Джон Локк. Опыт о человеческом разуме

-- книга Джона Локка появилась в Лондоне в 1689 году, в том самом, когда автор вернулась в английскую столицу после изгнания, спровоцированного его небольшим конфликтом со Стюартами, в котором этот осторожный мыслитель не был повинен никаким боком. Книга вызвала всеобщее одобрение и признание. И недаром. Написана она относительно легко, и до сих пор вызывает черную зависть философов, которые пишут путанно и туманно, что еще не является признаком большого ума.

В своем трактате Локк выдвинул один из основополагающих принципов материализма: нет ничего в нашем познании, чего бы прежде не было в ощущениях. "Предположим, что ум есть, так сказать, белая бумага, без всяких знаков и идей. Но каким же образом человек получает их? Откуда он приобретает тот обширный их запас, который деятельное и беспредельное человеческое воображение нарисовало почти с бесконечным разнообразием? Откуда он получаете весь материал рассуждения и знания? На это я отвечу одним словом: из опыта. На опыте основывается все наше знание, от него оно в конце концов происходит".

Мысль кажется до того тривиальной, что остается только пожимать плечами: а что тут такого? Но не так было во времена Локка. Тогда были в ходу врожденные идеи, и считалось, что все от понятий о добре и зле до знаний об обыденных вещах мы получаем от бога. Локк не принадлежит к сильным философским умам. Ему посчастливилось высказать одну из краеугольных идей, на которых базируется нынешнее человеческое познание. Но вот до конца эту идею он не продумал. А она, доведенная до логического конца, чревата многими парадоксами и нелепостями.

Локк сам с ними столкнулся, рассматривая одну из ключевых философских проблем -- явления и сущности. Со времен Аристотеля наука занята именно тем, что за бросающимися в глаза явлениями осязаемого мира она стремится отыскать их сущность, тот механизм, который управляет разнообразной и часто противоречивой действительности. Последовательно развитый сенсуализм -- так называют учение Локка -- должен был бы отвергать существование какой бы то ни было сущности. Если мы можем знать только то, что дано в ощущениях, мы можем знать только явления. Ни в каких ощущениях сущность не дана.

Подобную точку зрения проповедует феноменализм. Есть только явления и никакой сущности. Сам Локк, будучи здравомыслящим и очень практичным англичанином, до такой крайности не доходил.

Локк допускал существование сущности как некоего механизма, объясняющего познавательные способности вещи. Допустим, всем нам известно такое явление как радуга. А вот сущностью этого явления есть то, что мельчайшие капельки воды, преломляя солнечный свет, подобно призме разлагают его на составные элементы. Сам свет имеет волновую природу, хотя этого мы и не видим. Однако на основе аналогии свойств света и волн на поверхности пруда мы приписываем им одну и ту же сущность. Локк даже писал рецензии на книги Ньютона, где разъяснял, что движение планет объясняется действием особого скрытого от глаз наблюдателя механизмом: законом всемирного тяготения.

То есть сравнивая между собой различные явления, мы можем на основе аналогий предположить наличие неких неощущаемых, хотя бы из-за несовершенства наших чувств, сущностей. При этом предполагая их наличие, человек всегда должен поставить эксперимент, подтверждающий или опровергающий его предположения.

Есть в этой проблеме еще один момент: существование единичных и общих вещей. Скажем, человека как конкретного Ивана Сидорова или человека как такого. Второй -- это наш знакомый, мы можем его видеть слышать, нюхать, а вот к человеку как таковому эти операции неприложимы. И с этой трудностью Локк более или менее сносно справляется. Он пишет, что сущность родовых понятий -- это фикция, только слово, за котором не стоят никакие конкретные предметы. Общие понятия являются фактом языка, а не фактом реальности.

Однако их употребление позволяет определять и изучать сходные свойства вещей. Допустим, мы утверждаем, что "у всякого треугольника внешний угол равен сумме двух внутренних углов". Понятно, что никакого всякого треугольника в природе не существует. Есть конкретные треугольники: прямоугольные, равнобедренные, равносторонние. И когда мы доказываем данное утверждение, мы рассматриваем не всякий, а именно конкретный треугольник. Но при этом те его свойства, которые не касаются данного высказывания (например, наличие прямого угла) в рассмотрении игнорируются, что позволяет распространить доказанное для конкретного треугольника на любой другой.

Общие понятия до тех пор эффективны, пока они не выходят за указанные ограничения. Наука и жизнь полны примеров, когда свойства конкретных вещей или явлений неправомерно распространяли на более широкий круг. Но в том-то и состоит одна из задач исследования, чтобы тщательно определить объекты и их свойства и изучить, какие из свойств общи всем этим объектам, а какие ограничены только некоторыми из них.

Более сложна проблема с общими с общими понятиями. Если абстрактного человека можно вывести из конкретного, то как быть со свойствами объектов. Такими как тяжесть, твердость, теплота. Мы постоянно встречаем теплые и холодные тепла, но кто, скажите на милость, видел или ощущал теплоту как таковую? И с этой задачей Локк справился, предлагая изучать свойства конкретных объектов, распространяя потом результаты исследований на те объекты, где подобное свойство встречается, не задаваясь неумным вопросом, а какова природа этого свойства?

В XVII-XVIII веках да и позднее ученые много спорили о природе теплоты. Одни утверждали, что теплота это особая жидкость -- теплород, которая переноситься от одного тела к другому путем соприкосновения этих тел, посредством третьего тела (конвенция), либо радиацией (как солнечное излучение). Другие доказывали, что никакая теплота не жидкость. Просто тела состоят из атомов, которые шарохаются туда-сюда в газах, или танцуют вокруг одного места, как в твердых телах. Чем выше энергия этих шарохонья либо танцев, тем большей теплотой обладает тело.

А Сади Карно взял да и сказал: а на какой ляд нам вообще знать, что такое теплота? Мы можем измерить ее количество в градусах и килокалориях и установить наблюдениями и расчетами ее свойства, не прибегая к ненужным спорам о ее природе. "Движущая сила тепла не зависит от агентов, взятых для ее развития; ее количество исключительно определяется температурой тел, между которыми происходит перенос тепла".

Руководствуясь данным принципом, он заложил основы такой чисто феноменологической науки (т. е. основанной на изучении явлений, не вдаваясь в их сущность), как термодинамика. Именно в рамках феноменологического подхода Карно сформулирован один из ключевых законов природы, не знать который для образованного человека так же стыдно, как не знать, кто такой Шекспир или Пушкин (впрочем, современные образованцы не слышали и этих имен, в чем меня убедила многолетняя переписка с редакциями). А именно: т. н. второе начало термодинамики. В нестрогом виде оно звучит так: "Для передачи тепла недостаточно нагретого тела, нужен еще холодильник, к которому бы перемещалось тепло от нагретого тела".

На законах термодинамики до сих пор базируются все тепловые расчеты, и термодинамика не устареет так же, как до сих пор не устарели законы Архимеда или постулаты Эвклида. И никакого понимания, что такое теплота, нам не требуется. Мы точно так же пользуемся электричеством, хотя и его природа нам неизвестна точно так же, как и природа теплоты. Люди изобрели атомную бомбу и ядерный реактор, хотя не только существование ядра, но и самого атома под большим вопросом.

И все же человеческое познание постоянно упирается в необходимость различения явления и сущности. Карл Маркс раскрыл природу капиталистической эксплуатации там, где спасовали добросовестные Адам Смит и Рикардо. Вот уж кто постоянно и успешно использовал эту категории для объяснения экономических явлений. В явлении заработная плата, а в сущности оплата специфического товара -- рабочая сила, в явлении прибыль, а в сущности прибавочная стоимость.

Трудно обойтись только описанием явлений и в современной ядерной физике. Многие частицы распадаются на другие, то по одной, то по другой схеме. Ученые научились рассчитывать ядерные процессы, используя вероятностные методы математической статистики. Такие методы неприложимы к единичным процессам. Т. е. при одних и тех же исходных данных мы будем получать разные, заранее непредсказуемые результаты. Чем это чревато уже достаточно показали техногенные катастрофы XX века.

Или совсем свежий пример на момент редактирования этой статьи: проблема вирусов. Об этих зверьках практически известно все: их строение, свойства, способы распространения. Но они каждый раз ставят перед учеными и врачами трудноразрешимые загадки: они вдруг атакуют человечество, не понятно откуда возникая, а потом также непонятно куда исчезая. Против них разрабатывают эффективные вакцины, не оставляя им ни малейшей лазейки для существования, а они модифицируются и умножают усилия ученых на 0. Т. е. хотя данное явление и изучено досконально, но его суть остается непонятной, а без этого вся борьба с ним оборачивается в игру в догоняшки, в которой человек пока проигрывает.

МИНИАТЮРЫ О ФИЛОСОФИИ
http://proza.ru/2024/01/16/250