О примирении

«Примирение нас друг с другом всего важнее для Бога Слова. Ибо Тот, Кто примирил небесное с земным, прекращает и наши вражды, не дозволяя возникнуть им, и возникшие исторгая с корнем».
Преподобный Исидор Пелусиот

***
Почему мне так легко видится насквозь раздорность людская? Мужья и жёны, отцы и дети, и друзья – вдруг обращаюся в недругов…
Почему моим недалёким умом так легко уразумеваются причины ссор между близкими людьми, причём, мне совсем не хочется никого винить при этом понимании, чаще всего, я склонен утешить рассорившегося человека, чем обвинить его, как это обычно делается меж нами:
-Сам виноват! Не надо было…
За этим следуют целые тирады неписанных научных трудов, в которых чётко доказывается, кто прав, а кто виноват в раздоре.
 
Раньше я удивлялся людским умам и сводил свой вывод к одному:
«Да, всё-таки я недалёк своим умом, ибо никогда бы не додумался до такого чёткого разграничения: кто виноват, а кто прав в том или ином конфликте».
Мне так и хочется всегда сказать в таких ситуациях:
-Вали всё на меня, лишь бы наступил мир между людьми!
Но, чаще всего, – это неуместно и я отмалчиваюсь, но молюсь Ангелам Хранителям рассорившихся между собой человеков:
«Ангелы Хранители чад Божиих таких-то: наставьте и вразумите их в примирении. Аминь».
Всё остальное я просто вкладываю в руки Божьи потому, что не знаю, как примирить ссорящийся народ  Господень. Другие человеки, наверняка, умнее меня и точно знают, как это сделать, а я – нет.

Не будем забывать и того, кто принимает активное участие в ссорах наших – это, конечно, враг рода человеческого.

Один старец рассказывал: «У меня был искренний друг, диакон лавры. Не знаю, с чего он возымел подозрение в одном поступке с моей стороны, причинившем ему скорбь, и стал мрачно смотреть на меня. Видя угрюмый взор его, я просил его объяснить мне причину. «Вот что ты сделал!» — сказал он мне. Вовсе не зная за собой такого поступка, я принялся уверять его, что не делал ничего подобного. «Прости меня, но я не удовлетворен твоими оправданиями», — сказал брат. Удалившись к себе в келью, я начал испытывать свое сердце — не сделано ли в самом деле мною чего-либо подобного — и не нашел ничего. Однажды видя, как он держал Чашу для преподаяния Святых Даров, я с клятвою стал уверять его, что я не виновен в том, что он приписывает мне. Но он и тут не убедился моими словами. Обращаясь снова к себе самому, я стал припоминать изречения святых отцев и, доверившись им, обратился к своим мыслям. «Диакон искренно любит меня, — говорил я сам себе, — и, побуждаемый любовью, прямодушно говорит мне о том, что у него на сердце, чтобы я трезвился, бодрствовал над собою и не совершил бы чего-либо подобного. Положим, бедная душа моя, ты и не совершила этого. Но не совершено ли тобою множество других злых дел и все ли они тебе известны? Что ты творила вчера, или третьего дня, или десять дней тому назад? Помнишь ли ты об этом? Так не совершила ли ты и того, что тебе приписывают, а потом позабыла, как и первое?» И, размышляя таким образом, я так расположил свое сердце, как бы и в самом деле я сделал это, но позабыл, как и другие свои дела. И стал я благодарить Бога и диакона, что через него Бог дал мне познать грех мой, и я мог раскаяться в нем. После таких размышлений я встал и пошел к диакону просить у него прощения и благодарить за то, что он помог мне познать грех. Но лишь только я постучался к нему в дверь, он, отворив, бросается мне в ноги со словами: «Прости меня, что диавол, издеваясь надо мною, внушил мне подозрение на тебя! Воистину Сам Бог вразумил меня, что ты невинен». И начал он говорить, что не дозволит мне принести ему извинение».

Простите и вы меня, друзья мои, знаю – я недалёк умом, но всегда готов пойти на примирение. Аминь.

Январь, 2024