Глава 24 Надя. Собачья вахта

            
                Хорошо - искать себя в уютном кресле,
                с чашечкой кофе и томиком стихов,
                но не ищется: обстановка не та.
                В поисках своего "Я" придется
                исключить удобства, и по терниям,
                грызя акрид и отворачиваясь от искушений, - к звездам
               

     Стрелки на часах в центральном посту соединились на двадцати четырех, и Светка пулей выскочила из кресла второго пилота, торопливо отстегнула Боцмана, прильнула всем телом, горячо нашептывая в ухо. Могучий Федор мгновенно налился краской смущения и, пряча глаза, поволок свою неуемную пассию к спальному кубрику.
 
     Я с видом победителя торжественно разместилась в кресле первого пилота. Отстаивать право нести самую тяжелую, «собачью вахту», с ноля до четырех утра, пришлось в серьезном бою и даже проводить запрещенные приемы: повышать голос, напоминать о равенстве полов, расплакаться. Андрей устало махнул рукой:
- Дежурь, черт с тобой, хоть высплюсь спокойно.

     Мужики опекали нас без меры: комплиментами засыпали, желания угадывать пытались, из рук работу выхватывали, и на руках носить готовы, жаль, тесные помещения корабля достойно развернуться не позволяли.
- Изголодались кобели, - шепотом резюмировала Светка, когда парни толпились у холодильника, изощрялись в кулинарных фантазиях,готовя для лучшей половины экипажа изысканные бутерброды.
- Вшивому бы только баню, - скептически прищурилась Катрин.
- Голодной куме одно на уме, - мгновенно поддержала Женька.

- Недостойно чувствовать себя объектом сексуальных утех, - внесла и я свою лепту. - Мы не слабаки, чтоб нас заботой унижали, и на равных должны нести вахту.

     Девчонки повалились друг на друга и начали хохотать
- Надо, неси, - сквозь слезы выговорила Светка, не отрывая взгляда от Боцмана, - а мне Федя принесет.

     Быстро перелистала на мониторе предстоящий маршрут, - ничего особенного,  только с часа до двух пройти край «черной воронки» - космической дыры, засасывающей и глотающей все подряд.

     Черные дыры – белое пятно в космической науке. Множество гипотез, пытающихся объяснить их природу, остаются догадками, никем и ничем не подтвержденными. Космолетчикам приходится воспринимать гигантские бездонные провалы как неприятную объективную реальность, с которой нужно худо-бедно уживаться.

     Своеобразная космическая непогода на маршруте: ураган, смерч, тайфун, торнадо, – непонятная, непредсказуемая и пугающая стихия. Облетать опасный столб далеко и долго, и корабли вынуждены проходить по краю воронки, рискуя сорваться в эпицентр бездонной пустоты. Случаи бывали. Вернуться не получилось ни у кого.
- Леш, о воронке помнишь?

     За штурманским столиком Леха, Сашка-механик - в машинном отделении.  Андрей, хотя и поддался на уговоры «феминистки», но оставил со мной крепкий «тыл», а Катрин и Женьку отправил по «койко-местам».
- Помню, слежу, - Леха потянулся и сладко с подвывом зевнул. – Прорвемся. В программе заложены компенсаторы противотяги, но дыры иногда выкидывают фортель: чуть смещаются, будто пытаются схватить корабль, тогда придется подработать штурвалом и двигателем.

- Хищники, - я засмеялась на менторские поучения штурмана. – Почуяли добычу, и набрасываются?
- Космос - живой организм, - просто ответил Леха. – Это не обсуждается, прими как аксиому.
- Совсем запугал. «Человек – царь вселенной», вот что не обсуждается, - передразнила я.
- Дай бог, нашему теляти волка съесть, - ехидно парировал Леха и отвернулся к монитору.

      Мое «небо в окне» - экран обзора передней полусферы сегодня заметно отличался от обычного. Разноцветные звездочки, черточки, полоски распределились в одной волнистой плоскости, над которой мчался транспорт «Надежда». Некоторые из волн вершинами достигали корабля, и тогда заметно встряхивало.
- Приподнимись повыше, - посоветовал Леха. – Лучше с запасом, скоро пойдут «гребешки».
- Непонятно, - потянула штурвал на себя, - похоже на поверхность моря, но ведь космос не плоский, а трехмерный.

- Космос многомерный, - поправил Леха. – Можно двигаться не только через пространство, но и через время, все зависит от скорости и направления. Предполагаю, нырни мы в эту дыру, и познакомимся со своими правнуками или... с пращурами, - как повезет... Следи за дорогой и не напрягайся. Картинку на твоем экране объяснить многоумные земные мужи не могут, - штурман с шутливой горечью отмахнул рукой. – Даже я перед ней пасую.
- А не надо пасовать, - во мне, как всегда не к месту и не ко времени, проснулись смелость и жажда исследований. - Нужно представить вход в провал как перекресток и не мчаться по главной, а свернуть.

- Ново, - Леха повернулся заинтересовано. - Есть место для размышлений. Сразу мы не умрем и, наверное, многое увидим. Вот только сумеем ли кому-то об этом рассказать?
- Попробуем? - меня уже "несло", и я приготовилась нырнуть в провал, дождавшись от Лехи согласного кивка.
- Умерь пыл, - Леха предостерегающе поднял руку. - Сначала закончим работу, а в свободное время слетаем в Черную дыру на экскурсию: пикничок и шашлычок.

      Корабль сильно тряхнуло:   увлекшись разговорами, «проморгала» гребень.
- Кстати, точнее, без всякой связи с предыдущим, - Леха крутился в кресле, следя одновременно и за своим монитором и за моим экраном. - Старайся брать выше и правее. Нужно обойти против вращения, чтобы центробежная сила отжимала к краю.
 
     Плоскость на экране теперь сплывала в воронку и обрывалась в отвесную пустоту. Картина очень напоминала алмазные копи - кимберлитовую трубку, сходство дополняли вспыхивающие по стенам, как лампочки рудокопов, звезды. Из "стен" провала черно-красными протуберанцами вырывались и вытягивались в сторону корабля щупальца огня, и, не дотянувшись, закручивались в опадающие гаснущие спирали.

     Транспорт трясся и рыскал. Штурвал рвался из рук: внешнее воздействие «пробивало» гидравлические и сенсорные усилители рулей. Из люка машинного отделения выглянул механик Сашка:
- Надь, ты как рулишь? Предохранители горят. Не дрова везешь... - не договорив, нырнул обратно в люк.
- Молчи уж, Буратино, - огрызнулась вслед словами анекдота.
- Работай двигателем, - не оставлял заботой Леха. - Старайся проходить строго по контуру. Нам сейчас плоскость ничуть не лучше воронки: на атомы может размазать. Андрея разбудить?
- Справлюсь, - выговорила я, с трудом удерживая штурвал. Лехино сомнение в моих способностях задело и обидело. - За собой следи.

     Штурман откинулся в кресле и прыснул смехом. Видимо, реноме штатного клоуна за мной в экипаже закрепилось окончательно. Новое явление помешало ответить достойно и убийственно. Внизу провала набухло и быстро двинулось наперерез плотное оранжевое облако.
- Выброс, - крикнул Леха, торопливо стуча по "клаве" пальцами левой руки, правая судорожно сжимала боевой джойстик. Корпус транспорта дрожал от бесконечной пушечной очереди. Леха обернулся. - Держи штурвал крепче.
- Никогда не останавливаться раньше времени - лучшая черта твоего характера, - за спиной штурмана оказывается стояла и нежно улыбалась Женька. Когда успела проснуться?

     Стайкой ушли вперед и начали рваться в оранжевой густоте НУРСы(неуправляемые реактивные снаряды). Оранжевый туман накрыл экраны видеообзора и загорелся пламенем от взрывов срабатывающей защиты. Транспорт теперь не просто швыряло с гребня на гребень; какая-то неведомая сила пыталась развернуть корабль дюзами к бездне, и я, упираясь ногами в пол, физически ощущала сползание транспорта в воронку.
- Форсаж, - громко подсказал Леха.   
 
     Мегатонные двигатели выдернули транспорт в открытый космос, едва не раздавив перегрузкой: в суматохе и обидах забыла переключить кресло в антигравитационный режим. Транспорт «Надежда», проскочив воронку, начал стремительно удаляться с опасного места, все реже и слабее вздрагивая на гребешках волн.
- Что это было?
- Кто бы знал? - усмехнулся штурман. - Защита срабатывает, как на твердые атакующие предметы.

- Похожа воронка на пасть, - я покрепче сжала штурвал, скрывая дрожь в пальцах, - а туман, будто язык.
- Значит, тебя уже не надо убеждать в одушевленности космоса, - рассмеялся Леха.
- Осталось только определить половую принадлежность безбрежной стихии, - явно передразнивая мой голос, ехидненько ухмыльнулась Женька.
- Оставленная позади картина, - начал объяснять строгим голосом, но тотчас сбился на смех Леха, - явно, не фаллического свойства.

- Бешено набросилась на "Мускулинос", усмотрев в нем мужское начало, космическая вагина, - продекламировала Женька.
- Как не стыдно? - я в упор посмотрела на веселящегося Леху, перевела строгий взгляд на заливающуюся Женьку и заставила обоих смущенно примолкнуть. - Я всегда ощущаю единство с космосом, духовную близость и созвучие чувств и, значит, космос - женщина, добрая, понимающая подруга, а ваши фаллосы и вагины - тупой, пошлый, не смешной юмор...

     Продолжая обвинительно-обличительно-укоряющую речь, отключила форсаж и выпрямилась в кресле. Плоскость на экране рассыпалась, превращаясь в обычный трехмерный звездный рисунок – мое любимое «небо в окне».

     Тронули сзади волосы, пробрались осторожно к шее и нежно погладили кожу теплые руки. Тут-то и вспомнила, Леха, давая советы, за мою спину смотрел, но оборачиваться не было времени.
- Очень не плохо, - промурлыкал Андрей, коснувшись губами уха, - ровнехонько прошла по глиссаде.

     Слово «глиссада» для меня опасно. Тело ответило мгновенной сладкой судорогой, весь накопленный адреналин устремился к низу живота и там взорвался, а я сразу радостно устала и успокоилась:
- Ты здесь давно?
- Тряска разбудила. Успел полюбоваться красивой работой, - теплые ладони помяли-помассировали плечи и стали обжигающе горячими.
- Мне еще час рулить, - чувствуя потерю контроля над тянущемся к Андреевым рукам телом, жалобно простонала я.

- Сварю кофе, - пальцы двух ладоней рассыпали на груди множество прикосновений, покрыли кожу искрящимся электрическим ознобом.
- По... потом, - с трудом сдерживая дрожь и судороги, оглянулась украдкой. - Андрей, скажи...
- Нормально прошла циркуляция, - шепнул Андрей, и я сжала зубы, удерживая сладкий стон. Как мало надо для счастья! Всего одно слово "циркуляция", два, еще "глиссада".
- Ты кофе обещал, - сгорая от стыда, пыталась спрятаться в кресле пилота.

      Из спального кубрика выпорхнула Светка:
- Надюха, спасибо громадное, трясло великолепно.

  В дверях смущенно улыбался Федя Боцман.
- Понятно, - протянул, оглянувшись на влюбленных, Сашка, - типа, предохранители горели не из-за черной дыры.

     Обхватив его за пояс, сгибалась от смеха Катрин. Похоже, моя "собачья вахта" не дала скучать всему экипажу.