Литературный власовец под номером Щ-262

На окраине Рязани в небольшом частном домике тихо живет школьный учитель математики Александр Исаевич Солженицын. В тот день погода выдалась ясная, и Александр Исаевич вышел во двор поколоть дрова для печки.

Но поработать ему не пришлось. Подъехала обкомовская Волга и Солженицыну вручили телеграмму из Москвы. Его приглашают в ЦК КПСС на встречу с деятелями культуры и искусства.

Дело в том, что недавно в «Новом мире» была опубликована его повесть «Один день Ивана Денисовича». Никому не известный бывший политический заключенный, реабилитированный после смерти Сталина, в одночасье стал знаменитым.

Эта же обкомовская Волга в тот же день доставила его в Москву на совещание. В кулуарах совещания Александр Твардовский представил Солженицына Хрущеву. Они обменялись рукопожатием и несколькими рабочими фразами.

После этого состоялась еще одна интересная встреча. К нему подбежал высокий, худощавый человек и долго тряс его руку. Это был член Политбюро, секретарь ЦК по идеологии М.А. Суслов.
 
Еще совсем недавно Солженицын был на краю жизни, где человек не стоил ничего. В любой момент заключенного мог убить конвоир, которому показалось, что тот вышел из строя. Его могли прирезать блатные, которым он не захотел отдавать краюху хлеба. Человек мог просто умереть от непосильной физической работы и нечеловеческих условий, и от умершего не оставалось ничего, даже могилы…

 Видимо такова была цена построения самого справедливого в мире общества.

И вот после 8 лет заключения в этих провонявшихся бараках, где на грязных нарах спала проклятая часть населения страны, он попадает в роскошный кремлевский банкетный зал, сверкающий паркетом, огнями люстр, ковровыми дорожками и царскими блюдами на столах.

Так что бывший зэк под номером Щ-262 ходил среди этого великолепия и не смотрел, а озирался от какого-то смятения и неловкости.

 На совещание были приглашены весь цвет нашей культуры. Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Михаил Шолохов, Дмитрий Шостакович и многие другие.

С докладом выступил Ильичев, заведующий отделом пропаганды ЦК КПСС. От этого Ильичева досталось и Евтушенко, и Вознесенскому и многим другим поэтам, художникам и композиторам за пресмыкание перед Западом и недостаточное внимание к запросам народной жизни.

Представляете себе ситуацию, некто Ильичев учит поэтов, как писать стихи, художников, как писать картины, а композиторов, как писать музыку.

Во время доклада Хрущев из президиума бросил реплику Шостаковичу:

«Я вас уважаю, но от вашей музыки у меня болит живот».

Через некоторое время вышел приказ ректора Московской государственной консерватории об увольнении заведующего кафедрой Шостаковича, как не соответствующего месту.

Здесь произошел еще один курьезный случай. К встрече с деятелями культуры и искусства Хрущев приготовил картину, которая должна была стать образцом, как надо писать картины. Картина стояла во внутренней комнате президиума.
И вот в самый разгар заседания Хрущев вспомнил про картину и дал команду Брежневу:

«А ну принеси картину»

Дорогой Леонид Ильич, на полусогнутых, бежит в комнату и тащит оттуда картину. А Брежнев в то время, на минуточку, был Председателем Президиума Верховного Совета, то есть фактически президентом страны. Вот что значит руководящая роль партии!

А теперь мы думаем, гадаем, как же так получилось, что такой хороший Советский Союз взял, да и рухнул. А вот потому и рухнул, что консерваториями, академиями, научными центрами руководили бездарности с партийными билетами в карманах.

В докладе прозвучала и фамилия Солженицына, но с позитивной оценкой его «Ивана Денисовича». Конечно, это было связано с тем фактом, что разрешение на публикацию повести дал лично Хрущев.

В перерыве заседания к Солженицыну потянулись деятели культуры и искусства с поздравлениями. Но переменчива фортуна.

Пройдет немного лет и власть по отношению к писателю сменит милость на гнев. И все те же писатели, которые поздравляли его в кулуарах совещания, будут голосовать теперь за исключение Солженицына из Союза Писателей СССР.
 
Какие только ярлыки не будут приклеены к человеку, который посмел рассказать правду. Литературный власовец, гестаповец, изменник Родины, отщепенец, клеветник, грязный пасквилянт.

Газета «Правда» написала буквально следующее: «Солженицын – предатель, от которого не может не отвернуться с гневом и презрением каждый советский труженик, каждый честный человек на земле».

Хочу заметить, что это тот же самый человек, повесть которого «Один день Ивана Денисовича» рассматривалась на присуждение Ленинской премии, кого поздравляли в ЦК КПСС деятели культуры и искусства, кому жали руку члены Политбюро.

А что же изменилось? А изменилось то, что был смещен со своего поста Н. С. Хрущев, и новая метла стала мести по-новому.

Для писателя наступили тяжелые дни. Вся мощь государства обрушилась на этого человека. Как по команде его начали исключать из союза писателей СССР, РСФСР, союза писателей Рязанской области, сделали недоступным его «Ивана Денисовича» в библиотеках. Из редакции «Нового мира» был изъят весь его литературный архив.

По всей стране проходят собрания трудящихся, на которых принимаются резолюции с осуждением литературного творчества писателя.

Все резолюции начинаются примерно одинаково: «Весь советский народ с глубоким удовлетворением узнал о решении выдворить изменника Родины из страны и так далее.»

Трудящиеся, которые участвовали в этих собраниях, понятия не имели о книгах Солженицына (потому что их просто не печатали), но если местный райком говорит о том, что Солженицын предатель, значит так оно и есть.

Попали под жернова государства также все те люди, которые помогали писателю.

 Например, всемирно известный музыкант Мстислав Ростропович и его жена Галина Вишневская. Солженицын какое то время жил и работал у них на даче в Подмосковье.
 
Это была невиданная травля человека со стороны государства. Казалось, что жертва этой травли повержена окончательно, и у нее уже нет никакой возможности подняться. И может, так бы оно и было, если бы не его страстное желание довести дело до конца и рассказать миру о тех преступлениях, которые творились в системе ГУЛАГ.

Об этом могли рассказать только люди, которые прошли через все это и которые чудом остались живы. Одним из них был А. И. Солженицын. Только чудом можно объяснить то, что писатель остался жив. Ведь в конце заключения ему диагностировали запущенный рак с метастазами, и по прогнозам врачей ему оставалось жить несколько недель.

Здесь явно чувствуется рука Провидения, которое своей Божественной силой исцелило человека и дало ему возможность донести до потомков  о судьбах тех проклятых, убитых и замученных в сталинских лагерях.

Как это ни странно, но Солженицыну придало силы к борьбе народное творчество. Он интересовался русскими народными пословицами. Вот некоторые из них:

«Мы с печалью, а Бог с милостью»
«Все минется, одна правда останется»
«Один со страху помер, а другой ожил»
«Пришла беда – не брезгуй и ею».

У него в арсенале было только два действия:
- или покориться силе государства
- или перейти в наступление.

Он выбрал второе. Был запущен Самиздат. Его произведения перепечатывались и ходили по рукам. Он стал встречаться с творческой интеллигенцией, на этих встречах зачитывались куски из его произведений.
 
Он писал письма секретарям ЦК Суслову и Брежневу, а также министру Госбезопасности Андропову, в которых не просил, а требовал, соблюдать законность по отношению к себе и к другим людям, подвергшимся репрессиям.

Спустя некоторое время ряд его вещей были опубликованы за границей, что вызвало настоящую ярость у власти.

В конце концов, дело обернулось таким образом, что Политбюро ЦК на постоянной основе собирались и обсуждали, что делать с Солженицыным.

Где поставить запятую во фразе: «Казнить нельзя  помиловать»? Посадить не решались, все-таки на горизонте маячила разрядка международной напряженности.

Оставить как есть тоже нельзя, потому что он клевещет на великого Ленина и осуждает Октябрьскую революцию. В конце концов, народ этого бездействия со стороны власти может не понять, поэтому нужно дать ему возможность испытать чувство глубокого удовлетворения.

А пока Политбюро думало, в Стокгольме было принято решение о присуждении Солженицыну Нобелевской премии по литературе. Конечно, это придало сил писателю, и он с еще большей настойчивостью стал бороться с системой.

Мы часто слышим, что страна в своем развитии шагнула вперед. Большевики развернули грандиозное строительство. Создана тяжелая промышленность, построены каналы, гидроэлектростанции, народ получил доступ к образованию, здравоохранению и т. д.

Все это так, но никакие сталелитейные заводы и успехи в космосе не могут оправдать массовые убийства людей, которые и погибали то большей частью на этих стройках коммунизма.

 Здесь возникает вопрос, что важнее: человек для государства или государство для человека.

Солженицын был убежден в том, что важнее, государство для человека. Именно эта формула является нравственной. По-иному оценивал нравственность Ленин:
 
«Нравственно все, что служит свержению эксплуататорского строя…»

Вот откуда берет свое начало «Карающий меч революции»! Вот откуда берет свое начало лозунг «Кто не с нами, тот против нас»!

По-простому это звучит так:
- Не хотите сдавать хлеб молодой Советской республике? Всех под нож! Революционный трибунал!
- Так ведь нет хлебушка. Осталось только то, немногое, чтобы дети не умерли с голоду!
- Какие дети, бабка! Советское государство в кольце врагов. Идет классовая борьба, а ты говоришь дети.

И выгребали именем революции все под чистую, обрекая стариков, женщин и детей на голодную смерть. Это и есть нравственность по-ленински.

 Может быть, сам Ленин, будучи комиссаром продотряда, и оставил бы часть хлеба детям. Все-таки, дворянин, с университетским образованием. Но комиссарами были малообразованные хамы в кожаных куртках, которые были вооружены ленинскими лозунгами и они не церемонились.

В дальнейшем Сталин усовершенствовал понятие нравственности. Достаточно было слово сказать против вождей революции – и ты враг народа, 20 лет лагерей. Это все развитие идей великого Ленина о нравственности.

Вся несостоятельность идей Ленина о построении справедливого социалистического общества стала видна после его смерти.

После смерти вождя мирового пролетариата его соратники организовали новую религию под названием ленинизм. Отличие этой религии от других состояло в том, что их языческий бог был не на небесах, а лежал в мавзолее.

Каждый новый генеральный секретарь, вместо смещенного, присягал на верность Ленину и объявлял о том, что теперь страна и партия будут жить по ленинским принципам.

Правда, этот великий безбожник, мумия которого сейчас лежит в мавзолее, меньше всего хотел, чтобы его сделали богом.
Но он умер и после этого от него уже ничего не зависело.

Именно против этого языческого бога и этой религии восстал Солженицын.

В ответ на его исключение из Союза Писателей РСФСР писатель, обращаясь к Секретариату СП, напишет пророческие слова:

«Протрите циферблаты! – ваши часы отстали от века… Но близок час: каждый из вас будет искать, как выскрести свою подпись под сегодняшней резолюцией».

Впервые в истории  Нобелевского комитета премия вручалась писателю, которого физически не было в зале заседаний. Там, где должен сидеть лауреат, стояло пустое кресло. Советское государство просто не выпустило писателя за границу.

Практически Солженицыну вручали премию дважды. Первый раз в его отсутствии, а второй раз, когда он был выдворен из страны.

Очевидцы, присутствовавшие на вручении премии, вспоминают, как писатель шел к трибуне. Руки он держал за спиной, по старой арестантской привычке.
И было такое ощущение, что вместе с Солженицыным за этой премией незримо идут, с руками за спиной, тысячи и тысячи узников, замученных, убитых и проклятых. Они претерпели невиданные страдания и муки, у многих из них даже нет могил, чтобы близкие могли прийти и поклониться им.

Но я верю, что все они сосчитаны Богом и все они получат награду от Того, кто абсолютно справедлив, а палачам их воздастся по заслугам.

Конечно, были среди писателей единицы, которые поддерживали Солженицына, когда он был в опале.

Например,  Григорий Владимов на съезде писателей говорил:

«…И вот я хочу спросить полномочный съезд – нация ли мы подонков, шептунов и стукачей или же мы великий народ, подаривший миру плеяду гениев?»

Всем известно публицистическое эссе Александра Солженицына «Жить не по лжи», в котором он говорит:

«Пусть ложь все покрыла, пусть ложь всем владеет, но в самом малом упремся: пусть владеет не через меня!...Вот это и есть наш путь, самый легкий и доступный при нашей проросшей органической трусости… Наш путь: ни в чем не поддерживать лжи сознательно».

Александр Исаевич Солженицын умер и похоронен на родной земле. В Москве установлен памятник писателю. В честь его названа улица, бывшая Коммунистическая.

«Бесконечно тяжелы все те начала, когда слово простое должно сдвинуть материальную косную глыбу. Но нет другого пути, если вся материя — уже не твоя, не наша.  А всё ж и от крика бывают в горах обвалы»    (А. Солженицын).