не, – отыграв фамильярность за всех, бросил Яха, – я больше по океану… Если и скрываться от власти, то среди необитаемых островов и океанских волн…
Компания усмехнулась, осознавая, как им повезло с уникальными гангстерами.
– Каждый свою стихию выбрал, – подытожил Молдован, но затем неожиданно обратился к Кириллу и Маше. – А вы какую выбрали?
Ребята растерялись от неожиданного вопроса, но Яха поспешил на помощь:
– Ха, эти бандерлоги всем Магелланцам фору дадут! Прикинь, они встретились в психушке, оттуда рванули на товарняках через всю Европу, каким-то образом всех надули и сбежали из лагеря беженцев, с какими-то уголовниками добрались до Португалии, доплыли до каменного острова, и там я их уже героически спас. Кажется, ничего не упустил?
Кирилл с Машей захохотали в голос и закачали головой.
– Все так и было. С нами, правда, был еще один друг. Он отправился обратно домой.
– А эти засранцы взяли меня на мушку, – Яха начал фантазировать театральную сценку, – и такие говорят: «Вези нас в Америку, мальчик, и водочки не неси, мы виски пьем!»
Новая волна смеха, а Яха продолжал пародировать кадры фильма.
– Вы путешествовали на товарняках? – переспросил отстраненно от общего шума Молдован.
– Да.
– Вы пересекали Сибирь?
– Нет. Мы начали вблизи Москвы. Но Антон стартовал с Дальнего Востока.
Молдован сделал небольшую паузу, а затем сказал:
– Если когда-нибудь еще возьметесь так путешествовать, то езжайте через Сибирь. Нет ничего не земле прекраснее русской тайги. Она навсегда независима от человека и в этом ее свобода. А зачем вам Америка?
Ребята снова задумались, понимая, что нет определенного мотива их действий, поэтому любой ответ подходил.
– Биг-Сюр.
– Почему Биг-Сюр?
– Мы в какой-то момент оба поняли, что нас тянет туда неведомой силой. А потом, когда все легко стало даваться, то осознали, что это наша судьба, – убедительно постарался завернуть Кирилл.
– Вы хотите там остаться жить?
– Мы живем повсюду, – заявила Маша. – У нас нет конкретной точки в пространстве. Мы просто будем бродяжничать по тихоокеанскому побережью, а потом отправимся в другие края.
– То есть вы повстречались с Магелалнцами и попали сюда случайно?
– Нет. Мы внутри ауры.
– Что это?
– Когда делаешь все правильно.
– Как вы это понимаете?
– Мы свободны и счастливы.
Молдован мгновенно переработал информацию и задал вопрос:
– Аура касается лишь вас?
– Мне иногда кажется, что она касается не только нас, не только этого мира, не только этой жизни, и не только огромной вселенной, – заявила Маша, а затем поставила формальную ироничную точку к своим припадкам. – В первую очередь, она касается моего психического заболевания…
Кирилл посмеялся и добавил:
– Нам повезло, что мы сумасшедшие. Теперь будто бы мы можем делать все-все на свете.
Молдован ничего на это не ответил, а лишь погрузил выводы глубоко в необъятное сознание. Что он мог сказать, посоветовать и предсказать в силу своих сверхъестественных способностей, никто не знал. Никто этого не хотел, даже он сам. Поэтому в его руках внезапно появилась старая побитая гитара.
– Я хочу вам сыграть, – он действительно хотел выразить и передать больше таящегося глубоко в душе, но ему были известны не только словесные способы.
– Это же «малышка»! – заискрились глаза Яхи, полные теплых ассоциаций с гитарой. – Она еще жива!
Пират погладил нежно инструмент и уселся к остальным друзьям за стол. Минорное вступление, а затем всем знакомые слова:
– Я просыпаюсь в холодном поту… Я просыпаюсь в кошмарном бреду…
Путешественники ощущали по коже мурашки и подступающие к глазам слезы от красоты. Они подпевали и чувствовали, как песня живет в подсознании миллиардами голосов, когда-то исполнявших эту песню и так же переживающих чистую любовь. Невидимая связь превращала людей из разных времен, разных локаций в единое целое. Яркие ниточки соединяли сердца вселенной, позволяя чувствовать благодать единым организмом.
– Сядем с отцом, сядем вдвоем… На крылечке до утра… До утра …
Новое неописуемое, но такое знакомое чувство тоски по родному дому и невозвратным временам.
– А река течет, по дну гоняет камушки… Да напечет нам бабушка оладушки…
Подобно кукловоду, Молдован внушал эмоции и играл на струнах души окружающих марионеток. Он заглядывал в глаза каждом, находил тайники, а пальцы машинально подбирали аккорды, и звучали новые теплые слова песни. Казалось, не найти лучшего момента и окружения на всем свете. Море, небо, джунгли, покой стали частичками освободившихся от страстей товарищей. Молдован отсекал слой за слоем, обнажая душу.
– Здравствуй… Здравствуй… Сияешь… Сияю… Который час?… Двенадцатый примерно…
Маша вдруг застыла, ее тело показалось ей чужим, обездвиженным и существующим отдельно от нее. Руки и ноги стали тяжелыми, веки наполнялись слезами и лишь сердце переполнялось горячей кровью, будто не было грани вместительности.
– Эту… Эту… Песню мне пел перед сном папа… Когда мама ложилась раньше спать и не могла рассказать сказку, папа брал ее роль на себя и пел эту колыбельную…
Песня звездочета лилась из уст Молдована, который на этот раз не спускал глаз с девочки и возвращал ее в прошлое. Маша расцвела и от наплыва эйфории схватилась за голову. Ей казалось, что папа поет ей эту песню, сидя на краю кровати. Что мама за стенкой сладко спит и во сне подпевает. Они завтра встанут рано утром до ее пробуждения и приготовят блинчики с творогом. Они начнут обсуждать летнюю поездку на море туда, где плещутся волны и кричат чайки. Девочка проснется, а по телевизору буду показывать дурацкую комедию. Маша попросит отца изобразить на бумаге значение слова «пустота», и папа начнет рисовать облака. Облака, утопающие в лучах заката. А затем звезды. Яркие вспышки звезд, которые гаснут, стоит к ним приблизиться. А за звездами появляется тьма. Сплошная безграничная чернота. И вдруг осознание, что она уже в тебе. Но почему-то больше не страшно…
– Это что, припадок…?
– Голову набок…
– У нее есть лекарства?
– Маша! Маша! – доносится потусторонний крик, вытаскивающий на свет. – Машуль… Помогите…
Топот ног вокруг и какая-то неразборчивая суета. Хочется всех успокоить, но язык не слушается. В глазах мутная пелена.
– Маша… Возвращайся… Я с тобой… С тобой… Вот моя рука… Я не отпущу…
Первое, что осознается предельно реальным – это чужая ладонь. Именно она вырывает девушку из лап пустоты. Ее глаза наливаются неконтролируемой злостью. Она вырывается, и в попытке схватиться за горло, бросается на Кирилла. Обессиленное тело снова рушится на паркет. Кирилл, не замечая сумеречного аффекта, продолжает ее насильно держать за руку. Безумный потерянный взгляд исчезает вместе с сумерками сознания, и девушка приходит в себя. Перед собой видит взволнованных склоняющихся над ней друзей. Во рту металлический вкус. Она протирает пальцами губы и обнаруживает следы свежей крови.
– Машуль, ты как?! Все хорошо же?! - Кирилл держит ее голову на своих коленях и трясется в ужасе, желая лишь услышать, что все в порядке.
Девушка кивает головой и пытается улыбнуться. Она узнает родные черты любимого человека.
– Я не шутила с заболеванием, – получилось у нее связать мысли в предложение.
– Господи, – паниковала Лизи, – ты нас так напугала… Как ты себя чувствуешь сейчас?
– Лучше.
Девушка встала на ноги, получилось удержаться без чьей-либо помощи, хотя желающих оказался целый круг. Маша взяла салфетку и приложила к травмированной при падении нижней губе.
– Я хочу прилечь… Немного устала, – кожный покров оставался бледным.
– Я вам приготовил постельные места неподалеку от кафе, – оповестил Молдован.
– Я, наверное, прилягу на яхте. Там привычнее и ближе к вам… Вы не беспокойтесь и продолжайте сидеть, – потихоньку начала она передвигаться к лестнице.
– Там все открыто, – кинул вдогонку Яха, с сочувствующим лицом провожая ребят.
– Точно помощь не нужна? – беспокоилась Лизи.
– Мы справимся, – взяв за руку Кирилла, девушка маленькими шажками начала спускаться к берегу.
Тонус возвращался к конечностям. Маша очень сожалела, что не смогла предсказать приступ и напугала компанию. Кирилл сдержанно молчал, боясь усугубить инцидент. Они прошли по пирсу, освещаемому блеклыми фонарями, и добрались до яхты. Судно слегка покачивалось от перемен в погоде. На мгновение терялось ощущение, что путешественники находятся на другом краю света. Будто они сошли с ума и прячутся у лесной реки вблизи психиатрической больницы Бурашево.
– Здесь очень уютно, – с блаженством зашла Маша в мрачную комнату, наполненную шумом прибоя, – домашние стены лечат.
Девушка улеглась на кровать, головой не доставая подушек, и уставилась в потолок. Кирилл прилег рядом и направил взгляд в ту же точку. Так они и лежали вдвоем, держась за руки.
– Тебе правда лучше?
– Да. Правда.
Еще одна продолжительная пауза.
– Почему приступы участились?
– Я не знаю.
– Может, нужны препараты?
– Может быть.
Маша была будто бы сосредоточена на другом, более важном.
– Что ты видела в ауре?
Девушка даже не моргала, а лишь проникалась тишиной и пространством над головой.
– Я не могу это объяснить…
– Это что-то плохое?
Снова пауза.
– Знаешь, раньше в припадке меня настигала тьма, которую я очень боялась и от которой пыталась укрыться. В этот раз мне будто бы перестало быть страшно. Я не испугалась тьмы, и она меня начала поглощать. Но я не была против. Наоборот, я просматривала счастливые моменты из своей жизни. Но я в затмении пребывала большее количество времени и, если бы не вы, то я не знаю, что бы со мной стало. Я могла там остаться навечно. Может, мой страх перед тьмой, от которого я всегда хотела избавиться, мне не позволял как раз в нее провалиться. Может, ужас уберегал меня. Но сегодня, заглянув в глаза Молдована, я утратила страх… Мне больше совсем не страшно…
Кирилл пребывал в безмолвии, он не знал, что сказать. Он осознавал, что все очень не просто и не в его силах. Но единственное, во что он верил и за что держался, это Маша. Парень повернулся к ней лицом и прошептал:
– Никогда не покидай меня. Возвращайся всегда откуда бы ни было. Потому что я сам здесь только ради тебя. И всегда тебя жду, что бы ни произошло.
Девушка расплылась в улыбке и потянулась к губам любимого человека:
– При любых обстоятельствах я обязательно вернусь к тебе.
Они поцеловались. Нежно и не спеша. Затем прикоснулись друг к другу головами и притихли. Они лежали, не разговаривая и наслаждаясь присутствием друг друга, пока оба не заснули.
4.
Кирилла разбудил посторонний разговор за стенкой. Он сонными глазами поглядел на сопящую рядом Машу и на окно, за которым стояла ночная темень. По ощущениям, с момента припадка прошло не больше двух-трех часов. Парень аккуратно положил девушку на кровати и на цыпочках вышел в общий холл. За кухонным столом сидели и болтали Лизи и Марго.
– Как она? – накинулась мигом Марго.
– Заснула.
– Слава богу. Здорово она нас напугала.
– У нее случаются приступы, – уведомил Кирилл, понимая, что женщины впервые столкнулись с их недугом.
– Ну, главное, что сейчас все позади.
Кирилл утвердительно кивнул.
– А вы почему здесь?
– Мы тоже пришли спать. День очень насыщенным выдался, – потянулась грациозно Лизи.
– Ясно…
– Мужики на террасе сидят, – сообщила Марго, – иди к ним. Мы присмотрим за Машей.
Кирилл замешкался, но бодрый дух наталкивал на соглашение.
– Иди, иди. Не переживай. Женский коллектив исцеляет быстрее всего на свете!
Кирилл усмехнулся и со спокойной душой спрыгнул с кормы яхты на пирс. Рыбацких лодок стало значительно меньше на берегу. Волны с точной периодичностью разбивались о песок. Холмистый склон освещала выглянувшая из-за туч полная луна. Кирилл вспомнил, как наблюдал в день знакомства с Машей похожее зрелище из туалета женского отделения психушки. Даже те смутные времена отложились в памяти красивой картинкой. Парень забрался по лестнице и нашел беседующих мужчин за тем же столом. Пираты рассматривали с высоты морскую гладь.
– О, бро! – воскликнул радостно Яха. Капитан уже очень долгое время находился трезвым, но так и не изменил своей веселой натуре. – Как там Маша? Убаюкал ее?
– Да. Девочки тоже спать собираются.
– Устали, – подтвердил Молдован, держа в одной руке карандаш, а в другой лист бумаги. Его глаза доли секунды задерживались на рисунке, затем он снова орлиным прищуром воровал детали и черты у ночного небосклона.
– Значит, посудачим одной мужской волчьей стаей и повоем на луну, – заключил Яха загадочной интонацией.
– Представьте себе, сколько разных людей в разные эпохи здесь сидели и говорили об одних и тех же вещах, – гадал Молдован.
– Почему об одних? – полюбопытствовал Кирилл.
– Потому что в жизни только и стоит говорить о красоте, семье и мечтах о завтра. Все остальное – неважная чепуха.
– Романтическая душа, – передразнил Яха.
В кафе никого, кроме мужчин не осталось. Гости так и не пожаловали. Розана ушла и оставила заведение под присмотром Молдована. Лишь один таинственный огонек жилых апартаментов выделялся среди всей спящей деревни.
– Какие у вас самые счастливые моменты в жизни? – Яхе хотелось трепать языком. – Ну, у Молдована и так ясно – после посвящения в избранные вся его жизнь превратилась в Инь-Янь. Я – неисправимый заложник наших былых лихих времен, когда весь земной шар крутился у нас на ладони, а мы отрывались на полную катушку. Какой же у тебя счастливый момент, Кирюх?
Парню долго и шарить в мозгах не пришлось, поэтому он усмехнулся и решительно ответил:
– У меня вот сейчас происходит самый счастливый момент. Вся жизнь до этого была полным говном.
– Ха-ха! – от души обрадовался Яха. – Как же я кайфую от вас с Машей! Это ж надо так жизнь на место поставить…
Кирилл пожал плечами на правду.
– У меня есть счастливый момент, – прервал наступившую тишину Молдован, не отвлекаясь от художества. – И он никак не связан с индейцами и Пандорой…
Яха издевательски захихикал:
– Ну ладно, старый! Понял, что тебя обделили! Надо уважать и пожилых! Рассказывай…
– Однажды, я…
Только Молдован начал говорить, как раздались выстрелы. Эхо разлетелось по всей территории. Мужчины растерянно вскочили и начали оглядываться по сторонам. После череды выстрелов раздались женские крики и грохот мебели с посудой. Пираты молниеносно выглянули с утеса и с ужасом осознали, что переполох творится именно на яхте, возле которой пришвартовалась незнакомая моторная лодка. В эту же секунду показалась в поле зрения Лизи. Она держалась за живот, футболка пропиталась темной кровью. Женщина упала на колени и что есть мочи закричала:
– На помощь! Они убили Марго! Убили! И Маша… Маша…
Кирилл пребывал в парализованном остолбенении перед нереалистичной кошмарной сценой. Но потом мозговой разряд его привел в чувства. Он поспешил скорее следом за бегущими друзьями. Он видел, как Яха перелетает через ступени на своем протезе и достает из-под рубашки пистолет. Несмотря на физическое несовершенство, пират оказался первым на причале. Ошеломленный Кирилл только догнал Молдована, как услышал в общем хаосе шум мотора и доносившийся знакомый крик о помощи. Лизи, пытаясь приблизиться к спасителям, закричала во всю глотку:
– Они украли Машу и индейскую сумку…
После этого женщина начала захлебываться слезами от невыносимой боли. Чужая моторная лодка устремилась прочь, на ее борту Кириллу удалось разглядеть четыре черных силуэта и вырывающуюся девушку. Парень кинулся одномоментно за лодкой с похитителями, а Яха тем временем стремительно сокращал расстояние до Лизи. Мужчина пронесся по пирсу и был уже практически у цели, как вдруг произошел взрыв. Яхта взорвалась. Все живое, находящееся поблизости, отбросило в стороны ударной волной. Горящие обломки полетели в воду. Ярким светом пламени озарило тихую местность. Кирилл вынырнул из волны, чувствуя на правой стороне лица сильный жар. Он начал вертеться вокруг себя, пытаясь сориентироваться, куда умчалась лодка с Машей и похитителями. Но ее нигде уже не было, а шум мотора стих. Голова кружилась и сердце выскакивало из груди. Все до сих пор казалось нереальным. Морская соль резала глаза и щипала пораженную щеку. Раздался звериный вой с берега. Во всю глотку орал и рыдал Яха. Кирилл понял, что безрассудно пытаться догнать лодку вплавь и кинулся на берег, чтобы отыскать транспорт. У пирса корчился от боли Яха, над ним нависал Молдован.
– Нет! Нет! – вопил Яха отчаянным криком. – Они погибли! Погибли! Нет!
Кирилл пригляделся сквозь замытые глаза и его ужасом отнесло на два метра назад. Яхе оторвало вторую здоровую ногу по колено. Рядом в песок упирался протез, а над культей работал Молдован, хладнокровно пытаясь оказать первую помощь. Парень схватился за голову и заплакал.
– Кто? Кто это был? – орал он, мечась взад-вперед. – Кто?!
Молдован настырно перетягивал самодельный жгут по верхней трети бедра, несмотря на неистовые сопротивления пострадавшего товарища. Остатки яхты догорали на воздухе без шансов на то, что что-то могло уцелеть.
– Они похитили Машу! Они убили Марго и Лизи! Кто это?!
– Если они украли сумку со священным корнем, то это может быть только одна мафия, – безнадежно отправил вдаль свой опустошенный взгляд Молдован.
– Да нахууй этот корень! Зачем он вообще существует! – в ярости продолжал ворочаться на песке Яха.
– Зачем им Маша?! Для чего?!
– Я не знаю, – честно признался Молдован.
Кирилл начал пинать песок и гневно проклинать весь белый свет. Яха не останавливался. Каждый понимал, что их судьба подобралась к необратимой критической черте.
5.
Кровотечение из оторванной конечности остановилось. Молдован одолжил бутылку виски из бара и профессионально обработал, а затем и перевязал рану. Яха не участвовал в процессе и пребывал в ступоре, позволяя делать с ним что угодно. Он перестал горевать и погрузился в мертвое молчание.
– Мне надо срочно отлучиться, – серьезно заявил Молдован, когда остатки былой команды снова оказались на террасе и с отчаянием смотрели в пол. – Вы поедете со мной?
Кирилл отрицательно покачал головой, его лицо выглядело опухшим и обугленными. Яха лежал на скамейке с прикрытым предплечьем лицом.
– Я буду к рассвету, – кратко попрощался Молдован и, больше не сказав ни слова, удалился.
Кирилл посмотрел на место происшествия. От яхты остался лишь тлеющий уголек. Еще недавно там была Маша, Лизи и Марго. Теперь двое умерли, а девушку похитили бандиты. Все рухнуло за долю секунды. Он дотронулся до лица и тело пронзило болевой дрожью. Взрыв на память оставил сильные ожоги. Кирилл ощущал дикую усталость. Он не мог даже думать, все мысли перемешивались в кашу. Он посмотрел на Яху, пират утратил себя и обездвижено лежал там, где его положили, лишь изредка делая вздох. Его ожоги были сильнее по степени и тяжести, но организм справлялся. Кирилл уткнулся лбом в стол и отключился в таком положении.
Пробудился парень со страшной режущей и одновременно горящей болью в щеке от звука шарканья металла о паркет. Кирилл никак не мог прояснить сдавленные во время сна глаза. Во рту пересохло. В голове стоял безумный шум. Парень первым делом посмотрел на противоположную сторону, Яхи не было. Над морем брезжила заря. Новый день приближался. Кирилл выглянул вниз и увидел, как его товарищ с импровизированным костылем упорно спускается по лестнице. Кирилл не спешил, он медленно направился за Яхой, где-то в глубине души подозревая его намерения. Пират перебирал протезом, обгоревшая культя болталась по воздуху, кровавая рубашка колыхалась на утреннем бризе. Кирилл догнал друга, когда тот добрался до пирса.
– Бандерлог, – определил преследователя лысым затылком бдительный пират, – как ты, бандерлог?
Кирилл промолчал, сам не зная, чего выжидая. Наверное, объяснения или совета.
– Мы облажались, бро. Хе-хе. – Яха говорил уверенно и осознанно. – Мы провалили нашу единственную миссию. Теперь могучая сила в руках злодеев. Но мне на это глубоко насрать. Я потерял сегодня родных людей… Людей, которые мне доверили свое драгоценное время в этой жизни…
Яха прикурил сигарету и продолжил созерцать океан. Кирилл не видел его глаз, но знал, что они дерзко и отчаянно насмехаются над ситуацией.
– Я ухожу, бро. Уплываю. Возьму лодку, пересеку панамский залив и затеряюсь в Тихом океане. Принесу себя в жертву тому, что люблю. Я думаю, это будет честно перед девочками. Ведь и они поступили так же…
Яха затягивался сигаретой и выпускал густой дым, который мгновенно ветер превращал в мираж.
– Знаешь, бандерлог, я уверен, что я не просто так вас с Машей встретил. Я никому никогда не рассказывал всю правду. А вам открыл душу. Вы для меня были чистыми и свободными лучиками света, хе-хе. Я уже никогда не смогу как вы, как бы ни пытался. Я вам открыл правду… И я рад, что ты стал свидетелем моей сегодняшней трагедии. Ведь я снова стал заложником своей слабости. Я снова потерял близких людей, потерял ногу, но я не спешу умирать. Я хочу жить. Ха-ха. Это бллядская жизнь снова отбирает у меня родных, а я люблю ее. Несмотря ни на что люблю. Она единственная что у меня есть ценное. Я не хочу и боюсь умирать. Я знаю, что после смерти я исчезну. Я утрачу все знания, чувства и нажитый опыт. Я не хочу начинать с нуля. Я не хочу ни в какой рай или ад. Я хочу жить тем собой, которым я становился непосильным трудом, сделанными ошибками и горьким осознанием. Я люблю только эту жизнь, потому что в ней я нашел самый подходящий для меня смысл.
Яха повернулся и посмотрел в упор на Кирилла:
– И знаешь, что, я буду дальше угарать, дальше жить в кайф, дальше пить, употреблять и трахать все, что движется! Но это не побег от травм и утрат, это мой выбор, мой путь! Это знак памяти всем погибшим близким… Я не буду оплакивать и не буду страдать, ведь каждый, кого я потерял, понял в жизни одно – все бессмысленно и остается только радоваться и ждать своего судного часа в общем котле! Поэтому я отправлюсь дальше открывать острова и нести свое абсурдное забавное существование…
Парень слушал и принимал выбор пирата. Яха протянул ему на прощание руку, и Кирилл ее крепко пожал. Капитан притянул к себе парня и обнял, как родного сына.
– Эти бандосы были точно Пиззздюки. Спаси Машу. Борись за свое счастье. Оно важнее жизни. У каждого свой путь. Пусть он может быть и фатальный. Но у вас с девчонкой он один на двоих.
С тем же рвением Яха оторвался от Кирилла и за пару трудных телодвижений запрыгнул в чужую лодку.
– Хах! Тут недопитый ром! День начинается чудесненько…
Пират откупорил пробку и сделал смачный жадный глоток.
– Передай этому священнику, что я люблю бухать, а он во мне порождает самые нравственные побуждения, которые мне чужды и противны! Ха-ха! Но я буду по нему скучать… И по тебе, дружище …
У Кирилла вырвалась бледная улыбка. На секунду снова появилась уверенность, что все в жизни не важно и невозможное возможно. Яха с мастерством профессионального преступника завел лодку и издал победный клич.
– Прощай, бандерлог! Спаси Машу и наделайте с ней кучу таких же сумасшедших, как вы, новых людей! Пусть они захватят этот поганый мир! А я ухожу на пенсию – отправляюсь бросить вызов стихии и сделать Тихий океан Громким! Ха-ха! Господи, как это все смешно… Ха-ха-ха! Я не могу…
С этими откровенными воплями он резко развернул моторную лодку и, выжав скорость до максимума, умчался вдоль побережья. Кирилл слушал одержимые веселые крики и в конце помахал рукой тому, кто отправился в свой путь. Может быть и фатальный.
6.
Парень продолжал стоять на месте, смотреть на склон, за которым скрылся Яха. Оттуда выглянуло туманное солнце. Древнее карибское побережье обдувал ветер. Пиратская злая судьба настигла самых непригодных для подобных приключений подростков. В голове не укладывалась череда произошедших событий и необходимо было что-то предпринять. Подкрадывалось что-то жуткое, мрачное и необратимое. Кирилл отчетливо знал, что это такое. Силы и воля начинали его покидать вслед за Машей. Мир меркнул.
Позади послышалось чье-то приближение. Кирилла толчком выбросило из пожирающего аффекта. Желание бороться и не сдаваться снова обрело явь. Парень обернулся на мощный источник энергии и отогнал вредные навязчивые мысли.
– Яха уплыл? – спросил тихо Молдован.
– Да. Отправился бороздить Тихий океан.
Мужчина смиренно кивнул головой и мысленно пожелал удачи своему старому другу.
– Это была мафия? – спросил Кирилл.
– Да.
– Почему именно сейчас?
– Им нужен был божественный дар, заключенный в корне священного дерева. Они думали, что Ihticoyonpui находится у Яхи. Именно поэтому они напали на яхту…
Кирилл ощутил прилив злости и желания жестокой мести за любимого человека.
– Теперь всему миру придет конец?
– Нет.
Парень изумлено взглянул на Молдована.
– Ни один человек не сможет открыть Пандору без священных доктрин прошлых хранителей.
После этих слов избранный протянул руку и продемонстрировал неуничтоженную временем книгу «Индиго».