Письма блокадного кота. письмо 2

ПИСЬМА БЛОКАДНОГО КОТА

ЛЕНИНГРАДЦАМ.
НЕ ПОТЕРЯВШИМ ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ В НЕЧЕЛОВЕЧЕСКИХ УСЛОВИЯХ, ПОСВЯЩАЕТСЯ..


ПИСЬМО 2.


Если бы я умел писать, то непременно бы написал своим друзьям в деревню, как я живу в Ленинграде, в обычной городской квартире в центре города.

Я бы написал, что у меня что-то стало с нюхом.

Я перестал различать запахи.

Жаконя говорит, что это от голода.

А бабушка говорит, что просто пришла осень. Осенью всё затихает, и растительность вянет. Поэтому запахов становится меньше.

А я думаю, что это от того, что соседи перестали готовить в нашей большой коммунальной кухни.

Перестала готовить и мама с бабушкой. И сама еда стала невкусной. В ней теперь нет того вкусного мясного запаха.


Я чаще обычного сплю. Или смотрю в точку. Играть мне тоже не хочется.

 Болят лапы. Когти теперь не убираются в подушечки, как прежде. Но я не говорю об этом бабушке, а то она расстроится и вызовет нашего знакомого ветеринара с пахучим  кожанным саквояжем. Он будет щупать меня и совать блестящую, холодную штуковину в пасть, а мы этого не любим.


Больше всего раздражает этот стук в доме. Он теперь везде, не только в квартире. И ночью тоже. Он даже слышится с улицы из репродукторов на столбах.

Тук- тук- тук.

Бабушка говорит, что это метроном. Своим стуком, он поддерживает людей, потому что его ритм похож на сердцебиение.

А мы с Жаком думаем, что этот стук включили, чтобы хоть как-то то заглушить звенящую тишину. Это невозможно, как стало тихо в городе и в нашем доме, если не считать как ухают снаряды и бомбы..

Даже Жак перестал разговаривать.

Единственная радость от этого метронома- это то, что он знает, когда будут бомбить. Тогда стук учащается. Таки, наверное, работает сердце, когда человек бежит в убежище и боится грохота..

Нужно обязательно спросить деревенских- есть ли у них этот самый метроном..

Завтра спрошу у бабушки. Она должна знать..


***

" КРАСАВИЦА "


Я заметила- у животных всегда тяга к жизни. Они будут держаться до последнего. Иногда, в прямом смысле, биться за жизнь.

Пока есть силы, пока есть еда и вода.

У животных не бывает суицидов.


Я умоляла "Красавицу" потерпеть.

"Красавица" чувствовала мою любовь.

Доверяла. И жила нам всем на радость.


Часть животных- редких и менее проблемных, решили эвакуировать в Казань.

" Красавица" была проблемной.

Она бы не перенесла дороги.


Потом я держала ей уши. Но она вс; равно вздрагивала от каждого выстрела.

Это расстреливали хищников на заднем дворе - волков, леопардов, львов.

По нам часто бомбили. Опасные животные могли сбежать из разрушенных вольеров и составить угрозу жизни горожанам.

Мы тоже были опасными, но видимо, не настолько.


Мы не заготовились впрок. Не успели. Никто же не думал, что война затянется, и что нам всем предстоит узнать это страшное слово " Блокада".


Ближе к зиме замёрз трубопровод, а может перебили снарядами.

Немцы тогда сильно обстреливали город. Ориентир для них был шпиль Петропавловской крепости, с которым мы соседствовали.

У стен Петропавловки стояли наши зенитчики.

Несколько бомб и снарядов всё же попали в зоосад.


Бегемоты же не могут без воды.

Я молила Бога и радовалось, что зоосад омывает Кронверкская протока.

Где- то всего 400 шагов от вольера.

Целых 400 шагов.

Каждый день, как в деревне, в далёком детстве, ходила за водой с коромыслом.

По два ведра на плечах.

40 вёдер. 20 раз туда и обратно.

800 шагов помножить на 2..


Потом шагов становилось больше. Длина шага укорачивалась. Когда сил уже не оставалось.

 Потом перестала считать. Всё слилось воедино - вёдра, шаги, дни..



Воду грели- топили в большом чане дровами с разрушенного авианалетом атракциона американской горки, и омывали кожу "Красавицы".

Ну, и сами грелись, конечно.

Нам повезло- до войны завезли камфорную мазь в больших объёмах.

Будто знали. Я втирала мазь в появившиеся на её коже трещины.


Поначалу, ходила домой ночевать.

Если ночью стреляли, утром находила " Красавицу" на дне пустого бассейна. Её большее тело подрагивало, а сама она жалобно стонала.

Бегемоты же, в случае опасности, прячутся на дне водоема.

Ложилась к ней и долго гладила по толстому боку , чтобы успокоить.

Разговаривала с ней, а она слушала внимательно.

"Ты не можешь умереть, - говорила ей, -

Смотри сколько людей хотят чтобы ты жила.

Ты тот мосточек между сегодня и прежней жизнью, а главное будущей.

Пока ты живёшь, люди тоже живут. Люди так устроены, им нужна надежда. Пусть маленькая, пусть призрачная, как слабая искорка. Пусть с виду, похожая на бегемота.

Они будут дуть на огонь и поддерживать сколько сколько нужно. . "


Потом насовсем переехала к ней. Потом ещё люди с нами жили.

Это после того уже, как я совсем обессилила.

Кто- то передал и по радио сообщили, что умирает бегемот в зоосаде и нужна помощь. Через короткое время появились помощники- доходяги, похожие на ходячих мертвецов, которым самим нужна была помощь..


Так и выживали с " Красавицей" всем миром.

Людям, чтобы выжить в аду, нужно помогать кому- то. Нужно быть нужным. Так человек устроен. Нормальный человек.

Ленинградцы были такими. Обычные советские люди.

Хуже всего обстояло с едой.

Были организации, которые худо- бедно помогали. Но поддержка с каждым днём таяла.

Сначала Николай Леонидович, наш директор ходил со слезами на глазах. Просил, умолял.

Потом я пошла.

Села в приёмной и стала ждать.

Принял меня уставший человек.

Поднял голову и долго разглядывал.

Я не знала с чего начать. К нему все ходили за едой. Он заведовал хозяйственной частью в Ленинграде.


- В Петербурге выжила, в Петрограде выжила, а в Ленинграде должна умереть?!. - спросила я.


- Кто должен умереть? - не понял он моего вопроса.


- "Красавица". Наш бегемот из зоосада..


Он почему- то не удивился, что я прошу для животного, когда люди голодают.


- Нам только до лета продержаться. Там легче будет..

Всего 40 кг овощей в день..


- Поймите меня правильно, - устало сказал он, -

Пайка хлеба из жмыха, коры и опилок. Суточная норма - 125 граммов на человека, а я 40 кг овощей ежедневно бегемоту должен отдать? Вы в своём уме?

Как я буду смотреть после этого голодным детям в глаза!?


В кабинете повисла напряжённая пауза.

Я сказала:

- А как вы будете смотреть им в глаза, если не убережете " Красавицу" ?


Он спросил, сколько мне лет.

Видимо что- то заподозрил.

Некоторые пользовались случаем.

Время было такое.


Сначала я не поняла вопроса.

А когда поняла, начала раздеваться. Стащила с головы шапку ушанку, потом один платок, потом другой..

Растрепала волосы:

-44..


Вероятно его смутил мой изможденные вид. И седые, давно немытые и нечесанные, волосы, собранные для удобства в невероятный пук сзади.

Наверное, я выглядела древней бабушкой, с ввалившимися щеками и тёмными разводами вокруг глаз, с заострившиися носом. Характерный вид для ленинградцев того времени.


Ему сделалось неудобно за бестактный вопрос.

- Простите, - сказал он и опустил взгляд.

Я пожала плечами и устало присела.


- Могу только 4 килограмма, - замотал он головой, приняв решение.



- Как 4 килограмма.?! Мы с лопаты её кормим!


- Целых 4 килограмма, - он не мигая смотрел мне в глаза,- Ни граммом больше. Поверьте, это очень много по нынешним меркам. Всё остальное ваши заботы.


- Спасибо! -сказала я и вышла, еле сдерживая слезы.


Добавляли эти 4 килограмма в кашу из выпаренных опилок.

Выжили.. И на том спасибо.


8 июля 1942 года запомнился. В этот день наши самолёты летали над Ленинградом. Зенитчики были во всеоружии.

Утром зоосад открылся для зрителей, несмотря на то, что мы за год потеряли почти половину из оставшихся зверей.

Первыми посетителями были дети. Лётчики их защищали. Через месяц также будет. Тогда будет концерт Шостаковича с его известной Седьмой симфонией.


Дети ходили между вольерами и клетками, и молча разглядывали животных.

Не было слышно привычного детского гомона и смеха.

За год блокады, дети разучились

улыбаться.


Они смотрели на нас из- за прутьев, а мы с " Красавицей" смотрели на них.

Нам стало неуютно.

Не знаю, как было бы дальше, но " Красавица" зевнула.


- У неё рот, как чемодан! - немедленно отреагировал один из мальчишек.

И тут же раздался смех.

 Самый лучший детский смех на Земле.

 И я тоже смеялась.

Смеялась и плакала.

 Мы победили, потому, что не сдались. Мы, выжил вопреки всем смертям назло.


Ещё этот смех стоил несправедливых упрёков.

Когда нам говорили, что возможно, целых 2 тонны мяса спасут несколько десятков жизней..

Возможно, спасли бы.

Но никто никогда не сосчитает сколько надежды и жизней спасла жизнь " Красавицы"- выжившего обычного бегемота, в нечеловеческих условиях блокадного города.


Я смеялась, потому что прошёл трудный год и мы живы. Я тогда поняла, что мы победим.

Не знаю, на что расчитывали немцы. Они бы удивились. Николай Леонидович сказал, что за одно лето 1942 года зоосад посетило 7,5 тысяч человек.

Голодные, обездоленные ленинградцы не сломались, они приходили в зоосад с единственной надеждой на победу. За надеждой, что скоро это всё закончится и наступит долгожданный мир.


Я гладила " Красавицу" и говорила, что хорошо, что тогда стрелки не знали, что самым опасным животным на африканском континенте считают не львов и носорогов, и даже не слонов..

Иначе, не стояли бы мы здесь..


***

После войны зоосад переименовали в зоопарк, оставив навечно в названии - Ленинградский.

Всем работникам были вручены медали " За оборону Ленинграда "

По записям Соколова, к 1 января 1942 года осталось 160 животных, из 440 на начало года, на 1 апреля 1942 года — 85.


 Бегемотиха "Красавица" пережила войну и умерла в глубокой старости в декабре 1951 года, прожив в зоосаде Петербурга — Петрограда — Ленинграда 40 лет.


Женщину, выходившую её звали - Дашина Евдокия Ивановна.


Директора зоосада - Николай Леонидович Соколов.


***

Кот Максим единственный выживший кот в блокадном Ленинграде.

Рассказ о Максиме опубликован в "Блокадной книге" Даниила Гранина и Алеся Адамовича.

Кот родился в 1937 году и всю жизнь жил в семье Веры Николаевны Вологдиной на Большой Подьяческой улице (это в центре города, между каналом Грибоедова и Фонтанкой).

Максим прожил большую по меркам кота жизнь- 20 лет и умер только в 1957 году.



( С) Рустем Шарафисламов