6 -ая Советская

На лестнице сильно пахнет кошками, перловым супом и сыростью.
 На втором этаже дверь с несколькими звонками.
 6-ая  Советская улица, дом 34, квартира 30.
Старая ленинградская коммуналка.
Если войти, длинный коридор с вешалками с обеих сторон, над стулом на стене - чёрный телефон, до сих пор помню номер: Ж 7- 47-47
Окна кухни выходят во двор-колодец.
Слева, в одной комнате, живут два военных врача с дочерью и c сыном- геологом.
 Рабочий Колька Аникин с женой Машей и дочерью Ленкой, он хозяин жизни, занимают две комнаты.
 Маша — трамвайная вагоновожатая, ходит на работу в чёрной форме.
 В комнате напротив — Витька, по клички Гурд, дебошир и горький пьяница, сын ломового извозчика.
Военные врачи — это мои бабушка и дедушка, прожившие в этом доме более четверти века.
Мне шесть лет и я у них в гостях. Старики во мне души не чают. "Моё солнце,"-  так зовет меня бабушка.
Сегодня пятница.
В день получки сосед Колька всегда пьяный.
Увидев из окна во дворе — колодце его огромную, шатающуюся фигуру, жена Маша начинает голосить, как в деревне по покойнику." Ой, да что же это с нам будет!" 
Колька держится за косяк двери.
В этот раз по пьяни он зачем-то купил себе синий шерстяной спортивный костюм и книгу о космосе. Остальные деньги, наверно, пропил или потерял.
 Пьяный Коля хочет драться. У него железные кулаки. Обычно достаётся Маше, жене, и она из своей комнаты истошно орет : " Помогите !  Убивают!  Убивают !"
Однажды, во время очередного мордобоя дедушка постучался к ним в дверь, пытаясь урезонить Колю, но тот ответил: "Это наше дела, Григорий Ерофеевич.  Мы в ваши дела не лезем и вы в наши не вмешивайтесь."
За его спиной зареванная Маша кивает: " Мы сами, сами."
Бьет — значит любит...
Прав ведь Колька Аникин, никого насильно счастливым не сделаешь.
 Врачей он не трогает ...
Я сижу на табуретке на кухне и все слушаю.
Колька наконец-то угомонился и Маня, утерев слёзы, просит у моей тети Нинки денег « взаймы, до следующей получки ».
Они вместе решают, как она протянет дальше.
 Ну, допустим, спортивный костюм можно попробовать сдать обратно в магазин. А книгу о космосе?
Иногда, по настроению, Колька дерётся с соседом Витькой.  Вспоминаются старые обиды.  Дерутся они в узком коридоре, в ход идут Нинкины бамбуковые лыжные палки, с вешалки летит оборванное пальто...
Я выглядываю из дверей комнаты. Вижу, как дедушка молча шнурует чёрные военные  ботинки. С озабоченным лицом  идёт в милицейский участок за помощью.
Бабушка, во фланелевом халате, с тазиком, наполненным тёплой водой, пробирается  по коридору.
Она пытается обойти дерущихся и катающихся по полу пьяниц, переступая через них с невозмутимым видом.
Ребенка нужно вымыть перед сном.
 Так "весело" проходит пятница.
Когда баталии и драки заканчиваются, бабушка, воздев на нос очки и взяв c coбой йоду, бинтов и ваты идёт врачевать больных и страждущих.  " Знаешь Гриша, кажется Колька Витьке с члена кожу содрал."
Мои старики — военные врачи. За плечами три войны.  Полевые госпиталя, санитарные эшелоны, сортировочные пункты, медсанбаты.  Операции под грохот канонады при свете керосиновой лампы.
Раненые, много — много раненых и убитых, совсем молодых парней.
 Легко ли ?
 Будапешт, Берлин.
В самом начале войны летом двое собственных детей в суматохе отправлены с детским домом в поезде. Дети чудом найденные и привезённые обратно в Ленинград, только для того, чтобы оказаться в блокаде.
А дело "врачей-вредителей"?
"Чёрный ворон" у подъезда, приехавший за дедом ночью оперировать.
Ленка, Колькина дочка, говорит:" А папа сказал, что мы будем жить в вашей комнате "
Уже стоят готовые теплушки для повторнoй трагедии, но умирает Сталин.
Сюда, в эту комнату, принесут меня, новорожденную, корзину поставят на стол.
А куда ещё идти ? Не на улицу же...
 И когда папе с мамой дадут светлую комнату на Васильевском, в новой коммуналке, бабушка скажет: " Это нееврейского счастье !"
Мизерная пенсия и ничего,что совсем мало денег и мука по карточкам. И не беда, что не дали медаль за Будапешт, дескать, еврей — обойдётся, главное что совесть чиста. Главное, что все пережито и все остались живы и надо благодарить судьбу.
Как же мне повезло, что этo были мои бабушка и дедушка.
 Истинная ленинградская интеллигентность, умение жить достойно в любых условиях, терпение, вечное терпение отличало этих людей.  Они не умели просить, добывать, требовать.  Умели только лечить и врачевать...



TA 6/2021