Прабабушка и муралисты Глава 22

Повесть

Глава 21

Глава 22,
в которой таракан уходит от погони невредимым, а полицейские, в отличие от него, получают телесные повреждения

Вокруг магазина было безлюдно. Капитан, не обращая внимания на разрисованную стену, направился прямиком ко входу. Посмотрел по профессиональной привычке на часы, потянул на себя дверь. Дверь не подалась.
– Закрыто! – закричали изнутри. – Закрыто уже, чего ломитесь?
Сенькин тоже посмотрел на часы. Они у него были точные. До закрытия оставалось ещё две с половиной минуты.
– Откройте, полиция! – рявкнул капитан.
Залязгал засов, из щёлки на полицейских посмотрел насторожённо чей-то глаз, и тут же дверь распахнулась. Капитан еле успел отскочить.
– Товарищ капитан?! Здравствуйте, дорогой Пётр Иванович! – засуетился владелец магазина. – Что же вы не позвонили, не предупредили? Ох, как неудобно получилось! Проходите, проходите пожалуйста… Есть какие-то новости по моему делу? Вы нашли злоумышленников?
– Злоумышленников ищем, а нашли кое-что другое, – ответил капитан обманчиво спокойным голосом. – А что это вы, гражданин Толстиков, раньше времени закрываетесь? И свет уже успели выключить…
– Как раньше времени? Разве ещё раньше времени? А на моих часах уже время, и покупателей нет…
– А мы кто? – поинтересовался капитан.
– А вы – гости дорогие! Какие же вы покупатели? Проходите, проходите. Сейчас свет включу, кофейком угощу…
– Со слоёным язычком, – коварно продолжил капитан.
– Любите слоечки? Я их тоже очень обожаю. Пойду посмотрю, там, кажется, ещё несколько штук оставалось…
– Не надо, мы с собой принесли. И свет включать не надо.
– Как не надо? – растерялся толстяк.
До него начало доходить, что дорогие гости зашли не на чашку кофе.
– Сенькин! Давай фонарь! Они темноту любят, тут мы их с поличным и возьмём. Так где, говорите, у вас слоечки?
Услышав слова «возьмём с поличным», толстяк окаменел.
– Направо, товарищ капитан, и налево, потом ещё раз налево, там у задней стены хлебные полки, – отозвался Сенькин, нервно щёлкая кнопкой фонаря.
– Ну, что там у тебя? Включай давай, не телефоном же мне светить.
– Батарейки, наверное. Эх, не проверил я…
Но глаза капитана уже привыкли к полумраку, и он разглядел у кассы стойку со всякой мелочёвкой.
– Батарейки? Ладно, сейчас поменяем…  – Пётр Иванович зашуршал упаковками. – Вот, держи, и давай по-быстрому.
 – Нет-нет, стойте! Подождите! – закричал вышедший из оцепенения владелец магазина. – Это не это!
– Что значит «это не это»?
– Это значит, что это не то! Это… тут у меня случайно приготовлено для выбрасывания в экологически чистый мусор… – понёс околесицу толстяк. – Я вам сейчас принесу правильные батарейки… как раз перед вашим приходом хотел положить…
– Что?! А ну дай сюда батарейки, Сенькин! Значит, перед тем как выбрасывать, вы их тщательно так упаковываете? Ты посмотри, Сенькин, как запаяно! То-то в книге жалоб пишут про свежие тухлые яйца!
Пальцы капитана яростно рвали целлофан.
– Сейчас мы их проверим на вшивость!
– Пётр Иванович, это недоразумение… – кудахтал толстяк.
– Какой я тебе Пётр Иванович!..
В этот момент целлофан, наконец, разорвался, и его содержимое посыпалось на пол. Капитан автоматически скакнул вперёд, хватая руками воздух, наступил на вертлявые цилиндрики, и нога его поехала в сторону. За ней поехал и весь Пётр Иванович. По пути он уцепился за стойку с шоколадками, но стойка оказалась неустойчивой и помочь не смогла – наоборот, присоединилась к движению и рухнула на капитана. Сенькин шарахнулся в сторону, приложился к стене, задел плечом выключатель, и вся картина озарилась неживым энергосберегающим светом.   
– Сенькин! Живьём! – заорал не своим голосом лежащий среди шоколадок капитан. По светлому кафельному полу прямо в направлении стажёра летела, перебирая лапками, рыжая молния. «Так уже было, я уже видел это сегодня…», – в смятенье подумал Сенькин. Но на этот раз сплоховать было нельзя. Он подхватил с пола журнал с кроссвордами, свернул – и вспомнил приказ брать таракана живьём. Упав на колени, стажёр ловко подсёк беглеца журналом, но принять пас было некому – капитан ещё только выбирался из-под стойки. Тогда стажёр Сенькин прямо на четвереньках бросился в погоню.
Однако шесть лап таракана были проворнее непривычных к ползанию конечностей Сенькина, да и топографию магазина таракан знал лучше. Стажёр натыкался на углы, с верхних полок на него летели то коробки с макаронами, то бутылки с шампунями… Когда же в овощном отделе на голову ему посыпалась картошка и полностью закрыла обзор, преследование пришлось прекратить. Но уже мчался наперерез таракану товарищ капитан, и некуда было деваться нарушителю санитарных норм торгового предприятия, уже не успеть ему было добраться до последнего прибежища – ящика с мороженым, потому что Пётр Иванович, пренебрегая опасностью, оттолкнулся со всей силы – и прыгнул, чтобы накрыть вредное насекомое своим телом.
Расчёт был точен. Скорость полёта сотрудника полиции была гораздо выше скорости тараканьего бега. Но в азарте погони капитан не учёл силу своих тренированных ног. Продолжая лететь, он с ужасом увидел под собой сначала таракана, а потом сундук-холодильник с надписью «Мороженое». На этом полёт завершился, и капитан рухнул на прозрачную крышку холодильника. Стекло треснуло. Живот разгорячённого Петра Ивановича даже через полицейскую форму ощутил приятную прохладу.
Таракан остановился, огляделся по сторонам и не спеша вполз в щель.
Капитан скосил глаза на владельца магазина и с достоинством слез с холодильника.
 – У вас, кажется, лоб разбит, товарищ капитан, – сказал подбежавший стажёр Сенькин, – надо лёд приложить.
Он достал из холодильника эскимо на палочке.
– Очень удачно стекло разбилось, никаких осколков. Нет, не разворачивайте – вы прямо так прикладывайте!
Но капитан уже откусил кусочек, и только после этого приложил эскимо ко лбу.
Бледный владелец магазина молча стоял у двери, мысленно подсчитывая ущерб.
Капитан подобрал откатившуюся фуражку, отряхнул, надел. Откашлялся.
– Значит, так. Задержать по горячим следам не удалось. Но зато удалось опознать – да, Сенькин? Ты узнал его?
– Точь-в-точь как наш, товарищ капитан. Не в смысле наш, а в смысле доставленный в наше отделение подозреваемый. Насекомое таракан, масть – рыжая, размер крупный, не меньше двух сантиметров. Даже больше двадцати миллиметров. 
– Вот так вот. Значит, в данном магазине водятся тараканы в особо крупных размерах. Следовательно, санитарные нормы в данном магазине нарушаются. Злостно! И по данному факту, а также по факту тухлых яиц с батарейками компетентные органы в лице нашего отделения немедленно начнут проверку…
Капитан проворно стёр со лба ручеёк растаявшего мороженого и доел то, что ещё не растаяло.
– Говорила мне мама, что торговля – это не моё… – похоронным голосом сказал гражданин Толстиков и неожиданно сел на пол. – Товарищ капитан! Пётр Иванович! Умоляю! Войдите в положение! Ведь уже год магазину, а прибыли почти никакой. Даже на нормальную вывеску не хватает! А если ещё тараканов не будет… Я хотел сказать, что если тараканов выводить, надо магазин закрывать, а если его закрыть, даже временно… – всхлипнул он, – то денег вообще…
  – А если не закрыть и не провести санобработку, то будет штраф! В особо крупном размере! Развёл тут зоопарк, понимаешь!
– Да с этим безобразием… – Толстиков драматически обвёл рукой пространство, – я хотел сказать, с этим беспорядком я завтра и так не откроюсь! 
Картина вокруг, действительно, была впечатляющая. Капитан ковырнул носком ботинка раздавленную шоколадку и потёр ссадину на лбу.
– Значит, так. Это всё… мы возместим. Я возмещу, то есть. Но санэпидстанции тебе теперь не избежать!
Капитан круто повернулся и вышел из магазина. Толстяк семенил следом, продолжая плакаться и вспоминать свою мудрую маму, но всё было бесполезно. 
– Вот-вот, подумай о том, что тебе мама говорила. А это, – показал капитан на стену, – мы закрашивать не будем! И чтоб тебе эта личинка малярийной гусеницы… то есть, эти ротовые части гусеничного комара… Тьфу ты! – сплюнул он с досады, – короче, чтоб тебе эта тварь каждую ночь до приезда санитарной инспекции снилась! Понял?
Он зашагал прочь.
– До свиданья, – сказал Сенькин и поспешил за капитаном.
Гражданин Толстиков смотрел в непреклонную капитанскую спину, пока полицейские не скрылись за углом. Потом повернулся к стене. Слёзы его совершенно высохли.
– И не надо закрашивать. Я и не прошу закрашивать. Тварь не тварь, а за выходные месячную кассу мне сделала. А если ещё и компенсацию за неё дадут, может, и на штрафы хватит, и магазин закрывать не придётся.

Продолжение: глава 23 http://proza.ru/2024/01/18/691