Фонтан любви, фонтан живой...

Фонтан любви, фонтан живой!
Принес я в дар тебе две розы.
Люблю немолчный говор твой
И поэтические слезы...

    Строчки Пушкина лились, как сверкающие на солнце струи фонтана, задумчиво-прекрасные, медитативные и такие родные. Они вовсе не усыпляли, а напротив, приглашали к размышлению: "Было ли это на самом деле?  Или образы созданы дымкой воображения, а  идеал по-прежнему далек и недостижим?"

Твоя серебряная пыль
Меня кропит росою хладной:
Ах, лейся, лейся, ключ отрадный!
Журчи, журчи свою мне быль…

    С журчанием Фонтана Слёз удивительно гармонировали белые ночи. Может, поэтому однажды июльским вечером  Таня и тетя Белла решили пойти в Мариинский театр на балет "Бахчисарайский фонтан".  Можно ли было выбрать что-то более подходящее к таинственному свету  затянувшихся сумерек, чем эта полулегенда- полубыль, эфемерная и печальная история любви?

    Наверное, даже если бы спектакль отменили и зрителям пришлось просто сидеть в великолепном зале - все равно его необычная, торжественно - пышная и вместе с тем не лишенная изящества атмосфера произвели бы неизгладимое впечатление . Так бывает при посещении храмов, даже если там в данный момент не совершается  богослужение. Что-то трогает душу, и вы чувствуете, как  от самих стен исходит какая-то сила, будто само пространство наполнено чем-то живым и возвышенным.  Мариинский театр тоже был таким храмом. И все в нем дышало служением Искусству.

   Таня завороженно смотрела на сцену, над которой парила нежная и печальная Мария в тончайшем платье;  ее красоту оттеняли  страстная ревнивица Зарема в восточном одеянии и  хан Гирей, который полюбил  плененную им княжну и обессмертил  ее образ в построенном по его приказу Фонтане Слез.

Фонтан любви, фонтан печальный!
И я твой мрамор вопрошал:
Хвалу стране прочел я дальной;
Но о Марии ты молчал…

Светило бледное гарема!
И здесь ужель забвенно ты?
Или Мария и Зарема
Одни счастливые мечты?..
  
      Этот Фонтан был возведен на сцене, прекрасный, сияющий. Слезы капали по чашечкам, расположенным в виде пирамиды, капали и светились. Не глухая тоска отчаяния, а тихая грусть, вполне пушкинский образ:  "Печаль моя светла... "  Меланхолия, счастье быть грустным. Танечка значительно позже узнала об этом понятии, которое персонифицировали художники эпохи Возрождения. А пока восьмилетняя девочка смотрела не отрываясь на сцену изумленным взглядом ребенка и впитывала все то  чудесное и высокое, что теперь навсегда останется с нею и даже через много лет будет дарить свой свет и силу.

      И  конечно, лепет струй именно этого, пушкинского  фонтана Таня услышит однажды в далеком южном городе, в саду дворца Ширваншахов, жарким летним вечером, среди  роз и олеандров, - и  словно что-то встрепенется в сердце. Журчание воды оживит старину, сделает ее близкой и понятной и напомнит, как когда-то, давным давно  фонтан из декораций к спектаклю поразил воображение маленькой девочки.

Иль только сон воображенья
В пустынной мгле нарисовал
Свои минутные виденья,
Души неясный идеал?

   На обратном пути купили маме букет роз. Ароматные чайные розы кремового цвета. Таня подносила цветы к лицу - и вдыхала тончайший аромат...  И это было логическим завершением чудесного вечера, своеобразной точкой:

Фонтан любви, фонтан живой!
Принес я в дар тебе две розы...