глава 47 Вещий сон

Вперёд, на Запад!

Глава 47
Вещий сон

Осень 626 года, Феодосия.


Они успели немного прибраться, пока окончательно не рассвело, и сейчас стояли, упираясь руками в колени, и переводя дух.

– Обычно он убивает послов, – пояснил Мстислав, указывая на Лютика, – кого на этот раз?
– Ну, по всему, это хазары, – промолвил Финн, а вот куда они направлялись, мы уже не узнаем. Письма при них нет.
– Отнюдь, – произнёс Мстислав, судя по тамге, ехали они к соплеменникам, скорее всего, в Крымскую Готию, там в горах есть их кланы.
– Похоже на то, – подтвердил Финн, – тамга нам пригодится, – и он подбросил на ладони бронзовую отливку со шнуром.

Лютик понуро стоял, глядя, как волны смывают с песка след волочения, по которому очередные хазарские послы отправились в свой последний путь. Ему было настолько противно, что и словами не передать. К тому же вся одежда вымокла, и утренний ветерок вызывал озноб.

Лошадей чужаков решили оставить. Жадность до добра не доводит, через дней десять хазар начнут искать, и тогда мстители могут выйти на их след. Всё, что не взяли, и не утопили в море, зарыли в песок, забросали следы крови, и на рассвете большим крюком через степь направились в Феодосию.

Прибыли в город как раз к открытию, и немного постояли в очереди на проход через ворота. Если кто и поймал уже хазарских коней, то слух об этом ещё не прошёл, крестьяне обсуждали вечные темы урожая и торговли.
Внутри городской стены стояли небольшие усадьбы, и обычные домики греческой бедноты: очаг, лежанка на двоих, и за дверью садик в три дерева.
Много земли пустовало, часть усадеб стояла сгоревшими и заброшенными, рачительные соседи потихоньку разбирали годное дерево, и выносили камни на ремонт своих построек.
Лютик даже заметил, в каких домах недавно прошел ремонт.
С моря дул сильный прохладный ветер, над городом будто нависала тень холодов, страха, и грядущего безвластия.
Бедно одетые люди собирались у маленьких церквей, построенных из коричневатого песчаника, из крошечных помещений доносились мягкие звуки пения. Чайки кружили в высоком небе, и кричали так, будто хохотали над попытками людей молитвами отвести грядущие бедствия.

Финн покосился на окружавшее их убожество, и тяжело вздохнул.
Мстислав заметил его реакцию, и произнёс:
– Да, город знавал и лучшие времена.
Лютик не удержался и спросил:
– И как теперь, когда булгары придут?
Мстислав усмехнулся:
– Ну, тут ещё долго расцвета не состоится. А когда состоится, то мы не будем этому рады, – он внезапно помрачнел.

Рынок был полон купцами, мелкими торговцами, ворами и особыми обманщиками, завлекавшими игрой в кости или предлагавшими зевакам угадать, под какой плошкой спрятана бусина. Казалось, город доживал последние дни перед завоеванием, и люди бездумно прожигали деньги, не заботясь о хлебе насущном или об обороне. Местные жители выглядели подавленными, только варварские князьки гордо шествовали в окружении радостных подхалимов. Городская стража была только в районе ворот, собирая медную монетку, и подле порта – охраняла корабли. Городская олигархия переселилась в особняки у самого порта, и, похоже, уже сворачивала свои дела в обречённом городе. Казармы пустовали, на площади перед резиденцией воинского начальника несколько старослужащих десятников пытались обучать перестроениям небольшую кучку наскоро отловленных бродяг.

Мстислав всмотрелся в лица стражников, и кажется, узнал одного из них, помахав рукой. Десятник сделал вид, что не заметил Мстислава, отвернулся, и врезал затрещину зазевавшемуся новобранцу.

В кузнечном ряду забрали кольчугу, новую втулку для составного копья, рассчитались с кузнецом, купили пару амфор местного вина, лепёшек, сыра, дали несколько пинков воришкам, и неспешно отправились из города на северо-запад.

Ближе к полудню свернули к рощице невысоких деревьев, похоже, здесь когда-то стояла усадьба, но время и люди постарались – одни сожгли всё, что могло гореть, другие разобрали всё, что можно было унести, вплоть до последнего целого куска черепицы.
Лошадей привязали к плодовым деревьям, сели на мягкую траву, и, наконец, приступили к дележу трофеев.
Коллекция Финна пополнилась ещё одним клинком – длинным прямым кинжалом, Мстислав выбрал себе из добычи пару метательных ножей. У Лютика появился ещё один изогнутый нож под правую руку.
Когда Финн почти торжественно вручил ему этот нож, Лютик только посмотрел вопросительно снизу вверх, не осмеливаясь задавать вопросы.
Финн покивал своим мыслям, улыбнулся:
– Так надо. Чует моё сердце, не потребуется тебе в ближайшее время доспехи пробивать. Кинжал пока подождёт. Нож – быстрее. Но, если встретишь противника в кольчуге – вынимай кинжал, не пожалеешь.

– Мы будем драться против толпы бездоспешных? – догадался Лютобор.
– Правильно мыслишь, нет у нас сил идти на готового к бою противника. Так что – ночное нападение, других шансов нет. А теперь пойдём посмотрим, что там кузнец с копьём сотворил, – и он вытащил из чехла составное копьё с двумя бронзовыми втулками. Работа была качественной, новая втулка практически не отличалась от древнего образца.

Лютик быстро собрал составное копьё из трёх частей, и начал крутить его, изредка подрезая пучки засохшей степной травы.
Финн посмотрел на его развлечение, что-то пробурчал себе под нос, потом потребовал копьё убрать:
– Нечего баловаться. Бери нож, отрабатывай подрезание на уровне переносицы, а затем обратный удар в шею. У нас всего пара дней осталось до серьезного дела.
Лютик разобрал копьё, пристроил его в чехол, взял в правую руку нож обратным хватом, и начал монотонно подрезать и бить.
Финн удовлетворённо кивнул, и подмигнул Мстиславу.

Отдохнув, сели на коней, поехали, постепенно набирая высоту. Облетающие низкорослые деревья не закрывали обзор, и скоро они уже увидели величественную панораму моря, поросшие голубоватой травой холмы, и сосновые перелески на набирающих силу горах, появляющихся на западе.

Кони шли широким шагом, почва легко ложилась под копыта. Налево уходила тропа, ведущая по краю гор над морем, она вела в земли горной Готии, но Финн и Мстислав, переглянувшись, поехали вперёд, степью.
Феодосия почти скрылась из виду, когда Лютик спросил:
– А почему мы будем не рады расцвету Феодосии?
Ему ответил Финн:
– У этого города удобная гавань. Здесь будет самый большой в этой части мира рынок рабов. Угадай, где степняки будут воровать людей?
Лютик аж задохнулся от возмущения:
– Князь не позволит!
Мстислав горько усмехнулся:
– То-то и оно, что князь...
Финн послал лошадь поближе к Мстиславу:
– Ничего. На севере леса весьма обширны. Мы оба знаем неплохое место – на холме высокий сосновый бор, речка с песчаным дном...
Мстислав расхохотался:
– Далеко глядишь!

То, что и Мстислав, и Финн – чародеи, Лютик догадался уже давно. Вот и сейчас они снова перешли на свой тарабарский язык, где только изредка он ухватывал частично знакомые слова, вроде «Останкино» и «Мытищи».

Конями они за день делали тот путь, который на телегах преодолевали за неделю, и вот они уже прибыли на поляну перед тем самым дубом, под которым снятся вещие сны.

Солнце садилось далеко в степи, и Белая Скала окрасилась в кровавый цвет. Лютик, преодолевая звенящую боль в ногах, тренировался с ножами. Он держал два клинка обратным хватом, двигался вперёд-назад, и снова и снова полосовал поперёк, и колол на обратном ходе.
Наконец, он убрал ножи, и немного потренировался с короткой секцией копья. Он отрабатывал только одну связку: сбивающий удар поперек, и пронзающий укол вперёд.
При выпадах ноги сводило, он стонал, падал, с трудом поднимался, и снова продолжал упражнения.

– Что, малыш, мышцы поют? – спросил Финн, поглядев на его старания.
Лютик кивнул.
– Ты очень далеко сбиваешь поперек, – Финн взял в руки среднюю секцию копья, – смотри, гибко и хлёстко бьёшь коротким воздействием, и легко скользишь!

Он несколько раз соединял свой шест с копьём Лютика, стряхивающим движением сбивал копьё, и плавно атаковал того в горло, живот, и подмышки.

Лютик поклонился чародею, и стал учиться двигаться медленно, плавно, соединять движения руками с поворотами корпуса, ногам сразу стало немного легче. Солнце уже скрылось в невидимом отсюда далёком море, и на западе таяли цветные облака. Они наскоро выпили настой из добрых трав, доели лепешки и сыр. Лютик добрался до своего войлока, и заснул, едва голова коснулась лежащего на земле седла.

Мстислав затушил костёр, обратился к Финну:
– Спи, я посторожу.
Финн ложиться спать не спешил:
– Если со мной что случиться, езжай на север.
– В Киев?
Финн покачал головой:
– Киеву не устоять. Возможно, уже следующим летом его полностью сожгут. А будет и вторая, и третья волна кочевников. Уходите дальше.
Мстислав взглянул на спящего Лютика:
– Мне кажется, что в этом году степь не объединится. Время упущено. Гуннугундур будут воевать с аварами и хазарами, на Киев никто не пойдет.
Финн кивнул:
– Есть такая вероятность. Да только этот год – не последний. Готовьте убежища на севере. Постепенно. Исподволь.

В этот момент раздался вскрик, и взъерошенный Лютик, не проснувшись, вскочил на ноги.
Мстислав подскочил к нему, и потряс за плечи:
– Просыпайся, что случилось?
Лютик дрожал, челюсть стучала:
– Изверги идут через степь! И ещё...
Мстислав потряс его сильнее:
– Что ещё?
– Божество!
– Какое божество?
Не знаю, – Лютик всхлипнул, – божество танцует на фоне луны.

Мстислав и Финн одновременно присвистнули.