Виктория Буш и её жизнь

(Имя как судьба)

"Говорят, что судьба человека зависит от имени. Получа-
ется, как меня нарекли, такая и судьба будет? Но если
так, то родители выбирали бы судьбу ребёнка сами. А как
узнать, какое имя соответствует хорошей судьбе, а какое –
плохой? Где это определяется? На небесах?»

В голове Виктории хаотичные мысли метались, словно
стайки испуганных птиц. Она стояла у развалин древнего го-
рода на берегу моря и смотрела на красное закатное солнце
невидящими глазами. Имя Виктория! А никакой «виктории»
в её жизни как не было, так и нет. Опять поражение. Умер
муж, англичанин Джордж. Вчера похоронили, и сегодня она
пешком отправилась из деревни Айос-Тихонас в Лимассол,
чтобы хоть немного побыть одной, вдали от всех и всего.

С первым мужем прожили меньше года. По молодости,
а скорее, по своей глупости вышла замуж. Кто из девчонок
не влюбляется в юности. И что же? Сразу под венец? В
десятом классе среди подружек она выглядела белой во-
роной. Не целовалась ни с кем, а о другом... думала по но-
чам со страхом и тайным желанием, в котором сама себе
боялась признаться. Однажды после тренировки оказалась
в душе вместе с Элей из параллельного класса. Эля оцени-
вающе осмотрела её фигуру:

– Вика, а ты ничего! Во как налились желанием сисули, –
и стала бесцеремонно водить пальцем по её соску.
– Ты чего? – с ужасом отстранилась Вика, ощущая, что
ей приятно это прикосновение.
– Дурочка! Смотри, как он набухает. Ведь нравится тебе.
Давай я тебе ещё кое-что покажу.
– Идиотка! – закричала Вика и выскочила из душа. Сле-
дом раздался гомерический хохот.

С Игорем она познакомились на дне рождения той же
Эллы, папа которой был партийным чиновником. У них
была шикарная дача: деревянная – в два этажа, крашенная
в голубенький цвет. Собралось несколько подружек, зна-
комые ребята и два курсанта пограничного училища. Элла
собрала девчонок в отдельной комнате и предупредила:

– На Рому не западать! Он – мой! У меня уже было с
ним, а на Игоря – пожалуйста. Мне всё равно, кому доста-
нется.
– Ну и стерва ты, Элка. Когда успеваешь? Ведь у тебя с
Витей любовь. Все знают, – пыталась устыдить подружку
Света.
– С Витей у меня любовь, а с Ромой секс. Учитесь, ду-
рочки!

Потом, после школы, Элла хорошо покуролесила. Учи-
лась в инязе, с африканскими студентами любовь крутила,
а вышла замуж за тихого и неприметного на вид Вениами-
на, сына дипломата.

В тот вечер Игорь танцевал только с Викой, шептал ей
на ухо комплименты, подливал вина за столом.

Звучала манящая музыка танго. Певец приятным голо-
сом зазывал в далёкий и притягательный Сингапур:
В бананово-лимонном Сингапуре, в буре,

Когда поёт и плачет океан
И гонит в ослепительной лазури
Птиц дальних караван...
Кружились пары, кружился мир неизведанных жела-
ний, Игорь прижимал её к себе и нежно шептал: «Викто-
рия – Магнолия!»

В тот же вечер она неожиданно для себя отдалась Иго-
рю прямо на полу второго этажа. Отрезвление пришло на
следующее утро: болела голова, было стыдно и обидно.
Ведь она с детства знала, что их род имеет дворянские кор-
ни, хотя об этом тогда не принято было говорить. Бабуш-
ка учила её хорошим манерам и лелеяла мечту, что замуж
она выйдет за ровню – жених должен быть из благородного
общества. А Игорь? Игорь оказался из маленькой дерев-
ни во Владимирской области, недалеко от города Гусь-
Хрустальный. Узнав, что она беременна, тут же предложил
выйти за него замуж. Вот и выскочила сразу после школы.
Игоря отправили служить на далёкую пограничную заста-
ву, а ей дорога – в захолустную деревню, к его матери. Обе-
щал, как устроится на месте, приехать и забрать к себе.

Через два месяца, не выдержав придирок свекрови и не-
устроенного быта, Виктория сбежала домой к родителям.
Вскоре Игорёк прилетел с Дальнего Востока и потребовал
вернуться в деревню и там рожать. На её робкие попытки
что-то объяснить среагировал неадекватно – ударил по
лицу, а потом попытался изнасиловать.

После того вечера все мужчины перестали для неё суще-
ствовать. Растила сына, работала научным сотрудником в
университете и настойчиво совершенствовала английский
язык. Никаких развлечений в её жизни все эти годы не
было. Симпатичная и недоступная, она нравилась мужчи-
нам, а сама не испытывала к ним никакого влечения.

Когда ей было около тридцати, за ней стал ухаживать
новый завкафедрой Венедикт Иннокентьевич! Он был
старше её на пятнадцать лет. Но кто же придумал так на-
звать его! Она прыскала со смеху, когда приходилось об-
ращаться к нему по имени и отчеству.

Про себя она прозвала его Гусь-Хрустальный! Она пони-
мала, что замуж выходить нужно, да и Гусь-Хрустальный
оказался внучатым племянником поэта Аполлона Григо-
рьева. Могла сбыться мечта бабушки – породниться с до-
стойным человеком. Но при чём здесь Аполлон Григорьев с
его «Цыганской венгеркой»? Не случилось. Как только Ве-
недикт попытался её поцеловать на скамейке перед домом,
она тут же отстранилась. Противно было. Противно было
смотреть на его холёное лицо, на тоненькие усики, слы-
шать его учащённое дыхание и ощущать его руку на своём
колене. Резко встала и ушла. А Венедикт вскоре женился
на Белле, арфистке из симфонического оркестра. Потом, в
перестроечные времена, они благополучно эмигрировали в
Израиль.

И вот новое приключение в её жизни. Как-то Виктория
зашла с подругой в кафе на Невском выпить по бокалу
вина и просто посидеть, поговорить о своём, женском, на-
болевшем. Был промозглый ноябрьский вечер.

– Вика, а давай коньячку сообразим грамм двести на
двоих? И потом кофе из маленьких чашечек выпьем. Пом-
нишь, какое в прошлый раз было?
– А давай! Что нам, красивым и независимым!
– А то!

С Аней всегда было легко, весело и непринуждённо.

В дальнем углу сидел породистый мужчина. Перед ним
на столе стояла бутылка виски с голубой этикеткой, вода,
толстостенный широкий стакан с кубиками льда и никакой
закуски. Пиджак в мелкую клетку, тёмно-синяя сорочка с
отложным воротником. Мужчина не смотрел по сторонам,
чувствовалось, что он уже в приличной степени подпития.

– Вика, смотри: точно не наш мужик! Заграничный! Как
ты думаешь?
– Да. Похож на иностранца. Одежда. Манера пить. Не
пялится в нашу сторону.

Вскоре мужчина прикончил бутылку виски и продол-
жил цедить воду. Вика и Аня с любопытством наблюдали,
что будет дальше.

Внезапно мужчина резко поднялся и твёрдой походкой
подошёл к столику подруг.

– George. My name is George! Could you help me, ladies?
Я есть плохо говорить на русский. Можете мне помогать?

– О, наш человек! – засмеялась Аня. – А давай к нам,
Георгий. Присаживайся за наш столик. Что с тобой случи-
лось?

А с Джорджем ничего необычного не случилось. Просто
его бросила жена. И ему хотелось выговориться. Англи-
чанин. Археолог. Вернулся из экспедиции, а жены дома
нет. Голые стены. Джордж говорил по-английски, пере-
мешивая речь русскими словами, но подруги его отлично
понимали.

В основном говорила Аня:

– У твоей жены был бойфренд? Так бывает. Не печаль-
ся, Георгий. Найдёшь другую жену.
– Другую не надо. Почему жена меня оставила? – на-
стойчиво спрашивал Джордж. – Вы женщины. Вы понима-
ете, наверное. Бойфренд не было.
– У тебя жена была русская? Русская жена бросает мужа
тогда, когда у неё есть любимый бойфренд.
– Нет, моя жена Линда – англичанка.
– Значит, ты не уделял ей внимания. Как мужчина, по-
нимаешь? И она нашла другого мужчину.
– Это правда. Я был много времени в Египте, а она жила
в нашем доме на Кипре. Но почему она мне не сказала ни-
чего? Я приехал, а её нет дома. Денег нет. Кровати нет. Ни-
чего нет. Может, её ограбили, убили?
– Ты обратился в полицию? К её родственникам?
– Полиция ищет. Они сказали, что она улетела в Лондон
в тот день, как я прилетел в Ларнаку. Её родственники ска-
зали, что она не прилетела в Лондон. Где она?
– Жена – не иголка в стоге сена! Найдётся. Где-нибудь в
Майами на пляже лежит!

Вот так она познакомилась с Джорджем. Он приехал в
командировку в московский институт археологии, а в Се-
верную столицу случайно отправился заодно с другом, все-
го на два дня.

Прошёл почти год после той встречи в кафе. В октябре
Вика по туристической путёвке отправилась на Кипр. На-
чиная с аэропорта, ей всё нравилось. Гостеприимные ки-
приоты, русскоговорящий гид, прекрасный номер с видом
на море в пятизвёздочном отеле «Аматус», пальмы, обилие
цветов. Дорожные полосы за городом разделены цветущим
кустарником олеандром: розовым, белым, красным. Ред-
кие деревья, выжженная солнцем трава, но до чего же по
сердцу был ей этот южный ландшафт! Десять дней у моря
и в экскурсиях по Кипру. Ощущение свободы, восторжен-
ные взгляды южных мужчин! Какой женщине это не по-
нравится?! За три дня до отлёта она случайно встретила
в гостиничном баре Джорджа! Как много в нашей жизни
значит случайность. Хотя поэт как-то воскликнул: «Сама
случайность неслучайна!»

Эти вычитанные из журнала стихи запали в её душу. Че-
рез два дня Джордж предложил ей выйти за него замуж и
остаться на Кипре. Вика согласилась. Неслучайной была
их первая встреча в кафе на Невском. Неслучайными ока-
зались её поездка на Кипр и встреча с Джорджем в баре.
Потому что есть судьба! На скрижалях судьбы расписаны
наши жизненные пути. Верит ли она в судьбу? Да, теперь,
после смерти Джорджа, верит.

Виктория смотрела на играющее в предзакатных лучах
море и думала: «Как красив этот мир! И как он жесток! По-
чему так быстро ушёл из жизни Джордж? Почему судьба
так безжалостна ко мне?» Семь счастливых лет на острове!
Как теперь жить? Есть дом, и благодаря предусмотритель-
ности Джорджа есть небольшие денежные средства на её
банковском счёте. Но дальше ничего не ясно. Нет больше
Джорджа, который стал ей и опорой, и защитой в чужой
стране, а главное – он стал для неё всем её миром. Как без
него? Опять одиночество. А ей уже сорок восемь!
От горестных мыслей Викторию отвлёк солидный муж-
чина в шортах.

– Калиспера! – улыбнулся он.
– Good evening, – ответила она удивлённо и добавила на
всякий случай по-русски: – Что вам угодно?
– О, русская красавица! Рад встрече. Я – Аргос! – пере-
шёл на английский киприот.
– Пошёл к чёрту! – ответила Виктория по-русски.

Ох уж эта непосредственность кипрских мужчин! В
каждой красивой иностранке они видят свою будущую лю-
бовницу. На улицах Лимассола водители машин, не стесня-
ясь, сигналят и предлагают подвезти. Она рассердилась на
себя за то, что вообще стала разговаривать с этим наглецом.
Нужно было отвернуться и молча уйти. Но ничего не быва-
ет просто так. Этот незнакомец заставил её встряхнуться,
вернуться в мир реальной жизни. Она решила, что завтра
займётся бумагами Джорджа, посоветуется с его адвокатом
и, возможно, что-то придумает.

Утром адвокат Анжелос разъяснил ей, что по кипрским
законам она вступает в наследство через полгода, если за
это время не объявятся другие наследники.

За неделю до истечения срока заявления прав на наслед-
ство объявилась бывшая супруга Джорджа. Нет, она сама
не приехала на Кипр, а вот её адвокат, соблюдая все фор-
мальности, объявил, что Линда претендует на половину
дома. Мотивация: имущество, совместно нажитое в браке.

– Как же так? – возмущалась Виктория. – Ведь она обо-
брала Джорджа как липку! Бросила его. Сняла деньги с его
счёта, фактически украла их. Ведь Джордж объявлял её в
международный розыск. И что? Теперь она может требо-
вать половину дома? Теперь, когда Джорджа уже нет в жи-
вых? А совесть где?
– Юридическая практика не знает такого понятия, как
совесть, – ответил адвокат. – Да, Линда совершила престу-
пление, украв деньги и ценности. Но за сроком давности
это уже не имеет никакого значения. Она имеет право тре-
бовать свою долю, так как дом является совместно нажи-
тым имуществом в их с Джорджем браке.
– И что мне теперь делать?
– Договариваться с Линдой через её адвоката, иначе она
может получить своё по суду. Фактически половину дома
ей присудят. Есть маленькая вероятность доказать, что она
потеряла право на дом в связи с тем, что была признана
пропавшей без вести. Но я уверен, что после смерти Джор-
джа она восстановилась в своих правах. Ожила и объяви-
лась. Не прокатит! – добавил кипрский адвокат по-русски.
– Вы что, по-русски понимаете? – спросила его Виктория.
– Очень мало понимаю. Нахватался некоторых слов от
русских клиентов, – рассмеялся Анжелос.

Хочешь не хочешь, а пришлось Виктории идти в кабалу
к банку: взять кредит и выкупить у Линды половину дома.
Что поделаешь! За любую работу бралась: отвезти знако-
мых в аэропорт, перевести документы с русского на ан-
глийский или с английского на русский, составить заявле-
ние в суд, помочь больному в разговоре с врачом и многое,
многое другое. Капля в море!

В этой суете с тщетными попытками выкарабкаться из
долгов случилась ещё одна беда: заболел муж подруги На-
сти, тоже англичанин. Навестить больного отца из Лондо-
на приехали дочери Аделина и Робертина.

– Скажите, Виктория, Майкл имеет страховку? Отца не
хочется тревожить. А Настя?! Семнадцать лет с отцом – и
не знать английского!
– Почему вас это тревожит, Аделина?
– Как же? Отец умрёт, а нам придётся за его лечение
платить из наследства.

«Ну и стерва! Имя Аделина свидетельствует о благород-
стве женщины, а здесь жлобство проявляется во всём сво-
ём уродстве», – подумала Виктория, а вслух сказала:

– Почему вы думаете, что он умрёт? Настя верит, что
ваш отец поправится.

Робертина оторвалась от газеты, сдвинула очки на лоб и
сказала, укоризненно глядя на Викторию:

– После такой болезни больше пяти лет не живут. Это
статистика.
– У нас, у русских, не принято живого хоронить.
Через неделю, прощаясь в аэропорту, Аделина сказала:
– Виктория, передайте Насте, что после смерти отца она
должна уехать.
– Поживём – увидим. И Майкл, даст Бог, поправится.
С тяжёлым сердцем Виктория возвращалась домой, в
Айос-Тихонас.

Ночью плохо спала, думала о себе, о Насте, о человече-
ской подлости. «Чёрт их поймёт, этих европейцев: кошку,
застрявшую в лифте, спасут, и интернет взорвётся от вос-
торгов и сострадания к животному. А тут при живом отце
дочери наследство делят, и ничего не происходит». Наи-
вная Настя! Нет чтобы прямо, по-русски поговорить с
внезапно свалившимися на её голову «падчерицами», ведь
прожила с Майклом семнадцать лет в гражданском браке.
Он так и не предложил ей официально оформить отно-
шения. Майкл на двадцать лет старше подруги, теперь ей
пятьдесят пять. На Кипре таких одиноких и неустроенных
русских женщин много. Если, не дай Бог, Настя останет-
ся одна, то пропадёт: языка не знает, не работает, да и эти
две сухопарые «леди» её не пожалеют и выгонят из дома.
Мысль рвалась, перескакивала с одного на другое. Она то
засыпала, то просыпалась. В какой-то момент перед ней
возник Джордж и сказал: «Помоги Насте, а о Майкле мы
позаботимся». Утром проснулась, вспомнила сон и ужас-
нулась: «Кто это – мы? Джордж с того света, а кто ещё?»

Сон оказался вещим: Майкл вскоре умер. Опять похо-
роны. И опять все хлопоты достались Виктории. Имя та-
кое, что ли? Всё трудное и невозможно тяжёлое для жен-
ских плеч достаётся ей. А она терпит.

Аделина и Робертина приехали в Айос-Тихонас на тре-
тий день после похорон отца. Виктория встретила их в
аэропорту. Сёстры весело щебетали в машине, обсуждая
варианты продажи дома.

– Надо дать объявление в газету через агента по прода-
же недвижимости. Виктория, вы можете порекомендовать
нам хорошего агента? – спросила Аделина.
– Нет, не знаю никого.
– Как не знаете? Разве вы не продаёте дом Джорджа?
Говорят, что Линда возвращается на Кипр.
– Из уважения к памяти Джорджа я решила сохранить
дом и буду жить в нём сама.
– Но если Линда захочет, то она тоже имеет право жить
в этом доме.

Виктория промолчала. При чем здесь Джордж, Линда?
Главное сейчас – защитить Настю от этих настырных дам.
И, кажется, ей это удалось.

Как-то незадолго до смерти Майкла она говорила ему:

– Майкл, у нас, у русских, есть такое понятие, как «жить
и поступать по совести». А вы, англичане, поступаете по со-
вести?
– Я знаю, что ты имеешь в виду, Виктория. Ведь я хоро-
шо учил русский язык, семнадцать лет имел счастье жить
с русской женщиной. Я позабочусь о Насте. Ты не против
быть моим душеприказчиком?

Когда сёстры ознакомились с завещанием, случился
скандал с битьём посуды, с истерикой Аделины, с после-
дующим поглощением сестричками большого количества
виски. Были суды, многотрудные переговоры сторон, но
Виктория всё выдержала, стерпела все оскорбления, не по-
теряла самообладания. Всё закончилось подписанием ми-
рового соглашения сторон, по которому Настя получила
право пожизненного пользования домом, с оплатой расхо-
дов только в размере, пропорциональном её доле наследо-
вания.

– Вика, что бы я без тебя делала? В России у меня уже
никого нет. И на Кипре – одна-одинёшенька. Спасибо тебе.
– А адвокат Анжелос? А соседи? Всё будет хорошо, На-
стюха. Мы – русские, и мы не дадим себя в обиду, – обняла
подругу Виктория. А у самой кошки скребут на душе: свой
дом может с молотка уйти – денег нет, чтобы с банком рас-
считаться.

Утром, разбирая старые бумаги Джорджа, она обнару-
жила три лотерейных билета и очень удивилась. Джордж
никогда не увлекался лотереей. Два с половиной евро за
билет – не деньги, но зачем всё-таки он их купил? Для по-
рядка решила проверить.

На следующий день в кипрских газетах написали, что
русская женщина из Айос-Тихонас отхватила джекпот: вы-
играла в лотерею два с половиной миллиона евро!
«Ищите, и обрящете, стучите, и откроют, просите, и дано
будет», – сказано в Библии, но это сказано о дороге к Богу!

А недавно с Кипра приехал мой приятель и поведал, что
одна русская женщина открыла на острове благотвори-
тельный фонд «Виктория» для помощи попавшим в беду
соотечественницам.

«Наверное, это наша Виктория», – подумал я.

А вдруг и вправду имя человека и его судьба взаимосвя-
заны и от имени зависит судьба, а возможно, и жизнь?