Про Трёх Сестёр Чехова

Зачин был неплох - сидели себе три сестры, ныли друг другу о былой московской жизни, сморкались в кокошники, тушили бычки об стены, кидали бокалы в кактусы - канонично, ожидаемо, предсказуемо.

Ровно до тех пор, пока не вышли они. А кто они эти «они», - я затрудняюсь сказать. Но эти они вышли, и стали надувать большие голубые шары, дудеть в пионерские горны, кидаться кирпичами, а один ещё внаглую ходил по сцене голышом, и так противно-глухо потрясывал своими морщинистыми яйцами.

И вся сцена была застлана большой белой пелёнкой - даже моя несколько извращённая фантазия не простирается так далеко, чтобы осмелиться делать умозаключения. Чехов, ребят, - Чехов! - а они застилают пол пелёнкой и ходят с ружьями в жопе. Ну как так-то?

Но надо отдать им должное - текст они не переврали. Всё чётенько-ровненько по Антон Палычу. Но вместе с тем… Ненавижу эти шаблонные «когнитивные диссонансы», но как иначе именовать то, что случается, когда видишь этих трёх сестёр, в трёхрублёвых стразах с Озона и с вываливающимися из кринолинов сисяндрами, явно видавшими лучшие времена? Антон Палыч, причём, - зная его, прохвоста, - всяко сидел там на своём облачке и похихикивал, довольно потирая ручками.

…Три куска было в том представлении - не берусь назвать их актами, - то есть, почти пять часов в общей сложности. После второго куска мы срулили, ибо началась просто дичайшая дичь. Если уже в первом куске они пихали себе строительные материалы во все непотребные места - чего можно ожидать от третьего?

…Мы ушли, да. И снаружи был тот жутчайший мороз, помните, минус охуллион. И вот, тот холод - он после этой всей вакханалии ощущался как животворящий глоток. Натянув зубами мохнатые рукавички себе на ладошки, - Странный Мужчина тем временем обёртывал вокруг меня четырёхметровый полосатый шарф, - я, задрав голову, глядела на падающие сверху снежинки и думала «Ну вот, есть же счастье. Есть! Просто взять и свалить с неугодной вам пьесы».

Стала ли я думать хуже о Антоне Павловиче? Угу. Да щас. Он как был гений, так им и будет, сколько бы кирпичей в актёрские жопы не пихали современные драматурги.