de omnibus dubitandum 5. 336

ЧАСТЬ ПЯТАЯ (1584-1586)

    Глава 5.336. БЫЛО ОТ ЧЕГО ВСТРЕВОЖИТЬСЯ И ПРИЙТИ В НЕГОДОВАНИЕ…

    В феврале 1586 г., ссылаясь на челобитную узницы рижского замка, доставленную в Москву слугой Горсея, царь Федор Иванович в своей грамоте к кардиналу Юрию Радзивиллу просил отпустить вдову Магнуса - «княжну Марью», проводив ее «до Псковского рубежа» (Труды и летописи Общества истории и древностей Российских. Т. VIII. М., 1837: 392-396).

    В царской грамоте речь шла только об одной «княжне Марье», никаких упоминаний о детях, в том числе о Дмитрие и Евдокие, в документе не находим.

    Титул «княжна», а не «княгиня», подразумевал, что Мария Владимировна состояла с Магнусом в межконфессиональном браке, который не предусматривал супружеского сожительства и рождения детей. Следовательно, в Кремле не рассматривали ее детей (включая Дмитрия и Евдокию) как ценных пленников и не собирались платить выкуп.

    С этой грамотой был послан в Ригу сын боярский Солтан Дубровский.

    Гонец не застал кардинала в рижском замке (см. фото) и был вынужден отправиться в Гродно, где находился в то время королевский двор.

    Первоначально все шло по плану. Уже 25 марта кардинал в ответном листе к царю подтвердил, что король позволил «княжну Марью Магнусовую при вашей милости сыну боярскому при Солтану Дубровском добровольно отпустити, и аж до границ вашей милости проводити» (Труды и летописи Общества истории и древностей Российских. Т. VIII. М., 1837: 392-396). Но затем, дело застопорилось, так как русские не выполнили условия договора и не выплатили выкуп «за высокородных вязней» в королевскую казну.

    Не дождавшись поступления 186 000 флоринов в личную казну к празднику Троицы в 1585 г., Баторий аннулировал свое «Третье завещание».

    Вновь было признано действующим «Второе завещание». В текст была внесена поправка, которая свидетельствовала о пересмотре этого документа в начале 1586 г. (Pawinski Adolf. Akta Metryki Koronnej co wazniejsze z czasow Stefana Batorego. 1576-1586. Vol. XI. Warszawa, 1882: 293).

    Король был готов пойти «московиту» на уступку и получить выкуп за «христианскую кровь» высокородных пленников не деньгами, а землями.

    Ранней весной 1586 г. король направил посла Михаила Гарабурду в Москву с требованием передать Новгород, Псков, Смоленск, Северские земли и другие города и волости.

    Бояре категорически отказали в том. Они пытались уверить посла, что выплатили долг за «вязней» сполна, и ставили в упрек польской стороне, что те не возвращают пленных по уговору (Карамзин Н.М. История государства Российского. Т. X. Приложения СПб, 1843: 19).

    Получив от бояр отказ в передаче требуемых городов и волостей, Гарабурда объявил две другие статьи.

    От имени короля посол предложил, во-первых, заключить государям вечный мир при тех землях, кто чем ныне владеет; во-вторых, в случае бездетной смерти Батория соединить Речь Посполитую с Россией (Московским государством – Л.С.) в единую державу, а если последует беспотомственная смерть царя Федора Ивановича (сына Симеона-Ивана - Л.С.), то присоединить Россию (Московское государство – Л.С.) к Польше и Литве.

    Столь неожиданное предложение, явно сделанное к выгоде польского короля, бояре встретили с гневом, заявив, что «про государя говорить того не пригоже».

    Гарабурда настоятельно рекомендовал боярам выслать особых послов на съезд к 15 августа 1586 г., чтобы уговориться по этому вопросу (Бантыш-Каменский Н.Н. Переписка между Россиею и Польшею по 1700 г. Ч. II. М., 1862: 10-11).

    Боярам было от чего встревожиться и прийти в негодование.

    Предложенная Гарабурдой вторая статья таила в себе опасность для Московского государства.

    Оба правителя (фантазиями романовских фальсификаторов и их последователей дипломированных горе-историков – Л.С.) не имели в браке детей. Однако польский король (благодаря все тем же фантазиям - Л.С.) находился в более выгодном положении, так как имел внебрачных сыновей от двух любовниц. Одна из них была дочерью смотрителя королевского замка в Неполомицах, имя второй (Марии Владимировны Магнусовой - Л.С.) - скромно замалчивалось (Либрович Сигизмунд. Неполомицкий царевич: История легенды о королевском происхождении Лжедмитрия. СПб., 1903: 23-24).

    Недавно принятый в Жечи Посполитой закон запрещал представителям высшего сословия признавать законнорожденными детей, прижитых на стороне, даже если родители затем заключили брак (Статут Великого Княжества Литовскаго с подведением в надлежащих местах ссылки на Конституции, приличные содержанию онаго. Ч. I. СПб., 1811: 169).

    Однако тот же закон разрешал получить право опеки, или «обороны», над каким-либо осиротевшим ребенком и назначить его своим наследником. Статуты Коронный и Великого Княжества Литовского подробно разъясняли права и обязанности опекунов по отношению к несовершеннолетним сиротам (Статут Великого Княжества Литовскаго с подведением в надлежащих местах ссылки на Конституции, приличные содержанию онаго. Ч. I. СПб., 1811: 500, 521-524).

    Если Баторий намеревался усыновить и объявить наследником «приемного сына – Дмитрия Ивановича» Марии Владимировны, то предложение королевского посла объединить два государства на основе династической унии под верховенством Жечи Посполитой выглядела прямой угрозой.

    Промедление с вызволением Марии Владимировны и ее детей грозило Московскому государству новыми бедствиями. Узников рижского замка следовало освободить как можно скорее и доставить в Москву не позднее 15 августа 1586 г., к празднику Успения Богородицы. На этот день был назначен сбор особых послов для решения вопроса о династической унии двух государств.