Я решил начать свой сборник мнений многих моих сов

Я решил начать свой сборник мнений многих моих современников с нескольких высказываний великого русского поэта Фёдора Ива;новича Тю;тчева (23 ноября [5 декабря] 1803, Овстуг, Брянский уезд — 15 [27] июля 1873[3], Царское Село). Он русский поэт-мыслитель, лирик, переводчик, дипломат и чиновник (с 1865 г. тайный советник), консервативный публицист.
Вот его четверостишие:

Умом Россию не понять,
Аршином общим не измерить:
У ней особенная стать —
В Россию можно только верить.

Это четверостишие, написанное Ф.И. Тютчевым в 1866 году на клочке бумаги, хранится сегодня в Пушкинском доме в Питере.
Поэт разделил «Умом Россию не понять…» на две части Это можно заметить не сразу, но стихотворение Федора Ивановича четко поделено на две части. Первая представляет собой высказывание об уникальной роли страны, которую нельзя мерить чужими стандартами из-за ее самобытности. Во второй автор уже говорит о том, что такую уникальность невозможно осознать при помощи человеческого ума. Так как все богатство культуры и загадочность нашего менталитета можно только прочувствовать.
Сих представляет собой философскую миниатюру с правильной структурой. Если говорить о жанре, то Федор Иванович создал философскую миниатюру. Он написал ее четырехстопным ямбом, как и 125 других своих творений. Небольшой размер и глубокий смысл — все в одном флаконе.
Поэт построил «Умом Россию не понять…» по следующему принципу: сначала идет тезис, а затем — аргумент, после чего приходит время вывода.
Например, в первых строках говорится о том, что умом Россию не понять и аршином не измерить. Аргументом выступает объяснение, что у нее особенная стать, а уже затем идет вывод — следовательно, в Россию можно только верить.


Европа и англо саксы сейчас делают всё, чтобы ослабить и расчленить нашу страну Россию, им это не удавалось раньше, не удастся и сейкас.
Говорил ли Тютчев о «бешеной ненависти», которая «разжигалась на Западе против России»?

«Давно уже можно было предугадать, что эта бешеная ненависть, которая с каждым годом все сильнее и сильнее разжигалась на Западе против России, сорвется когда-нибудь с цепи. Этот миг и настал. Это весь Запад пришел высказать свое отрицание России и преградить ей путь в будущее. России просто-напросто предложено самоубийство, отречение от самой основы своего бытия, торжественное признание, что она не что иное в мире, как дикое и безобразное явление, как зло, требующее исправления».
Ф. Тютчев

Цитировали это все. От Медведева до Симонян. Но говорил или писал это великий русский поэт более 171 года назад?

Фёдор Тютчев был не просто поэт, ещё он был дипломат, чиновник и консервативный публицист, долгое время проживший в Европе.
Обладающий острым умом и точностью до деталей он хорошо понимал как «там» относятся к «нам».
Спор Европы и России не нов. Отнюдь.
Но давайте разберёмся в высказывании, которое так яро цитировал Дмитрий Медведев.
А вдруг неправда?

Впервые фраза промелькнула в твиттере Медведева в марте 2022 года и после этого начала активно распространяться по сети.
Только ленивый не делал перепосты высказывания классика. Ход тютчевской мысли понятен и младенцу – на Россию точат зубы уже давно и ждут подходящего момента, чтобы ударить больно.

Сама фраза взята из книги «Жизнь замечательных людей» Вадима Коженова о жизни Тютчева. Автор утверждает, что взял эту фразу из письма поэта от 21 апреля 1854 года. Только вот там она составлена из нескольких кусков, а Медведев использовал её как единую.

Оригинал фразы впервые встречается в очерке о Тютчеве от 1874 года авторства Ивана Аксакова - известного идеолога славянофильства того времени. Именно он утверждает, что поэт рассуждал так в письмах к жене, которая тогда лечилась в Германии.
Тютчев был возмущён статьёй французского публициста Эжена Форкада.

И всё же полностью в переводе Аксакова более 171 года назад эта фраза звучит так:

«Давно уже можно было предугадывать, что эта бешеная ненависть — словно ненависть пса к привязи, — ненависть, которая тридцать лет, с каждым годом всё сильнее и сильнее, разжигалась на Западе против России, сорвётся же когда-нибудь с цепи.
Этот миг и настал. То, что на официальном языке называлось Россией — чего уже оно ни делало, чтоб отвратить роковую судьбу: и виляло, и торговалось, и прятало знамя, и отрицало даже самоё себя, — ничто не помогло.
Пришёл-таки день, когда от неё потребовали ещё более яркого доказательства её умеренности, просто-напросто предложили самоубийство, отречение от самой основы своего бытия, торжественного признания, что она не что иное в мире, как дикое и безобразное явление, как зло, требующее исправления».