День Сингулярности. Преображение

«Да не пугайся ты так» – расхохоталась Лилит. И наставительно объяснила, почему пугаться мне не следует категорически: «Во-первых, это не то что вообще не больно, а очень даже приятно. На всю жизнь запомнишь…»

И неожиданно серьёзно спросила: «Ты помнишь свой обряд крещения? В Первой баптистской церкви техасского Арлингтона?»

Я пожал плечами: «Конечно, помню». Я и не сомневался, что Лилит и её команда знают даже размер моего нижнего белья – не то что дату и место моего крещения.

«А перехода в католичество? В смысле, конфирмации?» – не унималась Лилит.

Я снова пожал плечами: «Разумеется»

«Приятно было?». Я кивнул: «Очень»

Это было действительно потрясающе, когда вся конгрегация во главе в облачённым в алую сутану священником – отцом Джимом Гиглиотти – закачивали в меня Святой Дух. Благодать Божью…

«Ну так вот» – торжественно объявила она, «Преображение будет с духовно-эмоциональной точки зрения на порядок более приятным, чем конфирмация…»

Мне в это верилось с трудом, однако после того, как я пообщался с призраком Иннокентия III; женщиной, которая читала мои мысли как открытую книгу – и вообще была совсем-не-человеком; графом Сен-Жерменом собственной персоной; и Марией Орсич (аналогично), я ещё и не в то поверил бы.

«Кроме того…» Баронесса начала чисто по-американски загибать пальцы: «Твой биологический возраст регрессирует до сорока пяти…»

Именно столько было каждому из «двух Генрихов» – Гиммлеру и Мюллеру – в 1945-м году…

«… после чего он будет заморожен… фактически навечно». И, взглянув на мою уже совершенно ошалевшую физиономию, подтвердила: «Да-да, ты всё правильно подумал. Твоё Преображение будет не таким, как у Гитлера, поэтому оно даст тебе вечную… зрелость в физическом теле…»

Сделала небольшую паузу – и продолжила загибать совершенные пальчики:

«Все твои проблемы со здоровьем исчезнут в мгновение ока. Навечно. Ты получишь иммунитет от всех болезней, твоя умственная и физическая работоспособность повысится в разы, тебе будет хватать четырёх часов сна…»

Взглянула на моё ещё более изумлённое лицо (хотя, казалось бы, куда уж более) и объяснила: «Всё очень просто. Масштаб твоей задачи таков, что тебе это всё потребуется, как говорится, по службе. Поэтому тут уж точно ничего личного…»

И неожиданно рассмеялась: «Я знаю… ну практически всё, наверное, о твоей сублимации, асексуальности и так далее…»

Я сразу насторожился. Ибо мне было решительно непонятно, причём тут мои сублимация с асексуальностью, да и вообще сексуальные аспекты моей жизни. Точнее, их полное отсутствие.

«… а также о твоих попытках изобрести для себя некий гибрид монашества восточного – буддистского и даосского – и монашества христианского…»

ИМХО, очень даже удачных попытках. Во всяком случае, это «монашество» сделало мою жизнь не в пример более счастливой по сравнению как с жизнью в браке (что в «законном», что в гражданском), так и с «вольной холостяцкой жизнью» (в смысле «переспал и забыл»).

«Однако» – со смехом продолжала Баронесса, «это твоё квази-монашество, столь нехарактерное для Огненного Льва, закончится… сегодня же вечером…»

«Почему закончится?» – искренне удивился я. «И почему сегодня вечером?»

«Дело в том» – Лилит сделала многозначительную паузу, «что…»

Она снова звонко расхохоталась. Меня это стало неслабо раздражать, но поскольку сделать с этим я не мог ровным счётом ничего, пришлось терпеть.

«… в общем, твоё либидо повысится как минимум на порядок. А поскольку в результате Преображения соответствующие органы твоего тела будут вечно работать как у двадцатилетнего… даже мощнее и выносливее…»

Лукаво улыбнулась – и вынесла неожиданный вердикт: «Пять раз в сутки – легко… причём каждые сутки. Семь дней в неделю…»

К такому радикальному повороту я был не готов – поэтому решил сменить тему… хотя бы ненадолго. Глубоко вздохнул, и, как говорится, прыгнул головой в омут. Омут совершенно непонятной глубины и при этом заполненный жидкостью ещё менее понятной природы, консистенции и температуры.

«Я готов» – как можно более спокойно и уверенно произнёс я. «Готов к Преображению…»

«Ну вот и отлично!» – Лилит аж просияла. «Тогда поехали – не будем откладывать это важнейшее дело даже в ближний ящик…»

«Поехали… куда?» – осторожно осведомился я.

«В Подмосковье» – спокойно ответила баронесса. «Отсюда езды минут… двадцать. Полчаса максимум»

И – неожиданно властно и сухо – добавила:

«Прошу следовать за мной»

Автомобиль (так и хочется сказать, «карета») баронессы был припаркован неподалёку – и, в силу крайней необычности баронессы (и это ещё очень мягко сказано), мог оказаться каким угодно. Да хоть вертикального взлёта и посадки («благородные доны, чей это вертолёт позади избы?»). Поэтому на этот счёт у меня не было ровным счётом никаких предположений.

Однако никакой экзотики на парковке близ Патриарших не обнаружилось. Мотокаретой баронессы оказался вполне себе обычный для центра Москвы Mercedes-Benz G-класса, он же G-Wagen, он же Gel;ndewagen — что в переводе с немецкого означает просто «внедорожник»).

Вопреки распространённейшему заблуждению, этот автомобиль был разработан (и выпускается) вовсе не в Германии и даже не немецкой фирмой. А австрийской – компанией Magna Steyr (ранее Steyr-Daimler-Puch), просто продается под куда более мощным и известным брендом Mercedes-Benz.

Мало кому известно, что это впечатляющее авто было разработано… для и по предложению иранского шаха Мохаммеда Реза Пехлеви, в то время являвшегося крупным акционером компании Mercedes-Benz.

Ему это, увы, не помогло – мрачные аятоллы бесцеремонно свергли его и не менее бесцеремонно выставили из родной страны в 1979 году – в тот самый год, когда на свет Божий появилась гражданская версия внедорожника.

К моему немалому удивлению, баронесса села за руль сама. Я, разумеется, опустился на переднее пассажирское сиденье рядом.

«Я хоть и баронесса» – спокойно объяснила Лилит, «но предпочитаю по максимуму делать всё сама. А охрана мне без надобности – я и сама за себя могу постоять, да и причинить мне вред… скажем так, весьма затруднительно»

В этом я после её демонстрации нисколько не сомневался. Ибо подозревал, что такое за-человеческое существо не берут не только нож (любого размера), но и пуля, и огонь, и даже взрывчатка… да хоть атомный взрыв. 

Мои ощущения в её авто были, хоть и, в общем, ожидаемыми, но всё равно (мягко говоря) необычными. Словно на Gel;ndewagen опустился невидимый кокон, наглухо изолировавший его от окружающего мира. И совершенно непроницаемый ни для какого оружия – включая ядерное и термоядерное.

«Не совсем так» – прокомментировала мои мысли баронесса, по-женски аккуратно выруливая на Садовое кольцо. «Безопасность моей кареты – как ты её называешь – обеспечивает не непроницаемый кокон, а её невидимость»

«Это как?» – удивился я.

«Все без исключения обитатели окружающего мира» – объяснила Лилит – «воспринимают мою колесницу как нечто совершенно абстрактное, бесформенное, не вызывающее никаких чувств, эмоций и так далее. В известном смысле, они её просто не замечают… разве что как нечто, от которого нужно держаться на почтительном расстоянии…»

«Работает что-то вроде пси-генератора?» – осторожно осведомился я.

Пси-генератор (точнее, психотронный генератор) – это устройство, влияющее на психику человека, гипнотизирующее некими техническими методами, и изменяющее как психическое, так и физическое состояние «объекта». Генерируя некое «психотронное излучение» которым «облучают» объект воздействия.

В нашем мире, как говорили братья Стругацкие, «не бывает» (за редкими примитивными исключениями типа генератора инфразвука), но Лилит была существом иномирным. То есть, из другого мира, в котором подобного рода устройства и технологии очень даже могли существовать. И, судя по её словам, таки существовали.

«Что-то вроде» – кивнула Лилит.

Я никогда не могу заснуть даже в самолёте (не говоря уже об автомобиле). Ни-ко-гда. Поэтому я был очень сильно удивлён (мягко говоря), когда я…. проснулся, когда мы уже подъезжали к «пункту назначения».

Впрочем, удивление очень быстро прошло, когда я вспомнил подобный случай, который произошёл со мной лет тридцать назад (как быстро летит время, однако). Мне нужно было сдавать очередную сессию в МИФИ, когда у меня от чудовищного перенапряжения развилась бессонница. Которая обрушила мою способность готовиться к экзаменам практически до нуля.

С этим нужно было срочно что-то делать, ибо завалить сессию и умереть для меня было одно и то же (точнее, второе стало бы неизбежным следствием первого).

Пришлось звонить Нине Александровне… которая буквально за пару минут общения по телефону (как говорится, «ни о чём») меня усыпила. Да так, что я как убитый проспал до следующего утра. Ещё пара таких «сеансов дистанционной терапии» и бессонницы как не бывало.

А поскольку по пси-способностям баронесса была явно посильнее Нины на много порядков, то не было ничего удивительного в том, что она меня усыпила (чтобы скрыть от меня адрес «пункта назначения»).

Ощущение от «пункта назначения» было… странным. Словно в какой-то момент (когда я ещё спал глубоким сном без сновидений на переднем пассажирском сидении Геландевагена), мы словно пересекли невидимую границу. Между нашим миром и каким-то другим – несравнимо лучшим. Даже воздух стал чище и как-то… вкуснее, что ли.

Но, самое главное, я вдруг п0чувствовал удивительный покой… да, именно душевный покой. На душе стало как-то очень хорошо, тепло, уютно и очень светло. Моя «тридцатилетняя война» с Господом Богом и окружающим миром (а также все многочисленные «прелести» последнего) остались где-то там… даже, наверное, не просто в ином мире – в ином измерении даже…

«Пункт назначения» оказался внушительного размера виллой. Не российской дворянской усадьбой, как было бы более ожидаемо, а западной – немецкой даже. Берлинской. Этаким трансплантом из Ванзее. Впрочем, это было лишь ощущение, ибо было уже совсем темно, да и вилла была скрыта за густыми зарослями самых настоящих деревьев.

«Эта вилла тоже в некотором роде невидима» – проинформировала меня баронесса. «Здание и прилегающая территория официально принадлежат посольству Германии и потому вход сюда любым российским органам, как говорится, заказан…»

Это меня совершенно не удивило. Меня удивило бы обратное – если бы это место не было бы экстерриториальным.

«А частные лица воспринимают эту территорию как нехорошее место, от которого лучше держаться подальше?» – улыбнулся я.

Лилит кивнула. «Ты весьма догадлив. Немного слухов, подкреплённых статьями на разного рода профильных сайтах, постами в блогах и соцсетях – и, как говорится, дело сделано…»

Мы выбрались из «баронской кареты». Баронесса взмахнула совершенной рукой (в которой, несомненно, находился не столь совершенный, но вполне работоспособный пульт дистанционного управления). Мягким молочно-белым светом вспыхнула узкая светящаяся дорожка, которая вела куда-то в темноту.

Баронесса нескрываемо театральным жестом указала на дорожку:

«Прошу следовать за мной…». И вступила на световую тропу.

Вблизи вилла казалась огромной. Громадной. Даже чудовищной. Грандиозной. И как две капли воды похожей… на замок Вевельсбург. Самый таинственный и загадочный замок не только в Германии (он расположен в земле Северный Рейн – Вестфалия, в округе Бюрен примерно в получасе езды от Падерборна – колыбели современной европейской цивилизации). Но и в Европе, а то и вообще в мире.

У меня возникло непреодолимое ощущение, что мы, как это сейчас модно говорить, телепортировались – перенеслись как минимум в пространстве (а то и во времени). И сейчас идём вдоль стены замка Вевельсбург. В самую таинственную его часть – знаменитую Северную Башню.

«Так оно и есть» – подтвердила Лилит. «Дорожка ведёт в пристройку к вилле. Которая действительно является точной – хотя и несколько уменьшенной – копией двух ключевых помещений Северной Башни замка Вевельсбург…»

«Впрочем» – лукаво добавила она, «на самом деле всё несколько сложнее…»

«То есть?» – удивился я. Хотя мне уже давно пора было перестать удивляться чему-либо. Она объяснила:

«На самом деле, эта вилла является точной копией Виллы Вевельсбург в Берлине. Которая находится в районе Ванзее – на противоположной стороне озера Большое Ванзее от Виллы Марлир…»

«Час от часу не легче» – подумал я. Ибо на вилле Марлир, более известной как Wannsee Villa, 20 января 1942 года состоялась печально известная Ванзейская конференция под председательством обергруппенфюрера СС, начальника Главного Управления Имперской Безопасности (РСХА) Рейнгарда Гейдриха.

На этой конференции был принят план практической реализации «окончательного решения еврейского вопроса» на контролируемых Третьим рейхом территориях. Холокоста. Шоа.

Лилит невозмутимо продолжала:

«Внутренние помещения Северной Башни замка Вевельсбург являются копиями пристройки к одноимённой берлинской вилле. Поэтому вилла, у которой мы сейчас находимся, является копией с оригинала, а не с копии»

И добавила: «Реконструкция Северной Башни, в результате которой и появились уже известные тебе Зал Обергруппенфюреров и подземный крипт, началась в 1938 году. Пристройка к вилле старше ровно на двадцать лет – она была закончена в начале 1919 года…»

«… а данная вилла ровно сто лет спустя – в январе 2019 года»

С месяц назад я побывал и там, и там (в смысле, и в замке Вевельсбург, и на вилле Марлир). И оба… объекта произвели на меня совершенно ошеломляющее впечатление – и эмоциональное, и духовное. Как и третий объект (который был на самом деле первым) – базилика Святого Сердца в Париже.

Баронесса остановилась перед небольшой – в средневековом стиле – дверью. Которая действительно вела в башню. Определить в темноте ориентацию виллы по сторонам света было абсолютно невозможно, но я почему-то был уверен, что пристройка тоже была именно Северной Башней.

Я вдруг поймал себя на том, что мне совершенно не хочется есть. Что было очень и очень странно как минимум по трём причинам. Во-первых, Лилит предложила подкрепиться, а на такое предложение мой организм реагирует однозначно – бурным всплеском аппетита.

Во-вторых, после перенесённой полостной операции мне нужно питаться, как говорится, «по часам» – иначе моё брюшко выразит своё неудовольствие весьма недвусмысленно. И, наконец, по гороскопу я Лев, которого нужно своевременно, плотно и вкусно кормить – во избежание львиного рыка в лучшем случае.

И тем не менее, есть мне совершенно не хотелось. Что, впрочем, с точки зрения физиологии и психологии было очень даже естественно. Несмотря на все мои старания, в моём теле было ещё минимум пять кило лишнего жира, поэтому организм мой прекрасно мог обходиться без еды несколько дней.

А аппетит и всё такое прочее – это чистая психология, к реальным физиологическим потребностям человеческого организма отношения не имеющая. Лилит просто подавила мои психологические потребности своей энергетикой (которой она и убить может наверняка при желании) – вот и всё.

Дверь вела не просто в башню, а во вполне конкретную круглую комнату. Которая предсказуемо действительно оказалась практически точной копией Зала Обергруппенфюреров в замке Вевельсбург. Только окна были гораздо большими – громадными просто.

В комнате было ровно двенадцать окон, от которых, впрочем, в кромешной февральской тьме толку было мало – внешнего освещения на вилле практически не было, а от внешнего мира она была надёжно закрыто плотными зарослями деревьев – самым настоящим лесом.

Колонн, расположенных между окнами, было тоже двенадцать. Электрического освещения в комнате, видимо, не было, но было всё равно очень светло, ибо на каждой из колонн (примерно посередине) ярким смоляным пламенем горел газовый факел (очень точная имитация средневекового смоляного).

Комната была абсолютно пуста – причём преднамеренно пуста, дабы мебель не закрывала занимавшую бОльшую часть пола мозаику. Разумеется, полностью идентичную мозаике на полу Зала Обергруппенфюреров в Вевельсбурге. Кроме цвета. В Вевельсбурге символ тёмно-зелёного, почти чёрного цвета. Здесь же он был золотистым. Золотым даже.

Символ представлял собой золотую двенадцатиконечную свастику, лучами которой были двенадцать Siegrunen. Древнегерманских рун «Зиг», символизировавших солнце. И Победу. С большой буквы.

Это было так называемое «Чёрное Солнце». Die Schwarze Sonne. The Black Sun. Очень древний (по слухам) и малоизвестный широкой публике (совершенно точно) эзотерический, оккультный и магический символ. И едва ли не самый таинственный – его происхождение покрыто плотной завесой Тайны.

Неожиданностью оказался удивительно чистый и даже несколько прохладный воздух в комнате (хотя окна были плотно закрыты). Видимо, система вентиляции была спроектирована не менее искусно. И в высшей степени эффективно.

Другим совершенно неожиданным было ощущение, что в этой комнате обитало Незримое. Высшее. Как (по слухам) в Святая Святых иерусалимского Храма в дохристианскую эпоху. Нечто подобное я чувствовал и в храме Святого Павла в Лондоне, и в крипте Вевельсбурга.

Но лишь подобное. Ибо там это было лишь Прикосновение к Высшему, то здесь… здесь это было Слияние с Высшим. Точнее, Принятие. Принятие Высшего в себя. Не подчинение Высшему, а именно принятие его (или её?) в себя. Впрочем, неважно – у Высшего не бывает пола…

Баронесса (не то чтобы так уж и неожиданно) взяла меня за руку. Прикосновение её было по-женски мягким, но, вместе с тем, уверенным, решительным и даже властным. И одновременно тёплым и даже заботливым.

На удивление человечным – в том смысле, что ничего сверхъестественного я не почувствовал. И, как ни странно (несмотря на её совершенную красоту) ни разу не сексуальным, не эротичным и даже не романтичным.

Проще говоря, я вообще не воспринимал и не ощущал баронессу как Женщину. Наверное, потому, что, несмотря на то, что Львы из семейства кошачьих (со всеми вытекающими), меня никогда не привлекали иномирные, не-человеческие существа. А Лилит была не-человеком – от слова совсем.

«Тебе нужно войти внутрь символа и встать в его центр…» – объявила Лилит.

Именно так – не «встань в центр», а «тебе нужно встать в центр». Что, по моим ощущениям (которым я привык доверять) было очень похоже на правду. В Зале Обергруппенфюреров замка Вевельсбург я стоял в центре Чёрного Солнца (там это было действительно Die Schwarze Sonne). Не испытывая при этом практически никаких ощущений. Ни эмоциональных, ни, тем более, духовных.

В отличие от крипта Северной Башни этажом ниже. Вальхаллы, как его (по слухам – ибо никаких документов не сохранилось) называли в СС. Хотя потолок был куполообразным, у меня было полное ощущение, что крипт был широченной трубой, через которую откуда-то сверху, из иного измерения, на грешную землю обрушивался поток мощнейших сверхъестественных духовных энергий.

Вриль. Мьёльнир. Гунгнир.

Ровно посередине крипта (прямо под Die Schwarze Sonne в Зале Обергруппенфюреров) находилась ниша в полу, чем-то напоминавшая детский бассейн. По одной из версий, в ней должен был гореть вечный Божественный огонь. Огонь, который неугасим.

В крипте фотографировать запрещено (непонятно почему), а забираться в центр ниши – пожалуйста. Но я, честно говоря, побоялся. Слишком уж сильные энергии шли «сверху». Настолько сильные, что уже у входа в башню ощущались. Причём конкретно так ощущались.

Я подчинился баронессе (точнее, выполнил её «руководящее указание»). В центре символа было предсказуемо тепло (физически, эмоционально и духовно), комфортно и очень спокойно. Впервые в жизни я чувствовал себя надёжно защищённым от всех и всяческих напастей. Даже – что было совсем уж странно – от Господа Бога.

И ещё я чувствовал – тоже, пожалуй, впервые в жизни – то, что англо-американцы называют TLC. Tender Loving Care. Нежную любящую заботу. Заботу абстрактную – не отцовскую, не материнскую, не женскую, но, тем не менее всё равно нежную и любящую.

А потом произошло нечто совершенно неожиданное. Лилит хлопнула в ладоши (громко так хлопнула – или просто акустика в комнате была потрясающая) … и в Зал Обергруппенфюреров (я был просто уверен, что и название было скопировано тоже) даже не вошли, а вплыли ровно двенадцать Vril Damen…

Дамы Общества Вриль. Жрицы, если быть более точным. Значит, замок Вевельсбург (как и его, скорее всего, многочисленные клоны) был порталом действительно таинственной энергии Вриль. А Лилит и (возможно) другие не-человеческие существа были связаны именно с ещё более таинственным одноимённым Обществом.

В последнее время я стал практически асексуален. Ничего удивительного в этом не было, так как асексуальны то ли один, то ли два, то ли целых пять процентов населения, а такие болезни, как у меня, ещё и не такие последствия могут иметь. Не говоря уже обо всей этой истории с трондами.

Поэтому меня порадовало (несказанно порадовало, на самом деле), что женщины были одеты, а не обнажены, как на Интернет-картинках на тему Общества Вриль. Что ещё раз подтверждает общеизвестную истину: «Кто знает, тот молчит; кто болтает, тот не знает»

Одеты дамы были в длинные (до пят) белые – в стиле Фрейи – платья (скорее всего, льняные – мама научила меня хорошо разбираться в женской одежде). Подпоясанные ремешками тоже в стиле скандинавской богини – широкими, кожаными, с золотыми пряжками и богато украшенными серебром и явно драгоценными камнями внушительного размера.

Женщины разместились равномерно вдоль внешней границы символа (не заходя внутрь ни на миллиметр) и взялись за руки, образовав что-то вроде живой стены. Или внешнего экрана для энергии Вриль, что намного более вероятно.

Я примерно уже представлял, что будет дальше, поэтому просто встал в стандартную стойку Тай Чи (ну и вообще восточных боевых искусств). Ноги примерно на ширине плеч, ступни параллельны, колени слегка согнуты, спина прямая, тело расслаблено, смотреть перед собой.

И, самое главное, полностью открыть свои «тонкие тела» для максимально эффективного приёма «тонких энергий». Духовной энергии Вриль.

Хотя я был внутренне готов к любым неожиданностям (за свою жизнь повидал много чего), но то, что произошло дальше, меня впечатлило не по-детски. Сильно так впечатлило. Без сомнения, на всю оставшуюся жизнь.

Под потолком комнаты вспыхнул ослепительно-яркий, слепяще-белый свет. И тут же широким столбом опустился вниз. Реальным, физическим, почти осязаемым столбом – видимым не внутренним, а самым что ни на есть обычным зрением.

В центре комнаты появилась широкая – размером точно с внутренний круг Die Schwarze Sonne – светящаяся колонна. Тринадцатая колонна. И я – единственный из присутствующих – оказался внутри, ровно посередине этой белоснежной колонны.

Ярко-белым светом вспыхнула каждая из двенадцати солнечных рун символа, превратившись в сверхмощный источник того же иномирного света. А затем таким же – если не ещё более ярким – светом вспыхнули внешний и внутренний круги Die Schwarze Sonne.

Я стоял внутри символа, наслаждаясь этим божественным светом и теплом. Впитывая его в себя. Ощущая, как эта странная, неземная, иномирная невероятно мощная и, вместе с тем, приятная и комфортная энергия наполняет все мои тела – от физического до стабильно-трансцендентного, разум, душу, сердце…

Сколько это длилось всё это действо, я не помню. Честно. Как и в соборе святого Варфоломея лет двадцать назад (как быстро летит время), время не то, чтобы остановилось… скорее я оказался вне времени.

Поэтому потом я так и не смог даже приблизительно оценить, сколько же времени длилась эта потрясающая, неземная, неотмирная, божественная световая мистерия. Десять минут? Двадцать? Тридцать? Пятьдесят? Час? Два? Десять?

Через некоторое время интенсивность света начала постепенно ослабевать. А ещё через некоторое время тринадцатая колонна погасла совсем. Лилит жестом приказала Вриль Дамен отпустить руки друг друга. Женщины повиновались, развернулись и удивительно бесшумно выплыли из Зала Обергруппенфюреров куда-то в бездонные глубины виллы.

«Послевкусие» было…, наверное, всё-таки предсказуемым. Очищения, оздоровления (физического, эмоционального, духовного и т.д.), просветления… И ещё…, наверное, полного контакта со своим физическим телом.

Я чувствовал не то что каждую систему (кровеносную, нервную, пищеварительную) и даже не только каждый орган (руки, ноги, печень, почки и т.д.), но буквально каждую свою клеточку, каждую молекулу и даже каждый атом.

Всё в моём теле находилось в какой-то удивительной, за-человеческой, сверх-человеческой гармонии – синергии даже. Когда два плюс два даже не пять. А десять (если вообще не двадцать).

Лили придирчиво осмотрела меня с головы до пят, удовлетворённо улыбнулась (видимо, ей весьма понравился результат действа), повернулась и направилась… нет, не к выходу. А к двери, которая вела в те самые бездонные глубины виллы, за которыми только что бесследно исчезли все двенадцать Vril Damen.   

Я последовал за ней.

К моему удивлению, никакой двери в стене, к который мы подошли, не было. Совсем. Vril Damen словно прошли сквозь стену (теоретически возможно, наверное, но, как говорил товарищ Сухов, «это вряд ли»).

Что и подтвердилось буквально сразу же. Баронесса положила правую руку на стену…, и стена вдруг почти целиком отошла в сторону. Открыв вход в очень необычный коридор.

Необычный, не потому, конечно, что освещён коридор был не электрическими лампами накаливания, а факелами (ибо факелами был освещён и Зал Обергруппенфюреров, в котором мы пока что находились).

Как и в Зале, факелы выглядели как обычные смоляные факелы, которыми человечество пользовалось несколько тысячелетий – пока их постепенно не вытеснили сначала масляные лампы, затем керосиновые, а потом и электрические фонари.

Разумеется, факелы в коридоре были современными – газовыми, но столь искусно имитировали старину – в смысле, своих смоляных собратьев, что я чуть было не поверил в то, что это действительно «пришельцы из Средневековья».

А потому, что коридор был спроектирован настолько искусно, что создавал оптическую иллюзию дороги в бесконечность. В сокрытую темнотой неизведанную даль. Разумеется, это была иллюзия, но коридор действительно оказался неожиданно длинным – по крайней мере, мне так показалось.

Наконец, коридор закончился. Мы подошли к очередной стене, которая на сей раз была совершенно плоской. Распахнулась очередная потайная дверь, и мы вошли… в практически точную копию гостиной в Бергхофе – баварской резиденции Адольфа Гитлера.

Только огромное – во всю стену – окно выходило не на Альпы (резиденция Гитлера была построена в долине Берхтесгадена в Баварских Альпах), а на довольно обычный подмосковный лес.

Что не имело ровным счётом никакого значения. Ибо в гостиной я увидел такое… точнее, таких, что первый и (пока что) единственный раз за свою жизнь чуть не упал в обморок. Возможно, и упал бы, если бы меня вовремя не подхватила баронесса.

Которая помогла мне устоять на ногах, совершенно непонятным образом практически мгновенно привела меня в чувство… и совершенно спокойным голосом объявила:

«Добро пожаловать в мир застрявших во времени, Артур Михайлович…» И со смехом добавила: «Чувствуйте себя как дома… ибо это и есть теперь Ваш новый дом. Здесь все свои – те, кого не может быть…»