Установление Советской власти в Средней Азии! Ч-10

Главари не складывают оружия

6 сентября 1922 г. Политбюро ЦК РКП(б) приняло постановление о мерах по оказанию военной и экономической помощи БНСР. В нем указывалось на необходимость усиления воинских частей Туркестана, сражающихся против басмачей; отправки в БНСР кадров военных специалистов для обучения местного населения военному делу и создания добровольческих [124] отрядов среди дехкан и городской бедноты; повышения цен на хлопок{322}.

Средазбюро ЦК РКП(б) после разгрома Энвера наметило следующие меры по усилению борьбы с басмачеством: нейтрализовать середняка от баев и мулл, настойчиво вовлекать среднее дехканство в управление государством; развивать государственную и кооперативную торговлю; организовывать и расширять кооперацию по линии сельскохозяйственного кредита в целях постепенного освобождения крестьян из-под власти баев и ростовщиков{323}. Созывались народные курултаи. Так, в сентябре — октябре 1922 г. было проведено пять народных курултаев нескольких племен Локайской долины; в октябре был созван также съезд таджикского населения Гиссарского вилоята. Всего в Восточной Бухаре перед созывом IV Всебухарского курултая Советов было проведено 40 тюменских, 5 вилоятских и 7 национальных курултаев, в которых участвовало около 16 тыс. человек, а в Западной Бухаре — 20 тюменских, 6 вилоятских и 1 национальный (Туркменский) курултай, охватившие более 5 тыс. дехкан и скотоводов{324}.

В этих условиях империалистической агентуре все труднее становилось организовывать басмаческие отряды. Ряды басмачей редели, сфера их действий сужалась. Однако главари басмачества не складывали оружия. После разгрома Энвер-паши обстановка в Бухарской республике продолжала оставаться сложной. Немалую опасность представляли группы, действовавшие в Западной Бухаре (особенно в вилоятах Кашкадарья и Сурхандарья) и в Восточной Бухаре (в Каратегине и на обширной территории Кулябского, Курган-Тюбинского, Гиссарского и Шерабадского вилоятов). Империалистические круги (в первую очередь Англии) и реакционные элементы Афганистана все еще питали надежду ликвидировать Советскую власть в Средней Азии, прежде всего в Восточной Бухаре, с помощью своего ставленника. На этот раз выбор пал на сподвижника Энвер-паши, бывшего турецкого офицера и агента английской разведки Салим-пашу (Ходжа Салим-бей). Ему и группе турецких офицеров было поручено сколотить новые отряды на территории Бухарской республики.

Сейид Алим-хан одобрил выдвижение Салим-паши в качестве нового главаря бухарского басмачества, поскольку бухарская контрреволюция, не имя реальных сил для борьбы с Советской властью, основную ставку делала на помощь империалистических держав. Не случайно все обращения бывшего эмира Бухары к басмаческим курбаши сопровождались обещаниями помощи со стороны иностранных держав (прежде всего Англии). Вместе с тем Сейид Алим-хан, боясь в случае успеха басмачей потерять бухарский престол, по-прежнему рассчитывал на Ибрагим-бека.

Приступая к подготовке новой антисоветской авантюры, Сейид [125] Алим-хан при активном участии английских резидентов подготовил и провел в августе 1922 г. очередное совещание в Кабуле. В совещании участвовали лидеры среднеазиатской контрреволюции, в том числе и некоторые басмаческие курбаши, а также представители афганской реакции. Как уже указывалось, между Советским и Афганским государствами устанавливались добрососедские отношения. Однако реакционные круги Афганистана, занимавшие проанглийские позиции, пытались проводить свою особую линию, враждебную интересам обеих стран.

На совещании был разработан план нового комбинированного выступления против Советской власти в Средней Азии. Начало всеобщего выступления банд приурочивалось к весне 1923 г.

Осенью 1922 г. Салим-паша перебрался в пределы Бухары и установил связи с рядом главарей матчинских, самаркандских, западнобухарских и ферганских басмачей. Некоторые курбаши отказались признать Салим-пашу своим главарем.

Зарубежные покровители направили в распоряжение Салим-паши из Индии караван в 40 верблюдов с оружием и боеприпасами.

Салим-паша опирался на бывших сторонников Энвер-паши, прежде всего на банду Фузайла Максума. Он послал Фузайлу Максуму 30 своих телохранителей и помог ему одолеть соперников — Ишана Султана и Ишана Сулеймана. Одержав с помощью Салим-паши победу над своими противниками, Фузайл Максум объявил себя эмиром Дарваза и Каратегина.

С появлением Салим-паши на территории Бухарской республики басмачество оживилось. Активизировались, в частности, матчинские басмачи, установившие тесную связь с Салим-пашой. Они возобновили вылазки в кишлаки Ура-Тюбинского и Джизакского уездов. Не прекращал боевых действий и Ибрагим-бек.

Командование Туркестанского фронта и Бухарской группы войск, партийные и советские органы внимательно следили за развитием событий и в соответствии со складывавшейся обстановкой принимали необходимые меры для защиты трудящегося населения.

После разгрома Энвер-паши Советское правительство указало на необходимость ускорения ликвидации оставшихся банд и обратилось к рядовым басмачам с предложением о добровольной сдаче, гарантируя им в этом случае амнистию.

Партийные и советские органы Бухарской республики и Самаркандской области проводили активную политико-воспитательную работу среди населения, оказывали материальную помощь беднейшим слоям населения, а командование Красной Армии и руководители добровольческих отрядов продолжали операции по борьбе с басмачеством.

Осенью 1922 г. части 13-го корпуса (бывшая Бухарская группа) разгромили несколько басмаческих группировок. Была [126] сорвана попытка Ибрагим-бека объединиться с Данияр-беком. В октябре 1922 г. Ибрагим-беку было нанесено несколько ощутимых ударов, но он в очередной раз сумел укрыться в горах.

Сколотив несколько крупных отрядов, Салим-паша решил нанести концентрированный удар по Кулябу и Душанбе, свергнуть Советскую власть в Восточной Бухаре, а затем, создав опорную базу, двинуться в центральные районы Бухарской республики.

В декабре 1922 г. Салим-паша с отрядом в 600 человек передислоцировался в район Куляба, где к нему присоединилось несколько других басмаческих групп. В первом столкновении с кулябским гарнизоном, насчитывавшим всего 60 человек, Салим-паша не добился успеха. Гарнизон под командованием Д. К. Гольцева при поддержке горожан 30 суток сдерживал яростные атаки басмачей. Только 11 января 1923 г., когда кончились боеприпасы, красноармейцы оставили город. Но банда недолго продержалась в Кулябе. 152-й кавалерийский полк вскоре выбил ее оттуда.

Салим-паша перебрался в Гиссарскую долину, где соединился с Ибрагим-беком. Они договорились вести дальнейшие боевые действия двумя группировками. Салим-паша с 4 тыс. басмачей двинулся к Бухаре, а Ибрагим-бек с 2 тыс. остался в Локае, чтобы прикрывать тыл Салим-паши и одновременно попытаться занять Душанбе{325}.

Однако обстановка складывалась явно не в пользу контрреволюции. Все ощутимее становился процесс политического и хозяйственного укрепления советских республик Средней Азии.

Большое значение в мобилизации народа на борьбу с басмачеством имели решения XII съезда РКП(б) и Четвертого совещания ЦК РКП (б) с ответственными работниками национальных республик и областей. Они вооружили партию и всех трудящихся программой конкретных действий для дальнейшего укрепления дружбы и взаимной помощи народов России.

По всей Восточной Бухаре укреплялись органы народной власти; осуществлялась земельная реформа на территории Восточной Бухары — земля передавалась дехканству. Проводилась налоговая реформа в интересах трудящихся, шел процесс дальнейшего укрепления Бухарской коммунистической партии.

Командующий Туркестанским фронтом А. И. Корк направил в Бухарскую республику 3-ю кавалерийскую бригаду в составе 11-го и 12-го полков и артиллерийской батареи. Бригада приняла участие в разгроме главных сил Салим-паши, сосредоточившихся в районе Шерабада.

Первое столкновение бригады с отрядами Салим-паши произошло 11 марта 1923 г. Около трех суток продолжались бои. Основные силы Салим-паши были разбиты. Он отступил в Келиф. Но здесь части Красной Армии нанесли новый удар по его бандам. После этого басмачи рассредоточились. Одни стали [127] действовать самостоятельно, другие ушли в Матчу, а третьи во главе с самим Салим-пашой возвратились в Гиссарскую долину{326}.

Воспользовавшись ослаблением конкурентов, Ибрагим-бек двинулся в долину Сурхандарьи{327}. Но успеха он не достиг. Прибывшие в долину добровольческие отряды и части Красной Армии нанесли Ибрагим-беку поражение, вынудив его возвратиться в Локай.

После зимних и мартовской операций 1923 г., проведенных против басмачей на территории Бухарской республики, банды разделились на три основные группировки. Одна группировка все еще находилась (правда, теперь уже больше формально) в подчинении Салим-паши. Ее опорный пункт был в Матче. Там сконцентрировалось большинство зеравшанских басмачей, которые продолжали создавать угрозу северу Таджикистана и Самаркандской области. Вторая группировка располагалась в Каратегине и Дарвазе. Ею руководил Фузайл Максум, который еще поддерживал отношения с Салим-пашой, но стремился к самостоятельности. Воспользовавшись отсутствием частей Красной Армии в Каратегине и Дарвазе, он обосновался в Гармском вилояте и чувствовал себя здесь полноправным хозяином. Третья группировка сосредоточилась в Гиссарской долине. В этом районе действовали Ибрагим-бек и Салим-паша. В общей сложности отряды басмачей насчитывали до 15 тыс. человек. Из-за рубежа Салим-паша получил новое значительное подкрепление в живой силе, много вооружения и боеприпасов.

Наличие трех достаточно крупных очагов басмачества требовало энергичных действий для их ликвидации. Но вести борьбу против всех басмаческих группировок своими малочисленными вооруженными силами Бухарская республика не могла. Поэтому правительство БНСР обратилось к правительству СССР с просьбой направить в Бухару дополнительный воинский контингент. Эта просьба была удовлетворена. В марте 1923 г. в Бухару были направлены кавалерийская дивизия и две кавалерийские бригады. Усиливались и местные формирования. Создавались специальные комитеты по борьбе с басмачеством и комиссии по мобилизации мужского населения в ряды Бухарской Красной Армии.

Первый удар был нанесен Салим-паше. Был разбит его 2-тысячный отряд. Не досчитавшись почти 300 человек, Салим-паша отступил в направлении Курган-Тюбе.

Вскоре части Красной Армии начали бои против Ибрагима. В нескольких схватках басмачи потеряли более 500 человек.

Воинство Ибрагим-бека и Салим-паши практически развалилось. Большинство басмачей (примерно 12 тыс. из 15) возвратились в кишлаки. Ибрагим-бек, оставив в Локае небольшое прикрытие, сам с отрядом в 350 человек{328} ушел на левый берег Вахша. [128]

Салим-паша и Ибрагим-бек стали избегать столкновений с частями Красной Армии и отрядами добровольцев, направляя небольшие группы для нападения на кишлаки и иногда на мелкие гарнизоны.

Весной 1923 г. было покончено с очагом басмачества в Матче.

Командование Туркестанского фронта еще во второй половине 1922 г. сосредоточило против матчинских басмачей значительные силы. Противник понес серьезные потери. Однако затем положение усложнилось. В Матчу прорвались басмаческие группы из Восточной Бухары. Одна только банда Холбуты насчитывала 800 человек. Ликвидация «бекства» затянулась. Советские войска смогли перейти в наступление лишь весной 1923 г.

Для проведения операции из состава 13-го стрелкового корпуса был сформирован специальный отряд, который возглавил С. М. Шевцов. Вместе с подразделениями Красной Армии действовали отряды добровольцев, прибывшие из районов Пенджикента, Ура-Тюбе и других мест.

Операция началась 18 марта 1923 г. Басмачи оказывали ожесточенное сопротивление. Они жгли мосты через ущелья и реки, разрушали дороги. Однако жители кишлаков восстанавливали мосты, указывали красным бойцам обходные пути, на своих плечах переносили орудия через перевалы, помогали в транспортировке боеприпасов и продовольствия, вывозили раненых в тыл. Организуя добровольческие отряды, местное население брало под охрану освобожденные кишлаки, давая возможность частям Красной Армии продолжать наступление.

2 апреля был освобожден кишлак Обурдон, где располагался дворец бека. Матчинское басмачество перестало существовать. Лишь незначительным группам басмачей удалось пробиться через горные перевалы. Некоторые присоединились к Фузайлу Максуму, другие ушли в Ферганскую долину. Холбута со 150 басмачами скрылся в горах Каратегина. В бандах, терпевших одно поражение за другим, усилились брожение и распри. В ходе этой борьбы Холбута был убит одним из своих подручных{329}.

Так бесславно закончилась история матчинского басмачества, принесшего много горя населению верховьев Зеравшана.

Наступившее в Средней Азии затишье еще не означало установления мира, особенно в Восточной Бухаре, где часть легализовавшихся басмачей в благоприятной для них ситуации вновь была готова примкнуть к бандитским шайкам. Центр басмачества все более перемещался за рубеж, откуда в любой момент могли прибыть (и действительно, прибывали) подкрепления. В связи с этим Политбюро ЦК РКП(б) в июне 1923 г. рассмотрело вопрос о Бухаре и приняло решение о мобилизации необходимых резервов для разгрома оставшихся банд. Политбюро [129] предложило создать Восточнобухарский ревком и сосредоточить в его руках военную и гражданскую власть. Председателем ревкома был назначен глава правительства Бухарской республики Файзулла Ходжаев{330}. Политбюро сочло также необходимым осуществить ряд мер по советизации и дальнейшей демократизации правительства БНСР. Решение Политбюро ЦК РКП (б) мобилизовало местные партийные, советские органы, бойцов и командиров Красной Армии, все трудовое население на разгром оставшихся банд.

Для практического осуществления указаний Политбюро и оказания помощи Бухарской Компартии в Бухару был направлен секретарь ЦК РКП(б) Я. Э. Рудзутак. На пленуме ЦКБКП, состоявшемся 22 июля 1923 г., был заслушан доклад Я. Э. Рудзутака «О национальной политике Коммунистической партии в свете решений XII съезда РКП (б)». Участники пленума выдвинули ряд предложений по укреплению Советской власти. Была подвергнута резкой критике деятельность Совета назиров, в составе которого были выходцы из среды купцов, торговцев, мулл и не имелось ни одного дехканина{331}.

В свете указаний Политбюро ЦК РКП (б) в Бухаре были осуществлены важные меры по укреплению Советской власти, в первую очередь чистки центральных партийных и советских учреждений. Была проведена проверка и перепись членов БКП, введен единый партбилет, укреплены вилоятские парткомы и созданы партячейки, не существовавшие до сих пор в составе Компартии Бухары.

Среди басмаческих главарей усилилась грызня. С Салим-пашой намеревались свести счеты Барат-бек и Усманкул-бек. Это обстоятельство ускорило побег Салим-паши за границу. 15 июля 1923 г., сопровождаемый телохранителями-турками, он переправился через Амударью и возвратился на территорию Афганистана{332}.

Завершив разгром основных сил Салим-паши и Ибрагим-бека, командование Красной Армии приступило к ликвидации третьего очага басмачества, действовавшего на территории Каратегина и Дарваза. Здесь главную опасность представляли басмачи Фузайла Максума. С отрядом в 1500 человек он находился в Гарме. Сюда были направлены стрелковые и кавалерийские части. Небольшой авангард с хода опрокинул басмаческие заграждения у кишлака Дубурсы, обеспечив быстрое сближение наступавших частей с основными силами басмачей. Красная Армия быстро преодолела горные перевалы. 29 августа 1923 г. после непродолжительного, но тяжелого боя Гарм был освобожден. Сам Фузайл Максум, преследуемый по пятам, перешел советско-афганскую границу. Против этой группировки басмачей вместе с регулярными частями, как и в других операциях, действовали отряды местных добровольцев.

Разгром основных сил басмачества в Восточной Бухаре, Самаркандской [130] области и Матчинском уезде привел к тому, что часть разбитых шаек и их курбаши бежали в Афганистан. Избавившись от соперников, Ибрагим-бек получил возможность осуществить свою давнюю мечту: стать главарем всех басмачей Бухары. Это удерживало его на советской территории. Он обратился к бывшему эмиру Бухары и некоторым афганским деятелям с письмом, в котором сообщал о бегстве в Афганистан многих недобитых групп. Ибрагим-бек указывал, что с оставшимися бандами не способен вести бои, и просил помощи. В случае отказа он грозил уйти за границу{333}.

В ответ на это письмо Сейид Алим-хан назначил Ибрагим-бека главой басмачества Восточной Бухары и своим наместником. Ему была обещана помощь и предлагалось продержаться до ее прихода{334}.

Опытный и хитрый тактик, Ибрагим-бек уклонялся от столкновений с пограничниками и частями Красной Армии, концентрируя свои силы в горных и пустынных районах{335}. Его банды занимались главным образом грабежом и диверсиями. Оружие и боеприпасы Ибрагим-беку шли из-за границы. Оттуда же ему присылали и людей. Однако далеко не всем зарубежным басмачам удавалось влиться в банды Ибрагим-бека. Многих из них уничтожали или задерживали советские пограничники при переходе государственной границы.

Бухарская коммунистическая партия и правительство Бухарской республики продолжали принимать меры по борьбе с басмачеством, особенно в районах Локая.

28 июля 1923 г. Реввоенсовет Восточной Бухары принял постановление об изменении административного деления и о созыве курултаев племен, на которых должны были решаться вопросы усиления борьбы с басмачеством и укрепления Советской власти, помощи беднякам. Расширялась материальная помощь населению. 23 августа город Душанбе получил различных товаров на 95 тыс. руб.

Командование Красной Армии и местные органы власти созвали совещание вождей и влиятельных лиц племен, на котором предложили всем, кто хранит и носит оружие, сдать его властям. Чтобы сорвать это мероприятие, Ибрагим-бек, не завершив намеченной подготовки к развертыванию активных действий в Восточной Бухаре, попытался поднять население Локая против Советской власти, но дехканство не поддержало его, а прибывшие в Локай части Красной Армии вынудили небольшие басмаческие группы возвратиться в горы.

В сентябре 1923 г. Ибрагим-бек вновь попытался поднять население Локая против Советской власти. Он намеревался воспользоваться, как ему казалось, благоприятной обстановкой. Дело в том, что в сентябре отслужившие установленный срок службы красноармейцы и младшие командиры увольнялись в запас; на смену им прибывали новобранцы, не имевшие опыта [131] борьбы с басмачами. Но басмачи терпели поражения в результате не только героических действий бойцов и командиров Красной Армии, но и все возраставшей активности самих трудящихся. С особенной остротой Ибрагим-бек почувствовал это теперь: в Локае не было советских войск, и тем не менее попытка заставить хотя бы часть населения идти в банды провалилась.

Готовясь к выступлению, курбаши собирали всех, кого могли, и прежде всего ранее разбежавшихся басмачей. Каждому курбаши отводился определенный район действий. Алла Назар направился в Куляб, Исмат — в Бальджуан, Гаирбек — в Файзабад и так далее. Сам Ибрагим-бек с отрядом в 200 человек двинулся в Яван{336}.

В помощь Ибрагиму находившиеся за рубежом вдохновители контрреволюции мобилизовали басмачей, бежавших в Афганистан, сконцентрировали их вблизи советской границы.

Ибрагим-бек старался поднять моральный дух басмачей. Важнейшим способом достижения этой цели он считал победу, пусть даже незначительную, в бою с Красной Армией. Чтобы наверняка добиться такой победы, Ибрагим-бек наметил небольшой гарнизон, располагавшийся в кишлаке Нарын. Туда он направил банду, которая по численности превосходила гарнизон в десятки раз. Двое суток длился бой. Красноармейцы стойко дрались. На третьи сутки, 23 сентября 1923 г., на помощь осажденному гарнизону прибыл отряд в 22 человека. Вблизи Нарына отряд столкнулся с группой Игамберды (400 человек), блокировавшей подступы к кишлаку. Часть басмачей, штурмовавших кишлак, бросилась на помощь Игамберды. Воспользовавшись замешательством, гарнизон вырвался из окружения и ударил с тыла по басмачам. Так бесславно для Ибрагим-бека закончилась задуманная им операция.

Части Красной Армии и отряды добровольцев повели наступление на другие банды Ибрагим-бека, сосредоточившиеся в районе Джитымтау. 25 сентября здесь произошло сражение с басмачами.

Для того чтобы лишить басмачей возможности получать подкрепления из-за рубежа, Советское правительство приняло дополнительные меры по охране государственной границы. Пограничники вели борьбу с басмачами и защищали местное население в пограничных районах, проявляя при этом высокое мужество и стойкость.

18 декабря 1923 г. около 250 басмачей напали на кишлак Баба-Сакал, ограбили население и скрылись в горах. Для ликвидации банды был выслан взвод под командованием пограничника Климова. Всю ночь продолжался поиск. На рассвете басмачи были обнаружены в одном из ущелий. Командир принял решение с хода атаковать их.

В начале боя басмачи пришли в замешательство. Но вскоре [132] курбаши понял: численное превосходство на его стороне, и стал окружать пограничников. Басмачи с каждым часом все теснее сжимали кольцо окружения. Климов дал задание пограничникам Иванченко и Крылову пробиться с донесением к своим. Басмачи бросились за ними. В перестрелке была убита лошадь красноармейца Иванченко. Сам он при падении повредил ногу. Иванченко продолжал отстреливаться и тем самым дал возможность своему товарищу уйти от преследования и доставить донесение. Пограничник Иванченко геройски погиб в неравной схватке{337}.

Летом и осенью 1923 г. партийные и советские органы Бухарской народной республики проводят в жизнь новые политические меры по борьбе с басмачеством. Особое значение имело дальнейшее привлечение в органы власти трудящихся масс. В Восточной Бухаре были повсеместно проведены национальные, вилоятские и тюменские курултаи. Их участники на 98% состояли из дехкан и кустарей, и только 2% делегатов были представителями эксплуататорских классов и мулл.

14 августа 1923 г. на чрезвычайной сессии БухЦИКа был принят декрет об изменении текста конституции БНСР, действовавшей с сентября 1921 г. В декрете подчеркивалось, что изменение статей конституции направлено на то, чтобы создать мощный, подлинно советский аппарат государственного управления, действительно близко стоящий к широким трудящимся массам и могущий охранять интересы этих масс от посягательств эксплуататорских классов. Декрет расширил контроль трудящихся над работой органов власти. Эксплуататорские классы лишались избирательных прав. На сессии было также утверждено положение о вилоятских исполкомах (ревкомах). Было проведено новое административно-территориальное деление. В Восточной Бухаре создаются пять вилоятов — Душанбинский, Гармский, Кулябский, Курган-Тюбинский и Сары-Ассийский.

Одновременно осуществлялись и экономические реформы.

Большую роль в борьбе с басмачеством сыграла проведенная в ноябре 1923 г. земельная реформа в Локайской долине. Она подорвала экономические корни байско-феодальной верхушки. Дехканин-бедняк впервые получил земельный надел. Положение бедняка и середняка еще более улучшилось благодаря одновременно проведенной налоговой реформе. С середняцких хозяйств налоги значительно сокращались, а бедняки, нуждавшиеся в помощи, вовсе освобождались от них. По примеру Советского Туркестана в БНСР начали создаваться союзы «Кошчи», объединявшие в своих рядах трудящихся дехкан. Эти и другие экономические и политические мероприятия значительно упрочили Советскую власть в Восточной Бухаре. Впервые делегации этого района участвовали в работе IV съезда Советов БНСР (октябрь 1923 г.). Съезд обратил особое внимание на [133] оказание помощи населению Восточной Бухары. На съезде было принято решение образовать автономную Туркменскую область. Съезд постановил привлечь к судебной ответственности некоторых назиров, связанных с басмачеством.

Средазбюро ЦК РКП (б) и Компартия Бухары вели большую работу по созданию и организационному оформлению местных партийных организаций в Восточной Бухаре. Было создано Оргбюро БКП в Восточной Бухаре. Местные партийные организации, несмотря на их малочисленность (например, в Душанбинской городской парторганизации на 1 января 1923 г. насчитывалось всего 12 коммунистов){338}, стали подлинными организаторами разгрома басмачества. Дальнейшему идейно-организационному укреплению всей партийной организации Бухары во многом способствовали решения VIII (IV) Всебухарского съезда партии (январь 1924 г.)

Немалую роль в мобилизации народа на борьбу с басмачеством сыграла экономическая и культурная помощь, оказанная Союзом Советских Социалистических Республик, и прежде всего Туркестанской республикой, народной Бухаре. Безвозмездно было передано оборудование для текстильной и бумажной фабрик, кожевенного и мыловаренного заводов, для прядильно-ткацкой фабрики «Красный Восток» и некоторых других предприятий. В Бухару из центра страны прибыли инженерно-технические работники и квалифицированные рабочие. Из Бухары на учебу в Москву, Ташкент и другие города направлялись лучшие представители молодежи республики. Открывались школы, библиотеки, театры и музеи.

К концу 1923 г. позиции басмачества в Восточной Бухаре значительно ослабли. По данным оперативных сводок командования Красной Армии видно, что с сентября по конец декабря 1923 г. на территории Восточной Бухары было уничтожено или взято в плен 117 курбаши, 1565 рядовых басмачей, 1200 басмачей пришли с повинной. По неполным данным, в разрозненных бандах к концу 1923 г. оставалось немногим более 3 тыс. человек. Часть активных сторонников Ибрагим-бека все отчетливее стала сознавать бесперспективность борьбы с народной властью. Некоторые из них начали отходить от басмачества и даже убеждать Ибрагим-бека прекратить разбойные действия. В конце октября 1923 г. группа старейшин племени исанходжа обратилась к нему с предложением сложить оружие. Однако он все же еще надеялся на успех и продолжал бороться против Советской власти.

Основными базами басмачей стали высокогорные районы, безлюдные пески Туркмении и приграничные районы сопредельных стран, куда бежали баи, беки, реакционная часть духовенства, родовая знать и другие враждебные Советской власти элементы. Значительные силы басмаческой контрреволюции переместились за рубеж. [134]

Бывший бухарский эмир, находившийся за границей, делал все, чтобы активизировать контрреволюционные выступления. Он щедро раздавал титулы и чины. Особенно много титулов получил Ибрагим-бек.

В начале 1924 г. зарубежная и внутренняя контрреволюция сумела вновь оживить басмачество на территории Восточной Бухары.

Ибрагим-бек в это время находился на левом берегу Вахша. В Локае оставались и иногда давали о себе знать сравнительно небольшие басмаческие группы. Однако из-за рубежа делали вылазки все новые и новые банды. Еще в декабре 1923 г. в Восточную Бухару прорвались из-за границы три крупные басмаческие группы. Готовилось к переброске еще несколько банд. Все они были хорошо вооружены. Опора на банды, сформированные на территории сопредельных стран, была ярким свидетельством коренных социальных изменений в Восточной Бухаре, где контрреволюция теряла всякую опору среди трудового населения.

Местные органы Советской власти и командование Красной Армии принимали эффективные меры против басмачей.

Важную роль в разложении басмаческого стана сыграло Вселокайское совещание, проведенное 25 декабря 1923 г., на котором присутствовали все муллы локайских племен. Они единодушно признали, что Советская власть не противоречит мусульманской религии и, следовательно, басмачи, выступая против Советской власти, не могут связывать свои действия с защитой ислама. Решение религиозных авторитетов оказало огромное влияние на верующих Восточной Бухары. Особое значение имел тот факт, что совещание обязало всех мулл вести агитацию против басмачества. Недаром Ибрагим-бек расценил решение совещания как измену исламу. Он понимал, что время работает против него.

В последних числах декабря 1923 г. и в начале 1924 г. Ибрагим-бек предпринял новую попытку объединить басмачей всей Восточной Бухары, прежде всего Гиссара и Локая. На деле подчинение получилось относительным: курбаши согласовывали с Ибрагим-беком лишь общие вопросы антисоветской борьбы. Тем не менее численность басмачей под главенством Ибрагим-бека в зимние месяцы 1924 г. выросла до 2500 человек. Для их ликвидации были сформированы два специальных отряда и сводный бухарский пограничный отряд. При активном участии местного населения к концу января 1924 г. большинство мелких групп было разбито. Многие басмачи явились в советские органы с повинной. Ибрагим-бек вновь ушел в Гиссарскую долину.

В разгроме банд зимой и весной 1924 г. важную роль сыграла гибкая политика, проводившаяся местными партийными и советскими органами среди духовенства и влиятельных лиц племен. [135] Мероприятия, подобные Вселокайскому совещанию, зимой 1924 г. устраивались и в других районах Восточной Бухары. На них принимались обращения к басмачам с призывом возвратиться к мирному труду. Такие воззвания обычно скреплялись подписями духовных лиц. «Народ устал, народ разорен басмачеством и требует немедленно сдать оружие, за что Советской властью будут помилованы все джигиты и курбаши будут помилованы», — говорилось в одном из обращений. Еще более серьезным предостережением басмачам было воззвание к верующему населению, подписанное от имени всех улемов Бухарской республики 113 духовными лицами. В нем, в частности, говорилось: «Обращение наше имеет одно желание — избавить народ от тревоги и бедствий басмачества. Если же это обращение басмачами будет отвергнуто, если они и далее будут вредить мирному населению, тогда против басмачей необходимо обратить самые решительные меры, все население в этом деле должно идти на помощь, указывая, где скрываются басмачи, где находится их оружие, и это поведет к скорейшему концу басмачества, к установлению мира, порядка и честной жизни»{339}.

Разумеется, не все духовенство и не все влиятельные лица племен активно поддерживали борьбу с басмачеством. И тем не менее выступление части духовенства и авторитетных представителей племен против басмачества свидетельствовало о том, что контрреволюция, в том числе главари банд, теряли опору в племенах.

Ибрагим-бек и его хозяева за рубежом все еще не хотели складывать оружия, хотя и оказались вынуждены временно прекратить вооруженную борьбу. Они вновь изменили тактику, вступив, как уже не раз в таких случаях бывало, в переговоры с органами Советской власти. Но переговоры не дали результатов. Тактика проволочек обозначилась на первых же встречах, на которых Ибрагим-бек предъявлял необоснованные требования. То он требовал отложить капитуляцию на год, то не соглашался с составом делегации и т. д. Снова начались военные действия.

11 февраля 1924 г. сводные отряды нанесли Ибрагим-беку еще один удар. Басмачи потеряли в этом бою 80 человек. В последующие дни часть басмачей добровольно сложила оружие.

Ибрагим-бек скрылся в горах. Он посылал мелкие группы в разбойничьи набеги на кишлаки, продолжал терроризировать население.

В апреле 1924 г. на территории Средней Азии действовало несколько тысяч басмачей{340}. К лету 1924 г. Ибрагим-бек снова собрал отряд в 600 человек из Локая, Душанбе и Бабатага{341}. Основные силы отряда находились в районе кишлака Аул-Киик. Басмачи поджигали посевы, забирали у дехкан хлеб и скот, расправлялись с «непослушными», но избегали столкновений с частями Красной Армии и отрядами народных добровольцев. [136]

Однако им не всегда удавалось уходить от преследования. В бою с эскадроном 10-го кавалерийского полка банда Ибрагим-бека потеряла 30 человек убитыми и 50 ранеными. После этого Ибрагим-бек перебазировался в Арал-Тугай. Туда направился сводный дивизион 66-го полка и эскадрон 65-го кавалерийского полка, в котором преобладали новобранцы. Надеясь воспользоваться этим, Ибрагим-бек решил вступить в бой. Однако неопытные красноармейцы дрались мужественно. Басмачи не выдержали кавалерийской атаки и обратились в бегство. Этот бой обошелся Ибрагим-беку в 50 человек убитыми. В числе погибших оказался начальник его личной охраны.

Главные силы басмачей сосредоточивались в это время в районе Куляба. Маневрируя в сложных горных условиях, басмачи избегали фронтальных столкновений и были трудноуловимы. Для их ликвидации командование направило прославленную в боях 6-ю отдельную Алтайскую кавалерийскую бригаду во главе с героем гражданской войны Н. Д. Томиным{342}. Когда бригада в конном строю подходила к Кулябу, Томин, не доезжая до города, сошел с коня и приказал всем бойцам спешиться. «Мы не завоеватели, а освободители, — сказал он. — Поэтому мы должны войти в город пешим порядком. Это уважение к народу»{343}.

В июне 1924 г. 300 басмачей курбаши Акбартугсабо напали на штаб бригады, располагавшийся в Кулябе. Штабная охрана смело вступила в схватку и стойко обороняла крепость, в которой размещались штабные подразделения. В упорном бою басмачи потеряли 170 человек убитыми и ранеными и отступили.

Летом 1924 г. основные силы басмачей в Кулябском вилояте были разбиты. Оставшиеся мелкие группы продолжали нападать на караваны, небольшие гарнизоны, совершать набеги на кишлаки.

Успехи в борьбе с басмачеством дали основание Компартии Бухары и Бухарскому ЦИКу принять ряд мер по укреплению Советской власти в Восточной Бухаре. В мае 1924 г. Компартия Бухары приняла решение об упразднении ревкомов и создании органов Советской власти на всей территории Восточной Бухары. БухЦИК 28 мая 1924 г. принял постановление «О советизации Восточной Бухары», на основании которого Чрезвычайная диктаторская комиссия прекратила свое существование. Вместо нее был создан Временный Центральный Исполнительный Комитет Советов народных депутатов Восточной Бухары. Летом 1924 г. развернулась избирательная кампания по выборам в джамагатские (сельские), кентские, тюменские и вилоятские съезды народных представителей. В начале сентября 1924 г., после выборов местных органов Советской власти, состоялся съезд Советов Восточной Бухары.

Сентябрь 1924 г. был знаменательным для жизни всей Бухарской [137] Народной Советской Республики. В этом месяце V Всебухарский съезд Советов постановил преобразовать Бухарскую Народную Советскую Республику в Бухарскую Советскую Социалистическую Республику. В постановлении съезда подчеркивалось, что главной задачей народов Бухары — узбеков, таджиков, туркмен, киргизов, казахов, между которыми существует полное равенство, является «осуществление перехода к социализму путем проведения социалистических преобразований и подавления всех контрреволюционных выступлений против пролетариата и его диктатуры»{344}. Бухарская Советская Социалистическая Республика заявила о своем братском единстве со всеми социалистическими республиками и с великим Союзом Советских Социалистических Республик.

Переход БНСР на путь строительства социализма стал возможен в результате значительных успехов, которые были одержаны трудящимися Бухары за 1920–1924 гг., укрепления Советской власти, мобилизации всех сил и средств на борьбу со злейшими врагами народа — басмачами.

Для организации борьбы с бандами на территории Средней Азии в сентябре 1924 г. были созданы центральные, республиканские и областные постоянные совещания по борьбе с басмачеством. В состав каждого совещания входили председатель исполкома (в качестве руководителя), ответственный секретарь партийного органа, командир и комиссар воинского соединения, находившегося на территории республики или области, начальник ГПУ, заведующий финорганами, руководитель рабоче-крестьянской инспекции и прокурор. Центральное совещание по борьбе с басмачеством находилось в Ташкенте. Его возглавлял председатель Средазбюро ЦК РКП (б), заместителем являлся председатель Совнаркома Узбекистана. Позднее совещания стали называться комиссиями по борьбе с басмачеством.

Был взят курс на координацию всех сил и средств для борьбы с басмачеством. Все шире развертывалась работа по разложению басмаческих групп и склонению их к добровольной сдаче.

В ответ на принятые Советской властью меры вдохновители и организаторы контрреволюционных выступлений, стремясь гальванизировать басмачество, с декабря 1924 г. начали переброску крупных групп из-за рубежа. Только пограничники пикета Куи-Кара-Комар дважды вступали в бой с басмачами, пытавшимися прорваться на советскую территорию.

С 15 по 23 декабря 1924 г. на территорию Каршинского района проникло 350 басмачей, которые развернули террористическую деятельность против активистов, партийных и советских работников, дехкан, сочувствовавших Советской власти.

В конце декабря 1924 г. Ибрагим-бек снова прибыл в Локай. Ему вновь удалось собрать под свое начало почти всех басмачей Восточной Бухары. В общей сложности их насчитывалось до тысячи. [138]

Группы формировались своеобразным путем. Не доверяя дехканству, главари делили басмачей на добровольцев из числа зажиточных и явно враждебных Советской власти элементов (это была их опора) и аскеров, мобилизованных насильно{345}.

Среди аскеров немало было таких, которые не только не хотели примыкать к басмачам, но и стремились использовать свое вынужденное пребывание в банде для ее разложения и при случае покидали басмаческие становища.

Ибрагим-бек старался повысить среди басмачей организованность и дисциплину. Всех басмачей, заподозренных в недостатке жестокости или в чем-то провинившихся, направляли в специальный («штрафной») отряд. Вводился списочный учет басмачей, конского состава, вооружения, боеприпасов и снаряжения. Устанавливалась система подчинения мелких курбаши более крупным. Налаживалась осведомительная служба, для которой привлекались бывшие чиновники бухарского эмирата и реакционное духовенство.

Для грабежа населения (под видом сбора различных податей и налогов) выделялись специальные группы. Если население отказывалось платить налоги, применялась сила. «Сборщики налогов» подчинялись лично Ибрагим-беку. Такая система позволяла ему держать под своим контролем награбленное и использовать его в целях личного обогащения, а также для содержания бывшего бухарского эмира с его окружением.

В результате действий банд затруднялось восстановление нормальной жизни в плодородных Гиссарской и Вахшской долинах.

О постоянном руководстве басмачами на территории Советской Средней Азии из-за рубежа свидетельствуют письма, захваченные у Ибрагим-бека. В них давались установки, как действовать, сообщалось о назначениях, повышении в должностях и т. д.{346}. В свою очередь, басмачи переправляли за границу собранные ими шпионские сведения.

В этой переписке, относящейся к 1925 г., есть много фактов, свидетельствующих о том, что некоторые племена и роды в полном составе выступали против басмачества. Загнанные насильно в банды, дехкане совершали массовые побеги. В письме Ибрагим-беку курбаши Темир сообщал, что он не может доставлять продукты, так как в районе реки Кафирниган все басмачи разошлись по домам, «население стало ненадежным, поймают и свяжут аскеров»{347}.

Находившиеся за границей муллы писали Ибрагим-беку и его курбаши: «...некоторые люди присоединились к вам и снова отпали от вас, просим, чтобы вы сообщили, кто эти люди, и согласно шариату означенные жители будут объявлены безбожниками на основании шариата и тем же шариатом будут осуждены на смерть»{348}.

Ибрагим-бек принимал отчаянные меры, чтобы спасти от [139] разгрома басмаческие шайки. Он стремился оказать на население психологическое давление, заставить его поверить в силу басмачей. С этой целью он отдал курбаши распоряжение активизировать диверсионную деятельность, «разрушать телеграфные линии, поджигать склады и т. д.»{349}. Одновременно Ибрагим-бек организовал специальные группы, которые направлялись в аулы и кишлаки для проведения антисоветской пропаганды и осуществления террора против непокорных.

В первых числах января 1925 г. Ибрагим-бек совершил рейд в долину Сурхана, в районы Шерабада и Байсуна, преследовавший главным образом разведывательные цели. Вожаки басмачества лишний раз убедились во враждебном отношении трудового населения. Дехкане в короткое время создали добровольческие отряды. Всего за пять дней в одной Гиссарской долине было сформировано четыре добровольческих отряда общей численностью 400 человек. Один отряд в 100 человек создали дехкане племени Исанходжа.

Зимой 1925 г. шел процесс активной сдачи басмачей органам Советской власти, особенно в районах Кашкадарьи и Сурхандарьи. Разложению басмачества способствовали проводимые Советским правительством земельно-водные мероприятия в пользу дехкан, что вызвало среди басмачей заметную тягу к мирному труду. Аскеры требовали роспуска по домам на сельскохозяйственные работы. Опасаясь окончательного развала банд, отдельные курбаши вынуждены были временно отпускать басмачей по кишлакам.

Но, как и раньше, приход с повинной не всегда означал искреннее раскаяние. Пользуясь амнистией и гуманными законами Советской власти, часть басмачей перешла на легальное положение, чтобы выиграть время, уладить родовую и племенную вражду, а затем, выбрав удобный момент, вновь развернуть борьбу против Советской власти.

Многие сдавшиеся органам Советской власти басмачи хранили при себе оружие, в том числе пулеметы, в ряде мест продолжали собирать различные подати с населения в свою пользу, поддерживали связи с укрывшимися в горах курбаши. Так, курбаши Берды-Дотхо использовал переговоры о сдаче советским органам для того, чтобы запастись продовольствием и подготовить басмачей к новым налетам. Это лишний раз свидетельствовало о коварстве басмаческих вожаков, требовало от трудящихся масс, партийных и советских органов, командиров и красноармейцев постоянной бдительности и высокой боевой готовности.

Басмачи наносили колоссальный ущерб экономике Таджикистана. Об этом красноречиво говорят такие цифры: с 1919 по 1925 г. количество овец уменьшилось с 5 млн. до 120 тыс., коз — с 2,5 млн. до 300 тыс. Постоянные опустошительные набеги басмачей вынудили население ряда районов, где концентрировались [140] банды, покинуть обжитые места. За это же время численность населения в зонах активного действия басмаческих банд значительно сократилась, а в отдельных районах практически его не стало: все ушли туда, где позиции Советской власти были прочными. Так, в Курган-Тюбинском районе из 36 кишлаков осталось 5. Катастрофически сократилась численность населения в Гиссарском районе.

ЦК РКП (б) продолжал внимательно следить за ходом классовой борьбы в Средней Азии. Политбюро ЦК РКП(б) 27 января 1925 г. вновь рассмотрело вопрос о басмачестве и утвердило разработанные Средазбюро меры по ликвидации банд. Вместе с тем оно указало на необходимость более решительных действий против басмачества в Восточной Бухаре. Для этого имелись более благоприятные условия, чем в предыдущие годы. Численность банд значительно уменьшилась. Национально-государственное размежевание и создание Таджикской АССР со столицей в Душанбе обеспечивало решение многих социально-экономических и политических проблем с учетом особенностей края.

Меры по усилению охраны государственной границы сковывали силы басмачей. Однако в те годы еще не было таких средств, которые бы обеспечивали плотное и надежное ее прикрытие в сложных условиях горной местности. Басмачи находили лазейки и переправляли Ибрагим-беку оружие, боеприпасы и людей.

Получив подкрепление в живой силе и вооружении, Ибрагим-бек весной 1925 г. возобновил боевые действия. 18 апреля 1925 г. Ревком Таджикской АССР объявил республику на военном положении{350}.

Большое значение в дальнейшей мобилизации коренного населения Узбекистана на борьбу с врагом имело постановление I съезда Коммунистической партии Узбекистана (февраль 1925 г.), на котором присутствовал М. И. Калинин, «О национальных формированиях»{351}, предназначенных в первую очередь для борьбы с басмачеством. В национальные формирования направлялись коммунисты и беспартийные трудящиеся. В течение 1924–1927 гг. были созданы Отдельный узбекский стрелковый батальон, Отдельный узбекский кавалерийский дивизион, Отдельная узбекская стрелковая рота, Отдельная узбекская конновьючная батарея, Отдельный таджикский кавалерийский дивизион, Отдельный туркменский кавалерийский дивизион, Отдельный киргизский кавалерийский эскадрон, Казахский кавалерийский полк{352}.

Большим событием для всего Туркестанского фронта было вручение 13-му стрелковому корпусу, оперировавшему против басмачей (комкор — герой гражданской войны И. Ф. Федько), знамени Коммунистической партии Великобритании на I Всеузбекском съезде Советов, состоявшемся в феврале 1925 г. [141]

Весной 1925 г. была проведена ударная координированная кампания по борьбе с басмачеством в Таджикистане, которая сочетала экономические, политические, административные и военные методы. Как всегда, такая кампания сопровождалась усилением политической работы в массах.

Проводились, например, открытые судебные процессы над главарями шаек. Они раскрывали подлинное лицо басмачества, разоблачали враждебные народу взгляды, пропагандировавшиеся организаторами басмаческих банд.

Вновь создавались массовые добровольческие отряды, которые совместно с отрядами добровольной милиции сыграли большую роль в разгроме басмачей. Они дрались стойко и мужественно. Только в Гиссарском, Кулябском и Курган-Тюбинском районах в августе 1925 г. насчитывалось 16 добровольческих отрядов, в состав которых входили 327 активных бойцов{353}. Ряд бойцов добровольческих отрядов были награждены орденами Красного Знамени, а М. Султанов стал Народным героем Таджикистана{354}. Широкую известность получил добровольческий отряд кишлака Мингачар Гиссарского района, насчитывавший 50 человек и действовавший под руководством Ю. Сахибназарова. Он наводил страх на бандитов. Сопровождая караван с продовольствием, отряд вступил в бой с несколькими группами басмачей, пытавшимися захватить народное добро. Трое суток караван шаг за шагом продвигался вперед, отбивая непрерывные атаки врага. Груз был в полной сохранности доставлен к месту назначения.

В результате весенней кампании 1925 г. количество банд на территории Таджикистана к концу мая сократилось до 31 с общей численностью немногим более 400 человек. Басмачи уходили в горы и в пески. Заметнее стала проявляться межплеменная и межродовая вражда между курбаши и рядовыми басмачами. На этой почве продолжалось дробление банд на более мелкие.

В связи с неурожаем 1924 г. партийные и советские органы приняли меры для оказания помощи дехканству. Были снижены налоги, а в тех районах, где положение особенно бедственное, население полностью освобождалось от налога и ему оказывалась необходимая материальная поддержка: выделялась семенная ссуда, создавались специальные комиссии по проведению посевной кампании, восстанавливались арыки, благоустраивались кишлаки. Огромная работа была проведена по оказанию помощи голодающим в Локайском, Кулябском и Гармском вилоятах, наиболее пострадавших от засухи и басмаческих грабежей.

Местные партийные и советские органы организованно переселяли часть дехкан в плодородные районы, на земли бывших баев. Не ослабевала массово-политическая работа. В кишлаках проводились митинги, делались доклады о задачах и достижениях [142] Советской власти, о целях басмаческих банд и их зарубежных руководителей и вдохновителей. Совнарком СССР выделил Таджикистану крупные дотации, снял с республики все недоимки по сельскому хозяйству.

2 июня 1925 г. на пленуме Средазбюро ЦК РКП (б) вновь рассматривался вопрос о состоянии борьбы с басмачеством. Пленум наметил дополнительные мероприятия по завершению разгрома басмачей, указал на необходимость работы среди духовенства с целью отрыва его от басмачества.

Почти ежедневно одиночки и мелкие группы басмачей приходили с повинной{355}. Только за первые 10 дней июня 1925 г. добровольно сдались советским властям 142 человека, из них 10 курбаши.

Трудящиеся часто направляли делегатов в банды с требованием сдачи советским властям, задерживали появившихся в кишлаках басмачей. Укреплялась связь дехкан с Красной Армией и пограничниками. Красноармейцы и пограничники не только защищали население от грабежа, террора и насилия, но и помогали ему в благоустройстве кишлаков, сельскохозяйственных работах, участвовали в политической работе.

К концу мая 1925 г. во многих районах Средней Азии крупных басмаческих групп практически уже не было. В Самаркандской области, например, сохранялись лишь мелкие группы (два — четыре человека), которые скрывались по кишлакам, лишь время от времени давая о себе знать отдельными террористическими актами и грабежами.

Более сложным оставалось положение в пограничных районах Таджикистана. Но и здесь не прекращалась добровольная сдача басмачей советским властям. Отдельные курбаши даже публично каялись перед населением в своих злодеяниях. Так, курбаши Халар-бек на многолюдном митинге просил у дехкан прощения и пощады и дал торжественную клятву искупить свою вину активной помощью Красной Армии. В июне 1925 г. в кишлаке Норы добровольно сдался советским властям курбаши Абдраим с 12 басмачами{356}. А вскоре его примеру последовали помощник Ибрагим-бека Мулла-Турды, пулеметчик Ибрагима Мулла-Кенджа и многие другие{357}.

К концу июня 1925 г. почти полностью были очищены от басмаческих банд Душанбинский, Кафирниганский, Файзабадский и еще ряд районов. В донесении командования Туркестанского фронта от 7 июля 1925 г. об обстановке в Таджикистане говорилось: «...борьба с шайками на всех участках Таджикистана идет успешно. Настроение бойцов хорошее... Дехканство все активнее втягивается в борьбу с басмачеством путем организации добровольных мусульманских отрядов — палочников, выполняющих большую работу по розыску банд и моральному воздействию на шайки... Под натиском военного нажима, а также экономических и политических мероприятий басмаческие шайки деморализованы... [143] сдача басмачей и отдельных курбаши продолжается»{358}.

Схватки с басмачами проходили почти исключительно в приграничных районах. В отдельных случаях бои на границе принимали затяжной характер, длились от 5 до 11 часов{359}.

Но чем безнадежнее становилось положение контрреволюции, тем более усиливался террор последних басмаческих банд против трудящихся, активно поддерживавших Советскую власть. В мае 1925 г. в районе Кафирнигана басмачи расстреляли нескольких жителей, в районе Явана зарубили двоих дехкан и троих аксакалов. По приказу Ибрагим-бека были расстреляны аксакалы и курбаши, решившие отказаться от борьбы против Советской власти{360}.

Для совершения террористических актов Ибрагим-бек сформировал специальные группы из уголовных преступников. В июне 1925 г. он приказал создать засады и заслоны, чтобы предотвращать уход басмачей из банд.

Басмачи зверски расправлялись с пленными красноармейцами. В июле 1925 г. группа пограничников численностью 14 человек под командованием Ситникова вступила в бой с бандой в 100 басмачей. Окруженные пограничники дрались до последнего патрона. Часть из них погибла в неравной схватке, некоторые были ранены. Прибывший на помощь пограничный эскадрон обнаружил на поле боя 14 изуродованных тел. Басмачи глумились над мертвыми, замучили раненых{361}.

В летние месяцы 1925 г. участились поджоги хлебов. Лишь в Караулинской долине басмачи выжгли более 600 гектаров зерновых. Большие площади зерновых они уничтожили в Локае.

Террор распространялся не только на тех, кто активно поддерживал Советскую власть, но и на все население. Расстреливали, вырезали мужчин, женщин и детей. В одном из кишлаков басмачи Берды-Дотхо сожгли 250 кибиток и зарубили 238 жителей, в том числе 56 женщин и 106 подростков. Поводом для расправы послужил отказ населения пустить басмачей в кишлак и дать им продовольствие{362}.

В районе Шахрисябза по приказу того же Берды-Дотхо население кишлака было загнано в мечеть. Там на глазах у всех басмачи зарубили восемь человек{363}. В кишлаке Беш-Булак басмачи сожгли 30 кибиток, уничтожили собранное зерно, зарубили трех дехкан, а двух мужчин и двух грудных детей бросили в горящий костер{364}.

Это поставило командование Красной Армии перед необходимостью организовать охрану кишлаков в районах, где бандиты действовали наиболее активно.

Комиссия по борьбе с басмачеством при Средазбюро ЦК РКП (б) в решении от 30 июля 1925 г. записала, что основной задачей на осенне-зимний период является организация охраны [144] порядка и личной безопасности граждан, а также преследование басмаческих шаек и их уничтожение. Особое внимание обращалось на закрепление достигнутых успехов в районе Душанбе и в Локае, на усиление борьбы с бандитскими формированиями в пограничных районах Таджикистана, а также в Сурхандарьинской и Кашкадарьинской местностях Узбекистана.

Наряду с боевыми отрядами добровольцев создавались отряды самоохраны из дехкан. Одновременно укреплялись органы милиции, активно участвовавшие в борьбе с басмачеством.

Органы Советской власти усилили контроль за сбором налогов, лишив тем самым басмаческих главарей возможности заниматься незаконными поборами с населения. Для активного привлечения трудящихся к контролю над деятельностью местных органов власти повсеместно учреждались рабоче-крестьянские инспекции и комиссии содействия им.

Партийный и советский аппарат на местах, политорганы Красной Армии и пограничных войск постоянно вели политико-массовую работу среди населения. Дехкане широко поощрялись за активную поддержку мероприятий, проводимых Советской властью, и за участие в борьбе с басмачеством.

В районы, где не хватало продуктов питания, увеличивался их подвоз, выделялись семена для посева. Принимались меры по развитию кустарной промышленности, совершенствовались средства связи, пути сообщения. Изыскивались возможности для ускорения строительства железной дороги между Термезом и Душанбе.

Тем временем Ибрагим-бек получил новые подкрепления из-за рубежа и частично за счет внутренних контрреволюционных сил. К осени 1925 г. в его подчинении находилось примерно 12 групп общей численностью около 400 человек.

Части Красной Армии, пограничные войска, добровольческие отряды провели успешный рейд по поиску и ликвидации отдельных басмаческих шаек. В ходе рейда они основательно потрепали группировки Ибрагим-бека и Хурам-бека в горном районе Бабатага и Сурхандарьи.

В Сурхаидарьинском районе в течение нескольких дней пришли с повинной вместе с курбаши три группы басмачей (53 человека){365}.

Ряд банд был ликвидирован на территории Узбекистана, в том числе шайки Саид-Мурата и Турды-бая, которые продолжительное время скрывались в горах Каратау. После этого террористические действия басмачей на территории Узбекистана резко сократились.

Новые поражения басмаческих формирований способствовали их дальнейшему разложению не только на советской территории, но частично и за рубежом. По данным на 22 октября 1925 г., на среднеазиатском участке государственную границу [145] перешли и добровольно сдались советским властям около 4 тыс. человек (басмачи с семьями).

Но Ибрагим-бек по-прежнему получал из-за рубежа оружие, боеприпасы и обмундирование. В конце 1925 г., например, брат бывшего эмира Бухары направил ему крупную партию снаряжения и боеприпасов. Стан Ибрагим-бека часто навещали агенты английских специальных служб, которые проводили инструктаж, привозили деньги, разрабатывали способы доставки оружия, экипировки. Только в конце сентября и начале октября 1925 г. на стоянках басмачей побывало четыре английских разведчика{366}.

Пограничники и местное население проявляли героизм в борьбе с басмачами. 8 января 1926 г. границу перешла хорошо вооруженная банда из 60 человек. Ее обнаружила группа пограничников в составе пяти человек. Старший группы красноармеец Прыщенко немедленно направил на заставу бойца с донесением. Своевременное сообщение обеспечило прибытие еще двух групп, по семь человек каждая. Командование объединенными группами принял помощник начальника заставы по политчасти Сафонов. Басмачи не выдержали натиска и бежали в горы, оставив на поле боя более 20 убитых.

В начале 1926 г. численность басмачей в Средней Азии по сравнению с осенью 1925 г. еще более сократилась. На 1 сентября 1925 г., по неполным данным, в Средней Азии насчитывалось чуть более тысячи басмачей (70 — в Туркмении, более 500 — в Узбекистане и 450 — в Таджикистане){367}. К 22 февраля 1926 г. их было немногим более 430 (70 — в Туркмении, менее 60 — в Узбекистане и более 300 — в Таджикистане){368}. Но, как отмечалось на заседании комиссии по борьбе с басмачеством, проходившем 20 января 1926 г., оставшиеся банды еще представляли определенную опасность. Их численность могла увеличиться, поскольку продолжала сохраняться социальная база басмачества в лице эксплуататорских слоев населения.

В Таджикистане большинство басмачей во главе с Ибрагим-беком сосредоточилось на левом берегу Сурхандарьи. В этот же район перебрался вожак кашкадарьинского басмачества Берды-Дотхо. В начале 1926 г. среди населения стали распространяться слухи о предстоящей встрече всех главарей в целях объединения оставшихся басмаческих групп под руководством Салим-паши. Одновременно Ибрагим-бек отдал распоряжение своим прислужникам из среды реакционного духовенства и родо-племенной знати усилить антисоветскую агитацию.

Средазбюро ЦК ВКП(б), ЦК КП Узбекистана и партийная организация Таджикистана признали необходимым ликвидировать остатки банд на территории Советской Средней Азии. С этой целью весной и летом 1926 г. в Восточном Таджикистане была подготовлена комбинированная операция против басмачества. Ей предшествовала большая подготовительная работа. [146] По решению партийных и советских органов дополнительно формировались национальные части Красной Армии и отряды добровольцев, укреплялась государственная граница, особенно на речных участках. Воинские части, действовавшие против басмачей, пополнялись партийными и советскими работниками для политической работы среди населения и принятия мер по укреплению местных органов власти в районах, где продолжали орудовать басмачи.

Главными ударными силами были 8-я отдельная Туркестанская кавалерийская бригада в составе 82-го и 84-го кавалерийских полков, 3-я Туркестанская стрелковая дивизия и 7-я кавалерийская бригада. В 1925–1926 гг. в боях отличился 7-й стрелковый Туркестанский Краснознаменный полк (бывший 208-й полк 24-й стрелковой Симбирской железной дивизии) 3-й Туркестанской стрелковой дивизии. Оперируя на левобережье Вахша, он контролировал территорию площадью более тысячи квадратных километров. 950 оперативных отрядов этого полка участвовало в разгроме басмачей. Активное участие в боях приняли пограничники, таджикский кавалерийский дивизион и узбекский стрелковый батальон.

Операцией руководили прославленный полководец, герой гражданской войны, член Реввоенсовета СССР С. М. Буденный, прибывший в Среднюю Азию весной 1926 г., и командующий Туркестанским фронтом К. А. Авксентьевский{369}. В знак особых заслуг в борьбе на среднеазиатских фронтах С. М. Буденный был награжден орденом Трудового Красного Знамени Узбекской ССР{370}.

Операция проводилась на широком фронте, с тем чтобы сковать басмаческие шайки, не дать им возможности бежать за границу и их разгромить.

В ходе боев Ибрагим-бек, зажатый со всех сторон, в ночь на 21 июня 1926 г. под небольшой охраной сумел бежать в Афганистан. Скрылся за рубежом и Хурам-бек.

В результате одержанной победы основные силы басмачей были практически ликвидированы. Если к началу операции в Средней Азии насчитывалось 73 мелкие банды, то к 1 сентября 1926 г. их осталось всего 6.