Шут

Королевства история пишет маршрут
Где на фоне порой фигурировал Шут.
Преступление чести там совершил он –
В Королеву был Шут безнадёжно влюблён.

В волоокую лань, что прекрасна как лёд,
Но на людях и капли слезы не прольёт -
Словно Дама Червей королева сердец
Горделиво несла на челе свой венец.

Верный Шут её светлость везде провожал
Слушал каждое слово, всегда уважал.
В пору грусти лелеял, хвалил, веселил –
Венценосную он больше жизни любил.

Королева сидела подоль Короля -
На их брачном союзе стояла земля.
Вся страна той порой благоденно цвела…
Лишь она несчастливой одна в ней была.

В пёстрой стайке придворных махала толпе,
Да супруга встречала на за;мка стене.
Королева, сильнейшего мужа жена,
Там по правде была никому не нужна.

На балах улыбалась, блюла этикет
Тратя молодость, радость и цвет своих лет.
Лишь в холодных покоях лица не держала
И в подушках рыдая ночами дрожала.

Ну а днём посещала турниры, концерты
Принимая с улыбкой хвалу, комплименты.
В те минуты за нею Шут верный стоял –
Даму сердца ко всем яро он ревновал.

Колко рыцарей храбрых пред ней унижал
Доставая сарказма точёный кинжал.
Всех разил без пощады – дворян и солдат
Её светлость смеётся, а он служить рад.

Ну а горше всех прочих презрел Короля
Верный Шут, Королеву всё больше любя.
Ненавидел боясь – за хулы; ведь слова
Полетела бы первой его голова.


…



Проходили так дни – шли часы и недели
Как в лесах по стране все дубы облетели
И как стала студёнее в реках вода
В королевство пробралась большая беда.

Той зимой обязалась народу Корона
Породить им защиту – наследника трона.
Но шептала по замку встревоженно знать:
«Королева пуста; – неспособна рожать!»

И шипели всё слухи: «А верно… Она
Больше года так ходит – легка да тонка!
Не тучна, не дородна. Король дорогой
На красотку польстя;сь взял жену с худобой!»

Так тревога растёт – лишь молчит Королева
Да лицо по привычке всё держит умело
Улыбаясь на встречах, в красе своих лет.
За спиной о ней шепчут, презря;: «Пустоцвет…»

Взбудоражена знать, беспокоен народ
И Король на совет хмуря брови идёт
Где страны их огромной незримая сила
Венценосной вердикт не спрося; выносила.

То их главный церковник кричит: «Не родив
Королева умрёт, грех большой совершив!»
Там же первый советник мозоль бередит:
«Вряд ли трон без наследника ваш устоит».

Подливает всё масла в огонь генерал:
«Что ж мессир за мужик, коль сынка не зачал?»
И арканцлер за знать колко слово сказал:
«Ваш покойный отец всё б давно порешал…»

А монарх, от их громких, тяжёлых речей,
Им внимая, сидит, чёрной тучи мрачней.
И сбегает скупая мужская слеза,
Когда он вспоминает супруги глаза.

Но Корона важней, с ней семья - договор.
Одним общим решеньем внесён приговор
И теперь не беспочвенно слухи растут –
Королева пуста и её уберут.

Вышлют дальней дорогой в один монастырь
На задворки страны, за скалу да пустырь.
Где нет лета, весны, земли ску;пы, сухи; –
Там замолит она за бесчестье грехи.

И бежит всё молва меж господ и людей
Королева с лицом ходит смерти бледней.
Попятам за ней Шут – мрачен, словно палач
Когда в полночи час её слышится плач.

Наконец он за день до огласки суда
Вспоминая хулы; о любимой слова
И не выдержав стона несчастной в ночи
К ней ворвался в покой при огарке свечи.

Шут у ложа её на колени упал,
Крепко бледную руку в свою руку взял
И вплотную к груди, прямо к сердцу прижав,
Он заплакал, срываясь на крик, зашептав:

«Королева моя, только день до суда
Вам остался, а дальше – большая беда.
Приговор огласив, ваш венец заберут
И в монашки побрив в старой келье запрут.

Королева, вам нужно скорее бежать!»
А она же в ответ может только дрожать
И шептать: «Милый Шут, ты же знаешь наш люд.
Я сбегу – так поймают. Поймавши – убьют.

Ну а коль не изловят, так сгину в пути.
Я чужачка – мне некуда больше идти.
И домой не вернуться в родную страну,
Ведь такая как я там теперь ни к чему…

«Пустоцвет!» - она плачет, всё го;рше смеясь,
«Никому не нужна, никому не сдалась…»
«Это ложь!» - Шут взметнулся, чуть слышно крича
«Мне нужна…» - руку к сердцу прижал он, шепча.

«Королева, сбежим, сей же ночью уйдём.
Будет надо – пол мира, весь мир обойдём!
Мы покинем страну старой тайной тропой
И найдём новый дом… Я пойду за тобой».

Королева рыдает в объятьях Шута
И доносится всхлип из дрожащего рта:
«В тот же час как исчезнем, вслед вышлют солдат.
Нас поймают, посадят, а после казнят.

Что со мной сотворят наплевать мне давно.
Остригут иль убьют – всё одно, всё равно.
Но когда ты на плаху пойдёшь к палачу
Я себя никогда, ни за что не прощу!

Мы не сможем сбежать, не позволят уйти -
Нужно выход другой нам с тобою найти!...»
Плачет всё Королева на тощей груди:
«Милый Шут, верный Шут, помоги, помоги…»

Он провёл с ней всю ночь. Как забрезжил рассвет
Шут нашёл здесь единственно верный ответ:
«Всё гниёт с головы - на Корону плевать.
Раз решает Король, то ему умирать.»

В утро то ловко чашника он подменил
И когда Королю в кубок браги налил
Из кольца с тайником Шут, незримо на взгляд,
Ему всыпал цикуту – смертельнейший яд.

Так глоток за глотком пил отраву Король
Ну а чашник, блюдя свою искренне роль,
Подливает гостям и с улыбкою ждёт
Как мессир бездыханный под стол упадёт.

За секундой секунда – минута в минуту
Так монарх по незнанию выпил цикуту.
Не прошло и по;л часа, как с пеной у рта
Отпустила мирская его суета…

Без сознания дамы, кричат кавалеры
И начальник охране орёт: «Принять меры!
Отравитель не мог далеко убежать.
Хоть помрите в пути – но догнать и прижать!»

Сам преступник – лихой лицедей и трюкач
Злобный смех выдаёт за испуганный плач
Про себя веселясь: «Долгих лет Королю
Я у Бога потом как ни будь отмолю!»

И с презреньем смотря на монарший наряд
Он шипел: «Поделом, сам во всём виноват.
Будь умнее – дожил бы до первых седин.
Цесарю; цесарё;во… Так сдохни один».

А пока люд по замку, мета;ясь, кричал
Шут тихонько в углу всё дрожа воображал
Как они с Королевой теперь заживут…
Будет счастье, тепло и влюблённый уют.

«А кто знает», он думал, «Быть может на троне
Я воссяду подоль Королевы в короне?
С ней, любимой женою, железной рукой
Буду править законно я этой страной…»



…



Прогремели в те дни чередою допросы.
Льют а застенках тюрьмы заключённые слёзы
Пока грозный Палач из них тянет ответ
Кто насильно послал Короля на тот свет.

Инквизиторы рыщут… А в день похорон
Чёрным крепом покрыт обезлюдевший трон.
Столь черна и страна была в скорби своей
Его светлость ушёл не оставя детей.

Кто теперь в руки бразды правленья возьмёт?
Кто их земли к счастливым векам поведёт?
Нет надежды… Лишь Шут жил тогда веселясь –
Его счастья звезда наконец-то зажглась!

В ранний вечер весенний был он очень рад
Получить приглашенье – ночной променад
Королева желала, прося доложить
Чтоб пораньше явился. Шут – рад услужить.

И придя в чуть холодный полуночный сад
Он, вздыхая, не видел, как пара солдат -
Один с толстой дубиной, другой же – с мешком
Притаились укромно за пышным кустом.


Шут очнулся – в промозглой темнице томим.
Без окон и решёток. Один, нелюдим.
Понял он, что в чужую ловушку попал
И, кляня злобный рок, от тоски зарыдал.

Кто прознал, что дурак Короля отравил
И подсыпав цикуты в питьё, погубил?
Кто о кознях его псам монарха сказал
Шут, в темнице меча;сь, сам себя вопрошал.

Уж не та ли, кого он так сильно желал?...
«Я не верю!» - отчаявшись узник кричал.
«Нет, она не могла…», бредил Шут всё шепча
Пока вдруг не услышал шаги палача.

Руки крепко скрутили, надели мешок -
Вот и казни пришёл затянувшийся срок.
Тащат к плахе Шута, и Удача слепа
Ведь так жаждет его свежей крови толпа…

Привели к палачу на высокий помост –
Приговор оглашённый изящен и прост:
Кличут «Голову с плеч!» люди, горько кляня
Дурака за убийство его короля.

Пока главный церковник шута отпевал
А народ бесновался, всё рвал да метал,
Он глазами в надежде искал только ту
Чью любовь возводил в абсолют и мечту.

Страх шипел в голове: «Её тоже убили!
Или, как обещали, в монашки побрили…
Королеву подвёл и себя, ты, балда -
Так умрёшь, не уви;дя её никогда…»

Шут на пике её светлый лик всё искал
Там, на за;мка стене, где он вдруг увидал
Что пропажа нашлась – под пологом сидит
И на казнь его с лёгкою скукой глядит.

Был от траура чёрен прекрасный наряд.
В окруженьи придворных чуть холоден взгляд -
Королева порой нежно гладит живот
Еле круглый, как будто в нём что-то растёт.

Шут, не веря глазам, во весь дух закричал:
«Королева, я здесь!», но тотча;с замолчал,
Когда грозный Палач в грязно-красной рубахе
Его шею прижал к окровавленной плахе.

Обезумел несчастный, зовёт что есть зги:
«Королева, молю… Королева, спаси!»
А она же, за за;мка высокой стеной,
Улыбнулась слегка и махнула рукой.

Опустился топор. Под удар палача
Голова глупца - с плеч, и по доскам стуча
На потеху толпе резво катится вниз
Исполняя её кровожадный каприз.

Королева с чуть грустной усмешкой сидит
Пока знать перед ней всё слезит-лебез;ит:
«Ваша светлость, казнён негодяй наконец.
Как бы горд был короны почивший отец!

В вас надежда людей и державы живёт
Вы – наш `оплот, в котором наследник растёт!
Скоро в регента сан Вас совет возведёт
И под вашей рукой наш народ поведёт…»

…

«Долгой жизни царице великих земель!»
Ей кричит верный люд. Отзвенела капель.
Вся страна, от границ до границ, зацвела
Когда снова хозяйку себе обрела.

Без шутов, королей, брачных уз и колец
Дама сердца нашла свой счастливый конец.
Не в хрустальном венце, но в железной короне
Королева одна. Королева на троне.