Назло глава 6

6

Провожая Петю за ворота, Люба уже знала, что ответит другому согласием. Тимур, конечно, верил в свою исключительность и неотразимость, но поначалу даже он удивился такой лёгкой победе, хотя и не подал виду, лишь замер на пару секунд, собравшись с мыслями, а потом как ни в чём не бывало спросил:
- Так можно сватов засылать?
- Прям вот так сразу, что ли? – теперь настал Любин черёд смутиться из-за его прямолинейности.
- А чего тянуть-то? – рассмеялся парень, подначивая её.
Но Любаша сразу приуныла, не разделяя его оптимизма. Одно дело было бросить вызов Пете, рубануть с плеча, заявляя о скоропалительной, но всё же приближённо допустимой, как казалось Любе, свадьбе. Но совсем иначе виделась ей сейчас перспектива реально выйти замуж практически за незнакомца.
- Вот же язык мой! – корила она себя, сжав кулаки и топнув ножкой после разговора с Тимуром.
А он-то как раз времени терять не стал. Его активность сразу же была проявлена самым серьёзным образом. Он стал часто заезжать к Смирновым с отцом, близко познакомился с Любиными родителями, был с ними безукоризненно вежлив и внимателен. А через пару недель спросил у них разрешения пойти с Любой в кино.
Мать с отцом переглянулись и уставились в недоумении на дочь.
- А что случилось с Петей? – спросила Надежда Ивановна, когда они с дочерью остались наедине.
- Да ничего с ним не случилось! – сердито завила Люба. – Просто он теперь сам по себе, а я… тоже сама по себе, что такого-то?!
- Да ничего такого, конечно же! – пожала плечами мать. – Но, судя по приглашению Тимура, не настолько уж ты и сама по себе…
- Мама, я его не звала сюда, он сам приезжает с дядей Равилем, а вы с папой оба твердите, какой он воспитанный, учтивый и всё такое… - наступала Люба.
- Ну уж что есть, то есть, он и правда такой, - согласилась мама, - но вот так ни с того ни с сего парни домой к девушкам не заявляются и в кино с бухты-барахты их тоже не приглашают…
- Мам, ну я и правда не знала, что он придёт, - оправдывалась дочь, понимая, что заварила кашу – не расхлебать!
- Ладно, хорошо, что он сын папиного знакомого, а не человек с улицы, а то я бы тебе задала, так и знай!
- А за что?! – возмутилась дочь.
- За то, что прыгаешь, как та стрекоза – сегодня Петя, завтра Тимур… Ещё слухов всяких нам не хватало! – Надежда Ивановна, как всегда, радела за репутацию своей семьи.
- Так что мне делать-то? – виновато потупившись, смотрела на неё дочь. – В кино-то пойти или как?
- А сама-то как хочешь? - спросила её мать.
- Пойти… Кино, говорят, интересное! – выкрутилась Люба.
- Ну так иди… - вздохнула мать. – Только смотри, не приди домой опять с другим… - усмехнулась она.
- Ма-а-ам…
- Что, ма-а-ам… Ма-а-ам! – передразнила она дочь.
Правда, она тут же включила строгую мать и из неё посыпались наказы, наставления, перемежающиеся с предостережениями и даже угрозами. 
Люба молчала и слушала её, не перебивая. Конечно, мама всё правильно говорит – вот ещё недавно был Пётр, а сегодня она уже идёт в кино с Тимуром и хорошо ещё, что мама знает лишь это…
Но про Петю она сказала правду - его больше нет в Любиной жизни. Он больше не приходил и никак не напоминал о себе. Зато Тимур почти каждый день был здесь. И каждый раз такой же вежливый и предупредительный с родителями и весёлый и доброжелательный с братом. Надо ли говорить, что ему без труда удалось расположить к себе всю Любину семью.
Вскоре и родители с обеих сторон стали тесно общаться. Сергей Сергеевич, Любин отец,  пару раз приглашал друга попариться в своей баньке, а Равиль Тимурович был совсем не против, а очень даже за, потому что их семья жила в квартире, и баня казалась для него истинным удовольствием. 
Осень красиво вступала в свои права. Люба с Зоей приступили к занятиям последнего выпускного курса. Времени у студенток было теперь не так уж и много, но Люба с Тимуром продолжали встречаться, как и раньше. Он всё также был любезен, умело и терпеливо ухаживал за ней и Люба вскоре начала понимать, как ей приятно его общество, да и льстит отношение взрослого и самостоятельного парня. А когда она видела, с какой завистью смотрят на неё одногруппницы, когда Тимур приезжает забрать её с занятий, то вообще чувствовала себя особенной. И, маясь порой без сна в попытках унять громко стучавшее сердце и остудить прохладными ладонями пылающие щёки, Любаня признавалась себе, что влюбляется в Тимура.
Ему она тоже нравилась всё больше. Когда им удавалось оказаться наедине, он любил говорить с ней о будущем, мечтая, что будет, когда они поженятся, при этом крепко прижимал к себе и целовал смущавшуюся девушку, но вольностей не позволял, хотя с каждым днём всё нетерпеливее настаивал на свадьбе.
Наступил стылый и моросящий ноябрь. Осень билась в страданиях холодных дождей, оплакивая свою увядающую красоту. Но наступало седьмое ноября и город в этот день расцвечивался флагами, транспарантами и цветами, с которыми все выходили на традиционную демонстрацию, приуроченную к почитаемому народом празднику.
Равиль Тимурович заранее пригласил приятеля с семьёй после демонстрации к себе в гости, отметить праздник, пообщаться, приятно провести время всем вместе. Елена Дмитриевна накрыла щедрый стол, не поскупившись на угощения, и очень радушно принимала у себя дорогих гостей, многозначительно поглядывая на сына и Любу.
- Тимурчик, ты там активнее ухаживай за Любушкой, а то она что-то ничего не ест! – восклицала она и тут же принималась беседовать с Надеждой Ивановной о том, что молодые девочки вечно изводят себя напрасными ограничениями в пище, боясь полноты, в конце концов, всё же резюмируя: - Ай, да и мы в своё время тоже такими же были, ведь желание понравиться приглянувшемуся парню пересиливало любое обжорство, не так ли? – и по квартире разносились звонкие колокольчики её смеха.
Мамы давно уже нашли общий язык, рассуждая на тему дефицита продуктов, простых рецептов «из того, что есть», способов очищения пятен с одежды или наведения чистоты на кухне, а ещё слишком откровенных современных фильмов… Да мало ли у женщин есть поводов для задушевных бесед.
Но Елена Дмитриевна очень хорошо видела свою главную цель – женить сына Тимурчика на хорошей девушке, а Любаня, без сомнения, пришлась ей по душе, да и родители девушки женщине тоже очень нравились. Она считала, что лучшей партии и не сыскать, а в мыслях уже видела сына женатым и непременно прогуливающимся с коляской в парке под руку с миловидной и кроткой женой. Как-то исподволь, незаметно, но при этом довольно проворно она добралась-таки в беседе до свадебных намёков, положив начало нужной теме.
Надежда Ивановна вовсе не горела желанием выдавать дочь замуж сейчас, до окончания учёбы в техникуме. Она даже высказала такое мнение в качестве первоначальной реакции и поспешила свернуть время нахождения в гостях, поспешив уйти домой.
 Но Елену Дмитриевну не очень-то смутила возникшая неловкость. Она не отступала и встречу за встречей продолжала наступать по всем фронтам. Со временем, поддавшись на уговоры будущей сватьи и поразмыслив о встречах её дочери с взрослым Тимуром, Надежда Ивановна поменяла свою точку зрения. Она решила, что лучше уж выдать замуж Любочку сейчас, когда всё благопристойно и гладко.
Ей страшно было подумать, как всё сложится, если вдруг, не дай Бог, произойдёт то, что сплошь и рядом случается, когда отношения молодых людей заходят далеко за дозволенные границы общепризнанных приличий. Ведь тогда всё – красивые мечты о свадьбе дочери рухнут, не успев насладить своей прелестью материнскую душу, а само торжество будет лишь для проформы. Нет, такого Надежда Ивановна ни за что не хотела пережить, и об этом она, не в силах сдержать слёз, поговорила с мужем, когда настойчивость их новых друзей стала слишком очевидной.
Так вот и вышло, что в канун Нового года, когда все готовились его встречать и готовили для этого праздничный стол, семья жениха с бережно укрытым в несколько газет букетом хризантем и пакетом с подарками стояли на пороге дома невесты, готовые во что бы то ни стало заполучить сегодня согласие родителей на брак Любы и Тимура. 
- Ты с ума сошла?! – не сдерживая себя, закричала Зойка, когда счастливая Люба прибежала к ней рассказать о сватовстве и предложить быть подружкой невесты на свадьбе.
- Я думала, ты порадуешься за меня, - обиделась Любаня.
- Чему радоваться-то? – едко продолжала подруга.
- Ну знаешь! Я, пожалуй, пойду! – у Любы задрожал голос и с ресниц сорвались слёзы.
- Ну подожди, подожди, я же как лучше хочу, - начала оправдываться Зоя, - ладно уж, потом не говори, что я тебя не предупреждала! – произнесла она примиряющую фразу и натянуто улыбнулась, поздравив подругу.
Свадьба состоялась в конце зимы. Весёлая, шумная, удивляющая своим размахом и даже немного показной роскошью, словом, такая, о которой мечтают многие девушки, желая почувствовать себя хотя бы на один день принцессами.
Все веселились от души, за исключением, пожалуй, подружки невесты. Поначалу Зоя ещё держалась, пока была регистрация в ЗАГСе и поездки по традиционно посещаемым молодожёнами местам, но когда свадебное пиршество уже вовсю пело и шумело в арендованном для этого ресторане, она с каменным лицом внимала всему, что происходило вокруг. Это было так заметно и показалось Любе неприличным, что в конце концов она не выдержала.
- Зой, что происходит? – спросила она после того, как та отказалась пойти танцевать с кем-то из друзей Тимура.
- Что? – сразу же выпустила иголки Зойка. – Танцевать не пошла? Так я не хочу… Я что, должна с первым, кто меня потянет, идти плясать, что ли? Ты видела, он на ногах еле стоит? – не успокаивалась она.
- Не преувеличивай, он вовсе не пьян…  И давай тише, чего кричишь-то, чтобы нас все слышали? – одёрнула её Люба, не узнавая подругу.
- Да пусть слышат, что ты о нём так печёшься? Будет тут пьянь всякая цепляться ко мне! – Зоя разошлась не на шутку.
- Зоя, в чём дело? – к ним подошёл Тимур, который за несколько минут до этого вышел с друзьями на улицу. – Ты чего это? Мы думали, что придётся кое-кого из ребят успокаивать, а тут ты оказывается главная по нарушению общественного порядка! – рассмеялся он, рассердив её ещё сильнее.
- Может, ты её пригласишь потанцевать? – тихо шепнула Люба мужу.
- Кроме меня-то некому, что ли? – шепнул он в ответ, прижимая её к себе. – А танцевать я буду сейчас с тобой, моя дорогая! - и он увлёк молодую жену на середину зала, кружа в медленном танце.
Люба почувствовала себя в крепких объятиях Тимура и едва справилась со своим порывистым дыханием. Он нашёптывал ей какие-то нежно-интимные глупости, заставляя краснеть и ощущать горячие волны, которые зарождались где-то в животе и поднимались наверх, пульсируя жаром в висках. Он тоже испытывал необычные чувства. Люба ощущала тяжёлый и громкий стук его сердца, которое, казалось, с силой ударяет по её ключице, прижатой к его широкой груди.  Хрупкая и нежная невеста трепетала, радуясь и страшась одновременно всему, что с ней происходило. Но перехваченный ею в этот момент Зойкин взгляд охладил пыл и вернул Любу в обычную себя.
- Не пойму, что с Зоей происходит, - сказала тихо Люба мужу, - может её кто-то обидел… но она же вроде всё время возле меня была, я не могла бы не заметить, если бы это было так…
- Не переживай, сейчас мы всё исправим, - пообещал Тимур. 
Они вернулись за стол и он сумел разговорить Зою, а потом и рассмешить. Всё встало на свои места и веселье дальше только набирало обороты, всё было замечательно.
Свадьба отшумела и отплясала, как ей положено, а молодые люди, став семьёй, начали налаживать свою жизнь. Сначала он жили вместе с родителями Тимура. Мать с отцом всё устраивало. Единственный любимый сын и невестка, которую они легко приняли в свою семью, были рядом и им это нравилось. Но молодые должны жить отдельно и Елена Дмитриевна, будучи мудрой женщиной, тоже так считала. У них была в городе ещё одна квартира, оставшаяся от дедушки и бабушки - родителей Равиля Тимуровича. До этого времени её сдавали квартирантам, но теперь было решено сделать там ремонт и поселить туда молодых.