В одно касание к калейдоскопу

Все меняется, когда ты поворачиваешь цветастый тубус со горстью стеклышек внутри и зеркалами, поставленными особым образом. кстати, я ни разу не разбирал эту игрушку с помутневшим от времени и моей любви к красоте окуляром, хотя многое нашло свой конец в моих не по-детски аккуратных и настойчивых пальцах левой ведущей и правой переученной, криво пишущей, но отлично выламывающей, если не разбирается, детальки хоть из часов, хоть из намертво склеенной на уроках труда папиными школьниками вешалки, у которой судьба была - стать арбалетом.


это вступление важное, потерпи, милая, я поясню, к чему весь этот спич о моем детстве. Я никогда не ломал калейдоскопов не потому, что механизм мне был ясен и потому мало интересен - о неееет, понятность его работы только восхищало: мне нравились узоры, которые никогда не повторялись.


а теперь я поясню, к чему я, милая моя девочка, для которой я пишу неаккуратными, но яркими мазками, эту картинку. я хочу, чтобы твоя фантазия рисовала меня, сосредоточенно прикусившего кончик языка (умеющего его сложить не только трубочкой, но и цветочком, вселяя ужас и восторг тем, кто это видел своими глазами) и вырывающего не поддающуюся крышку командирских часов деда, а потом невесомо вынимающего тонкие и словно прозрачные шестеренки из нутра нежного механизма. я разобрал в детстве их четверо, и двое пошли после моей же сборки. они ходили и до нее, но мне было точно меньше одиннадцати.


так вот, эти смышленые руки замирали после каждого простого поворота калейдоскопа, и черные глаза (по очереди, когда второй уставал долго жмуриться) впитывали, впечатывали в мое создание неповторяемые узоры, а мутность окуляра я поправлял, быстро пронеся его по струей воды, и вода делала неважными многие царапинки, снова одаривая кристально-четким свойством изображение до высыхания стекла.потом - снова под воду, поэтому снаружи калейдоскоп был непонятным серо-коричневым тубусом со стертыми внешними картинками, а внутри... внутри была сказка, и я, сдвг-шный голодный по впечатлениям ребенок,которого удержать на месте могли только молниеносно проглатываемые книги, а после - подросток,пишущий в склеенных тетрадках уже свои неловкие стихи и повести мажущей несчадно руки и листки ручкой,  мог на полчаса, а то и больше, замирать и видеть чудо, неповторимое чудо за чудом, детское простое, но непостижимое мое сокровище.


а теперь я расскажу, почему я вспомнил про эту мою детскую влюбленность в неповторяемую красоту, бережно хранимую среди нарастающей кучи деталек навеки разобранных игрушек (а как оно работает - был вопрос, который первенствовал над желанием играть целой скучной машинкой или неясным механизмом для взрослых, разбор которого оканчивался ремнем, но оно того стоило).

когда я почуял стремительно нарастающее желание написать тебя - я понял. я впитал тебя как калейдоскоп, неповторяемый - прости,я повторяюсь - и невероятный в каждом своем проявлении - при моем к тебе касании. мне, конечно, интересно рассказывать, как я касался тебя - мысленно - и прохладно блуждая в твоих образах, отдыхая как наблюдая за новой твоей картинкой, продумывая, и улыбаясь штрихам, которые четко впечатались в мою память - я умею всматриваться в воспоминания, или соприкасаясь с тобой - обжигаясь от слишком ярких впечатлений - и касаясь снова, потому что ничто не может остановить соприкосновение со-притягиваемых физических тел, как ничто не может прекратить медленный осторожный поворот калейдоскопа - и совершенно новое красочно-чудесное, возникающее там.

ты все еще здесь, принцесса, не знающая, что один гений много лет назад уже написал прекрасную, острую, щемящую в районе сердца, историю про принцессу и медведя, в третьем лице говоря о котором я прячу смущение, через которое шагаю к тебе навстречу, не задумываясь (иногда о последствиях)? я начинаю первый поворот, слушай

первая картинка, врезанная в мою на диво избирательную память - она хранит одно, совершенно стирая почему-то другое. ты - ярость и воинственность, да, я помню, я узнал это с твоих слов на другой же день, алко вынимает из тебя матроса василия, как я его зову, и возможно, тебя этим не слабо раздражаю. эта яркая картинка впечаталась в меня еще до того, как я подумал, что твое имя это ник, псевдоним, (мне вообще везет на странные имена в жизни  - редко, но сильно; потом незаметное движение моего настроения - я коснулся тебя, я рассказал тебе причину, почему я здесь, и картинка сместилась, окатив меня сопереживанием и эмпатией, что не помешало тебе провернуть калейдоскоп еще и создать небыличную историю, в которой ты была органична, как салат латук в тарелке вегАна (именно так, органичней некуда). Дальше - повороты были только твои в эту первую ночь - оооо, мы познакомились ночью, в ночь не попав, или выпав из нее - игра слов, доступная тебе, а остальные пусть ломают голову. Ты в пару слов - легким поворотом - меняла стеклышки местами, создавала невероятные и несуществующие версии себя, я запомнил вихрь цвета, но выхватил только несколько четких картинок - одна из них забавная, я в нее на первую секунду поверил и опешил, потому что посчитал вас парой - она так мило, казалось целовала твои губы, не размыкая своих, в затишьях между поворотами твоего калейдоскопа. "ты нравишься девочке" "она моя сестра" - и помню секундную мою ошарашенность и растерянность, и твой смех от моего обалделого (обалденного *зачеркнуто*, прости мне эту шалость в повествовании) лица.))


потом поворот - ты милая и кроткая в переписке, и еще поворот - молчаливая и внимательно глядящая, полу-незнакомая - я торопился, я очень торопился увидеться, а ты не знаешь .я хотел не забыться и не забыть. поэтому, а не потому, что ты посчитала причиной, а было поводом, я был у тебя через 15 часов после того, как два такси растащили нас на 40 км друг от друга. я бы приехал все равно, просто зря сказал кому-то об этом, и ты посчитала, что я решил разобрать тебя на банальности...


(здесь больше не будет многоточий, я ненавижу их)


Потом поворот  - ты две ночи рядом, около скорее, а не вместе, и я коснулся тебя может пару раз случайно, выдыхая тебе дым в открытые губы своими: я вставал на цыпочки, и этот момент мое тело запомнило, этот новый яркий поворот, и меня крыло не от дыма, а от тебя, но кто ж такое скажет вслух, и я молчал.. и ты была другая, снова новый рисунок, он менялся дважды - а я запоминал, неважно чем был осуществлен поворот - ты удивительна во всех проявлениях, иногда запутывая, иногда обжигая, иногда - уходя в себя...

это было стеклышко, застрявшее в одном положении, и оно, застыв, ломает часто всю картинку, не давая моей голове принимать - воспринимать - и потом прокручивать твой образ в голове... я понял момент, когда калейдоскоп застревает, мы поняли это вместе и решили не трогать это место, но кто знает, как оно П О В Е Р Н Е Т С Я...

еще раз -один раз - калейдоскоп завертелся бешено в твоих, а вперед в моих руках, утопив в ощущениях, воспоминаниях, запоминании, и этой силой нас разбросило по сторонам - и ты отняла твой калейдоскоп, который - ах, самонадеянный дурак, я посчитал уже моим. я просил его обратно, и ты дала его подержать...


я хочу касаться дальше и узнавать тебя

я тебя придумал? может быть

я тебя прячу? о да, чтобы не отняли жадные люди

я только подержу, давай играть вместе


мне не снова одиннадцать. просто я очень  полюбил свой калейдоскоп.
и хочу снова касаться легко и медленннно - чтобы закрутило в новом вихре красок


твоих.


дашь покрутить?
может, я уже не играю