Драка

Так уж получилось, что драться мне приходилось не очень регулярно.
Не возникало особенной необходимости. Сначала не было причин. Потом недоразумения научился решать дипломатическим путём. А с годами и вовсе помудрел – стал предотвращать конфликты.

И всё-таки да… было.
1965 год. И не говорите, что столько не живут.
Я снял с вешалки новенькую – вчера купили синюю фуфайку, ловким движением через голову и сразу в рукава накинул её. Застегнул на бегу.

Ура. Уроки позади. Впереди путь домой, обед, домашка и… пока осень притормозила, пока не полетели белые мухи, пока можно бегать-прыгать-дышать, вперёд! Улица – это наше всё.

Выходя из дверей школы, я сунул руки в карманы (неистребимая привычка по сей день). Странно. В правом какая-то бумажка. Вытащил. Последняя страничка журнала «Весёлые картинки». Я видел её, но не отрывал – последнее дело книжки и журналы рвать и жечь – в карман не прятал. Что же это. Кто сунул? Зачем?

Острый аналитически ум первоклассника дал ответ. Фуфайка не твоя. Куда пошла твоя? Ответ был очевидным. В неё облачился одноклассник Васька. Ему родители купили такую же в той же автолавке. Гад. Украл мою фуфайку. Васька жил на моей улице, только дальше от школы. Да вон он вышагивает!

Я бросился вдогонку. Наглый вор не спешил. Он и не подозревал, что возмездие и наказание в одном лице – и конкретно в моём – настигает, мчится, поскальзываясь на подмёрзшей земле.
- Ты зачем мою фуфайку взял? – дёрнул я преступника за плечо.
- Я в своей, - удивился он.
- А это? – я помахал листком перед носом.
Он сунул руку в карман. Безрезультатно пошарился там. Простодушно признался:
- Это моё. Смешно.
- Я вот тебе посмеюсь, - зловеще пообещал я.

Подошли мои соседи братья-погодки. Генка учился в четвёртом. Колька повторно штурмовал второй. Пацаны пакостные, хулиганистые, задиристые.
- Дай ему Витька по сопатке. Что с ним говорить, - посоветовал Генка.

Подкрепление – а я с ними дружил, вместе пытался научиться курить, воробьёв на крыше зорили, хорька в чужих огородах гоняли – воодушевило и придало уверенности.
Дал. Ну ткнул его кулаком так, что шапка свалилась.
Не ожидавший нападения Васька отступил на шаг, сбросил ранец и тут же кинулся на меня. Мой ранец висел за спиной и движения сковывал, мешала и картинка, которую почему-то я не бросал.

Противник воспользовался преимуществами и повалил меня – «испачкает гад новую фуфайку, а пусть мажет, это же не моя» - и уселся сверху. Мне, наверное, перепало бы. Позиция, что и говорит, у Васьки была получше. Но друзья (друзья же, и тут не в счёт закон: «Двое дерутся – третий не лезет») помогли. Они толкнули ворюгу в плечо, он свалился с меня…

И вот уже я сижу на Ваське. «Теперь моя на земле, да и фиг с ней, ототру…»
- Врежь ему, врежь, - советовали Генка и Колька.
Сказано – врезано. Удар пришёлся в сопатку. Нос у Васьки оказался слабым. Потекла кровь, которая гипнотически удержала меня от второго удара. А секунду спустя я взмыл вверх. Это наша учительница подняла меня за шкирку. Благо вес был не таким уж великим.

Сняла. Поставила. Васька встал рядом.
- Что случилось?
Друзья-соседи исчезли. Мы с Васькой стояли перед Марией Юрьевной. Он ревел от боли и обиды, я – от страха. Он же сковал и ноги. Не убежал. Не получив ответа, она отконвоировала нас ко мне домой.

Следователи в лице любимой учительницы и матушки быстро установили истину.
- Миритесь! – предложила учительница.
- Мир? – я нерешительно протянул согнутый мизинец Ваське. В это время моя мама вытирала с его щеки следы крови. Может быть, ему и хотелось врезать мне в ответ, но в такой ситуации нельзя.
- Мир, - со вздохом согласился он.

Мы сцепили мизинцы и дружно произнесли клятву: «Мирись, мирись, больше не дерись. Если будешь драться, я буду кусаться!»
- Молодцы, - сказала Мария Юрьевна (добрая ей память!) и ушла.
Мы поменялись (уже слегка грязными и не очень-то новыми, но совершенно одинаковыми) фуфайками.
- Кусаться не надо. Садитесь, кусайте хлеб, - скомандовала матушка.

Мы похлебали супа, запили его сладким чаем с бутербродом. Белый хлеб с жёлтым (без всякого участия пальмовой сестры… были такие времена) сливочным маслом, на котором щедро блестели крупицы сахара – это, скажу я вам, очень вкусно!
- Пошли, провожу, - сказал я повеселевшему Ваське, у которого супа дома могло и не быть.
- Не вздумайте снова… - начала мать.
- Не… я чтобы соседи не полезли, - отозвался я, с трудом разбираясь в одёжках-близнецах.

Хорошая дружба в детстве иногда начинается с драки. До моего отъезда из села, а переезжали мы часто, и за восемь лет учёбы я сидел за партами и столами в десяти разных школах, мы с Васькой были друзьями-не-разлей-вода!