Настоящий янки или бей первым 9

 

Вскоре река разделилась на рукава, и каноэ пристало к берегу. Пленникам сняли повязки с глаз. Озираясь по сторонам,  приятели старались увидеть и запомнить как можно больше, их ни на мгновение не покидала надежда  на побег и избавление от плена. Бедолагам мало что удалось разглядеть, но с высоты птичьего полёта окружающая  местность представляла собою  настоящее  чудо. Это был остров длиною в милю и полмили шириной.  Посередине вдоль всей длины он был прорезан    словно по линейке вычерченной  широкой дорогой,  к которой  примыкали  квадраты полей.
Все поля отделялись одно от другого дорогами   абсолютно одинаковой ширины и  с четырёх  сторон были обсажены самыми разнообразными фруктовыми деревьями. На полях росли кукуруза, сахарный тростник, табак, хлопок. Тут  же выделялись залитые водой рисовые чеки. Рядом возвышались гряды с картофелем, топинамбуром, бататом, поодаль росли овощи. Везде на полях работали люди, множество волов.
В самом центре владений племени располагалась крепость. Каменные бастионы,   вал с высокими деревянными стенами и ров  с водой говорили о том, что жители острова основательно подготовились к обороне.
Через ров был переброшен  мост, по которому пленников ввели в крепость.

 
На широких улицах располагались просторные деревянные дома, кругом слышался беззаботный детский смех. Подошли к самому большому  жилищу,  стоящему  на окраине площади. На высоком резном крыльце, с четырьмя фигурно точёными столбами, их встретил хорошо сложенный и ловкий в  движениях  человек с желтым лицом и узкими глазами.
Негр, доставивший  пленников, обменялся с хозяином приветствиями, широко улыбнулся и, направив руку в сторону захваченных бледнолицых, радостно произнёс.
- Яростный Кулак, смотри, кого мы взяли на берегу моря!
Желтолицый внимательно окинул взглядом добычу,  и крикнул что – то в глубину дома. Вышел  ещё один  азиат, только  более приземистый и кряжистый.
- Джебе, - обратился к нему Яростный Кулак, - передай кузнецу Джиму,  чтобы  надел  на них цепи.  Пусть пока молотят рис.  Потом разберёмся, что за люди.   
Затем он строго взглянул на воина, который привёл бледнолицых пленников и спросил.
- Остальные в пути?
- Да, они, как и намечено, пошли дальше. Думаю, скоро мы услышим добрые вести.
- Хорошо, Джон, - похвалил вождь, - а теперь отдыхайте.

* * *

Едва Фэнд  Уэсд приступил к исполнению своих   служебных обязанностей, он тут же вынужден был прийти к совершенно неутешительному выводу: новая работёнка ничем не лучше той, которую приходилось выполнять в каменоломне у краснокожих. Этой мыслью он, немедля ни секунды, поделился с Бенни. Основательно поразмыслив, что внешне выразилось в долгом и тщательном почёсывании затылка,  Бенджамин согласился.   
Стараясь не особо усердствовать в рабском труде, Фэнди продолжал успешно  умствовать. Вывод о том, что положение приятелей крайне скверное,  возник сам собой. А вместе с ним  и мысль  о необходимости приложить всё возможные и невозможные усилия для скорейшего изменения ситуации. Эти абсолютно трезвые и, без малейшего сомнения, правильные суждения, Бенни принял за истину, даже не почесав  затылка. 
Но бежать не было никакого смысла. До ближайшего  порта Саванна, что в Джорджии, миль четыреста по прямой. И везде непроходимые джунгли, да малярийные болота. Стать плотным обедом для аллигатора или, что ничем не лучше, кугуара, Фэнди не планировал даже в отдалённой перспективе. 
Но и повышать квалификацию в обмолоте зерновых у старого пройдохи не возникало никакого, даже самого малейшего желания. А так как напряженнее всех других органов у прожженного авантюриста работал мозг, то рядом с едва заметной кучкой очищенного рисового зерна, во всей красе вырос Монблан, если не  Эверест,  разнообразнейших идей. 
Гостеприимный остров, где, по мнению Фэнда, приятели явно задержались, необходимо было срочно покинуть. А тут, как в любом серьёзном деле, увы, без союзников, конечно же, не обойтись. Ну а где же их взять в такой, мягко говоря, непростой обстановке? На эту роль Фэнд решил возвести самого Яростного Кулака, как наиболее реального претендента!  Бенни  придурковато вытаращил глаза, потом захлопал ими, а затем широко открыл рот, чтобы произнести единственную,  короткую фразу.
 – Похоже, приятель, ты перегрелся на солнце!
- Дружок, надо смотреть на вещи шире.  -   Гордо  вздёрнув подбородок, Фэнди начал облекать свои умные мысли в словесную форму. При этом его давно немытая и нечёсаная борода решительно устремилась вперёд.   — Вот ты подумай, кто мы с тобой для этого узкоглазого, а? Ну, два бездельника, которые если и годятся на что, так это быть принесёнными в жертву на каком-нибудь особо важном торжестве. В общем, мы   здесь только обуза.  И убудет ли у нас Бенни, если   наврём  с три короба? Дескать, люди мы немаловажные и большую пользу можем принести в другом, более приличном месте. А желтолицый возьмёт, да и клюнет, на наживку.
- Вот здорово, - с восторгом любуясь своим умным дружком, произнёс Бен, - говори, говори Фэнди, так приятно слушать.
Уэсд снисходительно опустил   подбородок и, пожалуй, всё – таки не к месту, вальяжно  окинул   товарища по несчастью надменным взглядом.  А затем изящно, ну прямо как поднаторевший в казуистике адвокат, ловко закончил своё выступление! 
— Значит так, надо только приврать что-нибудь такое сногсшибательное, чтобы   этот громила обязательно отправил  нас подальше с острова. Терять ему, сам знаешь, нечего. А выгоду, какую поискать, так отчего бы и нет.
Надо прямо сказать, Бенджамин не совсем понял, а скорее даже,  совсем не понял глубины творческих изысканий друга. Но это обстоятельство совершенно не являлось препятствием  для дальнейшего поддержания задушевной беседы. Бен продолжал во всём соглашаться со своим компаньоном, а порой что – то даже добавлял от себя.
В общем, всячески переиначивая слова, а  тем более, мысли друг друга и, конечно же, воспринимая их уже в своём, удобном для себя смысле, они продолжали находить в разговоре  единственно возможную опору для поддержания духа.
- Эх, - томительно закатывал глаза под потолок Фэнди,  – поверь мне, Бен, не будь я столь азартен и расточителен, давно уже скопил бы деньжат, да прикупил   плантацию, где-нибудь в Вирджинии, а ещё лучше в Джорджии. И   черномазые  бестии  гнули бы спины,   мошенники, с утра до вечера. Уж я бы быстро объяснил им, как надо собирать червей на табачной рассаде. Не хуже индюшек справлялись бы, канальи! 
- Да уж! – со сдержанным оптимизмом Бенни подключался к сладостным фантазиям Фэнда. При  всех своих многочисленных слабостях,  Бенджамин обладал одним решающим положительным качеством: будучи весь соткан из порока, он не только прекрасно понимал это, но и готов был всецело прощать недостатки своих ближних, что ценилось очень высоко!
- Хотел бы я стать библейским Даниилом, спасшимся изо рва со львами, - с тоской канючил Фэнд, будто старое бельё перетряхивая память, — вот Даниил с божью помощью выкрутился, а дела – то у него были не лучше наших.
Бенни преданно смотрел в глаза верного дружка.  И в этой ситуации он всегда был готов оказаться рядом.
- Да не всякий просящий милости будет услышан, - возвращался новоиспеченный  раб к ненавистным, опостылевшим снопам, от которых его уже просто  тошнило,  - ибо Пути Господни неисповедимы. «Много званых, но мало избранных».   
 Окончательно отчаявшись, Уэсд, в принципе, был готов даже к побегу, хотя  прекрасно понимал, к чему это приведёт.  В тот миг, когда Фэнди с ужасом  осознал, какое будущее его ждёт,  ему вдруг нестерпимо захотелось  почесать волосатую грудь. Негры, надо сказать прямо,  вовсе не спешили позаботиться о личной гигиене пленников.  В другой ситуации данное обстоятельство вполне могло бы стать третьестепенным. Но ложка, как известно дорога к обеду, а яичко к Христову дню.
   Выполняя сколь приятную, столь и полезную процедуру,    Фэнди вдруг нащупал  нечто. Это был коготь большого хищного зверя, висящий на прочном суровом шнурке. Золотую цепочку Уэсд  давно уже пропил.  А вот откуда взялся коготь,  беззаботно болтавшийся на груди,  вспомнить навскидку неудачнику не удалось.   
«Это что за игрушка, - насупив брови, призадумался Уэсд, - да ещё рядом с крестом, чёрт побери! Ему бы, этому когтю гризли, украшать могучий торс вождя краснокожих. И как он тут оказался?» 
Бывший пират был не особо успешным охотником, а уж на  гризли ходить он и подавно не помышлял. Так что волей – неволей нужно было вспоминать, откуда же всё – таки этот злосчастный  предмет взялся. 
Необходимо выделить, что положение Уэсда оказалось неимоверно затруднительным. Ведь не каждый же день случается бывать рабом, да ещё и у негров. В такие моменты, определённо, обостряются все чувства.   А у некоторых, говорят, даже улучшается умственная деятельность. К числу  последних, как выяснилось, относился и Фэнд Уэсд.
Постепенно картина вырисовывалась. Заказ  краснокожих на ружья, папаша Буш с сыновьями, нападение на арсенал. В тот миг, когда в памяти восстановилась ситуация в целом, он с силой ударил себя по лбу открытой ладонью и чуть было не закричал «Эврика». Ну, конечно же, этого слова Фэнд не произнёс!   Ведь про Архимеда, а уж тем более  о его законах, он не слышал ровным счётом ничего. 
Но радость открытия вселила в бедолагу и мученика невиданную уверенность в собственных силах. Никто не сомневается, что Ньютон в тот миг, когда, наконец – то, выяснил причину падения на землю созревших фруктов, испытывал состояние эйфории.   Уэсд торжествовал  не меньше!   
А вместо банальной, набившей оскомину на зубах «Эврики», непоседа выпалил кое -  что смачное и весьма солёненькое из английского фольклора. Скорее всего, он упомянул о матушке, а может быть и о плохой погоде. Как бы там ни было, Фэнд вспомнил всё. И тут же у него появился очередной прожект, хотя сам Уэсд готов был поклясться, что план просто великолепен.
Взвесив свои, как ему показалось неимоверно возросшие шансы, Фэнд тут же решительно потребовал аудиенции у Яростного Кулака. Отказывать ему не стали. Бывшие рабы,  в отличие от своих прежних хозяев, полагали, что любой человек имеет право высказать своё мнение. Фэнду  же это проявление доброй воли показалось  признаком слабости. И он сразу взял быка за рога, начав в хорошем темпе.
- Яростный Кулак великий вождь, я искренне восхищён его достоинствами. Уже пятнадцать лет гордое имя вождя звучит по всему югу британских колоний. Его мудрость родная сестра смелости. Направив своих людей к алгонкинам,  Яростный Кулак показал пример дальновидности. Но здесь его непременно встретят совершенно неожиданные препятствия. Ни для кого из присутствующих не является тайной то обстоятельство, что индейцы любят негров ничуть не больше, чем белых людей. Но, клянусь честью, я знаю, как помочь вам… 
- Придержи язык, - грубо оборвал затянувшийся монолог китаец, грозно сверкнув глазами, - не так много у тебя чести, чтобы ты нам тут о ней рассказывал.
- Да, да, конечно же,    - трусливо забегал взглядом Фэнди, с ужасом осознавая, что этот шанс последний, и завтра уже никто не станет слушать его,
- Великий Вождь, да будет мне позволено сказать, я только хотел сообщить, что являюсь большим другом и приятелем короля  алгонкинов  Зоркого Сокола! И мы с Бенджамином имеем определённые заслуги перед  Его  Величеством. Мы поставляли нашим краснокожим братьям оружие и порох.  И даже получили награды лично из рук их государя!   
— Вот этот коготь, - Уэсд помпезно преподнёс Луаню вещественное доказательство причастности к движению, - вручён  мне в знак признания моих заслуг перед индейским народом и его королём.
Луань тщательно осмотрел представленный предмет и, после некоторого раздумья, ответил.
- Допустим, это так. Ну и что?
- Вождь, - заикаясь от волнения и глотая окончания, поспешил высказаться Фэнд, - я и мой друг, плохие рабы. И тут с нас мало толку. Но   мы можем помочь  вам установить отношения с могущественным индейским народом. А  взамен   желаем   лишь одного – свободы.
-  Ты настоящий янки!   И готов найти выгоду даже там, где любому нормальному человеку   в голову не придёт искать. Но знай бледнолицый, обман здесь не пройдёт.  Твоя жизнь представляет ценность только для тебя!  - закончил беседу Луань. -   утром ты узнаешь о решении Совета Вождей.