Милый дом

Стажер возник передо мной, тяжело дыша, весь мокрый, в майке и шортах, темные волосы прилипли ко лбу. Шум ливня, казалось, проникал в сами стены, по крыше барабанило так, что я то и дело поглядывала на потолок, ожидая увидеть там  капли воды.

-На велосипеде ехал, - выдохнул Стажер, стряхивая воду с волос.
-А где велосипед? - спросила я, чтобы что-то спросить. Он застал меня врасплох, требовалось время, чтобы прийти в себя.
-Под крышу поставил.
-Мог бы переждать где-нибудь.
-Вымок за минуту. Решил уже доехать, здесь высохну.
Я усмехнулась. Интересно, как.

-Ладно, давай включим обогреватель, вроде он работал… Хотя не обещаю. В душевой есть большое полотенце, можешь в него завернуться. Или поедешь домой?
-Куда? - он уперся ладонями в подоконник, глядя на дождь в окно, лопатки сдвинулись под мокрой майкой - интересно, надолго он?
-Иди, переодевайся, а то заболеешь, - я старалась не смотреть на него. Неприлично, наверное, смотреть на мужчину, когда он в таком виде. Хотя, какой он мужчина, мальчишка. Через три месяца уйдет, никто о нем и не вспомнит. Как и он о нас.

Стажер кивнул и пошел в душевую, оставляя мокрые следы. Я вдруг сообразила, что мы ни разу не улыбнулись друг другу. Оба сохраняли серьезно-равнодушное выражение лица. Как истинные коллеги. Пластиковая коммуникация, принятая в корпоративном мире - наверное, лучшее из последних достижений человечества. Нет ничего удобнее, чем возможность в конце рабочего дня снять с лица вежливую улыбку и стать собой. Для меня это идеальные условия жизни.

Хотя нас со Стажером даже коллегами назвать нельзя. Зачем он приехал на работу  в выходной? Я-то ладно, я здесь практически всегда. Дома мне всегда хочется на работу, а на работе совсем не хочется домой. Здесь я больше дома, чем в своей квартире. Особенно по выходным, когда никого нет - чувствую себя хозяйкой большого замка (на самом деле наш офис на последнем этаже гигантского здания совсем маленький), включаю  музыку, которая нравится именно мне, пью кофе, часами просиживаю перед монитором. Смотрю фильмы или читаю, или стою у окна, наблюдая, как неспешно течет жизнь снаружи - до самого вечера. В восемь включают сигнализацию, в семь пятьдесят я с сожалением ухожу.

Обогреватель почти теплый, но вряд ли способен высушить одежду за пару часов. Ладно, пусть хотя бы попытается.

Из душевой доносится какой-то возглас и я спешу туда. Стучу:
-Что случилось? Ты меня звал?
-Извините, пожалуйста! Я не могу найти полотенце! Открыто!

Я закатываю глаза: мужчины… Но, с другой стороны, он и не знает, где полотенца, я сама их сложила в шкафчик, на самый верх. Открываю дверь, душевая наполнена паром. Так тепло, что хочется сесть здесь и не выходить наружу. Мокрая одежда валяется прямо на полу. Стажер неподвижно стоит за непрозрачной занавеской, пока я достаю полотенца - одно большое, второе поменьше. Все мои собственные, из специализированного магазина домашних принадлежностей. Отличного качества.

-Тут лежат, рядом, - я подхватываю его одежду и поспешно выхожу. Закрывая дверь, слышу, как отодвигается занавеска. Почему-то медлю, стою в коридоре с его майкой и шортами, потом начинаю бестолково суетиться, зачем-то выжимаю их прямо на пол. Быстро, даже лихорадочно раскладываю на обогревателе, задавая себе вопрос, зачем я вообще взяла его вещи. Он бы мог принести их сам. Как-то само получилось. Иногда самоконтроль подводит. Ничего, надо просто успокоиться. Нестандартная ситуация, все нормально. 

Стажер выходит из душевой босиком и с полотенцем на поясе. Вторым на ходу вытирает волосы. Видит одежду на обогревателе и говорит:
-Спасибо.
И впервые улыбается. И я опять чувствую себя Дома. Как будто Стажер - кто-то из моих домочадцев. Не муж - слишком молодой, не сын - слишком взрослый. Скорее, брат. По душе вдруг растекается тепло, как будто я снова в маленькой комнатке, заполненной паром. И я улыбаюсь в ответ.
На весь офис звучит Portishead, за окнами все еще льет дождь. Так уютно стучит по крыше.
Он садится за свой компьютер прямо так, в полотенце, ничуть не стесняясь. Расслабленно. Как дома (я снова улыбаюсь про себя). Что я еще могу сделать для него?

-Хочешь кофе?
-Если можно. Спасибо.

Я выхожу на кухню, готовлю кофе, проверяю, не закончился ли сахар. Чашки здесь все тоже мои собственные - белые в красную полоску. И ложечки. И даже кофе - арабика высшего сорта, другой я не пью. Приношу обе чашки, ставлю одну на его стол. Стажер смущается, опять тихо говорит “спасибо”, прячет глаза. Перед ним какая-то большая таблица. Я сажусь к себе, несколько минут смотрю в выключенный монитор и пью горячий кофе.
-Тебе не мешает музыка? - спрашиваю я, не оборачиваясь.
-Нет-нет, - сразу отвечает Стажер.
-Что-то не успел сделать, поэтому приехал?
-Дда… Надо кое-что доделать. А вы?
-А мне здесь просто нравится.
-Серьезно? - я слышу, что он повернулся ко мне - вместе со стулом.
-Да, - я пожимаю плечами, - представляешь, бывает такое.

На моем столе - маленький кактус с ленточкой, часы в красивой рамочке, открытки от коллег,  морская ракушка - кто-то привез из поездки, маленькая хрустальная черепашка. Ни одной фотографии.
Я чувствую взгляд Стажера, оборачиваюсь. Он не успевает. Смущается, осторожно берет свою кружку, делает глоток.
-Я хотел сказать… разве может на работе быть лучше, чем дома? Ну типа все ведь ждут выходных…
-Я тоже жду.
-Чтобы сидеть на работе? - и Стажер прикусывает язык. Слишком заметно. Я не обижаюсь. Все знают мою странность, никто это не обсуждает. По крайней мере, при мне. Шеф доволен, что у нас всегда порядок, никогда не заканчивается кофе, а главное - что в нашем офисе, как он выражается, домашняя атмосфера. Я воспринимаю это как высший комплимент.
Я не отвечаю и Стажер опять поворачивается к своему компьютеру.

–Ладно, я здесь, потому что дома невозможно находиться, - вдруг деревянным голосом говорит он. Какое совпадение. Я молчу, жду, когда он продолжит. И он продолжает:
-Все выходные они ругаются. С утра до вечера.
Стажер берет кружку и я слышу, как его зубы стукаются о край.
-Я хочу заработать денег и снять квартиру. Свою. И никого. Никогда. Туда не пускать.
Я смотрю на парня, голого по пояс, совсем забывшего о своей одежде,  с татуировкой на плече - довольно сложной, абстрактной, цветной, явно за немаленькие деньги. Я очень хорошо понимаю его -  сравнительно недавно я была в его возрасте. Встаю, переворачиваю его вещи на обогревателе. Они горячие, но еще даже не начали сохнуть. Я все больше чувствую себя настоящей домашней хозяйкой.

-У тебя большая семья? - спрашиваю я участливо, как добрая тетушка. Готовая все выслушать, понять и дать полезный совет. Стажер кивает.
-И все ругаются?
Сама удивляюсь, как звучит мой голос. Глубокий, бесконечно располагающий. Уже не помню, когда таким говорила. И это действует:
Стажер неожиданно всхлипывает:
-Постоянно! Как бы я хотел, чтобы их не было!
Я улыбаюсь тому, как близки наши души. Хочется сказать ему что-то ободряющее.
-Даже такие желания иногда сбываются, - я перехожу на шепот, - у меня так было.
-Как это? - его глаза расширяются.
-У меня тоже была большая семья, - так же шепотом продолжаю я. Стажер вслушивается в каждое слово.
-Целая куча родственников. Мы жили все вместе в одном доме. Ругались кошмарно. У каждого было свое мнение и оно не совпадало ни с чьим другим.
Стажер улыбается сквозь слезы. Ему кажется, что я сейчас расскажу веселую историю.

 -Однажды мы решили встретить Новый год на Бали - все вместе. Тогда это было модно. Долго планировали. Наконец заказали билеты. И накануне перессорились вдрызг. Виновата была я, затеяла какие-то дурацкие разборки. Орали друг на друга полночи, а потом я ушла в свою комнату, хлопнула дверью и изо всех сил пожелала, чтобы их всех не было. Чтобы они исчезли к чертовой матери. Изо всех сил.

Горло пересыхает, и я делаю глоток кофе Стажера. В горле пересохло, а моя чашка слишком далеко. Он смаргивает, но молчит.
-И утром проснулась в пустом доме. “Один дома” помнишь? Точь-в-точь. Спросонья думала, что свихнулась. А потом обрадовалась. Как же я обрадовалась! Прыгала по всему дому и вопила от счастья. Повалилась на кровать с бутылкой вина, включила телевизор - а там одна новость, - я меняю голос, стараясь подражать диктору, - “на территории Индонезии потерпел крушение Боинг 747, рейс 1082”. Там джунгли. Их долго искали, - добавляю я своим голосом, - но в конце-концов всех нашли. Опознали. Я опознала.

Стажер шумно втягивает воздух.
-Все… погибли?
-Конечно.
-А потом?
-Что потом? Где-то полгода я отвечала на вопросы про интуицию и прочую чушь. Переехала из большого дома в маленькую квартирку. Сменила работу. Вот что потом.
-Все погибли, - повторяет Стажер, - это ведь неправда, да? Так не бывает. Только в кино…

Я вскакиваю. Кровь бросается мне в лицо, шумит в ушах. Я рывком придвигаю стул к шкафу, доверху забитому папками с документами, достаю с антресолей запылившуюся коробку, перевязанную красной лентой с пышным бантом. Подавляю желание швырнуть ее Стажеру в голову и осторожно ставлю на стол. Медленно развязываю ленту. Давно я этого не делала. Несколько лет. Снимаю крышку. В коробке восемь маленьких одинаковых серебряных урн для праха. Каждая с гравировкой имени. Сделаны на заказ, безумно дорогие. Я сама придумала дизайн.  Беру в руки одну из них:
-Видишь? Я никогда не вру.
Стажер с грохотом отталкивает стул, спотыкается, чуть не падает, хватает свою одежду с обогревателя, натягивает с каким-то животным повизгиванием, которое складывается в слова:
-Сумасшедшая, больная! Дура! Дура!

За ним захлопывается дверь. Бет Гиббонс надрывается:
It's time to move over
It's all I want to be…
Странный все-таки у нее голос. Кажется, она может громче, но специально сдерживается.

Я заботливо кладу урну на место, повернув надписью кверху, старательно завязываю бант. Водружаю коробку обратно на шкаф. Мою чашки, ставлю их в шкафчик. Аккуратно складываю полотенца в пакет, чтобы забрать с собой - их придется стирать. Протирая столы, замечаю, насколько автоматически двигаюсь - словно я точный механизм, а не человек. Проверяю, все ли на своих местах. Через полчаса надо уходить.

Альбом Dummy заканчивается и опять начинается с первой песни.



*Portishead - английская музыкальная группа
*Бет Гиббонс - вокалистка Portishead