Глава 27 Партизанскими методами

               
                Чувств больше, чем связных слов,
                а что еще нужно от поэзии и хорошей водки?
               

      Девчата, одетые в камуфляж, с кобурами  лазерных пистолетов, и легкие кислородные маски, отправились наносить визиты местному бомонду, лицам официальным и просто влиятельным.

      Мы сосредоточились на чисто утилитарной функции: добыть топливо и заправить транспорт до того, как руководство колонии  в этом откажет.
- Александр, приготовься принимать заправщики. Алексей, раздобудь заправщики и подъезжай к складу ГСМ (Горюче-смазочных материалов). Федор, следи за люком.

     Планета Эмпериус несколько меньше просто Земли и, соответственно, слабее сила тяжести, около ноль девять «жэ». Шагать, даже в скафандре, одно удовольствие.
 
     Посадочная площадка - забетонированный участок километр на километр, ограниченный с одной стороны полупрозрачной уходящей высоко в небо стеной купола, с другой - нагромождениями камней переходящих в невысокую горную гряду.
 
     Куполом я не перестаю восхищаться. Слова "дерзость", "смелость", "гениальная простота технического решения" - вполне уместны и не являются преувеличением. Ученные использовали обычный, широко известный метод выдувания большой пластиковой бутылки из маленькой пресс-формы. Просто, но не совсем: нужно было выдуть "бутылку", внутри которой поместится целый город. И люди справились с задачей. После трехлетней подготовки "выдули" за два дня, дали застыть, а потом внутри выдули еще одну. Получилась надежная двухслойная полупрозрачная конструкция, которая укрывает людей от внешней углекислотной среды уже тридцать лет.

     Вот так и рождаются из простоты Чудеса Света. Обычная пирамидка никого не удивит, но гигантская привлекает зевак с других планет, из других галактик и звездных миров. Садоводство, достигшее небывалых высот, превращается в Висячие Сады Семерамиды, а Колосс Родосский..., а правильно ли его назвали? Я оглянулся на пятидесяти метровую трубу нашей ракеты: Колосс Родосский - Фалосс Родосский. Пожалуй, передышал кислородом.

     Остановился перед бункером оператора и приложил ладонь к экрану сканера. После недолгого характерного жужжания открылся люк шлюзовой камеры. Мой отпечаток не удалили из памяти, значит, любят и ждут.
- Ну, здравствуй…

     Оператор Ирина, тридцатилетняя, стройная, полногрудая брюнетка, с глубоким взглядом притемненных пушистыми ресницами черных глаз. Ей бы в кино сниматься, страстных героинь в сериалах играть, а она по двенадцать часов в день заправляет грузовики, бульдозеры, изредка космолеты да пишет вечерами сюрреалистические картины и романтические стихи, создавая собственное внутреннее королевство, полное любви, верности и нежности.

     Ирина величает меня своей последней любовью, хотя уже в начале знакомства выяснилось, первая любовь, если и была, не ушла дальше конфетно-букетного периода, да и наши "постельные" отношения напоминали любительские театральные постановки пасторально-лирического свойства. Черные глаза смотрели в пространство, губы шептали стихи, обращенные к некому герою космоса, с которым мне никак не получалось себя ассоциировать.

- Андрей! – Ирина положила руки мне на грудь и слегка прижалась, очевидно, многократно продуманным и репетированным движением. – Я ждала тебя. Выпьешь? - не дожидаясь согласия набулькала из квадратной бутыли в стаканчик бренди, бросила пару кубиков льда.
- Ты вышла замуж? – трудно было не заметить округлившийся животик. - Близок срок. Восемь месяцев?
- Почти девять, - мимоходом поправила Ирина.

     Мне стало не по себе: я встречался с девушкой и раньше, и позже, и тогда, не подозревая о ее замужестве и делая "рогатым", может быть, вполне приличного человека. Схватил бутылку, долил стаканчик до края и выпил большим глотком.
- Ирина, давай поговорим, - опоздал, девушка уже ступила на поэтическую тропу, и мне осталось только роль зрителя в представлении.

      Не отвечая прямо на вопрос, Ирина начала читать стихи: «Мой любимый мужчина», «Навстречу долгожданной вести», «Я открываю новое в себе», «Темный вечер обещал сюрприз»; и я порадовался переходу наших отношений в "платоническую" фазу.
 
     Стараюсь доброжелательно выслушивать и не прерывать поэтов. Поэзия – легкое творческое помешательство, почти всегда не опасное для окружающих. В студенческие годы козыряли фразой: "Человечество началось, когда дикарь бескорыстно залюбовался полетом бабочки, и тут же закончилось, потому что соплеменники убили поэта за непохожесть на них." Пусть живут поэты как хранители человеческого.

      Подумал и долил в стакан пару глотков. Краем глаза я посматривал на экран наружного наблюдения. Подкатили два заправщика-двадцатитонника. Из кабины первого выскочил Леха, махнул рукой видеокамере.
- Ирина, включи первую и вторую колонки.
- Да. А вот еще, - Ирина машинально нажала на мониторе нужные значки и вновь повернулась ко мне, - «Когда волнуя мысль, забьется нежно сердце».
 
      Я быстро разобрался с процессом отгрузки топлива и уже не напрягал Ирину земными заботами, не забывая подливать в стакан из бутылки.
- "И сердце-компас обернется на звезду."
- Ирина, к звезде и за жизнь не дошагаешь.
- Пусть звезда не ответит взаимностью, но ты был счастлив и весел, когда шел к ней. "Усталой блесткой в руку упадет".

     Нам нужно десять цистерн топлива, и поэтико-романтическое настроение на сегодня обеспечено: "Кружась в объятьях чистой синевы".

     Залитый по самые уши коньяком и лирическими откровениями неземной красоты женщины, я устало топал по бетонке и присматривался к транспорту: то ли спиртного перебрал, то ли поэтическая контузия сказывается. Тряхнул головой, освобождаясь от наваждения, но пятидесятиметровая сигара продолжала ритмично раскачиваться и вздрагивать. "Уставший от эротики бездумной..." Ускорил шаг и столкнулся с выходящими из-за трапа Лехой и Сашкой.

- Пару часов тому вернулась Светка, - развеял недоумение Леха и подмигнул. – Наверняка, снова попыталась захватить корабль, а Федор, как водится, встал на пути.
- Бурно они сражаются. Как бы не разнесли к чертям собачьим корабль.
- Не понял, - Сашка принял боевую стойку. – Помогу?
- Не стоит мешать Федору зарабатывать очередную благодарность.
- Перебирает Боцман. Подвиг должен быть разовым, - насмешливо возразил Леха. - Для легенды хватит и одного случая.

- Командир, а я, типа, ничего не совершаю? У меня благодарностей нет.
- Прости, Саша, - искренне повинился я, - недоработка; ты замечательный парень, и на твоих сильных плечах и умелых руках держалась вся техническая часть «Витязя», а теперь «Надежды».
- И еще я по продуктовой части…
- Кормилец, - подтвердил Леха.
- Только поклониться за подаренное нам всем ощущение уверенности и свободы. Холодильник полон, топливные баки не пусты, ракетные шахты заряжены, а ты, Саша, ко всему этому приложил свою крепкую руку. Разреши пожать, - я с чувством тряхнул Сашкину ладонь. - Свобода - это когда ни в чем и ни в ком не нуждаешься. Ты подарил нам абсолютную свободу.

- Абсолютно свободен булыжник на обочине дороги, - вновь возразил Леха, - у всего остального ограничения. Наворованные миллиарды у наших олигархов связали бедолаг по рукам и ногам: боятся потерять, без охраны никуда, пивка с друзьями на скамейке дерябнуть, и то нельзя: нолис оближ. Кто освободит от любви? от злости? от необходимости спать треть жизни? от погоды, мать ее?
- Хочешь пожрать, а нету, - неожиданно поддержал Сашка, - сходить в туалет, а  негде - уже не свободен. И на хрен такая свобода?

- Ребята, вы заболели? - я искренне удивился красноречию друзей. - Съели не то или надышались не тем. Я, вообще-то, шутил. Свобода в чистом виде - умозрительное понятие, повод поспорить о ней, когда требуется неисчерпаемая тема. Давайте на этом остановимся.

      Корабль перестал качаться, и я осторожно тронул мочку уха:
- Федор? У тебя все в порядке?
- Нормально, Капитан. За время вахты происшествий не случилось.
- Рад. Разогревайте ужин. Мы заходим. "Качался вечер в муках сладкой страсти"
- Андрей, ты что?
- Извини, Леша, заработался.