Притча о царе Борисе продолжение

                ГЛАВА 8
            
              Столетья Варварство гуляло
              В глухих лесах, среди болот,
              Повсюду язвы оставляло,
              Теперь оно в Москве живёт.

              На главной площади торговой
              Есть чудный храм многоголовый
              И место для публичной казни,
              Где жизнь окончил Стенька Разин,
              Ансамбль кладбищем завершён.
              Круг этот смысла не лишён.

              Главу отрубят, отпоют
              И захоронят прямо тут.
              Такое предкам и не снилось,
              А с нами в этот век случилось...
              Днём - песни, музыка, парады
              Иль похоронные обряды,
              Туристы, дети, торгаши,
              Салюты, пляски от души...
              А палачи и жертвы в ряд
              Согласно описи лежат...

              Когда куранты полночь бьют,
              Там тени мёртвых восстают.
              Вдоль синих елей души бродят
              И меж собою счёты сводят.
              Звучит бессильный злобный вой
              Над фракционною войной...
              Средь них нет только Главаря.
              Не будем тратить время зря,
              Лишь минет неурочный час,
              Мы вновь продолжим наш рассказ.

              На Красной площади столицы -
              На Главном кладбище страны
              В прохладной мраморной гробнице
              Среди могил, что вдоль стены,
              Лежит иль кукла или тело,
              Что? Уточнять не наше дело.
              То вождь российских масс народных!
              Он сытых превращал в голодных
              И в счастье загонял штыком.
              Учёных выгнал вон пинком,
              Чинил расправу над попами...
              Великий грешник перед нами!

              Он суд и право отменил,
              Он власть насилья учредил.
              В борьбе и враг, и друг сплелись,
              И козни с казнями слились.
              Он храмы в душах разорил,
              Во мглу Россию погрузил...

              Когда вождю пришёл конец,
              Наследники на сходке тайной
              Решили в мраморный дворец
              Гроб с телом поместить хрустальный,
              Поставить вечный караул,
              Чтоб тело кто не умыкнул...

              Наследники вождя считали,
              Что дух свой телом укрепляли.
              В народе дикая потеха,
              Мол, возраст телу не помеха,
              В душе ответа не нашла.
              Так врозь и шли Дух и Душа.

              Тот труп верней, чем караул,
              Дух главаря оберегал.
              За много лет он так устал,
              Что раз, оставшись без призора,
              Он вкрадчивой походкой вора
              Через порог перешагнул...

              Стоял январь. Морозец лёгкий
              Все звуки звоном одарял,
              Сияли башенки - высотки,
              Церковный колокол звучал.
              Был праздник Рождества Христова!
              - Неужто всё вернулось снова?
              Заглавный дух остолбенел!
              Потом пошёл вдоль парапета
              Поближе рассмотреть всё это.
              Пробыв так долго не у дел,
              Он снова пакостить хотел,
              Не знал, что песня его спета...

              Арбат не спит, не спит Тверская,
              Убранством праздничным сверкая.
              К прохожим Дух наш приставал,
              Про братство, равенство шептал...
              Тот, кто в мехах, к Ядрене Фене
              Его негромко отсылал.

              Тот, кто дышал хмельным угаром,
              Тот длинных слов не тратил даром,
              В ответ сморкался и икал,
              Лишь на три буквы направлял.

              Те, кто ютился в теплотрассе,
              Себя считать народной массой
              Энтузиазма не имел.
              Поскольку жил он, где хотел,
              Имел свободу от работы,
              Имел бачок с пищеотходом...
              - " Друзья народа" как придут -
              Талоны на бачок введут!
              Сошлют за сотый километр,
              Введут кордоны и запреты...
              - Нет, ни к чему теперь нам это!
              Бомж фигу Духу показал,
              На крышку люка указал,
              Известных слов набор сказал.

              Дух помнил классиков отлично,
              Знал, что материя первична.
              Ему вдруг стало очень плохо...
              Он от бессилия заохал.
              Дух был настолько удручён,
              Что было б тело - вышел вон.

              Мороз меж тем совсем окреп,
              И дух поплёлся в тёплый склеп.
              Наглицериненое тело
              Едва губами проскрипело:
              - Где ты болтался старый чёрт?
              Мне архиважен сей отчёт!

              Дух долго уши оттирал.
              Согревшись, телу отвечал:
              - Народ какой-то стал не тот.
              Он власти славу не поёт,
              Шепнёшь про общее корыто -
              Спасайся! Морда будет бита!
              И коммунист пошёл не тот,
              Поклоны в церкви нынче бьёт.
              - А кто у власти!
                - Царь Борис,
              Из наших, бывший коммунист.
              - Глава России ренегат?
              Как Каутский? Такой же гад?

              Дух сильно вдруг отяжелел,
              На тело грустно посмотрел:
              Тринадцать раз по десять лет
              Мне от тебя покоя нет!
              Крест из осины тебе друг.
              Пополз из склепа тяжкий Дух.

              Меж тем наш царь Борис не спал,
              Бюджет на счётах проверял.
              Концы с концами не сходились,
              Рублю обвалами грозились...
              Светился голубой экран:
              На ОРТ гудел Зюган,
              На РТР - церковный хор,
              На НТВ - весёлый вздор,
              Там два московских балагура -
              Державин и вальяжный Шура,
              На остальных хмельной бомонд
              Встречать продолжил Новый Год.

              - Судьба дала мне в эти годы
              Тащить забот тяжёлый воз...
              Надёжнее прогноз погоды,
              Чем экономики прогноз...
              Борис задумался, и вдруг
              Погас экран и замер звук,
              У кресла появилась тень
              И медленно сказала:
                - У -у-ух,
              Я рядом с Ильичём протух!
              Ему бальзам, а мне мигрень?
              Мне надоел этот бандит,
              Что в склепе мраморном лежит!
              Дух жив, пока жив человек!
              Я ж с мертвецом мотаю век.
              К Харону мне пора податься,
              Но с телом не могу расстаться,
              Пока не примет прах земля.
              Прошу же, отпусти меня!

              Ударил в нос тяжёлый дух.
              Борис подумал: "Что-то слух
              Меня подвёл". Вслух обронил:
              - Я бы давно похоронил,
              Но Красный снег не то, что белый!
              Его убрать - благое дело...
              Он по весне сам не растает...
              С России медленно сползает.

              - Расфилософствовался...
                Дух
              Перелистал царев гроссбух:
              - Я уберу в бюджете строчку,
              И на вожде поставим точку.
              Строка на содержанье тела
              В бюджете вдруг порозовела
              И в красном пламене сгорела.
              - Здесь я закончил своё дело.
              Прощай! - царю прошелестел,
              Дух к коммунистам полетел.

              О чём они с ним толковали,
              Про то сказать смогу едва ли.
              Но ранним утором января
              В прекрасном городе Петра
              В субботний день двадцать второго
              В мороз на кладбище Волковом
              Известный всем партийный люд:
              Анпил, Лимон, Н.А., Зюган,
              Приняв наркомовских сто грамм,
              С вождём прощаясь, слёзы льют.

              Искрился снег в лучах восхода,
              Немного прибыло народа,
              Священник действо осветил,
              Грехи усопшему простил.
              "Аврора" залп дала прощальный,
              Спугнув ворон на даче дальней.

              В Москве тем временем Лужок
              Проблему сгладил так как мог.
              Он с мавзолея снял замок,
              В гроб поместил из воска слепку,
              На гвоздь - парик, пальто и кепку,
              Табличку вывесил: "МУЗЕЙ"...
              Хоть и не римский колизей,
              Но знак истории приметный.
              Традиционно красной лентой
              Перегорожен главный вход.
              От Мин. культуры, от властей -
              Полк респектабельных гостей.
              Мэр с ножницами знака ждёт...

              Двенадцать раз часы пробили!
              Упала лента, фотовспышки...
              Мэр рассказал, как он мальчишкой
              Мечтал, чтоб вход в этот музей
              Без длинных был очередей.
              Гости немного подзастыли...

              Когда в парадный вход вошли,
              На стенке прейскурант нашли:
              "За вход во мраморный музей
              Платите столько-то рублей,
              Чтобы московская казна
              На нём убыток не несла"...

              Итак, ещё одна страница
              Без драк дописана в столицах.
              Под вечер нежная метель
              Стелила пышную постель,
              Чтоб белоснежную к утру
              Под прошлым подвести черту.

              Двадцатый век к концу бежал
              И к размышленью приглашал.

              Мы в этом царстве жили-были,
              Царя и жизнь при нём бранили.
              Одни едали мёд и сало,
              Другим в рот крошки не попало.

              Чтоб мёд не тёк лишь по усам,    
              Читатель вывод делай сам.

                Издано в 1998 г.

           Всех читателей с праздником Крещенья!