Глава 10. Обед

Что ж…
Что было еще хорошо в этой ситуации, так это то, что «ставить» себя в группе, мне не пришлось. Подчинялись мне – безусловно.
И дело было не в стажировке, в  ДШ13. Вернее, не только в ней.  Она конечно имела значение. Иначе бы эта ситуация с выборами командира, просто не случилась бы.
Но тут   видимо,  безоговорочное подчинение,  родилось именно  из – за  собственно  решения отряда.
Да?
Или парни  были,  в принципе, в какой-то форме стресса?
Когда,  на глубинном уровне индивидуальной и коллективной психики;  по какой-то  причине,   безоговорочно принимаются:  как собственно  решение, так  и  все его последствия. 
А  в  таких замкнутых системах:  личное, всегда  тесно переплетено с  общим.
И оно понятно.
Члены группы  постоянно взаимодействуют: как между собой, так и  с  агрессивными  внешними  факторами.
Находясь при этом,  длительное время,  в замкнутом пространстве;  окруженном  враждебной средой.
Они,  после особо экстремальных выходов,  и спали то на подиуме - на полу, в центре каюты;  переплетясь в клубок, словно щенки или котята.
Энергетически помогая друг другу пережить стресс и войти в норму. Беря на себя чужое и делясь своим, чтобы пережить произошедшее.
Тут  возникали  этакие ментальные качели: объект – наблюдатель, наблюдатель – объект. Совместная переработка негатива.
Никакой сексуальной подоплеки. Исключительно вопрос выживания. Психического, эмоционального, энергетического. Обмен энергиями и возникновение очень жестких привязок.
Когда одна энергетика  накладывается на другую так, что считывая ее, бывает совсем непросто  отличить одного индивидуума от другого, не спутав их.
И любой из бойцов,  носит в своем энергополе -  отпечаток всех остальных;  с  командирским, как центральным.
В общем. Это была – стая.
И  меня  например, в мою бытность стажером, в  «кучу»  ни разу не звали.
Поскольку  такое взаимодействие, оно очень личное.
Спаянная система,  трудно принимающая  чужих.   Где каждый ее член замкнут  на себе как на  «Я»,   и  на группе в целом.  Закрытая общность.  При всей  внешней, кажущейся посторонним  бесшабашной;  общительности ее членов.
Короче, в таких группах тяжело приспосабливались к новым товарищам и тем паче, к новым командирам.
Это – стресс.
При этом  всегда  возникали шероховатости, скрытое  внутриличностное  и внутригрупповое напряжение.
Все ж   бруталы.
И  даже подчиняясь, следуя Уставу -  игра мускулами,  имела место быть.  Взгляды… Секундные раздумья, перед выполнением приказа…  Выразительное молчание. Прекращение разговора при появлении…
Мелочи.  Но  указывающие на то, что в коллективе идет притирка. Обнюхивание, как я это называю. А иногда,  и «проба на зуб».
Со мной же, все проходило исключительно мирно.
Возможно у них, просто  не было тупого всплеска тестостерона. Каждый из мужиков знал себе цену.  Меня тоже. Поэтому,   пиписьками  они со мной и не мерялись. Да и за принятые решения -  отвечали.  И  не как кисейные  барышни – истериками.  А как мужчины.  Т.е.,  они все, взяли на себя ответственность.  За себя, за меня, за группу, за станцию…  И за  выполнение предстоящих задач, тоже.
Вот к ним то,  мы и готовились.   Сутками  пропадая на симуляторах и  в  спортзале.
Прыжки… Атака на базу… Ориентировка на местности… Задействованные челноки.
А потом  в каюте, лежа на мягком полу, я разрабатывала новые планы. Как на основе реальных заданий, так и дополняя их своими идеями. Тасуя рапорты, словно колоду карт.   Лепила из пройденного  другими, что-то новенькое и посложнее.
И снова на симуляторы… 
До седьмого пота,  до сбившейся «дыхалки».
И все ничего. Но…
На каждом таком  «проходе» – присутствовал полковник.  Он только  что  в каюте,  с  нами не ночевал.  Но  уверена - наблюдал нас и «внутри», так сказать.
Обычно, Упын появлялся сразу, едва мы входили в зал. Молчком, не спеша, садился на скамью у дверей;  вытягивая ноги и облокачиваясь о стенку.
И больше  не сводил с нас глаз.  Периодически  щелкая семечки или орешки.
Мне кажется, что он даже не моргал,  во  все  глаза  пялясь на группу.
Впрочем, замечаний  Волкодав  не делал, на «здравия желаю» нас не отвлекал. Просто - наблюдал. А едва мы заканчивали, так же молча:  вставал и уходил.  Исчезая за дверью, словно приведение. Бесшумно, с  абсолютно отрешенным взглядом салатовых глаз,  на каменной физиономии. 
Это слегка  нервировало  конечно.
Но,  с  другой стороны:  начальство не стенало, заламывая руки. Уже хорошо.
В общем, мы привыкли.
Парни сначала  незаметно переглядывались, косясь на меня. Но,  видя мой пофигизм, быстро приняли это присутствие,  как неизбежный нюанс: командира – девушки. Все равно, что штаны через голову надевать: неудобно, но приспособиться можно.
В остальном, мы - срабатывались. Вспоминая уже наработанные навыки ( все же  я давно с группой не  ходила)  и отрабатывая новые.
В общем, работали. 
Не  заморачиваясь  на тему   личностных  проблем начальства. Хочет – пусть приходит.  Кто ж ему помешает? Он  же - полковник! Командир станции.
А нам  было не до него.
Пока позволяло время, надо было его не терять.

***
- Командир, ты чего задумалась? – как бы между прочим,  уточнил у  меня  Папара, поднося ложку с супом ко рту и исподволь «цепляя»  глазами.
Я  улыбнулась.
Поскольку  уже секунд пять,  наблюдала за взглядами  команды: то невзначай брошенными  на меня – задумавшуюся, то на севора.  Только что  локтями его в бок не тыкали, чтобы он пристал ко мне с расспросами.
Моя  улыбка  правда,  заставила мужиков выдохнуть. Видимо тема:    моего приспособления к ним;  волновала их не меньше,  чем меня -  их  привыкания  ко мне.
- Мне не нравится сегодняшний проход  И12. – проглатывая вкуснейший суп, отчиталась я перед коллективом, по поводу некоторой своей отстраненности.
( Хотя  ее,  еще надо было заметить. Нить беседы, например,  я не теряла. Но вот, заметили.)
И добавила, поясняя:
- Мы теряем скорость. А там шурфы. Труба  узкая.  Да, подушка из  породы  достаточно  толстая. Но не факт, что в нее нельзя попасть. Тем более, г – образный поворот, после девяноста градусов... Группу разделить можно на раз.  Надо смотреть. – я  зачерпнула густой навар, потянув ложку в рот.
- Ясно.- задумчиво согласился со мной  Асгар,  по-моему, выдыхая.
А  замершие парни,  с облегчением вернулись к потреблению супа, еле слышно постукивая ложками о края тарелки.
Мне же,  просто жег затылок,  полковничий взгляд.  Да и,  не только он.
Уверена, что наши переглядки  срисовали все,  находящиеся в столовой. И едва мои мужики  застыли, ожидая  ответа на вопрос снайпера;  как все остальные  в  зале, включая повара;  продолжили свои занятия  чисто механически. Явно «грея» глаза и уши,  на нашем  разговоре.
Блин, как-то раньше,  за нами так не бдели.
Не,  за   мной  наблюдали,  конечно. С  насмешкой и интересом. А иногда и с презрением. Но так, чтобы выслеживать каждое моргание…   Этого не было.
Та,  и хрен с ними.

***
- Док, что у них там? – мрачно,  перестав  есть,  уточнил полковник, которому не было видно моего лица,  у врача;  сидящего ко мне в «фас».
- Нормально. – выдохнул тот, поясняя:
- Ей не все понравилось в  прохождении  маршрута. Она считает, что скорость должна быть выше. Но пока не знает, как этого добиться.
- Ясно. – угрюмо выдохнул начальник станции, возвращаясь к отбивной…
И  доктор счел за лучшее не комментировать этот интерес  Бати. Молча и  внимательно изучая  составляющие части компота,  в своем стакане.