Гороховецкий княжич Глава 24

Глава 24.
И вдруг через пару дней не то что позавтракать, даже выспаться не удалось.
— Княже, на брань вздымай ся, ратовать принимайся! — взволнованно пропищала Младка, из последних сил пытаясь казаться спокойной.
Тем не менее лицо трусишки закрывал покров. Видимо не хотела бедолага устрашать внешностью кикиморы и портить настроение правителю перед важным делом. Вся дружина уже стояла на обусловленных боевых постах и стреляла вниз. В утреннем полумраке туда-сюда торопливо бегали вражеские воины, забрасывая ров огромными связками веток, потом мешками с землёй, а из леса неспешно катились пять осадных башен. Спереди для скольжения постоянно подкладывались брёвна. Сразу стало понятно для каких целей предназначены устройства. Нечто подобное приходилось видеть в книжках на картинках.
Да, за дело супостаты взялись основательно. Неожиданно пришло понимание, что качели против строений не помогут. Оборонительные дубины раскачиваются вдоль стен, а громадины чересчур близко не подъедут, незачем, у каждой сверху длинный мосток. Их можно попробовать остановить только встречным таранным ударом, если ткнуть подходящим бревном. Объяснив новую идею Вторуше и велев разбирать для того одно из оснований самых дальних от ворот защитных сооружений, я подошёл к Бычку.
— Видишь, сотник, непредвиденное лихо твориться. Сегодня нам будет жарко. Сможешь найти в лесу хоть пятьдесят коней?
 — Ежели домчим ся до деревень, распряжем телеги, то сыщем и сотню, и пуще, — кивнул тот.
— Тогда оставляй мне два десятка дружинников, а остальных забирай. Поспешайте через ход, покудова сумрачно. Мы установим для дезинформации пугал и постараемся изо всей мочи держаться, а вам необходимо ударить рогатинами сзади.
— Гоже отсель из врат? — недоумённо спросил парень.
— Здесь нас ждут, сразу расстреляют. Видишь, множество лучников наготове! Попытайтесь лесочком подобраться вплотную с тыла, дабы они стрелы пустить не успели, потопчите, напав неожиданно, сколько сумеете, а потом отступайте. Если благополучно выйдет, атака должна захлебнуться, сорваться. В крайнем случае наши остатки секретным ходом под шумок улизнут.
Тут подбежал Еремка.
— Спалить сие злокозние надобно, — по привычке торопливо забормотал он, размахивая руками для убедительности. — Дозволь смолой горшки княжьи заполонить и ввергнуть тудысь во недра, егда приволокуть близу.
Тут кажется не отбавить, не прибавить. Остаётся кивнуть мол действуй, удалец, забирай хоть все. С поджогами он здорово придумал, вероятно получиться. Помниться ещё древние римляне и греки так воевали. Особенно им нравилось предавать огню корабли. Эх жаль у нас посуды и смолы пока маловато, а то бы зарядить катапульту огненными снарядами и жахнуть!
Когда осадные башни подъехали поближе, удалось их разглядеть. Большинство сделаны не из досок, как думалось, а из толстых веток. Наших запчастей, из разобранной катапульты хватило всего-навсего на мостки и одну махину, да и то не полностью. То есть лестница, спрятанная внутри, прикрывается обыкновенным плетнём.
Та же корзина, сплетённая на каркасе из длинных стволов, лишь толще раза в три. Задняя стена, судя по внешнему виду отсутствует, только передняя и боковые. Получилось на мой взгляд вполне надёжно, оригинально и от стрел защитит почти наверняка. Дёшево и быстро построено из подручных материалов. Да и где бы они нашли здесь специально приготовленную, распиленную древесину? Надо будет взять на заметку, если сам соберусь штурмовать крепости.
Ой, к чему это пришло в голову противников расхваливать? Надо придумать, способ успешно им противодействовать! Итак, какие приёмы, методы, средства двадцатого века мне известны для разрушения построек? Соображай, Вовка, вспоминай! Взорвать нечем. Спалить — Еремка готовит зажигательные горшки.
Имелся бы подъёмный кран, привязали бы к нему груз и стали раскачивать, долбить проклятые башни. К сожалению устройство должно возвышаться над стеной и иметь длинную стрелу. И то, и другое изготовить даже если сумеем, по крайней мере не успеем. Что ещё? Можно крюком подъёмного крана зацепить махину, приподнять и грохнуть или потянуть в сторону и уронить. Опять-двадцать пять! Ну нет тут никаких машин! Хотя железную загогулину Вторуша соорудил бы, нам ведь тяжёлая ни к чему, достаточно элементарной кошки.
Ба, да небольшой тройник реально забросить вручную. Зацепиться он за макушку и, если двадцать богатырей дружно потянут, плетёная конструкция наверняка накрениться, рухнет поскольку вроде-бы не слишком тяжёлая. Я радостно потёр ладони: «Иван, где наш специалист широкого профиля?» — и помчался к ковалю. Богатырь с другими пыхтел, затаскивая на стену брёвна для тарана.
— Срочно бросай это, в смысле без тебя закончат, — затрясли мы парня за рукав. — Ванюша, командуй!
— Ну чаго ты еси паки скумека? — степенно отряхнулся мастер, под мои торопливые объяснения.
— Хм, аки рыбицу на уду, молвишь? Слажу и метнуть потщусь, — кивнул он наконец. — Токмо за камнеметом призри, соколик.
Вскоре неподалёку от ворот потянуло дымком, застучал молот. Конечно кузницы здесь у приятеля не было. Нельзя делать огнеопасную мастерскую рядом с деревянными постройками. Однако инструмент и наковальню умелец само собой не бросил на берегу, а с первого дня устроился в походных условиях, приспособился осуществлять мелкий ремонт.
— Подсказать тебе больше нечего, мешаться не стоит, помчусь-ка опять на стену смотреть и руководить дальше.
Громадины надвигались почему-то гуськом друг за другом. Наверное, так легче их волочить по тем же каткам, меньше брёвен приходится подносить и подкладывать. Хотя между нашими косогорами и оврагами даже две башни в ряд трудно протиснуть. Потому и выбрано для крепости именно это удачное место окружённое крутыми, природными валами. Для удобной атаки тут имеется только один узкий участок — по дороге.
Я вытер вспотевшие руки об штаны. Кажется, начинаю нервничать. Дружинников ведь со мной осталось всего около двух десятков. С другой стороны, в малом количестве удирать проще в случае поражения и потерь меньше, если ускользнуть не успеем или не получится.
Единственно за Младку душа болит. Она же девочка. Куда её деть? Никак барышню отсюда не выпроводить. Вдолбила себе в голову подружка, дескать без господина страшно. Вон непоседа кстати с Еремком и Мальком горшки на коромыслах тащит, небось в печи смолу плавили.
Лишь с юными пацанами моя кикиморка чувствует себя более-менее смело. Наверное, шпингалеты на стряпуху не смотрят, как на женщину, другие мысли в головах. Мальчишки вообще молодушек в качестве невест не воспринимают, до любви пока не доросли. Однако и с ними стряпуха не пойдёт, да и поздно уже, рассвело, нарвутся на засаду и тогда всем станет намного хуже.
Будь что будет. В критический момент, хозяюшка в подпол залезет. Мы с ней договорились. Есть у меня, в смысле у нас под домом особое секретное местечко, специально для опасной ситуации выкопанное. Давно ещё в самом начале соорудили предусмотрительные мужички тайник, а потом показали. В каждом дворе подобные бункеры имеются баб с детьми прятать, которые в леса сбежать не сумеют.
Там с большой вероятностью можно отсидеться хоть неделю только бы враги нечаянно не наткнулись. Для того в яме даже запас еды и воды имеется. Правда при пожаре избушка обвалится, засыплет воздуховод или дымом заполнит. В этом варианте событий в могилу превратится убежище, задохнуться вполне реально в том подвале, если люк своевременно открыть не удастся.
Парни наконец затащили на стену три длинных опорных брёвна и четвёртое покороче — перекладину. Они же тяжеленные! Получиться ли их использовать вместо тарана? От справедливого вопроса товарищи задумались, потом взялись за топоры и принялись обтёсывать один из стволов. Работая руками, человек как правило перестаёт нервничать. Чем бы и мне подходящим заняться, а то колени начинают подрагивать?
Тут подошла Младка и доверчиво прижалась к спине. Давно рыжая так не прислонялась, всё чего-то опасалась, глупая, будто перед ней зверь какой. Я погладил её по голове.
— Всё будет хорошо, голубушка.
Да, это тоже помогает сосредоточиться. Обычно успокаивая других, сам себе кажешься увереннее и сильнее. На площади прекратился звон. Мастер привязал верёвку и тренируется, забрасывает крюк на ворота княжьей усадьбы. Пора его уже сюда приглашать, башни приближаются.
Махнул рукой Малёк и распрямилась катапульта. Какой пацан не способный, но и тут он почти бессилен. Лишь один из груды булыжников угодил в первое из подкатившихся строений и проделал в нём брешь. Обнажилась часть внутренней лестницы. Стреляло бы метательное устройство точнее, можно было бы запустить большое бревно, вместо кучи разномастных снарядов и разрушить планы нападающих. В данном же случае мы только пощекотали нервы и кое-кому внизу попали по голове. Враги даже не замедлились. Подумаешь два десятка товарищей убито или покалечено, зато остальные знают, насколько долго камнемёт перезаряжать.
— Младушка, беги, покличь кузнеца и прячься или как там по-вашему, схоронись. Скоро здесь начнётся.
Когда Вторуша зацепил макушку ближней громадины и дёрнул канат, неприятели от удивления остановились, перестали её толкать. Они, наверное, решили, что защитники сошли с ума и сами помогают, подтаскивают постройку поближе, отобрать мол хотят свои доски. Однако умелец помчался по стене в сторону ожидающих приятелей. Восемнадцать крепких парней одновременно ухватились, напряглись, словно бурлаки, конструкция покачнулась, стала заваливаться, а грохнувшись, разрушилась.
— Ура-а! Один-ноль! — запрыгал я, засвистев, изображая болельщика на стадионе.
Атаку на вторую башню, булгары уже предвидели и ждали. В момент приложения усилий, некто чернобородый высунул руку, полоснул ножом по натянутой, будто струна верёвке, и она лопнула. Крюк оказался потерян. Соратники чудом удержали друг друга, не посыпались на землю.
— Один-один, — оставалось констатировать мне, а с верхней площадки постройки противники отсалютовали в приветствии. Туда выбралось сразу несколько человек, готовясь опускать мосток.
Мои ребята с натугой крякнули, подняли обструганный, вдвое облегчённый столб, залихватски вскрикнули: «Ухнем!!! — и врезали им навстречу таранным ударом. Минуту назад радовавшиеся супостаты моментально вывались, точно неумелые птенцы из гнезда — конечностями машут здорово, но удержаться в воздухе не в силах. Последующие мощные тычки проломили конструкцию и смахнули несколько лестничных пролётов. Похоже, наводить переправу здесь больше некому. Пока будет чиниться, строение должно загореться. Первые языки пламени уже активно лижут бока, прилепившись вместе со смолой. Еремка с Мальком старательно целясь, теперь бросают горящие горшки по соседним приближающимся сооружениям.
— Поберегись! — заорали ратники и рванули мимо пацанов останавливать следующего деревянного монстра.
К счастью громадины двигались гуськом и сейчас подъезжали по очереди. Однако два-один в нашу пользу. Третью махину гридни саданули с разбега — тресь, ещё раз и ещё (три-один), а вот с четвёртой замешкались. Проломив плетёную стенку, бревно заклинилось и назад ни в какую. Показалось, будто его там схватили и держат крепкие руки. Перетягивание сосны вместо каната не дало результата (три-два).
— Бросайте всё нафиг, следующая башня подъезжает!! — крикнул я.
Княжеский приказ парни поняли буквально, ствол подвинули к краю стены и столкнули вниз. Эффект оказался неожиданным. Видимо нечто там удачно сломалось. Застрявшая колода перевесила. Тонкостенная структура постройки стала разрушаться, и наконец верхняя часть с треском отвалилась (четыре-два.)
Пятое сооружение обезвредить не удалось. Один столб оказался коротковатым (четыре-три.) Оставшиеся два длинных необструганных тарана были не по силам уставшим, обессилевшим товарищам. Помощь троих слабаков-подростков: моя Малька и Еремки не исправила ситуацию. (Четыре-четыре.) (Четыре-пять.)
Хотя последняя штурмовая конструкция снаружи уже активно полыхала, противники начали высаживать из неё десант. Наши встретили их залпами стрел, но чернобородые воины потекли лавиной, не обращая внимания на потери. Вставших на пути моих соратников словно пушинок мощным человеческим потоком просто смело со стены. Почудилось, будто мёртвые увлекли за собой живых, стремясь и на том свете не давать им покоя. Они падали вниз обнявшись, и булгары, и русские, прямо в полёте продолжая сражаться.
«Мы проиграли!» — сверкнула ужасающая мысль подобно удару молнии. Кажется, настаёт конец всему так полюбившемуся новому миру. Конечно случались и раньше неприятности со мной лично, в результате которых мальчишку, изображавшего геройского княжича, обычно вышвыривало из этой реальности, как не справившегося, а потом судьба давала попытку исправить ситуацию.
Сейчас же похоже рушатся основы: погибают друзья, уничтожается цитадель, воздвигнутая с неимоверным трудом. Даже если вскоре высшие силы переместят во времени, возвратится сюда получиться лишь к руинам и к головешкам кострища. Крепостные стены наверняка сгорят, а жители разбегутся, которые сумеют выжить, не попадутся в плен, не станут рабами.
Вероятно, я застыл каменным изваянием, потому что кто-то завопил прямо в ухо:
— Очухайся, государь! — и затряс.
Оставшаяся часть отряда пятилась к надвратной башне, куда и меня котёнком за шкирку кузнец втолкнул в первую очередь. Другая группа товарищей в противоположном конце стены заслонила грудью вторую лестницу, ведущую вниз. Воодушевлённые преследователи кинулись было добивать отступавших, но парни начали шквальный обстрел. От пущенной в упор вестницы смерти с бронебойным наконечником не спасала и кольчуга. Один за другим завоеватели валились нашпигованные стрелами. Наконец среди них послышались команды и стало восстанавливаться некоторое подобие порядка. Неприятели перестали бросаться, точно сумасшедшие, прикрылись щитами и принялись надвигаться спокойнее.
Наши встретили очередную волну наступления в копья, рогатины и заставили остановиться. У врагов никакого подобного оружия не оказалось. Когда же Вторуша из-за спин соратников начал гвоздить по головам самых наглых и напористых болгар своим последним изобретением — гигантским цепом, словно огромным кистенём на длиннющей рукояти, напор окончательно ослаб. Столкнуть никого из ребят теперь не удавалось. В отличие от героев, принявших первый удар в лоб, у остальных имелась возможность маневрировать. Нас ещё потеснили немного, до сложенных в кучу брёвен и пней. Их не успели сбросить вниз, и гридни воспользовались, создав удобное прикрытие-препятствие.
К тому времени я очнулся и бился в самом эпицентре. Блестящая чешуя сразу привлекла внимание супостатов, и они догадались — перед ними непростой витязь. В мою грудь устремились, наверное, все ближайшие клинки, но большинство их соскальзывало, не могло повредить надёжный куяк. К тому же соседи справа и слева старательно прикрывали щитами как учили, по крайней мере тело не чувствовало серьёзных ран.
Получившие передышку приятели, принялись успешнее протыкать с флангов агрессоров, пренебрегших собственной безопасностью, пытающихся скорее поразить чужого командира. Вскоре между сражающимися образовалась груда мёртвых тел и она в дополнение к заслону разделила стороны.
Набрасываться ступая по скользким окровавленным трупам, захватчикам становилось всё сложнее. Рогатины, копья и прочее длинное оружие неудобное для штурма, но очень пригодившееся бы в данный момент, у нападающих так и не появилось. Вместо них они могли противопоставить только ярость и безразличие к смерти.
Однако, оставив перед баррикадой и на наших наконечниках ещё несколько жертв, атакующие вдруг отхлынули сообразив, что здесь пробиться будет очень сложно. Гораздо проще обойти, спуститься другим, дальним, теперь уже освободившимся путём.
Группе, оборонявшей вторую лестницу, не повезло. Её к этому времени задавили явным численным превосходством. Стало понятно: главная задача штурмового отряда не уничтожить гарнизон, а любым способом пробраться, прорваться и открыть проход основному войску, куда они и устремились.
— Малёк, Еремка, Млад, стреляйте отсюда, готовьте качели, смотрите, вон несколько стремянок ироды волокут, остальные за мной!! — крикнул я как в детстве, словно своим дворовым дружкам-мальчишкам и помчался по ступенькам вниз, опять намереваясь преградить врагам дорогу.
Если сможем, то останется хоть какой-то шанс удержать крепость. Осадные башни пылают гигантскими факелами, ветер раздувает пламя. Там уже проход сгорел. Приставные лестницы трое лучников смахнут раскачивающимися брёвнами. Осталась трудная, почти невыполнимая малость — не позволить всему вражескому войску войти через ворота.
Когда мы спустились, перед створками уже корчились распластавшись, пятеро самых сообразительных и быстрых чернобородых воинов со стрелами в спинах, видимо ухитрившихся прибыть раньше. Возможно они из тех свалившихся со стены. Один из умирающих даже пытался из последних сил сдвинуть тяжеленную щеколду. Где там, её и здоровые мужики обычно открывают только вдвоём или втроём.
Юные лучники радостно помахали руками, мол их заслуга, вовремя постарались, но пока было не до веселья. Из переулка выбегала страшная, орущая толпа с перекошенными лицами. Басурмане воплями разъяряли себя перед последней схваткой.
Мой существенно поредевший отряд перекрыв проход, прижавшись спинами и ощетинившись остриями, превратился в большого, опасного дикобраза. Затрещали древки рогатин и копий. На нас налетели, запрыгнули, прикрываясь щитами, стремясь завалить, сбить на землю мощными ударами ног, мечей и массой своих человеческих тел.
«Выдержать такой ужасающий, неистовый напор практически невозможно», — говорили старики на тренировках. Это пришлось сейчас полностью испытали на себе, поскольку отступать, уворачиваться бессмысленно ведь отходить от створок нельзя ни на шаг.
У нападающих почти получилось. Окружающих дружинников практически завалило телами мёртвых и раненых, которые и в последние секунды жизни стремились нанести им ущерб. Товарищи в буквальном смысле слова не успевали стряхивать врагов с наконечников и вынужденно сцепились с ними врукопашную.
Мы с Вторушей стояли сзади других и потому, наверное, единственные в конце концов оказались способны сопротивляться. Когда натиск чуть ослаб, здоровяк кузнец заорал: «Поберегись!!! — особенно сильно отшвырнул очередного противника, вышагнул из кучи-малы на освободившееся пространство и завертел огромным бердышом.
Мне едва удалось пригнуться. Отскочили и булгары те, кто не лежали вперемешку с нашими. Супостатов оставалось ещё достаточно, с лихвой для нас двоих. Однако тут верхом на взбешённой корове сзади на них налетело нечто визжащее, мычащее, завывающее, рычащее, с ярко пунцовым лицом, покрытыми шерстью ногами и руками.
В первый момент от жуткого зрелища, наверное, зашевелились даже ещё не выросшие мои волосы, да, по-видимому, не у одного меня. Половину агрессоров сразу разбросало, разметало грудью разъярённого скакуна, часть попала под рога, под копыта, остальные пустились наутёк, пытаясь увернуться от сельскохозяйственных и кухонных инструментов, которым чудовище действовало, вместо оружия, впрочем, вполне ловко, успешно.
Кузнец принялся сноровисто добивать сшибленных завоевателей, не давая им подняться, прийти в себя, а я погнался за девчонкой, преследующей по переулкам удирающих воинов.
То, что это Младка, не стоило и гадать. Легко узнаваемы характерные железные вилы, единственные вероятно на округу не деревянные, выкованные добряком Вторушей то ли ей в подарок за вкусную кормёжку или кикиморе в качестве жертвенного подношения.
Как она ухитрялась держаться на бурёнке и управлять ей без помощи рук, вопрос оставался открытым, но в данном случае он не первостепенный. По крайней мере другие ужастики ни в каком из миров пока не встречались.
Двое чернобородых витязей вдруг удачно метнулись в разные стороны, присели под её ухватом со скалкой и пришлось с ними задержаться. Первого беглеца, не успевшего выпрямиться, мой тяжёлый топор просто походя срубил, зато второй сумел приготовиться. Мощный удар бердыша ловкач профессионально направил вскользь, парировал и смог мечом пребольно ткнуть в живот. Спасибо чешуя опять не подвела и клинок соскользнул вниз между ног.
— Ах ты гад, покусился на запретное, на потомков!!!
Ярость заполнила сознание. Отскочив от опасного противника, не подпуская своим длинным оружием на расстояние доступное негодяю, я стал орудовать вдвое быстрее. Несколько раз пихнув остриём в сторону головы, выждав, когда щитом ратник закроет себе обзор, неожиданной отмашкой широкое лезвие подрезало ему ноги. Боец почувствовал опасность с запозданием, а потому подпрыгнул не вовремя и недостаточно высоко. Добавив ему для надёжности, через несколько минут удалось догнать подружку.
Закутанная в несколько лохматых шкур словно в карнавальный костюм, с бараньими рогами, привязанными верёвкой к волчьей голове, будто к шапке, мадмуазель сидела на земле и рыдала рядом с трупом незнакомого чернявого мужчины. Постепенно обнажающиеся руки её, прижатые к лицу, от ладоней до самых плеч включая шею, были алыми, точно вскрылись вены.
— Рыбонька, что с тобой? Где болит? — разжал я ладони барышни.
— Аз есм цела, ровно мать родила, — кое-как удалось разобрать сквозь всхлипывания.
— У тебя же вся кожа в крови.
— Сие свекла;, немудрены дела.
«Нифига себе макияжик у красной девицы!» — мельком промелькнуло в мыслях.
— А подол порванный, а рукава?
— Самовластно посечено бяше, дабы чужеземцев бранить вяще, — прикрыла она оголившуюся коленку.
— Почему же ты плачешь?
— Жалко супостата, молодца усата!!! — заревела моя хозяюшка заново, вынудив даже бурёнку, невозмутимо щипающую травку вдоль забора, оглянуться на неё с удивлением.
Вот они русские бабы совершенно одинаковые в разных мирах! В двадцатом веке не раз случалось слышать рассказы, как они сочувствуя подкармливали пленных вражеских солдат и наполеоновских, и гитлеровских. Здесь тоже самое. Догадался бы бедолага неприятель сдаться, вовремя сложить оружие, и стряпуха сейчас бы защищала его от моего гнева.
В этот момент послышался звук открываемых створок главных ворот нашей крепости.
— Прячься в схрон! — крикнул я чумазой, растрёпанной, по-особенному сегодня пугающей, но одновременно симпатичной и дорогой милашке, запрыгнул на не успевшую увернуться корову (показалось способную воевать лучше кобылы, ведь бодается здорово) и поскакал думалось, в свой последний и решительный бой.
Вскоре выяснилось, что всё наоборот. Вместо недругов въезжали возбуждённые сражением, радостные дружинники с Бычком во главе. Дополнительного веселья им добавило зрелище мчавшегося на Пеструшке с воинственным видом князя, вдобавок сброшенного вредной скотиной прямо им под ноги.
Вот интересно: от Младки народ трепещет, а надо мной хохочет, хотя поступаем вроде бы почти одинаково. Тотчас в утешение гридни рассказали, про битву, произошедшую лучшим для нас образом. Забрав остальных лошадей, спрятанных в чаще, оставив женщин, детей и имущество без защиты, добавив в отряд несколько десятков деревенских мужиков, выразивших желание сразиться с лиходеями, им удалось незаметно пробраться по овражкам и выскочить практически в упор на увлёкшихся боем болгар и эрзя. Впрочем, штурмовали в основном чернобородые, натренированные лазить по стенам. Их союзники готовились ворваться в ворота.
Наученные с прошлого раза, мои витязи не кричали, не свистели, не пугали, как принято чаще всего во время сечи. Ратники мчались, давили, кололи, рубили молча. Оттого их атака, наверное, получилась страшнее и смертоноснее для противника. Шума на поле брани хватает и топот копыт сзади действительно услышать непросто. В результате грандиозный план супостатов не только сорвался, а получилось полностью разметать, рассеять неприятельскую рать. Конечно кто-то из врагов сумел сбежать, спрятаться в борах. Возможно их даже не одна сотня, а в три или четыре раза агрессоры ещё превосходят нас численностью, но это уже не войско. Единственную опасность деморализованные захватчики могут представлять в роли мародёров, грабящих по дороге домой ради пропитания.
Оценив количество расплодившихся разбойников, пришлось немедленно развернуть подчинённых, пока совсем не расслабились, не принялись праздновать победу.
— А что у вас такие морды довольные? Бражку небось для храбрости принимали? Ну-ка марш назад охранять своих жён, детей, барахлишко и сегодня же возвращайте их в крепость!
Наши потери по сравнению с неприятельскими оказались несравнимо малы, но каждого из погибших товарищей было тем не менее очень жалко. Со всеми из них получилось хорошо познакомиться, а со многими завязались настоящие дружеские отношения. Больше прочих досталось воинам, сражавшимся рядом со мной, принявшим бой на стенах и закрывшим грудью ворота.
В последнем столкновении уцелели только мы с Вторушей. Кузнец похвастался, напяленной перед штурмом второй кольчугой поверх первой, особо прочным шлемом, усиленным рёбрами жёсткости с маской собственной конструкции и экспериментальными бронированными шароварами. Это мол его и спасло. Меня же как командира, по-видимому соратники просто заслоняли собой.
Выжили и пацаны-лучники. Когда остальные устремились вниз, они наверху остались втроём. Конечно подросткам и Младу не справиться бы с ордой, карабкающейся по приставным лестницам, если бы не качели. Каждым удачным пуском удавалось смахнуть до десятка стремянок, которые после удара ещё и ломались, не годились к повторному применению. В паузах мальчишки успевали швырять пеньки, брёвна и старательно пускали стрелы, пытаясь помочь нам продержаться, устоять.
Разбирая покойников, отделяя своих от чужих, бабы нашли счастливчика Ивана. Ему повезло упасть со стены, подвернув под себя вражеское тело и отделаться синяками да ссадинами. Правда знахарки, перемотавшие парню грудь, подозревали не поломал ли он рёбра, не отшиб ли внутренности, а потому наказали добру молодцу поменьше двигаться. Еремка определил бедолагу на постой для лучшего выздоровления и ухода к овдовевшей, бездетной пока красотке, дескать присмотрит молодёжь друг за другом, и скучно не будет.
Из ста тридцати подчинённых Бычка погибли всего четыре десятка в основном недостаточно обученные новички и половина подоспевших на помощь бездоспешных крестьян. По сути ничтожно, особенно в сравнении с разгромленным противником, однако для нашей малочисленной дружины потери выглядели существенными. Ещё и ранеными оказались почти сто процентов личного состава. Большинство пострадало от вражеских стрел. Пришлось посылать даже за специалистами-лекарями в соседние селения.
Услышав про чудище, разогнавшее супостатов перед воротами, пересилив страх люди стали приходить под разными незначительными поводами на княжий двор. Я на первых порах не замечал, не обращал внимание, потом начал удивляться непривычно пристальному интересу к моей эксцентричной хозяюшке и её любимой бурёнушке. Когда же один не самый умный мужичок кланяясь спросил:
— Иде беса тута вольно лицезрети?
Непроизвольный хохот разнёсся аж за стены крепости. Вот ведь очередной русский парадокс: когда кикиморка нарядилась пострашнее, народу на неё наоборот захотелось полюбоваться!
— Подруга!!! Подь сюды, ты теперь суперзвезда! Граждане вожделеют тебя видеть, просят и впредь украшаться рогами. Наверное, надо ещё хвост сзади присобачить для полного комплекта и схожестью со скотиной!
Смутившаяся без того красная мадмуазель, не оценив шутки оставила раненых под присмотром помощниц и тотчас сбежала в баню отмываться, переодеваться.