Хроники генерала Клодта. Виолетта

Виолетта привела меня в довольно просторную комнату, чем-то отдалённо напоминавшую номер в отеле Holiday Inn в Сан-Франциско, в котором я прожил несколько дней… в одной из своих предыдущих жизней. В жизни, которая закончилась настолько давно, что, пожалуй, даже времена Третьего рейха были мне намного ближе.

Девушка немедленно заняла стул-кресло у письменного стола, а мне пришлось опуститься на диван. Роскошный чёрный кожаный диван – примерно такой же был у меня в квартире, в которой я прожил более года в Лос-Анжелесе. В той же самой прошлой жизни.

А дальше произошло непредвиденное… даже, пожалуй, дважды непредвиденное. Сначала Виолетта завела аристократично-изящные руки за спинку кресла, после чего закинула длинные стройные элегантные ножки на ручки оного, полностью открыв моему взору свои изумительной красоты интимные места.

После чего скорее приказала, чем попросила («управление снизу» во всей красе):

«Свяжи мне руки за спиной. И привяжи мои ноги за щиколотки к ножкам стула…»

И добавила: «Веревки в правом ящике стола. А мне просто дико нравится быть такой раскрытой и беззащитной перед мужчиной…»

Это и было второй, ещё более неожиданной неожиданностью. Однако неожиданной была не столько сама просьба (хотя и она тоже), сколько то, что просьба эта была произнесена на настолько чистом американском английском, что позавидовала бы и Нэнси Пелоси. Не говоря уже обо всяких там Операх Уинфри.

Виолетта звонко расхохоталась: «Нет, Белый Ангел тебя не обманул. Он же прямо не сказал, что я не знаю английского. Просто сделал так, что ты сам пришёл к этому – совершенно неверному – выводу…»

И гордо добавила: «На самом деле я – спасибо маме – свободно владею не только английским. Но ещё и французским, немецким, испанским и итальянским…»

Сделала многозначительную паузу и добавила: «… а также украинским, литовским и польским…, впрочем, последнее получилось как бы само по себе…»

И объяснила: «Девичья фамилия моей мамы – Сапега. Беата Казимировна Сапега. Сапеги – древний польско-литовский княжеский род, уходящий корнями в пятнадцатый век – и даже раньше…»

Гордо вздохнула – и продолжила: «В семнадцатом веке Сапеги были одними из самых могущественных князей Речи Посполитой… среди его представителей воеводы, великие гетманы – главнокомандующие Войском Литовским, канцлеры, политики, дипломаты… и так далее. Мама очень трепетно относится к своей родословной – вот и буквально с младых ногтей и обучила меня языкам своего рода. Ну а потом пошло-поехало…»

И каким-то образом доехало до Виллы Вевельсбург… и того, чего не может быть. Впрочем, я не сомневался, что очень скоро (и очень подробно) Виолетта мне всё это объяснит. Ибо её эксгибиционизм воистину не знал границ… во всех смыслах.

Моя интуиция меня не подвела и на этот раз. Ибо практически сразу же после того, как я выполнил просьбу девушки, она сладострастно вздохнула – и изрекла:

«Ты, конечно же, хочешь узнать, что меня привело в этот параллельный мир. Ибо ты Лев, а Львы – из семейства кошачьих. Очень и очень любопытных кошачьих…»

Я кивнул. Виолетта продолжила:

«Это чисто профессиональное, на самом деле. Ибо никакого эмоционального и уж тем более сексуального влечения к БДСМ – не говоря уже о более радикальных практиках – у меня никогда не было. В плане секса я – чистейшая ваниль… как очень скоро ты сам убедишься…»

Лукаво улыбнулась – и продолжила: «Как и Белый Ангел, я тоже занимаюсь исследованиями… только немного с другой стороны. С психологической…»

Ещё одна многозначительная пауза.

«Мне двадцать девять лет, я кандидат психологических наук. Закончила психологический факультет МГУ, после чего стажировалась в UCLA, в Мюнхенском университете и в Сорбонне…»

Глубоко вздохнула – и ответила на мой незаданный вопрос:

«В России же осталась лишь потому, что мои научные интересы лежат в области абсолютно политически неприемлемой на Западе…»

И объяснила: «Тема моей кандидатской диссертации –  и докторской, над которой я сейчас работаю – позитивные результаты боли, страданий и насилия над женщиной. Насилия физического, психологического и сексуального…»

«Что нас не убивает, делает нас сильнее?» – усмехнулся я.

«Не ломает» – поправила меня Виолетта. «В смысле, не превращает в поломанную игрушку…»

И продолжила: «Современные либералы, захватившие власть на Западе, стремятся полностью изгнать из человеческого мира боль, страдания и насилие над женщиной – физическое, психологическое и сексуальное. Я же в своих работах утверждаю, что это приведёт к катастрофическим последствиям…»

«Типа как бетризация у Станислава Лема?» – осторожно осведомился я. Имея в виду его жутковатую повесть «Возвращение со звёзд».

Она кивнула – и продолжила: «Я пришла к выводу, что для некоторых женщин – я изучаю только женщин – боль, физическое, психологическое и сексуальное насилие – порка, изнасилование и всё такое прочее – это самое полезное, что произошло с ними…»

«Ибо сломало, уничтожило их «старое я» и позволило им совершить квантовый скачок, радикальный рывок вперёд и вверх в их профессиональном и личностном развитии?»

«Именно так» – подтвердила Виолетта.

«А сподвиг тебя на эти научные изыскания твой собственный опыт?»

«Да» – честно призналась девушка. «Меня и пороли – мама и отчим – и весьма жёстко со мной обращались… да и вообще в моей жизни было очень много и сексуального насилия, и принуждения к сексу… и за всё это я всем, кто это со мной делал, только благодарна…»

«Ладно» – вздохнула она. «Давай я расскажу тебе свою биографию – и ты сам поймёшь, что, как и почему…»

Я кивнул. Виолетта начала лекцию.