Золотой дурман кн. 2я гл. 14я - Казанцева заимка

Казанцева заимка

Время шло, а дело о беглых так и топталось на одном месте. Дознаватель совсем извёлся: опробовав все методы, он так и не добился от Ефима и его шурина какого-либо признания.
– Это же надо?! – злобно дёргал пристав головой после разговора с Григорием. – От пяти рублёв отказался за то, чтобы раскрыть беглых.
«А может, и взаправду никаких беглых не было? – начинали посещать его противоречивые мысли. – А для чего тогда Ефим соглядаю помощь предлагал?.. Можа, просто жалость проявил? – он уже совсем запутался в своих догадках: – Вроде некоторые из слободских показывают, что эдак, лет десять тому назад казаки ходили к инородцам за лошадьми, а по бумагам ничего нет. С кого спросить? Тогдашний комендант Пётр Четов давно уже преставился… Нет! Глубже копать надо – прячутся где-то беглые…»
Радион Наумович сидел за своим столом, в который раз изучая записи ранешнего времени. Тупо уставившись в бумаги, он нервно барабанил пальцами по столешнице:
– Так, так… – повторял пристав, пересматривая архивы и глубоко вдыхая свежий воздух июньского утра, которое, дуновением прохлады, врывалось в открытое окно. – Опять, однакось, жарить будет, – оторвал взгляд пристав от бумаг на квадрат безоблачного неба. – Вздремнуть бы!.. – всем телом потянулся он. Очередная бессонная ночь изнеможённостью отразилась на его лице. Болотистая местность Бийска была бичом для жителей города. Тучи комаров врывались в жилища и безжалостно жалили свои жертвы. Такая же участь постигла и дознавателя, вставшего на постой в доме купца Мальцева.
Тишина и спокойствие комендантского дома сладкой дрёмой наваливались на сознание, в сонном тумане стали растворяться очертания предметов...
– Можно, ваше благородие? – словно откуда-то из небытия раздался голос у двери.
– Кто таков?! – досадливо расставшись с мечтой о сне, недовольно тряхнул головой пристав.
– Тархан Кубашев, – слегка поклонился вошедший.
– А часовой где?! Почему не доложил?!
– Пришлых каких-то остановил, вот и выспрашивает – кто да откуда… – выгородил Тархан задремавшего на крылечке часового.
– Ну, говори, чего пришёл?
– Так подмогнуть хочу вам, – заговорщицки произнёс гость.
– Чем же ты хочешь подмогнуть?
– Прослышал я, ваше благородие, что арестанту Григорию аж пять рублёв предлагали, а он, дурень, отказался… А я-то уж за те денежки постарался бы.
– Ну а ты-то здесь каким боком? – заинтересованно взглянул на посетителя пристав.
– Как же?! Я с имя в том походе толмачом был.
– А чего ж в бумагах про то ничего не прописано? – хитро прищурил глаз дознаватель.
– А мне откель знать? Я и не ведаю, чего там в бумагах писано.
– Хм-м… – недоверчиво хмыкнул пристав. – В том то и дело, что нигде этот поход не числится… Значит, говоришь, толмачом при них был. И место могёшь показать, где беглые схоронились?
– Ну, еслив о деньгах договоримся – покажу.
– Хорошо, два рубля даю.
– Как же – два?! – удивился Тархан. – Слух прошёл, что пять рублёв предлагали…
– Ну дык, слухам чего верить… – отмахнулся пристав.
– За два?.. – сделал кислую мину Тархан. – Не-е… Тода я пошёл, – развернулся он к выходу.
– Ладно! – остановил его дознаватель. – Получишь пять рублёв, коли место покажешь.
– За пять – покажу! – с готовностью ответил Тархан.
– А чево это ты вдруг решился на такое? – вновь сделал хитрую, недоверчивую мину дознаватель.
– А где ж ещё таки деньги заработашь? Лошадёнка у меня уже совсем старая – молодого жеребчика охота. А чево мне те беглые – мать-отец родные?
– Верно, верно… – кивнул пристав. – Так, говоришь, толмачом при их отряде был?
– Ага…
– И место можешь показать, где беглые прячутся? Ведь сколь годов прошло…
– Помню… Заметно место. Будьте спокойны – проведу.
– Хорошо! – радостно встрепенулся пристав. – Завтра с утра и поедем…
Чувство облегчения наполнило его душу: «Наконец-то дело, из-за которого он больше месяца торчит в Бийской крепости, вот-вот должно разрешиться».
Испросив у коменданта четырёх служивых для поимки беглых в помощь к своим сопровождающим, он мысленно набросал план завтрашних действий: «Осечки не должно быть – тайно выследить, окружить и взять внезапностью всю компанию…».
Никита без передыха гнал взмыленную от быстрой езды лошадь берегом Катуни… Предложение Фёдора было единственным выходом из создавшегося положения: «Зная, что пристав будет копать до последнего и вряд ли поверит кому-либо из казаков, он предложил обратиться за помощью к Тархану. Изобразив жадного до денег алтайца, он вполне заслужил бы доверие в глазах дознавателя».               
               

Кузьма под свою ответственность вместо патрулирования заречного бора снарядил Никиту к Ивану Казанцеву. Взмыленная лошадь, фырча и мотая головой, во весь опор неслась мимо зарослей облепихи, выбивая комья дёрна из-под копыт. Отдалённый лай собак дал знать, что где-то здесь вскорости должна быть заимка Ивана.
Хозяев он застал за обедом, мужики с аппетитом хлебали холодную ботвинью, расположившись на полянке возле дома.
Приняв приглашение отобедать, Никита во время застолья коротко объяснил Ивану с Семёном суть дела. Убедившись, что те всё поняли, он после короткой передышки двинулся в обратный путь и к вечеру подъехал к дому Фёдора.
– Сделал всё, как было велено, господин хорунжий, – доложил он хозяину дома.
– Давай только без доклада – чай не в гарнизоне, а в гостях у меня. Садись и расскажи всё по порядку, – пододвинул он Никите стул.
– Так, так… Если Тархану пристав поверит, то дело остаётся за Иваном, а он, думаю, не подведёт, – подытожил Фёдор рассказ гостя.
– Иван толковый мужик, сделает как сказано, – утвердительно кивнул Никита…

Радион Наумович Щукин был в приподнятом настроении. Проснувшись рано утром и мурлыкая себе под нос какую-то незамысловатую песенку, он уже мысленно представлял довольную улыбку секунд-майора Тёрского: «Эх! Ловко вы беглых изловили. Не зря вам государыня жалование платит. Нужно походатайствовать, чтобы прибавили», – звучали в голове дознавателя хвалебные слова из уст начальства.
– Конечно, прибавить… – с улыбкой вырвалось у него.
Радион Наумович наскоро проглотил оставленный ему завтрак и направился к дому коменданта. Там его уже ожидал Тархан, от скуки перебрасывающийся редкими репликами с зевающими солдатами из охраны пристава. Со стороны казарм, подгоняемые унтером, появились четверо служивых.
– Ты чего, сонная тетеря, их благородие ждать заставляешь! – неловко поддал он пинка долговязому рыжему солдату, зевающему во всю ширину рта. – А ты чево шары в землю упучил?! – пихнул унтер локтем шагающего неуклюжей мешковатой походкой круглолицего курносого парня.
– Ну дык, а чаво-о… – растягивая слова, лениво повернул тот голову к унтеру.
– Глазами, глазами ешь их благородие. За кажным движением следи – кабы предугадать, чего они пожелать изволят, – свирепо зыркнул тот на служивого.
– Вот, пригнал четверых, господин пристав. По распоряжению их высокоблагородия господина коменданта… Лодки мы  приготовили. Вы их на том берегу оставите, а когда возвернётесь, они уже тут – вас дожидаючись.
– Ну что – с Богом! – лениво окинул пристав свой отряд.
– Храни вас ангелы небесныя, – запричитал унтер, крестя вслед отъезжающую группу…
Едва солнце успело разогнать утреннюю прохладу, а отряд из десяти верховых уже подъезжал к цели своего похода. Появившиеся впереди зелёные холмы, засеребрились мириадами капелек ещё невысохшей ночной росы.
– Вон там, за леском, они схоронились, – протянул руку в сторону берёзовой рощицы Тархан.
– Так, так, так… – прищурил глаза дознаватель. – И много их там, мужуков?
– Тадысь двое было да баба с мальцом при них. А теперя – кто его знает, может, кто ещё прижился?
– Хм-м… Кто-то ещё… А можа, и не один? – окинул служивых оценивающим взглядом пристав.
– Лошадей в леске оставим, а сами крадучись, да и окружим заимку. Никто не должон уйтить, – строго взглянул он на солдат.
Выстроившись цепочкой, вся группа вслед за Тарханом бесшумно двинулась через березнячок. Вот уже где-то рядом послышалось кудахтанье кур.
– Стойте! – поднял руку пристав. – Давайте сюда, – указал он на выходившие к поляне кусты калины.
– Проследить надоть, чтобы все в избе собрались, – полушёпотом бросил дознаватель, морща нос от терпкого запаха цветов калины. – Чтобы тихо мне! – поднял он вверх палец.
Затаившись за кустами, группа стала внимательно следить за расположенным в саженях тридцати домом.
Вскоре из дверей избы вышла женщина и, подхватив вёдра с коромыслом, направилась к журчащей неподалёку речушке. Легко ступая, будто не чувствуя тяжести полных вёдер воды, она вернулась к устроенному возле избы очагу.
– Обед готовить собирается, – значить, и остальные должны подойти, – определил дознаватель, когда Анисья налила воды в котёл и взялась разжигать огонь в очаге.
Полуденное солнце нещадно припекало землю, и струйки пота стекали по лицам наблюдателей.
– Фу-у, как жарит, – тяжело отдуваясь, выдохнул пристав, отмахиваясь от назойливых мух. – Который час уже здесь торчим.
– А можа, никого и не будет… – раздался чей-то сиплый голос.
– Дурень ты бестолковый, а для кого она столь наготавливат? – кивнул пристав в сторону очага.
– Шти, однако, – с наслаждением потянул носом худощавый парень с изъеденным оспой лицом.
– Да-а, щас бы мисочку горяченьких, – проглотил голодную слюну другой.
– Закройте рты! – зло цыкнул пристав. – А ну как услышит…
«Должны остальные подойтить»… – с уверенностью мысленно произнёс он.
Отдалённый стук копыт нарушил тяжёлую знойную тишину.
– Тихо! – устремил взгляд вперёд дознаватель. – Однакось едет кто-то.
Вскоре двое всадников, поднимая тучи пыли, появились на горизонте.
– Оне, вроде… – прищуриваясь, произнёс Тархан, когда верховые подъехали ближе.
– Ну вот, дождались… – злорадно улыбнулся пристав.
Осадив взмыленных лошадей, седоки спешились около очага.
– Шти готовы, вас дожидаются, – кивнула женщина на накрытый овчиной котёл. – Здесь отобедайте, али в избу пойдём?
– Да уж лучше в избе – шибко солнце жварит… Семён, бери котёл, а я коней пастись отправлю.
– Как там Егорка – справляется? – вопросительно взглянула хозяйка на седоков.
– А как же? С надёжей на него овечек оставили… Ты штей-то погуще наклади и заверни, чтоб не остыли. Перекусим, да ему отвезём… Пошли в избу, Семён.
– Ну вот! – потирая ладони, бросил счастливый взгляд на группу дознаватель, когда домочадцы скрылись за дверьми избы. – Теперя они у нас в руках… Всё как есть: два мужука, баба и парнишка – слыхали мужуки про него говорили. Самое главное никого не упустить – парнишку апосля словим… Ты и ты – встаньте у окошек, ежели кто захочить энтим путём уйтить – бей прикладом по голове. А ты давай стучи в двери, скажешь – казаки с Бийской крепости пожаловали, – толкнул он в сторону избы Тархана.
– Ну дык, это мы щас, – осторожно ступая направился тот к двери.
– Давайте за ним! – скомандовал солдатам пристав. – А вы – к окнам!
Крадучись пробрались в сени. Пятеро служивых стали по обеим сторонам двери.
– Можно?! – постучал Тархан.
– Кто там? – раздался приглушённый голос.
– Свои… – приоткрыл дверь гость.
– Никак Тархан?! – поднялся навстречу Семён. – Помню тебя, как же… И служивые из крепости с тобо…
– С ним! – прервал его густой бас, и пять стволов ружей ощетинились внутрь помещения.
– Долго же вы по белу свету гуляли, господа беглые. Ну чо, собирайтесь! – иронически улыбаясь, просунулся вперёд дознаватель.
– Стой там, где стоишь! – неожиданно раздался из смежной с горницей комнаты голос. – Сделаешь шаг – башку разможжу!
Холодок страха перед направленным на него дулом враз остудил воинственный пыл дознавателя.
– Т-ты ч-чего удумал… Н-на госуд-дарева человека р-руку п-подымашь!..
– А у тебя на лбу не написано, кто ты. Можа, калмык какой с дружками, разбойничаешь, – сурово ответил Иван. – Ворвался ко мне в избу, расправой угрожаешь – да ещё беглым обозвал!
– А ежели не б-беглый – ч-чего прячешься в глуши? Здеся ведь селиться не дозволено, – понемногу осмелел дознаватель.
– Селиться не дозволено… – иронически хмыкнул Иван. – А у меня здесь времянка: рыбу ловлю, овец пасу, сено заготовляю – самим полковником Гарригом дозволение дано, и бумага на то имеется.
– Какая бумага? А ну-ка, покажь, – недоверчиво бросил пристав.
– Для начала назовись, кто ты есть, мил человек. Что я буду грамоту всякому проходимцу показывать…
– Радион Наумович Щукин, дознаватель с Барнаулу, беглых вылавливаю, – не ожидавши такого оборота, замялся пристав.
– Ха!.. – недоверчиво усмехнулся Иван. – А я вот скажу, что наместником на Телеуцкой землице сижу.
– А-а… – понятливо кивнул дознаватель. – Вот предписание секунд-майора Тёрского, подписанное самим господином Качкой.
– Посмотри-ка, Семён, чего там у него?
– Грамотный?.. – протянул документ пристав.
– Разберёмся… – поднёс ближе к глазам бумагу Семён.
– Государев человек… – подтвердил он, возвращая документ.
– Ну и ты на мою глянь… – подошёл к самодельному шкафчику хозяин.
Аккуратно развернув тряпицу, он протянул незваному гостю исписанный строгим почерком документ.
– «Сему удостоверяю, полковник Гарриг», – закончил монотонную речь дознаватель. – П-понимаю… – растерянно протянул он Семёну разрешение. – Ну а как же эти? – непонимающе взглянул пристав на Тархана. – Ты же говорил беглые… По моим сведениям, всё сходится: и два мужука с бабой, и парнишка… Но какие же они беглые?..Ты куды меня привёл, каналья?!
– Вы же сами, ваше благородие, искали тех – на Федуловке, к которым казаки в прошлый раз заезжали – я и показал.
– Какой Федуловке? – пробормотал себе под нос дознаватель. – Ничего не пойму… «Выходит, соглядатай насочинял, чтобы перед начальством выслужиться? – промелькнуло в его голове. – Ну, погоди у меня! На руднике сгною!»
– А вы чего, ваше благородие, так растерявшись? – вернул его к действительности голос Ивана. – Может, отобедашь с нами, да и служивых покормим.
– Это бы с удовольствием, – проглотил голодную слюну рядом стоящий солдат.
– А ну-ка, все во двор! – зло цыкнул пристав. – Пущай там отобедают, а я уж тута, с вами посижу.
– Вот что, ребята, несите котёл во двор, Анисья вам штей нальёт, – остановил Семён собравшихся уходить служивых. – Анисьюшка, принеси из погреба чего получше для дорогого гостя… Да самосидку не забудь – первачка, – наказал он жене. – А ещё вот что: сготовь-ка стерлядку – которую я вчерась наловил, – с лаской в голосе попросил Семён.
– Это я мигом, пока угли горячие, только дров подбросить…
– Видать, ты достойный служивый был, раз таку бумагу выправил. Оно ведь, сам командующий Бийской линией* запретил в Телеуцкой землице селиться – Сенат не дозволяить, – предвкушая вкусный обед, разоткровенничался дознаватель. – Заслужил, видать…

  Бийская линия* – «Бийская казачья оборонительная линия». Эта фортификационная система была основана в начале 17 века и представляла собой участок в 740 вёрст, входивший в Сибирскую казачью оборонительную линию протяжённостью 2240 вёрст.

– Давно дело ишшо было… – отмахнулся Иван.
– Место уж шибко хороше, – причмокнул гость. – И как оно обзывается?
– Сростками я назвал его. По моему разумению, вся благодать здесь слилась воедино… А ты, ваше благородие, проходи к столу. Сейчас Анисья со стерлядкой управится – и отобедаем. Как ты насчёт самосидки – уважаешь? – кивнул он на принесённую невесткой четверть.
– Да неплохо бы с устатку… – замялся дознаватель.
– Ну и ладныть, – угадал желание пристава Иван. – Давай, под закусочку, – указал он рукой на расставленные на столе разносолы. – Порежь-ка, Семён, сальце – оно хоть и с зимы лежит, а вкусом замечательное. Да штей горяченьких гостю.
– А вот и стерлядка! – заторопилась от порога Анисья, водружая на середину стола покрытую капельками жира и пышущую горячим ароматом подрумяненную на углях рыбу.
          – Ну дык это прямо по-барски! – бросил голодный взгляд на стол дознаватель.
– Какие гости – такое и угощение, – развёл руками Иван. – Налей-ка, Анисьюшка, их благородию штей, да погуще. Вот сальцо, грибочки… А ты чего, Семён?.. Разливай самосидку, – видя нетерпение гостя, поторопил он сына.
– Егорке покушать отвезу, я мигом, – развернулась к двери Анисья…
             Спустя некоторое время пристав уже кивал раскрасневшимся лицом и клялся Ивану, что по приезду в Барнаул испросит разрешения лично у господина Качки на постоянное поселение семейства Казанцевых в Сростках.
– Меня там все уважають, – заплетающимся языком доказывал он Ивану свою значимость. – Како важно дело – так Радион, пожалуйте, не посмеють мне отказать!.. – громко стукнул он по столу кулаком. – А соглядая накажу – на Змеиной горе сгною каналью. Такого достойного человека оговорил…
Уже к вечеру пристав в обнимку с хозяином появились на крыльце дома. Развалившиеся на лужайке солдаты, вскочили по стойке смирно.
– Ты, того, ежели будешь в наших краях – непременно заходи в гости. Спросишь любого – Радиона Щукина. Меня тама все знають, – притягивая к себе голову Ивана, намеревался расцеловать его дознаватель.
– Ну-ка, давайте, подмогните их благородию на коня залезть, – махнул служивым Семён.
Двое крепких ребят тут же подскочили и, схватив под руки пристава, повели к поодаль стоявшей лошади.
Но, усевшись в седло, Родион покачнулся и чуть было не свалился наземь.
– Вы вот что, робяты, ведите-ка его в избу – пущай до утра поспит, а сами на сеновале переночуете, – распорядился Иван…
Наутро, вздыхая и охая, пристав трясущейся рукой выпил чарку самосидки и, закусив наваристой ухой, расплылся в масляной улыбке:
– Фуу… Полегшало… А то уже душа с телом прощалася.
– Ну дык четверть первачка вчерась выпили, а уж ты-то, ваше благородие, себе в этом удовольствии не отказывал, – пояснил Иван.
– Может, баньку подтопить? Оно с веничком быстро хмель выгонит, – вмешался Семён.
– Баньку – оно, конечно, неплохо, но я уже – до дому. Разобрался, какие тут «беглые» прячутся, теперь и начальству так доложу… Ну, оставайтесь с Богом, – и пристав дал команду к отправлению.
– С Богом! – помахало вслед отъезжающим всё семейство Казанцевых…

В этот же день по приезду пристава в Бийскую крепость Ефим и его шурин были освобождены из-под стражи.
Не мешкая, Ефим, Фёдор и Кузьма направились к коменданту – упущенное время торопило как можно скорее отправиться на поимку Мирона.
– Ежели он забрал золотого идола – всё равно не уйдёт, охотники заметят чужого человека, – рассуждал Ефим.
– Ну что я могу сделать? – разведя руками, встретил их комендант. – Поручику Кириллу Зуеву приказано найти и доставить Мирона в Барнаул. Они проезжали через нашу крепость с предписанием секунд-майора Тёрского об оказании какой-либо необходимой помощи. Попросили ещё в подмогу троих солдат.
– Сыщут ли? – недоверчиво высказался Ефим.
– Уйдёт! – с уверенностью добавил Кузьма. – И наше слово господину Качке поймать лиходея – пустым бахвальством обернётся.
– Ну, что же, как уж теперь будет… – пожал плечами комендант. – А вам без промедления за ясаком собираться...
                Продолжение следует...