Ноктюрн номер 3 часть 5

  Пятница. После обеда ко мне пришла Софья Павловна, врач-психиатр и по совместительству зам главного врача. Софья Павловна только по недоразумению родилась женщиной.
На самом деле это настоящий мужик: усатая, плотная, с крепкими волосатыми ногами, как у ломовой лошади, низким голосом (почти басом) и расплющенным носом с вывернутыми ноздрями ... В этот раз она притащила вопросник. Оглядевшись в поисках стула, начальница уселась на соседнюю койку, брезгливо отодвинув в сторону мои мандарины.

Итак, отвечающий на вопросы больной должен был построить логические цепочки между словами. Сначала всё шло довольно хорошо, пока чёрт её не дёрнул спросить про вторник. Я должен был ответить с какими событиями у меня связан этот день и почему.
Но я ненавижу вторник, даже больше - я ненавижу все вторники вместе взятые и, к сожалению. не в моей власти запретить их вообще. Вот посудите сами: во вторник умерла мама и это самое важное!  Это был главный и единственный человек на свете, которому я был нужен и который был нужен мне.

Во вторник я заболел менингитом и еле выкарабкался с того света и, наконец, во вторник ко мне никогда не приходила моя невеста. Она приходила во все дни недели...кроме вторника! Можно ещё добавить, что во вторник я загремел сюда, в 5-ю психиатрическую больницу Горздрава.

Полумужик-полубаба сидела напротив меня на пустой койке и требовала ответа, но она просто не понимала, что творится в моей душе... А я молчал.
Наконец, она забасила, что такое моё поведение...говорит ей о многом, что я страдаю манией величества ( она так и сказала "величества"), ну и, в общем, почти подвела меня к Бонапарту .
Я всё равно молчал и только слёзы текли у меня по щекам. У неё были   такие же дымчатые очки как и у Кузьмича, ясно что это  одна шайка. Они не остановятся ни перед чем, и мы, больные, для них только биоматериал.

Медицинская дива какое-то время отстранённо смотрела на меня взглядом дачницы на неожиданно появившийся сорняк на грядке и вдруг завопила: "Это ни в какие ворота не лезет! Эти пациенты доведут меня до кризиса". Какого? Она не уточнила, но судя по её наружности ранний климакс ей не грозил. 
Софья Павловна в ярости силилась высвободиться из панцирной койки, но пружины цепко держали злую тётку за выпуклые ягодицы. В этой борьбе вопросник был смят, пуговица на халате оторвана, а сквозь прореху показались чёрные сатиновые трусы. "И тут всё как у мужика" - с грустью подумал я.

Наконец, волосатое существо выбралось из западни...со словами: " Здесь вам, юноша, или как вас там,  психбольница, а не дом родной". И выбежала, скинув мои мандарины на пол - может и не со зла, а просто по инерции.
Да я и без неё знаю, что здесь не дом родной и здесь нет людей, которые бы тебя  пусть и не пожалели, но хотя бы посочувствовали.

И если кто-то из вас, друзья мои, окажется в схожем месте и положении, а дух Наполеона потеснит в вашей груди настоящее (подлинное) Я, - помните, рассчитывать придётся только на свои силы, да на Царя Небесного. У врачей своя жизнь...от зарплаты до зарплаты, а у тебя своя - от обхода до обхода; всё остальное время ты просто пялишься в потолок.
И ещё - их много, а ты жалок, беззащитен и одинок.



 - Алексей, что же вы молчите, я к вам обращаюсь?
Вернул меня к мрачной действительности голос Ниночки. Я совсем не слышал как она вошла и о чём спросила.
 - Я с предателями не разговариваю.
Буркнул и отвернулся к стене. Что мне до неё...одной обманщицей больше, одной меньше.
 - Зря вы так себя ведёте, грубите. Гелий Кузьмич вам хочет помочь и желает только добра, а за плохое поведение вас ведь могут и к кровати ремнями пристегнуть.
 - Ремнямиии?! Зачем же меня ещё и так мучить?
 - Не мучить, а лечить вас обездвиживанием. Ну вот как провинившихся детей ставят  в угол. Для назидания.
 - Вас ставили в угол?.. Меня мама никогда не ставила.
 - А меня ставили и часто, потому что я с отчимом росла.

Хотите я вам мандарин очищу?
Она подняла с пола раскатившиеся мандарины.
 - Как они ещё здесь? Разве их не забрал себе Ибрагим?
Ниночка надула губки. Ну и пусть дуется, если бы не она я бы сейчас...а впрочем, здесь даже лучше, чем в общей палате с этими обезьянами.