О средствах массовой информации

«Цензура может быть  полезна для сохранения нравов, но никогда - для их восстановления. Учреждайте Цензоров, пока законы в силе; как только они потеряли силу - все безнадежно; ничто, основанное на  законе, больше  не  имеет  силы, когда  ее  не  имеют  больше сами  законы.  Цензура оберегает  нравы, препятствуя порче мнений, сохраняет их правильность, мудро прилагая  их  к  обстоятельствам, иногда  даже  уточняет их,  когда  они еще неопределенны» (Ж.-Ж. Руссо «Об общественном договоре»).


Мы относимся к различным средствам массовой информации, к киноиндустрии, литературе, интернету и т.п. как к ресурсам, поставляющим нам информацию о происходящем в мире, как к сфере развлечений, средству общения и т.д., но мало задумываемся о том, что все эти ресурсы не только выполняют внешние функции как средство, но они имеют колоссальное воздействие на наше сознание, формируют наше мировоззрение, меняют наш менталитет, приводя его к некоему усредненному среднемировому значению, постепенно стирая нашу способность к индивидуальному мировосприятию. С развитием технологий, печати, средств коммуникации мы постепенно, незаметно для себя, оказались в новом веке – не в 20-м или 21-м, не в веке, обозначающемся количеством лет, а в веке тотальной информации. Те, кто занимаются этой информацией и делают на этом деньги, решили, что люди, вместо того, чтобы спокойно жить, заниматься своими делами, теперь должны знать всё обо всём. Кто кого убил в Америке, какой урожай бананов в Эквадоре, о межплеменных междоусобицах в Африке - остается только удивляться, как же люди могли раньше жить без всего этого? Страдали ли они от того, что им каждый день не забивали мозги потоками новостей про войны, убийства, урожаи, политические схватки, выборы во всех странах мира и вообще обо всём? Мне, кажется, что они были счастливее нас. Они, конечно же, хотели знать о том, что творилось в мире и посредством торговых связей с разными частями мира они узнавали новости, но какое впечатление производили эти новости? Люди удивлялись чудесам далеких стран, иноземным товарам, узнавали о событиях в мире. Но вот что важно – все эти новости не нарушали размеренного порядка жизни человека, не пригибали его к земле, не внушали ужаса и неуверенности в завтрашнем дне. Огромное количество информации играет скорее негативную, чем позитивную роль. Изливая на нас ежедневно этот поток, никто не спрашивает нас – а нужно ли нам это?

Но кому то это очень нужно – нужно постоянно нагнетать страх, неуверенность, держать общество в постоянном напряжении; посредством рекламы заставлять покупать ненужные нам товары; нам неизвестно зачем показывают жизнь так называемых «звезд»,  - подавляющее большинство из которых абсолютно никчемные люди, - хотя сами мы никогда не будем жить так, как они. Но самое важное – информация, это оружие, по силе своего воздействия настолько эффективное и страшное, чем его можно вполне обоснованно считать оружием массового поражения, причем используют это оружие не только враждующие государства против друг друга, но и правительства государств против собственных же народов, влагая в головы людей именно то, что этим правительствам нужно на данный момент времени. Но еще худшее происходит тогда, когда этот поток информации — как позитивного, так и негативного характера — не контролируется со стороны государства, ибо это считается «попранием свободы слова», ущемлением права граждан на получение информации, хотя здесь наблюдается скорее не столько желание граждан знать всё, что только возможно, сколько желание различных информагенств выбросить на рынок как можно больше «горячих» новостей, борьба за рейтинги и, конечно же, стремление к получению прибыли от своей деятельности. В ход идет всё — от новостных репортажей до копания в «грязном белье»; обсуждение жизни «звезд» и связанных с ними скандалов; разводы и супружеские измены известных лиц и глупейшие конспирологические теории; остается добавить сюда прогнозы различных магов, гадалок и экстрасенсов и можно говорить о том, что «жизнь удалась».

Можно ли определить ту степень реальной власти, которой обладают различные средства массовой информации в государстве? С уверенностью можно лишь утверждать, что в сравнении с этой властью политическая власть превращается практически в ничто в том случае, если СМИ не контролируются государством. Но СМИ не являются чем-то существующим само по себе — это, прежде всего, люди — во-первых — те, кто владеют СМИ и, во-вторых — те, кто непосредственно создают контент, делают информацию общедоступной. Те, кто владеют конкретным СМИ, определяют и то, какой будет информация. Но, к сожалению, в желании конкурирующих между собою СМИ наличествует в большей степени стремление привлечь к себе внимание, выдать наиболее «горячие» новости, в чём-то даже приукрасить происходящие события, придать им окраску большей трагичности, опасности, катастрофы и при этом ответственность перед обществом за содержание подаваемой информации часто стоит на самом последнем месте — мало кто озабочивается мыслью о том, какие последствия будет иметь их рвение, как это будет воздействовать на души людей, на их самосознание, на их отношение к миру и даже к самой трагедии — ведь очевидно, что постоянный показ смерти, катастроф, супружеских измен и тому подобного стирает в человеке грани нравственности, человеколюбия и истинного милосердия и сочувствия, ибо душа человека становится привычной к чужим страданиям, смерть во всем своем разнообразии, которую мы наблюдаем с утра до вечера в своих телевизорах, уже не вызывает сочувствия; более того — информация становится пропагандой смерти и насилия и мы не должны удивляться тому, что подростки берут в руки оружие и расстреливают в школе учителей и одноклассников из-за каких-либо мелочных обид, потому что это именно мы — в лице избираемой нами государственной власти — потакаем пропаганде насилия и смерти  и наши дети гораздо больше знают о насилии и убийствах, чем о науках и нравственности. Мы сделали пропаганду смерти (в СМИ, кино и т. п.) обыденным явлением  в нашем обществе и не замечаем того, что насилие и смерть стали не только предметом получаемой нами информации и возбуждающим развлечением, но и частью нас самих — именно потому мы уже неспособны поставить разумные преграды подобным явлениям, что насилие и смерть стали не каким-либо отвлеченным, посторонним явлением, а частью нас самих — мы порождаем из себя то, что есть мы сами и именно поэтому нам теперь стали так необходимы новости об убийствах, кино, сплошь основанное на насилии, кровавой мести, жестокими убийствами; следует добавить сюда еще зашкаливающий эротизм, которым также наполнено всё, что мы видим с экранов и так сложится для нас общее представление о том, чем мы в действительности живем и к чему готовим своих детей. Во всем этом явно присутствует элемент внешнего интеллектуального насилия над отдельной личностью, но беспокоит ли это кого-либо? Медиа-магнаты получают прибыль, государство — налоги и все довольны. Да и способно ли государство бороться с этим явлением, когда оно приобрело уже поистине всеобъемлющий размах и когда на кону стоят огромные деньги? Кто же тогда обладает истинной властью — наше правительство, до сих пор никак не могущее отказаться от бесхребетного либерализма, или же те, кто владеет СМИ, телеканалами, интернет-ресурсами, прессой? Здесь необходимо прежде всего осознание проблемы и применение радикальных мер, но ни на то, ни на другое власть в нашем государстве неспособна — даже если власть и видит проблему, она неспособна ее решать, да видимо по всему — и не желает.

СМИ являются идеальным средством для формирования общественного мнения и глупой была бы та власть, которая не использовала бы это мощнейшее оружие. Недовольство общественности, протесты и забастовки, образ врага — как внешнего, так и внутреннего — всё это создается искусственно посредством СМИ; общественное мнение без особого труда можно направить в любую сторону и сама так называемая общественность является при этом не более, чем искусно управляемым стадом и различные политические деятели опираются в большинстве случаев именно на то общественное мнение, которое они же заранее и формируют; только индивидуум способен быть независимым в своих оценках и отношении к действительности; стадо всегда остается стадом, которое абсолютно всегда управляемо.  Мало кто из нас уже способен мыслить самостоятельно, независимо от того образа мышления, которое навязывают нам СМИ, хотя сами мы этого и не осознаём - именно СМИ определяют то, что нам нужно знать, как реагировать, определяют наши приоритеты. «Что до идеала свободы печати, то здесь же, причем одновременно с его осуществлением, был открыт и тот факт, что пресса служит тому, кто ею владеет. Она не распространяет «свободное мнение», но его создает… Что до свободной прессы, то пускай мечтатели удовольствуются тем, что она «свободна» по конституции; знаток же спрашивает лишь о том, в чьем распоряжении она находится… «глас народа», вдалбливается этому последнему всеми средствами политической обработки – речами на форуме, прессой на Западе, с тем чтобы затем от его имени выступать... Производимое в массовом порядке и распространяемое по бесконечным пространствам печатное слово становится чудовищным оружием в руках того, кто с ним умеет обращаться. Во Франции в 1788 г. речь шла еще об изначальном печатном выражении частных убеждений, однако в Англии уже занимались планомерным созданием впечатлений в читателе» (О. Шпенглер «Закат Европы»).
Значение СМИ, мера его воздействия на формирование общественного мнения и самого общества, формирование менталитета и, следовательно – его влияние на будущее страны, на то, каким будет общество, смело можно приравнять по его значимости с ядерным оружием и его значением для безопасности государства. По этой причине ни в коей мере ни одно СМИ, интернет-ресурс или телеканал не должны принадлежать частным лицам, но всецело находиться в собственности государства под его абсолютным контролем и всецело под его финансированием. Должно быть категорически исключена даже малейшая возможность финансирования из-за рубежа или частными лицами. Конечно, государству трудно будет содержать множество каналов, но нужно ли нам такое их изобилие, если большая часть из них действуют разрушающе на общество, а некоторые являются откровенно антироссийскими?

Не меньшее влияние, чем СМИ, оказывает на формирование (или разрушение)  ценностей, мировоззрения, приоритетов - телевидение. Случайно ли то, что телевидение заполнено практически на 90% абсолютной бессмысленностью и бессодержательностью?  Множество развлекательных программ, телесериалов (создается впечатление, что большая их часть направленно создаются для интеллектуальной деградации человека), различных шоу, программы, освещающие жизнь так называемых «звезд» и богатых людей и многое тому подобное. Зачем нам столько развлечений – мы что, живем только ради этого? Разве в этом смысл нашего существования? Государство явно содействует — не важно, целенаправленно или нет - отуплению общества в этом отношении. Если обратить внимание, то большинство фильмов утверждают в людях прежде всего финансовый успех, проповедуют красивую жизнь, а также пропагандируют насилие и разврат и всё это стало для нас обыденным и общепринятым. Критику вызывает уже не эта бессмысленность, не пропаганда насилия и зашкаливающего эротизма, а обратное этому. Создается странная ситуация — наши власть имущие беспрестанно твердят с телеэкранов о необходимости сохранения традиционных ценностей, религии, истории, но если те, кто придерживаются этих ценностей, веры и ратуют за сохранение истории, начнут критиковать то, что эти ценности и эту веру разрушает, то именно на них выльется шквал критики и грязи — ведь мы ни в коем случае не должны нарушать принципов свободы граждан! Таким образом мы, находясь в состоянии противостояния с Западом, даже находясь с ним в состоянии вооруженного конфликта, тем не менее внутри своего общества придерживаемся принципов именно западного либерализма и в большей степени этому либерализму привержены те, кто стоят у власти, ибо выборы, привлечение на свою сторону как можно большего числа сторонников и нежелание оттолкнуть от себя приверженцев либеральных взглядов — всё это становится намного важнее, чем сохранение этическо-нравственных норм, ценностей и духовности в обществе. Принятые законы позволяют обществу разлагаться изнутри в какой угодно степени, лишь бы не нарушались гражданский и уголовный кодекс. Но если мы действительно хотим сохранить свои ценности, веру и историю, то разве не должны мы принимать те законы, которые их защищают и отвергать те законы, которые служат вседозволенности и способствуют разрушению общества изнутри? А  если этого нет, то в таком случае те наши политики высшего ранга, которые говорят о традиционности, являются или представителями абсолютно бессильной власти, неспособной что-либо изменять в этом отношении, или же просто лицемерами. Обладая практически полным политическим и военным, и частично- финансовым суверенитетом, мы не имеем суверенитета культурного, а это чревато тем, что рано или поздно — именно по этой причине — мы утратим и то, чего уже достигли. Свобода и независимость государства, как и человека, его могущество и влияние теряют всякий смысл, если душа (и государства, и человека) остается порабощенной.

Мы давно уже живем не в мире человека, неразрывно связанного с природой, а в мире интернета и компьютерных технологий, которые и формируют нового человека, оторванного от естественного для него образа жизни. Естественный образ жизни — это не возврат к лучине, лошади и телеге, а ощущение своего неразрывного единения с миром природы, с землей, ибо человек и природа созданы Богом не для противостояния, не для того, чтобы одно властвовало над другим, а друг для друга — если природа отдает себя человеку для того, чтобы он пользовался ею для осуществления своего бытия, то и человек должен не в меньшей степени отдавать себя природе, сохраняя ее бережно — не как что-то от него зависимое и поставленное ему на служение, а как часть самого себя, ибо нет более простого для понимания предмета, чем то, что без природы мы просто бы не могли существовать, в то время как природа легко могла бы обойтись и без нас, наслаждаясь своей свободой — не потому ли она со всё более возрастающей интенсивностью пытается сбросить с себя то безжалостное и хищническое иго, которое мы на нее возложили? Насилуя природу, став ее врагами, мы тем самым вынуждаем природу враждовать против нас, причем мы абсолютно всегда оказываемся слабее, когда природа проявляет свой гнев даже не в полную силу и при этом в своем безумии мы все еще продолжаем мнить себя властителями, вместо того, чтобы стремиться к совершенной гармонии. Плетясь в хвосте прогресса (а не управляя им), мы создали то, что сами не в состоянии контролировать; мы не успеваем в своем развитии за собственными же изобретениями и это уже они подчиняют нас себе, лишая нас человеческого облика и делая  придатком технологий, обслугой и не более того. У большей части человечества уже нет собственного мышления – мы живем новостями, они формируют наши эмоции, влияют на принятие решений, симпатии и антипатии, формируют перед нами образ врага или друга – нам просто нет уже необходимости мыслить, ибо мы получаем ежедневно уже готовое блюдо, которое нам остается только съесть, не вдаваясь в детали, ничего не осмысливая, принимая все  на веру, потому что так нам легче и снимает личную ответственность, ибо всё уже за нас решено и - «моя хата с краю».

Посмотрите, до какой степени нами уже овладел интернет — можно ли сегодня помыслить без него свое существование, хотя совсем недавно мы еще жили без него и не испытывали от этого никаких проблем, даже более того — именно с приходом в нашу жизнь интернета мы стали менее свободны и человечны, но стоит ли винить в этом сам интернет? Мы сетуем на то, что наши дети погружаются в него, как в иную реальность и уже для них гораздо менее становится важными родители и друзья, общество и ответственность перед ним. Но разве не мы сделали это своими же руками? Зло не в интернете и не в телевидении и различных средствах массовой информации, а в нас самих – мы никогда не умели достойно и разумно пользоваться тем, что получали от Бога; все достижения человеческого гения мы стремились обратить прежде всего во зло, против себя же самих – или для истребления себе же подобных, или же для удовлетворения своих низменных страстей и амбиций. Всё, что могло служить нам в добро, служило во зло, порождая еще большее зло. Порочный человек и в хорошем непременно увидит порочное, меняя местами понятия о добре и зле.
 
Изначально органы печати (газеты, журналы) выражали по большей части лишь частные мнения отдельных людей относительно тех или иных событий, но уже скоро СМИ стали всё больше и больше обретать силу воздействия на умы, ибо те, кто владели этими газетами и журналами и те, кто имели на них влияние, очень быстро поняли, какие безграничные возможности им предоставляет владение информацией и возможность преподносить эту информацию в нужном ракурсе. Я приведу довольно обширную цитату из того, что писал об этой проблеме Освальд Шпенглер еще сто лет назад:
«Перед воздействием этой духовной артиллерии мы сегодня до такой степени безоружны, что почти никто не способен внутренне дистанцироваться, чтобы составить обо всей чудовищности этого действа ясное представление... Либеральное буржуазное чувство гордится упразднением цензуры, этого последнего ограничителя... С помощью газеты демократия полностью вытеснила книгу из духовной жизни народных масс. Книжный мир с его изобилием точек зрения, принуждающим мышление к выбору и критике, сделался по преимуществу достоянием лишь узких кругов. Народ читает одну, «свою» газету (применительно к нашему времени — свой интернет), которая ежедневно в миллионах экземпляров проникает во все дома, уже с утра пораньше околдовывает умы своими чарами и самим своим внешним видом обрекает книги на забвение
 Что есть истина? Для толпы истина – это то, что приходится читать и слышать постоянно... публичная истина момента, которая лишь и имеет значение в фактичном мире действий и успехов, является сегодня продуктом прессы. Истинно то, чего желает она. Ее командиры создают, преобразуют, подменяют истины. Три недели работы прессы – и весь мир познал истину... Ее доводы остаются неопровержимыми до тех пор, пока имеются деньги на то, чтобы безостановочно ее повторять... Динамика прессы желает долговременных воздействий. Она желает держать умы под прессом постоянно. Ее аргументы опровергаются, как только у контраргументов отыскивается большая денежная сила, которая и принимается с еще большей частотой доносить их до всех ушей и глаз. В тот же миг магнитная стрелка общественного мнения повертывается к более сильному полюсу. Всяк тут же себя убеждает в новой истине.
  С политической прессой связана напрочь отсутствующая в античности потребность во всеобщем школьном образовании. В ней наличествует совершенно бессознательное стремление подвести массы как объект партийной политики к средству власти – газете. Идеалистам ранней демократии это без всяких задних мыслей представлялось Просвещением, и еще сегодня кое-где попадаются недоумки, воодушевляющиеся идеями свободы прессы, однако именно она торит пути будущим Цезарям мировой прессы. Тот, кто выучился читать, подпадает ее власти, и из грезившегося самоопределения поздняя демократия превращается в радикальное определение народов теми силами, которым повинуется печатное слово.
 Бои, происходящие сегодня, сводятся к выхватыванию этого оружия друг у друга. Когда власть газет делала свои первые невинные шаги, ее ограничивали цензурные запреты, которыми защищались поборники традиции, а буржуазия вопила, что духовная свобода под угрозой. Ныне толпа спокойно идет своим путем; она окончательно завоевала эту свободу, однако на заднем плане, невидимые, друг с другом борются новые силы, покупающие прессу. Читатель ничего не замечает, между тем как его газета, а вместе с ней и он сам меняют своих властителей (При подготовке к мировой войне пресса целых государств была финансово подчинена руководству Лондона и Парижа, а вместе с ней в жесткое духовное порабощение попали соответствующие народы. Чем более демократична внутренняя форма нации, тем с большей легкостью и полнотой подвергается она этой опасности. Таков стиль XX века. Демократ прежнего закала требовал бы сегодня не свободы для прессы, но свободы от прессы, однако вожди превратились за это время в «выскочек», желающих, чтобы было гарантировано благоприятное мнение о них в массах). Деньги торжествуют и здесь, заставляя свободные умы себе служить. Никакой укротитель не владеет своей сворой с большей полнотой. Народ как толпу читателей выводят на улицы, и она ломит по ним, бросается на обозначенную цель, грозит и вышибает стекла. Кивок штабу прессы – и толпа утихомиривается и расходится по домам. Пресса сегодня – это армия, тщательно организованная по родам войск, с журналистами-офицерами и читателями-солдатами. Однако здесь то же, что и во всякой армии: солдат слепо повинуется и цели войны и план операции меняются без его ведома. Читатель не знает, да и не должен ничего знать о том, что с ним проделывают, и он не должен знать о том, какую роль при этом играет. Более чудовищной сатиры на свободу мысли нельзя себе представить. Некогда запрещалось иметь смелость мыслить самостоятельно; теперь это разрешено, однако способность к тому утрачена. Всяк желает думать лишь то, что должен думать, и воспринимает это как свою свободу…  Диктатура партийных лидеров опирается на диктатуру прессы. С помощью денег делаются попытки вырвать толпы читателей и целые народы из-под чужого влияния и подчинить их собственной духовной муштре. Они узнают здесь лишь то, что им следует знать, и картина их мира формируется высшей волей. Нет больше нужды, как государям барокко, обязывать подданных к строевой службе. Сам их дух подвергается бичеванию – статьями, телеграммами, картинками, пока они сами не примутся требовать оружия и не принудят своих вождей вступить в битву, к которой те желали быть принуждены. Это конец демократии» («Закат Европы»). Сегодня принцип свободы слова и печати является для нас незыблемой аксиомой, но много ли в этом действительного добра? Политическая власть попросту боится хоть каким-либо образом ограничивать произвол средств массовой информации, отчасти из-за боязни потерять голоса на выборах (что для них является наиглавнейшим в их политической деятельности — привлечь на свою сторону как можно больше сторонников), но в основном — из-за того, что СМИ стали недосягаемыми вообще для какой бы то ни было критики и мы потеряем самих себя и свое государство, если не решимся вносить кардинальные изменения в создавшееся положение и прежде всего мы должны аннулировать ложное положение о независимости СМИ — если существует государство, то в нем не может быть никакой иной силы для формирования идей, кроме его самого. «Аллен Даллес: - К счастью, люди не подготовлены к государственному мышлению, мы приучили их следовать слову тех, кто выступает на радио, пишет в газете или снимает кино... Следовательно, нам нужно срочно… вымести из газет, с радио, из Голливуда всех левых, заменив их теми, кто станет формировать общественное мнение так, как это нужно нашей демократии» (Ю. Семенов «Экспансия»)

Вопрос о цензуре является больным — и не решенным окончательно — вопросом. Большое влияние здесь имеют либеральные взгляды, присущие как части общества (части очень незначительной, но умеющей громко заявлять о постоянной недостаточности свобод и об их ущемлении, нисколько не заботясь о том, соответствует ли это действительности или нет), так и самих государственных структур, озабоченных часто не столько вопросами полезности (или вреда) чего-либо для общества, сколько своим политическим влиянием (особенно это касается различных партий и части политической элиты) и борьбой за голоса «избирателей» (сам термин «избиратели» уже заменяет собой такое понятие как «народ», что превращает общество в некий бездумный, наделенный призрачными правами, механизм, а не живой организм, состоящий из свободных индивидуумов). Но всякая свобода потому и является свободой, что подразумевает ответственность и обязанности — человека перед обществом, различных политических и экономических образований перед государством, друг перед другом и перед каждым отдельным человеком. Средства массовой информации, телевидение, создатели кинопродукции, развлекательных программ и тому подобное, не могут не нести ответственности перед обществом за свою продукцию. При этом здесь должно иметь соответствие контента не только с законами, принятыми в государстве, но и с принятыми в государстве традиционными ценностями, которые имеют в своей основе прежде всего духовные традиции народа, его религию, что, бесспорно, подразумевает и соответствие с этическо-нравственными нормами. Назначение государственных структур — благо народа в целом, обеспечение его безопасности, суверенитета, а также контроль за процессами, происходящими внутри самого государства. Ни одна из структур или организаций не может обладать настолько большим объемом свободы, чтобы государство не имело бы над ними никакой власти. Свобода СМИ не может быть абсолютной свободой, иначе это означало бы потерю государством своего авторитета, политической воли и силы для обеспечения (прежде всего — внутренней) безопасности в государстве — вот почему цензура не только допустима, но и крайне необходима, как бы это ни противоречило либеральным взглядам кого бы то ни было.

Подавляющее большинство людей в государстве за цензуру и это не удивительно, когда мы видим происходящее в кругах части «творческой интеллигенции», в шоу-бизнесе, на телевидении и, особенно — в интернете, но власть часто равняется в принятии решений не на мнение подавляющего большинства, а на ничтожную кучку либералов, единственное «достоинство» которых в том, что они умеют громче всех визжать и это касается не только цензуры — этим отдается дань так называемому «общественному мнению», мнению «мирового сообщества» (которого нет), пришедшим к нам извне «демократическим ценностям»; мы все еще никак не можем избавиться от зависимости от чужого мнения, от холопского отношения к Западу, которое в какой то мере стало частью нашего самосознания, благодаря все той же интеллигенции — по большей части атеистической, взирающей на Запад как на эталон прогресса и просвещения и это отношение до сих пор еще не изжито в немалой части представителей творчества, ученого сообщества и просто людей, обладающих либеральными взглядами, но при этом напрочь утратившими (или же вовсе никогда его не имевшими) чувство собственного достоинства и патриотизма. Но ведь именно это и есть главнейший критерий, по которому только и определяется подлинность и полнота суверенитета, ибо политический, военный и экономический суверенитет есть ничто без суверенитета культурного.

Если постараться определить общую характеристику СМИ, прибавив сюда мнения различных политологов и экспертов, то мы увидим наличие множества взглядов и мнений, чаще всего противоречивых; это винегрет из всего, что есть и зачастую очень трудно вычленить из этого многообразия что-либо объективное. Так называемая «свобода печати» является причиной того, что любой желающий может нести любой бред и выдавать это за истину. Всё это служит причиной для рассеивания внимания человека, невозможности сосредоточиться на чем-либо одном. Не должно быть никакой свободы для прессы — все  информационные нити должны быть сосредоточены в руках государства и оно должно строго контролировать поток информации - не в том смысле, чтобы не давать возможности свободно излагать свое мнение или позицию в отношении тех или иных вопросов или событий, а в смысле того, что любая информация в СМИ должна соответствовать действительности, не быть лживой, непонятной и отстаивающей интересы отдельных групп и лиц. Сегодня СМИ — это в большинстве своем помойка, а не источник информации, причем это все СМИ без исключения и эта помойка должна быть тщательно вычищена. «Русская литература залита мутной волной порнографии и сенсационных изделий. Есть от чего прийти в уныние и впасть в глубокое сомнение относительно дальнейшего будущего России» (С. Булгаков «Героизм и подвижничество») - это мнение о русской литературе было высказано еще сто лет назад, но еще в гораздо большей степени это отображает состояние нашей литературы, театра и уж тем более — телевидения сегодня и разве само это плачевное и губительное для государства положение не говорит нам о необходимости контроля со стороны государства, то есть — о цензуре? Но дело в том, что само государство проявляет бесконечно трусливое отношение к этой проблеме и предпочитает ее просто не затрагивать.  Под влиянием демократических «свобод» мы давно уже перестали обращать внимание на то, что современное общество (именно наше, российское, общество) становится всё более и более именно порнографическим и СМИ, телевидению, интернету принадлежит не малая заслуга в превращении российского общества в общество бесстыдное, с презрением относящееся к понятию целомудрия и только лишь на словах проповедующее приверженность традиционным ценностям, а не на деле же терпящее в своей среде многое из того, что эти ценности постепенно разрушает.

Мы давно уже не оцениваем с моральной точки зрения все то, что нам скармливают с телеэкранов — для нас в порядке вещей быть всеядными ничтожествами, предпочитающими не думать ни о чем (ибо человек является ничтожным, если он не осмысливает себя и то, что вокруг него, низводя тем самым свою жизнь к примитивизму). Таким образом мы, живущие в России, имеем тенденцию к  постепенному превращению себя в среднестатистических американцев — малообразованных, но свято верящих в величие своей страны и исключительность своей демократии, не замечающих при этом, как демократия давно уже трансформировалась в сатанократию, в чем СМИ сыграли далеко не последнюю роль.

Мы должны ясно осознавать, что мы давно уже живем в мире, который управляется не только законами государств, но и посредством различных СМИ, формирующих наши взгляды, вкусы, политические убеждения, приверженность людям и партиям, наше мироощущение и вообще всё. Мы живем в мире, в котором личность подавляется массированными бомбардировками нескончаемой информации, в мире технологий и интернета — в какой степени мы способны управлять этими процессами? И способны ли? Способны ли мы контролировать то, что сами создали в угоду себе или же это наши творения безраздельно властвуют над нами? Нам нужно ответить на эти вопросы — хотя бы для того, чтобы не превратиться в животных, управляемых посредством бича и кормушки. Главная борьба сейчас идет в мире не за господство одних государств над другими, не за ресурсы и власть, а за то, чтобы человек остался и был человеком. Мы не замечаем, что в погоне за комфортом, благосостоянием, положением в обществе мы теряем свою человечность, сохранить же ее мы сможем только в том случае, когда все наши действия и желания будут иметь своим источником разумность, осмысленное отношение ко всему.

СМИ, телевидение, интернет и тому подобное обладают в равной степени как разрушительной, так и созидательной мощью, но в силу каких причин мы используем эти достижения (как и все другие) человеческого разума в большей степени для разрушения, чем для созидания? Мы пользуемся благами прогресса в положительном смысле исключительно для обеспечения своего комфорта, облегчения физического труда и получения удовольствий, все же остальные возможности мы отдаем в руки политиков и военных, ввергающих человеческую цивилизацию в состояние хаоса, но что нам до этого, если это не угрожает нам лично нарушением привычного нам образа жизни! Когда нам нравится то, что изливается на нас с телеэкранов, когда мы безропотно терпим это — бессмысленность, потребительство, пропаганду насилия и разврата, - то это свидетельствует о нашей общей интеллектуальной деградации и что нам даст наша независимость, мощь нашей армии и рост экономики, если эта деградация будет продолжаться и дальше?