7. Приёмка-сдача

  Надводная станция «Немо» на Полюсе Недоступности не требует для обслуживания большого штата сотрудников, тут достаточно одного смотрителя, как это бывало на старинном маяке, указующем курс кораблю светом горения сурепного масла. Одному человеку средь безжизненного пространства существовать тяжко, отшельников среди учёных людей днём с огнём не сыскать, потому на «Немо» дежурят по двое сотрудников. Помогает им увлечённость. Ищут учёные редкую в этих местах жизнь, изучают взаимодействие магнитных полей и материй; притираются друг к другу, ждут гостей и сменщиков.
   Риски пребывания в этом забытом всеми краю небольшие, но есть. В эту безлюдную зону направляют отслужившие свой срок космические спутники. Падают раскалённые до красна железяки в океанскую бездну, взрывают волны шипящим на много вёрст паром. А какое космическое агентство даст стопроцентную гарантию, что их космический странник не заденет станцию с людьми? Не пришли ещё космологи к полной безопасности внеземных исследований, и космический туризм открыт ими крайне опрометчиво. Космос жесток к человеку и принимает нас пока с большим недоверием, сопряжённым со смертью. Зато сотрудники с «Немо» получали повышенный оклад.

   Чету Брэйн (такое имя дали Голотвину – Дэн Брэйн) с военного эсминца посреди Тихого океана встречал катер, ведомый сотрудником «Немо» Томасом Воксом. Вокс выглядел приподнятым, болтал без умолку. Причина суматошного поведения Томаса была всем понятна: два месяца он не видел стольких людей, общался только с напарником – Вилли Колинзом.
   Наговориться Томасу не дали. Матросы проводили Брэйнов и усадили их скоро на катер. У Томаса всё впереди, вахта его закончилась, и после сдачи дежурства у него будет много времени пообщаться с теми, с кем он мечтает встретиться.
   Не смолкал возбуждённый Томас и по пути на станцию, рассказывал о своём пребывании на Полюсе Недоступности:
   -Представляете, к нам кит приплывал. Как он здесь оказался? То ли заблудился. Крутанулся вокруг нас, постращал и дальше ушёл. Не забыл попрощаться, выпустил для нас струю фонтана, завыл на знакомство.
   Томас провёл гостей на станцию и умолк тут же, скукожился весь как-то вдруг; провёл Брэйнов в капитанскую рубку и представил их Коллинзу. Вилли обернулся на вошедших и снова уставился в монитор, выдав напарнику явное недовольство:
   -Какого чёрта ты их сюда притащил?! Веди по станции, знакомь с аппаратурой. Сдавай дежурство сам. Мне с ними знакомиться невдомёк.

   Приёмка-сдача прошла без заминок, знакомить Дэна с электроникой не составило особого труда. Знаком он был с аппаратурой слежения: как за людьми, так и за миром – живым и материальным.
   В бездну спускались на лифте, по глубоководному тоннелю. Глубина океана в этих местах превышает три километра. Плюс к тому тут бурится океанское дно, и бур на «Немо» врубился в земную кору уже на добрых триста метров. На такой большой глубине, под огромной массой океанской солёной воды, лишённой малой толики воздушных вкраплений, заявляли о себе самые малые участники строительства Вселенной – вездесущие нейтрино.

   На запредельных глубинах тяжёлая вода выдавливает все воздушные пузыри, которыми так богат поверхностный океанический слой. Без живительного воздуха вездесущая жизнь в придонных слоях представлена редкими видами микробов, способных выживать в самых экстремальных природных условиях. В этой давящей тьме, не пропускающей солнечного света, появляется возможность отследить потоки нейтрино, которые проявляются «черенковским излучением», исходящим после столкновения с протоном водорода.
   Редкие случаи фиксации нейтрино на морском дне несопоставимы с исследованиями в Антарктиде, где их фиксируют буквально еженедельно. Наблюдения за неземной энергией в любом случае приближает к пониманию оной, потому отказываться от дорогостоящей аппаратуры на «Немо» даже не предполагается. Следы космических пришельцев на Земле в любом месте ценны для науки, какими бы незаметными они не выглядели. К тому же в Тихом Океане кроме слежения за потоками нейтрино для учёных всегда найдутся тайны, и исследования непознанного не позволят им заскучать.
   Дэн был рад допуску к приборам фиксации нейтринных излучений. Воочию соприкасаться с этим чудесным явлением ему ещё не приходилось, хотя теоретически он был подкован на зависть любому физику-микроволновщику.
   Нейтрино стекаются к Земле со всех концов бескрайней Вселенной, как от нашего Солнца, так и от других звёзд – близких и далёких. Всякая вспышка имеет свою индивидуальную энергетику и направление, чем интересней изучать эти потоки – вестниками от далёких звёзд.
   Сквозь человека ежесекундно пролетает миллиарды нейтрино, мы же не ощущаем их воздействия и не подозреваем о присутствии этой составляющей нашего мира. Просто необходимо в самое ближайшее время узнать об этом явлении как можно больше, и тогда мы поймём отчего наша жизнь настолько индивидуальна, и мы с трудом догадываемся о желаниях и устремлениях близкого нам человека. Поймём отчего мы с таким трудом движемся от злого к доброму, хотя пришли к пониманию возможного светлого будущего.
   Отчего нам никак не удаётся избавиться от войн и разногласий? Земная жизнь изначально выстроена на злых умыслах. Всяк живчик по каким-то неведомым посылам обязан доказать своё право жить и до самой смерти доказывает себя перед другими - силой и приспособляемостью. Слабых природа лишает возможности существования без всякого сожаления.

   Дэн скоро устал находиться на глубине и мысли его спутались. Как не старались строители благоустроить станцию и заполнить глубинную лабораторию воздухом, сравнимым с поверхностным, любому новичку понадобится время, чтобы привыкнуть к необычным для человека условиям. Бороться с гравитацией люди ещё не научились, а под землёй, как и под водой, она немногим меньше, нежели на поверхности.
   Впрочем, и сам старожил станции, Томас, не особо приспособился к подводным условиям. Речь его стала сбивчивой, выглядел он угрюмо. Не отличалась восторженностью и Наоми. Странное было её поведение, она молчала, но не замыкалась, поглядывала на Томаса с непонятным сочувствием, будто помочь ему хотела. Да кто здесь мог кому-то помочь, если не Томас? Дэн даже на какое-то мгновение приревновал жену, но тут же улыбнулся своему глупому чувству.
   -Пора наверх, - предложил Дэн, и все с радостью согласились с ним, поспешили к лифту.

   На станции всё было предусмотрено для отдыха и восстановления, правда в ограниченных рамках. Реабилитационная комната для подводников была рассчитана на двоих, тут стояли две ванны, где сотрудники после погружений могли расслабить свои зажатые мышцы в тёплой воде с травяными настоями. Некоторые неудобства бытовых условий породили небольшие споры средь подводников: Томас предложил пропустить в ванную женщину, мужчинам же переждать очерёдность на массажных тренажёрах. Дэн не согласился с мнением знающего сотрудника:
   -Пойдём с тобой вместе первыми. Ты мне всё покажешь. Нам, мужчинам, на восстановление много времени не понадобится. А после я с Наоко зайду, ей одной в новой обстановке сложно будет разобраться.
   Томас согласился с Дэном на удивление скоро. Каким-то приниженным он выглядел, со всем согласным. Он не разделся полностью и залез в ванну в нижнем белье, «На мне высохнет», - ответил голому Дэну на его недоумённый вопрос.
   -А где это ты синяков себе нацеплял? – поинтересовался Дэн, обратив внимание на повреждённое плечо Томаса.
   -Да так, работа, - уклончиво ответил Томас.
   -Поосторожнее надо быть в работе, - посочувствовал ему Дэн. – Не за письменным столом сидишь. Океан не обязан хранить человеческие жизни, как то земле завещано.

   Дэн разомлел в ванне, выходить с благостного настроя не хотелось, да ему и без надобности. Наоми зашла сама, по зову беспрекословного Томаса, и Дэн  с наслаждением наблюдал за оголяющейся женщиной из ванны, будто из райской купели. Японка раздевается перед мужчиной  не так как русская – более стеснительно, и тем очаровательней.
   -Ты мной тоже станешь командовать, как Вилли Томасом? – прервал грустный голосок Наоми блаженство Дэна.
   -Как это, командовать? – не понял Дэн. – Я по станции старшим назначен, а потом я мужчина. Разве в Японии мужчина не главенствует перед женщиной?
   -Нет, конечно, мужчина всегда прав. Не всегда… Ну, как командовать? Заставлять прибираться за тобой, склонять к тайным ласкам.
   -Ты же сама любишь чистоту, зачем я тебя буду заставлять уборку затеивать? И разве любовь не подразумевает в себе объятия? Или ты меня разлюбила? Поверь, без твоего согласия я к тебе не прикоснусь.
   -Я люблю тебя, Дэн, - заверила Наоми. – И прибираться за тобой я стану с удовольствием. А что ещё мне здесь делать? Ведь я не учёная. Буду уборщицей. А о моих расспросах забудь. Это я так…
   -Постой, - понял вдруг Дэн всю мерзость расспросов жены. – А с чего это ты взяла, что Вилли Томаса домогается?
   -Это я так – подумала, - Наоми скрылась в зелёной воде с головой, чтобы прервать неудобный разговор, который сама же затеяла.

   Брэйны зашли в командную рубку проститься со старой командой «Немо», которые по времени уже должны быть готовы к отплытию. Зашли и – оторопели оба.
   Томас стоял на коленях перед Вилли, а тот схватил его за волос и тряс его головой, усмехаясь злобно и сотрясая кулаком пред носом униженного. Услышав входящих, палач сменил выражение лица на приветливое и оправдался перед ними:
   -Хотел ценный металл напоследок свинтить. Хорошо, я заметил, не то бы вы тут без связи остались, как минимум.
   Брэйны молча стояли в дверях не в силах переварить происходящего. Ну, какой ценный металл мог отвинтить Томас с аппаратуры? Поверить в это было невозможно.

   Брэйны проводили старых хозяев «Немо» с хорошими пожеланиями. Впереди у них была интересная работа, научные изыскания и много времени, о котором они мечтали: время любви и одиночества, без помех от людей, которым всё знать хочется и вмешаться в чужие отношения.
   А Дэна всё не покидала мысль о том, каким это образом Наоми так прозорливо разгадала взаимоотношения Вилли и Томаса. Женщине дано нечто большее, чем мужчине, они думают больше чувствами, нежели головой, приходят к правильным выводам интуитивно. Японцы чувствуют человеческую подноготную глубже, нежели русские. А всё оттого, что японцы хранят традиции. Русские накопления прошлого растеряли за постоянными переменами времён и государственных строев, переписыванием истории. У американцев тех накоплений вовсе не было. На полной свободе нравов американец живёт сам по себе и разучился понимать даже ближнего.
   В былые времена людей объединяла религия, несущая в себе веру. Вера – это открытость души. Человеку дана способность открываться для окружающего его мира. Если мир этот ужасен и несёт в себе всяческие риски смерти, человек просто закрывается и уходит в себя.
   Рано человечество начало отказываться от религий. Предки знали, что руководит нами нечто извне и следовали зову поднебесных сил, которые несли в себе объединяющие начала. Человек современный счёл мудрость пращуров за ересь, а догадки их о внешнем воздействии заменить нам стало нечем. Не пришли мы ещё к пониманию всего сущего, оттого сидит в нас зло звериное и никак мы от него избавиться не можем.